Итак, 100 фактов обо мне.
      1. Мордкович
      2. Петр (который не Пинхас, а Песах)
      3. Борисович
      4. Израиль
      5 пункт— еврей
      6. Женат. И детей у меня двое трое. Девочка и еще девочка. И еще девочка.
      7. А вот домашних животных у нас нет. Крыса две нету попугай два попугая ни одного один кот никого другие два попугая одна нет.
      8. Ювелир.
      9. Имею мерзкую внешность.
      10. И гнусный характер.
      11. Хотя мне неоднократно говорили, что я добрейшей души человек, добрый, заботливый и т. д., в общем, чушь собачья.
      12. А еще знакомые девушки говорили, что я «эээ… нууу… вообще-то красивый. Странной такой, демонической красотой…» Тоже чушь.
      13. Всегда говорю правду. Но каким-то таким странным образом, что ее понимают сплошь и рядом превратно. А то и вовсе наоборот. Это большое искусство, да.
      14. Специально для Куранта (судя по всему друг автора по его ЖЖ прим. обработчика). Факт. Да, я могу засунуть кулак в рот. Но не хочу.
      15. И языком до уха тоже достать могу. Не до всякого уха, конечно.
      16. «Всегда быть в маске — судьба моя!» © Не всегда, но большую часть дня. Маска, очки, халат. Ювелир потому что.
      17. Зрение у меня отличное. Но без очков все равно плохо вижу.
      18. В жизни — неразговорчив и вообще малообщителен.
      19. Совершенно не представляю, что еще можно тут написать, но честно доведу счет до ста.
      20. Ну, вот, например, внешность! Замечательная тема, ее может хватить надолго! А хотя я уже всё написал… Да, правильно, внешность мерзкая… Рожа кривая, шерсть дыбом… зато глаза красивые, да.
      21. Крыс, мышей, тараканов, вообще всяких насекомых, пауков, змей, птиц, рыб, любых прочих животных, а также растений и минералов — не боюсь.
      22. Да и вообще из предметов окружающего материального мира не боюсь ничего.
      23. Хотя в клетку к леопарду без крайней необходимости не полезу. Неразумно это.
      24. К крокодилу — тоже. Не нравятся мне крокодилы. Скучные они. Да и я им тоже, наверное, не нравлюсь. Зачем обострять ситуацию?
      25. Не могу себе представить, чтобы вдруг ударил человека. Вот как замахнусь — еще кое-как представляю, рука вперед двинулась — ладно, а дальше — ну никак! Функция «ближнего боя» отключена напрочь.
      26. Хотя, если понадобиться, задушить смогу. Или ножом пырнуть. Или перегрызть глотку. Никаких психологических проблем! Проблема в другом — кто же мне даст-то спокойно глотку перегрызть?
      27. Не знаю мук голода. Однажды три дня не ел, все ждал, когда же проголодаюсь. Не проголодался… Только вот шатало меня к концу третьего дня, как водоросль. Пришлось прервать эксперимент и наесться до отвала.
      28. О еде тоже можно много чего наговорить! Например, готовить я умею. Все, что приготовляю, получается просто, вкусно и сытно. Как гречневая каша Собакевича.
      29. Не люблю пенки от молока. А также жир и хрящи. И селедку. И кофе. И пиво. И еще много чего. Но все это ем вполне спокойно. Кроме пенок — их в Израиле не водится. Вот какое молоко наша корова дает!
      30. 180. Это рост. Примерно. Я вообще-то сутулюсь.
      31. 75. А это вес. Тоже примерно. Смотря сколько в себя съем.
      32. Возраст. Опять-таки примерно. 100000 лет.( для забывших перевод из бинарной системы счета в десятиричную-обычную, это 64, но всеже есть и на этот счет самнения) Но это, конечно, не в десятеричной системе счисления.
      33. Однолюб. Обычно люблю только одну женщину в каждый отдельный момент времени.
      34. По поводу однополой любви мне сказать нечего. О ней уже Всевышний высказался, а кто я такой, чтобы Его дополнять?
      35. Кстати, о вероисповедании. Пожалуй, все-таки иудей.
      36. Разных верований и заблуждений перепробовал множество, не понравилось.
      37. Одно время предавался откровенному идолопоклонству— сотворил кумира и приносил ему кровавые жертвы. Все строилось на взаимном расчете: «ты жив моей верой и моей кровью, я у тебя один-единственный, так что давай, плати чудесами». И ведь платил! А когда в первый и последний раз дал осечку — был уничтожен. Да ну их, этих идолов!
      38. Во всякие чудеса и таинственные явления — и не верил бы, а приходится.
      39. Я Ленина видел! В гробу!
      40. Эльдара Рязанова тоже видел, но живьем. Он мне понравился больше.
      41. Аполитичен. То есть абсолютно.
      42. Записываю обычно только то, о чем думаю в тот момент. То есть, львиная доля напридуманного пропадает бесследно.
      43. Петь, плясать, рисовать, играть на музыкальных инструментах — не умею. Но говорят, когда напьюсь, у меня все это получается. Не знаю, не знаю… не помню я, что там происходит, когда я напиваюсь.
      44. Да и вообще не помню, чтобы напивался.
      45. Общаюсь гораздо больше с женщинами/девушками, а не с мужчинами. Почему так — сам не пойму!
      46. Самым красивым в человеке считаю лицо. Причем основной критерий красоты— это… ну, живость, что ли. Бывают лица живые, а бывают застывшие. Живое — всегда красиво, даже если и не отличается правильностью черт.
      47. Читать научился лет в пять. Не понравилось, бросил. Потом в школе пришлось выучиться заново.
      48. Курить бросил в шесть лет. Не понравилось. Ага.
      49. Первый в жизни просмотренный худ. фильм был «Включите Северное сияние». Как сейчас помню.
      50. Вообще много чего помню. Например, как меня еще грудью кормили.
      51. Сумбурное изложение фактов, да? Это потому что поздно уже, а у меня хронический недосып. Вот соберу мысли в кучку и еще что-нибудь напишу…
      52. В самодеятельном театре успел сыграть всего одну роль — Пьяницы в Маленьком принце. Зато был весьма убедителен. Помню, когда ехал в автобусе, загримированный, старушки меня кто жалел, кто бранил — но все принимали за пьяного.
      53. В другом самодеятельном театре играл самого себя. Спросите у Куранта, он вам подробнее расскажет, если захочет.
      54. А еще я умел изображать самые разные звуки. Голоса животных, например, или духовые инструменты. И механизмы всякие… да много чего. Сейчас, без практики, уже не сумею, пожалуй.
      55. Свидетели утверждают, что однажды, напившись, я изобразил крушение поезда. Стук колес, грохот, звон бьющегося стекла, визг разрываемого металла, крики людей — и все это одновременно! Даже не представляю себе, как такого можно добиться.
      56. А чревовещать я до сих пор умею. Хотя, конечно, гораздо неразборчивее, чем раньше. И Куранта научил! Только он, когда чревовещает, у него морда красная, а у меня — ничего…
      57. Одно время хотел научиться какой-нибудь экстрасенсорной технике… ну, оставим эту тему. Не вышло — и ладно.
      58. А может, пусть это будет «58 фактов»? Ну устал, честное слово! А хотя нет, обещал. Посижу еще часок, подумаю…
      59. Помню колоссальное потрясение, когда друг мне сказал, что наша общая знакомая в меня влюблена. Вернее, несколько наших общих знакомых! А я-то до той поры был свято уверен, что меня полюбить ну никак невозможно…
      60. Помнится, после этого случая я провел эксперимент на местности. В автобусе заговорил с совершенно незнакомой солдаткой; перед разговором убедил сам себя, что вовсе даже не урод, и не косноязычный, а умный, красивый мужчина в самом расцвете сил. Через полчаса солдатка мирно дремала, доверчиво положив мне голову на плечо, а я сидел в совершенном обалдении. Мать честна! Так я что же, и в самом деле не косноязычный урод?!
      61. Мою морскую свинку звали Бэд, Коммандор Синтакс Эррор Этлайн Первый. Потому что когда я написал программку, чтобы она сгенерила для свина красивое имя, машина выдала: Bad Command or Syntax Error at line 1.
      62. А моего кота звали просто Кузя.
      63. И это был единственный кот, которого хоть как-то звали. Все прочие коты и кошки, прикармливаемые потом, уже в Израиле, были просто котами и кошками.
      64. А мою собаку звали Фильда. По отцу Фильке и матери Линде.
      65. Помнится, Курант поэтому долгое время был уверен, что моего отца зовут Филипп, а мать — Линда. Ошибся, с кем не бывает…
      66. В школе меня били. И довольно много. Больше, чем следовало бы, по справедливости. Да где же вы видели в школе справедливость?
      67. Некоторые посты я пишу три года, ага.
      68. Даже больше трех лет.
      69. Однажды в детстве я покусал собаку.
      70. А когда приехал в Израиль, получил удостоверение личности без печати. И благополучно пользовался им еще лет шесть.
      71. Я ношу чужую бороду. Дело в том, что когда еще не был женат, умудрился поспорить со своей будущей женой и проиграть. Теперь у моей жены есть борода. Которую я ношу. Снимаю в аренду, что ли.
      72. В школе я написал выпускное сочинение на тему «Человек, на которого я хочу быть похожим» о питекантропе.
      73. После школы поступал в институт, куда до этого целый год ходил на лекции. По привычке протопал в знакомую аудиторию — и поступил по ошибке не на тот факультет. А на гораздо более престижный.
      74. Через три года сорвался в Израиль, не закончив образование. Как-раз недели за две до постановления, что третьекурсники считаются бакалаврами.
      75. Несколько лет каждую неделю ездил играть в футбол. За всё это время умудрился забить всего два мяча. Оба— в собственные ворота. Причем один мяч — задом.
      76. Всё, написанное здесь — чистая правда!
      77. Память у меня скверная. Периодами. С этим надо что-то делать, но постоянно забываю.
      78. Иногда вдруг наталкиваюсь на людей, с которыми у меня сногсшибательный резонанс. Могу их даже не видеть при этом. Через Интернет, например. Но чувствую всей кожей, могу сказать, что у них болит, в каком ухе жужжит, сели они или встали, принимают душ или спят… Через несколько дней контакт пропадает. Хотя и не всегда.
      79. Я люблю свою жену. Об этом грех не написать!
      80. Всех своих родных и близких я тоже люблю, разумеется. И друзей — а как же! На всех хватит любви, никто не уйдет обиженным.
      81. Выпускной экзамен по химии я умудрился сдать, не написав ни единой формулы. Исключительно на психологии. Ну и красноречии тоже, не без того. Иногда на меня находит.
      82. И выпускной экзамен по физике сдал вполне удачно. Хотя ни один опыт не прошел так, как надо. Но я очень убедительно объяснил, почему именно ничего не получилось.
      83. У меня никогда не болят зубы. Сам я данного факта по достоинству оценить не могу, но судя по завистливому блеску в глазах знакомых — это, наверное, круто.
      84. У меня вообще очень высокий болевой порог. Но проверять, пожалуйста, не надо.
      85. Единственное исключение — головную боль не выношу совсем. Голова— это самое ценное, что у меня есть, в ней мозги. Когда с головой не всё в порядке — я просто перестаю существовать как человеческая личность. Так, тварюшка какая-то.
      86. Часто получаю упреки в том, что содрал очередную сказку у какого-нибудь Кастанеды. Или Маркеса. Или Бушкова. Или еще у кого-нибудь, просто не могу сходу вспомнить фамилий. А, еще Шекспир, был такой. И несколько Толстых. Словом, есть у кого списывать. Но это маловероятно, ибо я их не читал. Зря, наверное.
      87. Ненавижу телефоны. Все мои знакомые уже в курсе и почти не вздрагивают, когда я снимаю трубку и говорю «Алло!» злобным голосом. Незнакомые1083 — обижаются.
      88. Никогда не мог запоминать даты. Из-за этого имел большие проблемы на уроках истории. Собственный день рождения выучил годам к восьми. С остальными — хуже. А какое сегодня число, могу посмотреть в таймере компьютера, так что и запоминать незачем.
      89. Что еще положено писать в таких вот дурацких анкетах…? А, вот, например. Я не люблю холодной воды. Особенно когда она сверху на уши капает.
      90. За 8 лет семейной жизни я поправился примерно на 30 кг. Сейчас во мне где-то 75–80.
      91. Я очень мало сплю.
      92. Мне дважды была предсказана насильственная смерть. Дата называлась одна и та же. Я не умер.
      93. В детстве мне прочили великое будущее: музыкальное, педагогическое, медицинское, академическое… Только бабушка уверенно заявила: «Он станет ювелиром!» Это было единственно утверждение, не воспринятое всерьёз.
      94. Иногда обнаруживаю разные сказки, явно написанные мной. Судя по почерку. Да и кому бы понадобилось их мне подсовывать? Но совершенно не помню, чтобы я это писал!
      95. А бывает и наоборот. Сказка, запущенная в сеть, даже вызвавшая какие-то отклики и комментарии, вдруг исчезает бесследно. И никто, кроме меня, не помнит, что такая вообще была.
      96. Меня не кусают пчелы, осы и шмели. В детстве я даже любил играть со шмелями— они такие симпатичные, пушистенькие. Осы несколько раз жалили — но не нарочно, просто так получалось. Например, залетела одна за шиворот, а я её случайно задавил. От укуса ничего не происходит, у меня иммунитет.
      97. Уверен, что без секса прожить можно. Некоторое время. Без любви— нельзя.
      98. Я вру только тогда, когда не могу сходу придумать правду.
      99. Все комментарии к этой записи заскриню.
      100. Я умею считать до ста.
      ЖЖ автора где есть много сказочек

      — Алло! Это служба технической поддержки?
      — Да.
      — Говорит демиург Шамбамбукли. У меня проблемы.
      — У всех проблемы. Расскажите подробно.
      — Я купил у вас книгу. "Creation, Professional Edition". Что-то у меня по ней не получается…
      — Что именно не получается?
      — Да ничего! С самого первого шага.
      — Что вы делали?
      — Все как написано. Шаг первый, "да будет свет". Раньше это всегда срабатывало, а теперь…
      — Чем вы руководствовались раньше?
      — "Creation, Second Edition".
      — Ну, рассказывайте дальше. "Да будет свет" — и что?
      — Ничего, в том-то и дело. Раньше зажигался свет. А теперь мне в ответ Голос спрашивает: "укажите основные параметры"
      — Это значит, что вы должны определить спектр и интенсивность излучения.
      — Я догадался. Все определил, а получилась какая-то пестрая муть!
      — Какое у вас расширение Вселенной?
      — 600–800 стандартных единиц.
      — А наше руководство оптимизировано под 1024! Укажите в своих настройках.
      — Ага, понял. Минутку… (слышна возня, голос: "Да будет свет, б, Ж4,уа 1024, да, да, нет, ОК")
      — Ага, свет есть. Теперь другой вопрос.
      — Спрашивайте.
      — У меня тут спрашивают подтверждения, для перехода на следующий этап. Что говорить?
      — Скажите, что это хорошо.
      — Это хорошо. ОК.
      — Получилось?
      — Да. Теперь нужно разделять воду?
      — Это произойдет автоматически. Расслабьтесь, откиньтесь на спинку кресла…
      — Опять требуют подтверждения. Это хорошо?
      — Это хорошо.
      — Это хорошо! ОК. Ага, третий этап. С травой и деревьями.
      — Есть вопросы?
      — Да. Меня просят отметить все виды растений, которые я хочу видеть в своем мире.
      — Ну, а в чем проблема?
      — Я не знаю, не нарушится ли природный баланс, если я вычеркну крапиву и ползучую колючку?
      — Природный баланс не нарушится, по умолчанию их функции будет выполнять финиковая пальма.
      — То есть, она начнет колоться?
      — Да.
      — Тогда я лучше ничего не буду менять… Это хорошо. ОК.
      — Еще вопросы есть?
      — Да. Следующий этап. Я тут произнес "да воскишит земля гадами!", а мне Голос: "вы уверены?"
      — А вы уверены?
      — Ммм… нет.
      — Тогда пропустите этот этап.
      — Это хорошо. ОК.
      — Еще что-то?
      — Пока нет, спасибо.
      — Не забудьте, что после конечного этапа следует сказать "очень хорошо".
      — Не просто хорошо, а очень?
      — Да. Это сделано во избежание случайного срабатывания.
      — Спасибо. (звучит музыка сфер, приятный женский голос просит подождать соединения)
      — Алло! Служба тех. поддержки? Это опять я. Демиург Шамбамбукли.
      — Что-то случилось?
      — Да, с людьми что-то странное. Они какие-то идиоты и совсем меня не слушаются!
      — Вы их сотворили?
      — Да.
      — По образу и подобию своему?
      — Ну… да.
      — Тогда ничего удивительного…(короткая пауза, наполненная напряженным сопением. Щелчок. Гудки.)
 

Вторая попытка

 
      Демиург Шамбамбукли осторожно открыл корзинку, достал из нее яичко (не простое, золотое!) и утвердил посреди Великого Ничто.
      — Так, где оно тут включается..?
      Яичко было совершенно гладкое, без указателей. Демиург Шамбамбукли почесал нос и снова полез в корзинку, за инструкцией.
      — "Сориентировать Яйцо по продольной оси будущей Вселенной, с максимальным отклонением в 3 пикосекунды…"
      Демиург Шамбамбукли поправил яичко и стал читать дальше.
      — "Крутящий момент… скорость разбегания… избегать сотрясений… следить за равномерностью потока…" А как оно включается-то?!
      Об этом в инструкции не было ни слова. Демиург Шамбамбукли поднял яичко, повертел его и так и сяк, надавил на острый конец, потом на тупой. Ничего не произошло. Демиург Шамбамбукли попробовал развинтить яичко. Оно не поддавалось. Наплевав на инструкцию, демиург Шамбамбукли потряс яичко. Безрезультатно.
      Прошло несколько часов. Взмыленный демиург Шамбамбукли остервенело топтал яичко сапогами, швырял его о грани мироздания, пытался даже разгрызть… Бил, бил, не разбил.
      Мышка бежала, хвостиком махнула…
      И грянул Великий Взрыв!
 

Третья попытка

 
      Демиург Шамбамбукли с замиранием сердца представил свое Творение высокой комиссии.
      — Ерунда какая! — скривился Первый. — Вы посмотрите, как у него изогнуто пространство!
      — А что, даже красиво… — протянул Второй. — Это из-за тяготения, верно?
      Шамбамбукли только кивнул. С тяготением и правда вышла какая-то несуразица. Мироздание расползалось в руках, и пришлось его скрепить первым, что придумалось.
      — Вообще-то, интересная задумка. Оригинальная. — Третий с интересом наблюдал, как планеты бегают по орбитам. — Обратите внимание, как четко все работает. А ведь не должно, по идее…
      — Это не по правилам! — упрямо возразил Первый. — Солнце должно обращаться вокруг планеты, а не наоборот!
      — Но субъективно так и происходит!
      — А яблоки? Почему они падают вниз, хотя должны улетать к горизонту?
      — Так ведь здесь нет горизонта.
      — Но субъективно-то он есть!
      — Да ну, яблоки - это мелочь. Реки тоже вниз текут! Вот это проблема!
      — Нет никакой проблемы. Сами гляньте, океаны тоже внизу.
      — А почему они не выливаются?
      — Куда?
      — Вниз.
      — А где тут низ?
      Комиссия стала вертеть Творение и так и эдак, пытаясь определить, где тут верх, а где низ.
      — Знаете, а вверх ногами даже симпатичнее выглядит!
      — Звезд многовато… не люблю я эту мишуру.
      — И сами они великоваты, пожалуй. Монументализм, причем помпезный.
      — А очертания материков? Это уже абстракция какая-то…
      Шамбамбукли потупился. Вообще-то, изначально материк был только один, но потом почему-то развалился на части.
      — Но с гравитацией — это интересно придумано…
      — Отнюдь! Я считаю, что это порочная идея. Так же, как и эта новомодная сила трения.
      — Ну почему же! Ведь все работает?
      — Некрасиво потому что! И яблоки падают вниз. Представьте себе, сидите вы под деревом, а оно вам на голову упадет!
      — Да, это, конечно…
      Шамбамбукли вздохнул. Глупо было даже надеяться, что его Творение заслужит наименование "Лучший из миров"
 

* * *

 
      Демиург Шамбамбукли сидел в гостях у своего друга демиурга Мазукты.
      — Ты совершенно напрасно себя ограничиваешь! — вещал Мазукта, расставляя на столике тарелки. — Видел я твой последний мир — не на что взглянуть. Предельная простота и функциональность, спартанские условия. Нет, это не по мне.
      Широко взмахнув рукой с зажатой в ней вилкой Мазукта обвел окрестности.
      — Вот, приятно взглянуть! Пространство! Масштабы! Одних звезд полтора миллиона. Или миллиарда, не помню уже. Солнц — аж четыре штуки. Горы — не ниже десяти миль, а мои степи..! Ты видел мои степи? Они бес-край-ни-е!
      — А зачем? — моргнул Шамбамбукли.
      — Как зачем..? Для красоты.
      — И всё?
      — И еще, чтобы скакать по степи весь день, от восхода до заката.
      — Ты скакал?
      — Нет. Но говорят, это здорово.
      Мазукта разлил по бокалам вино и с гордостью показал этикетку.
      — Столетнее! Это мне приношение от горных племен. Они меня любят.
      — Правда? — вежливо спросил Шамбамбукли.
      — Угу. Наверное.
      Мазукта развернул полотняный сверток и принюхался.
      — А ну-ка, что там мне сегодня принесли..? Жареные быки, козы, овцы… о, мёд! Пчелиный! Шамбамбукли, в твоем мире пчелы есть?
      — Нет.
      — И очень зря. На, попробуй. Знатная вещь.
      Мазукта разложил по тарелкам жертвоприношения и приступил к трапезе.
      — Вкусно, — констатировал он с набитым ртом. — Люблю жареное мясо. Кочевники очень недурно научились его готовить. Любят они меня.
      — Думаешь?
      — Уверен. Они во мне души не чают, вот и дарят всякое - разное. Иногда еще юных девственниц приносят, но я их не ем.
      — А что по этому поводу думают юные девственницы?
      — Без понятия.
      Мазукта облизал жирные пальцы и вытер их о скатерть.
      — А почему бы им меня и не любить? Я хороший. Я им целый мир создал.
      — А я думал, что миры делаются для демиургов…
      — Ха! — фыркнул Мазукта. — Это ты создаешь миры для себя. Был я там, видел. Весь твой мир — комната 3х4 метра, стол, кровать, камин и канарейка. Да и та — заводная.
      — Мне хватает, — осторожно возразил Шамбамбукли. — Там тихо, спокойно и уютно. И никто не беспокоит. А если мне захочется столетнего вина, то я и сам его могу сотворить.
      — Такого — не сотворишь. Слабо.
      — Ну так похожее сотворю. Я не гурман, знаешь ли.
      — Знаю. Ты эгоист.
      — Ну и что? Кому от этого вред?
      — А кому от этого польза?
      — Мне.
      — Вот и я о том же говорю. Ты все делаешь для себя, любимого, а я — для людей!
      — Например, для юных девственниц?
      — Да что ты прицепился к этим юным девственницам!
      — Да так, просто…
      — Ты сам посмотри! Сколько я всего для людей сделал! Горы им воздвиг — раз! Степи расстелил — два! Леса
      насадил — три! А каких животных наплодил! И всё — ради их удовольствия.
      — А людей зачем сотворил?
      — Людей — для собственного удовольствия. Но все остальное — для них.
 

* * *

 
      Демиург Шамбамбукли позвонил своему другу демиургу Мазукте.
      — Слушай, ты как создавал людей?
      — Из грязи, а что?
      — Это первого. А потом?
      — Что "потом"?
      — Как он потом размножаться должен?
      — Кхм… Один человек размножаться не может. Нужно больше.
      — Двое?
      — Как минимум.
      — Это я уже и сам понял. Ты мне скажи, из чего второго делать? Тоже из грязи?
      — Нет. Тогда они получатся одинаковые.
      — А должны быть разные?
      — Ну да.
      — Тогда, может, мне привести к нему медведицу?
      — Лучше не надо.
      — А что делать?
      — Ну, для начала усыпи его…
      — И начать все заново?!
      — Нет, не в том смысле. Просто чтобы заснул.
      — А потом?
      — А потом делаешь второго человека из кусочка первого. Клонирование учил? Ну вот. Вырезаешь у человека…
      — Погоди, не подсказывай! Я сам догадаюсь!
      — Ну, успехов тебе тогда.
      Через несколько столетий демиург Мазукта зашел в гости к демиургу Шамбамбукли.
      — Ну, как дела?
      — Все получилось!
      — Размножаются?
      — Еще как! Вот, гляди.
      Мазукта поглядел.
      — Это… что?!
      — Это они размножаются.
      — Вот так?! Погоди, а… кто это?!
      — Где?
      — Кто это там с человеком? Это же… не человек!
      — Ну да, это женщина.
      — А она откуда взялась?! Должен же был получиться второй человек, а это… это какое-то непонятное существо!
      Шамбамбукли забеспокоился.
      — Я все сделал, как ты сказал. Усыпил человека, вырезал у него ребро…
      — Ребро? Ребро?!
      — Ну да.
      — А надо было аппендикс! Он же специально для этого предназначен!
      — Ааа… То-то я еще удивился, зачем у человека лишняя деталь?
      Шамбамбукли с умилением повернулся к мужчине и женщине, которые, не обращая внимания на двух демиургов, самозабвенно предавались разврату.
      — А по-моему, ничего получилось. Очень даже неплохо. Гораздо лучше, чем обычно из грязи.
      — Нуу… — Мазукта потер подбородок, — главное, работает. А вообще-то, все к лучшему. Кто знает, что вышло бы, если бы ты вырезал двенадцатиперстную кишку?
 

* * *

 
      Демиург Шамбамбукли подкрутил что-то в часах и с довольной улыбкой повернулся к человеку:
      — Три дня!
      — Чево?
      — Я говорю, что ты будешь жить целых три дня! Этого достаточно.
      — Достаточно для чего?
      — Чтобы родить сына, посадить дерево и построить дом. На каждое дело — сутки.
      Человек задумчиво посчитал на пальцах.
      — Мало.
      — Чего тебе мало? Дерево посадить — работы на час! Про сына я уж и вовсе молчу. Ну и дом тоже, если постараться, за сутки можно построить. Тебе же не нужны хоромы, так, шалашик какой-нибудь. Чтобы простоял три дня.
      — Нет, так не пойдет! — Человек решительно замотал головой. — Сына заделать, это, знаешь ли… А если дочь получится? Переделывать уже времени не останется.
      Шамбамбукли почесал в затылке.
      — Да, это я как-то упустил… Ну, тогда добавлю тебе еще пару дней, для верности.
      — И по девять месяцев между ними!
      — А это зачем?
      Человек посмотрел на демиурга укоризненно.
      — Так я же их не в капусте находить буду!
      — Упс…
      Шамбамбукли хлопнул себя по лбу, достал записную книжку и принялся быстро листать ее, отыскивая основные рабочие параметры женщины.
      — Да, верно… Девять месяцев. Ну, пусть десять, для ровного счета.
      — Тогда уж год.
      — Хорошо, итого три года на сына, и два дня…
      — Не пойдет! — перебил человек. — Извини, что я тебе указываю, но сына надо не только родить, но и на ноги поставить.
      — Это не обязательно.
      — Но желательно. А еще дерево надо вырастить. Оно ведь тоже не сразу примется!
      — Главное — посадить.
      — По букве закона — да. А по духу?
      Шамбамбукли почесал нос.
      — Ну и сколько дней тебе надо на то, чтобы воспитать сына?
      — Ну, пока дерево не вырастет.
      — А сколько оно растет?
      — Смотря какое дерево… — уклончиво пожал плечами человек.
      — Ну примерно?
      — Лет триста…
      Шамбамбукли раскрыл рот и не сразу смог его закрыть.
      — Двадцать лет! И не больше!
      — Хорошо, — покладисто согласился человек. — Значит, двадцать лет я расту, потом двадцать лет воспитываю сына…
      — Эй-эй! А не много тебе будет?
      — А что я, хуже своего сына? Если он растет двадцать лет, то и я должен. Мы же один биологический вид, разве не так?
      — Так-то оно так… — Демиург Шамбамбукли достал отвертку и снова полез настраивать часы. — Значит, сорок лет…
      — Про дом забыл, — напомнил человек.
      — Да, верно. И еще один день, чтобы построить шалаш…
      — Какой шалаш? — удивленно вскинул брови человек.
      — Обычный шалаш. Чтобы простоял три дня… о, блин!
      Шамбамбукли повернулся к человеку и мрачно уставился на него.
      — И сколько лет тебе надо, чтобы построить дом, который простоит сорок лет?
      — Нуу…
      — На всё про всё тебе ста лет хватит?
      — Знаешь что? — человек подкупающе улыбнулся и взял демиурга за локоть. — Давай уж сразу тысячу? Для ровного счета.
 

Лучший мир

 
      Демиург Шамбамбукли позвонил своему другу демиургу Мазукте.
      — Мазукта? Привет. У меня к тебе вопрос.
      — Ну?
      — В моем мире люди умирают, а у меня еще не построен загробный мир! И я даже не знаю, с чего начать!
      — Ну, это просто. Место у тебя есть?
      — Есть.
      — Раздели его на две части. Та, что побольше — ад. Поменьше — рай.
      — А зачем?
      — Ну как же! Праведников после смерти отправляй в рай, остальных — в ад. В раю предоставляй все блага, а в аду и без них перебьются. Вот, собственно, и всё.
      — Ясно. А как мне отличить праведников от остальных?
      — То есть? Это же азы! Тот, кто соблюдает твои заповеди — праведник. А кто нарушает — грешник.
      — Да я пока людям ничего не заповедовал, они меня и так устраивают.
      — Хм… ну, тогда те, кто не убивает, не ворует, не лжесвидетельствует — это праведники, а остальные…
      — У меня никто не убивает и не ворует.
      — А насильники есть? Прелюбодеи? Растлители малолетних? Конокрады хотя бы?
      — Да нет у меня никаких преступлений!
      — Вообще никаких?
      — Ну да.
      — Нуу… тогда можешь пока обойтись без ада. Создай только рай и переводи своих мертвых туда.
      — А что должно быть в раю?
      — Все, о чем можно мечтать. Все, что тебе подскажет твоя богатая фантазия.
      — Вот с фантазией у меня туго… ну ладно, что-нибудь придумаю.
      — Да уж давно пора! — хмыкнул Мазукта. — Твоему миру тысяча лет, кажется? Где ты до сих пор хранил своих покойников?
      — Да посадил в прихожей, поставил ему запись всей его жизни, пусть посмотрит, пока мы тут разговариваем.
      — Подожди! Кому — "ему"?
      — Человеку.
      — Не понял. У тебя что, за тысячу лет только один человек помер?
      — Ну да! Самый первый. Прожил свою тысячу лет, и всё. Теперь не знаю, куда его…
      — Погоди, погоди! Он что, помер от старости?
      — А от чего еще можно умереть?
      — От голода, холода, болезней…
      — В моем мире тепло и всем хватает еды.
      — И болезней тоже нет?
      — Нет, конечно. Я же новичок, до таких тонкостей еще не дошел.