В один из дней июля 1952-ого, он появился в Чако, в одном из мелких селений. Он был высокого роста, худой, с неподвижным лицом. О нем говорили по-разному, гадали откуда и кто он. Он выбрал ранчо у реки и с помощью двух соседей прибил на ступени доску, а сверху поставил коробку с рыжеволосой куклой. Потом, в высоких подсвечниках они зажгли по четыре свечи, а вокруг посадили цветы. Вскоре пришло все селение. Нетерпеливые старухи, удивленные дети, пеоны, смотревшие с уважением на желтый пробковый шлем, проходили возле коробки, повторяя печально:

«Мои соболезнования, Генерал». А он удрученный, стоял опустив голову и сцепив руки на животе, будто женщина перед родами, и отвечал: «Судьба. Было сделано все возможное».

Кружка стояла рядом и все кидали туда по два песо, и опять подходили к гробу.

Что же за человек (спросят меня) придумал и разыграл этот мрачный фарс? Фанатик, безумец, циник? Он думал, что он – Перон, играя жуткую роль вдовца? История эта невероятна, но и она была в этой жизни, и даже не раз, а во многих местах, с разными декорациями и актерами. Это лучшее зеркало того странного, нереального времени, это сон, виденный в забытьи, это драма в трагедии, это вводная пьеса в «Гамлете». Он не был Пероном, как рыжая кукла не была Евой Дуарте, но и Перон – не был Пероном, и Ева – совсем не Ева, они все – неизвестные и забытые анонимы (чьи имена и лица даже и не важны) игравшие на потеху легковерных людей окраин.