Катера не очень много раз выходят в море, и особых результатов не было достигнуто - в ночь с 28 на 29 августа поврежден один небольшой сухогруз. Сказалось слишком большое расстояние до Александрии и прекращение движения судов в ночное время вблизи порта.
      В конце августа Децима МАС отзывается с этого участка фронта. Итало-германская группировка в Эль-Аламейне, попытавшаяся прорвать оборону англичан, была отброшена на исходные позиции, и надежда одержать решающую победу в Африке окончательно улетучилась. Все это будет иметь фатальные последствия для дальнейшего хода войны.
      Форца возвращается в Италию в конце июня, чтобы опять возглавить руководство Децима МАС. Там он встречает Валерио Боргезе, собирающегося уезжать.
      - Я получил приказ отправиться за границу для организации новых пунктов базирования для подводной секции флотилии, - сообщает тот своему начальнику.
      - Вы знаете что-нибудь конкретно?
      - Почти ничего. Сначала я должен прибыть в Берлин и там обменяться опытом по организации диверсий на море. Затем в Париже я должен встретиться с адмиралом Деницем и предоставить ему информацию, которая может быть полезна для нового плана, разработанного мною несколько недель назад.
      Форца остается доволен этими короткими объяснениями и на прощание говорит:
      - Держите меня в курсе.
      Это не первая поездка Боргезе в Германию. Еще в начале войны он стажировался там на немецких подводных лодках, действовавших в Атлантике. С тех пор он несколько раз возвращался туда между походами "Шире". Немецкие коллеги, с которыми он общался, узнали его душевные качества, его смелость и офицерскую интеллигентность. Успехи его людей-торпед довершили остальное, произведя впечатление даже на немцев, солдат, не склонных к признанию заслуг так часто разочаровывавшего их союзника. Боргезе становится одним из тех редких итальянских офицеров, к которым немцы испытывают уважение, даже восхищение.
      Известный эксперт в подобного рода делах Отто Скорцени писал Валерио Боргезе:
      "Я навсегда сохраню воспоминания о том, кто является выдающимся человеком среди самых по-рыцарски смелых и благородных из наших европейских союзников".
      В Берлине затянутого в офицерскую форму итальянского королевского флота, с неизменной сигаретой в уголке твердо очерченных губ, Боргезе принимают скорее как друга, чем как союзника, его коллеги из Кригсмарине.
      С самого начала итальянские штурмовые управляемые снаряды не очень интересовали немцев. Они не совсем отвечали традициям германской расы. Для их применения требовалось некоторое врожденное чувство инициативы и, в некотором роде, индивидуализм. Но с тех пор как надежда на молниеносную победу постепенно улетучивалась и характер войны на море обострился, немецкое командование снова открыло для себя, что господство на море является одним из определяющих факторов в любой войне, и их внимание привлекли успехи Децима МАС на Средиземном море. Так и объясняет Боргезе причину его приглашения в Берлин встречавший офицер Кригсмарине и уточняет:
      - Мы хотим как можно быстрее развить этот вид оружия у нас и установить с вами более тесные контакты.
      Перед Боргезе распахиваются все двери немецкого учебного лагеря в Бранденбурге, огромного, отлично оснащенного подготовительного центра подводного плавания. От него не скрывают ничего. Это только усиливало чувство неловкости у принца. Немцы, на его взгляд, вели себя как честные, искренние союзники, в то время как он сам не мог себе этого позволить, скованный строжайшими предписаниями Супермарины.
      "Я должен был, - писал он в воспоминаниях, - кое-что показать нашим союзникам, но не все. Я мог открыть лишь секреты, которые уже, вероятно, попали в руки врага. Мне предписывалось скрывать технические открытия, сделанные нами еще в период испытаний и исследований наших управляемых снарядов. Я обязан был вести себя сдержанно, хотя и не понимал ясно принципов, которых мне следовало придерживаться. Мне казалось, что расхождения, сомнения и осторожность допустимы в отношениях между союзниками в политическом плане, но в военном (единственном, который меня интересовал), решив однажды сражаться плечом к плечу в борьбе не на жизнь, а на смерть с общим врагом, самое откровенное, самое тесное сотрудничество не только полезно, но и абсолютно необходимо".
      Раздираемый в глубине души этими противоречивыми чувствами, Боргезе внешне кажется невозмутимым и принимает, в соответствии с предписаниями морского министерства, предложение немцев организовать в Италии на базе Децима МАС обучение немецких пловцов, которые впоследствии станут инструкторами у себя на родине. Он договаривается также об обмене снаряжением: итальянские автономные дыхательные аппараты и гидрокостюмы на мощную немецкую взрывчатку.
      Перед отъездом из Берлина Боргезе участвует в торжественном ужине, в узком кругу офицеров, устроенном в его честь. Немецкий полковник из службы безопасности громко, чтобы слышали все присутствующие, высказывает там мысль, которая производит на принца огромное впечатление:
      - Мы будем драться до конца, потому что это наш долг и наша единственная возможность. Но Германия проиграла эту войну с самого начала. Несмотря на горький опыт Первой мировой войны, мы, немцы, снова совершили ту же фундаментальную ошибку: построили свою стратегию исключительно в расчете на сухопутные войска, забыв, что Англия может быть побеждена, только потерпев поражение на море. Узость мышления наших штабов свела современную войну только к боевым действиям за завоевание вражеских континентальных территорий. А стратегия войны должна охватывать весь земной шар, весь мир. Военная мысль должна быть открыта воздушно-морской стратегии.
      Боргезе и сам много об этом думал.
      Эта честная и реалистическая точка зрения на сложившееся положение была ему близка. Он так объяснял свою позицию, которая не дает оснований сомневаться в его отношении:
      "Ошибочные стратегические принципы, которым следует немецкий генеральный штаб в ведении войны, находят хотя бы оправдание в геополитическом положении Германии. Но для итальянского командования нет никаких оправданий. Хотя итальянцы уже в 1932 году провозгласили во всеуслышание, что "Италия - это остров" и, по другому поводу, что "если для Англии Средиземное море это дорога, то для Италии это жизнь", стратегические концепции нашего генерального штаба остались на уровне 1914 года.
      Италия - это остров... Но, имея недостаточные морские силы и ничтожную авиацию, наш генеральный штаб продолжает создавать и создавать десятки пехотных дивизий, вооруженных винтовками образца 91 года, копающих траншеи лопатами и кирками, одетых в серо-зеленую форму и горные ботинки с обмотками. Командиры этих частей погрязли в методах ведения войны эпохи борьбы за независимость под девизом "Германия - враг!" Напрасно Криспи, островник Криспи, дал нам Эритрею. Напрасно Джиолотти, континентальник Джиолотти, обеспечил нам "четвертое побережье" на Средиземном море - Ливию. Напрасно Муссолини открыл нам морские пути, создав африканскую империю. Это не повлияло на умонастроение нашего генерального штаба, который своей подготовкой и методами ведения войны, если и дальше будет так продолжать, приведет страну к военному краху".
      В Париже Боргезе моментально забывает о своих берлинских заботах перед теплым и любезным приемом гросс-адмирала Деница. В нем он встречает солдата своего положения, одного из тех исключительных людей, которые, и только они, могут склонить чашу весов в свою пользу. И Боргезе сразу ему поверил.
      Непревзойденный организатор, Дениц, как и Боргезе, верил в силу примера и был первым достойным его. Это давало ему право многого требовать от своих подчиненных и товарищей. Боргезе с ним говорит на одном языке. Дениц не скрывает своего восхищения одержанными Децима МАС громкими победами, и Боргезе оценил мнение одного из самых великих моряков мира.
      Лед сразу же был растоплен, и между ними устанавливается дух тесного сотрудничества. Принц отныне мог просить все, перед ним открываются самые сокровенные двери Кригсмарине; морское братство победило разногласия и маленькие подлости, обычное дело в отношениях между союзниками, которые так ненавидел Боргезе.
      Он изучает сотни отчетов об операциях немецких подводных лодок в поисках сведений о портах Северной Америки, Бразилии и Южной Африки, чтобы определить самые важные атлантические базы на интенсивных караванных путях и места базирования боевых кораблей. С этими сведениями Боргезе отправляется в Бордо, чтобы найти там, как он выразился, "маленький кусочек родины", итальянскую военно-морскую базу на атлантическом побережье, которой командует адмирал Полаккини.
      Чуть раньше туда прибывает один из новых аппаратов, который он отправил перед своим отъездом из Италии: С.А., "карманная" подводная лодка водоизмещением 12 тонн, вооруженная двумя торпедами калибром 150 миллиметров и управляемая экипажем из двух человек. Боргезе готовится провести эксперименты для проверки своей новой идеи, еще более дерзкой и безумной, чем предыдущие: нападение на морские базы Америки, в частности Нью-Йорк.
      Как и другие итальянские штурмовые снаряды - "маиали" и "баркини" С.А. обладали небольшой дальностью автономного плавания и требовали транспортного корабля для доставки их как можно ближе к цели. У Боргезе имелся вариант решения этой проблемы и он хотел его опробовать: "транспортировать С.А. на палубе океанской подводной лодки, наподобие кенгуру, носящей своего детеныша в сумке". Этим объяснялось его прибывание в Бордо. Редкая профессиональная добросовестность для итальянского офицера его ранга!
      - Подводная лодка "Леонардо да Винчи" подготовлена согласно вашим инструкциям, - докладывает ему дежурный по базе. - Ангар для С.А. закреплен на палубе лодки.
      На следующий день Боргезе принимает командование "Леонардо да Винчи" и приступает к испытаниям в зоне Бордо - Ла-Паличе.
      "У меня еще оставались сомнения, - писал он потом, - в возможности беспрепятственно и в хорошем состоянии доставить маленькую подводную лодку через океан, чтобы она могла дальше самостоятельно продолжить свой путь к цели. В это время носитель должен ждать ее один или два дня в заранее условленном месте".
      В результате первых же экспериментальных походов выясняется, что идея его великолепна и вполне реализуема, сверх самых оптимистичных предположений. Он делает большой шаг к претворению в жизнь своего дерзкого проекта. Однако стремящийся, до маниакальности, к совершенству, он проводит еще десяток выходов в океан, отрабатывая маневрирование, и только после этого дает заключение:
      "Теперь операция против Нью-Йорка может перейти из фазы проекта в фазу реализации".
      Со спокойной душой Боргезе покидает Бордо и продолжает свой тур по Европе. Обязанности по доведению работ на "Леонардо да Винчи" и С.А. он оставляет на майора Фену.
      В Сан-Себастьяне, летней столице Испании, он встречается с некоторыми секретными агентами итальянского флота, ответственными за переправку экипажей "маиали" после их операций против Гибралтара. Прорабатываются предложения, чтобы сделать их работу еще более эффективной.
      Английская цитадель на скале становится, после поражения итало-германских войск в Африке, целью номер один для Децима МАС. Неутомимый Боргезе планирует усилить активность своих людей против этого замка на воротах в Средиземное море.
      Завернув в Мадрид, где он встретился с морским атташе итальянского посольства, он с той же целью посещает Лиссабон, последний пункт своего европейского вояжа.
      Наконец он возвращается в Специю, чтобы впрячься в работу по подготовке операций, фундамент которых он только что заложил. Он счастлив как ребенок, которому предстоит собрать электрическую железную дорогу. Но новое известие обрушивается на него: с задания не вернулась "Шире".
      Тяжелый удар. Он пытается скрыть свои чувства. В преддверии будущих операций он рассматривает мельчайшие детали жизни его подводной группы с холодной объективностью, которая является хрупкой ширмой его печали.
      "В течение многих дней, - рассказывал один из свидетелей тех событий, - он почти ничего не ел. Горе его было огромно, оно было выше чувства простой дружбы".
      Мало-помалу он преодолевает скорбь и с головой погружается в работу, чтобы попытаться забыться и отомстить за гибель друзей. Он больше не говорит о своей старушке "Шире", но все его окружавшие знают, что он о ней думает все время. Через несколько месяцев у него рождается третий сын. Он называет его Андреа-Шире. Новое доказательство его верности той, с кем он познал вкус самых громких своих побед и разделил самую громкую славу.
      А в это время военное положение Италии продолжает ухудшаться. Ветер безнадежности продувает боевые порядки армии и, кажется, только моряков Децима МАС не затрагивало его ледяное дыхание. Боргезе остается глух к сигналам, трубящим отступление, и идет только вперед. Теперь он знает, что только его управляемые снаряды, благодаря своим техническим характеристикам и мужеству пилотов, в состоянии угрожать Гибралтару со стороны итальянских вооруженных сил. Как дикий зверь, затаившийся в темноте, он готовится нанести новый удар.
      Глава 13
      - Как пройти на виллу "Кармела"?
      - Вы идете правильно. Она прямо перед вами на вершине холма, за купой деревьев.
      Тонио и Конкита Романьино продолжают подъем по каменистой дороге под палящим солнцем. В начале июля 1942 года в Испании стоит изнуряющая жара, которую не может унять легкий морской бриз. Вилла под крышей из розовой черепицы доминирует над заливом Альгезирас. Из ее окон открывается чудесный вид. Внизу пляж Ла-Линеа, чуть дальше - скала Гибралтара нависает над портом, забитым военными кораблями и транспортами различных размеров.
      - На этот раз, - говорит Тонио, - командир нам выбрал для работы настоящий райский уголок.
      До них доносятся глухие звуки взрывов: англичане через регулярные интервалы разбрасывают глубинные бомбы.
      - Это доказывает, что они не надеются на свои сети, - с иронией замечает он.
      Вечером после ужина Конкита устраивается у окна, выходящего на юг. Лучи прожекторов мечутся внизу, выхватывая из темноты черные маслянистые волны.
      - Англичане нервничают, - говорит Тонио, - они не забыли сентябрь 1941 года.
      - Ты говоришь о "Шире"?
      - Да, но на этот раз мы сделаем лучше. Ты увидишь, "маиали" больше не понадобятся. Достаточно будет только рук и ног.
      Изучение хода и итогов операций, проведенных против Гибралтара в качестве командира "Шире", привели Валерио Боргезе к следующим выводам:
      1. Подводная лодка считается лучшим средством доставки управляемых торпед к цели. Но с каждым разом риск и трудности возрастают в соответствии с развитием средств поиска и обнаружения, поступающих на вооружение врага.
      2. Подводная лодка по своим характеристикам может выполнять только часть миссии и может доставлять не больше трех снарядов. Кроме того, операция может проходить только в ночное время, а период с конца весны до начала осени практически не может быть использован из-за коротких ночей.
      3. Особое положение Гибралтара, соседствующего с нейтральной страной, позволило эвакуировать двадцать два из двадцати четырех человек из экипажей торпед, прибывших со стороны моря. Только экипаж Биринделли-Пакканьини был захвачен в плен после атаки "Бархэма" в октябре 1940 года. Но если пловцам так относительно легко добраться до испанского берега после атаки порта Гибралтара, не будет ли также легко для них попасть в Гибралтар с испанского берега?
      4. Наконец появилось новое обстоятельство: десятки пароходов с военным снаряжением теперь по многу дней стоят в заливе Альгезирас, в нескольких сотнях метрах от испанского берега, вне зоны действия средств защиты порта и могут стать легкой добычей.
      Чтобы сделать атаки против Гибралтара эффективнее, Боргезе решает вместо подводной лодки найти другой способ доставки людей и зарядов на испанское побережье. С этой целью он и отправляет Тонио Романьино, добровольца, поступившего на службу во флот и отобранного для Децима МАС, в ознакомительную поездку в район залива Альгезирас через Мадрид. Так была найдена и снята вилла "Кармела". Молодая супружеская пара обосновалась там под тем предлогом, что пошатнувшееся здоровье жены Тонио, Конкиты, требовало морского воздуха и ванн.
      Тонио и Конкита живут на вилле уже две недели, когда грузовик привозит им два ящика, отправленных по документам из большого магазина в Малаге.
      - Несите ящики осторожно, - предупреждает шофера Конкита, - там посуда.
      - Не беспокойтесь, госпожа, - отвечает тот, - я аккуратно.
      Когда к полудню на виллу возвращается Тонио, навстречу ему выбегает Конкита.
      - Хорошие новости. Ящики доставлены, они в холле.
      Романьино быстро вскрывает крышки. Выгребает стружку, закрывающую их содержимое, и в его руках оказывается металлический цилиндр. Это одна из так называемых "пиявок", которые выдумал Валерио Боргезе. Затем он достает еще восемь таких же цилиндров. В другом ящике оказываются детонаторы и взрыватели с часовым механизмом.
      - Теперь надо спрятать их в саду.
      Дело пошло. Романьино чувствует себя спокойно. Во второй половине дня он вместе с женой отправляется на пляж. Пока Конкита принимает солнечные ванны, он отплывает от берега. Изучая обстановку, он рассчитывает расстояние и время, необходимое для его преодоления.
      Около 10 часов вечера того же дня Тонио, вооружившись биноклем, из окна внимательно наблюдает за движением кораблей на рейде. Конкита сидит рядом с ним и записывает результаты наблюдений в маленький блокнот. Вдруг в дверь виллы постучали. Мгновение, и блокнот с морскими картами и биноклем исчезает в тайнике.
      - Ничего не происходит. Иди открой, - спокойно говорит Тонио Конките.
      - Кто там? - спрашивает она, прежде чем повернуть ключ в замке.
      - Джорджио. Я пришел с купания.
      - Открывай, - шепчет Тонио, - это пароль.
      Входит Джорджио Баучер.
      - Здравствуйте, - говорит он, - еще десять человек во главе с лейтенантом прибудут завтра. Они сейчас на борту парохода "Фулгор" в Кадисе.
      Следующей ночью один за другим итальянцы прибывают на виллу. Пловцы знаменитой группы "Гамма" наконец вступают в дело. Они получили приказ заминировать несколько судов, стоящих на рейде Гибралтара. Командует ими лейтенант Страулино, чемпион по парусному спорту, спортсмен, известный во всем мире.
      - Не будьте гурманами, - сказал им Боргезе перед отправкой, - не считайте, что это какие-то паршивые транспорты. Прочитайте вот это.
      Он протягивает им листок бумаги, испещренный цифрами:
      "При потоплении сухогруза водоизмещением 6000 тонн, - указывалось в нем, - и танкера в 3000 тонн, противник теряет примерно следующее: 42 танка, 8 152-миллиметровых гаубиц, 88 3-дюймовых пушек, 40 45-миллиметровых противотанковых пушек, 24 бронеавтомобиля, 50 тяжелых пулемета "брен" на самоходных лафетах, 5210 тонн боеприпасов, 6000 винтовок, 428 тонн запасных частей к танкам, 2000 тонн продовольствия и 1000 бочек горючего".
      И двенадцать человек уехали успокоенные.
      13 июля, связавшись с Боргезе, находившимся в Серкио, Страулино принимает решение начать операцию. Романьино достает свою карту рейда.
      - Пароход, который нельзя упустить, - говорит он, - это "Барон Дуглас". В бинокль я хорошо видел, что под брезентом на его палубе стоят танки.
      - Не беспокойся, - отвечает Страулино, - мы ему прицепим три "пиявки". Этим займется Джорджио.
      - Во сколько начнете действовать?
      - Между одиннадцатью и полночью. Точнее я скажу позднее.
      Все оставшееся время Романьино наблюдает за портом со своего наблюдательного поста у окна, из-за клетки с попугаем на подоконнике.
      В 21 час, как обычно, англичане меняют места стоянок некоторых своих кораблей. "Барон Дуглас" остается на своем месте. Пловцы спокойны. Расположившись кто на диване, кто в креслах, они отдыхают, читают, в ожидании часа "Ч".
      - Приготовиться, - говорит Страулино, вставая.
      Ночь как на заказ темная, хоть глаз выколи. Итальянские моряки проходят в расположенную рядом с виллой прачечную. Там они надевают свои черные каучуковые костюмы, кислородные баллоны. Маски подняты на лоб, ласты в руках.
      Конкита наблюдает за сборами с некоторой печальной тревогой в глазах. Страулино подходит к ней.
      - У меня к вам поручение, - говорит он. - Вы будете нашим маяком. Зажгите свет в окне на западной стороне виллы. Это будет означать, что все нормально... А вы нас будете ждать на берегу с электрическим фонарем, чтобы можно было его заметить издалека.
      - Подавать сигналы? - спросила она.
      - Да. Один длинный между двумя короткими... Повторяйте его через каждые пятнадцать минут.
      Один за другим пловцы пересекают сад, по дороге из тайника забирают "пиявки" и спускаются к бухте.
      Посмотрев на светящийся циферблат своих часов, Страулино говорит вполголоса:
      - Пора. Джорджио, ты можешь отправляться со своей командой.
      Четверо пловцов направились к воде.
      - Остальные пойдут парами через каждые четверть часа. Я ухожу последним с Адольфо Лугано, - приказывает Страулино.
      Пловцы по течению Гуадаранка добираются до его устья, затем поворачивают на юг. Джорджио плывет впереди. Он смотрит на часы - 2 часа. Они уже 24 минуты в воде. Еще немного, и они доберутся до "Барона Дугласа", массивный силуэт которого черным пятном вырисовывался на темном фоне неба. Внезапно со всех сторон зажигаются прожектора и их лучи беспорядочно пляшут по волнам. По всему рейду объявлена тревога. Приближаются звуки разрывов глубинных бомб. В головах двенадцати пловцов промелькнула одна мысль: их предали. Но нет. Так же внезапно огни гаснут и наступает тишина. Джорджио Баучер подплывает к борту парохода. Он касается его и ныряет под днище. За ним следуют его товарищи. Вскоре заряды закреплены.
      Другие пловцы "Гаммы" еще заканчивают работу, а Джорджио со своей группой уже плывет назад. Они видят вспышки фонаря Конкиты на берегу и находят силы, чтобы плыть еще быстрее. Новая опасность. Прямо на Джорджио идет сторожевой корабль. Он ныряет, но винт корабля задевает его по ноге. Он еще хорошо отделался, но по черной поверхности воды расплывается темное пятно крови. Джорджио ложится на спину и медленно плывет к пляжу. Ночное небо уже сереет на востоке, когда он касается ногами дна у берега.
      - Лейтенант и остальные уже прибыли, - говорит ему Конкита. Поторопитесь.
      Волоча ногу и опираясь на Конкиту, он присоединяется к своим товарищам, собравшимся за бутылкой рома в столовой виллы. Теперь осталось только ждать, считая минуты.
      Утром четыре взрыва сотрясают воздух рейда. Четыре взорвавшихся "пиявки" из девяти установленных - жалкий результат, он не оправдал ни усилий на подготовку, ни потраченной за эту ночь энергии пловцов. Именно так думает и Валерио Боргезе, знакомясь с результатами операции, в ходе которой были легко повреждены пароходы "Мета" (1578 т), "Шума" (1494 т), "Империя Снайп" (2497 т), и "Барон Дуглас" (9468 т), итого 15 037 тонн.
      "Англичане долго ломали голову по поводу такого мини-разгрома, - писал Боргезе, - Они стали что-то подозревать только после того, как нашли костюмы пловцов, неожиданно всплывшие на поверхность. Ценная находка была сразу же отправлена самолетом в Лондон, где ее подвергли тщательной экспертизе".
      Но было поздно. Хитрый Валерио Боргезе уже поменял тактику и готовится применить новое секретное оружие.
      Глава 14
      - Вилла "Кармела" сгорела, командир, - докладывает Романьино.
      Сидевший за своим столом с сигаретой в зубах Боргезе это уже знает. Через несколько дней после операции семь из двенадцати пловцов команды "Гамма" были арестованы испанской гражданской гвардией, затем временно отпущены на свободу. Они воспользовались этим для побега и вернулись в Италию.
      - Нам ничего больше не остается, как найти новую базу. Вы ничего не нашли во время вашего пребывания там, что могло бы быть использовано с этой целью? - спрашивает Боргезе.
      - Может быть, командир. Может быть. На рейде Альгезираса стоит брошенный пароход под итальянским флагом, "Ольтерра". Об этом стоит подумать.
      - Хорошо. Я наведу справки.
      10 июня 1940 года, в день вступления Италии в войну, пароход "Ольтерра", принадлежавший генуэзскому судовладельцу, находился на рейде Гибралтара. Выполняя полученный приказ, капитан судна отвел его на мелководье в территориальные воды Испании и затопил, открыв кингстоны, чтобы он не попал в руки англичан. В таком полузатопленном положении пароход простоял два с половиной года. На нем оставались, по распоряжению судовладельца, несколько членов экипажа, которые должны были охранять права собственности по морскому праву о жертвах кораблекрушения и влачили там жалкое существование.
      Это все, что узнает Боргезе после проведенного расследования. В его голове сразу же зашевелилась мысль: а что, если использовать этот старый беззащитный корпус, расположенный всего в нескольких кабельтовых от Гибралтара, в качестве постоянной базы для штурмовых снарядов? Это было рискованно, но кто не рискует, тот не пьет шампанское!
      Боргезе без промедления приступает к реализации плана. Он связывается через Романьино с судовладельцем. Этот человек показался ему не болтливым и готовым к сотрудничеству. Через неделю испанская фирма по ремонту кораблей получает заказ на подъем "Ольтерры": владелец якобы решил отремонтировать судно, чтобы затем продать его испанской кампании, от которой он получил интересное предложение.
      "Ольтерра" отбуксировывают в порт Альгезирас. По иронии судьбы, он пришвартовывается у набережной, прямо напротив консульства Великобритании. Узнав об этом, Боргезе замечает: "Это даже лучше. Они ни о чем не заподозрят!"
      Хотя эта идея казалась очень безрассудной, особенно чиновникам генерального штаба, где все новые идеи встречали скептическое отношение, Боргезе без труда находит добровольцев для этого дела, и в первую очередь капитан-лейтенанта Личио Визинтини, человека, который, как мы помним, первым потопил английский корабль в Гибралтаре 20 сентября 1941 года.
      Боргезе поручает ему самому подобрать людей, которые должны заменить экипаж "Ольтерры". На пароходе останутся только капитан Аморетта и старший механик Де Регус. Естественно, люди были выбраны среди офицеров и матросов Децима МАС. Перед отправкой их в Испанию, Визинтини, из предосторожности, отправил их на двухнедельную стажировку на торговый пароход, стоявший на якоре в порту Ливорно, чтобы они узнали, как и чем занимаются торговые моряки, и переняли их жаргон.
      Однажды вечером, стоя на палубе, Визинтини разговаривал с шестью пилотами "маиали", отобранными им для проведения операции.
      - Любопытно, - сказал он, - сегодня утром, просматривая карты, я увидел, что для того, чтобы из Гибралтара вернуться на "Ольтерру" без ошибки, достаточно все время плыть на созвездие Большой Медведицы.
      - Тогда мы Семеро с Большой Медведицы, - пошутил Витторио Челла, ломбардиец чистых кровей.
      "Эта идея пришла ко мне в голову, - вспоминал позднее Челла, - потому что я только что прочитал книгу Сергиуса Пиаззекки, которая называлась "Любимец Большой Медведицы". В ней рассказывалось о приключениях группы контрабандистов, которые шли из Венгрии в Австрию, и один старик перед началом похода сказал молодым: "Если вас увидит пограничник, разбегайтесь. Добирайтесь до цели дальше каждый сам по себе, но держите путь на Большую Медведицу, и она приведет вас домой".
      В середине августа 1942 года дивизион "Большой Медведицы", как стали их называть, вместе с другими моряками Децима МАС, в основном техниками, прибывают на "Ольтерру" группами по два-три человека. У всех удостоверения моряков торгового флота с вымышленными именами.
      По просьбе британских властей на судне и набережной установлены посты испанской полиции, чтобы наблюдать за ходом работ. Но вновь прибывшие очень скоро находят общий язык с испанской охраной. Старший мастер, симпатичный разговорчивый парень, часто подходит поболтать с часовыми и угостить их сигаретами.
      Этим мастером был не кто иной, как Личио Визинтини. Он организовал в каюте, иллюминаторы которой выходили на Гибралтар, пост наблюдения, где его люди несли вахты, чтобы и днем и ночью держать под наблюдением порт и следить за передвижением кораблей.
      После рабочего дня рабочие отдавались своему любимому занятию - рыбной ловле. Они устраиваются на борту и в лодках с удочками в руках и тщательно отмечают все детали и обычаи жизни рейда Гибралтара.
      Эльвио Москателли, врач команды, рассказывает:
      "Я обычно надевал старый костюм и выходил на рейд вместе с местными испанскими рыбаками. С удочкой в руках я предлагал рыбу морякам вражеских кораблей, а сам внимательно приглядывался ко всему, что происходило вокруг: с особым интересом наблюдал, как водолазы службы безопасности погружались возле кораблей в поисках возможных мин...
      Я, конечно, лучше всех знал, что они не рискуют что-нибудь найти. Когда позднее, уже после войны, я встретился с английским капитаном Лайонелом Крэббом в Италии, я обратился к нему, не дожидаясь представления: "А я вас хорошо знаю, - сказал я ему, - я за вами наблюдал, за вами и вашими людьми, много часов подряд!"
      Со своей стороны, техники и инженеры не теряют времени даром. За несколько недель они смонтировали на борту "Ольтерры" мастерскую по сборке управляемых торпед, которые должны были прийти из Италии. Они оборудовали станцию подзарядки аккумуляторов и установили дизельный двигатель. Небольшая лебедка была закреплена на носу судна. В трюме оборудован бассейн для испытательных погружений. И вот наступает день, когда начинается подъем судна. Накренившийся и погруженный кормой в воду, чтобы позволить рабочим снять руль правого борта, корабль показывает наблюдавшим за ним с берега свою очевидную невинность. Навес защищает работающих от палящего солнца обычное дело для жаркого периода конца лета на юге Испании, - и никто не может заподозрить, что они в это время вырезают отверстие в корпусе судна с помощью газового кислородного резака.
      Вечером работа закончена, и "Ольтерра" принимает свое нормальное положение. Подводный вход в корпус исчез под водой.