Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Отходная молитва

ModernLib.Net / Ужасы и мистика / Боукер Дэвид / Отходная молитва - Чтение (стр. 9)
Автор: Боукер Дэвид
Жанр: Ужасы и мистика

 

 


– Даже не знаю. За сегодняшний день ваш друг Хьюго до чертиков утомил меня. Вы, может быть, не в курсе, что он спалил мою куртку, когда показывал один из своих дурацких фокусов.

Лукаво улыбаясь, Эдисон подошла к шкафу и быстро вытащила из него куртку Лаверна, аккуратно висевшую на вешалке.

– Вы имеете в виду эту куртку?

У Вернона от удивления отвисла челюсть. Правый рукав самым чудодейственным образом оказался цел. Куртка смотрелась абсолютно новой. Лаверн недоверчиво подергал ее, ожидая какого-нибудь очередного подвоха. Не выпуская из рук куртки, Эдисон снова подошла к шкафу и извлекла оттуда, казалось бы, безнадежно испорченные рубашку и свитер. Они тоже оказались как новые.

Лаверн тихонько чертыхнулся и удивленно покачал головой:

– Просто невероятно. Действительно, все в порядке.

– Ага. Он подумал, что вы останетесь довольны. Он меня отправил сюда с этими вещами, пока вы обедали. Ему хотелось устроить для вас сюрприз.

– Что ж, ему это удалось. В очередной раз. Но... как? Это совсем другая одежда или?..

Эдисон пожала плечами и усмехнулась:

– Не знаю. Должно быть, это обыкновенное чудо. Пойдемте. Хьюго ждет вас.

* * *

Принс обитал в северном крыле здания, среди множества пыльных, затянутых паутиной шкафов и навечно запертых комнат, никогда не видевших дневного света. Лаверн подумал, что скорее всего этим и объясняется болезненная бледность хозяина усадьбы. Эдисон вела Вернона за собой по узким коридорам мимо темных лестничных пролетов. Узкие высокие окна выходили на парк и грязновато-бурое заболоченное пространство вокруг.

Оказавшись в широкой длинной галерее, Эдисон коротко постучала в массивную дубовую дверь, и они с Лаверном вошли внутрь.

Принс стоял возле ярко полыхавшего камина, греясь у огня. Иоланда, скрестив по-турецки ноги, восседала в обтянутом кожей кресле. Почти всю стену над ее головой занимал огромный аляповатого вида гобелен с изображением рыб, волн и облаков. Иоланда смерила вошедших бесстрастным взглядом и вновь уткнулась в лежавшую у нее на коленях книгу.

– Привет, привет! – жизнерадостно произнес Принс, похлопав Лаверна по плечу. – Я думал, вы наденете вашу новую одежду, которую я заказал специально для вас.

– Как вы это сделали? – поинтересовался Лаверн.

Принс снисходительно улыбнулся:

– Спросите как-нибудь в другой раз. Когда мы познакомимся поближе.

От Лаверна не ускользнула мощная энергетика взгляда Принса, которую, как он предположил, американец намеренно вырабатывал в себе. Типичный признак профессионального мошенника с задатками гипнотизера – взгляд, устремленный собеседнику прямо в глаза. Таким взглядом отвлекают внимание от руки, шарящей в чужих карманах.

– Кстати, еще раз спасибо вам за ваш подарок. Я смогу спокойно пожить, удалившись от дел, на ваши пятнадцать фунтов, – игриво произнес Принс.

Лаверн мрачновато улыбнулся:

– А как вы поняли, что это я?

– Потому что вы – единственный из всех присутствующих, кто считает меня мошенником.

Лаверн пожал плечами, но сказать ничего не успел – Принс не дал ему высказаться.

– Пожалуйста. Мне все равно. Забудем об этом. Ваш "подарок" был точно рассчитанным оскорблением. Мы оба прекрасно знаем это. Эдисон рассказала мне, что вы дали ей деньги на Рождество, когда она отчаянно в них нуждалась. Этого достаточно, чтобы я считал вас достойным моего гостеприимства. У меня есть коньяк пятидесятилетней выдержки. Выпьете со мной?

Лаверн принял предложение Принса и присел на комковатую с вида софу. Эдисон вытащила на середину комнаты огромную подушку-пуф и с независимым видом уселась на нее. Затем, задрав вверх джемпер и покопавшись в нагрудном кармане, вытащила оттуда небольшую жестянку с табаком, пачечку бумаги для самокруток и еще какой-то крошечный шарик, обернутый в серебристую фольгу. Лаверна посетило неприятное чувство, что сейчас он станет свидетелем некоего правонарушения.

Тем временем Принс подошел к шкафчику-бару в углу комнаты, плотно уставленному бутылками. Стоя спиной к Лаверну, он плеснул из бутылки в два бокала, стараясь разлить благородный напиток строго поровну. Вернувшись на место, он передал один из бокалов Лаверну, который тем временем разглядывал огромную, написанную маслом картину над камином. На ней был изображен увешенный кроликами браконьер, в которого вцепились два огромных слюнявых мастиффа.

Принс перехватил взгляд своего гостя.

– Семейная реликвия, – пояснил он. – Что вы о ней думаете?

– Безвкусная до чрезвычайности, – признался Лаверн.

– Справедливое замечание. Однако, видите ли, эта картина прекрасно иллюстрирует главный закон природы. Она напоминает нам о том, что слабый всегда будет навлекать на себя несчастья, если станет вторгаться во владения сильного. Этот урок стоит того, чтобы его запомнить, мой друг.

Лаверн оставил сентенцию Принса без ответа.

Не отрывая взгляда от своих курительных аксессуаров, Эдисон неожиданно произнесла:

– Зиг хайль!

Принс с явной симпатией сделал в сторону девушки шутливый жест – как будто собрался дать ей пинка под зад. Затем, салютуя Лаверну бокалом, произнес:

– Как бы то ни было, ваше здоровье, мистер Арнольд! Да отыщется то, что вы ищете!

За это и выпили.

– А теперь пойдемте, – произнес Принс. – Вы еще не видели моей часовни.

– У вас своя собственная часовня?

– А как же, конечно, – рассмеялся в ответ Принс. – Нравится мне этот парень. Да, вы большой забавник.

Они вошли в соседнюю дверь и оказались в прекрасном зале. Суровую каменную кладку стен оживлял огромный овальный витраж. Перед алтарем горел ряд зажженных свечей. На постаменте за ними красовался бронзовый барельеф, изображавший рыцаря с мечом в левой руке и золотым крестом в правой. Лицо рыцаря в открытом забрале было спокойным и приветливым, но глаза его закрывала повязка.

– Это мой предок Томас Норт. Восемь столетий назад он сражался в крестовых походах за Святую Землю. Я, конечно, лично с ним не знаком, но почему-то часто по нему скучаю. Мне очень хотелось бы оказаться на его месте. Вам это не кажется сентиментальной глупостью?

– Нет. Не совсем. А почему у него завязаны глаза?

– Это – символ души, пребывающей в изгнании. При жизни сэра Томаса боялись. Впрочем, боялись его и после смерти. Добрые жители Йорка считали, что он знается с дьяволом. Когда он умер, его скрутили, обвязали цепями и похоронили, свернув в узел. Похоронили в открытом поле за пределами города. Такое вот впечатление он производил на современников. Уже позднее один из его потомков потратил внушительную сумму на взятки, добиваясь разрешения перенести прах в усыпальницу Йоркского Минстера, где сэр Томас и покоится по сей день. Он лежит там уже так давно, что на могиле не осталось даже имени. Ее завалили каким-то чертовым камнем, когда выкладывали пол. Меня ужасно раздражает, что с теми, кто уже давно мертв, со временем начинают обращаться так, будто они никогда и не жили. В конце концов похоронят даже саму память о них.

Лаверн сделал глоток из своего бокала и почувствовал, как по желудку словно разлился жидкий огонь.

– Но ведь так устроен мир, вы же сами знаете.

– Я сейчас затеял судебное дело. Пытаюсь добиться разрешения на то, чтобы прах Томаса Норта был перенесен сюда. Хочу вернуть его домой, Вернон. Уверен, что мертвые должны находиться рядом со своими потомками.

За спиной у собеседников раздался звук чьих-то торопливых шагов. Это оказалась Эдисон. Она пробежала вперед к алтарю. В руке у нее был мундштук с зажженным "косяком". Девушка бормотала себе под нос что-то невнятное.

Принс недовольно сморщил нос.

– Эдисон, разве я не просил тебя больше не курить здесь эту дурь?

Сделав глубокую затяжку, Эдисон протянула мундштук Лаверну.

Суперинтендант вежливо отказался.

– Он уже показал вам это? – спросила Эдисон, указывая на овальное окно. – Я от него просто тащусь.

– Вообще-то она довольно разумная особа, – заметил Принс. – Правда, этого не скажешь, послушав, что она говорит.

Схватив со стола подсвечник с зажженными свечами, Эдисон торжественно поднесла его к оконному стеклу.

– Сейчас слишком темно и поэтому не увидеть, как, если посветить, оно меняет цвета. Но все равно вы разве не заметили, что при этом происходит? Давайте-ка посмотрим...

Лаверн проследил за тем, куда указывала девушка. На каждом из фрагментов витража было изображено по демону. Всего их насчитывалось тридцать один. В жутком хороводе они отплясывали вокруг центральной части окна, где в огненном море в вечных муках корчились грешники.

– Это тоже ваши предки? – не удержавшись, спросил Лаверн.

– Окно старинное. Оно сохранилось еще с тех пор, как начали возводить само аббатство, – невозмутимо откликнулся Принс. – Пятнадцатый век. Бесценное произведение искусства.

– Оно обращено на север, – бесхитростно добавила Эдисон; наркотик сделал ее чрезвычайно разговорчивой. – А оттуда все зло. Ужас какой, согласны? В давние времена люди верили в то, что если злые духи хотят забраться в ваш дом, то они обязательно проникнут с северной стороны. Вы слышали об этом?

Суперинтендант воззрился на хозяина Норт-Эбби. Тот ответил ему холодным, пристальным взглядом.

– Нет, – сказал Лаверн. – Я никогда не слышал об этом.

Глава 9

В четыре часа утра в служебном лифте Йоркской больницы встретились двое санитаров. Каждый толкал перед собой тяжелую тележку-каталку.

– Ну как там поживают наши жертвы летального исхода? – пошутил Джек, нажимая кнопку подвального помещения.

– Они с честью выполнили свой житейский долг, – в тон ему ответил коллега.

Оба рассмеялись. Это была одна из избитых больничных острот, помогавших скрасить тоскливое однообразие ночных дежурств. Джек и Марк работали санитарами. Джеку оставался до пенсии всего один год, Марку было двадцать с небольшим, и он рассчитывал со временем подыскать себе занятие поденежнее. Он не делал секрета из своих намерений бросить опостылевшую работу. Знал об этом и его старший товарищ, обучивший Марка тонкостям больничного ремесла. Джек всячески поощрял жизненные искания своего младшего коллеги. "Это для дураков, – любил повторять он. – Нечего здесь засиживаться. Пока ты молод, парень, ищи свое место в жизни".

Словно в продолжение этой мысли Марк полез во внутренний карман просторного комбинезона и вытащил видеокассету.

– Это вам, папаша.

Старший товарищ принял ее с нескрываемым удовольствием. На футляре кассеты значилось название "Черные бандиты".

– Надеюсь, получше той, последней, которую ты мне одолжил, – сказал Джек.

– Дал взаймы, – поправил его Марк. – Не одолжил. Дал взаймы. Правильно употребляй слова.

– Смотрю я такую вот кассету, и руки у меня так и чешутся...

Санитары зашлись в приступе скабрезного смеха. Джек засунул кассету в карман. В тот момент лифт резко остановился. Один за другим санитары вышли в коридор и двинулись дальше, толкая перед собой каталки с безжизненными телами Дерека Тайрмена и Шилы Дайе.

* * *

Лаверн медленно открыл глаза и не сразу сообразил, где находится: затхлый запах и обстановка в комнате были какими-то непривычными. Затем суперинтендант вспомнил, где он, и к нему вернулось прежнее уныние. Ночью ему приснились какие-то солдаты, оборонявшие пустынный берег. Они вели непрерывный огонь по врагу, и оружейная пальба сопровождала Лаверна вплоть до самого пробуждения. Когда он проснулся, в ушах все еще стояла орудийная канонада.

В комнате было светло. В щелку между шторами просачивался неяркий молочно-белый свет, и куртка Лаверна, висевшая на открытой створке платяного шкафа, отсвечивала серебром.

Вернон вылез из постели и выглянул в окно. С первого взгляда ему показалось, будто верхние ветви вяза, росшего прямо напротив его окна, охвачены белым пламенем. Затем он понял, что это луна – такая полная и яркая, что от ее сияния вяз, лужайка и лес изменили свои привычные краски, сделавшись нежно-голубоватыми.

Через несколько секунд Лаверн снова услышал все тот же гул, монотонный и неприятный, от которого хотелось заткнуть уши. Суперинтендант вышел на балкон. Сквозь шепчущие ветви вяза виднелись смутные очертания семейного склепа Нортов. Похоже было, что гул доносится именно оттуда.

На какую-то минуту стало тихо. Затем приглушенные звуки раздались снова, потом опять стихли. Лаверн присмотрелся получше, и ему показалось, будто он разглядел цепочку каких-то огоньков, двигающихся вокруг склепа, внизу, возле самого фундамента. Вскоре они погасли.

Вернон включил ночник и взял с тумбочки часы. Стрелки показывали семнадцать минут пятого. Покопавшись в сумке, он извлек оттуда фонарик-карандаш и небольшой моток проволоки. Затем натянул на ноги носки, обулся и набросил на плечи, прямо на пижаму, куртку. Засунув проволоку в карман, Вернон шагнул в черный, как угольная яма, коридор, подсвечивая себе лучом фонарика.

В конце коридора оказалась служебная лестница, которая привела суперинтенданта на первый этаж, в кухню и помещение для прислуги. Луч фонарика выхватил из тьмы огромные, жуткого вида тазы и сковороды, громоздившиеся на массивных столах. В воздухе стоял неприятный запах кухни, напомнивший Вернону дни далекого школьного детства.

Помещение явно населяли крысы. Стоило суперинтенданту наклониться, чтобы вставить проволочный стержень в замок заляпанной жирными пятнами двери, как за его спиной раздался противный писк хвостатых тварей. Навык взломщика Лаверн приобрел еще в полицейской школе, поэтому замок сдался без особого сопротивления. Дверь открылась в небольшой кухонный дворик, скрытый от чужих глаз высокой изгородью.

Лаверн обошел здание вокруг и, внимательно оглядевшись по сторонам, быстро зашагал вперед, мимо спящих цветочных клумб. Дорогу освещал лунный свет. Тянуло холодом, и пока Вернон шел через парк, ноги его в пижамных штанах порядком окоченели.

Внезапно со стороны соснового леса донеслись жалобные звуки, похожие на детский плач. Лаверн даже вздрогнул от неожиданности, затем решил, что это какая-то лесная зверюшка стала добычей хищника.

В темноте были хорошо различимы мраморные стены старого склепа, словно покрытые лунной глазурью. Подойдя поближе к дверям, Лаверн замер на месте и прислушался, однако услышал лишь негромкий шепот ветра. Направив тонкий луч фонарика прямо перед собой, он поднялся по ступенькам и, как накануне Эдисон, толкнул ногой створки дверей. Сам Лаверн вряд ли когда-нибудь признался бы в такой прозаической мысли, но когда он высветил фонариком внутренние стены помещения, то всерьез подумал, что все это ему снится.

Три массивные каменные усыпальницы были выдернуты из пола и поставлены вертикально в ряд. При этом крышки-надгробия оставались на своих местах. Мелькнула мысль, что для подъема даже одного из саркофагов потребовался бы мощный кран. Что же тут говорить о трех?

В стенах усыпальницы Лаверн заметил три углубления – очевидно, места, в которых когда-то покоились саркофаги. Лаверн осветил фонариком каждый из них и заметил влажную, свежевыкопанную землю. Какая же чудовищная сила требовалась, чтобы проделать, в сущности, абсурдную, никому не нужную работу! Вернон призадумался. Он вспомнил о юноше, пронзенном прутьями музейной ограды, о юной девушке, которую безжалостно швыряли о стены комнаты.

Вскоре обычное беспокойство сменилось нешуточным страхом. Разум отказывался представить себе, что же на самом деле совсем недавно произошло под сводами склепа. Впрочем, в ту минуту Лаверн не испытывал особого желания предаваться размышлениям. Не медля ни мгновения, насколько только позволяло ему чувство собственного достоинства, он поспешил покинуть склеп.

Пока Вернон торопился обратно к дому, луна светила ему из-за спины, отбрасывая его тень вперед, прямо на тропинку под ногами. Но на какое-то мгновение ночное светило скрылось за облако, и призрачный свет померк. Лаверн огляделся по сторонам, и ему показалось, будто у его ног мелькнула еще чья-то тень. Вернон не отличался богатым воображением, однако на сей раз не мог избавиться от ощущения, будто что-то метнулось вслед за ним из склепа и теперь отчаянно пытается догнать его. Вер-нон резко прибавил шагу, но неприятное ощущение не покидало его. Он даже был готов в любую секунду броситься со всех ног.

Оказавшись наконец на кухне, Лаверн почувствовал, что его колотит дрожь, а по спине ручьями стекает пот. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять себя в руки и запереть за собой дверь. Он был готов к тому, что за спиной вот-вот раздадутся шаги по гравиевой дорожке и к стеклу двери прижмется чье-то неясное, расплывчатое лицо. Однако ничего подобного не случилось. Все обошлось благополучно. Уже больше не заботясь о том, что его могут услышать, Вернон поспешил укрыться в своей комнате.

* * *

Утром состоялось еще одно занятие под руководством Иоланды, и снова Лаверн не предпринял никаких усилий, чтобы пообщаться со своим высшим "Я". Когда занятие закончилось, он отправился на поиски Эдисон. Девушка нашлась в музыкальном салоне: на старинном клавесине восемнадцатого века она одним пальцем наигрывала мелодию в стиле буги, загрязняя окружающую среду очередным "косячком".

Поскольку Эдисон была единственным человеком в Норт-Эбби, с кем Вернону было спокойно и приятно общаться, то он пригласил ее в ресторанчик в Илкли. Девушка согласилась с условием, что платить будет Вернон. В Илкли они отправились в местный паб, где взяли горячих бутербродов с сыром и пива. Съев бутерброды, Эдисон по-мужски отхлебнула эля из кружки. Пену с губ она вытерла рукавом.

– Знаете, я никак не привыкну к тому, что женщина может за один присест выпить целую пинту пива, – признался Лаверн.

В ответ на это замечание Эдисон одарила суперинтенданта презрительным взглядом, который тот выдержал с типично мужским достоинством.

Затем они снова отправились гулять по болотам. Эдисон принялась рассказывать Лаверну о своем детстве, которое она провела в Девоне, о том, как она любила своих родителей.

– Выходит, вы совсем не бездомная. Если вы ладите со своими родителями, почему бы вам не переехать к ним?

– Я сказала, что любила их. Я не говорила, что у меня с ними хорошие отношения.

Земля под ногами была промерзшей и твердой. Лаверн чувствовал, как от нее тянет ледяным холодом, от которого начинают мерзнуть ноги. С небесных высот на землю начали опускаться бесформенные клочья тумана. Пытаясь придать голосу небрежное равнодушие, Вернон спросил:

– Между прочим, что такое "отходная молитва"?

Эдисон остановилась и насмешливо посмотрела на него:

– Это старинное гавайское проклятие. А почему вы спрашиваете?

Лаверн попытался скрыть охватившее его возбуждение:

– Значит, вы все-таки что-то о ней слышали?

– Конечно. Почему вы спрашиваете? – осторожно поинтересовалась Эдисон.

– Я видел человека, который сейчас умирает от подобного проклятия.

Девушка посмотрела на него каким-то странным взглядом, однако на его слова никак не отозвалась.

Лаверн заметил вдали неясные очертания трех человеческих фигур. Окутанные туманом, они безмолвно направлялись в их сторону. Скорее всего туристы, решившие выбраться из болотного царства прежде, чем погода сделается еще хуже. Последовав их примеру, Вернон вместе со своей спутницей зашагали обратно к автомобилю.

* * *

В сумерки похолодало, и туман сгустился еще сильнее, почти полностью укрыв своим пологом лесопарк Норт-Эбби. Аббатство словно утопало в огромном облаке, то лениво ползущем по земле, то вздымающемся вверх.

Вечером Хьюго Принс устроил торжество для гостей, друзей и коллег. Возле оранжереи натянули огромный шатер. Под его сводами струнный квартет услаждал слух сиятельных посетителей Норт-Эбби произведениями Баха, Гайдна и Вивальди.

Лаверн умылся, переоделся и в половине восьмого спустился вниз. По его оценке, присутствовали около трехсот человек – шаманов и экстрасенсов со всех уголков мира. Никогда еще ему не доводилось видеть столько бород, "конских хвостов" и всевозможных амулетов. Угощения гостям предлагались в изобилии, однако определить, что это за блюда, Лаверну не удалось. Он ограничился самым малым количеством еды и даже не прикоснулся к алкоголю. Внутренний голос подсказывал ему, что сегодня вечером следует сохранять трезвую голову и быть начеку.

Иоланда, похожая в своем черном бархатном платье с глубоким декольте на женщину-вамп, отыскала Лаверна возле столика со сладостями.

– Вернон, что с вами случилось сегодня днем?

– Извините меня, я заблудился в тумане.

– Вы много потеряли.

– Черт возьми! Неужели?

Иоланда наградила его уничтожающей улыбкой.

– Значит, по-прежнему идете с нами на конфликт?

– Простите?

– Что слышали, дружок. Конфликтуете с нами. Не отрицайте. Но мы вас исцелим, с вашей помощью или без нее. Вот увидите. Кстати, сегодня о вас уже кто-то спрашивал. Ах да, Лило. – Иоланда помахала рукой группе людей, стоявших возле двери. – Ли-ло!

В ту секунду, когда Иоланда повернулась к нему спиной, Лаверн поспешил скрыться. Работая локтями, он стал пробираться сквозь толпу в надежде отыскать Эдисон. И обнаружил ее под сводами шатра, где девушка сидела на полу прямо у ног музыкантов.

Окинув внимательным взглядом его поношенную спортивную куртку, Эдисон поприветствовала Лаверна бокалом, до краев наполненным вином.

– За нас с вами! Наше здоровье! Мы здесь самая скверно одетая пара.

Эдисон уже слегка опьянела, и Лаверну показалось, что он уловил в ее голосе горечь. На Эдисон был все тот же мешковатый джемпер и старенькие джинсы.

– Недостаток внешней элегантности мы восполняем красотой и высоким интеллектом, – шутливо-торжественным тоном отозвался он.

Его слова заставили девушку улыбнуться.

Неожиданно музыка умолкла, и музыканты направились в оранжерею. Вернон и Эдисон последовали за ними. Явно предстояло какое-то важное событие.

В самом центре оранжереи, в окружении толпы поклонников, с микрофоном в руке стоял Хьюго Принс, облаченный в черный фрак. Этот наряд, видимо, предназначался для того, чтобы придать владельцу Норт-Эбби сходство с Байроном. Однако, по мнению Лаверна, сие одеяние скорее делало Принса похожим на самодовольного циркового шпрехшталмейстера. Впрочем, мнение суперинтенданта не значило ровным счетом ничего. Для большинства присутствующих Хьюго Принс был личностью волевой и чрезвычайно сексапильной.

– Добрый вечер, дамы и господа. Полагаю, вы знаете, кто я такой, – заговорил Принс. Гости откликнулись воодушевленными возгласами, но у Лаверна подобная готовность вызвала легкое беспокойство. Сделав паузу, Принс поклонился и кивком поприветствовал знакомые лица в толпе гостей. – В этом году нас собралось не так много, главным образом по причине отвратительной погоды. Однако это не должно помешать нам приятно провести время.

Последняя фраза была встречена хором радостных возгласов.

– Каждый год я бросаю всем желающим "вызов маны". Кстати, я даже предлагаю внушительный денежный приз любому, кому посчастливится победить меня в поединке. И каждый год – я сам тому удивляюсь – мне удается оставить этот приз за собой. Сейчас я повышаю ставки – в надежде на то, что один из вас, храбрецов, находящихся здесь, сумеет устоять на ногах. Единственное, что я попрошу от такого героя, – сохранить вертикальное положение. Десять тысяч фунтов стерлингов получит тот, кто выстоит в поединке. Ну так что? Кто одолеет меня?

Лаверн повернулся к Эдисон:

– Что это он задумал?

– Просто выделывается.

Принс приветственно вытянул вперед руку.

– Для начала – небольшой фокус. Дамы и господа, давайте посмотрим, что сделает Мико...

Рядом с хозяином появился угрюмый Мико. В плохо сидящем смокинге он выглядел как-то нелепо. Когда аплодисменты стихли, верзила-полинезиец встал напротив Принса, всем видом показывая, что собирается напасть на него. Он расправил плечи и напряг мощную грудь, Принс вытянул вперед правую руку, направив на Мико мизинец.

– Дамы и господа, представляю вам свой мизинец.

Публика рассмеялась. После этого Принс шагнул к Мико. Не сводя глаз с руки Принса, великан-полинезиец принял боевую стойку. Хьюго с непревзойденным изяществом продолжал медленно вытягивать вперед руку до тех пор, пока его мизинец не коснулся груди Мико. Это грациозное движение возымело поистине драматический эффект. Мико неожиданно упал на спину, как будто получил сокрушительный удар профессионального боксера. Стоявшие позади полинезийца люди поспешили поднять его, причем сами едва не упали под его весом. Им пришлось уложить Мико на пол. Полинезиец был без сознания.

По толпе пробежал вздох ужаса. Никто уже больше не аплодировал. Добродушно улыбаясь, Принс спросил:

– Есть еще желающие?

Приходя в себя, Мико застонал. В зале воцарилась гробовая тишина.

– Нет желающих? – переспросил Принс. – Даже наш друг-полицейский не желает? – По толпе прокатился приглушенный ропот. – Да, да. Разве я вам не говорил? У нас имеется свой собственный домашний детектив. Правда, он выдает себя за торговца страховками. Что ж, в один прекрасный день он им станет. Но пока что он полицейский. Имеет звание суперинтенданта отдела уголовного розыска. Это я о вас, Вернон. Где вы?

Лаверн покраснел, чувствуя, что его прошиб пот. Эдисон, побледнев, недоверчиво отшатнулась от него.

– Ага! Вот он! Вот он, наш друг-детектив. Привет, Вернон! Друзья, Вернон сейчас занимается расследованием одного дела. А поскольку все мы здесь – знахари-целители, то мы, конечно, полоумные, этакие выродки, и поэтому он решил хорошенько разобраться с нами.

Лаверн начал потихоньку продвигаться к выходу.

– Эй, не уходите! Я хочу, чтобы вы приняли мой вызов. В чем дело, суперинтендант?! Испугались мизинчика?

Остановившись, Лаверн развернулся и стал пробираться к центру помещения. Принс издевательским жестом помахал в его сторону микрофоном.

– Не желаете сказать пару слов?

Кто-то из гостей громко рассмеялся. Лаверн мрачно уставился на Принса.

– Нет? Не желаете? Отлично. Может, признаетесь нам, где вы раздобыли вашу замечательную курточку? Вещичка первый сорт!

На этот раз смеялись уже почти все, кто был в зале. Лаверн почувствовал, что обстановка слегка разрядилась. Со всех сторон его окружали злорадные ухмылки; казалось, гости смаковали нанесенное ему оскорбление. Заливаясь хохотом, Принс с вызовом вытянул в его сторону руку. Лаверн заглянул чародею в глаза и увидел в них лишь холодный огонь лютой ненависти. В это мгновение он понял – сомнений никаких не оставалось, – что убийца – Хьюго Принс.

В течение нескольких секунд Принс держал мизинец буквально в сантиметре от груди Лаверна. Затем резко выбросил руку вперед.

То, что последовало за этим, удивило всех до единого, включая самого Лаверна. В момент соприкосновения ноги американца в буквальном смысле оторвались от пола, и он рухнул на спину, задев нескольких стоявших позади него человек. Иоланда, яростно чертыхаясь, бросилась ему на помощь. Судорожно хватая ртом воздух, Принс сделал попытку подняться на ноги, а затем глуповато захихикал над собственной оплошностью.

Лаверн повернулся лицом к присутствующим. Толпа гостей молча и как-то испуганно расступилась перед ним. Высоко подняв голову, суперинтендант вышел из оранжереи. Поднявшись к себе в комнату, он вымыл руки и ополоснул холодной водой лицо. После чего спокойно и методично собрал свои вещи и спустился вниз. В фойе его встретила Иоланда. Лаверн был готов выслушать поток оскорблений, однако вместо этого удостоился лишь просьбы, негромко произнесенной едва ли не униженным тоном:

– Хьюго хочет поговорить с вами. Вы не против?

Лаверн утвердительно кивнул, чувствуя, как в нем просыпается любопытство. Они молча проследовали в северную часть здания. Иоланда довела Вернона до дверей в часовню и, удостоив его улыбкой, скрылась. Лаверн вошел внутрь. Каменные стены часовни золотились от света зажженных свечей. Принс ожидал его возле алтаря под великолепным стрельчатым окном, изображавшим огненное море, в котором в вечных муках корчились грешники.

Похоже, что Принс уже стер из своей памяти приключившийся с ним конфуз. К нему вернулась обычная ледяная надменность. В знак приветствия он прикоснулся к рукаву Лаверна. На алтаре стояло два бокала с красным вином. Не говоря ни слова, Принс передал один из них Лаверну. От того не скрылось, что у наследника династии Нортов необычно расширены зрачки. Не будь Вернон в курсе происшедшего, наверняка бы решил, что хозяин Норт-Эбби питает к нему нежные чувства.

– Мир так несправедливо устроен. Вы согласны со мной, суперинтендант? В нем столько скорби, что может легко возникнуть мысль о том, а не сотворен ли он дьяволом. Дьяволом, который горюет о погубленных им душах.

Лаверн поставил сумку на пол и заглянул Принсу в глаза, удивляясь тому, что в них не отражается свет.

– Только избавь меня от своих дешевых штучек. Можешь болтать сколько угодно. Но меня не поймать на пустые разглагольствования. Для меня ты мало чем отличаешься от других мошенников.

– Можно подумать, Лаверн, будто ты сам образец честности и добродетели. Торговец страховками. Так что попрошу...

– Я по крайней мере не беру с других денег за свою ложь, – перебил его Вернон.

– Давай не будем! В этом нет никакой необходимости. Тебя ведь сейчас никто не слышит. Только я, а я умею хранить секреты! Я – кахуна, верховный жрец культа хуна. Я вижу истинного мастера с первого взгляда. Поэтому расслабься. Пожалуйста. И скажи мне... – Принс подался вперед и полушепотом спросил: – Где ты научился великому искусству?

Лаверн задумчиво понюхал свой бокал.

– Какому искусству?

– Не притворяйся. Еще никому не удавалось устоять перед моим излюбленным трюком. У тебя оказалась столь мощная мана, что мне показалось, будто я столкнулся с грузовиком. Наверное, я получил по заслугам. А ты, между прочим, позабавил меня. – Принс рассмеялся каким-то неестественным смехом. – Ловко сработано.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16