Я сидела на скамеечке под кустом цветущей сирени и задумчиво щурилась на возвышавшееся передо мной строение. Скорее даже не возвышавшееся, а ссутулившееся под тяжестью лет и от сознания собственной обреченности.
      Вот так неделю назад я, сжавшись в колючий комок, поскуливала от бессилия и невозможности разрыдаться.
      Юл привез меня к себе. Это было наше первое свидание после ночи в английском отеле. Нам надо было многое обговорить. Но уже в машине я призналась, что так и не смогла сказать Сергею правду.
      - Правильно поступила, детка. Мы же решили не торопиться. Это все равно, что рубить дрова, когда кругом горит лес. Ломать - не строить.
      Я была согласна с доводами Юла, но куда больше меня вдохновляли его давние заклинания: "Не отпущу..." Если бы я могла, рассталась с ним. Если бы я могла сказать "нет", уничтожив одним махом наше неопределенное, опасное и, скорее всего - печальное для обоих будущее...
      Сергей знал о моем увлечении Юлом, но, похоже, не хотел воспринимать его всерьез. Он надеялся, что я найду силы разорвать эту связь под воздействием каких-то фактов, которые в скором времени обещал открыть мне. Он умолял меня не торопиться с выводами и покинуть на время Россию.
      Но Юл позвал меня - и вот я покорно неслась через майскую нарядную, людную, суматошную Москву, чувствуя лишь, как движется по моей ноге от колена вверх его нежная и требовательная ладонь. Я видела сосредоточенное лицо с бледной полоской сжатых губ, длиннопалую левую руку, лежащую на руле, и думала только о том, как через несколько минут завладею этим лицом, руками, ртом...
      - Мне кажется, мы никогда не приедем... Я просто озверел от желания, детка. - Пробормотал Юл, нахально обгоняя маячивши впереи машины.
      Мы чуть не бегом ринулись в лифт, поспешно вломились в квартиру и рухнули на ковер, нетерпеливо срывая легкие майские одежды... Потом Юл сразу же отправился к холодильнику за питьем, а я - в ванну, к прохладному душу.
      Стоя с полузакрытыми глазами под густыми тонкими струями, я смутно думала о том, что отдаваться - потребность женского тела. Дарить себя ласкам солнца, воды, прихотям любимого мужчины, для которого после купания я долго расчесывала длинные волосы, смачивала капельками духов мочки ушей, шею, грудь, медленно и томно покрывала кожу нежнейшим кремом из молочка кокоса и пыльцы лотоса...
      Господи, зачем я нагнулась, зачем стала шарить по полу в поисках упавшего колпачка от флакона...
      Я крутила перед глазами вещь, в принадлежности которой не сомневалась. Медальон синей эмали с золотым барельефом Будды принадлежал Ларе.
      Юл застал меня за этим занятием и отобрал вещицу.
      - Слава, пожалуйста... Не стоит портить встречу.
      - Выйди, мне надо одеться. - Обернувшись полотенцем, я потянулась за своим бельем.
      Он попытался остановить меня, обнять, но ледяное выражение моего застывшего, окаменевшего лица свидетельствовало о тщетности попыток помириться.
      Одевшись, я направилась к выходу. Говорить больше не о чем.
      - Ты можешь хотя бы выслушать меня? - Юл заслонил собой дверь.
      - Могу, еслои тебя это успокоит. - Я вошла в комнату и присела на подлокотник кресла. - Слушать и успокаивать - моя профессия. Я даже попытаюсь тебя понять. Лара совсем не нравится тебе. Она не в твоем вкусе.
      Юл вздохнул, обреченно опустив голову.
      - Но ты был вынужден уступить её домогательствам. Она ведь много может. В смысле карьеры... Скажи, это все - хата, вещи, машина - с её легкой руки?
      - Я встречался с Ларой всего два раза. - Хрипло выдавил он признание. - В самом начале и вчера. Это была как бы плата за побег в Англию.
      - А разрыв со мной будет платой за то, что ты не уделяешь Ларе достаточно времени... Я убеждена, что такие женщины не теряют свои медальоны в ванной любовника. Она сделала это умышленно, расчитывая на то, что я оставлю тебя. Ты бы сам никогда не нашел этой штуковины. Ее могла обнаруждить только уборщица или ревнивая подружка, которая пришла раньше. Лара наверняка знала, что первой в ванную попаду я... Да... Здорово нами крутят, мальчик... Прости, я ухожу.
      Юл выглядел подавленным, разбитым. Он даже не пытался удержать меня лишь в потемневших глазах криком кричала немая мольба.
      - И знаешь, что? - Я задержалась на пороге. - Мне очень жаль нас, милый. Право - очень.
      ...На следующий день я отворяла рамы в отсыревшем за зиму и пропахшем плесенью старом доме. Рамы задевали кусты сирени, сбивая пахучие темно-лиловые соцветия. Я не улетела в Интсоун, потому что не могла оставить предавшего меня Юла.
      Глава 34
      Нежданные гости нагрянули под вечер. Я только что отпустила рабочих, установивших газовую плиту и обогреватель в подвале. Дни стояли дождливые, из дома не выветривался запах сырости, хотя я жгла по ночам электрокамин. Три одинокие ночи на даче - не лучшие эпизоды моей жизни. Я тряслась от страха и желания немедленно завести машину и рвануть в Москву. Только приличная доза транквилизаторов помогала мне забыться тяжелым сном до рассвета.
      Утром приходили рабочие, и хозяйка, облаченная в резиновые сапоги, джинсы и свитер, получала огромное удовольствие от общения с прорабом. Какая покойная основательность в обсуждении длины балок, толщины труб, колера штукатурки в подвале и кухонной мебели. Надо лишь заставить себя "врубиться" в правила игры - относиться ко всему этому въедливо, вгрызаясь в детали так, будто от цвета стен зависела чья-то жизнь.
      Незнакомая красная "десятка" засигналила у ворот и, направляясь к ним с ключами, я уже разглядела визитеров, вышедших поразмяться на травку. Странная компания - Аська, Юл и рыженький Юра Казанов, исхудавший до неузнаваемости.
      - Вот - проведать решили. Шашлычки, то да се... - Невесело осмотрела Аська мои владения, находящиеся в переходной стадии от довоенной "совдепии" к послевоенной Европе.
      - Боюсь, с шашлычком не выйдет, а чаем напою. - Заявила я, обращаясь к Юре, поскольку смотреть на Юла мне не хотелось - он сразу обнаружит по моим глазам, как я чертовски обрадовалась.
      - А мы с ночевкой. Разместишь как-нибудь? Юрасик, тащи из багажника жратву, на меня уже сосновый воздух действует: ну, прямо балдею! Скомандовала Ася, бессильно рухнув в гнилой деревянный шезлонг. Нормальному человеку сидеть в нем было бы опасно, но легонький белокурый эльф умудрился не прорвать ветхую ткань и выглядеть весьма живописно - нечто поэтическое из забытого дворянского прошлого.
      Мы накрыли стол под навесом в саду и сидели допоздна, не зажигая огня. Светлая ночь превратила сад в сказочные кущи. Белым облаком светились кусты зацветающего жасмина, выступали из темноты длинноногие ромашки, на некошеную траву ложилась роса.
      Разговор велся самый что ни на есть необременительный и ненужный - о стоимости бруса, вагонки, строительных работ, об урожайности сада и стилистике довоенной дачной архитектуры...
      Юра, конечно, курил, стараясь дымить на Аську, которую от переизбытка кислорода тянуло в сон.
      - Я лучше посплю, а вы ещё международную политику пообсуждайте... Эх, Игорек, Игорек, упокой Господь твою душу - анекдотиков твоих позарез не хватает... - Аська поднялась и пошатываясь направилась к дому. - Где там у тебя гостевые спальни и места общего пользования?
      Устроив подругу на своей кровати, я слегка прихорошилась - растянутый бесформенный свитер сменила на вязаный жакет, успела чесануть перед зеркалом спутавшиеся волосы, прихватила шаль и вернулась к гостям.
      Они беседовали о звездах, которые куда-то запропастились. Блеклое, без единой помарочки небо больше напоминало пустой телеэкран. Оставалось лишь ждать, что оттуда кто-нибудь выглянет. Кто-нибудь ласковый и внимательный, как ведущий программы "До и после..." При моем появлении разговор стих.
      - Слав, я попросил Асю доставить меня к господину Вартанову, находящемуся с тобой в дружеских отношениях. Я изложил Юлию суть своего дела и он настоял, чтобы мы прямо тут же отправились к тебе... - Юра загасил о край деревянного стола бычок и закурил новую сигарету. - Неделю назад вернулся к наркоте. Не удержался, когда началось все это...
      Юл впервые за вечер обратился ко мне:
      - Слава, здесь мы можем говорить спокойно?
      - Если с собой "жучка" не привезли. У меня тут все чисто. Сегодня с утра мужики стены под отопление долбили. Ничего не нашли, кроме пустого мышиного гнезда и тюбетейки.
      - Ну, тогда, Юра, излагай. Монолог от первого лица. А я пока осмотрю садик.
      В голосе юного детектива мне послышалось недоверие к моим словам. Очевидно, и домик, и садик Баташовых Юлу не нравились. Он выглядел серьезным и отчужденным, заставляя меня обмирать от мысли, что мы и вправду стали чужыми. Ревность к ларе лишь подзадоривала меня. Вместе с негодованием на "моего мальчика", так просто торгующего своей любовью, росло и удовлетворенное тщеславие - уж если Лара не стесняется в средствах, чтобы отбить у меня Юла, значит, он и впрямь дорогого стоит.
      В глубине души я не верила, что мы расстались навсегда и лишь подогревала свои чувства,думая о разлуке. Тосковала и ждала прячущегося за елками "аудио". Как чудесно было бы побежать навстречу и упасть в его объятия прямо посреди этой дорожки, обсаженной пионами и желтыми лилиями!.. А потом остаться вдвоем в пустом, сумрачном доме...
      - Начну с того, что я вначале испугался, потом призадумался, насторожился... Испугался ещё больше и напряг свои извилины до покраснения... Кое-какая картина прояснилась - об этом позже. Но прежде всего, - почему я доверил свою судьбу вам, а не агентству "Модус". Во-первых, они, Ртищевы, мне не нравятся, особенно, после гибели Игорька. Во-вторых, ты - жена Баташова, который, как мне известно, не в ладах с Тайцевым. Таким образом, ты - со стороны Сергея и Юлий - как твое доверенное лицо и работник агентства, представились мне идеальной спасательной командой... - Круглое лицо Юры вдруг помрачнело. Он с тоской посмотрел в бледное небо. - Если, конечно, ещё есть кого спасать.
      - О ком же идет речь?
      - Обо мне. Ты не видишь, Слава, вот здесь, между моих бровей, мишень и крошечную черную дырочку? Присмотрись... - Он истерично засмеялся.
      - Шутки в сторону. - К нам подошел Юл, отгоняя комаров сорванной веточкой. - Факиы и только факты. Если позволишь, я доложу ситуацию сам.
      Совершенно случайно Юрий стал обладателем некой информации. Анонимные лица предложили ему продать её. Он отказался. Его припугнули, похитив из школы дочь. Юра продержался до десяти вечера и позвонил покупателям...
      - Погоди, Юлий, у тебя все как-то очень схематично получается. Как фанерный манекен в тире - стреляй, не жалко. А я живой! А Татка, моя жена, с рождения порок сердца имеет. Когда жанну увезли неизвестные дяденьки она тут же - бух. Я "скорую" вызвал и в больницу. Представляешь?! Жена в крайне тяжелом состоянии, девочка восьмилетняя, ровесница Рустамова Арсика, царство ему небесное, неизвестно где... Звоню похитителям. Договариваемся встретиться на пустыре за новостройками, где я собаку свою, Эсту, прогуливал. Готов. как на духу, все выложить. Они мне дочку, а я им, кто, где, когда и что.
      Темень, собачники все разошлись "Итоги" смотреть. Моя Эста ирландский сеттер, уши прижала и поскуливает - Жаннку почуяла. Выходят они из-за кустов тихонечко. Девочка моя - умница - пальчик к губам прикладывает и собаке говорит: "Тихо, собачка, тихо, пусть старшие побеседуют". Отошли они в сторонку, а мужичок неопределенной в темноте внешкости достает магнитофон: "Давай, говорит, в темпе диктуй, что знаешь. И не дури соврешь, все равно достанем".
      Присели мы на плиту бетонную - там целая строительная свалка и вдруг фюить, фюить... - тихонько так, и мой собеседник на бок - бух. Я не стал дожидаться, пока и меня пристрелят - пустился, как заяц, через канавы, подхватил дочку, а впереди собака несется в полном охотничьем восторге...
      - Так в кого же стреляли на пустыре, в тебя или в твоего "покупателя"? - Спросила я.
      - До сих пор не знаю. Но всего боюсь. Татке стало легче, но я и в больнице всех подозреваю. Похудел на восемь килограмм. Конечно, прямой мне путь в следственные органы. Только ведь я знаю, кто там сидит и кому подчиняется. А версия у меня самая неприятная получилась...
      Юлий налил в бокалы остатки "Киндзмараули":
      - За версию! Я бы предпочел, чтобы ты не ошибся, старик.
      Мы выпили, закусывая привезенными гостями персиками.
      - Вот слушай, Слава, размышляй, оценивай. - Начал Юра. - Некто, человек очень влиятельный, и, скажем, находящийся на стыке тени и света...
      - Юра хочет сказать, что господин Х - крупная фигура в теневой экономике, осуществляет смычку с высокими официальными кругами. Мощный коррумпированный элемент мафиозной структуры.
      - Верно. Это, конечно, гипотеза, но довольно крепкая. Этот мистер Х отправляется в веселой компании на прогулку в морской круиз, прихватив некий груз. Груз секретный, жутко дорогой и очень необходим иракским военным товарищам. Но турецкие мафиози сами с усами. Им удалось перехватить иранского гонца и узнать о предполагаемом визите мистера Х.
      Турки оказывают российскому гостю сказочное гостеприимство, а потом берут потихоньку за шкирку и трясут: где, мол, доставленный тобой, сука, желанный подарочек? Гость отпирается. И тогда хозяева захватывают всех его друзей, предупредив, что шутить не собираются. Вначале допрашивают непосредственно приюлиженных к мистеру Х мужчин, то есть Игоря Рустамова и меня, подробно объяснив, что хотят от нас получить, и почем, а также те действия, которые применят, в случае отказа, к нашим женщинам. Они сообразили, что Аська - дама мистера Х, Ирка - Игорька, а ты - моя.
      И вот тут Аркадий наш проявил благородство - отпускайте, говорит, всех, я расколюсь. Только устройте "дымовую завесу", чтобы выглядело все как теракт. Выкуп потребуйте, все честь-честью. И за треть цены свой груз туркам толкнул. Об этом уже знали только я и Игорь, как компаньоны и финансовые советчики... И черт тебя дернул, Слава, сбежать!.. Была бы в целости и сохранности возвращена на "Зодиак"...
      - Я не понимаю... Тайцев устроил сделку за нашей спиной и "прикрылся" заложниками, вернее, женщинами... Не верится, хоть убей!
      - А я убью! Ведь это ещё начало истории - вполне невинное. Неудачный бизнес - личное невезение, умеренная нравственная чистоплотность... Но дальше... - Он вздохнул и попытался разглядеть свои ладони, поднеся их к близоруким глазам. Темнота сгустилась. Стало прохладно, но никому не хотелось уходить в дом. Наверно, в темноте, не видя лиц друг-друга, было легче рассказывать страшные сказки. - А дальше, Славочка, пошло чесать: вначале Ирочка, потом Игорь, потом - я... Только, ради Бога, не говорите о моих соображениях Аське. Она же подружка Тайцева. Ее он не тронет. А если начнет волну поднимать - может не пожалеть.
      - Жуть какая-то! Зачем Аркадию убирать всех? Что вы узнали там, в конце концов?
      Юра усмехнулся:
      - Не хватает ещё "подставить" тебя, поделившись столь опасной информацией. Но факт состоит в том, что Аркаша очень не хочет, чтобы о его проделках узнали в Москве и, особенно, некто Баташов... - Выложив главный козырь, Юра даже приблизил ко мне лицо, стараясь разглядеть реакцию.
      Я молчала, пытаясь сопоставить рассказанное Юрой и Аркадием истории. Детали совпадали, но было неясно главное - кто кем манипулировал и кто стоял за неудачной операцией Аркадия? Если, действительно, как утверждает Юра, турецкие агенты перехватили информацию, заставив Тайцева "расколоться", то именно он, а никто другой, заинтересован в ликвидации свидетелей... Но Аркадий клялся мне, что вся эта история с передачей "груза" подстроена Сергеем с целью погубить его. А, значит, и жертвы на совести Баташова, стремящегося окончательно погубить соперника... Да, это дело так сразу не прояснишь.
      Я поднялась, зябко кутаясь в шаль, и направилась к дому:
      - Пора перебираться под крышу, а тебе, Юрочка, не мешает вздремнуть. Обхудал весь. Не спишь, наверно, страхами маешься.
      - Бессонница и потеря аппетита... - Согласился он, входя в дом. - Еще бы, все время на лбу что-то зудит и этот звук - вюить-фюить!
      - Юр, ты не возражаешь переночевать на дерматиновом диване? - Я вытащила из шкафа и передала ему одеяла, белье. - Не слишком удобно, зато у тебя будет охрана. Мы с детективом Вартановым пока обдумаем полученную информацию и решим, что делать дальше.
      Я устроила гостя в столовой, и мы с Юлом перебрались на веранду - там было теплее и удобнее. Но электричество зажигать не стали. Я нашла керосиновую лампу, хранящуюся на случай неполадок с электролинией, и подожгла фитиль. От тусклоно, подрагивающего света мы почувствовали себя героями-подпольщиками, скрывающимися то ли от царской полиции, то ли от гебешников. И даже говорить стали полушепотом, опасливо поглядывая на темнеющие кусты.
      - Что тебе известно о Тайцеве? - Спросила я.
      - Мне удалось пошарить в архиве. Никаких данных, подтверждающих догадки Юры о его причастности к мафиозным структурам, нет. Биография крепкая. После окончания аспирантуры отбыл с женой в Хельсинки юрисконсультом при дипмиссии. Потом вернулся на работу в МИД, и уже оттуда снова был командирован за рубеж, где и находился до смерти Брежнева.
      - Значит, Тайцев был гебешником? Такой послужной список без голубых погон не делался. - Задумалась я, понимая теперь причину неприязни Сергея к бывшему другу.
      - Это ещё не факт. Он вполне мог быть "двойником". Допустим, сотрудничать там, чтобы помогать здесь. Я имею ввиду правозащитную деятельность Тайцева, сильно, правда, законспирированную. Это только с наступлением гласности, стало известно, что именно Тайцев помог спасти из психушек нескольких диссидентов, и что не без его помощи попадали в зарубежные средства информации "порочащие СССР" данные... А с самого начала перестройки он занял демократическую позицию, но отстранился от политики. Ушел в "бизнес". Основанный Тайцевым концерн открыл филиалы на всех континентах и пользуется хорошей репутацией. В основном, это экспорт сырья - цветного металла, химикатов.
      - А как же скандальная история с перепродажей нефти, оружия? Впрочем, я в этом плохо разбираюсь... Могу лишь признаться, что как человек Аркадий мне симпатичен.
      - Внешность часто бывает обманчивой. Вот как у меня. - Усмехнулся Юлий. - Десять дней назад, на территории туманного Альбиона я выглядел влюбленным, готовым ринуться за дамой своего сердца в огонь и в воду. Между прочим, пожертвовать ради неё жизнью... А на деле оказался банальным бабником... - Сунув руки в карманы, Юлий расхаживал по веранде. Присев на деревянный барьер, он поднял лицо к бледному небу, и задумчиво произнес. Что-то в нашем "деле", госпожа Мегрэ, переизбыток влюбленных и слишком много убийц... Влюбленный Тайцев, Баташов, любящие супруги Ртищевы, доктор Владислава Георгиевна и даже ловелас Вартанов. Кто же из нас главный вампир, а?
      Я рассказала Юлию о подозрениях Аркадия и ещё раз горячо заверила в том, что не могу поверить в нечистоплотность Сергея. Мы решили установить истину сами, не доверяя компьютерным досье и чьим-то домыслам. А, кроме того, отстранив от участия в нашем расследовании Лару и Афанасия. Юра имел причину не слишком рассчитывать на помощь людей, "проворонивших" Игоря. Если бы он знал правду об Ире... Надо просто определить Юру в уединенное место жительства и проследить за ним. Тот, кто интересуется так и не полученной от Казанова информацией, должен клюнуть.
      - Что мы скажем Аське? Она способна из мухи сделать слона, а из слона - мировую революцию.
      - Не надо пугать девочку. Если это, действительно, Тайцев, невесту он не тронет. - Согласился Юл.
      - Тем более, никто, кроме тех. кто был в круизе, не знает правды о смерти Иры. Ее убили, Юл. Неужели Лара тебе не рассказывала? - Лара не любит говорить о делах. Но она ас в постельных играх. - Холодно констатировал Юл.
      - Ты хочешь позлить меня, обидеть?
      - Да, я хочу, чтобы ты разозлилась на меня и отказалась лезть в дело Юры Казанова. Это опасно, поверь мне.
      - А я назло буду подставлять свою грудь под пули. Все равно она никому не нужна. - Нервно пошутила я и предоставила Юлу для ночевки раскладное кресло в кабинете сталинского ученого.
      - Ну, нет. Боюсь заразиться бациллой верноподданнического маразма. Ложись, а я постерегу дом. Ведь у тебя нет собаки, а у меня, по крайней мере, собачья кличка.
      Глава 35
      На следующий день, послав Аську в магазин, мы уговорили Юру поработать "подсадкой". Тщательно продуманный план вступил в действие с Пятницы.
      Отправив дочку к бабушке, он сообщил знакомым, что намерен порыбачить и провести уик-энд в своей избушке на Оке. На автоответчик он записал информацию о своем отъезде и оставил телефон друга на тот случай, если понадобится его экстренно разыскать. Сердечный приступ жены врачам удалось снять и в середине следующей недели её обещали выписать из больницы.
      Три года назад Юра приобрел брошенный сруб в разбежавшейся деревеньке на берегу реки. С тех пор туда не наведывался, давая ключи приятелям-рыбакам.
      В соответствии с разработанным планом мы должны были следить за Казановым на расстоянии. Юлу пришлось занять у кого-то потрепанного "Жигуленка", из которого нам предстояло вести наблюдение. Я сказала Сергею, что пару дней посижу с приболевшей матерью и прямо от неё поеду на дачу продолжать там строительство. Не знаю, поверил ли Сергей. С тех пор, как я призналась ему о связи с юлом, мы заключили негласный договор - никто никому не задавал лишних вопросов и принимал решение другого как должное.
      Не уехав из России, вопреки совету мужа, я окончательно установила между нами "китайскую стену". "Давно следовалао заняться дачей", - одобрил беспрекословно мои действия Сергей. Ничего не спросил он и на этот раз, хотя обоим нам было ясно, что отговорка с болезнью матери слишком наивна.
      Но мне было необходимо принять участие в детективной акции по охране Юрия Казанова. Ведь именно от того, что предстояло нам узнать в эти дни, зависела разгадка всех проклятых вопросов.
      Словно дети, игравшие в детектив, мы с Юлом одели темные очки, серенькие курточки и всячески старались не привлекать к себе внимание. Это настолько увлекло нас, что истинная цель поездки на время отошла на второй план.
      Красная "десятка" Казанова победно мчалась по Рижскому шоссе, мелькая в потоке автомобилей, подобно плащу тореадора. В роли разъяренного быка выступал наш далеко не резвый "Жигуленок". Больше желающих поохотиться за Юрой, к счастью, не оказалось. Преодолев жуткие проселочные дороги, на которых в клубах серой пыли кроме красной "десятки" и загаженных коров не было видно ни одного движущегося предмета, мы несколько огорчились. Похоже, нам предстояло провести пару дней в тщетных наблюдениях. Кроме бинокля и "пушки" у Юла имелась "удочка" - прибор прицельного подслушивания на расстоянии и фотоаппарат с "дальнобойным" объективом. С погодой нам повезло - и для рыбака, и для наблюдателя пасмурный дождливый день весьма благоприятен. Пригоден такой сумрачно-скользкий день и для поджидаемого нами бандита.
      Место оказалось живописным - пять-шесть пустых срубов на крутом берегу в зелени бесхозных, густо разросшихся садов. С высоты близлежащего холма, увенчанного березовой рощицей, мы наблюдали, как подъехал к своему владению Юра, открыл избу, выьтащил из багажника туристические причиндалы и огляделся, словно ища веселого просвета в сумрачном, полном взъерошенных туч небосклоне. Юл дал мне бинокль и, повернул окуляры, я увидела вспотевшее от напряжения круглощекое лицо в рамке жизнерадостных рыжик кудряшек. Положительно, карьера трагика Юрке не светила. Но в его голубых глазах, возникших так близко, что мне захотелось отодвинуться, застыл настоящий страх.
      День только начинался и меня чрезвычайно радовал тот факт, что провести его нам придется вместе. Какое мучительное удовольствие находиться наедине с тем, кого должна забыть, но не можешь отказаться от желания увлечь и соблазнить.
      Дня три назад Юл перестал бриться и русая щетина на его щеках и подбородке придавала его облику небрежную мужественность. Вытянутый синий свитер и старые джинсы с лохматыми прорехами на коленях шли ему больше, чем парадный смокинг. Вот он стоит у березы, широко расставив длинные ноги в походных ботинках и прицелив бинокль к жилищу Юры. Я смотрю на светлые пряди, падающие на спину, на узкие бедра, покачивающиеся от нетерпения, и думаю о том, что Лара просчиталась, подбросив свой амулет: я не намерена уступать ей этого парня.
      - Ты так загадочно улыбаешься, как Джоконда... - Развернувшись, он рассматривал меня в бинокль. - Только далеко-далеко, за краем реальности.
      Я заслонила ладонью окуляры, отведя бинокль, и наши глаза встретились. Мы были на грани поцелуя. притягиваемые друг другом, как магнитом. Но Юл шагнув в сторону и зашагал прочь по косогору.
      - Здесь старое кладбище. - Крикнул он, не оборачиваясь. - Веселенькая ночь нам предстоит!
      Конечно же, на пригорке, среди берез, полагалось находиться погосту, вот с такими покосившимися крестами, забытыми, поросшими травой холмиками и свежими могилами, на которых ещё розовели поблекшие пластиковые розы.
      - Здесь в округе остатки деревенек и, видимо, сюда свозят последних старожилов. Чтобы любовались с холма на родные места, где выросли, женихались, рожали детей... - Начала я.
      - ...А потом варили самогонку, страдали от побоев мужа и доставали из оврагов облеванных сыновей. - Продолжил Юл.
      - Но ведь не все так! - Зло перебила я.
      - Много, Слава, слишком много людей загублено. Слишком много, чтобы не помянуть КПСС и Сатану. Впрочем, они, видимо, родственники. Или сотрудники.
      - Ты совсем не похож на эгоистичного, капризного малтчика, каким хотел казаться доктору Баташовой девять месяцев назад.
      - Не знаю, почему меня - городского, прожженого циника, достали эти брошенные хаты, эти торчащие на пепелищах трубы, гниющие в бурьяне телеги и хомуты. А эти поваленные столбы и оборванные провода?! А разрушенные колодцы и брошенные сады?! - Он сжал зубы и на скулах заходили злые желваки. - Словно Чернобыль какой-то... А ведь живая земля!
      - Ничего, милый, все теперь должно как-то выправиться, расправить плечи, выжить... - Успокаивала я его, обрывая лепестки ромашки, произнося мысленно детскую считалоску. Последний белый лепесток вспорхнул, оставив круглую золотую головку - "любит"! Я положила руку на его плечо и встала рядом, как комсомолка под пули фашистов. - Так хочется верить в счастливый конец. Вернее, в начало. В свет в конце тоннеля. Смотри, ты же прав, кругом цветущая, рвущаяся к солнцу земля, а на ней - живые и почти что светлые души...
      - Что-то многовато упырей развелось на каждую живую душу. - Зло буркнул Юл. - Это агентство - хуже ассенизаторской службы. Такое ощущение, что весь в дерьме с головы до ног. Но не сам вывалялся, а тебя "подставили" и ещё пинка под зад дали - лети, милый, туда тебе и дорога...
      - Кажется, мы проведем время в увлекательных философских дискуссиях. Это школа Лары? - Съязвила я, отчаявшись поднять настроение Юла. В этот день его трудно было настроить на лирический лад.
      - Расскажи лучше, что прихватила перекусить? - Примирительно похлопал он меня по плечу и подтолкнул к машине.
      ...Мы устроили чудесный пикничок на траве, но начал моросить дождь и пришлось забраться в машину, свалив сидения. П нашему уговору на дереве возле Юркиного дома трепетала мокрая тельняшка. Если там произойдут какие-то изменения - появится что-то ещё или тельняшка исчезнет, - это будет сигнал тревоги. На экстренный случай Юра был снабжен ракетницей.
      Мы видели, как с удочками наперевес, в рыбацких сапогах и куртке, наш подопечный направился к берегу. И вскоре после этого у дома появился мужичок, очевидно, из местных. Покрутился, осматривая автомобиль, и свернул на тропинку, ведущую в рощицу.
      - Глянь-ка, - передал мне бинокль Юл. - Вроде неприметная личность.
      Я настроила линцы и остолбенела: сдвинув на лоб мятую кепку, по дорожке шагал Геннадий. Его кирзачи скользили по размокшей глине, ивовый прутик в руке ловко охаживал плечи, отгоняя оводов и слепней. Он шел явно со стороны озера, хотя и не имел при себе снастей или удочек.
      - Ты его узнала? - Вцепился в меня Юл. - Эй! Не тяни - кто этот мужик, а?
      Я села на камень, потеряв сразу силы и дар речи. Юл присел рядом и заглянул мне в лицо.
      - Это Аркадий?
      - Это тот, кому прострелили руку в моем подъезде.
      - Друг Сергея?
      - Друг, помощник, агент - не знаю. Может, уже враг. Не знаю, не знаю!
      Дождливые сумерки казались бесконечными - время зависло в туманной мути между днем и ночью. Закрывшись в машине, я дремала на сидении, когда дверца тихо приотворилась и Юл жестом выманил меня наружу. Нацелив бинокль на избу, я увидела рядом с тельняшкой Юры оранжевое пятно его рыбацкого жилета.
      Мы переглянулись. Теперь надо было обойти дом с тыла и постараться заснять "покупателей". Мы договорились, что Юра "продаст" все, что ему известно. Кем бы ни был этот мистер Х, защитить его интересы ценой собственной жизни, разумеется, не стоило. "Предоставь акулам возможность сожрать друг друга. - Сказал на прощание Юл. - А мы запечатлеем на пленку их славные мордашки".
      У меня от волнения часто забилось сердце: сейчас мы, наконец, узнаем, что за гость наведался к Юре, выследив его одинокую поездку. И зачем? А вдруг, это вовсе не "покупатель", а присланный хозяином киллер? Ведь убийца должен опередить "покупателя" - не дать возможность компрометирующей информации попасть в чужие руки.
      Юл достал пистолет и взвел предохранитель. Прячась за деревьями и кустами, стараясь не шуметь, мы стали спускаться к дому.
      - Останься тут. - Одними губами приказал Юл, когда мы пересекли окружавший избу заброшенный сад.
      Несколько метров по открытой дорожке разделяло нас от стены дома. Я проявила непокорность, но он резко остановил меня. И тут же что-то хрустнуло совсем рядом: за спиной Юла вырос мужской силуэт и Юл начал медленно оседать на землю, запрокинув посеревшее лицо. Крик застрял в моем горле - крепкая ладонь зажала губы и к носу прижался тампон с резким эфирным запахом. Чернота, в которую я полетела, звенела сотнями тонких и острых струн...