– Помощь нужна? – вдруг раздалось за спинами участников потасовки.
      Крячко и Гуров повернули головы. Перед ними стояли те двое дальнобойщиков, которых сыщики приметили, входя в кафе.
      – Нет, ребята, спасибо, – ответил Крячко. – Лучше идите, отдохните пока где-нибудь в другом месте.
      Мужчины переглянулись и, убедившись в серьезности настроя сыщиков, развернулись к выходу.
      – Ну что, Верницкий, говорить будем или так и останешься забиякой? – сказал Гуров, сплюнув на пол сгустившуюся во рту кровь.
      Нижняя губа у него вздулась и покраснела.
      – Да пошел ты, козел! – из последних сил, превозмогая боль, простонал парень.
      – Во-первых, козел – это ты. А во-вторых, веди себя прилично, если хочешь, чтобы с тобой тоже говорили прилично. – Гуров продолжал держать молодого человека, вывернув ему руку за спину.
      – Да пошел ты!.. – заладил парень, едва не плача от боли.
      – Я же тебе сейчас руку совсем выверну, если будешь сопротивляться.
      Удивительная гибкость и абсолютное отсутствие страха поражали. Полковник про себя отметил, что у него нет ни капли враждебности по отношению к этому бесстрашному молодому парню.
      – Ты зачем дядю обидел? – Гуров больше трунил над Крячко, чем над Верницким. – Значит, так, – сказал он, выпуская руку молодого человека. – Сядь спокойно, отдышись. Поговорить надо.
      Парень ловко развернулся и в мгновение ока принял вертикальное положение, усевшись на лавке.
      – Сволочь! – раздалось в ответ.
      – Ты хоть понял, с кем разговариваешь? Мы тут не в детском саду, – произнес Гуров и подсел к Верницкому, загораживая ему выход из-за стола.
      Вдруг за дверями кафе послышались какие-то звуки, затем – шаги, и дверь отворилась, впуская в помещение шесть-семь молодых парней, предводительствуемых барменом.
      – Всем стоять! – скомандовал Крячко и запустил правую руку за борт вельветового жилета, надетого поверх футболки.
      Компания замялась, ожидая указаний бармена. Тот в свою очередь посмотрел на Верницкого. Антон сидел за столом, запертый Гуровым, и потирал опухшую и покрасневшую руку.
      – Проходите, – сказал он после недолгой паузы, вновь вызывая Крячко на своеобразную, теперь уже скрытую дуэль.
      Вся компания дернулась вперед, собираясь привести в действие указание молодого человека. Только бармен остался стоять на месте и в нерешительности перевел взгляд с Гурова на Крячко. Последний как вкопанный стоял в проходе между столами, опустив обе руки в карманы брюк.
      Почувствовав замешательство вожатого, молодые люди замешкались.
      – Что встали-то, бараны? Я же сказал, проходите, – вновь послышался голос Верницкого.
      – Всем оставаться на местах! – распорядился Крячко.
      Его тут же перебили.
      – Забодали уже, – высказался один из группы, которая, тем не менее не двигаясь с места, продолжала толпиться у входа в кафе. – Стоять-идти, стоять-идти… Мы в армии, что ли? Давай, проходи, братва.
      Парень лет тридцати первым пошел по проходу прямо на Крячко. Оперативник стоял, широко расставив ноги, готовый дать отпор любому, кто попытается помериться с ним силой, и взять реванш за понесенное от малорослого парнишки двойное поражение.
      Парень убедился, что Крячко настроен самым серьезным образом, и, сделав несколько шагов по направлению к полковнику, резко повернул направо и сел за ближайший к нему столик. В компании раздался смешок.
      Крячко, довольный тем, какой эффект произвел его решительный вид, двинулся к группе молодых людей.
      – Сейчас в помещении останутся только те, кто принимает участие в гонках. Остальных попрошу выйти за дверь и подождать на улице. Вас позовут, если понадобитесь. – Оперативник вынул из верхнего кармана жилета свое удостоверение и в развернутом виде показал его молодым людям. – Главное управление уголовного розыска, – прокомментировал он.
      В компании послышались шорох и шарканье подошв о деревянный пол. Группа разделилась на две части. Несколько человек, в том числе парень, который сел за столик недалеко от Крячко, остались внутри, остальные, оглядываясь, неохотно стали выходить на улицу.
      – Бармен пусть останется, – послышался голос Гурова, который заметил, что хозяин помещения тоже собирается выходить.
      На несколько секунд в баре воцарилась относительная тишина. Пока молодые люди занимали места за столиками, Гуров развернулся лицом в центр комнаты, оседлав лавку верхом. За спиной у него, облокотившись обеими руками о стол, остался сидеть Верницкий.
      – Значит, так. Мы занимаемся здесь расследованием обстоятельств смерти Михайловского. Все ваши действия будут рассматриваться как материалы следствия. Так что прошу быть предельно вежливыми. – На этих словах полковник повернул голову в сторону Верницкого. Тот, не меняя позы, сидел без движения. – Есть ли здесь, кроме Верницкого, кто-то, кто участвовал в стычке с Михайловским перед заездом?
      Нижняя губа полковника распухла и увеличилась почти в два раза, поэтому Гуров слегка шепелявил. Закончив говорить, он сплюнул алый сгусток на пол и стал рыться в кармане в поисках платка.
      – Разрешите?… – послышался голос одного из сидящих за столиком молодых людей. Им оказался бармен.
      – Да. – Гуров вопросительно посмотрел на парня.
      Тот встал, подошел к барной стойке, порылся за ней, затем, сжимая в руке какой-то сверток, двинулся обратно к Гурову. Подойдя вплотную, он протянул полковнику пачку салфеток.
      – Тьфу ты, черт! Лучше бы ты сразу себя хорошо вел, – процедил Гуров, но все-таки вынул из пачки одну салфетку. – Итак, кто начнет? Кто посмелее?
      В кафе снова воцарилась тишина, которую на сей раз прервал сам Верницкий.
      – Ну да, был у нас разговор, – сказал он. – Только он никакого отношения к этому… как его… Ну, к его смерти не имеет. Говорят ведь, его застрелили. А не сам он слетел с трассы…
      Голос молодого человека стал менее агрессивным, если не сказать, робким. Но тут на выручку к нему пришел его товарищ. Тот самый бойкий молодой человек, который минуту назад подначивал всю компанию войти в помещение.
      – Мы просто сказали ему, чтобы он не больно-то зазнавался, и все. Тоже мне мировая звезда!.. А он с кулаками на Антона… Вот мы и вступились за товарища.
      – Он с кулаками? Или все-таки вы с кулаками? – встрял Крячко, заметив разногласия с показаниями Ткаченко, и сел рядом с молодым человеком за соседний столик.
      – Нет… – послышался еще один голос из глубины помещения.
      Все повернулись к самому дальнему столику, за которым сидел толстый парнишка, который вполне мог бы сойти за школьника.
      – Верный подошел к Михайловскому. Они о чем-то говорили. Потом пришел я… Верный слегка подтолкнул Михайловского, а тот уже как…
      – Заткнись ты, идиот! – подал голос бойкий. – Лучше уж молчи, если говорить не можешь.
      – Стоп! Так не пойдет. Давайте говорить по порядку и по одному, – резко отчеканил Гуров, наводя порядок среди вошедших в раж молодых людей. – Так что же все-таки произошло между вами? – спросил он, обращаясь к Верницкому.
      – Да так, ничего особенного. Он просто стал задираться.
      – Как задираться? Вы мальчики, что ли? – не выдержал Крячко.
      Верницкий бросил на полковника полный презрения взгляд и, не обращая внимания на его реплику, продолжил:
      – Я подошел к Михайловскому и сказал, что он не прав.
      – Не понял, – прервал его Гуров. – Тебе же сказали, давай начистоту, не трать время. Что произошло? – Гуров стал напирать на молодого человека. – Знаешь что, ты слишком задиристый, как я посмотрю. Так что, будешь говорить или ты только с кулаками смелый?
      – Ну… я сказал Михайловскому, что приду первым. Но я правда не хотел, чтобы он разбился или чтобы… его убили… А когда закончился заезд, мне все сказали…
      – Теперь понятно, – заключил Гуров. – А кто же все-таки первый ударил? Ты или он?
      – Не ударял я его. Я толкнул его слегка.
      – Да? Ну, как это было, покажи.
      Гуров встал из-за стола и, перешагнув через лавку, остановился в пустом пространстве между столиками.
      Верницкий не заставил себя долго ждать. Он тут же с ловкостью обезьяны перескочил через лавку и наотмашь нанес удар в грудь Гурову.
      Тот даже не дрогнул.
      – Да? Так было? – произнес сыщик невозмутимым тоном.
      – Нет, слабее, – прошипел парень и в ожидании уставился на полковника.
      – Показывай, – подначивал Гуров.
      – Так. – И Верницкий уже более осторожно ударил Гурова в плечо, но тот перехватил движение молодого человека и, сделав захват, снова уложил его на лавку животом вниз.
      Крячко торжествующе посмотрел на парня, который, корчась на лавочке в могучих руках напарника, тем не менее не издал ни единого звука. Гуров разомкнул руки, и Верницкий повалился на пол, но тут же, придерживая рукой поврежденное полковником плечо, вскочил на обе ноги.
      – Все, вопросов больше нет, – заключил Гуров, отряхивая брюки от возможных частиц грязи, которые могли налипнуть за то время, что оперативники разбирались с компанией гонщиков. – Ведь так, товарищ полковник? – обратился Гуров к напарнику.
      – Достаточно. У меня тоже нет, – поддержал его Крячко.
      – Хорошо. Тогда перейдем ко второму этапу. Кто нам покажет место, где был убит Михайловский? – спросил Гуров, уже сделав несколько шагов по направлению к выходу.
      – Я могу, – отозвался бойкий. – Это я влез первый в машину, когда Михайловского снесло с круга.
      – Отлично. Все остальные пока свободны, – сказал Гуров, следуя к выходу.
      У самых дверей он приостановился и бросил вопросительный взгляд на Верницкого. Тот заметил, что полковник не сводит с него глаз, и, встав из-за стола, последовал за сыщиками в компании остальных гонщиков. К месту аварии пошли все.
      Выйдя из кафе, Гуров обратился к Крячко:
      – Как впечатление? Что скажешь?
      – Ну, развлеклись по полной. Детский сад какой-то, – ответил напарник, следуя за группой молодых людей, молча шагающих к повороту, где машина Михайловского сошла с круга.

Глава 3

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.