Она говорила как идеально ангажированная служащая, как настоящий солдат.

– Возможно, но у меня нет выбора, – сказал Тиксу. – Ты можешь… мне помочь?

Она нервно взъерошила короткие волосы:

– Не знаю… Войдем в агентство. Сейчас прозвучит сигнал открытия, и вряд ли это идеальный момент, чтобы привлекать внимание дирекции.

Она сунула пальцы в пульт распознания ДНК. Магнитные ставни исчезли, и дверь сбоку витрины автоматически открылась. Они вошли в агентство в тот самый момент, когда по внутреннему каналу разнесся синтетический голос, возвещающий о начале работы. Дуптинатское агентство состояло из целой анфилады помещений, чистых и скромно меблированных комнат. Никакого сравнения с чудовищно неопрятным агентством на Двусезонье.

– Укройся в углу! – приказала Бабсе. Она была раздражена и нервничала. – Сейчас включатся камеры слежения, и я не хочу, чтобы меня видели вместе с тобой! Я давно согласилась на постоянный видеоконтроль. И поскольку собираюсь двигаться наверх, не хочу, чтобы дирекция думала, что я что-то скрываю. Встань между витриной и дверью. Там мертвый угол.

Тиксу послушно вытянулся у стены. Бабсе уселась за стол, прикусила губу. Лоб ее покрылся морщинами. Оранжанин затаил дыхание, услышав жужжание камер, скрытых в потолке.

Молчание продолжалось несколько долгих минут. Внимание Тиксу сосредоточилось на шорохе источника, на антре. И как несколькими днями ранее в автобусе, он увидел we внешний облик Бабсе, а Бабсе реальную, ту, которая пыталась спрятаться за оболочкой обычного человека. Он понял, что физическая трансформация молодой женщины, которая сразу из нераскрывшегося бутона превратилась в жухлый цветок, была вызвана ее полным согласием с ценностями Компании. Бабсе пожертвовала своей кипучей энергией, своей молодостью ради ГКТ, а Компания, невидимый и всесущий спрут, маня иллюзией карьеры, высасывала из нее жизненные соки. Вот откуда восковой цвет лица, пергаментная кожа, недовольный вид, угасшие глаза, спящие и почти мертвые. Бабсе умирала изнутри. Она сознавала это, но не знала, как выбраться из западни. Такова была участь всех служащих Компании. Таково было возможное объяснение его собственной инертности на Двусезонье. Тиксу понял, что ему повезло, невероятно повезло, когда он случайно встретился с сиракузянкой Афикит.

Бабсе наклонилась и исчезла под столом. Через несколько секунд она появилась вновь.

– Я отключила цепь наблюдения. Смоделировала ее выход из строя… Это дает нам четверть часа. Автоматы проверки включаются через десять минут после прерывания передачи. Говори быстрее – куда тебе надо?

Тиксу подошел к столу:

– На Селп Дик.

– На планету Ордена абсуратов?.. Возможно… Проблема в том, что каждый перенос автоматически регистрируется в главном офисе, а его координаты немедленно передаются на центральный мемодиск полиции на Сиракузе. Более того, если деньги за путешествие не переводятся на банковский счет Компании немедленно, подключаются ринсы… Это не так просто! Что можешь предложить?

– Остается одно решение: симулировать поступление денег на счет… Бюро контроля среагирует через сутки. За это время можно придумать вполне достоверную историю… Я уже погорел: можешь сказать, что я тебе угрожал…

– Да, это может сойти, – проворчала иссигорянка, скривившись. – Я уже об этом подумала…

Тиксу склонился над столом и поглядел прямо в глаза Бабсе:

– Ты можешь сделать это для меня?

Молодая женщина смущенно отвела взгляд и задумалась.

– Боже, ты по-прежнему туп! – вдруг взорвалась она. – Я только что тебе сказала – машины под контролем полиции! Конторе разрешили их использовать при единственном условии, что полные координаты переноса – имя пассажира, контроль ДНК, место прибытия – немедленно передаются в управление полиции!

– Сообщи им ложные координаты, – предложил Тиксу.

– Легко сказать! Ты перешел на другую сторону! Ты – ренегат… Видел огненные кресты? Их все больше в Дуптинате. Представь себе, у меня нет никакого желания поджариваться в этом публичном гриле! А именно это ждет меня, если они дознаются, что я тайно помогла кому-то перебраться на планету абсуратов. Более того, если этот кто-то служащий Компании, с которым я была на стажировке! Не знаю и не хочу знать, что заставило тебя зарыться в такую кучу дерьма, но не сомневаюсь, причины были вполне веские… Не так ли?

– Понимаю тебя, Бабсе, – разочарованно пробормотал Тиксу. – Если не хочешь портить карьеру, лучше оставаться в стороне… Хочу только тебя успокоить в одном: огненные кресты предназначены для еретиков…

Воцарилось тягостное молчание. Глаза Бабсе перелетали из одного угла агентства в другой, словно попавшие в ловушку бабочки. Тиксу понял, что от нее нечего больше ждать и что он сказал больше, чем следовало. Она перешла точку возврата, стала клоном ГКТ, тем, кто ставит интересы Компании выше чувств. И удивился, когда услышал:

– Сейчас заработают проверочные цепи, и мне придется включить камеры. Я не могу симулировать вторую аварию сразу после первой. Это вызовет подозрения. И ты не можешь оставаться здесь. В любой момент могут появиться клиенты. Вот что мы сделаем: погуляй по городу и возвращайся во второй половине дня. Я устрою новую аварию… и отправлю тебя на Селп Дик. А тем временем попытаюсь найти тебе подходящую личность в картотеке клиентов… Встреча в двадцать девять часов локального времени. А теперь уходи, пока я не пожалела о собственной глупости!

Тиксу посмотрел на иссигорянку, чьи бегающие глаза выдавали яростную внутреннюю борьбу, но не угадал ее исхода. Она была слишком близка с ним в прошлом: он ее целовал, он ее ласкал, он обладал ею. Воспоминания еще не совсем стерлись, запахи, ощущения переплетались, мешали разобраться в ней, перегораживали тропу интуиции. Он пребывал в сомнении, но решил довериться Бабсе, которая когда-то скрасила его одиночество на Урссе, планете с ледяным климатом.

– Спасибо, Баб, до скорого, – сказал он.

– Ладно… Не забудь – в двадцать девять часов локального времени.

Большую часть утра Тиксу переходил от одной группы зевак к другой. Люди не отрывались от экранов, наблюдая за становлением новой империи.

Дуптинат был парализован, загипнотизирован голографическими изображениями. Маркинатяне слушали бесконечные речи новых руководителей империи, их сладкие слова о наступлении золотого века, эры процветания и мира, каких еще не было в истории, если, конечно, народы бывшей Конфедерации, этой консервативной и несправедливой организации, быстро поймут, в чем состоит их интерес.

Муффий произнес яростную бранную речь, в которой угрожал анафемой всем врагам религии. Истинное Слово не могло мириться ни с какой схизмой, ни с каким отклонением, ни с каким неверием, ни с какой ересью. Представителям Крейца на других мирах предлагалось безжалостно карать нечестивцев, неверующих, отступников и прочих язычников…

Оранжанин столкнулся с патрулем полицейских и притивов, готовых в любой момент выпустить свои диски. Все его внутренности сжались, но антра, бдительная змея, тут же развернула свои звуковые кольца, изгнала страх и восстановила спокойствие в его душе.

Он проголодался и едва уговорил уличного торговца продать ему немного еды. Тот с неудовольствием оторвался от экрана и бросил ему три недожаренные галеты, а потом снова углубился в созерцание экрана.

Серебряный Король поднялся в зенит, а Огненный Конь, его рыжий, пылающий наследник, уже бросал с горизонта огненные стрелы. Настенные часы пробили двадцать восемь раз. Тиксу направился обратно к агентству. Автобусы приземлялись и улетали пустыми с пустых станций.

По мере приближения Тиксу к агентству ГТК его внутренний голос все настойчивее требовал, чтобы он повернул обратно. Но оранжанин безжалостно подавлял его: он не видел иного решения, чем предложенное Бабсе. Он так стремился как можно скорее оказаться на Селп Дике, что категорически не желал отказываться от единственного шанса. Словно предчувствовал, что новая отсрочка окончательно и бесповоротно разрушит последние, зыбкие надежды на встречу с Афикит. Улочки, прилегающие к бульвару, где находилось агентство, были почти пустыми.

Внутренний голос вновь проявился, словно сирена, которая начинает звучать при тревоге и срывается на рев, когда опасность становится явной. Тиксу снова подавил его, но шаг замедлил. Улицы вдруг показались ему совсем не такими пустыми, как раньше. Он ощутил невидимое угрожающее присутствие. Пульс и дыхание его ускорились.

Внутренний голос приказал: стой!

На этот раз он подчинился и прижался к серой шершавой стене здания. Отсюда он видел часть бульвара с куполом агентства. Он замер в нерешительности и машинально закрыл глаза. Антра мгновенно изгнала все посторонние мысли. Сигнал тревоги звучал во всем его теле – паника подмывала открыть глаза и броситься в бегство, но он подавил безумное искушение. Тело умоляло о бегстве, но антра держала на месте. И он вдруг словно раздвоился, какая-то часть его отделилась от тела.

В его святилище безмолвия возникли удивительно четкие образы. Он оказался внутри агентства, хотя тело оставалось на улице. Иссигорянка сидела за черным столом. Ее внешнее спокойствие никак не вязалось с частыми беглыми взглядами на существо в ярко-зеленом бурнусе, замершее между дверью и витриной в том самом месте, где несколько часов назад стоял Тиксу. Голову скаита скрывал просторный капюшон.

Словно самонаводящаяся камера, Тиксу проскользнул в другую комнату и обнаружил прячущихся за дверью притивов Он слышал шумное дыхание Бабсе, стук ее пальцев по столешнице, шелест бедер, поскольку она то и дело скрещивала ноги… Молодая женщина все больше нервничала, поглядывая на часы и обращаясь к скаиту-чтецу:

– Он должен вот-вот появиться…

Из-под капюшона донесся металлический голос:

– Вы уверены? В таком случае мне непонятно, почему я не могу засечь его присутствие… Однако вы мне не солгали. Странно! Быть может, во всем этом присутствует колдовство.

– Возможно, – прошептала Бабсе. Ей было не по себе. – Он хочет отправиться на Селп Дик, к рыцарям-абсуратам.

– Этим гнусным еретикам уготована участь, которую они заслужили, – бесстрастно произнес скаит. – Если информация подтвердится, ваш шанс быть переведенной на Венисию появится раньше, чем вы думаете.

Бабсе усмехнулась, усмешка ее была одновременно удовлетворенной и горькой, но в ее карих глазах зажглись огоньки отчаяния.

Где-то рядом с Тиксу раздался металлический скрежет. Он тут же вернулся на улицу. Открыл глаза и увидел сверкающие направляющие дискомета, который направлял на него притив, стоявший метрах в двадцати. Кровь оранжанина мгновенно насытилась адреналином. Из-под белой маски раздался гнусавый голос:

– Не двигаться!

Тиксу быстро огляделся. Ближайший перекресток находился метрах в десяти на углу здания, к которому он прижимался. Остальные наемники, услышав крик, выбегали из соседних улочек. Редкие прохожие, оказавшиеся в гуще событий, застыли на месте. Тиски сжимались. Тиксу задержал дыхание. Она дал наемникам возможность подойти ближе, потом внезапно бросился к перекрестку, свернул за угол и исчез в ближайшем проходе справа. Диск ударился о стену, срезал серую известку и, звеня, упал к ногам перепуганного прохожего. Тиксу не стал оглядываться, пробежал по короткому проходу и углубился в змеистую улочку. Он слышал крики и топот ног преследователей. Оттолкнул нескольких прохожих, прорвался сквозь толпу у экрана. Поворачивал направо, налево, снова направо, пока не выбился из сил и не остановился, чтобы перевести дыхание, под навесом магазинчика, в витрине которого стояли священные фигурки и предметы традиционных маркинатских культов. Он вдруг сообразил, что отчаянное бегство привело его на улицу Священных Ювелиров.

Кровь громко колотилась в висках, но он нашел в себе силы прислушаться – и не услышал никакого шума. Тиксу решил, что сумел оторваться от притивов. Но не знал, что те сознательно отказались от погони по лабиринту извилистых улочек Дуптината. Наемники не спешили: они передали обонятельные координаты зонду-автомату и двинулись по его следу. Сыщик-нюхач двигался неторопливо, но никогда не ошибался. Притивы знали, что черное гудящее блюдечко, летящее в метре над землей, будет идти по следу беглеца и обязательно выведет их к добыче.

Тиксу заметил мастерскую Жеофо Анидола. Ставни были открыты, хотя магазинчик не работал. Бывший корреспондент Лоншу Па вернулся домой раньше обычного. Оранжанин не стал колебаться. Он решительным шагом пересек улицу, подошел к двери и нажал на ручку. Дверь открылась, и он бесшумно проник в темный коридор дома. Массивная деревянная дверь со скрипом закрылась. Издали донесся женский голос:

– Это вы, Жоаб-Ти?

Тиксу двинулся по темному коридору, пропитанному горькими запахами расплавленного метала и воска. И оказался в застекленной пристройке-мастерской. В глубине, через большое окно виднелся внутренний дворик и белая стена. Дневной свет врывался в помещение через толстые витражи.

В центре помещения, среди множества статуэток и ювелирных изделий возились две женщины. Они следили за работой робота-пылесоса, программируя его с помощью консоли, укрепленной на стене. Женщины не выглядели красивыми: коротконогие толстушки с круглыми лицами и волосами, собранными в шиньон на затылке. У них был суровый вид, который подчеркивали грубые одежды, скроенные из одного куска накрахмаленной ткани.

Они заметили присутствие Тиксу, когда одна из них, ведомая внезапным предчувствием, подняла голову и увидела незнакомца в дверном проеме. Ее светлые глаза округлились от ужаса. Она отступила на три шага и запуталась в шлангах робота, который вдруг зашипел, как легендарная гидра. Вторая женщина также испугалась. Однако они сумели выговорить:

– Кто… кто вы такой?

– Вы знаете ювелира Жеофо Анидола? – громко спросил оранжанин, перекрывая рев автомата.

– А что? Что вы от него хотите? – агрессивно спросила одна из женщин. – И вообще, к людям не входят без приглашения!

Тиксу улыбнулся. Собеседниц нельзя было пугать: сейчас малейший сквозняк мог лишить их способности рассуждать.

– Прошу вас простить меня. Я звонил, но вы, наверное, не слышали, – спокойно разъяснил он. – Я хотел бы поговорить с Жеофо Анидолом. У меня очень важное и спешное дело.

– Мы его дочери, – ответила одна из женщин, и ее лицо еще больше омрачилось. – Вы пришли слишком поздно, отца арестовали сегодня утром эти…

Презрительная усмешка исчезла с ее лица. Она вдруг сообразила, что открывает свои чувства незнакомцу, чьих намерений не знала.

– … эти люди в белых масках. Утром после возвращения из ежемесячного посещения провинциальных мастерских…

Вторая женщина выбралась из шлангов робота. Рев немедленно прекратился.

– Папа едва сошел с утреннего автобуса, как они взяли его. – Она с трудом сдерживала слезы. – И сейчас мы не знаем, что с ним… Почему вы хотели его видеть?

Арест ювелира на мгновение обескуражил Тиксу. Но объяснял мрачную атмосферу, царившую в доме, и нервное состояние его дочерей.

– Я хотел передать ему привет от старого друга, – сказал оранжанин. – Быть может, он вам известен? Его зовут Лоншу Па.

Женщины переглянулись.

– Рыцарь?.. – пробормотала женщина постарше.

Тиксу заметил, что тон ее голоса стал более благожелательным, словно она перевела гостя в разряд союзников.

– Да, он самый, рыцарь Ордена абсуратов, – подтвердил Тиксу.

– Мы его не знаем лично, но папа часто говорил о нем, – сказала женщина помоложе. – Он вызывал у него безграничное восхищение. Вы давно с ним встречались?

– Четыре дня назад, на Красной Точке. Он и дал мне ваш адрес… Мне надо немедленно отправиться на Селп Дик, на планету абсуратов, и рыцарь сказал, что у вашего отца есть деремат… Древний, как он утверждал, но который может сослужить неоценимую службу… У вас машину не реквизировали?

– Вы, наверное, говорите об огромном черном шаре, который пылится на чердаке? Но он уже который год не работает! Когда мы были маленькими, использовали его при игре в прятки.

– Пожалуйста, отведите меня к этой машине, – попросил Тиксу, пытаясь скрыть охватившее его возбуждение. – Время не терпит, а ставка невероятно велика! Арест вашего отца доказывает, что надо спешить! Я специалист по этим машинам. Мне понадобится всего минута, чтобы удостовериться, работает она или нет.

Они снова переглянулись. Каждая ждала согласия другой.

– Пошли. Надо подняться на чердак! Она уже двадцать лет стоит там.

Одна из женщин пробежалась пальцами по клавиатуре. Робот втянул в себя все щупальца.

– Меня зовут Исалика. А ее Софрена. Она моложе меня на три года.

– Если вам не все равно, предпочел бы не называть свое имя. Не из недостатка вежливости. Не хочу, чтобы у вас из-за меня возникли неприятности…

– Мы вас понимаем. Пошли!

Они вскарабкались на чердак по винтовой лестнице, начинающейся в коридоре между магазинчиком и мастерской. Неровные, шатающиеся ступени едва виднелись в полумраке. Дерево протяжно скрипело под их ногами. Тиксу трижды споткнулся, но удержался на ногах, схватившись за перила.

На площадке чердака Исалика протяжно свистнула. Вспыхнула лампа, выхватив из тьмы невероятный хаос, царящий на чердаке: груды поврежденных кукол, антикварную сломанную мебель, тряпки, куски тканей, банки с воском, старые кисти, коробки из-под светящейся эмульсии… Кучи гвоздей, деревянных ящичков усеивали синий палас, вытертый до самой основы. В воздухе висел стойкий запах пыли и плесени.

Резкий свет лампы бросал тени на низкие стены и балки, затянутые паутиной.

– Папа хотел, чтобы мы стали ювелирами, но мы не очень одарены, – сказала Софрена.

– Наверное, здесь следует поработать нашему роботу, – добавила Исалика.

Она оттолкнула ногой металлические обломки. Свет лампы отразился от черного бока металлической сферы, затаившейся в углу мансарды.

– А вот и машина!

Она наполовину утонула под заполненными картонными коробками, покрытыми густым слоем пыли, из-под которого проступали имена и адреса поставщиков мастерской. Тиксу с первого взгляда понял, что перед ним очень старая модель, с пульта которой нельзя было вводить параметры с той же точностью, как на современных дерематах. Используя машину этого типа, он понимал, существует один шанс из двух, что рематериализация произойдет в пространстве и пассажир разлетится в виде облака микрочастиц, а если она доставит его на Селп Дик, то в девяти случаях из десяти он очутится на улице, застрянет в крыше дома или окажется в океане, который покрывал девяносто процентов поверхности планеты… Он подошел к машине и коснулся ее округлого брюха.

– Вы можете посветить внутрь? – спросил он у Исалики.

Подгоняемая свистом девушки, лампа пересекла чердак, застыла над машиной и осветила стеклянный нарост. Производители первых моделей дерематов не считали нужным устраивать боковые люки. Надо было протискиваться в кабину передачи через верхнее отверстие. Тиксу освободил поручни из-под коробок. Пыль забила нос и глотку. Он взобрался на машину и разжал крепления люка, который занял вертикальное положение.

Тишину вдруг разорвал вопль:

– Исалика! Софрена! Люди в сером! Они здесь! Они… – Крик перешел в протяжный хрип.

– Это был голос Жоаба-Ти, нашего соседа! – прошептала Исалика, побледнев. – Боже, что они от нас хотят?

– Они ищут не вас, а меня, – сказал оранжанин. – И отыскали. А я думал, что ушел от них! Скажите им, что я заставил вас помочь мне! Спасибо и прощайте!

Он просунул ноги и бедра в люк кабины. Потом погрузился внутрь машины. Лампа почти израсходовала свою энергию, и он ничего не видел. На ощупь, ударяясь головой о металлические выступы, он отыскал программирующее устройство клавиатуру с круглыми кнопками, подключенную напрямую к мемодиску дезинтеграции в обход электронных цепей контроллера. Работу цепи воссоздания клеток проверить было невозможно. Машина вполне могла рематериализовать лишь часть его тела или перепутать введенные данные. Он уже видел на голофильмах результаты подобных пересылок: деформированные, неузнаваемые тела… Но у него не было выбора, и он рискнул.

Он нажал на рычаг ручного программирования и стал ждать инструкций и данных, которые должны были появиться на черном выпуклом экране. Пространственные координаты Селп Дика он помнил смутно и проклинал себя за глупость: их следовало освежить в памяти в любом туристическом агентстве или в геозвездном институте.

Свора ворвалась в магазинчик, потом в мастерскую. Шум шагов, голосов, хлопающих дверей просочился через пол чердака. Дочери ювелира прижались друг к другу и застыли посреди чердака.

Экран не зажигался. Тиксу нервно просунул руку под него и понял, что программатор отключен от фильтра частиц. Наверное, Анидол принял меры предосторожности, чтобы девочки, играя, случайно не совершили непоправимую глупость… Пальцы оранжанина забегали в поисках недостающего кабеля. Лампа была готова погаснуть в любой момент. По его лбу текли крупные капли пота, глаза щипало, движения были неверными, неумелыми, мочевой пузырь раздуло. Он резким движением вырвал вспомогательный кабель, висевший под кушеткой пассажира, в надежде, что тот не играет существенной роли для запуска деремата. Зубами и ногтями содрал изоляцию, скрутил провода с проводами программатора и фильтра. На экране возникли пятна света. Он молился, чтобы конструкция выдержала нарастание энергии. Ладони вспотели, он уже различал крики преследователей… Наконец строчки данных выстроились на экране. Кабина погрузилась в зеленый полумрак. Он нащупал клавиатуру и набрал координаты Селп Дика. И подавил последние сомнения, надеясь, что не ошибся. Во время стажировки на Урссе он вызубрил все координаты планет Конфедерации, но это было так давно… Другой мир… Другое время… Он рухнул на кушетку. Кости брошены. Послышалось потрескивание, потом шорох и зловещая дрожь. Он решил, что куча ржавого железа взрывается. И быть может, так и случилось…

Зонд направился к черному шару, сварные швы которого разошлись с глухим гудением. Наемники ворвались на чердак. Лучи их факелов высветили застывших от ужаса Исалику и Софрену. Дочери ювелира без сопротивления позволили надеть себе на шею магнитные ошейники.

Один из наемников бросился к лестнице, ведущей к люку деремата. Вибрации, сотрясавшие черный шар, не позволили ему открыть люк. Он в бешенстве голыми руками разбил толстенное стекло люка и ринулся внутрь.

И через минуту вылез обратно вместе с пиджаком из синей шерсти, черными велюровыми панталонами, белым хлопковым бельем и парой маркинатских сапог.

– Он запрограммировал себя на Селп Дик. Координаты точки прибытия еще можно прочесть… Просто невероятно, что эта рухлядь еще может отправлять к звездам! По виду она никого не перешлет даже на площадь Жачао-Вортлинг!

– Селп Дик? Девица из агентства ГТК была права! – послышался металлический голос.

Скаит-чтец вынырнул из полумрака чердачной площадки.

– Жаль! Мне хотелось бы знать, как его ум, ум весьма посредственный, смог уйти от ментального обследования. Тем хуже для него. Поскольку этот глупец так жаждал добраться до своих друзей-абсуратов, то умрет вместе с ними. Он, сиракузянка и все прочие… Все… И последние следы колдовства исчезнут с лица всех миров… Что касается этих девиц, им придется узнать, что такое помощь врагам императора. Я отдаю их вам на час. Делайте с ними, что хотите. Потом отведете в Круглый Дом. Они примут наказание, предусмотренное для предателей. Как их отец. А машину превратите в пепел.

Когда наемники-притивы насытились Исаликой и Софреной, они бросили их на полу, обнаженных, окровавленных, дрожащих, униженных, похожих на сломанных кукол, потом навели дезинтегратор на черную машину.