У верблюда два горба,
Он плюет на сложности —
Вот единство и борьба
Противоположности.
 
 
      Каждый день по четыре часа подряд старший сын Заратуштры рассказывал Пифагору о взаимосвязи между расположением светил на небе и здоровьем людей. Более всего Урвататнара уделял внимание положению Солнца и Луны в одном из знаков Зодиака при рождении данной души. Примерно через две недели, когда курс зороастрийской астрологии был пройден, греческий философ опять встретился во дворце с Пророком для беседы.
      В ходе беседы Пифагор затронул тему сотворения вещественного мира. 3аратуштра ответил на вопрос гостя, кем и как, по его мнению, сотворен вещественный мир, данный нам в ощущениях. Заратуштра сказал, что мир духовных сущностей изначален, совершенен и не подвластен изменениям. Мир телесных вещей вторичен, сотворен в результате смешения двух противоположностей — Духа Добра и Духа Зла — и существует только в этом смешении. В момент окончательной победы добра над злом телесный мир прекратит свое существование, и останется только мир духовных сущностей. Тут Пифагор усомнился в истинности такого учения, которое говорит о том, что мир состоит из двух вещей — из Добра и Зла. Греческий философ высказал свое мнение Заратуштре о том, что он не верит в дуализм сотворенного мира. Тогда Пророк улыбнулся и уточнил: «Дорогой друг, многие люди неверно понимают смысл моего учения о Добре и Зле. Те люди, которые говорят о дуализме зороастрийской религии, искаженно трактуют мои слова. Я объявил примат Доброго Промысла Божьего в первичном бестелесном мире. Противоборство Доброго и Злого духов происходит только в плотном мире, в мире телесных воплощений, который ограничен временными рамками. Плотный мир полностью зависит от мира бестелесного и сольется с последним при окончании времен. Тогда Добрый Дух изгонит Злого из вещественного мира, и будет устранена сама возможность существования последнего, порожденного смешением Добра и Зла. Ведь этот мир имеет телесные формы только благодаря единству и борьбе двух противоположностей. Ахура-Мазда выступает как предвечный творец двух противоположных энергий, которые мы называем Добром и Злом».
      Здесь, воспользовавшись паузой, Пифагор стал уточнять услышанное: «О, мудрейший из мудрейших, правильно ли я понял, что Добро — это гармония в построении плотных тел, это музыка небесных сфер, воплощенная в земные формы. Это музыка Бога, создающая определенный порядок во взаимодействии земных вещей? А Зло — это искаженная музыка, музыка диссонансов, это нарушение правила «золотого сечения» при строительстве плотных тел и человеческих отношений? Я думаю, что Зло — это болезнь или беспорядок в геометрических построениях молекул воды и земли, из которых состоят земные тела, это нарушение гармонии чисел: 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144… Я думаю, что Добро — это знание и соблюдение человеком в своей деятельности Семи Космических Принципов. Вот эти Принципы: 1. Принцип Ментализма. Все есть Мысль. Вселенная представляет собой мысленный образ. 2. Принцип Соответствия (аналогии). Как вверху, так и внизу; как внизу, так и вверху. Как внутри, так и снаружи; как снаружи, так и внутри. 3. Принцип вибрации. Ничто не покоится — все движется, вибрирует. 4. Принцип Полярности. На земле все двойственно, все имеет свои полюса. Все имеет свой антипод. Противоположности идентичны по природе, но различны в степени. Все истины в плотном мире не что иное, как полуистины. Все парадоксы можно примирить. Крайности соприкасаются. 5. Принцип Ритма. Все состоит из приливов и отливов; все поднимается и опускается; все втекает и вытекает. Колебания маятника присутствуют во всем. Отклонение влево равно отклонению вправо; ритм есть компенсация. 6. Принцип Кармы. Всякая причина имеет свое следствие; всякое следствие имеет свою причину; все свершается согласно этому закону. Случайность — не что иное, как названный так людьми закон Кармы. Существует много уровней причинно-следственной связи, но обойти данный закон невозможно ни на одном из них. 7. Принцип Зарождения: Жизненная сила заложена во всем. Она имеет женское и мужское начало. Или иначе — она имеет «доброе» и «злое» начало. Жизненная сила проявляется на всех уровнях, даже в мире мысли.
      Эти Принципы объясняют твою религию, о Заратуштра, с научной точки зрения. Твой Бог Ахура-Мазда — это Первый Принцип. Святой дух Спента-Манья и злой дух Анхра Манья — это Четвертый Принцип и Седьмой Принцип. А конец Времен и победа Ахура-Мазды над всеми силами зла — это Шестой Принцип».
      Пифагор замолчал, ожидая ответа. Заратуштра ненадолго задумался, а потом сказал: «Пожалуй, многоуважаемый сын Эллады, мои слова о Добре и Зле можно трактовать и так. Семь Принципов объясняют мою религию. Но твои слова будут понятны только лишь небольшой группе посвященных, тогда как моя проповедь обращена к широким массам малограмотного населения. Ахура-Мазда — владыка мира бестелесных сущностей до сотворения телесного мира. И здесь в вещественном мире Ему принадлежит «добрая» половина, или говоря твоими словами — гармония. А после конца этого мира Ахура-Мазда вновь воцарится над всем сущим бестелесным миром. На этом я закончу свою беседу, так как меня ждут дела службы. Если ты желаешь, дорогой друг, то продолжит разговор об этических законах религии зороастризма мой сын Урвататнара. Завтра мы встретимся вновь в это же время». Два мудреца встали и распрощались, сложив ладони на уровне груди. Затем в комнату вошел Урвататнара и продолжил разговор о новой религии ариев.
 
 
 

 
 
Кого поддержим: ангелов, воров ли?
Кого услышим: Бога иль вождей?
Ни в чем так человек не изворотлив,
Как в тайных тяжбах с совестью своей…
 
      Старший сын Заратуштры рассказал Пифагору о том, что Пророк провозгласил новый нравственный закон. Он первым возвестил о вечно актуальном, воспроизводимом в каждом сознании, решающем выборе между добром и злом на всех уровнях, от личностно-индивидуального до вселенского. Заратуштра учил, что главная цель создания и жизни человека — служба Властелину Мысли и принятие его стороны в борьбе с Анхра-Манью, в борьбе с беспорядком, грязью, хаосом и беззаконием. Служение и помощь Ахура-Мазде должны быть действенными и проявляться в мыслях, поступках и словах. Стать безучастным праведником недостаточно для спасения души, говорил Заратуштра. Однако здесь Пифагор возразил рассказчику: «Простые люди зачастую не ведают, что есть добро и поэтому иногда лучше быть безучастным праведником, чем яростным защитником одной из конфликтующих сторон».
      Однако Урвататнара как будто не расслышал реплики Пифагора и продолжил: «Главная жизненная задача, которую решает всякий человек, — сознательный выбор между Добром и Злом, Правдой и Ложью. Этот выбор делается как на всю жизнь, так и в каждом отдельном случае. Нравственный выбор в учении Заратуштры — самое важное усилие воплощенной души, в этом состоит проявление ее свободы.
      Содержание деятельности праведника состоит из триединства доброго помысла, добрых дел и добрых речей. Добрые помыслы должны лежать в начале всякого человеческого действия или поступка.
      Проявления злоречивости, сплетен, хулы и злословия всячески изгонялись из обихода праведных последователей новой веры. Злоречивые приверженцы Лжи отмечены внешними признаками — дурным запахом изо рта, болтливостью и черными гнилыми зубами.
      Главные добродетели в обыденной жизни человека согласно Заратуштре таковы:
      Праведник должен без устали заботиться о бедняках, кормить, одевать и защищать бедных и праведных людей. Но должен гнать злоумышляющего и злоречивого. Если это вызывалось настоятельной жизненной необходимостью, то разбойника или злоумышленника не возбраняется убить, чтобы предотвратить страшные злодеяния. Убийство врагов Ахура-Мазды, всякого рода дэвопоклонников и приверженцев Лжи, — не только не грех, но будет причислено к доблестям на посмертном суде».
      Это положение об убийстве «врагов Бога», об убийстве людей другой веры Пифагор тоже не принял и сказал: «Даже убийство животного — величайший грех. Нет более страшного греха на Земле, чем убийство человека! По закону Кармы убийца понесет страшное наказание и за чертою смерти, и в новом рождении. Невозможно зло остановить злом. Злых людей можно лишь изолировать от общества и перевоспитывать при помощи труда». Урвататнара опять сделал вид, что не расслышал слов Пифагора и продолжил рассказ об этике.
      Далее Урвататнара сообщил, что праведник должен трудиться с утра до позднего вечера, чтобы давать обильный корм животным Ахура-Мазды, прежде всего коровам, затем овцам, козам и коням. Самым священным животным у древних зороастрийцев и у Заратуштры была корова…
 
      К ахуровским животным относились также собака, которая оберегает стада от волков, ежи и другие враги лягушек и змей, птицы, уничтожающие вредных насекомых. Обо всех этих животных праведник должен был неустанно печься и заботиться. Напротив, дэвовские твари — волки, тигры, ягуары и другие вредные хищники, нападающие на мирные стада, змеи, жабы и насекомые-вредители достойны безжалостного истребления. Их убийство не будет грехом для праведника, а даже зачтется на посмертном суде его души как благое деяние. И тут Пифагор высказал свои сомнения, молвив, что все животные — Божьи чада, и все живые существа достойны одинаковой любви.
      Далее Урвататнара поведал о том, что праведник обязан возделывать землю, защищать полезные растения от вредителей и вредоносных ветров при помощи ахуровских животных и возведения прочных стен вокруг садов и огородов. Добродетельный последователь Заратуштры должен усердно заботиться о земле, ни в коем случае не оставлять ее в небрежении, постоянно возделывать, украшать полезными плодоносными и цветоносными ахуровскими растениями.
      Украшать сады необходимо не только плодоносящими полезными растениями, но и зримыми воплощениями Бессмертных Святых: миртами и жасмином, мышиным горошком и базиликом, мускусными розами и лилиями. Землю следует всячески оберегать от осквернения и загрязнения дэвом Смерти. В частности, не допускать предания земле трупов умерших людей и животных. Все трупы верующих людей нужно приносить на высокий холм с плоской вершиной. Вершина холма должна быть огорожена каменной стеной и превращена в подобие крепости. Место, где зороастрийцы складывают трупы праведников, называется «башня молчания». Родственники умершего приносят тело покойного на вершину холма и кладут труп рядом с останками других умерших. За ними летит стая птиц. Затем похоронная процессия отходит к противоположной стене башни молчания и молча наблюдает за тем, как птицы начинают поедать труп. Считается, что если птицы выклевывают сначала правый глаз — то душа умершего отправляется в рай. Если сначала выклевывают левый глаз — то душа отправляется в адские миры.
      Еще праведник должен неустанно заботиться о чистоте воды, огня и воздуха. Прежде всего, не допускать их загрязнения от соприкосновения с дэвом Смерти и разложения.
      Одна из высших добродетелей праведника — приносить сухие, очищенные от всего гниющего дрова для кормления огня. Огонь подкармливали также животным жиром и оливковым маслом. Эти деяния рассматривались как своего рода жертвоприношения Огню и Бессмертным Святым.
      Праведный последователь Заратуштры должен заботиться о чистоте небес, отгоняя вредоносные загрязнения зловония, удушливого дыма, смрада, сажи и ветра-суховея.
      Особые обязанности заотаров и мантранов Заратуштровой веры заключались в искусстве выжимания хомы (сомы) и богослужения божествам, «достойным почитания», священными изречениями, мантрами, и пением хвалебных гимнов. Но никогда и нигде не следовало почитать дэвов кровавыми жертвоприношениями и заклинаниями.
 
 
 

 
 
«Все их боги — планеты страстей» —
Астрология так говорила…
Если знание — сила людей,
То незнание — страшная сила!
 
 
      Целый месяц пробыл Пифагор в гостях у Заратуштры. За это время многое узнал он о Пророке и о его религии. Не со всеми положениями зороастризма согласился Пифагор, но пантеон богов 3аратуштры во главе с Ахура-Маздой ему пришелся по душе. 3аратуштра обладал сверхъестественной способностью уходить в мир бестелесных сущностей и мог преднамеренно погрузиться во внутренний мир другого человека так, чтобы и тот стал свидетелем и очевидцем реальности мира духовного.
      Учение Заратуштры о Божественном непосредственно связано с его мистическим опытом. Его философия — ничто иное, как попытка донести до непосвященных в словесной форме свидетельства о мире бестелесного бытия.
      Используя существовавшую до него арийскую мифологию, Заратуштра создал совершенно новое, небывалое до него богословское построение. Имена, которые Заратуштра дал сущностям бестелесного мира, для арийцев не новы, но прежде они обозначали лишь понятия, и изредка второстепенных родоплеменных божеств.
      Высшая бестелесная сущность, известная Заратуштре, была названа им арийским нарицательным именем Мазда — «мысль, память, мудрый», производным от сложного глагола «ма(н)з-да» — «устанавливать мысль, направлять свое внимание, разум». Сравните: в Индии слово «манас» обозначает ум. Именем Мазда Пророк обозначил психическую энергию мышления.
      Дорогие мои, чтобы сделать имя верховного божества ближе и понятнее непосвященным, Заратуштра добавил к нему слово «ахура» (асура — бог), отнеся его, таким образом, к арийской категории божеств, соответствующих древнегреческим титанам, то есть энергиям и силам небесных тел и светил.
      Причисляя Мазду к ахурам, Заратуштра вынужден был определить его место среди прочих ахуров (асуров). Сделал он это, поставив под надзор Мазды Ахуры планету Юпитер, заместив прежнего ее владыку, Гуру — «Просветленного Учителя», соответствующего индуистскому Брахме и титану Иапету в греческой традиции. Сходным образом построена и вся остальная система божественных сущностей у Заратуштры.
      Согласно мифам и легендам древних греков, у Иапета были сестра-титанида Фемида. Фемида была женским олицетворением его функции небесного судьи. И у Иапета было четыре сына от океаниды Асии, в которой усматривается лидийская богиня Асви. Асви — это олицетворение интуитивного доопытного знания о прошлом, нынешнем и последующем состояниях мира.
      Две двойни сыновей титана Иапета: Прометей-Эпиметей и Атлант-Менойтий, — соответствуют в системе зороастризма двум сыновьям Ахуры: Спента-Манью и Анхра-Манью. Спента-Манью — это греческий Прометей и Атлант в одном лице. А Злой Дух Анхра-Манью — соответствует греческим титанам Эпиметею и Менойтию.
      Эзотерическим Зодиакальным домом Ахура-Мазды как и титана Иапета являлось созвездие Водолея, над которым господствует звезда Большая Рыба, или Фомальгаут (Сатавэса). Вот почему Ахура-Мазда-Иапет так тесно связан с мифом о Вселенском потопе и о единственном спасенном родоначальнике современной расы людей. В древнеиндийской традиции это Ману Вайвасвата, а в древнеперсидской традиции — Йима Хшайта, сын Вивахванта. В послепотопную эпоху дождями, наводнениями и дождевыми потоками ведал Тиштрия, яркая и славная тройственная звезда, сотворенная Ахура-Маздой. Эзотерический цвет Ахура-Мазды — зеленый, в чем есть намек на особое благоволение Ахура-Мазды к зеленому цвету растений. Телесными воплощениями Мазды считались мирт и белый жасмин.
      Человек и человечество также были телесным воплощением Мазды Ахуры.
      Составные части божественного имени Арта-Вахишта, или Аша-Вахишта, — «Наилучшее Суждение, Правосудие, Правда Богатейшая» — были взяты Заратуштрой из древних арийских преданий. До Заратуштры понятие Арта обозначало наиболее общий закон мироздания, законы и закономерности природы телесного мира.
      Арта управляет движением Солнца и Луны, восходами и заходами светил, сменой времен года, циклическим умиранием и возрождением всей природы, рождением, ростом и смертью человека, его возрастами жизни, его местом в общественном разделении труда, общественной иерархией, верностью договорами, справедливостью и правосудием.
      Вахишта в общеарийской мифологии — один из семи божественных мудрецов. Сравните с древнеиндийским мудрецом по имени Васиштха — переводится «Богатейший». Заратуштра, не говоря о родственных связях Арты Вахишты, тем не менее, поставил его рядом с Ахура-Маздой, чем отвел ему место, которое в греческой мифологии занимала титанида Фемида, сестра Иапета. А Фемида олицетворяла всемирный Закон, закономерности Вселенной. Она считалась матерью трех Ор, трех Времен года и трех Мойр, трех владычиц Кармы, вершащих человеческие судьбы. По ходу рассказа Урвататнара Пифагор сравнивал зороастрийских богов с древнегреческими жителями Олимпа и тотчас получал стройную и знакомую картину небесной иерархии. И это понравилось греческому философу.
      В учении Заратуштры нравственные смыслы понятия Арта стали главенствующими, этим именем Заратуштра чаще всего обозначал не столько закономерности природы и общества, сколько посмертное воздаяние за благие дела в человеческой жизни. Для Заратуштры Арта-Вахишта обладал мужской природой и являлся лишь мужским аспектом Ахура-Мазды, а не отдельным божеством.
      Эзотерическим созвездием Арта-Вахишты считалось созвездие Льва, как верховного судьи в царстве зверей.
      Цветовой спектр, как и у Мазды,— зеленый, растительное воплощение Арта-Вахишты — мышиный горошек.
      Спента-Манью, тождественный Воху-Мане, арийский Прометей и Атлант в одном лице, получил от Заратуштры также многозначительное двусоставное имя Воху-Мана — «добрый промысел, или помысел». Сравните с древнегреческим словом «Прометей», которое переводится как — «мыслящий наперед, промыслитель».
      Имя Воху-Мана обозначает в богословии Заратуштры добрый аспект мыслительной энергии. Воху-Мана — покровитель благих мыслей, воздающий за них на посмертном суде души.
      Теснейшая связь имени Воху-Маны с душой быка так же объясняется при помощи древнегреческого образа Атланта, который был поставлен титанами править Луной. Луна в эзотерических учениях напрямую связана в земной природе с белым тельцом, а в зодиакальном круге — с созвездием Тельца. Вот откуда постоянные эпитеты Воху-Маны и Маха — «Творец Быка», «Душа Быка», «Семя Быка». Маха — это месяц.
      Воху-Мана, как и Атлант, имеет смысловую связь с белым цветом. Ведь энергия добрых помыслов символически тесно сопряжена с белым цветовым спектром света. Иногда символом Воху-Маны называли белый жасмин, то есть священное растение самого Ахура-Мазды.
      Перемена в богословии, произведенная Пророком, становится более очевидной при сопоставлении с предшествующими общеарийскими аналогами.
      Имя Анхра-Манью (Ангромайнью, Ахриман, Арейман) состоит из двух корней: «злой, недобрый» и «дух». Этот образ, созданный Заратуштрой, также вобрал в себя смыслы древнегреческих имен титанидов Менойтия, яростного и гневливого, буйного и беснующегося воителя, низвергнутого в преисподнюю, и Эпиметея, «сильного задним умом», хитрого, недальновидного, через супругу Пандору и дочь Пирру впустившего в мир людей все виды болезней, бедствий, горестей и страданий.
      Анхра-Манью теснейшим образом связан с дэвом засухи Апаошей, разрушительным духом смерти и гниения Насу. Апаоша, как следует из арийских преданий о Тиштрии, имел телесное воплощение в виде черного коня с клеймами смерти. В связи с этим нелишне будет напомнить, что низвергнутый с небес Менойтий обретается в царстве вечного мрака и, возможно, сторожит стада черных быков и черных коней Гелиоса в преисподней.
      Анхра-Манью пребывает во тьме, он выходит ночью, под покровом темноты вершит свои злые дела в телесном мире. Во мгле преисподней, в мрачном Эребе или Тартаре влачит свои дни поверженный Менойтий.
      В традиции зороастризма Анхра-Манью создал вредоносную парику Муш. Муш переводится как «мышь» — это результат народного переосмысления шумерского слова «муш». В Шумере Муш — «Змея, созвездие Змеиного дракона», то есть созвездия Гидра и Рак. Муш стремится затмить Маха и Хвархшэта — Месяц и Солнце. Эзотерически это созвездие Гипериона, где пребывает Менойтий, — Скорпион, символ смерти. Скорпион, как и змея, относится к категории вредных существ храфстра.
      Анхра-Манью роднит с древнегреческим титаном Эпиметеем и злополучное вторжение в людской мир болезней, телесных недугов, страданий и других зол.
 
      3аратуштра сочинил молитвы и молился только Бессмертным Святым. В гатах он упоминает свои собственные гимны и славословия в честь Ахура-Мазды и Воху-Маны, свои моления о помощи к Арти-Вахви и небесным светам, то есть звездам. Он неоднократно обещал стать защитником для души Быка и осуждал всякое кровавое жертвоприношение скота.
      К достойным почитания и восхваления Заратуштра, прежде всего, относил Семь Бессмертных Святых: Ахура-Мазду, Воху-Ману, Арта-Вахишту, Хшатра-Варью, Спента-Армайти, Харватат и Амэртат, Арти-Вахви и Сраошу.
      По Заратуштре творения Ахура-Мазды таковы: Небеса (Асман), Солнце (Хвархшэта), Месяц (Мах) и Звезды (особенно Тиштрия, Сатавэса, Ванант, Хафтаринга, Гвоздь Середины Небес), Вода (Апоахуни), Земля (Зам), Огонь (Атар), Душа Быка (Гэуш Урван), Души Людей (Фраварти). Все они отнесены Заратуштрой к благим сущностям.
      Эти божественные сущности Заратуштра предписывал почитать бескровным жертвоприношением, душевным настроем и хвалебным песнопением.
      Все творения Анхра-Манью: дэвы и духи — Ака-Мана, Друдж, Айшма, Заурва и другие; дэвы небесных светил — Митра, Урвана Гаочитра, Тира, Ардви-Сура Аннахита, Веретрагва, Зрвад; парики, особенно Муш; дэв Насу — Смерти и Гниения; Суховей Апаоша; Насилие — жертвоприношение быка; злые люди и вредные животные — храфстра, — не достойны почитания и поклонения.
      Более того, с обрядами кровавых жертвоприношений этим дэвам Заратуштра призывал бороться самым решительным образом: кумирни и святилища уничтожать, а служащих им колдунов — яту, карапанов и кавиев гнать и истреблять.
 
 
Пифагор уезжал на двугорбом верблюде.
Отпуск кончился весь — на работу пора…
Вдоль бульваров стояли, прощаясь с ним, люди
И бросали цветы, и кричали «Ура!»
 
 
      Целый месяц беседовал Пифагор с Пророком Заратуштрой и его сыном Урвататнарой об их новой вере. Не все принял Пифагор в зороастризме, но зато все понял. И на все свои вопросы о зороастрийской религии получил ответы от самого основателя этой религии — Заратуштры. Пришло время расставания. На прощание Заратуштра обнял Пифагора и сказал: «Знаю, на юге Апеннинского полуострова ты создашь собственную Школу и собственную религию. И тогда ты согласишься с теми положениями моей религии, с которыми не согласился сейчас».
      Пифагор уезжал на двугорбом верблюде из ворот царского дворца Вары в Вавилон. Многие жители праведного города вышли на улицы и бульвары, чтобы поприветствовать Посвященного и попрощаться с ним, чтобы бросить ему под ноги белые цветы и отдать дань уважения Сыну Аполлона Гиперборейского. И еще долго за городом толпа босоногих мальчишек провожала необычного гостя, взбивая желтыми пятками придорожную пыль…
 
 
 

 
 
В Вавилон он вернулся из Вары.
Пифагор, хоть уставший был страшно,
Но поехал сначала к Каспару,
Лишь затем — в Вавилонскую башню…
 
 
      Когда Пифагор вернулся из города Вара в Вавилон, то он разыскал Каспара и поведал ему о своих беседах с Заратуштрой. Затем он пришел в храм Мардука, отчитался перед «бухгалтером» за отпускные деньги. Потом предстал пред иерархами и рассказал о своей поездке, поведал жрецам Вавилонской башни о тонкостях религии Заратуштры. И после такого отчета греческий философ приступил к своим повседневным жреческим обязанностям.
      Каждое утро Пифагор отправлялся в Вавилонскую башню на службу, а вечерами проводил философские беседы с друзьями, или занимался алхимическими опытами. Еще он находил время писать музыку и картины, сочинять стихи и составлять гороскопы.
      Так прошло шесть лет. Но философ всегда помнил о своей миссии — что ему нужно двигаться дальше на восток — в Индию, в Китай, на Тибет. Чтобы уйти из Вавилона, Пифагору необходимо было получить разрешение персидского царя. Тогда он попросил своего товарища, грека по имени Дэмосед, похлопотать за него. Его единоплеменник, Дэмосед, личный врач царя, просил несколько раз царя Камбиза отпустить Пифагора из плена. И все напрасно. Но вот пришло благоприятное время, и, наконец, Дэмосед добыл для философа свободу. После шести лет несвободы великий философ, не имея при себе ни денег, ни вещей, ни запасов еды, отправился на торговую площадь Вавилона искать караван, идущий в Индию.
 
 
 

 
 
Когда на караванщиков напали вдруг,
И начали враги экспроприацию,
То Пифагор простой волшебной палочкой
Устроил всем бандитам левитацию…
 
 
      В Вавилоне пересекались практически все торговые пути, здесь собирались, отдыхали и формировались караваны, которые расходились по всему миру. Пифагор планировал присоединиться к одному из караванов, нацеленных в Индию. Он отыскал такой караван, но избалованные богатством персидские купцы запросили астрономическую сумму за возможность чужеземцу присоединиться к их, охраняемому вооруженной охраной, каравану. Таких денег у Пифагора не было. «Добрые люди, послушайте меня. С караваном в пути произойдет беда, — убежденно сказал Пифагор. — Возьмите меня с собой, и я вам помогу справиться с поджидающим вас несчастьем». Но купцы лишь расхохотались в ответ.
      Однако один благочестивый и небогатый торговец впечатлился словами греческого философа. Он предложил Пифагору быть погонщиком его верблюдов на все время путешествия, и мудрец с радостью согласился.
      Вскоре богатый и пышный караван отправился в путь. Однажды в горах Бактрии на торговцев напала банда грабителей. Разбойники устроили засаду и легко перебили изнеженную и полусонную охрану. И уже когда купцы готовились к смерти, рыдали, стоя на коленях, или молились своим богам, а грабители ликовали и готовились делить богатую добычу, на сцену вышел Пифагор. В суматохе он сумел спрятаться за придорожный камень. Атлетически сложенный мудрец обладал недюжинной физической силой. Выбрав момент, он выскочил из укрытия, вырвал оглоблю из телеги и напал на бандитов, делящих добычу у костра. Его оружие неистово вращалось, как пропеллер, а на лице светилась спокойная, невозмутимая улыбка. Половину разбойников Пифагор оглушил дубиной и повалил их здесь же у костра. Другие бандиты, кто подбежал позже, изведали и силу кулака, и мощь пинка греческого философа. Дубина Пифагора не знала усталости, пока все злодеи не прекратили сопротивление. Несколько разбойников спаслись бегством, но Пифагор не стал их догонять, потому что надо было связать веревкой два десятка оглушенных бандитов. Потом Пифагор освободил от пут плененных купцов, перевязал раны и ссадины караванщиков, рассадил их вокруг костра и стал лечить раненых при помощи игры на музыкальном инструменте, напоминавшем арфу.
      На следующий день потрепанный купеческий караван продолжил свой нелегкий путь в Индию.
 
 
 

 
 
Он обучал летать на звезды
Вне тела взрослых и детей,
И поднимались люди в воздух
От Пифагоровых идей….
 
 
      Путешествие Пифагора продолжалось. Оно было полно лишений и невзгод, но было и немало интересных встреч и бесед с мудрейшими людьми Азии и Востока. Однажды торговый караван на половине своего пути из Бактрии в Индию зашел в небольшой городок Шараб (древний город Шараб располагался на севере Сулеймановых гор близь современного города Эхоб). Пока уставшие караванщики осматривали постоялые дворы Шараба, прицениваясь и присматриваясь к месту будущего ночлега, Пифагор, не теряя времени, зашел в центральный храм города, посвященный Солнцу. Прочитав молитву Аполлону, греческий философ обратил внимание, что все присутствующие в центральном зале храма испуганно и удивленно, но вместе с тем очень почтительно всматриваются в его лицо и фигуру. Сначала Пифагор подумал, что что-то в его одежде смущает верующих, он стал внимательно оглядывать себя со всех сторон. Неожиданно в гулкой тишине храма прозвучал чей-то звонкий голос: «Это Он!» И серебряное эхо святилища, отразившись от высокого гранитного купола, трижды повторило: «Это Он! Это Он! Это Он…» Тут вышел из толпы настоятель храма, облаченный в золотые одежды, и низко поклонился Пифагору. Смуглые люди в разноцветных халатах и черных сутанах обступили Пифагора со всех сторон, и все разом преклонили колени перед удивленным греком.
      Изумление Пифагора стало еще большим, когда трое главных жрецов пригласили его в святая святых храма и показали полуистлевшую рукопись, считавшуюся священной в этом городе. Древнее пророчество манускрипта гласило, что в один прекрасный день этого года высокий белолицый Сын бога Солнца явится в храм и осветит прихожан и народ города божественной мудростью. И вот этот день, по мнению жрецов, настал, так как описания внешнего вида Сына бога Солнца в точности соответствовали светлым чертам Пифагора. Дата прибытия греческого философа в Шараб также соответствовала описанию в рукописи расположения небесных светил.