Ралион (№3) - Осень прежнего мира

Ей, потерявшей собственный дом, беспокоиться ли о чужом?

Прошло три дня. Коллаис быстро отыскала лечебницу; крупнейшая из всех лечебниц ближайших городов-государств, она никогда не пустовала. Самые серьёзные вмешательства, конечно, требовали денег. Иногда — значительных. Но ежедневные проблемы — царапины, порезы, тысячи неприятных болезней — вот уже сотни лет не задерживались в Оннде надолго. Даже низшие и презренные халла — дворники, нищие и прочий сброд — всегда могли рассчитывать на бесплатное исцеление. Таково было одно из условий вхождения государства в Федерацию.

Обязательная медицинская помощь. Для всех. От заключённых до правителей. Сравнительно небольшие налоги, которые приходилось платить Федерации вполне стоили спокойствия и военной поддержки, которую Федерация гарантировала всем вступившим в неё. Единственного не было дано изменять её членам: властей Федерации. Загадочные шесть людей (или кто уж они там были), никогда не появлявшиеся при народе, умело вели внутреннюю и внешнюю политику.

Следовало бы, конечно, задуматься, почему их шесть… но так было написано в летописях Оннда: «и шестеро мудрецов, собравшись, утвердили закон и предложили всем окрестным государствам мир». Остатки первой — высеченной в камне — летописи Оннда и Федерации тщательно охранялись в Музее Оннда и пережили все три случая, когда богам было угодно, чтобы Оннд был захвачен неприятелем.

…Вступительный «экзамен» был прост. Одна из целительниц (в отличии от её родного Шантира, здешние почти все были женщинами) поговорила с ней, «прислушалась» к своим внутренним чувствам и, взяв с Коллаис символическую плату, выдала ей лицензию на право исцеления в Оннде.

— Если вам угодно, — пояснила она, — то можете приступить к работе прямо сейчас. У нас в больнице всегда полно работы. Много вам здесь не заплатят, зато практики будет достаточно.

Коллаис кивнула — что-что, а практика нужна. То, что работа будет довольно грязной и неблагодарной, отчасти даже хорошо. Может быть, удастся найти способ отыскать… но об этом думать было нельзя. Огненная игла сразу же вонзилась в основание черепа и Коллаис постояла некоторое время, закрыв глаза.

— Вам нехорошо? — участливо спросили её. Не открывая глаз, Коллаис ответила: — Благодарю вас, это дорога. Мне пришлось долго путешествовать.

Чьи-то пальцы прикоснулись к её голове и пульсирующая боль прошла.

Пора было приниматься за работу.

В тот же день Ользан проснулся с мыслью:

«Сегодня».

Что-то должно было произойти сегодня. Все три ночи он осторожно захаживал во Дворец Мысли, но листок, который он оставил на доске объявлений, исчез тем же вечером. Для успеха рискованного замысла Ользана было необходимо, чтобы обладатель его наброска сам отыскал его.

Иначе… он уже не сомневался, что на Коллаис лежит какое-то странное, но мощное проклятие.

Проклятия! Самая обширная, чудовищная и отвратительная отрасль магии. Где каждая ошибка может стать последней, и приходится молиться, чтобы смерть была мгновенной.

Судя по его собственным ощущениям, проклятие, словно чума, передавалось и другим людям. Подробно подумать об этом ему придётся потом… если будет это «потом». План, который он составил, мог сработать. Ну, а если Коллаис решит уехать из Оннда… что ж, ему, Ользану, придётся следовать за ней тенью. Или пасть вместе с ней, если и когда Коллаис совершит роковую ошибку.

Какую именно — он не знал. Понятно было одно.

Проклятие спускалось с незримой привязи словом.

В тот же день она отыскала возможность проверить «правильное» заклинание. В отделении для безнадёжно больных лежал лесоруб с заражением крови. Чрезвычайно редкий случай, подумала Колаис, морщась от запахов крови и распада, что неизменно сопровождали подобные помещения.

Ни ароматические травы, ни маски не помогали полностью избежать соприкосновения с неизбежными явлениями, сопровождающими смерть.

Судя по всему, лесорубу дали что-то обезболивающее. На него было страшно смотреть и, вероятно, ему полагалось испытывать невероятные мучения. Но он лежал тихо, в забытьи и даже улыбался. Что ж, подумала побледневшая Коллаис, в этом есть какой-то смысл. Ей не доводилось видеть медленной смерти. Войны в Шантире не были редкостью, и многие из воинов либо выздоравливали — от прикосновения ли целителя или своими силами — либо умирали сразу.

Кроме неё и лесоруба, в комнате никого не было.

И искушение победило.

Мысленно простившись со своей профессией, Коллаис присела перед умирающим и сосредоточилась. За несколько часов ей довелось прочесть лишь пару лёгких заклинаний, так что сил должно было хватить.

Решившись, она прикоснулась к лихорадочно горящему лбу и произнесла заклинание. Заменив два слова из его середины на те, что «подсказал» Олли.

Слабо-розовый туман заклубился над дровосеком и Коллаис физически ощутила, как заклинание «выкачивает» её магические силы. Поднялся и рассеялся слабый туман и всё было кончено.

Перед ней лежал здоровый, спящий человек. Он был измождён — борьба с подкрадывающейся смертью не прошла для него даром — но был совершенно здоров. По всему видно.

Коллаис захотелось запрыгать от радости — и от того, что всё получилось, и от того, что никто не застиг её, экспериментирующей над человеком. Но тут рука опустилась ей на плечо и девушка едва не вскрикнула от ужаса.

— Где вы выучили это заклинание?

Коллаис, всё ещё лишённая дара речи, с трудом поднялась с колен и оглянулась. Целительница — невысокого роста, почтенного возраста и немалого ранга испытующе смотрела на неё. Невероятно трудно было отвести взгляд от её внимательных серых глаз.

— Меня зовут Эллаир, — представилась целительница. — Пока Верховный Целитель в отъезде, его замещаю я. Мне никогда не доводилось слышать подобное прочтение…

Она склонилась над дровосеком и внимательно осмотрела его.

— Поразительно! — воскликнула Эллаир. — Мы все будем вам благодарны, если вы и нас научите подобному. Его — она кивнула на спящего — доставили сюда четыре часа назад, уже в безнадёжном состоянии.

— Меня… — язык трудно повиновался Коллаис, и предстояло ещё придумать правдоподобное объяснение. — Я училась целительству неподалёку от Шантира. Там меня и научили.

— Идёмте, — Эллаир поддержала Коллаис за руку. — Вы растратили все силы, дитя моё. Вам необходимо отдохнуть.

— Кроме того, — добавила она, закрывая дверь в комнату, — теперь в Оннде есть человек, который ежедневно будет молиться о вашем здоровье.

Сил Коллаис хватило только на вялый кивок. Она устала так, словно сутки бежала в полном боевом облачении.

Всегда немного грустно осознавать, что работы закончена. Барельеф был восстановлен на славу, и, помимо благословений жреца (милость его гневного покровителя никогда не бывает лишней), была награда и вполне материальная. Не золото: никогда Храмы не расплачивались презренным металлом. Драгоценные камни. Все — из добровольных пожертвований Храму.

Перед закатом солнца в Храме должна была пройти служба. Посмотреть бы, подумал Ользан, любуясь великолепной архитектурой, но некогда. Обращаться в другие Храмы Оннда сейчас не стоит: Элиор ревнив. Надо либо выждать изрядное время, либо уйти в другой город. Последнее было привычным: вот уже четыре года Ользан странствовал из одного города Федерации в другой. Если не находилось иной работы.

А работу найти не так-то просто.

Он обернулся ещё раз у символических ворот, открывавших вход к Храму, как чей-то вежливый — но исполненный скрытой угрозы — голос окликнул его со спины:

— Не вам ли, любезнейший, принадлежит это творение?

Ользан обернулся и встретился глазами с широкоплечим молодым человеком, в богатой одежде и с небольшой бородкой. Хотя он и улыбался, глаза оставались ледяными, а в руке он держал эскиз Ользана.

Герб Шантира, перечёркнутый крест-накрест жирными чёрными линиями.

Если бы я испугался, он заставил бы меня съесть этот эскиз, подумал Ользан, спокойно выдерживая взгляд незнакомца. Лёд в глазах последнего немного подтаял, но в голосе продолжала звучать враждебность. Он опустил руку с зажатым в ней эскизом и медленно скомкал его.

— Мне, — признался Ользан.

— Тогда потрудитесь объясниться, — приказал незнакомец и Ользан уловил призвук того же акцента, который он слышал в таверне несколько дней назад. — Я не привык, чтобы шутили над гербом моей страны.

— Идёмте, — Ользан указал в сторону моря. — Я знаю одно уютное место, где мы можем побеседовать. Подождите немного, — он подозвал храмового слугу и передал ему конверт вместе с мелкой монеткой. Мальчишка кивнул, довольный, и умчался — относить послание по адресу.

Незнакомец презрительно хмыкнул. Решил, наверное, что я подмогу вызываю, — подумал Ользан, сдерживая улыбку.

— Идёмте, — повторил он и отправился первым.

Шёл он спокойно и не оглядываясь. Его новый спутник следовал позади — молча и нахмурившись. Было очевидно, что он намерен получить ответы на все свои вопросы.

V

В «Трёх лунах», куда Ользан привёл своего нового знакомого, было малолюдно. Неудивительно; во многих заведениях подобного рода жизнь начиналась только поздними вечерами. Ользана здесь знали и трактирщик кивнул на один из свободных четырёхместных кабинетов.

В полном молчании двое пришедших уселись друг напротив друга.

— Прежде, чем придёт тот, кого я позвал письмом, — Ользан первым нарушил молчание, — я хотел бы спросить вас кое о чём.

— Я не понимаю, что вы затеяли, — отозвался его собеседник раздражённо, — и отвечать на вопросы не намерен. Я намерен получить ответ. И уйти — у меня дел по горло. Так что кончайте валять дурака и скажите, что означает вот это? — скомканный лист бумаги полетел Ользану в лицо.

Загремел отодвигаемый стул.

— Вы занимаетесь магией? — спросил Ользан, аккуратно разглаживая лист и укладывая перед собой.

— Да, — было ответом. — Так что поторапливайтесь, любезнейший, пока я окончательно не потерял терпение.

Ользан почувствовал, что сам понемногу начинает раздражаться. Упражнения самоконтроля не были, очевидно, рассчитаны на беседы, подобные этой.

— Если бы я вас испугался, — ответил он менее дружелюбно, — то сразу бы укрылся в Храме. К нам вот-вот придёт посетитель, так что сделайте над собой усилие и ответьте сначала на мои вопросы.

Он ожидал чего-нибудь весьма неприятного, но его собеседник неожиданно разжал кулаки и вновь уселся. Вошедшая служанка несколько мгновений рассматривала посетителей — не стоит ли позвать стражу? — но увидев выражение их лиц, принялась выставлять на их стол аппетитно дымящиеся блюда.

— Вы родом из Шантира, — продолжал Ользан, ощущая, как драгоценное время утекает прочь. — Я не знаю, почему вы здесь, да меня это и не касается. Поскольку вы маг, то должны знать о проклятиях.

На лице его собеседника неудовольствие сменилось озадаченностью. Он кивнул.

— Посему у меня к вам только одно предостережение. Прежде чем вы спросите что бы то ни было у того, кто сейчас придёт, десять раз подумайте.

— Хорошо, — человек кивнул Ользану в ответ. — Меня зовут Бревин Шаальтар и я действительно из Шантира. Что-то в вас…

— Ользан, — коротко представился Ользан.

— …Что-то в вас, Ользан, говорит мне, что вы не лжёте. Однако если вы меня втянули в какие-то личные ваши проблемы, я обещаю вам, что вы об этом пожалеете.

Ользан мысленно вздохнул. Пожав плечами, он указал на стол.

— Предлагаю пока пообедать.

Гонец поймал Коллаис по дороге домой. До южной части города от лечебницы было минут тридцать ходу — если не нанимать экипаж. Однако Оннд выгодно отличался от большинства северных городов тем, что был чист и сравнительно безопасен. По такому городу было приятно пройтись пешком.

Голова у неё ещё немного кружилась; местные целители долго не отпускали её, вслушиваясь в звуки нового заклинания и запоминая его. Каждое новое заклинание в Аркане Жизни всегда было событием. Неплохо я начинаю, подумала в какой-то момент Коллаис. Не успела приехать в город, а уже становлюсь знаменитостью.

Гонец остановил её, погружённую в раздумья, и вежливо поклонился. Коллаис открыла конверт, с изображённым на нём гербом Федерации (крепость на берегу моря) и оторопела.

На листе бумаги был несколькими торопливыми штрихами начертан герб Шантира. Ниже стояли две фразы, обе несколько раз подчёркнутые.

Первая: «Три Луны».

Вторая: «Срочно».

Мне кажется, я знаю, кто это, подумала Коллаис и ей почему-то на миг стало неловко. Олли вызывал противоречивые чувства. От чьего имени он передал это странное послание?

И как стало известно, откуда она родом?

Коллаис кинула гонцу ещё одну монетку и требовательно взмахнула рукой, подзывая экипаж.

До «Трёх Лун» ехать было всего несколько минут.

Собеседники успели пообедать — не произнося ни единого слова, после чего Бревин откинулся на стуле и задумчиво уставился на стену, прислушиваясь к звукам извне. Звуков было не так уж и много. Музыканты не появятся до вечера, а редкие посетители, как правило, помалкивали.

Ользан почувствовал, что что-то меняется в окружающем его мире за несколько секунд до появления Коллаис. Не обжигающий жар, что сжал его горло тогда, в библиотеке, но предвестник жара. Ему стало не по себе. Сердцебиение участилось и во рту неожиданно пересохло.

Судя по всему, Бревин тоже что-то почуял, так как перестал смотреть на стену и расстегнул ещё одну пуговицу своего камзола. Странно, подумал Ользан. Как это ему не жарко — в такое время ходить в камзоле?..

Коллаис появилась на пороге их кабинета — со знаком целителя, приколотым к куртке и конвертом в руке.

Оба мужчины поднялись со своих мест. Ользан — молча, отходя к стене и пристально глядя в глаза потрясённому Бревину. Тот, видимо, совершенно не ожидал подобной встречи и никого, кроме Коллаис не замечал.

Коллаис сделала шаг назад, прижимая ладонь ко рту.

Жар сгущался в комнате. Капельки пота мгновенно выступили на лбу у Бревина; он смахнул их ладонью и сделал шаг вперёд.

— Лаис? — спросил он неожиданно охрипшим голосом. — Ты здесь? Что случилось с…

Ужас возник в глазах Коллаис. Ользан ощущал, как сила, необоримая и страшная, вот-вот обрушит на них потоки пламени. Всё, доигрались, — мелькнула мысль. Сейчас он закончит вопрос, и всем нам конец.

Но Бревин замолк, словно вспомнив о чём-то. Он увидел непередаваемый ужас и отчаяние, которые охватили Коллаис и слова застряли в его горле.

— Понятно, — произнёс он после бесконечно долгой паузы. Ользан слышал его словно сквозь толщу камня — едва различимо. В ушах грохотал могучий молот, пол и стены сотрясались.

— Мне всё понятно, — повторил Бревин и, к удивлению Ользана, улыбнулся. Улыбка была невесёлой. — У меня нет больше дома.

Жар и сила, сгущавшаяся в полумраке кабинета, рассеялись, словно их и не было. Некоторое время все стояли, жадно вдыхая прохладный воздух и радуясь тому, что жизнь ещё продолжается.

Потом Коллаис кинулась в объятия Бревина и разрыдалась, прижавшись лицом к его груди.

Ользан тихонько вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Удивительно, но никто в трактире ничего не заметил.

— Странно всё это, — произнёс Бревин, наливая себе ещё вина.

Они сидели дома у Ользана. Выбор был прост; идти к Ользану было ближе всего. Коллаис спала в соседней комнате, так что говорили вполголоса.

— Несомненно, — подтвердил Ользан, отрываясь от своего альбома с набросками. — Никогда бы не подумал, что вы — брат и сестра. Вы мало похожи друг на друга.

— Верно, — кивнул Бревин. — Все так говорят. Я вышел в отца, а Лаис — в мать. — Он вздохнул. — А я-то ещё удивлялся, куда это подевался старый Глешар.

— Глешар?

— Слуга, — пояснил Бревин. — Видишь ли, дядя настоял, чтобы я отправился учиться. В общем-то он прав. У нас грамотность — редкое явление, а знание магии — и подавно. Так вот, Глешар время от времени появлялся, привозил мне вести из дому и деньги, — Бревин тихонько рассмеялся. — Дядя по-прежнему думает, что я — бездельник и умею только тратить.

Ользан молчал, глядя в окно.

— Неплохо лето начинается, — продолжил Бревин. — Ты сильно не удивляйся, Олли, не так-то легко свыкнуться с мыслью, что у тебя не осталось ни дома, ни родины, — только сестра.

— По-моему, у тебя прекрасное самообладание, — осторожно заметил Ользан, глядя по-прежнему в сторону. — Да и Лаис держится неплохо.

— Да, в нашем роду слабых людей не бывает, — подтвердил Бревин и Ользан вновь скрыл улыбку. — Вопрос только в том, почему её попросту не убили там же, в Шантире. И почему Глешар, покинув город, не подсыпал мне яду на прощание.

— Ты думаешь, что переворот устроил твой дядя?

— Очень на него похоже.

Оба замолчали.

— Я привык рассуждать логически, — продолжал Бревин. — А тогда непонятно, зачем связываться с проклятиями, полагаться на заклинания, когда можно было всё решить традиционными средствами? Либо мы рано радуемся, либо…

Ользан пожал плечами.

— Лаис упоминала про какого-то чародея.

— У нас чародеев, как крыс в амбарах, — отмахнулся Бревин. — Самый могущественный из них только и умел, что произносить внушительные слова и устраивать фейерверки. Так что о ком она говорит, мне непонятно. Да и к чему чародеям Шантир? Мы, конечно, достаточно богатая страна, но вокруг нас есть гораздо более богатые! Я не говорю, конечно, о Лерее — там одного чародея для захвата власти не хватит, но Шантир! — Бревин вздохнул. — Ничего не понимаю.

Ользан провёл рассеянно по матовому шару, укреплённому на стене и тот осветился изнутри мягким желтоватым светом.

В комнате стало светло.

— Кстати, Олли, — Бревин стоял у окна, глядя в сгущавшийся мрак. — Как ты догадался о проклятии? Насколько я знаю, ты не маг. По всем признакам не маг.

— Нет, — Ользан улыбнулся, — «Только не стремящийся к знанию сможет постигнуть мир; только не знающий магии сможет увидеть все семь её цветов », — произнёс он, полуприкрыв глаза.

— Странная цитата, — отозвался шантирец после паузы. — Где ты её нашёл?

— Вот, — Ользан передал ему своё сокровище — обгоревший кусочек бумаги, на котором сохранилось лишь несколько отрывочных фраз. — Это я спас из костра.

— Значит, здесь тоже жгут книги, — медленно произнёс Бревин, возвращая клочок его владельцу. — Ну так как, Олли?

— Догадался, — Ользан пожал плечами. — Мне в голову иногда приходят совершенно неожиданные мысли. Видения…

Он охнул и встал из кресла.

Голова у него закружилась и миллионы крохотных иголочек принялись вонзаться в его тело. Бесчисленные огоньки зажглись в глазах и начали неторопливо вращаться, — словно гигант ладонью перемешивал звёзды, рассеянные в пустоте.

— Ну-ка, глотни, — послышался голос из невероятной дали и что-то прижалось к его губам. Ользан глотнул. Вкус оказался непереносимо горьким.

Тут же мир вернулся в обычное состояние; иголочки и туман рассеялись, оставив ощущение странной лёгкости и бодрости.

— У тебя, я вижу, тоже был трудный день, — Бревин завинтил на чём-то крышку и спрятал предмет в карман. — Давай-ка на боковую. Тем более, что торопиться нам теперь некуда.

Ользан долго стоял у окна.

Бревин и Коллаис, видимо, не привыкли вставать рано. Оннд, над которым ещё не взошло солнце, по-прежнему жил своей жизнью и улицы его никогда не пустели. Глядя на людей, идущих по своим делам, Ользан размышлял, что ему теперь делать.

Он не поведал своим новым друзьям, что подсказывали ему ощущения.

Проклятие, которое должно было сработать, начни Бревин расспрашивать свою сестру о случившемся, благополучно рассеялось. Это, конечно, хорошо. А вот что плохо: оно не было единственным.

Рассказывать им об этом — значит, рисковать, что избежав одной опасности, они немедленно встретятся с другой. Раньше — скажем, после первых Сумерек — проклятия были хоть и неприятными, но медленно действующими. Сейчас же чернокнижники и боги предпочитали молниеносные удары.

Чтобы жертва не могла позволить себе радоваться жизни.

Тот же внутренний голос, который проснулся в библиотеке, пока он просматривал историю Шантира, предупреждал его и сейчас: дело нечисто.

На сей раз, однако, Ользан не имел ни малейшего понятия о спусковом механизме новой напасти. Поразмыслив над этим, он не стал понапрасну беспокоиться: раз опасность может проснуться от чего угодно, незачем находиться постоянно в напряжении. А нужно лишь несколько раз думать, прежде чем говорить или делать.

Ользан вздохнул, прокрался в угол комнаты, где стоял письменный стол, и принялся писать письмо.

За этим занятием его и застали Бревин с Коллаис.

VI

Они сидели в «Трёх Лунах», в том же самом кабинете.

— Значит, мы закончили выяснение отношений, — подвёл итогм Бревин, подливая себе ещё чая. — Поскольку ты спас нам всем жизнь, Ользан, я думаю, что ты не откажешься считать нас своими друзьями. Мы, конечно, с сестрой не подарок, но…

— Говори за себя, Риви, — перебила его сестра. Оправившись от вчерашнего потрясения, она выглядела красивее прежнего, — Это ты у нас не подарок. Ты и святого из себя выведешь.

Бревин усмехнулся и пригладил бороду.

— Одним словом, можешь на нас рассчитывать. Хоть мы теперь и бездомные, но сдаваться без борьбы не будем, — и протянул Ользану правую руку ладонью вперёд. Ользан повторил его жест. Бревин легонько прикоснулся своей ладонью к чужой и тут же хлопнул ею по столу. Ользан вновь повторил его жест.

То же самое проделала и Коллаис.

— Ну вот, — Бревин перестал улыбаться. — Теперь мы почти что родственники. Я намерен узнать, что же именно случилось у нас в Шантире и — если судьбе будет угодно — отплатить своей неблагодарной родне.

— Я тоже, — после короткой паузы произнесла Коллаис. В глазах её на миг возник отблеск льда, который уже заставил однажды содрогнуться Ользана. — Если это вообще возможно.

— У вас есть армия? — спросил Ользан осторожно.

Бревин рассмеялся.

— У нас есть только то, что сейчас на нас. Не считая, конечно, коня Лаис и кой-какой мелочи. Армию ещё предстоит нанимать — а значит, нам с ней надо заработать. И солидно заработать.

— Я уже нашла себе работу, — заметила Лаис.

Бревин отмахнулся.

— На спокойную жизнь мы здесь заработаем, сомнений нет. Но чтобы нанять армию, нужны не десять золотых в месяц, а по крайней мере десять тысяч. Нет, я, наверное, попрошу какое-нибудь поручение. Чем опаснее работа, тем лучше платят.

— Я могу вам помочь? — поинтересовался Ользан.

Бревин вздохнул и побарабанил пальцами по крышке стола.

— Откровенно говоря, Олли, нам не помешает магия и знание оружия. Мы с сестрой худо-бедно в этом разбираемся. А ты?

— Я знаю несколько языков… неплохо знаю здешние окрестности. Магией я, как ты знаешь, не занимаюсь, — ответил Ользан, поразмыслив. — Правда, умею стрелять из лука и начинал осваивать холодное оружие.

— Я боюсь, Олли, что у тебя другой способ зарабатывать на жизнь. Вне всякого сомнения, достойный и неплохой, но… я бы не торопился брать тебя с собой. Человек, который ни разу не сражался, может нам только помешать.

— Бревин, — Лаис взяла брата за руку.

— Я знаю, что говорю, — сухо закончил тот. — Хорошо. Олли, признайся честно, ты готов прямо сейчас наняться… так скажем, искателем приключений?

— Нет, — ответил Олли откровенно.

— Тогда мы вернёмся к этому вопросу позднее. Я пойду разузнаю, каковы новости, Лаис, а ты пока перебирайся ко мне. Все расходы я уже оплатил.

Он поднялся, хлопнул Ользана на прощание по плечу и покинул кабинет.

Ользан и Коллаис долго смотрели друг другу в глаза.

— Я вела себя не лучшим образом, — произнесла, наконец, девушка и подняла руку, увидев, что Ользан собирается возразить. — Не перебивай. Я хотела сказать тебе, что твоя поправка сработала.

— Поправка? — не понял Ользан.

— К заклинанию. Ты произнёс её в бреду. Ну так вот, я испытала его на безнадёжно больном… и он выздоровел.

— Надо же, — пробормотал Ользан, не зная, что ещё сказать.

— Все местные целители в восторге. Скажи, — она взяла его за руку, — если ты не практикуешь магию, как ты смог придумать поправку?

— Правду говорить?

— Разумеется.

— Мне показалось… — Ользан запнулся, подбирая слова. — Словом, правильное звучание как-то само пришло на ум. Возникло из ниоткуда.

— А ты не пробовал… как бы это сказать… улучшить что-нибудь ещё?

— Нет, — ответил Ользан. Такая мысль не приходила ему в голову. — Кроме того, я не могу целенаправленно заниматься магией. Это может всё испортить.

— Что испортить? — спросила Лаис с нескрываемым любопытством.

Ользан смутился.

— Ну… я не могу тебе ответить. Словом, раз уж решил, надо следовать убеждениям. Так меня учили.

Коллаис долго смотрела ему в глаза.

— Ты странный, — произнесла она, наконец. — Но ты мне нравишься. Я думаю, мы ещё успеем обо всём поговорить.

Она поднялась из-за стола.

— Риви ждёт, — пояснила она на словах. — До встречи, Олли.

Ользан сидел, улыбаясь и повторяя про себя последние слова Коллаис. Из раздумий его вывел вежливый голос хозяина.

Надо было расплатиться.

История 2. Ловушка

VII

Говорят, что первопоселенцы, основавшие Оннд, более трёх месяцев следовали вдоль берега Большой Земли — Унралиа, как они её называли — прежде чем нашли подходящее место.

Впрочем, это неудивительно. Жизнь быстро научила их не отходить далеко от берега, если горизонт был тёмен. Хотя корабли становились всё крепче, мощнее и быстрее, стихии не изменялись. Шторму, проносящемуся мимо южного побережья Большой Земли было совершенно всё равно, что сломать, разбить, уничтожить — лёгкую ли одноместную лодчонку или огромное судно. Правда, в те далёкие благословенные дни не было ещё пиратов, да и слова такого — «пират» — ещё не придумали.

Обосновавшись, новые жители континента принялись понемногу расширять свои владения. И очень быстро убедились, что землю эту своей считают не только они. Помимо других Людей — в большинстве своём диких кочевых племён — им начали встречаться и иные разумные расы.

Кто был прав в те дни, кто виноват — трудно сказать. Но жители крохотного городка Оннд недаром отстаивали свою свободу с оружием в руках. Прежде, чем были поделены земли и влияние, прежде чем выяснилось, что торговать выгоднее, чем вести бесконечные войны, родилось и легло руинами немало городов, крепостей, деревень.

В большинстве своём руины пережили все последующие события — но немногим ныне живущим ведома их история. Единственное, что роднило все развалины — люди не селились поблизости от них. Постепенно возникла и укоренилась молва, что, скрытые от света обломками камней, обитают в тех руинах ужасные чудовища, что владеют миром по ночам. Изредка искатели сокровищ отваживаются потревожить древние камни, но всё реже и реже улыбается им удача.

Двое путешественников в очередной раз устроили привал, бесцельно проблуждав более двух часов у гряды неприветливых скал. Небольшая долина, начинавшаяся под их ногами, уходила к северу. Земля должна была быть превосходна для земледелия.

— Смотри, колодец! — указала Коллаис на нечто, издали походившее на груду камней. Им уже трижды встречались колодцы; но в лучшем случае в них стояла зеленоватая вода с запахом мертвечины, а в худшем — вообще какая-то отвратительная слизь.

— Давай котелок, — потребовала девушка, заглянув в непроницаемую глубину шахты. — И верёвку. Подлиннее, здесь очень глубоко.

— На, — буркнул её брат, повинуясь. — Только в этот раз отмывать будешь сама. В предыдущий раз ты тоже говорила — «чистая вода».

Его передёрнуло.

Из глубины колодца донёсся плеск.

— Чистая! — торжествующе объявила Коллаис, осторожно поднимая котелок в воздух. Бревин недоверчиво покосился в её сторону и предложил только:

— Проверь, нет ли там заразы.

— Уже проверила, — послышалось за его спиной. После чего перед глазами его возник котелок. — Вот, попробуй.

Вода оказалась невероятно холодной и необычайно освежающей.

— Похоже, стоит заменить воду, — произнёс Бревин, отхлебнув ещё. — Просто чудо, что она так сохранилась.

Он подошёл к колодцу и заглянул внутрь. Стены были выложены из тонких — миллиметров пять — камней, что образовывали причудливую, убегающую вниз спираль. Вода держалась на глубине двадцати пяти метров.

— Что-то я ничего не пойму, — отозвался Бревин, раз за разом поднимая всё новые порции воды. — Кто построил этот колодец? Все предыдущие сделаны совершенно по-другому. Представляешь, чего стоило соорудить такую кладку на такую глубину!

— И на карте он не обозначен, — заявила Коллаис, исправляя этот недостаток. — Правда, карта вся какая-то странная. Пещеры обозначены не там, колодцы все испорчены или засыпаны. Интересно, нам одним такие карты достались?

С картами вышел конфуз. Атласы в библиотеке Оннда оказались недостаточно детальными. Зато в изобилии оказалось самых разнообразных карт окрестностей, «составленных с одобрения властей», ценность которых оказалась весьма сомнительной.

После того, как Бревин и Коллаис сличили карты, купленные у разных торговцев, их уверенность несколько пошатнулась. Общего, не считая очертаний крупнейших скальных массивов, рек и гор, у карт было мало.

— Ладно, — отозвался Бревин, засовывая пергаменты в сумку. — Видимо, все по очереди об это спотыкаются. Но если я ещё встречу этого купца, то заставлю сожрать эту карту, чего бы мне это не стоило.

Коллаис хихикнула.

— Теперь, похоже, я знаю, на что у тебя уходили деньги, — пояснила она, глядя на брата. — На штрафы.

— Смейся, смейся, — проворчал Бревин, поднимая с земли камушек и запуская его подальше. — Если такая умная, могла бы и предупредить.

— Ты ж у нас самый умный! Сам посуди — разве можно за пол-золотого купить подлинную карту? Удивительно, почему на ней не указаны крестиком зарытые сокровища. Я бы обязательно указала.