- Не понял... - отозвался я.
      - Смотри скорее в окна гостиной! Пока еще видно! Но за черным дымом и ярким огнем я ничего не мог разглядеть, и Моника пришла мне на помощь:
      - Там не осталось ни одной картины!
      - Черт! - ужаснулся я, - что ж. теперь будет с Арне? Танкред повернулся ко мне.
      - Прежде всего, ты нам должен все рассказать.
      - После! - ответил я, - Дай хоть немного опомниться. Лучше пока расскажите, как вы оказались здесь. Вы что-то забыли в доме?
      Он улыбнулся:
      - Нет. Это был стратегический маневр. Я был уверен: сегодня ночью все будет сделано. Но мы опоздали... Мы сошли с поезда на первой же станции и отправились в Лиллезунд. Долго искали машину и в Лиллезунде никак не могли договориться. Никто не хотел нас везти. Погода плохая, туман... Да и запуганы люди, боятся "призрака".
      - Послушай, а нельзя ли нам попытаться потушить пожар? Может, тут есть пожарная команда?
      - Да, тот человек, который согласился нас Отвезти, уже отправился за помощью... Только, боюсь, тут уже ничего не поделаешь.
      - Смотрите! Смотрите!.. - вдруг вскрикнула Эбба, она тыкала пальцем в сторону моря и кричала, как мореплаватель при виде долгожданной суши:
      - Вон там! Да вот же!
      Облака тем временем слегка разошлись, появилась луна, и туман отступил дальше в море, так что видимость была довольно сносная. Эбба указывала на серое пятнышко, мелькавшее меж клочьями тумана: Корабль! Маленькое парусное судно, подгоняемое свежим береговым ветром!
      - Ага! - завопил Танкред. - Это они! Плывут себе под парусами! С ценнейшей коллекцией картин... Всем - в моторку! Надо попытаться догнать... Я хочу посмотреть!
      Танкред орал, как безумный, и чуть не приплясывал от возбуждения. "Ну и дела!.." - подумал я.
      - Как ты, Пауль? Ты поедешь? Я встал и протянул Монике руку.
      - Я в полном порядке, - произнес я твердо, но сам заметил, что голос слегка дрожит. - Двинулись!
      Мы побежали вниз, к лодке. Я двигался, в общем, неплохо, но когда попытался завести мотор, оказалось, что руки у меня сильно трясутся, я никак не мог ухватиться за шнур. Танкред схватил шнур, и через несколько секунд мы ринулись вперед, в ночное море.
      Никогда не забуду эту фантастическую погоню. Позади оставался берег, роскошно иллюминированный свирепым пожаром, желтые отблески пламени вспыхивали даже на отдаленных черных скалах, а по всему полыхавшему дому взрывались новые и новые огненные смерчи. Старое пиратское гнездо бушевало, словно грозный вулкан, издавна копивший в себе разрушительные силы, чтобы однажды внезапно разразиться великолепным всепожирающим буйством. Вокруг нас, окутанное серебристо-серым сиянием луны, сонно колебалось море, безучастное и невозмутимое в сравнении с адским пламенем на берегу. А впереди навстречу густому туману тихо скользил силуэт парусника.
      Чем дальше мы уходили от берега, тем круче становились волны, но ветер дул нам в спину, и лодка была хороша. Она энергично рвалась вперед, разрезая вздымающиеся валы, а мотор яростно рычал, как разъяренная гонкой свора охотничьих псов. Вскоре мы нагнали уже не одну сотню метров; расстояние сокращалось с каждой минутой, и очертания судна делались все более четкими в свете луны.
      Корабль по размерам был не больше яхты, однако его мачты были значительно выше, чем у современных суденышек Такого класса, а парус оказался весьма устаревшего покроя. Корпус завершался нелепой высоченной кормой в виде закрученной раковины. Весь корабль, и корпус, и паруса, был выкрашен под цвет тумана и очень напоминал маленькую модель парусника у меня в спальне. Вне всякого сомнения, именно этот корабль видел Теннес Тобиасен.
      - Надо их догнать, пока не скрылись в тумане! - заявил Танкред, сидевший у руля. - Пауль, как подойдем метров на десять-пятнадцать, включай прожектор!
      - Ты хочешь подойти так близко? - вырвалось у меня. - А если они будут стрелять?
      - Придется рискнуть! Мы должны рассмотреть повнимательнее! Если полетит пушечное ядро образца одна тысяча восьмисотого года, бросаемся на дно лодки!
      "Он еще способен шутить!" - подумал я.
      Мы приблизились к паруснику на расстояние хорошего футбольного удара. Я уже мог различить серые фигуры. тихо двигавшиеся по палубе, двух человек, неподвижно стоявших у борта. Очевидно, они наблюдали за нами. Мне показалось, что по перилам скользнула черная тень - неужели кошка? Моника судорожным движением схватила мою руку, я ощутил ее частый, тревожный пульс.
      Вот мы уже близко: не более тридцати метров разделяет нас, но тут произошло неожиданное. Сила ветра ничуть не изменилась, однако парусник внезапно увеличил скорость, и за секунду расстояние между нами резко возросло.
      - Уходят! - крикнул Танкред. - Прожектор! Я повиновался. Яркий пучок света вонзился в ночную мглу. На мгновение наш прожектор выхватил из зыбкого, нереального месива четкую картину. Высокий борт, витая корма, паруса... Судно развило немыслимую для парусной яхты скорость, словно огромная птица, влетело оно в клубящийся туман и растаяло.
      Тут случилось такое, о чем я и сегодня не могу вспоминать без ужаса. Эбба, сидевшая рядом с Моникой, вдруг вытянула руки вперед и закричала звонким, срывающимся голосом:
      - Йорген! Йорген!
      Она поднялась и, хватая воздух руками, слепо таращилась в туман, туда, где скрылся корабль. Моника выпустила мою руку и попыталась ее обнять, но Эбба, казалось, ее не заметила, она кричала, как раненая птица, и рвалась прочь. Танкред бросил руль и в отчаянном броске повалил ее на дно лодки. Все закачалось у меня перед глазами, я услышал, как он кричит:
      - Моника, сядь к рулю!
      Не понимаю, как мы не перевернулись? Монике чудом удалось добраться до кормы и выключить двигатель. Лодка выровнялась.
      Плотная стена серого тумана стояла прямо передо мной, мы буквально уткнулись в нее носом. Эбба уже не кричала, а громко плакала. Танкред сжимал ее в объятиях и что-то тихо говорил. Я был перепутан, оцепенел, как кролик, и едва дышал. Наконец, я сообразил, что пора уже выключить бесполезный прожектор. Пальцы с трудом повиновались - видно, я еще не полностью восстановился после полученного удара по голове.
      Эбба тем временем затихла и Танкред усаживался с ней на скамью в центре лодки.
      - Пауль, - попросил он, - помоги, я хочу закурить... Я попытался зажечь ему спичку. - одной рукой он все еще крепко прижимал к себе Эббу, которая уткнулась лицом ему в грудь и тихо вздыхала, но у меня ничего не вышло.
      - Давай лучше я помогу, - сказала Моника и подобралась к нам с кормы.
      Мы все, кроме Эббы, закурили.
      - Ну что ж... - сказал Танкред негромко, - по крайней мере, мы живы и увидели все, что нужно. Моника, ты сможешь вести лодку?
      - Давай я!.. - поспешил я вмешаться.
      - Мне тут ближе, - ответила Моника, - а то как бы нам не перевернуться!
      Она без особых проблем запустила мотор и повернула руль. Лодка пошла назад.
      - Но как же им удалось так быстро уйти? - спросил я. Танкред глубоко затянулся. Потом выдохнул дым.
      - Разумеется, у них есть мотор. Мощный и довольно бесшумный дизельный двигатель. Как только мы слишком приблизились, они его включили. Нам его, конечно, было не слышно - наша мельница трещит, как адская машина... А дым от выхлопа мы бы увидели, не будь тумана.
      - Давай я попробую выключить мотор! - предложила Моника. - Может услышим что-нибудь?
      Мы так и сделали. Но ничего слышно не было, кроме шума ветра я крика чаек.
      - Они тоже выключили двигатель, - сухо прокомментировал Танкред. - Он им больше не нужен. И уж, конечно, им вовсе не нужно, чтобы мы их услышали... Нет уж, давайте-ка постараемся поскорее добраться до берега. Устроим Карстену маленькую радость - ночной визит четырех друзей.
      ***
      Оказавшись на берегу, мы увидели, что у горящего дома собрались люди. Они стояли кучкой на почтительном расстоянии и глазели. Ни один не принес ведра воды.
      - Старо, как мир, - сказал Танкред, - Норвежцы, по сути, всегда были нацией зрителей и зевак.
      Я сделал несколько шагов и тронул за плечо какого-то мужчину.
      - Может быть, стоит еще попытаться потушить пожар? Человек обернулся, и я увидел, что это - пастор. В свете трескучего пожара он выглядел не таким допотопным, как среди белого дня. Его фанатичное лицо, казалось, обрело значительность, он праздновал победу.
      - Нет, брат мой, нет! Ничто не спасет Содом и Гоморру! Никто не спасется от гнева Господня! Карающая рука постигла великого грешника... Никто не может позволить себе заигрывать с дьяволом.
      Мы направились к Йерну и добрались без приключений, разве что я пару раз споткнулся и Эбба еще раз-другой принималась всхлипывать. Танкред вел ее за руку, а в другой руке нес большую сумку, остальные вещи они оставили в Лиллезунде. Мы с Моникой прошли всю дорогу в обнимку. Сегодня она спасла мне жизнь - как странно... Я наклонил голову и тихо сказал:
      - Я люблю тебя.
      ***
      На следующее утро к нам явился инспектор Серенсен и устроил настоящий допрос. Потом я связался по телефону с архитектором Арстадом, чтобы сообщить Арне о случившемся. Арстад ответил, что Краг-Андерсен, действительно, переночевал у него, но час назад ушел. Он, пообещал сразу же все передать, как только тот вернется.
      Известие о пожаре и об исчезновении излома ценнейших произведений искусства распространялось со скоростью огня в степи, вечерние газеты вышли с сенсационными заголовками, а еще днем нас "навестила" целая комиссия из полиции Кристианзанда; нас допрашивали вместе и по отдельности взяли подписку о невыезде. Мы обязались не покидать пределы Хайландета впредь до дальнейших распоряжений. Надо сказать, эта история подняла на ноги всю полицию Норвегии, и в утренних газетах были опубликованы словесные портреты Рейна и Пале вместе с подробным описанием корабля.
      Но Арне не появлялся. Новые звонки к архитектору не принесли никаких результатов - Краг-Андерсен к нему не возвращался. Он словно провалился сквозь землю. Наутро в одной из газет было высказано страшное подозрение: а не убит ли известный бизнесмен?
      Полиция; разумеется, провела обыск в доме Пале, и мы с Танкредом и Йерном приняли в нем непосредственное участие. Мы установили, что Пале прихватил с собой лишь малую часть вещей. В гостиной, в нише, где прежде висел портрет Йоргена Улле, теперь оставалось лишь светлое пятно на обоях. В библиотеке не хватало двух или двух с половиной десятков книг, с чердака исчез манускрипт, письменный прибор, шкатулка и один из матросских костюмов из прорезиненной ткани. Все прочее было на своих местах.
      На четвертое утро после памятного ночного пожара нас пригласили опознать труп; поздно вечером его прибило волнами к берегу. На затылке умершего полицейские врачи обнаружили след от удара, который, однако, не мог послужить причиной гибели. Человек утонул. На нем была матросская одежда из прорезиненной ткани. Судя по фабричному ярлыку, роба была изготовлена в столице Эстонии Таллинне.
      Утопленник был Арне Краг-Андерсен.
      Глава 14
      ДВЕ ВЕРСИИ
      После опознания мы вернулись в дом Йерна. Я чувствовал себя очень скверна - и физически, и морально. Гибель Арне добила меня окончательно, это была катастрофа. Я переживал низость собственного падения в тысячекратном размере: мало того, что я предал друга, переманив у него девушку, почти невесту, оказалось еще, что он погиб и, по всей вероятности, убит. Я подсознательно желал его смерти, и все сложилось так, словно я сам его убил. Поздно бить себя в грудь и раскаиваться. Мне теперь никогда не изжить это чувство тяжелой вины.
      Моника тоже терзалась. Глаза у нее покраснели, она упорно молчала и старалась уединиться.
      Йерн позвал нас пить кофе. Я хотел отказаться, но Танкред сказал:
      - Пойдем. Я прекрасно вижу: ты мучаешься угрызениями совести, И Моника тоже. Неплохо бы вам, прежде чем грызть себя, узнать одну вещь... Идем!
      Моника сидела за столом рядом с Эббой и смотрела в одну точку.
      - Так вот, - заявил Танкред, помешивая ложечкой кофе, - на мой взгляд, дело нуждается в некоторых разъяснениях. Пауль, ты должен знать: по плану Арне Краг-Андерсена той ночью погибнуть должен был ты.
      - Что?! Ты думаешь, Арне хотел...
      - Именно. Помнишь, я тебе говорил: он ревнив, как Отелло. Он видел не хуже меня, что ты неравнодушен к Монике. И он не из тех, кто в такой ситуации великодушно отходит в сторонку...
      - Но откуда ты можешь знать? - спросил я не без отчаянной надежды.
      - Он все знает, - бросила Эбба, - думаешь, почему мы вернулись тогда, ночью? Ой тогда уже все понял.
      Танкред кивнул.
      - Да, мне тогда было ясно, в чем дело и каковы истинные намерения Арне. И сейчас больше нет никаких причин...
      Он поставил свою чашку и откинулся в кресле. Эта вялая, ленивая поза не вязалась с его сосредоточенным взглядом, "Ах ты, бездельник! - подумал я. Недаром все же ты так хорошо играешь в шахматы!"
      - Ну, ладно, - продолжал Танкред. - Я попытаюсь вам все объяснить, хотя в моей версии есть еще несколько слабых звеньев. Но это уже дело времени, как говорится, вопрос техники... Мне не хватает пока некоторых конкретных сведений, но для полиции это не составит труда... В крайнем случае, я намерен использовать собственные каналы, поскольку считаю своим личным долгом взглянуть в глаза одному из... действующих лиц. Так или иначе, моя версия логична и неопровержима.
      Прежде всего, разберемся: что мы узнали сегодня? По мнению эксперта, полицейского врача, тело Арне пробыло в воде не менее трех суток. Таким образом, в ночь пожара он НЕ БЫЛ в Кристианзанде. Не знаю, что за человек этот архитектор, но уверен: в плане Арне этому Арстаду была отведена особая роль он обеспечивал алиби. Он должен был подтвердить, что Краг-Андерсен ночевал у него. Дальше - важнейший момент, во что был одет труп? Карстен, во что он одет?
      - Правильно, - отозвался Йерн, - это вещи с чердака Пале.
      - Так! И что это значит? Очень просто: Арне взял эту робу у Пале, то есть, Арне вместе с Пале и Рейном участвовал в ночном ограблении. По сути, он ограбил сам себя. Понимаешь, Пауль? Среди тех, кого ты видел ночью в желтой комнате, был Арне Краг-Андерсен собственной персоной. И я бьюсь об заклад, именно он ударил тебя по голове: остальным ты был вовсе не нужен и безопасен... Арне вместе с этими уголовниками вынес из дома все ценности, поджег дом и отчалил на корабле. А в море они стукнули его по затылку и выкинули за борт.
      Теперь пойдем по порядку.
      Я расспрашивал местных жителей и узнал, что Арне в апреле, мае и июне торчал здесь подолгу. Когда он говорил нам, будто едет куда-то в дальние страны, он на самом деле бывал тут. По всей вероятности, он давно уже знал о существовании потайного хода. Все это позволяет нам заключить, что он готовил тут, очередной спектакль, правда, не столь безобидный, как прежние...
      Сначала скажу, почему я уверен, что именно он.
      Каждый из нас, я думаю, в первую очередь подозревал его самого. Ведь правда? И Арне понимал, что мы знаем его как мистификатора, и тем не менее ему удавалось нас надуть. Всякий раз, когда случалось нечто "потустороннее" у него было алиби. То он вообще сидел в Осло - четыреста километров от места действия! - и ему в вашем присутствии звонил по телефону перепуганный управляющий, то он просто находился среди нас, и мы могли сами "проконтролировать" и убедиться, что он ни при чем.
      Но мы-то, так хорошо знавшие Арне, должны были помнить, что Арне всегда использовал заранее проинструктированных помощников! Помните, как он в прошлом году устроил приход судебных исполнителей, опечатавших его дом? Вот и теперь, разумеется, у него были свои "актеры". Например, Рейн с замечательной черной кошкой отлично исполнил роль приведения. Попробуем разобрать всю цепочку "потусторонних явлений". Для чего это было ему нужно, я скажу позже... Сначала - три "случая", про которые Арне рассказывал в Осло. Две истории - про стекольщика и про кошку - чистый вымысел. Я сам установил, что никакого стекольщика, который чуть не вывалился тут из окна, в Лиллезунде нет и в помине. Эпизод с картиной Ватто он инсценировал сам - специально для домоправительницы, а через нее и для всех местных жителей. Кошка - совсем чепуха... Нам он рассказывал про свои "страхи", чтобы подготовить почву.
      Арне с самого начала хотел, чтобы Пауль был здесь в определенный момент, сперва ты был нужен ему как свидетель. Он решил устроить так, чтобы ты согласился стать управляющим. Для этого нужно было спровадить Людвигсена. Что и было с успехом достигнуто с помощью Рейна и кошки и/разумеется, потайного хода. Он пригласил и тебя, Моника. Он не был уверен, что ты согласишься поехать, но раз ты согласилась, тем лучше: свидетелей будет двое.
      Теперь мы подходим к убийству собаки. Мари оставалась дома одна, и в этот момент было удобно подвергнуть ее такому же шоку, как и Людвигсена. Рейн отправился с этой целью в желтую комнату со своей кошкой, но неожиданно для него появился пес, и Рейн убил собаку. А результат все тот же: вы ошеломлены. Мари в ужасе покидает дом и распространяет страшные слухи по всему Хайландету.
      Пока вы были в гостях у этого Пале, Арне в какой-то момент незаметно для вас договорился с ним об "эксперименте с комодом". Эта сцена готовилась для Пауля и Моники, а Арне должен был сидеть с ними. Но поскольку появились мы с Эббой, число свидетелей увеличилось.
      Спектакль идет дальше и накал растет. Арне предлагает нам поочередно ночевать в желтой комнате. Тут уж он разыгрался во всю мочь. После собственного "дежурства" он весьма эффектно изображает, будто там что-то такое случилось, о чем он не хочет говорить. Следующим на очереди ты, Карстен. Он тебе подсыпал в коктейль снотворное. Мне показалось подозрительным, что ты так внезапно захотел спать, и я потихоньку прибрал твой бокал - там был веронал, мой милый! Таким образом ты и проспал всю ночь, как убитый. А пока ты храпел, Арне вышел из дома. пробрался к тебе и устроил те самые следы вокруг твоего пентакля. Он от тебя же слышал, как должен "действовать" пентакль, и, конечно, не мог не посмеяться над оккультными теориями.
      Потом наступила моя очередь. Арне не собирался меня дразнить, но тут неожиданно вмешался Дорум. Как только Арне узнал, что ко мне кто-то явился, или чуть не явился, он сразу же сообразил: это, скорее всего, полоумный Дорум. Для него это был просто подарок судьбы. Ему было выгодно, чтобы подозрения пали на конкретного человека - дескать, его хотят изгнать из дома. И поскольку потайной ход все равно обнаружен, ему необходимо отвлечь подозрения от себя. И он предлагает нам всем - да еще и с инспектором в придачу - подежурить в желтой комнате. Он надеялся, что Дорум попытается снова разыскивать свои глупые бумаги. И Дорум действительно явился и попал к нам в лапы... Арне был очень не глуп. Я сперва удивился: почему он проявляет такое благородство и просит инспектора отпустить старика? Но потом я понял: это была хитрость! Дорум, будучи на свободе, почти наверняка не сможет доказать свое алиби, когда разыграется последний акт драмы. И я до сих пор не пойму, почему полиция не схватила его по подозрению в поджоге. Возможно, полицейские думают, что Дорум связан с остальными, и надеются проследить за ним и выйти на них?
      Танкред сделал паузу и налил себе еще кофе. Моника тихо сказала:
      - Хорошо, пусть так. Но зачем ему все это нужно?
      - Да! - подхватил я. - Какие ты видишь мотивы?
      - Пауль, - ответил Танкред, - я же показывал тебе газеты и телеграммы! Помнишь американскую газету от двадцать девятого марта? Там был заголовок: "Президент Карденас заморозил иностранные нефтяные инвестиции в своей стране". А в телеграмме говорилось, что после революции в Мексике потеряно девяносто процентов, помнишь? Ты что, не знаешь, что Карденас - президент Мексики?
      Арне, мои дорогие, инвестировал почти весь свой капитал в мексиканскую нефть. Он был, как вы знаете, директором "Мексикэн Ойл Лимитед". И вот в конце марта Карденас предпринял неожиданный шаг, ударивший по всем иностранным спекулянтам: он национализировал все зарубежные нефтяные компании. Без всякой компенсации! Для Арне это был колоссальный удар - он потерял девяносто процентов своего состояния, представляете? Я этого не знал, как и вы, но увидев случайно газету, отправил телеграмму одному знакомому маклеру в Осло, и тот подтвердил мои подозрения. Арне в один момент оказался без средств, ему грозило банкротство. Но у него к этому времени уже был в руках этот дом, набитый ценнейшими произведениями искусства. Он является сюда и знакомится с новым человеком - Пале...
      Этот тип, Пале, приехал на Хайландет, чтобы изучать историю культуры. Но я уверен: на самом деле, его привлекли именно сокровища "пиратского гнезда". Раз он прибыл из Америки, значит, он мог прочитать в газете, хотя бы в той же газете от двадцать девятого марта, ту самую статью, где рассказывалось и про дом, и про Арне, и про легенду о "летучем голландце". Этот тип сразу почуял, что здесь пахнет большими деньгами. Он приехал сюда, поселился поблизости и очень ловко изображал интерес к истории и особенно к здешней легенде. Такой, понимаете ли, эксцентричный исследователь фольклора...
      Наш Арне и этот Пале нашли общий язык и разработали общий план. Весьма дерзкий план. Представьте себе, берется старая яхта и перестраивается так, чтобы она подходила под известное описание "Кребса". Я полагаю, судно раздобыл Пале. Мы пока не знаем, где оно приобреталось и переоборудовалось. Думаю, не в Норвегии... Но к нужному времени оно было готово. Здесь, в шхерах, легко спрятать небольшой корабль, так чтобы его не было видно с моря.
      - Я, кажется, знаю, где они прятали корабль! - воскликнул я. И рассказал про остров, где мы с Моникой пережидали грозу и видели Рейна. И добавил:
      - Я тогда подумал: здесь, на острове, много укромных уголков, где могла спрятаться лодка.
      - Черт побери, Пауль! Почему же ты сразу не сказал мне?! Мы бы сразу же прочесали весь остров!
      Танкред расстроенно и с досадой смотрел на меня. Что я мог ответить?
      - Ну, ладно, - вздохнул он, - может, тут и моя ошибка... Я должен был больше интересоваться вашими наблюдениями. Да. Если уж я не мог посвятить вас в курс дела, то конечно... Я сам виноват. Ну, хорошо. Значит, Пале обеспечил судно и команду. Постоянную связь с экипажем поддерживали через Рейна. Откуда он их раздобыл, мы не знаем - пока это и есть отсутствующее звено в цени. Насколько я могу судить, для полиции не составит особого труда это выяснить. По всей вероятности, это какая-то американская банда гангстеров, связанная с Пале, а, возможно, и под его руководством... Итак, Арне и Пале, разрабатывая свой план, знали, что происшествие с эстонским кораблем здесь, на Хайландете, люди восприняли как продолжение старой легенды. Это была очень важным козырем во всей игре. Кроме того, легенда гласит, что Йонас Корп вернется на своем "Кребсе" и жестоко отомстит всякому, кто осмелится переустроить его дом. Арне намеревался переустраивать дом еще до того, как потерпел фиаско в Мексике, и до того, как познакомился с Пале. Он покупал дом с тем, чтобы устроить в нем летний курорт. И сначала все шло спокойно и тихо. Но после мексиканских событий для Арне ситуация изменилась, ему уже нужен не летний курорт, который принесет прибыль позже, а большая сумма, разом - и на покрытие долгов и на новое дело. И он, по сути, меняет свой план: теперь он начинает дразнить местных жителей. Он провоцирует всех, он разжигает суеверный ужас, он укрепляет их веру в силу старой легенды. Но ему мало местных жителей. Мы, просвещенные обитатели столицы, должны стать свидетелями того, что здесь предпринимаются попытки изгнать Арне из дома. Таким образом, пастор Флателанд, со своим сектантским мышлением, становится важным орудием в руках Арне. Пастор видит моральную опасность в появлении здесь "очага разврата". Он соответствующим образом обрабатывает в молитвенном доме свою общину, он внушает легковерным прихожанам, будто сатанинские силы грозят вторгнуться в их жизнь. Мы с вами - свидетели того, как пастор и Дорум наскакивают на Краг-Андерсена с нелепыми угрозами. И это - именно то, что нужно Арне. А потом как-то ночью в доме вспыхивает пожар. Тогда же в море маячит "Кребс". Люди, разумеется, убеждены: это - месть Йонаса Корпа. Никто не пытается потушить пламя, никто не решается вмешиваться, ибо это есть заслуженная кара, обрушившаяся На голову богохульника. Дом, таким образом, обречен выгореть до тла, и никакие эксперты не обнаружат, что он был пуст.
      Как вы сами понимаете, речь идет о махинации со страховкой. Арне рассчитывал и страховку получить, и сохранить свои сокровища... Я звонил одному страховому агенту в Осло и попросил его выяснить по своим каналам, какова была сумма страховки. И я получил от него замечательную телеграмму самая короткая телеграмма, которую я когда-либо получал. Помнишь, Пауль?
      - "Полтора?"
      - Конечно! Я попросил его сообщить, на сколько миллионов застрахован дом. Он ответил: полтора. Я специально это сделал, чтобы Арне каким-то образом не пронюхал, чем я интересуюсь... Мало ли... Ну вот, теперь вы понимаете: за такую сумму стоило развивать бурную деятельность.
      Разумеется, встает вопрос: не наивно ли было со стороны Арне думать, будто страховая компания тоже поверит в версию с привидениями? Там сидят трезвые люди, вряд ли они согласятся платить за урон, причиненный "летучим голландцем". Разумеется, Арне не такой простак. Его план предусматривал хитрую, но для нас совершенно прозрачную двойную игру.
      Пункт 1. Население должно верить: Йонас Корп вернулся, сошел на берег и отомстил. И если какой-то рыбак случайно увидит судно, он поклянется, что это был "Кребс". Но его показания нетрудно объявить галлюцинацией. Инспектор подтвердит, дескать, люди возбуждены всякими слухами, исключительно суеверны, им может мерещиться нечто подобное, поскольку "пиратское гнездо" овеяно легендами и исторически плодит всевозможные предрассудки. Этот феномен известен - люди перед катастрофой видят морского змея или рассказывают о каких-то небывалых явлениях.
      Пункт 2. Сотрудники страховой компании должны быть убеждены, что пожар дело рук местного населения. И для этого очень важны были бы наши свидетельские показания. В первую очередь, подозрения пали бы на Эйвинда Дорума, мы подтвердили бы, что он изображал привидение с целью запугать Арне и выжить его из дома. Если бы эта версия почему-то провалилась, то под подозрение попадает Флателанд - вместе с Дорумом или сам по себе. Я уверен, у следствия было бы достаточно улик, чтобы доказать версию о поджоге. Мотив очевиден: пастор "любыми средствами" добивался изгнания Арне. И опять нам пришлось бы это подтвердить.
      Но, разумеется, в планы Арне, отнюдь, не входило наше присутствие при развязке. Поэтому он сделал все, чтобы нас выпроводить, за исключением Пауля, конечно... Даже отвратительную сцену, которую он закатил тебе, Моника, я думаю, он устроил сознательно. Чтобы нам не пришло в голову задержаться, если бы вдруг наутро распогодилось... А я, естественно, не хотел, чтобы он знал о моих подозрениях. Никаких доказательств у меня еще не было, одни голые теории... Его нужно было застать "на месте преступления", а лучше бы - еще до начала. Поэтому я и предпринял отвлекающий маневр: я сделал вид, будто согласен с тем, как объяснила происшествие Эбба, то есть, по сути, с тем, что придумал Арне, и мы уехали "домой". Но, к несчастью, мы задержались в пути. Я не думал, что мы так провозимся с поисками лодки, в конце концов, нам пришлось добираться на лошади, и это было отчаянно долго. И мне очень жаль, Пауль, что я не предупредил тебя - я был уверен, что мы будем тут вовремя, понимаешь? Надо поступать предусмотрительнее, я должен был убедить тебя ночевать у Карстена.
      Я думаю, в планы Арне поначалу не входило оставить тебя в доме. Он, вероятно, отправил бы тебя под каким-то предлогом прочь, а потом ты стал бы таким же "свидетелем" как и мы. Но когда он узнал, что происходит между тобой и Моникой (мы теперь можем предположить, что ему донес Рейн), тут уже Арне решился на месть. В нем, так сказать, запылала жажда крови. Теперь он решил: ты погибнешь, сгоришь в этом доме, твой обугленный труп найдут на пепелище, а он еще сможет устроить из этого новый спектакль - горе человека, чей лучший друг пал жертвой полоумных поджигателей! А у него самого, как вы помните, обеспечено алиби через архитектора.
      Все ценные вещи из дома, естественно, должны были погрузить на корабль и спрятать в условленном месте. Арне собирался вернуться в Кристианзанд и переждать. Этот Пале якобы намеревался везти жену в некую клинику - она упаковывала чемоданы и сказала Серенсену, что они уезжают. Так что ты, Карстен, как я теперь понимаю, очень вовремя вмешался. Он бы взял ее на корабль - а там - неизвестно, что было бы. Во всяком случае, мы могли бы ее больше никогда не увидеть. И, во всяком случае, планы этого типа несколько отличались от планов Арне. Преступникам, разумеется, вовсе плевать на хитроумные замыслы нашего несчастного дельца, их интересовали ценности. Зачем им было дожидаться какой-то части страховки, когда на борту у "их оказался настоящий клад? Они попросту пристукнули Арне и вышвырнули его за борт. Арне любил говорить: "Я не новичок в бизнесе". Я верю, он был очень ловок, как многие выскочки. Но он научился обходить закон, а здесь уже нечто иное... Здесь беззаконие. Или некие собственные уголовные правила, в которых наш Арне был не силен. Такую простую возможность он и не принял в расчет! Вот и все, в общем-то. Я думаю, можно сказать, что мир стал беднее еще на одну Оккультную мистерию.
      - А как же мог Арне в последние дни постоянно поддерживать связь с этим Пале? - спросил я. - Ведь он неотлучно был с нами...
      - Ты забываешь: он ездил в Лиллезунд. Там-то они и встречались. Я удостоверился, их часто видели вместе... Кстати, вы обращали внимание, как Арне отзывался о Пале? Даже после того, как к нам прибежала Лиззи, он заявил, что она истеричка! Он всячески пытался отвлечь наше внимание от своего сообщника. Он категорически не хотел, чтобы Эбба туда пошла, а потом, чтобы я... Этот Пале не только прожженный негодяй, он владеет гипнозом и законченный эротоман... И если полиция его не найдет, то я уж как-нибудь постараюсь. Да, а Арне старался приуменьшить, свести на нет впечатление от визита Эббы... Поэтому он и насмешничал.