Роза повернулась и вышла, шумно захлопнув за собой дверь. Айрис в полусне показалось, будто все как в вихре закружилось вокруг нее. Но она расслышала, что та заперла дверь на ключ.
      Глава VIII
      Утро мистера Строма
      Обменявшись с Бертоном костюмом и бумагами, Стром скрылся в одной из третьесортных гостиниц, носившей громкое название "Астория".
      Он с нетерпением ждал известий от Мильфорда. Необычайное сходство с ним Бертона сразу натолкнуло его на мысль обменяться ролями и точнее выяснить отношение к нему Айрис.
      Ее поведение в последнее время вызвало подозрение, а ее визит к брату эти подозрения укрепил. Конечно, он имел основание бояться своей жены, тем более, что он разорил ее отца, засадил его в сумасшедший дом, пустил брата нищим и запрещал жене вести и поддерживать с ними связь.
      Учитывая каждый шаг, он не учел только того, что Бертон был связан узами дружбы с Джеральдом Марчем, а тaкже любил его жену Айрис.
      Часы бежали медленно. Мистер Стром скучал и иногда звонил по телефону Мидьфорду.
      - Что нового?
      - Сегодня ночью, сэр, ваша жена стреляла в вас, но вы были очень корректны, чем совершенно поразили ее, она думает, сэр, что вы начали изменять свой характер.
      - Молодец Мильфорд, следи дальше.
      А сам думал и радовался, что благодаря своевременной замене он избежал смерти.
      - Кто знает,- думал он вслух,- в меня, может быть, она не промазала бы. Я, признаться, не пошел бы на этот риск за такую малую сумму.
      Сообщение Мильфорда 6 том, что Бертон сбежал и не явился более в дом, вызвало у него подозрение, раздражение и горечь. Он подумал о том, что "профессиональная часть" становится фикцией даже в их жульнической корпорации.
      Просматривая свои капиталы, он убедился в том, что перепутал конверты и дал Бертону билет в один миллион фунтов стерлингов. Это его разозлило, и он сделал распоряжение Мильфорду известить полицию и Скотленд-Ярд о своем ограблении.
      На другой день он получил известие о том, что его жена Айрис скрылась.
      По телефону были даны все распоряжения о поимке ее, а также были сделаны приготовления к ее полной изоляции от общества, тем более, что она сама развязывала ему руки, так как оставила записку с просьбой в ее смерти никого не винить.
      Это освобождало мистера Строма от многого, и у него на пути оставался только один враг - сын старика Марча, Джеральд.
      - Ну, с этим пьяницей я всегда справлюсь,- думал он. Но тучи набегали на его лицо, когда он вспоминал старика Марча.
      - Не старик- железо,- скрежетал он зубами, - даже бедлам не сломил его здоровья.
      В это утро мистер Стром вышел из ванной комнаты в пижаме и шелковой сорочке, рельефно облегавшей мускулатуру его сильного тела. В этом виде он походил не на миллионера, а на авантюриста, добившегося в конце концов удачи и приобретшего роскошный особняк в ПаркЛэйне.
      Он подошел к окну и уставился на площадь. Ночной туман к утру сменился, как водится, утренним туманом, и он с тоской вспоминал о залитом солнцем Мойзенбурге, широкой бухте и голубых озерах, о своем винограднике на склонах холма.
      В дверь мягко постучали.
      - Войдите.
      Дверь распахнулась, и в комнату вошел бочком с хитрой усмешкой его слуга Мильфорд.
      - Почта получена, вас разыскивают,- сказал он запросто и положил пачку писем на письменный столик.
      - Добавляй "сэр",- проворчал Стром.- Опять разучился говорить как полагается.
      Мильфорд косо осклабился.
      - Ладно, так и быть, уж подучусь снова.
      - Я бы тебе настоятельно рекомендовал. Я могу иметь сто слуг за четверть того, что ты получаешь, и моложе тебя, и в десять раз работоспособнее.
      - Возможно, только они не согласятся для вас делать то, что делаю я, и доверять им вы тоже не могли бы. "Преданность за деньги купить нельзя", я на днях вычитал эту фразу.
      Стром выбрал одно письмо в простом синем конверте и распечатал его. В письме значилось: "Все в порядке. Он арестован, она заперта у Розы Лежер". Подписи не было. Стром пробормотал что-то и передал письмо слуге.
      Мильфорд пробежал глазами клочок бумаги без малейшего изумления.
      - Арестован...- процедил он сквозь зубы.- Заперта, хм... а остался еще брат...
      Стром резко обернулся.
      - Что ты хочешь этим сказать?- спросил он.- Само собой разумеется, остался,- продолжал Стром,- надолго ли. В чем дело?
      - Так себе, ничего.
      Стром взглянул на него в упор.
      - Мне кажется, что временами на тебя находит дурь.
      - Может быть,- заметил Мильфорд.
      - Одеваться, Мильфорд, ну!..
      - Вы собираетесь воскреснуть. Не рано ли, ведь газеты вас уже убили?..
      - Да, да, воскресну. Все в порядке, все. А брат безопасен и пьяница.
      Говоря это, Стром одевался. Тон его голоса возбудил внимание Мильфорда.
      - Знаете, что я вам скажу, мистер Стром, страх порождает ненависть...
      Стром уставился на него.
      - Потрудись объяснить.
      - Я хочу сказать, что невозможно ненавидеть человека, не боясь его. Страх превращает боязнь в ненависть. Отнимите страх и останется... презрение, все что хотите, только не ненависть.
      - Это ты тоже из книжки вычитал?- спросил Стром, стоя перед зеркалом.
      - Нет, это мой собственный котелок сварил,- ответил Мильфорд, взяв платяную щетку и принимаясь чистить жилет хозяина.
      - Ну, поскорей.
      - Сейчас кончу. А вы не знаете, сэр, что это за личность живет по соседству с вами на Шип-стрит? кажется, это Марч.
      - Что, Марч рядом!
      - Я говорил на днях с одним полисменом, он его считает свихнувшимся. Живет он, как говорят, в одиночестве. Пьет, и здорово пьет...
      - Ты хорошо осведомлен, ты знаешь сам, что делать,проворчал Стром через плечо.
      Мильфорд задумчиво тер лицо.
      - А вдруг он все знает,- сказал он, помолчав.
      Стром обернулся.
      - А не потрудишься ли ты отсюда убраться, старый болтун?!
      Мильфорд ничуть не смутился и спокойно повесил жилет на спинку стула. Потом подошел к двери и выглянул в нее.
      - Вас дожидается Макс,- сказал он.- Он сидит в коридоре.
      - Что? Макс ждет, позови его!..
      Мильфорд привел Макса, который подобострастно поклонился Строму.
      - Можешь идти, Мильфорд,- сказал Стром.
      Мильфорд неторопливо удалился.
      - Докладывайте!- сказал Стром.
      - Я выследил ее, она заперта у Розы Лежер,- заявил Макс, извлекая из своей записной книжки моментальный снимок и протянув его миллионеру.
      - Это она,- подтвердил Стром.- Наверно, отыскать ее было не трудно.
      - Сама вскочила в авто.
      - Good!
      - Лежер ее вышколит.
      - Я уверен в этом,- процедил Стром, стоя у окна в своей любимой позе, уставив взор куда-то в пространство без малейшего выражения на лице.
      "Страх порождает ненависть",- прозвучали в его ушах слова Мильфорда. Передернув широкими плечами, он отогнал воспоминания.
      - Она хорошенькая, Макс, верно?
      - По-моему, очаровательна,- сказал Макс.- Я не знаток по этой части, но мне кажется, что такие не часто попадают туда.
      - Правильно,- пробормотал Стром.- Такие не часто попадают. Я у ней сегодня буду как гость.
      - Это чрезвычайно оригинально,- засмеялся Макс. - У вас большая фантазия.
      - Ну, довольно, надо покончить с Марчем.
      - Он остался последний.
      - Да.
      - Вы здорово округлили состояние, присвоив кассу его отца.
      - Довольно!- резко сказал Стром,- я не люблю лишних слов.
      Он извлек из бумажника полдюжины билетов и сунул Максу в протянутую руку.
      Макс оживился.
      - Шесть сотенных. Ну ладно, хватит.
      Элегантно поклонившись, Макс, насвистывая шансонетку, вышел.
      Оставшись один, Стром повернулся к окну и уставился на площадь, над которой висела пелена тумана.
      Он гордился своим бесстрашием. Безжалостно, без угрызений совести шагал он по людям к поставленной цели и не испытывал страха.
      В трех частях света женщины проклинали его имя и память о нем. Враги его день и ночь лелеяли планы отмщения, но он не знал страха.
      Вспомнив Марча, он успокоил себя, но в глубине души угнездилась тревога.
      Он боялся старика Марча, запрятанного в бедлам.
      4
      Желтая лихорадка Джеральд
      Марч стал очень беспокоиться, когда он заметил отсутствие Бертона. Не доверяя себе, он обошел все комнаты, но нигде не было видно ни его, ни записки, адресованной к нему.
      Подставив голову под кран, немного освежив себя, он решил первым долгом броситься к особняку Строма, но остановился. Его поразила мысль:
      - Бертона никогда не было. Есть только один Строи, только один, живущий двойной жизнью.
      Но эта мысль никак не укладывалась в рамки реальности. Никак. Веря и не веря себе, он выскочил на улицу.
      Улица тонула в тумане, и огни автомобилей, прохожие, казалось, плыли навстречу.
      Остановившись у витрины, он купил вечерний выпуск.
      Тайна разъясняется.
      Убийца миллионера Строма арестован. При нем найден билет в 1.000.000 фунтов стерлингов. Убийца отрицает все и старается запутать следы правосудия. На следствии удалось выяснить, что его зовут Джон Бертон.
      Газета выпала из рук.
      - Значит, все-таки Бертон существует самостоятельно...
      И Марч устремился по улице в толпу, шум, грохот, чтобы найти себя, чтобы, слившись с толпой, облегчить свое настроение и, успокоившись, в динамике движения обдумать все.
      Кажется, он,- прошептал Макс Мильфорду.
      - Да, это он. Голову на отсечение - он,- подтвердил Мильфорд.
      И оба бросились за ним.
      Догнали Джеральда Марча при повороте на Стрэнд.
      - Сэр,- приподнял шляпу Мильфорд,- разрешите представить вам одинокого лорда.
      - Лерд Пью.
      - Джеральд Марч.
      - Сэр, я оставлю вас одних и желаю хорошей ночи, - и, нахлобучив быстро шляпу, Мильфорд растаял в тумане.
      - Нас познакомили вовремя,- любезно сказал Макс,- и если вы ничего не имеете против, то прошу поужинать со мной.
      - Спасибо, лорд,- угрюмо ответил Джеральд,- ужинать не буду, а выпью с удовольствием.
      - Идет, тем лучше.
      Шли долго, зигзагами. Из улицы в переулок, из переулка в улицу.
      - Уф,- прошептал Марч,- я никогда так долго не ходил за стаканом виски.
      - Подождите немножко, подождите,- успокаивающе сказал Макс и повел его мимо дворцового фасада, через маленькие ворота. Он остановился у старинного дома, в одном из самых узких переулков, вошел в дверь, которая была не заперта, и показал путь вниз в погреб.
      - Вот здесь, если не ошибаюсь.
      - Разве вы никогда не бывали тут раньше?
      - Нет, мне только говорили об этом месте.
      - А что тут такое?
      - Сейчас увидите.
      - Есть у него какое-нибудь название?
      - Даже очень замечательное - "Желтая лихорадка".
      Он открыл дверь и потянул его за собой. Марч вскрикнул.
      Он очутился в подвале со сводами, подпираемыми толстыми столбами. На стенах, естественно сочившихся сыростью, были намалеваны в стиле самого крайнего экспрессионизма целые полчища слизистых водяных животных- угри, стенные клещи, водяные пауки, бациллы.
      Здесь же было изображено, чем питалась вся эта тварь.
      Столбы разделяли все помещение на своего рода пещеры.
      В одну из таких пещер, у входа в которую извивался пучок огромных щупальцев каракатицы, Макс ввел своего спутника, предварительно бросив осторожный взгляд в другие пещеры.
      - Да что же это за место?- спросил Марч.
      - В сущности говоря, в высшей степени банальное учреждение. Несколько неудовлетворительных последователей Ван-Гога пожелали иметь такое пристанище, где они чувствовали бы себя как дома, и вот они сляпали это в стиле лучших парижских образцов. Посмотрите-ка на здешних официантов. Дайте-ка нам бутылочку белого бургyндcкого.
      Кельнер в одежде, похожей на костюм водолаза, принял заказ.
      Некоторое время Марч осматривал ресторан, но затем постепенно начал нервничать.
      - Для чего мы, собственно, здесь? - нетерпеливо спросил он.
      В пещере рядом с ним вдруг послышались шумные голоса. По всей вероятности, это были гости, пришедшие сюда каким-либо зaдним ходом, но не подлежало сомнению, что это были постоянные посетители.
      Они. говорили наперебой, но один голос, голос человека по имени Макару, покрывал все остальные.
      - Хорошо, черт побери, я согласен. Я его уничтожу за сто фунтов.
      - Плачу, получи аванс!
      - Это здорово, черт побери, давай!
      Джеральд встал.
      - Не вмешивайтесь в их дела,- прошептал Макс, - не надо, если вам дорога жизнь.
      - Я проучу этих гадин! - крикнул Джеральд и, оттолкнув Макса, лицемерно старавшегося его удержать, вскочил в соседнюю пещеру.
      При его входе группа лиц поднялась из-за стола, закрывая своими спинами Мильфорда.
      - Кого это собираетесь убить? - вскричал Джеральд.
      - Тебя,- свирепо, подходя к нему, сказал огромный, обросший волосами человек.- Я тебя раздавлю как муху.
      - Правильно,- подхватил один из этой группы.
      - Оглуши его по коробке, Макару,- крикнул другой.
      В следующий же момент, .казалось, подошедшего к Марчу поразил удар грома. Он стремглав полетел и, опрокинув по пути стул, упал наземь.
      Кругом все засуетились и бросились Макару на помощь.
      Мильфорд, прячась за спины, кричал: - В круг, драться!..
      Один только Марч безучастно и спокойно сказал:
      - Драться? Ладно, станьте в круг!
      - Как будете драться? - спросил Макс.
      - Как угодно,- ответил Марч.
      - Я проучу этого щенка! - закричал вставший Макару.
      Все повернулись к задыхавшемуся от злобы Макару, который сорвал с себя рубашку и приготовился к бою.
      - Как угодно! - заорал он,- и пусть не жалеет побежденный.
      Схватка началась.
      Марч с невозмутимым спокойствием вошел в круг. В его глазах светился радостный огонек. Для него было вполне ясно, что как бы Макару не был силен, он никакого понятия не имел о боксе.
      С ревом, как взбесившийся зверь, Макару ринулся на своего противника и направил на его голову два оглушительных удара. Но как-то вышло так, что головы не оказалось там, куда он метил, и его огромные кулаки рассекли лишь воздух. Несколько раз он проделывал то же, но все безуспешно, а потому раз, сделав движение, как будто намеревался нанести те же удары, он вдруг остановился, нанес бешеный удар в живот и подставил ногу Марчу.
      Тот пошатнулся.
      - Прибей его!
      - Лупи!
      Марч был мертвенно бледен. От тяжело перевел дыхание, застонал и затем медленно сделал шаг вперед. Он совершенно оправился, как будто с ним ничего не случилось.
      Макару еще раз замахнулся, но теперь ударил Марч.
      Несмотря на легкость удара в правый глаз, последний через минуту превратился в распухшую массу.
      После этого Макару стал осторожнее и попытался ногой ударить незнакомца в живот. Но Марч схватил его ногу, и тот, повернувшись и упав на голову, едва поднялся.
      Противники еще несколько раз сцепились, и в результате у Макару губа оказалась рассеченной, щеки были окровавлены, а нос совершенно разбит.
      Но он не сдавался. Несмотря на сыпавшиеся на него удары, он ухитрился обхватить Марча и думал, что победа за ним. Но Марч сумел как-то освободить свои руки и стал наносить Макару в ребра такие удары, что каждый из них мог вышибить из него дух. Он не выдержал этого и, подавшись назад, вытянул ногу вперед, чтобы нанести ужасный удар.
      Удар не миновал Марча. Нога не попала в живот и задела лишь голень, содрав с нее кожу.
      Марч нагнулся, потирая голень и корчась от боли.
      Затем он взглянул туда, где стоял его противник, оглушенный, весь измазанный кровью, жадно вдыхая воздух.
      - Ну, ладно,- сказал он,- надо кончать эту забаву.
      Он слегка прищурил глаза, и в них засветился холодный злой огонек.
      - А теперь...- произнес он медлительно,- я хочу угостить тебя моим любимым ударом. Он затуманит тебе голову на некоторое время. Гляди - вот он!..
      Марч размахнулся и правой рукой ударил Макару по лицу. Послышался треск. Макару свалился как мертвый.
      - Итак,- воскликнул Марч,- мое представление окончено. Разумеется, при условии, что никто из вас не захочет быть следующим.
      Все сумрачно глядели на него. Мильфорд, прячась за спинами, выбрался из пещеры, уронив на пороге свою шляпу.
      - Ступай прочь! - крикнул вдруг Марч.
      Он заметил, что один подкрался к нему сзади и собирался железной палкой разможжить ему голову, но остановился, ибо увидел перед собой дуло револьвера.
      - Не старайся хитрить,- с насмешкой продолжал Марч,--я всегда ношу с собой заряженный револьвер и стреляю без промаха. Смотрите!..
      Он выстрелил. Ножка бокала разлетелась вдребезги, а бокал беспомощно упал на стол, жалобно звякнув.
      - Помните,- проговорил Марч внушительно,- что я пристрелю каждого так же просто, как отстрелил ножку бокала. На место, собаки!..
      Эти отчаянные люди не были трусами, револьвер не был им страшен, однако сейчас они смутились и украдкой глядели друг на друга. Броситься ли им на него, он может убить одного-двух, но зато остальные восторжествуют.
      И вот они приготовились.
      Но вдруг удар гонга прервал безмолвие. Бродяги обернулись и бросились вон из пещеры.
      - Констебли,- закричал Макс и сразу же бросился вслед за побежавшими.
      Но Марч, бросив на распростертого Макару презрительный взгляд, спокойно вышел из пещеры.
      На этот раз он не заболел желтой лихорадкой. При выходе под ноги попалась измятая шляпа. Подняв и вывернув ее подкладку, Марч прочел: "Мильфорд". Он наморщил лоб, стараясь вспомнить фамилию, и чуть не вскрикнул.
      - Мильфорд, да это лакей Строма.- И ярость овладела им.- Ах так? Ему мало отца, мало сестры, купленной по сходной цене, мало Бертона...- и он бросился из кабачка, пылая ненавистью.
      Глава X
      Римский вечер
      Сообщение по телефону Строма к Лежер вызвало панику среди всего женского населения "Девятки треф".
      Это было событие.
      - Сам Строи посетит нас...- благоговейно шептались по углам.
      Вытаскивали спешно дорогие ковры, устраивались уютные уголки. Лежер сбилась с ног, наводя всюду лоск и красоту.
      Новый звонок по телефону... Короткий разговор.
      - Ему нужен римский вечер! - вскрикнула Лежер.
      - Римский вечер?!
      - И он сам, подумайте, барышни, будет одет преторианцем.
      - Нет, нет, римским папой!..
      - Что вы говорите? Папа святой!..
      - Вы ничего не понимаете, ничего...
      И снова суета. Целый вечер швейцар отказывал посетителям по случаю учета.
      Все женщины должны были надеть свои лучшие туники, цветные котурны и выстроиться вокруг столов в нижнем зале как на параде.
      Избитую Айрис, одетую в легкую тунику, поставили в ряду других.
      Мысль о самоубийстве у нее совершенно прошла, и было только одно желание - убежать из этого парадиза.
      - Я не позволю ему подняться к ней, если на новенькую упадет выбор,сказала Дебора, указывая окружающим ее женщинам на Айрис.
      И она с ненавистью оскалила зубы.
      Рука Айрис опиралась о стол. Быстро, прежде чем кто-либо смог ее удержать, Дебора, вытащив свой нож, нанесла сильный удар, желая пригвоздить к столу белую руку Айрис.
      Клинок попал между пальцев Айрис, которая почувствовала холодное прикосновение, и вонзился, задрожав, в дерево.
      Лежер сорвалась с места.
      Женщины подбежали и окружили Айрис, лицо которой побелело.
      В эту минуту сторожившая у входа крикнула, что прибыл Стром.
      Он с шумом ворвался в зал в сопровождении трех друзей по кутежам. Он был уже пьян.
      - Приготовлены ли венки из роз? - спросил он.
      Лежер даже и в голову не пришло об этом подумать.
      Стром пришел в негодование, после чего расхохотался.
      - Обнажить всех женщин!., приказал он.
      Большинство женщин приготовилось повиноваться, но украдкой они наблюдали за Айрис.
      У Айрис зуб на зуб не попадал, и она вся тряслась от бешенства.
      Стром, раскачиваясь вправо и влево, наклонился вперед. Его маленькие глазки мигали, он разглядывал Айрис с безграничным вниманием.
      А Айрис, оцепенев от ужаса, узнала Строма.
      - Как зовут эту женщину? - спросил он, заикаясь.
      - Айрис,- ответила Лежер.
      Стром повторил несколько раз это имя.
      Казалось, на него нашло затмение.
      Вдруг он поднялся. Он готов был танцевать от радости, видя, что Айрис силится узнать, кто перед ней, он или Бертон. Он упал на грудь одного из своих товарищей, которого обнял и поцеловал, повторяя:
      - Она похожа на нее! Как она похожа на нее!
      Айрис рассчитала, сколько времени ей понадобится, чтобы прыгнуть к двери и выбежать на улицу. Она рванулась с места, но не успела привести свой план в исполнение.
      Широкие влажные ладони Строма схватили ее за подмышки, он стиснул ее, приподняв с пола, и понес к лестнице.
      - Сию же минуту! - кричал он.- Я хочу ее сию же минуту!
      Стром втолкнул ее в комнату, перевернул дощечку, запер дверь. Он хрюкал от удовольствия как свинья и повторял про себя:
      - Как она похожа на нее. Как она похожа на нее!..
      Новый приступ ужасной радости охватил его. Он сел, смеясь, в кресло.
      Айрис воспользовалась этим, чтобы броситься к двери.
      Она успела уже ее открыть, когда он схватил ее за шею и грубо отбросил в глубь комнаты.
      Он задыхался от гнева.
      - Я как будто тебе не нравлюсь? - сказал он.
      И он с силой встряхнул ее.
      Айрис почувствовала, что ее энергия исчезает и уступает место страху, ужасному страху существа, отданного во власть дикого зверя, страху, который заставляет кричать и призывать на помощь.
      - Раздевайся! - крикнул Стром.
      Она продолжала стоять неподвижно, дрожа от рыданий, и тогда он разорвал надвое ее длинную полотняную сорочку.
      - Негодяй!
      - Браво, Айрис, браво...
      - Кто вы? - шептала она.
      - Не все ли равно, кто. Стром ли будет тебя ласкать или я...
      Айрис побледнела, она не могла узнать ни мужа, ни Бертона в этом мечущемся звере.
      Стром снова начал смеяться оглушительным смехом и упал на кровать, не выпуская, однако, из рук ее волос, в которые он вцепился изо всей силы. Он говорил, потому что нуждался в том, чтобы излить в словах свое удовольствие, и, продолжая говорить, все время склонялся головой к голове Айрис, дыша ей в лицо винным перегаром.
      - Ты мне нравишься. Почему ты хотела уйти? Я дам тебе столько денег, сколько ты захочешь. Ты девка по имени Айрис, не так ли? Откуда ты?
      Одной рукой он все время держал ее за волосы, а другой ласкал ее тело, оставляя на нем влажные следы своей липкой ладони, и говорил, погружаясь в воспоминания:
      - Ты хочешь меня обмануть? Тебя зовут не Айрис... Айрис жена Строма, а ты другая, та которая была у меня. Помнишь... Как нельзя ничего знать заранее? Я не знал, что в конце концов буду тебя иметь. И я сейчас возьму тебя. Ляг со мной рядом.
      Айрис снова рванулась, но он со смехом опрокинул ее на кровать и ударил.
      За одну секунду Айрис поняла, что этот человек Стром, настоящий Стром, которого она ненавидела, которого она собиралась убить, но не Бертон, этот ласковый культурный человек...
      Стром, сжавши руками ее бедра, прижал ее к себе и раздавил. Он овладел ею, осыпая бранью, и она претерпела его, как претерпевала не раз. Но это было уже слишком.
      Это превышало меру ужаса, какую душа может вместить.
      В то время как его ласки распинали ее, душа ее кричала.
      Получив наслаждение, Стром уснул или притворился спящим.
      Айрис медленно отстранилась от него, чтобы не чувствовать больше прикосновение его кожи. Она лежала у стены и не могла думать о том, чтобы встать с постели, не разбудив его. Но это ей даже не пришло в голову.
      Она была совершенно обессилена и погрузилась в дремоту.
      Красные слоны топтали ее тело, и их вереница шла бесконечной лентой...
      Красные слоны...
      И на нее сыпалось золото...
      Она очнулась от своего полусна, и ей показалось, что комната, которую освещала только чадящая лампа, приве - шенная к стене, наполнилась красным светом. Она ясно видела, как перед нею развертываются все события ее жизни, и перед ней предстало все ничтожество, вся бессмыслица ее существования.
      Она приподнялась на локте. Но нет. Не надо торопиться. У нее есть достаточно времени. Она знала по опыту продолжительность подобного тяжелого сна у Строма. Надо было обдумать. Надо было щадить свою жизнь.
      Она чувствовала себя сильной, деятельной, полной хитрости. Она представила себе в воображении все, что должно было произойти. Все ей удастся. Она была непобедима.
      С предосторожностью она засунула обнаженную руку под матрац. Она схватила нож, который был там спрятан, и вытащила его из кожаных ножен. Он был удивительно острый.
      О, как бы ей хотелось заставить Строма страдать!
      Она не спрашивала себя, не выколоть ли ему глаза, или, может быть, лучше его оскопить. Но он станет кричать, сбегутся люди. Ей не удастся убежать. А она решила сберечь обязательно жизнь. Ведь где-то там, там Бертон шептал ей:
      - Будьте моей женой, Айрис...
      Она искала место его сердца. Складки приподнявшейся далматики закрывали его.
      Тогда она нанесла ему страшный удар в шею, ибо считала его тело более крепким, чем оно казалось на самом деле. Железо вошло по рукоятку в подушку, и клинок оцарапал шею Строма, который в этот момент отвернулся...
      - Вы делаете успехи, Айрис...
      Он быстро соскочил с кровати... Но с удесятеренной силой Айрис, схватив его за. шею, опрокинула на кровать.
      Стром сильно ударился затылком о спинку кровати и потерял сознание; тогда Айрис схватила край позолоченной далматики и всунула ее в рот Строма.
      Затем спрыгнула с кровати поразительно спокойная, с ясной головой.
      Никто не видел, как она проскользнула по коридору и открыла дверь, выходящую на улицу. Снаружи на бульваре было пустынно. В кабаках погасли огни. Только окна квадратных домов среди громад крепостных стен бросали отсветы на далекое расстояние. Это был тот неопределенный час, когда ночь уже кончилась, но солнце еще не встало.
      Эта картина показалась Айрис новой, таинственной, полной многообразного богатства жизни. Никогда она не смотрела на мир, в котором жила. Дома впервые предстали пред ней как выражение силы и воинственности. Бродяга, поспешно удалившийся направо, похож был на преступника, а силуэт другого человека, бродившего в противоположном направлении, выражал отчаяние. Дома, земля и небо были полны значения. Со всех сторон ее окружала опасность, ненависть и любовь. Но она ничего не боялась.
      Не была ли она ангелом-мстителем?..
      Сзади упали две точки света, и она, успев скрыться в подъезд дома, видела, как промчался автомобиль Строма.
      Она пустилась бежать по направлению порта.
      Глава XI
      Марч отдает визит Строму
      Город был окутан серой дымкой, дело было к утру, и уличные фонари горели мутными пятнами, когда Марч, пошатываясь, вышел на Парк-Лэйн. У дома мистера Строма он остановился, окинул взором темные окна, и горестную складку его губ скривила злобная усмешка.
      В хмелю основные черты характера выступают особенно резко. Добродушный начинает еще более любить своих близких, нелюдимый еще более ожесточается. Человек же в трезвом состоянии, питающий к кому-нибудь неприязнь, напившись, приходит в неистовство, которое толкает его на убийство. Марч питал такую неприязнь и был к тому же в изрядном опьянении.
      Он решил проучить мистера Строма, показать ему, что нельзя безнаказанно грабить и убивать людей.
      У дверей он на мгновение замялся. Затем поднялся по ступенькам и тихо постучал. Тотчас же изнутри донесся голос, спрашивавший:
      - Кто там?..
      Марч на мгновение задумался, но, вспомнив бой в "Желтой лихорадке", сказал громко:
      Макару здесь,- вот кто...
      Короткая пауза, затем дверь бесшумно отворилась, и он прошел внутрь. Его никто не встречал, да он и не ожидал встретить слугу. Пройдя пустой вестибюль, он поднялся по лестнице и через небольшой коридор, дверь которого была открыта, шагнул в комнату, погруженную во мрак. В глубине ее за письменным столом, слабо освещенным лампой с зеленым абажуром, сидел Стром с повязкой на шее. Марч остановился, переступив порог, и услыхал, как дверь позади него закрылась.
      - Садитесь,- сказал Стром.
      Посетитель не нуждался в позволении и, не говоря ни слова, занял свое место. Злобная гримаса вновь исказила его физиономию, но Стром не мог видеть выражения лица Марча.
      - Зачем вы пришли сюда?
      - Мне нужны деньги, Стром, и в срочном порядке, на ремонт после дела с Марчем.
      - Потрудитесь помолчать,- оборвал его Стром,- и уходите. Через полчаса можете вернуться - деньги будут приготовлены.
      - Как бы не так! Гоните монету немедленно,- заявил Марч упрямо.
      Физиономия Строма на мгновение вынырнула из мрака, и он произнес раздельно скрипучим голосом:
      - В этом доме действительны только мои распоряжения. Не соглашаетесь не надо. Я вижу - вы пьяны, Макару, а в пьяном виде вы всегда дурака ломаете.
      - Согласен, что звезд с неба я не хватаю, но не такой я дурак, чтобы вновь рисковать ради вас. Заметьте себе, Стром, вы тоже рискуете.- Последнее он сказал, вспомнив обрывок разговора, случайно, подслушанного в этот день.
      Стром запахнул плотно свой ватный халат и пожал плечами.
      - Разрешите указать вам, что это дело касается только меня,- вежливо ответил Стром.- Оставьте этот вопрос. Я вас не задерживаю.
      - Ошибаетесь, теперь мы этого вопроса не оставим, - вскричал Марч, грозно подымаясь.- И я отсюда не уйду, пока не выведу вас на чистую воду. Теперь я доберусь до вашей гнусной физиономии. Советую вам сидеть смирненько. Может быть, вы и не видите револьвера в моей руке, но я его держу наготове, смею вас уверить.