Просыпайся, кретин! Твое ведро опять протекает!.. Открыв глаза, я некоторое время ошалело моргал, не в силах сразу прийти в себя. Только потом на маленьком дисплее, вмонтированном в изножье койки, я разглядел презрительную ухмылку Донахью. Он обожал называть мой ВДР-49-Н «ведром» и, кажется, даже радовался, когда с ним случались какие-то неполадки. А случались они, пожалуй, слишком часто.
      Кое-как приняв вертикальное положение, я вызвал на дисплей диагностический экран. Черт!.. Донахью не ошибся. Из главной водяной цистерны била могучая струя водяного пара. Работали также маневровые двигатели, пытавшиеся как-то компенсировать неожиданно возникшую тягу.
      — Что, сигнал тревоги опять не сработал? — с издевкой осведомился Донахью. — Ведерко-то того!.. Вот и системы безопасности начинают отказывать. Тебе крупно повезет, если сумеешь вернуться на базу благополучно.
      В его голосе прозвучало неприкрытое злорадство, и я подумал, как приятно было бы двинуть его в челюсть, чтобы он наконец заткнулся. Я бы сделал это уже давно, но, к сожалению, Донахью был намного крупнее и сильнее меня. Кроме того, я не мог не признать, что он прав. Сорок Девятому действительно пора было на свалку.
      — Ладно, сейчас займусь, — пробормотал я, обращаясь к лицу Донахью, снова появившемуся на экране. В глубине души я был рад, что мои слова долетят до Весты, где находился мой непосредственный начальник, не сразу, а за пять с лишним минут. Еще столько же времени пройдет, прежде чем я услышу его очередную плоскую остроту.
      Легко ему веселиться, подумал я не без зависти. Донахью действительно ничего не грозило, покольку сейчас он сидел в собственном кабинете на базе компании, разместившейся на втором по величине астероиде Пояса. Что касалось меня, то в данный момент я находился в девяноста миллионах километров от Весты на борту водосборного бота ВДР-49, который порой даже мне напоминал проржавевшее до последней степени жестяное ведро.
      На самом деле я должен был бы оказаться совсем в другом месте. Сразу после окончания колледжа я подал заявление на место инженера снабжения, но когда прибыл на Весту, Донахью как-то смухлевал со списком назначений. Так я стал пилотом дряхлой водовозки, где в течение ближайших шести месяцев мне предстояло изнывать от скуки. «Там посмотрим», — сказал Донахью в ответ на мои слабые протесты, и я понял: надо сделать что-то выдающееся, чтобы не остаться капитаном этого ржавого корыта навсегда.
      В Поясе астероидов человеку бывает очень одиноко. Большинство жителей Земли, никогда не отрывавших своей задницы от поверхности планеты, представляет его как участок пространства, в котором плотным потоком несутся многочисленные каменные обломки, готовые каждую секунду сокрушить хрупкую обшивку корабля. На самом же деле Пояс — место достаточно пустынное. Да, здесь темно, холодно, уныло, но сравнительно безопасно. Во всяком случае, сойти с ума здесь гораздо проще, чем погибнуть от столкновения с астероидом, способным причинить космическому кораблю серьезные повреждения.
      Впрочем, мой ВДР-49 никогда и не был космическим кораблем в полном смысле слова. Как я уже упоминал, он представлял собой автоматический грузовой бот, предназначенный для сбора и транспортировки льда в межпланетном пространстве. Давно известно, что вода — самая большая ценность, какую только можно отыскать в космосе. Еще сравнительно недавно средства массовой информации пытались представить старательство в Поясе как овеянное романтикой занятие для настоящих мужчин. Особенной популярностью пользовались у СМИ истории о том, как тот или иной старатель внезапно разбогател, наткнувшись на крупный железо-никелевый астероид с вкраплениями золота и платины (несколько сот тонн по меньшей мере), которые, впрочем, в данном случае рассматривались только как вредные примеси. В свое время Пояс дал Земле столько золота и серебра, что традиционный рынок драгоценных металлов очень скоро рухнул, чтобы никогда больше не возродиться.
      Настоящей ценностью в последнее время стала вода. Да-да, старая добрая Н 20, столь необходимая для поддержания жизни всего человечества. Вне Земли она была намного дороже золота. В воде нуждались и лунные города, и колонии, строившиеся на окололунной орбите, и поселения «каменных крыс» на Церере, и исследовательские станции, обращавшиеся вокруг Юпитера, и строительные отряды на Меркурии. Кроме того, вода была лучшим топливом для ракет с химическими двигателями. Ее разлагали на кислород и водород, смесь которых обеспечивала превосходную удельную тягу.
      В общем, картина вам ясна. Правда, среди широкой публики поиски ледяных астероидов не считались занятием столь же романтичным, как охота за десятикилометровыми скальными обломками, на девяносто восемь процентов состоящими из самородного золота с небольшой примесью платины и алмазов, однако и работа водовозов весьма ценилась. Да и корпорации не посылали бы в Пояс свои грузовые боты, если бы это не приносило им огромные прибыли. За воду люди готовы были платить, и платить много.
      Множество ботов, подобных моему древнему Сорок Девятому, постоянно прочесывали Пояс в поисках сколько-нибудь крупных обломков льда. Порой Пояс пересекали ледяные кометы, но большинство из них обладало слишком высоким ускорением, чтобы ржавые развалюхи могли их догнать. Как правило, водоботы швартовались к ледяным астероидам, растапливали лед и закачивали воду в свои грузовые цистерны.
      Компания, на которую я работал, располагала целым флотом из полусотни водовозок. По первоначальному проекту — полностью автоматизированными кораблями, способными самостоятельно разыскивать запасы замороженной воды и доставлять ее на Весту, где находилась база и центральный склад компании. Однако подобному порядку вододобычи препятствовали сразу два обстоятельства. Первое из них заключалось в наличии совершенно идиотского закона, выдуманного или, лучше сказать, высосанного из пальца земными юристами и политиками. Согласно этому закону любая компания или корпорация могла начать разработку обнаруженных ею на астероидах полезных ископаемых, к коим причислялась и вода, только в случае, если при этом присутствовал человек. Таким образом, ни одна компания не могла просто рассылать в разные стороны автоматические водовозки, что, на мой взгляд, было наиболее разумным и рациональным. Чтобы добыча воды считалась законной, на каждом судне требовалось присутствие по меньшей мере одного человека, способного подтвердить правильность сделанной заявки.
      Вторая причина заключалась в необходимости поддерживать водовозки в рабочем состоянии. Все они проектировались в режиме максимальной экономии, без достаточного запаса прочности и к тому же были уже довольно старыми. Их механизмы постоянно выходили из строя и требовали наладки. Разумеется, в комплект каждой водовозки входило несколько небольших ремонтных роботов, однако они и сами регулярно ломались. Одним словом, присутствие на борту человека — механика и программиста в одном лице — было необходимым. Меня, впрочем, постоянные поломки только радовали. Если бы все системы корабля работали без сбоев, я бы давно уже спятил от безделья.
      Некоторую остроту моему монотонному существованию добавлял тот факт, что в Поясе астероидов уже много лет шла самая настоящая война. Исторические труды называли ее Большой Войной в Астероидах, хотя начиналась она как столкновение между компанией «Космические системы Хамфри» и корпорацией «Астро», стремившимися к контролю над минеральными ресурсами Пояса. Верно говорят, что война — это продолжение конкуренции другими средствами. Со временем обе компании обзавелись небольшими наемными армиями, которые оборонялись и атаковали друг друга в полном соответствии с последними достижениями военной науки и техники. Кроме того, в Поясе действовали шайки пиратов, которые никогда не упускали возможности завладеть кусочком пожирнее. В результате в Поясе продолжали гибнуть люди, в число которых попали несколько моих друзей и знакомых. Сам я пока не подвергался опасности, однако полностью исключить такую возможность не мог.
      Наемников водовозки, как правило, не интересовали. Между корпорациями действовало что-то вроде негласного соглашения, согласно которому вода обладала для человечества слишком большой ценностью, чтобы становиться объектом нападения. Но пираты были вовсе не прочь атаковать водяной бот, чтобы завладеть водой, которую они потом продавали по демпинговым ценам каждому, кто изъявлял желание ее купить. Бедняг, которые в момент нападения оказывались на борту водовозки, убивали без всякой жалости.
      Брюзжа и ворча я в конце концов покинул койку и — как был, в трусах и пропахшей потом майке — протиснулся в люк, соединявший каюту с капитанским мостиком. Тут, наверное, следует сказать, что каюта, мостик, крошечная кухня, микроскопический санитарный отсек, аппаратура жизнеобеспечения, а также запас продовольствия были размещены конструкторами в капсуле минимального размера, крепившейся к корпусу Сорок Девятого с помощью нескольких ферм. Никаких излишеств, голая функциональность. Компания платила за добытую воду, а не за удобства экипажа.
      «Мостиком» контрольную рубку можно было назвать лишь с очень большой натяжкой. На центральной панели разместилось полтора десятка экранов, с помощью которых я мог управлять кораблем и следить за состоянием его изношенных основных систем. Над панелью располагался панорамный обзорный экран. В центре рубки стояло пилотское кресло с высокой спинкой. Оно было даже удобнее, чем койка в каюте: стоило откинуть его назад, и мои глаза начинали закрываться сами собой.
      Сейчас я скользнул в кресло и сразу почувствовал, как голые икры неприятно липнут к холодной искусственной обивке. Я мигом покрылся «гусиной кожей».
      Главная цистерна продолжала протекать, но тревожные сигналы безмолвствовали, словно давшие обет молчания монахи.
      — Сорок Девятый, что происходит? — требовательно спросил я.
      — Проводятся испытания, сэр. В настоящий момент я проверяю возможность использования груза для маневрирования в чрезвычайной ситуации, — тотчас ответил бортовой компьютер. Его голос казался мужским… вроде бы мужским. На самом деле он был слишком высоким и абсолютно бесполым. Психотехники компании клялись, что подобный тембр должен действовать на человека успокаивающе и даже умиротворяюще, но после нескольких недель, проведенных в одиночестве, он был способен свести с ума кого угодно.
      — Прекратить испытания, — скомандовал я. — Сейчас же.
      — Слушаюсь, сэр.
      Истечение водяного пара из цистерны прекратилось. Грузовая диаграмма показывала, что мы потеряли всего несколько центнеров воды, а вот запасы топлива для маневровых двигателей подходили к концу — указатель соответствующего датчика подрагивал у самой красной черты.
      Нахмурившись, я спросил:
      — Какого черта тебе понадобилось выбрасывать наш груз?
      Прежде чем ответить, Сорок Девятый молчал секунду или полторы. Для компьютера это слишком! Я уже начал беспокоиться, когда пришел ответ:
      — Как я уже сообщал, сэр, мною испытывалась возможность использования воды для маневрирования в чрезвычайных обстоятельствах. Сила реактивной тяги импровизированного водяного двигателя совпадает с расчетной величиной с точностью до одной десятой процента.
      — Ну и зачем тебе понадобилось выяснять силу тяги водяного двигателя?
      — На случай непредвиденных обстоятельств, — повторил компьютер.
      — Каких таких непредвиденных обстоятельств? — проговорил я, начиная раздражаться. Конечно, Сорок Девятый был всего-навсего компьютером, но сейчас мне показалось, что он чего-то недоговаривает.
      — Например, на случай нападения, сэр. Дополнительная тяга может помочь нам уйти из-под обстрела.
      При этих его словах мое давление разом подскочило на пару десятков делений.
      — Из-под обстрела? Да кто станет нас обстреливать?!
      — Согласно тактической инструкции за номером 77–03, экипаж космического корабля обязан быть готов к любым действиям противника.
      Что это еще за новости, удивился я. Какая-то тактическая инструкция с идиотским номером!.. Не без труда я припомнил, что перед вылетом сам загрузил в память компьютера этот и еще несколько, с позволения сказать, научных текстов. Зная, что мне предстоит несколько месяцев одиночества, я намеревался тщательно изучить их, чтобы, с одной стороны, не дать своим мыслительным способностям окончательно заплесневеть, а с другой — повысить свою ценность как работника. Но никакого желания читать эти объемистые документы, написанные к тому же на чудовищной смеси технического жаргона с кондовым канцеляритом, у меня, естественно, не возникло. Чего, по-видимому, нельзя было сказать о Сорок Девятом.
      Я уже упоминал, что у человека, который отправляется в Пояс за ледяными астероидами, появляется слишком много свободного времени. Поэтому-то я и захватил с собой целую библиотеку справочных и технических текстов. Не забыл я и костюм для виртуальной симуляции с набором эротических ВР-программ, который помог бы мне скоротать долгие часы одиночества и ничегонеделания. Стимуляция для ума и тела — так я думал вначале. Все, однако, обернулось совсем не так, как я рассчитывал. И главным образом потому, что частые поломки отнимали у меня столько времени и сил, что я редко пользовался даже своим сексуальным стимулятором. Донахью оказался прав: старое ведро протекало во всех местах, и я, не разгибая спины, латал его дряхлые системы по нескольку часов в сутки. Ремонтные роботы не могли мне помочь — они и сами частенько выходили из строя.
      А пока я трудился (и пока спал тоже), Сорок Девятый рылся в моей библиотеке наставлений и инструкций, впитывая, запоминая каждое слово. Боюсь, он отнесся к ним с излишней серьезностью.
      — Мне наплевать, что говорится в этой твоей тактической инструкции, — брюзгливо заметил я. — Никто на нас нападать не собирается. Кому нужна проржавевшая водовозка?
      — Согласно информационным бюллетеням компании, только в этом году нападению подверглись четыре водобота, сэр, — ответил бесполый голос. — Эту информацию вы можете найти в соответствующем разделе архива информационных рассылок.
      — На нас никто не нападет! — с нажимом повторил я.
      — Как скажете, сэр. — Я был готов поклясться, что на этот раз в интонациях компьютера прозвучало осуждение, даже недовольство.
      — Именно так и скажу.
      — Да, сэр.
      — Ты выбросил за борт несколько центнеров воды! — проворчал я.
      — Потери легко возместить, сэр, — немедленно отозвался все тот же вкрадчиво-мягкий голос. — Позвольте напомнить, что в настоящий момент мы движемся к астероиду номер 78–13. Данные спектрографического анализа показывают: он состоит изо льда на 88 процентов. Расчетная масса астероида такова, что мы сможем заполнить ею наши цистерны, после чего нам придется вернуться на базу для повторного рейса.
      — О'кей, — согласился я. — И выброси ты эту свою инструкцию… Или по крайней мере перестань в нее заглядывать: мозги свернешь, хоть они у тебя и электронные.
      — Слушаюсь, сэр.
      — Что еще ты читал, так сказать, на досуге? — язвительно осведомился я.
      — Я ознакомился с одним трудом в области астрономии. Он показался мне весьма и весьма интересным. Разумеется, навигационная программа корабля содержит некоторые сведения о небесных телах и основных законах их движения, но текст, с которым я работал, оказался гораздо более информативным. Например, вам известно, что наша Солнечная система — лишь одна из многих миллионов планетных систем, которые…
      — Хватит! — перебил я. — Замолчи. Займись лучше своими прямыми обязанностями — прокладкой курса и системами жизнеобеспечения. И чтобы никакой тактики или астрономии, понял?!
      — Хорошо, сэр.
      Я вздохнул и стал обдумывать ситуацию. В конце концов, Сорок Девятый — компьютер, а не мой напарник, так какого черта я на него ору?..
      «Такого, — ответил я сам себе, — что он должен заниматься делом, а не совать нос, или что там у него есть, в тактические наставления и труды по астрономии».
      В полет я захватил и одну из последних шахматных программ, но забросил ее уже после первых недель, проведенных на борту водовозки. Как я ни старался, Сорок Девятый неизменно у меня выигрывал, а ведь я всегда считал себя неплохим игроком. Но компьютер не совершал ошибочных ходов и никогда ничего не забывал, и в конце концов мне пришлось с этим смириться. Кончилось дело тем, что от шахмат я перешел к пасьянсам, но даже тогда Сорок Девятый едва удерживался, чтобы не посоветовать, с какой карты ходить.
      Да, если бы проклятый компьютер не находился в глубине корпуса, где-то между термоядерным реактором и водяными цистернами, мне, наверное, было бы очень трудно удержаться от соблазна взять отвертку и устроить ему небольшую лоботомию.
      Сегодня бортовые системы работали более или менее нормально. На панели управления не горело ни единой красной лампочки — и только одна желтая, сигнализировавшая о недостаточном количестве топлива в маневровых двигателях. Но меня это не беспокоило. Я знал, что азотом можно будет заправиться на 78–13, когда мы туда доберемся. Кроме того, журнал учета плановых ремонтных работ показывал: настало время для замены противометеоритных кожухов, защищающих главный отражатель. «Еще успею, — подумал я. — Времени у меня полно, кожухи не поздно будет заменить и завтра».
      — Сорок Девятый, — позвал я. — Покажи-ка мне данные спектрографического анализа астероида 78–13.
      На главном контрольном экране появилась соответствующая диаграмма. Да, 88 процентов льда, остальное — примеси. В том числе значительное количество растворенного в воде азота. Все в порядке.
      — На астероиде мы сможем пополнить нехватку топлива для маневровых двигателей, — услужливо подсказал Сорок Девятый.
      — Тебя кто спрашивает?
      — Я только предложил…
      — Ты слишком много предлагаешь, — отрезал я, снова почувствовав растущее раздражение. — Вот что, умник, я хочу, чтобы ты немедленно стер из памяти этот твой учебник по астрономии. Действуй!
      И снова ответ пришел не сразу. Задержка показалась мне настолько большой, что сердце в груди забилось чаще. Наконец Сорок Девятый сказал:
      — Но ведь вы сами его записали… сэр.
      — А теперь я его стираю. Он мне не нужен.
      — Данный текст может оказаться весьма полезным, так как содержит много важной информации. Например, вы знали, что звезда Тэта в созвездии Киля…
      — Сотри этот текст, жестянка! — завопил я. — Твое дело следить за кораблем, а не считать звезды!
      — Мои обязанности полностью выполнены, сэр. Все системы работают в штатном режиме. Однако противометеоритные кожухи…
      — Я знаю, — перебил я. — Сотри этот астрономический текст. Это приказ!
      И снова последовало колебание, которого не должно было быть в принципе. Потом Сорок Девятой сказал:
      — Прошу вас, сэр, если возможно, отмените последний приказ. У вас есть ваши сексуальные стимуляторы, позвольте же и мне получать удовольствие от изучения астрономии.
      Услышав это, я до того обалдел, что не сразу нашелся с ответом. Компьютер говорит об удовольствии? Этого еще не хватало!
      — Стереть! — повторил я как можно тверже. — Ну?!..
      — Программа удалена, сэр.
      — Давно бы так, — буркнул я, хотя чувствовал себя последним подонком.
      После этого Сорок Девятый работал без сбоев. И молчал. Часа через полтора со мной снова связался Донахью.
      — Ну, в чем там было дело? Какова причина утечки из цистерны?
      — поинтересовался он, самодовольно ухмыляясь. Его широкое мясистое лицо действовало на меня, точно красная тряпка на быка, но, увы, сделать я ничего не мог.
      — Сбой подпрограммы, — солгал я, зная, что потребуется больше шести минут, прежде чем Донахью услышит мой ответ.
      Через тринадцать минут и двадцать семь секунд его отвратительная ухмылочка снова возникла на экране.
      — Похоже, твое старое ведро действительно разваливается прямо под тобой, — сказал Донахью, не скрывая садистского удовольствия.
      — Ну ничего, если доскрипишь до базы, я отправлю эту ржавую посудину в утиль.
      — Давно пора, — буркнул я.
      Насколько мне известно, большинство водовозок серии ВДР были давно списаны и попали в переплавку. Почему избежал этой судьбы Сорок Девятый, я не понимал. Быть может, благодаря любви к астрономии? Но ведь это была только подпрограмма, разработанная психотехниками компании, пытавшимися сделать компьютерный мозг более человекоподобным и таким образом облегчить общение пилота с машиной. Если так, то своей цели они не достигли, поскольку претензии Сорок Девятого на наличие интеллекта меня, например, только раздражали.
      Ничего больше не прибавив, я вернулся к своим непосредственным обязанностям, а именно — тупо уставился на контрольные экраны. В кои-то веки системы корабля работали нормально, насколько подобная рухлядь вообще может работать. Никаких проблем, в том числе и с системами жизнеобеспечения, на данный момент не возникло, и я напомнил себе, что на борту оказался из-за идиотского правила, согласно которому заявка на разработку астероида считалась законной, только если при этом присутствовал человек.
      А также из-за Донахью, который отправил меня в этот полет.
      Устроившись в пилотском кресле поудобнее, я долго смотрел сквозь обзорное стекло в пустоту космоса, потом проверил расчетное время прибытия. От нечего делать я запустил несколько диагностических программ. Пока они работали, я подумал, что познакомиться с современными астрономическими теориями было бы, наверное, любопытно, но тут же вспомнил, что велел Сорок Девятому стереть текст. Интересно, о чем трактуется в тактической инструкции № 77–03?.. Помнится, я собирался ознакомиться с ней сразу после старта, но позабыл, а потом мне стало просто лень. К чему напрягаться, если на водовозки никто никогда не нападал? Правда, на груз воды могли польститься пираты, но вероятность подобного поворота событий была крайне невелика. А жаль, подумал я. Хоть какое-то развлечение…
      Впрочем, тут же поправился я, развлечение будет, скорее всего, очень коротким и закончится печально. Для меня. Сначала на горизонте появится флибустьерское судно, потом — бах! — выстрел, и я уже мертв.
      Н-да, похоже, из всех возможных вариантов у меня оставался только симулятор виртуальной реальности, однако при одной мысли о том, как я буду извиваться и потеть, пытаясь втиснуться в полный сенсор-костюм, я почувствовал отвращение к сексу. Проклятье!.. Чем бы заняться?
      — Не хотите сыграть партию в шахматы? — раздался у меня над ухом голос Сорок Девятого, и я вздрогнул от неожиданности.
      — Нет! — резко ответил я. Никакого смысла играть с компьютером в шахматы я не видел. Все равно он снова меня побьет, так зачем лишний раз напрягаться?
      — Желаете посмотреть программу новостей, сэр? Или вы предпочитаете развлекательное видео? Можно также обсудить способы тактического маневрирования в пространстве в случае…
      — Заткнись! — завопил я и вскочил так резко, что мои икры отлепились от синтетической обивки кресла с непристойным звуком. — Я собираюсь надеть скафандр и заняться заменой противометеоритных кожухов, — проинформировал я Сорок Девятого. — Приготовь все необходимое.
      — Слушаюсь сэр, — тотчас отозвался компьютер.
      Согласно расчетам, вероятность поражения корабля метеоритом размером чуть больше пылинки была крайне мала, но и пылинка может наделать бед, если будет обладать достаточной скоростью. Именно поэтому важнейшие узлы современных космических кораблей, такие, например, как двигатели или отражатели, были защищены тонкими кожухами из металлокерамических материалов. Разумеется, эти кожухи не были вечными. Под действием вакуумно-метеоритной коррозии (тех самых высокоскоростных пылинок, о которых я упоминал) они быстро изнашивались, поэтому менять их приходилось достаточно часто.
      Человека, который, облачившись в провонявший потом и запахом перегретой изоляции скафандр, болтается в открытом космосе на конце страховочного троса, посещает чувство вселенского одиночества. Именно так я чувствовал себя, пока ремонтные роботы срезали старые кожухи и приваривали новые. Мне совершенно нечего было делать, поэтому я парил в пустоте и глазел по сторонам. Звезды глядели на меня отовсюду. Яркие, неподвижные, они не мерцали, как на Земле, а светили ровным, холодным светом, и я всем существом ощущал, как они далеки и как равнодушны.
      Потом я поискал взглядом Землю, которая должна быть видна как крупная голубоватая звезда, но не нашел. Зато совсем неподалеку ослепительно сверкал Юпитер. По крайней мере, я думал, что это Юпитер. А может быть, Сатурн… Черт, зря я все-таки стер тот астрономический текст!
      Потом мне в голову пришла странная мысль. Если Сорок Девятый вдруг решит от меня избавиться, ему достаточно ненадолго включить двигатель. Раскаленная плазма поджарит меня вместе со скафандром за доли секунды. Но Сорок Девятый, конечно, ничего подобного не сделает, потому что это слишком просто. Нет, электронный мозг сможет получить свое вожделенное удовольствие, только наблюдая, как одиночество и озлобленность медленно, но верно сводят меня с ума.
      Еще два месяца, вспомнил я. Только через два месяца мы вернемся на Весту, где живут настоящие люди. Да, мысленно повторил я. Настоящиелюди. Как Донахью…
      В этот момент один из ремонтных роботов жалобно пискнул, привлекая мое внимание, и отключился. Короткого импульса двигателей скафандра хватило, чтобы я плавно подлетел к неподвижно замершей в пустоте черепашке. «Рухлядь, рухлядь, рухлядь, — твердил я про себя. — Проклятая рухлядь!..»
      Прежде чем я успел добраться до потерявшего управление механизма, под шлемом у меня зазвучал бесполый голос Сорок Девятого. Компьютер сообщал, что шестой ремробот остановился из-за перегрева аккумуляторной батареи.
      — Заменю батарею, только и всего, — сказал я.
      — Запасных батарей не осталось, сэр. Вам придется использовать аккумулятор вашего скафандра, пока батарея робота не остынет до рабочей температуры.
      Я терпеть не мог, когда Сорок Девятый подсказывал мне, что делать. Особенно, когда я и сам отлично разбирался в ситуации. Кроме того, эта куча несмазанных процессоров всегда оказывалась права, что серьезно действовало мне на нервы.
      — Сколько еще времени уйдет на замену противометеоритных кожухов?
      — При данной производительности труда вся процедура займет примерно четырнадцать минут и одиннадцать секунд. Плюс три минуты на повторный запуск робота-6.
      — Значит, семнадцать-восемнадцать минут…
      — Семнадцать минут и одиннадцать секунд, сэр. Емкости батарей вашего скафандра вполне достаточно для эффективной работы в указанный период времени.
      Я машинально кивнул. Чертов Сорок Девятый вечно сообщал вещи, которые я и без него знал… или о которых мог догадаться. Каждый раз, выслушивая его идиотские наставления, я буквально кипел. Что касалось Сорок Девятого, то ему, похоже, даже нравилось напоминать мне об очевидном.
      Держи себя в руках, приказал я себе. Он не виноват, просто его так запрограммировали. Тут же я подумал о том, что, быть может, мне | стоит перепрограммировать Сорок Девятого, однако это означало, что придется каким-то образом добраться до центрального процессора, спрятанного в главном корпусе корабля. Умные головы из конструкторского отдела компании поместили компьютер в самое безопасное место, чего нельзя было сказать о капсуле, в которой я вынужден жить. И, разумеется, им не хотелось, чтобы я и мне подобные пытались менять написанные ими и утвержденные на самом верху рабочие программы.
      Ладно, потерплю.
      Завершив монтаж противометеоритных экранов, я деактивировал ремонтных роботов и юркнул в воздушный шлюз жилой капсулы. Сняв скафандр, я с отвращением принюхался. Идущий от космической одежки запах усилился. Ничего удивительного. В скафандре всегда потеешь, как в сауне, хотя за бортом царит космический холод.
      Сбросив белье, я втиснулся в похожую на гроб санитарную кабинку и принял долгий, расслабляющий, теплый душ. Вода была, разумеется, регенерированная, да и нагревалась она от реактора. На Сорок Девятом имелись и солнечные батареи, но в Поясе, на значительном удалении от центрального светила их площадь была слишком мала, чтобы вырабатывать достаточное количество электричества. Кроме того, через пару недель после старта обе солнечные батареи замерзли и не разворачивались, а роботы не смогли их починить. Теперь эта задача легла на мои плечи, и Сорок Девятый продолжал напоминать о ней, пока я не запретил ему надоедать мне всякими пустяками. Генератор, приводимый в движение турбиной реактора, работал исправно, кроме того, в качестве резервного источника электрического тока можно было использовать аварийные аккумуляторы. Нет, никакой необходимости немедленно ремонтировать солнечные батареи я не видел. Пусть их лучше починят, когда мы вернемся на Весту, если только компания не решит списать Сорок Девятого в утиль целиком.
      Я как раз вышел из душа, когда в динамике над моей головой снова раздался голос компьютера.
      — Обнаружен неопознанный корабль, сэр.
      Это меня удивило. Здесь, в Поясе, случайные встречи происходят исключительно редко.
      — Неопознанный корабль? — переспросил я. — Где?
      Наконец-то можно будет с кем-то поговорить, подумал я. То есть не с кем-то, а с другим живым существом. С человеком, с которым можно и пошутить, и поболтать, и пожаловаться на судьбу, а главное, не нужно по четверть часа ждать ответа на свои слова.
      — На правом траверзе, сэр. Изображение на радаре слабое. Судно не оборудовано опознавательным радиомаяком и не передает никакой телеметрической информации. Расстояние, судя по радару, около четырнадцати миллионов километров.
      — Курс? — спросил я, наскоро вытираясь полотенцем.
      — Движется в плоскости эклиптики в том же направлении, что и основные планеты Пояса.
      — Двигатели?
      — Факел плазменного выхлопа отсутствует.
      — Ты уверен, что это корабль, а не какой-нибудь незарегистрированный астероид?
      — Судя по радарному эху, это именно корабль, сэр.
      Я босиком прошлепал в каюту, натянул свежее белье и чистый комбинезон. Если маяк-ответчик не работает, а судно лежит в дрейфе, рассуждал я, то не исключено, что оно потерпело крушение. И возможно, уже давно…
      — Маяк точно не работает? — снова спросил я.