Золотая трясина

– Понятно? – спросил парня Шах. Тот, улыбаясь, кивнул.

– Все, – сказал Болото. – Иди. – Парень вышел. – Кстати, Ахмет, – выдержав паузу, Болото посмотрел на Шаха, – хозяин тобой недоволен. Что-то у тебя дела не идут. Да и на Лихого ты зря наехал. Или законником себя возомнил? Зря. Ты отморозок по жизни и по понятиям – и спрашивать с тебя так и будут. Понял?

– Да я все делаю, что хозяин просит, – недовольно ответил Шах. – И товар отправили, и на Сенокосном одного под несчастный случай подвели…

– Ты ничего про гоп-стоп в Берелехе не слышал?

– Вроде каких-то двоих там за приличные бабки кинули. И замочили, кажется.

– От кого слышал?

– От Генки-водилы. Он ездил в Сусуман и попал там под гребенку. Менты всех подряд шерстили. Ништяк, у него с собой ничего не было.

– Точно, двоих повязали там, у них две «дуры» с собой были, ну и загребли их. Минимум по пятере ухватят. Если еще за «дурами» нет ничего. Узнать бы, кто тех двоих сделал. Правда, там тоже непонятка какая-то. Базар был, что покупатели прикатили, а им вместо золота по пуле всадили. Базарок пошел, что это был якутский общак. А еще базарят, что на Омчак Питерскому грев шел. Или даже откупать Питерского хотели. Бабки там немалые. Седой тоже начал искать этих двоих. Но не поймешь, чьи бабки и кого обули. Седой докопается. Правда, непонятно, чего он так уцепился за это. Впрочем, дело его. Ты доберешь к концу месяца нужный вес?

– Без проблем, – ответил Шах.

– А девчонка, внучка Ивановых, очень хорошая, – улыбнулась пожилая женщина с резкими чертами лица. – И приветливая, и добрая. Угостила меня фруктами и шоколадку дала. Маринкой ее зовут. Я-то надеялась, что ты мне внучку или внука подаришь, – взглянула она на сидящего за столом небритого мужчину лет сорока. – А ты… – Она махнула рукой. – Поначалу я на твою Ритку грешила, да ты сам…

– Хорош, мать, – остановил ее сын. – Что ж теперь поделаешь? Если бы жили в центре, можно было бы взять ребенка. Хотя там нищими были бы. Знаешь, мать, я уже смирился. Раньше не по себе было, а сейчас вроде ничего страшного. А ты как? Может, тебе лекарство какое надо? Я в Магадан собираюсь, повезу мясо, рыбу и немного мехов. Так если что надо, говори, я привезу.

– Да ничего не надо. Я сейчас телевизор смотрю. И даже думала, может, назад на Украину податься? Там же сейчас мои соратники героями стали. И Степка Бандера – национальный герой. Но вспомню, как наши хлопцы вырезали хутора, которые русских солдат кормили, и не хочется. Как я в глаза их родственникам смотреть буду? – вздохнула она. – Да и на Украине, того и гляди, гражданская война начнется, все власть никак не поделят. Верно говорили: панове ссорятся, а у холопов чубы трещат. Так что решила – здесь умирать буду.

– Виталик! – радостно воскликнула по телефону Марина. – А я несколько раз пыталась позвонить…

– Ты почему из Москвы уехала? И матери не звонишь? Совсем ты что-то…

– Послушай, Виталий, это тебя не касается. Я рада, что ты позвонил, но в наши с мамой дела не лезь.

– Как это – не лезь? Я люблю тебя, и, между прочим, если ты не забыла, собираюсь на тебе жениться. А ты говоришь – не лезь.

– Вернись домой, все объясню. Ничего страшного, просто мне кое о чем сказали, и я не решилась сразу спрашивать маму, правда ли это. Но обязательно все выясню.

– Может, расскажешь мне, что произошло?

– Это не телефонный разговор.

– Ну ладно. Как ты там?

– Все нормально. А ты как? Я по телевизору видела, что там какие-то провокации…

– Все нормально. В ноябре буду дома. Ну ладно, до свидания и целую. Я люблю тебя!..

Связь прервалась.

– Алло! – закричала Марина. – Алло! – Поняв, что связи нет, положила трубку.

– Парень твой? – спросил Иван Иванович.

– Да, – кивнула Марина. – Можно сказать, муж. Да нет, – увидев, как Иван Иванович посмотрел на жену, торопливо забормотала она, – я не спала с ним, он говорит, что поженимся мы с ним… – Она покраснела.

– Это хорошо, – кивнул Иван Иванович. – Хотя, может, только пока он в армии, так и говорит. А то ведь сейчас…

– Виталик любит меня, – ответила Марина. – И мы обязательно станем мужем и женой.

– Очень хорошо! – воскликнула Александра Ефимовна и недовольно посмотрела на мужа. – Главное в любви – вера. Вера позволяет прощать кое-какие мелочи и споры разрешает. Если вера друг в дружку есть, то и семья будет крепкая. А он где сейчас?

– В Южной Осетии, миротворец. Говорит, что там спокойно, а по телевизору вчера говорили, что там провокации и против населения Осетии, и против миротворцев. Страшно, наверное… – Девушка вздохнула.

– Да там этот Мишка Саакашвили, – пробормотал Иван Иванович, – шестерка американская, того и гляди с войной кинется. Не понимает дурак, ему ж враз зубы повыбивают. Америке и НАТО он как шел, так и ехал. Те, кто политику держит, сами никогда в драку не полезут.

– Хватит, политик, – улыбаясь, остановила мужа Александра Ефимовна.

– А что, я неправду говорю? Начнет этот придурок какую-нибудь провокацию, и наши пацаны на себя удар примут.

– Перестань! – увидев погрустневшую Марину, одернула его жена.

Иван Иванович подошел к девушке.

– Да все нормально будет. Кто сейчас на Россию замахнуться посмеет. Медведев же заявил, что своих в обиду не дадим. Так что не волнуйся, вернется твой, как его зовут-то?

– Виталий, – сердито напомнила ему жена. – Он же тебе по телефону назывался.

– Да запамятовал я.

– А я про маму подумала. Надо, наверное, позвонить ей, объяснить, почему я уехала. Может, и неправда это.

– Конечно, – согласилась Александра Ефимовна, – надо было сразу все узнать, а уж потом и…

– Правильно сделала, – подмигнул удивленной жене Иван Иванович. – А так бы и не приехала. Выяснить потом все можно, а сейчас она у нас, и раньше чем через месяц я ее не отпущу.

Марина засмеялась.

– Конечно, хорошо, что ты приехала, – сказала Александра Ефимовна. – Но лучше было бы, если бы с согласия мамы. Хорошая она у тебя. А вот у нас… – Тяжело вздохнув, Александра Ефимовна вышла.

– Почему она заплакала? – тихо спросила Марина.

– У нас сын погиб, – ответил Иван Иванович. – Ему и трех месяцев не было. В больницу поехали, мы тогда в Хабаровском крае жили, ну и в аварию попали. Сынок наш… – Не договорив, он отвернулся.

– Извините! – Всхлипнув, Марина выскочила из комнаты.

– Да ничего, – пробормотал он, – сердце уже не так щемит. А сначала ой как плохо было. – В дверь позвонили. – Кто там? – Иван Иванович вышел в прихожую.

– Да это я, – пробормотал знакомый голос, – Лешка Павловский. Твоей внучке гостинец принес, за маманю мою. Уж больно девка ей понравилась.

– Привет! – Иван Иванович открыл дверь и пожал руку Павловскому.

– Как дела, Иваныч?

– Да потихоньку. А у тебя как?

– Нормально. Мясо хорошо берут, рыбу тоже. Да и меха потихоньку расходятся.

– А что ты Марине-то принес?

– Воротник и шапку.

– Маринка! – позвал Иванов. – Поди-ка сюда!

– Здравствуйте! – Марина вышла в прихожую.

– Ты чё, старый черт, человека у дверей-то держишь? – В прихожую вышла Александра Ефимовна.

– Ой, действительно, проходи, Леха, сейчас и остограммимся. Тут у нас коньячок имеется французский, дочь моя передала, мать ее, – кивнул он на Марину.

– А вы и тетю Груню позовите, – попросила Марина. – Шампанское тоже еще есть.

– Я позвоню, – сказала Александра Ефимовна.

– Да все нормально, – сообщил по телефону Болото, – запала нет. И трупы пока не нашли, да и не найдут, наверное. Ну а подснежники если найдут, то нам уже все равно будет. До весны, я надеюсь, мы отсюда умотаем. А вот насчет товара дела не очень удачные. Не получается у Шаха. И с Лихим он на ножах, строит из себя…

– А ты на кой хрен там? Разрули ситуацию. Товар должен быть, ты знаешь – ни на грамм не меньше. Если будет меньше, чем надо, ты с Шахом пойдешь ставить на уши золотоприемный пункт или тачку, которая золото перевозит. Понял?

– Понял, – кивнул Болото.

– Не будет сколько надо, – усмехнулся Поляк. – Тогда пусть на ура идут на…

– Не гони гусей, – сказал Штурман. – Надо быть аккуратнее и не делать глупостей. Никаких жмуров и прочих делов на ура, пусть Камень отвезет бабки и пусть скупают у тех, кто нелегально золотишко моет. Понял?

– Да понял я.

– Привет! – В комнату вошел адвокат. – Седой сейчас в Сусумане. Я говорил по телефону с Маргаритой, она сказала, что Седой там что-то разруливает. Скорее всего про два трупа, у которых бабки приличные взяли. Так что Седому сейчас некогда.

– Да он и не нужен, – сказал Штурман. – У него там сейчас Болото. Выходит, мы на одного человека работаем. И Шах под нами ходить должен. Он решил самостоятельность проявить, вот так и вышло. Но Болото ему доступно объяснил. Думаю, Шах все поймет.

– Хорошо, – проговорил адвокат. – Я перезвоню Маргарите и скажу, что все разрешилось и без Седого.

– Ты вот что лучше скажи… Седой на кого работает? – спросил Штурман.

– Никого об этом так не спрашивай, – предупредил адвокат, – запросто можешь под гусеницы бульдозера попасть. Седой – козырный фраер.

– Он уже в законе, – усмехнулся Поляк. – Ты, похоже, боишься Седого, а сам с его телкой вась-вась. Если Седой узнает?

– Да ты что говоришь? – возмутился адвокат. – Я с Маргаритой…

– Да слышали твой с ней базарок, ты же в кафе с ней чирикал по мобиле. И слышали, как ты ей там поцелуи посылал! – Поляк засмеялся.

– Да хорош тебе, Поляк, – адвокат оглянулся, – я же…

– Поэтому не блатуй, – усмехнулся Штурман. – А она, в натуре, ничего телка?

– Красивая… – Адвокат вздохнул.

– А в постели как? – спросил Поляк.

– Тебе с ней, один хрен, не спать. Похоже, на Седого ей есть чем давить. – Штурман посмотрел на адвоката. – Не виляй, а говори как есть. Мы в это не полезем, а ты можешь неплохо заработать. Надо выяснить, на кого Седой работает. То, что он законник и в шестерках ни у кого ходить не будет, понятно. Но Седой в последнее время явно на золото глаз положил. Значит, нашел или покупателя, или кого-то, кто продать может.

– Этого я не знаю и знать не хочу, – ответил адвокат. – Уж пусть он узнает, что я с Маргаритой трахался, чем в его дела лезть. За бабу он не пришибет. Да и вообще, пожалуй, ничего…

– Узнать сможешь? – перебил Штурман.

– Седой ни на кого не работает, – помолчав, сказал адвокат. – А покупатель у него из Японии. Больше ничего не знаю. Я об этом случайно узнал, Маргарита с кем-то говорила по телефону и упоминала Японию. И о золоте кое-что говорила, вот и все.

– Ну что ж… – Штурман взглянул на Поляка. – Ты все узнаешь и сообщишь нам. Понял?

– Да не буду я ничего узнавать, – ответил адвокат.

– …кое-что говорила, – услышал он свой голос. Посмотрел на выключившего магнитофон Поляка.

– Понял, Яшенька? – улыбнулся Штурман. – Это попадет к Седому, и подумай сам, что с тобой будет. На нас стрелку перевести не сможешь, мы скажем, что ты предложил купить информацию о Седом. Мы согласились, чтобы ты не пошел к кому-то другому, и записали твой рассказ. Седой нам поверит. Поэтому давай проще, ты узнаешь о покупателе Седого и сообщишь нам. Мы выплачиваем тебе сто тысяч и процент от продажи партии золота. Вот так! Пока! – Он кивнул на дверь. – Запомни, Штейн, не вздумай слинять. Седой тебя из-под земли достанет, да и мы тоже не пальцем деланны! – Он засмеялся.

– Ну вы и гады, – пробормотал адвокат.

– За гадов можно было и спросить, но не будем мы тебе ничего предъявлять. Ты нам нужен, Яшенька. – Поляк хмыкнул.

– Ну вы и гады, – повторил адвокат. – Сколько я для вас сделал!.. И тебя вытащил…

– А ты за свое «сделал» получал прилично… Пойми, мы же тебя не за горло берем. Но нам очень нужна информация о Седом. На Колыме он может многое, очень многое, а мы решили – хорош прозябать в этом краю вечной мерзлоты, пора переезжать на материк, в центр России. И ты с нами. Там откроем пару магазинов, банк у нас уже есть в Воронеже. И ты станешь нашим партнером. Ты же классный адвокат, это очень пригодится. Нам нужна информация о Седом, – повторил Штурман. – Не бойся, Яшка, никто ничего о тебе не узнает. А ты получишь прилично и с нами уедешь.

– Вот что я вам скажу, – заявил адвокат. – Я все узнаю, и вы мне заплатите. Но если вы меня подставите, я вас тоже сдам. Ментам, – уточнил он. – И не советую меня убивать, потому что я подстраховался, спрятал кое-какую информацию о ваших делах в надежное место. В случае моей гибели менты все найдут. Конечно, вы можете меня пытать, – увидев, как переглянулись Штурман и Поляк, предположил он. – Но не советую это делать. Тогда менты появятся у вас гораздо скорее, чем вы что-то узнаете от меня. Да и не скажу я вам ничего.

– Ну вот видишь, – заметил Штурман, – тем более тебе бояться нечего. Кстати, о том, чтобы убрать тебя, мы и не думали, ты нам живой нужен. И я не забыл, как ты два раза меня от сроков спас. Я не из тех, кто такое забывает.

– Надеюсь, – вздохнул Яков, – что ты не забыл…

– Да хорош тебе, – остановил его Штурман. – Я же тебе говорю, это выгодное дело. Ведь мы не ментам Седого сдавать будем. Когда все выясним, предложим ему дело, и он согласится. Пойми наконец, что это шанс вырваться отсюда. У Седого есть дорога на материк.

– Послушай, – сказал Яков, – я постоянно слышу, что центр России называют материком. А почему? Ведь Магаданская область не остров.

– Раньше сюда зэков доставляли пароходами, – объяснил Штурман. – Вот и говорили – если в Россию, значит, на материк.

– Ну так ты поможешь? – спросил Поляк.

– А у меня есть возможность отказаться? – улыбнулся Штейн.

Все рассмеялись.

Сусуман

– Значит, вот как? – усмехнулся Седой. – Зря ты со мной так. Хотя что ни делается, все к лучшему. Главное, теперь все получится. – Он взглянул на телефон. Протянул руку, но взял пачку сигарет. – Краб, – негромко позвал он. В комнату вошел невысокий длиннорукий мужчина, – пошли кого-нибудь за Бароном. Пусть сообщат, кое-что удалось выяснить.

– Понял! – Усмехнувшись, Краб вышел.

– Значит, так, – недовольно заявил по телефону мужчина, – я кое-что слышал, но думал…

– Да они довольно давно встречаются, – перебил лысый атлет. – Так что, Игнат Павлович, вы аккуратно сообщите Косте, когда он появится. Я поэтому и решил предупредить вас.

– Спасибо, Марат, ты поступил правильно.

– Все сделаю, Игнат Павлович, – сказал невысокий молодой мужчина.

– И чем быстрее, тем лучше, – процедил плотный мужчина с седыми усами.

– Не знаю, зачем вам это, Игнат Павлович, – пожал тот плечами. – Я могу вам все рассказать прямо сейчас. Волчару знают все. Простите, я как-то не сразу понял, за что…

– Мне нужно знать его прошлое, – перебил Игнат Павлович, – вот о чем я говорю.

– Понятно. Об этом я не подумал. Но я все сделаю, то есть постараюсь. Выясню, откуда он, и пошлю туда своего человека.

– Мне нужно знать это как можно скорее.

– Марова! – окликнула проходившую мимо джипа Ингу молодая женщина. Остановившись, та усмехнулась.

– Нового хахаля нашла, Нелли? Машина твоя или еще не отработала?

– Костя звонил, – Нелли улыбнулась в ответ, – о тебе спрашивал. Я пока ему ничего говорить не стала, но…

– И зря.

– Тебя пожалела. Ведь Костя или парнишек к тебе пришлет, или сам морду изуродует. Костя же ревнив, как Отелло, вот я и тебя пожалела.

– Не надо, Нелли, – ответила Инна и пошла дальше.

– Он моим будет! – крикнула Нелли.

– Он мне не нужен, – прозвучало в ответ.

– Опачки, – усмехнулся Седой, – вот и товарищи пожаловали! «Дуры» где? – посмотрел он на стоящего у двери парня.

– Здесь чисто, – ответил тот.

– Скажи всем, пусть не тормозят. – Парень выскочил из комнаты. – Ну, не дергается братва, – пробормотал Седой. – Зачем ломать-то? – Милиционеры и люди в штатском у дома били пятерых парней и, завернув им руки за спины, надевали наручники. Седой набрал номер на телефоне. – Давай ко мне, – быстро проговорил он. – Меня сейчас, кажется, загребут.

– Руки в гору! – Ногой распахнув дверь, милиционер направил на Седого пистолет. За ним ворвались еще трое.

– Да хорош вам в «Улицы разбитых фонарей» играть, – усмехнулся Седой. Первый подсечкой сбил его с ног и заломил правую руку за спину. – Сучара!.. – прошипел Седой.

– Отставить! – скомандовал вошедший худощавый мужчина в штатском.

– При нем ничего нет, – отпустив Седого, доложил омоновец.

– А ты между ног не щупал, – усмехнулся, поднимаясь, Седой. – На тебя вполне мог подняться.

– Не груби, Седой, – сказал оперативник, – можешь и на кулак нарваться.

– Беспредел голимый, начальник. Это ты будешь объяснять прокурору в областной. Ты же знаешь, что голяк у меня вытащишь, а своих гончих посылаешь меня щупать. Ты кайф от этого ловишь?

– Договоришься, Седой! – рассмеялся опер.

Омоновцы в это время тщательно обыскивали комнату.

– Под матрацем пара пачек презервативов, – сообщил Седой, – могу поделиться.

– Заткнись! – замахнулся на него омоновец.

– Замахнулся, так бей, сучонок! – Седой увидел в окно, как парней тащили к милицейскому «рафику», и покачал головой. – Поехали, ментяра, – шагнул он к двери. – Чего понты-то ломать? – Сильный удар в живот заставил его согнуться.

– Отставить! – рявкнул оперативник.

– Избиение задержанного, – входя в комнату, проговорил интеллигентного вида мужчина в золотых очках. – Ваша фамилия, боец? – спросил он ударившего.

– Хорош тебе, Берман, – остановил его Седой. – Щенок укусил без команды, к нему претензий нет. А вот с теми, кто их сюда направил, решать надо. Или по-киношному зажили – вор должен сидеть в тюрьме? Но если что-то найдете, то сразу на отпечатки пальцев проверяете. Я знаю, что у меня…

– Поехали, – кивнул на дверь опер, – поговорим.

– А могу я узнать причину задержания Тополева Александра Михайловича? – обратился к оперу Берман.

– В райотделе вам все объяснят, – хмуро ответил тот.

– Надеюсь, вы не станете отрицать, что ваш сотрудник…

– Ладно, Берман, – остановил его Седой, – тебя полоскать стали бы, ты бы тоже врезал. Хотя ты вряд ли. – Он усмехнулся. – А ты, – посмотрел он на ударившего его омоновца, – если на такое реагируешь, из ментуры уходи. Если задержанный оскорбляет тебя – терпи. Ты закон. Да и не по-мужицки это – бить того, кто тебе ответить не может. Хотя среди ментов мужиков и нет.

– Вызывали? – Волков открыл дверь кабинета.

– А ты кто такой? – спросил сидящий за столом старший лейтенант.

– Волков это, – сказал капитан. – Заходи.

– А мы вроде как не пили на рыбалке вместе, – ответил Андрей.

– Проходите, – язвительно повторил капитан.

– Вот… – Андрей положил на стол повестку. – В райотдел, а зачем?

– Обычно спрашивают – за что? – усмехнулся капитан.

– Зачем попусту спрашивать, – спокойно проговорил Андрей, – меня вызывать не за что. – Он сел.

– А мы просто так не вызываем, – сказал капитан. – Где ты был двадцать пятого?

– Двадцать пятого? – пробормотал Андрей. – В тайге. А что?

– Кто это может подтвердить?

– Двадцать пятого, – задумчиво протянул Андрей. – Метеоточка на Серой. Точно. Двадцать четвертого я был у них. У меня сигареты промокли, я у них купил пять пачек. Ночевал там. Ушел в девять утра. Свяжитесь с Потаповыми.

– Свяжемся. А теперь ответь – оружие у тебя есть?

– А как же без оружия, я живу охотой.

– Сейчас поедем к тебе, покажешь свое ружье. – Капитан встал.

– Поехали, – кивнул Волков. Капитан первым пошел к двери. Андрей увидел в окно, как в милицейский «уазик» садились еще двое. Он усмехнулся про себя.

Берелех

– Да там уже наши люди, – доложил по телефону полный майор милиции. – Только зря вы это затеяли, товарищ полковник, ничего не получится, он…

– За незаконное хранение оружия ему грозит пять лет как минимум, – услышал он ответ. – Кроме того, наверняка имеется пушнина, а это браконьерство. И золотишко небось есть. Найдем!..

– Да ничего вы не найдете, – положив трубку, пробормотал майор. – А с чего это вдруг такой пресс?

* * *

– И ради этого вы меня сюда тащили? – спросил Седой. – Да не знаю я ничего. Неужели ты думаешь, что если бы знал, сказал бы? – засмеялся он. – По-моему, ты головой немного приболел, начальник. Знаешь, я вор, а не барыга и с золотом делов не имею, не мое это! – Он поднялся. – Я свободен?

– Конечно, – кивнул подполковник милиции. – Однако…

– Давай без советов, мент, – остановил его Седой.

– Вы свободны, Тополев, – кивнул вошедший в кабинет майор.

– Александр Михайлович, – в кабинет ворвался адвокат, – надеюсь, здесь вас не трогали?

– Меня вообще не трогали, – ответил Седой.

– Пойдемте, Александр Михайлович.

– Если бы менты не хапали меня периодически, – выходя, усмехнулся Седой, – то забыл бы я, как меня звать-величать. А чего им надо?

– Я узнаю чуть позже, – ответил Берман.

– Надеюсь. Не хотелось бы, чтобы это был донос кого-то из знакомых. Хотя не похоже. Но зачем ментам меня дергать понадобилось? И обыск делали так, для понтов. Странно.

Берелех

– Опачки, – усмехнулся оперативник в штатском, – карабин. Незаконное хранение нарезного огнестрельного оружия. Так что, Волков, похоже, приплыл ты в тихую гавань… – Ну, нож – ладно, а вот карабин…

– Во внутреннем кармане ветровки удостоверение, – проговорил Андрей, – и разрешение.

Оперативник вытащил из кармана охотничий билет с вложенным в него талоном.

– Карабин записан, – сличив с записью в билете номер оружия, кивнул оперативник. – И талон на разрешение по…

– А почему ты молчал? – зло спросил лысый оперативник.

– Думал, вы знаете, – ответил Андрей. – Я сразу, как приехал…

– Уходим, – буркнул старший группы.

– В чем дело? – В комнату вошла Инга.

– Они уже уходят, – улыбнулся Андрей.

– Значит, папа вас нанял, – процедила Инга. – Ну, я ему устрою.

– Да нет, – ответил Волков, – это просто проверка разрешения на нарезное оружие. Сейчас по всей России такое проходит.

– А я уверена, что их прислал отец, – заявила Инга.

– Зачем ты приехала?

– Во-первых, соскучилась. А во-вторых, мне позвонили и сказали, что тебя забрала милиция.

– Инга, я уже говорил – тебе нет места в моей жизни. Друзьями быть не получается, а быть твоим мужчиной не хочу. Ты красивая, умная, но мне ты не нужна. Я тебе не раз говорил об этом. Уходи и больше не приходи.

– Я же не тащу тебя в постель и не заставляю на мне жениться. Мне просто интересно с тобой, и все. Не прогоняй меня, пожалуйста. Постарайся понять. Ты один видишь во мне просто человека, а не дочь Марова. Я хочу стать твоим другом. Соблазнять не буду, просто стану встречать тебя из твоей тайги, и все. И никому ничего о тебе говорить не буду. Знаешь, Волчара, я избалованная девочка, но умею ждать. И обещаю к тебе не приставать. Просто иногда мы будем ходить с тобой…

– Инга, – вздохнул Андрей. – Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. И тебе уже не семнадцать…

– Я помню, что мне тридцать три. Но попробуй меня понять. Мне очень одиноко, те, кто ищет моей дружбы или благосклонности, стремятся таким образом приблизиться к моему отцу, чье прозвище – Петр Великий.

– Знаю. И не понимаю – зачем, на кой я тебе? Ну, нечаянно спас тебя, и что? Да, я мужик и иногда хочется женщины, тогда я плачу проституткам. Пойми меня правильно. Один раз в жизни я говорил «люблю», но больше этого делать не собираюсь. Меня устраивает моя жизнь, в ней нет места женщине.

– Что же тебе сделала какая-то стерва?

– Никто мне ничего не делал.

– Андрей, – Инга подошла к нему, – я хочу быть тебе другом. И все, – вздохнула она. – Признаюсь, что не без надежды стать твоей женщиной. И еще. Если я встречу мужчину, который мне понравится, я немедленно выйду за него замуж. И последнее: что бы ты сейчас ни сказал, я тебя не оставлю.

– Тогда, похоже, у меня нет выбора, – вздохнул Андрей.

– Ругаться бесполезно, – улыбнулась Инга.

– Договорились. Но малейшая провокация, и я уйду в тайгу.

– О’кей, – засмеялась Инга.

* * *

– Подожди, – удивился майор милиции, – откуда у него разрешение?

– Из Хабаровска, – ответил капитан. – Он был в бригаде по отстрелу волков. Мы не имеем права его…

– Да понятно, – недовольно проворчал майор.

– Он у нас и на учет встал.

– А ты можешь объяснить так, чтоб я понял, кому так нужно, чтобы Волкова на уши ставили?

– Гладину, – вздохнул майор. – Волчара с Ингой встречается.

– Да он ее пару раз принародно отшивал, а она к нему как банный лист…

– Неужели бабу нельзя отшить? – Майор усмехнулся.

– Ее отошьешь! – засмеялся капитан.

– Слышь, Гришин, а ты вроде как об этом Волкове беспокоишься. С чего бы это?

– Да просто нормальный он мужик, не понимаю я, какого хрена его прессовать решили.

– Да для его же блага. Скоро вернется Костя, а он, ты знаешь, своего не упустит.

– Своего? Ну, это ты загнул. Чтобы Ингу получить в собственность, надо…

– Я понял, что ты вроде как выполняешь заказ Петра Великого или Свирепого.

– И ни того, и ни другого, – ответил капитан. – Начальство приказало. Представляю, каково им сейчас. И полковнику Зорину, и подполковнику Птицыну. Ведь они с Гладиным старые знакомые. Он наверняка купил их. Проверили Волчару, и хорошо. А то на него хотели повесить тех двоих, которых в Берелехе грохнули. Мешает он кому-то. Вот ты, Маркин, мужик неплохой, не беспредельничаешь и на лапу не берешь, а…

– Вот в том-то и дело, что «а»… – Майор вздохнул. – С этими трупами такой переполох подняли, будто на кого-то из правительства покушение было. Питер тоже на ушах стоит. И делов-то – двоих убили и при них была приличная сумма в евро. Это подстегнуло всех. И на Омчак кто-то ездил. Говорили, что это Питерскому грев шел. Но на такой грев запросто можно и волю себе купить.

– Послушай, Седой, – в комнату стремительно вошел Барон, – ты, похоже, начинаешь…

– А ты уже кончил, – перебил его Седой. – Чей заказ ты исполнял?

– Не понял? – растерянно проговорил Барон.

– Да все ты понял. Ты же в курсе, что бабки, которые были у двоих из Питера, не в зону Питерскому шли. Кстати, откуда ты знал, что у них бабки в евро, да и сумму точно назвал?

– Питерские звонили… – Барон облизнул пересохшие губы.

– Кто? – спросил вышедший из соседней комнаты невысокий пожилой мужчина в строгом костюме.

– Интеллигент… – Увидев его, Барон растерялся.

– Кто тебе дал заказ найти гастролеров? – спросил тот.

– А вы, – посмотрел на Седого Барон, – вы, собственно…

– В Хабаровск через неделю приезжай, – перебил его Интеллигент. – Там с братвой поговоришь и все объяснишь.

– Понятно, – кивнула Нелли. – Значит… – Потом выслушала абонента. – Ладно, все так и будет.

* * *

– Значит, Хабаровск, – сказал полковник милиции. – Понятно. А я думал, что он был судим, а документы подделал. Выходит, не так. И где же он был до того, как появился в Хабаровске? Стреляет отлично, дерется тоже. Видно, что мужик прошел подготовку. Но ни на один праздник по родам войск не ходит. Подолгу живет в тайге. Знакомых, кроме Инги Маровой, нет. Великий почему-то не особо на это реагирует. То, что он дочь любит и для нее готов на все, известно, но на ее встречи с Волковым не реагирует. Хотя, может, дома вставляет ей. А вот когда приедет Костик, жди беды, он тот еще зверь, и дело кончится кровью, Волков ничего и никого не боится. И за себя постоять может. В общем, кончат его.

– Как бы он кого не кончил, – усмехнулся районный прокурор. – Волков – вылитый Рэмбо. Как за девчонку, помнишь, отделал троих?.. А ребята не хилые, постоянно тренируются, и их многие побаиваются. Что-что, а драться они все мастера. Но Волков довольно легко их успокоил.

– Надо что-то предпринимать.

– Знаешь, Зорин, я с удовольствием посажу Константина, а то он совсем распоясался. И отец ничего с ним поделать не может, поэтому и отправил его в Хабаровск. Или куда Костя Гладин уехал?

– Да вроде в Иркутск к брату. А там кто его знает. Он же оленеводов чуть не поубивал. Те из Якутии зашли на территорию его зверофермы, он там пытается белок разводить. – Полковник усмехнулся. – Ну, Константин, давай этих оленеводов окучивать. Изуродовал троих, но адвокат доказал самооборону, и якуты под этим подписались. Вот и минула Костю законная кара. Купили оленеводов и запугали. Так и получилось, что Костя на свободе остался. А папаня поспешил его спровадить, пока все не уляжется. Костя Волкову за Ингу предъявит. Да без предъявления башку разобьет. Надежды на то, что отец его остановит, нет. В общем, как говорят, нет худа без добра. Убьет Костя Волкова – и сядет. А если тот его, тоже неплохо. Сам знаешь, всему хорошему рано или поздно приходит конец, и до Игната Павловича Гладина все равно доберутся. Если Константина посадят…

– Его папаша будет у нас в руках, – продолжил фразу прокурора полковник.

– Но мы ведь у него уже в руках. И Власов копается, мой помощник, мать его! Боюсь, докопается…

– Да хватит тебе, Изов, – сказал полковник. – Меня Гладышев вообще грозится под суд отдать. И служба собственной безопасности вовсю копает под меня. Но пока ничего найти не могут. Да я и не боюсь этого расследования… конечно, при условии, что Гладин будет молчать. А если посадить его сына, он наверняка заявит…

– Нет, мы получим назад все, что о нас он собрал. Мы ему сына, а он нам все, что на нас есть. Как тебе этот расклад, Зорин?

– Думаешь, получится?

– Конечно! – засмеялся Изов. – Поэтому ничего и не надо делать, когда вернется Константин. А если Волков его убьет, и это хорошо. Игнат Павлович попросит нас отдать ему убийцу сына, и снова мы поменяем…