Виталий Бондаренко
БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ: Троцкий, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов
К ЧИТАТЕЛЮ
Эта книга – о павших и оставшихся в живых соотечественниках сталинского времени, творивших в трагические и героические годы Родины ее историю и поэтому неотъемлемых от нее.
К нашему сегодня о И. В. Сталине написано и опубликовано множество конкурирующих между собой книг и статей, значимых и малозначимых, искренних и конъюнктурных, апологетических и критических. Большинство авторов этих работ увлекаются хронологией, а обобщения подменяют вымыслом. Однако почти все они односторонни: либо превозносят И. В. Сталина как организатора побед в индустриализации СССР и в войне 1941–1945 годов, либо только представляют его как вероломного деспота, истребившего население своей страны.
И то и другое с позиций объективного анализа неполноценно и неисчерпывающе. Целью деятельности И. В. Сталина было создание, защита и развитие могучего, сильного государства; страстью И. В. Сталина – жажда ничем не ограниченной, абсолютной, деспотической власти над страной, ее населением, каждым жителем.
Погибшие по его воле люди молчат; живущее поколение, по существу, о нем не информировано, не считая случайный, отрывочный и мозаичный, но всегда противоречивый набор сведений. Однако все искренне интересующиеся И. В. Сталиным и его делами патриотичны и ищут объяснений причин и следствий величия и трагедии сталинского времени.
Опасность состоит в том, что враждебные стране силы используют неизбежную двойственность оценок И. В. Сталина с целью разобщения российского патриотического сообщества в интересах геополитических конкурентов России.
Русская литература однажды уже пережила позор бесчестья, когда в начале 1930-х годов такие ее выдающиеся представители, как А. М. Горький и А. Н. Толстой, посетившие в составе писательской делегации гулаговские колонии Беломорско-Балтийского канала, «не заметили» на его строительстве десятков тысяч невольников режима – заключенных, а на берегах канала – сотен тысяч безымянных могил. Они, возвратившись в Москву, известили страну и мир об энтузиазме рабочих-строителей, об «успехах» их ударного труда, «забыв» сказать, что это заключенные, а не просто рабочие. Тогда такое поведение представителей интеллектуальной элиты было трагедией.
Нечто подобное, но уже в виде фарса, имеет место сегодня, когда некоторые именитые писатели и историки, описывая подвиги народа и его армии в эпоху индустриализации, в годы Великой Отечественной войны, в послевоенный восстановительный период, «не помнят» о репрессиях, миллионах невинно погибших от голода, болезней и издевательств в тюрьмах и лагерях, чьи бренные останки, чьи кости разбросаны (не покоятся, а именно разбросаны!) на погостах, в братских могилах, в болотах великой России. Великой и в подвигах, и в беде.
Желание противостоять этим национально губительным явлениям и послужило мотивом создания предлагаемой Вашему вниманию книги. В ней я меньше всего хотел повторять широко известные сведения или хронологически строго отслеживать события. Задача настоящей работы – попытаться сформулировать концепцию сталинского времени; наделить современников, особенно молодежь, верой в свою страну и доказать необходимость жертвенной обороны ее суверенитета и благополучия.
Работа написана также потому, что я, подобно герою романа К. Симонова «Живые и мертвые» комбригу Серпилину, «…без вести пропасть не имею права».
В. М. Бондаренко
Говорят погибшие
Говорят погибшие. Без точек
И без запятых. Почти без слов.
Из концлагерей. Из одиночек.
Из горящих яростно домов.
Говорят погибшие. Тетради.
Письма. Завещанья. Дневники.
На кирпичной на шершавой глади
Росчерк торопящейся руки.
На промозглых нарах железякой
На стекле осколками стекла
Струйкой крови на полу барака
Расписалась жизнь – пока была.
Л. Озеров
ИСТОКИ
На рубеже IX–X веков в среднем течении Днепра в борьбе за выживание сложился союз славянских племен, ставший основой русской государственности как единственной альтернативы этническому исчезновению.
Этот союз – Киевская Русь – по всем базовым цивилизационным критериям не только не уступал другим европейским территориальным военно-административным образованиям того времени, но и занимал значимое геополитическое положение в восточной части европейского континента, конкурируя с Византией, Хазарским каганатом, половецкими и тюркоязычными племенами и расширяясь за счет вновь образуемых в северо-восточном направлении княжеств.
В связи с этим напомним, что в это же время между реками Рейн и Одер, на территории современной Германии, обитали более 30-ти славянских племен. Однако они не объединились и уже к XV веку исчезли. Частью были уничтожены, частью ассимилированы с другими народностями – в общем, этнически перестали существовать.
Походы на Византию (903, 941 и 971 гг.), уничтожение дружинами киевского князя Святослава агрессивного конкурента – Хазарского каганата (967 г.), принятие христианства (988–990 гг.) ознаменовали собою не только объединение славян в державу, но и признание общей веры – православия, а разгром войсками новгородского князя Александра Невского на Неве (1240 г.) и на Чудском озере (1242 г.) авангардных интервенционистских отрядов католического Запада, выполнявших призыв римского папы Евгения III к крестовому походу против православных государств (1147 г.), продемонстрировали Европе возможности и решимость русского народа – великороссов, малороссов и белорусов – защищать свое Отечество – Русь, свои самобытность и суверенитет.
Здесь уместно также напомнить, что падение Римской империи под ударами так называемых варваров произошло вследствие военного поражения прославленных римских легионов в боях с более совершенными организационно, оперативно и технически войсками гуннов под командованием Аттилы – объединенными отрядами племен, проживавших в Поволжье, Приазовье, Приуралье, Западной Сибири и Дагестане.
Становление централизованного московского царства, ставшее исторической реальностью после разгрома в Куликовской битве (1380 г.) дружинниками Дмитрия Донского полчищ Мамая, окончательного поражения золотоордынских войск Тохтамыша на реке Угре (1480 г.), синхронно совпавшего с его же бегством от армии Тамерлана, и официально правовое воссоединение Малороссии с Великороссией утвердило самостоятельность и геополитическую державность Руси.
Господствующие круги западных государств, погрязшие в династических и религиозных войнах, стяжательстве и самоистребительской инквизиции, уже тогда высокомерно относились к Руси (к России), применяя по отношению к ней двойные стандарты, культивируя у населения своих стран агрессивные желания и намерения колонизировать Российские Земли. Этому способствовали и браки представителей царствующего дома Романовых с иностранцами (так у последнего русского императора Николая II было уже менее 1/50 национальных генов), внутрироссийское крепостничество рабовладельческого типа и преклонение многих представителей русской элиты перед Западом.
В то же время, аналогично так называемым приморским странам Западной Европы, устремившихся в середине второго тысячелетия захватывать земли Африки, Америки, Австралии, Юго-Восточной Азии, Россия активно расширялась за счет Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока, а в дальнейшем и соседних южных государств. За 400 лет территория России увеличилась в 400 раз.
Экономическая, военная и интеллектуальная мощь страны росла, русская армия разгромила «непобедимые» армии шведского короля Карла XII, французского императора Наполеона и, пройдя многие столицы Европы, триумфально вошла в Париж.
Несмотря на тяжелейшие климатические условия, несравнимые с климатическими условиями ни одного другого государства (кроме Монголии), но существенно усложняющие быт и жизнедеятельность населения, Россия, опережая большинство стран мира, стремительно развивалась. В связи с этим у разбогатевшего за счет ограбления обширных колоний Запада к высокомерию по отношению к ней добавилось беспокойство. Вне зависимости от иерархического положения своих членов западное сообщество в интересах сохранения имеющихся привилегий и уровня потребления сплотилось против России. За 537 лет после Куликовской битвы и до окончания Первой мировой войны Россия провела в войнах 334 года. Апологеты Запада, какие бы социальные маски они не надевали, были единодушны в своем неуважительном отношении к России.
И все же неожиданным для современного русского обывателя, несомненно, является высказывание классика коммунизма Ф. Энгельса, приводимое нами как пример общего западнического настроения: «Всеобщая война, которая разразится, раздробит славянский союз и уничтожит эти мелкие тупоголовые национальности вплоть до их имени включительно. Мы знаем теперь, где сосредоточены враги революции – в России и в славянских землях Австрии… мы знаем, что нам делать: истребительная война и безудержный террор…». Тогда же (в 1871 г.) Альберт Пайк, идеолог масонства, заявил: «Когда… Россия останется последней цитаделью…мы спустим с цепи революционеров-нигилистов… и вызовем сокрушительную социальную катастрофу…одичание и самый кровавый беспорядок».
Приведенный экскурс в политические позиции максимального диапазона идеологических убеждений – от левых до правых, от марксистов до либерал-масонов – иллюстрирует неизжитый до настоящего времени исторический архетип враждебности западных и мыслителей, и обывателей к России.
НАЧАЛА
Германия, Франция, Англия, Япония и другие конкурирующие с Россией государства от тривиальной разведки перешли к прямому подрывному вмешательству в ее внутренние дела, поддерживая и организуя откровенно диверсионные, сепаратистские и оппозиционные группы. Между тем под влиянием западноевропейских так называемых буржуазных (по современным понятиям – либеральных) революций оппозиционность в России стала не только модной, но и многовекторной – от так называемой конституционной до крайне радикальной, признающей экспроприации и террор. На Россию, как и сегодня, надвигалась эпоха социальных потрясений. Ф. М. Достоевский провидчески предупреждал, что эти события, если они произойдут, будут стоить стране 100 миллионов человеческих жизней. Кстати, подсчет современных демографов утверждает, что фактические потери в ХХ веке составили 110 миллионов человек.
Навязанные извне Крымские, а затем и русско-японская войны, которые для России были, по сути, оборонительными, вновь явили миру героизм русских солдат и моряков, их линейных командиров и одновременно продемонстрировали организационную беспомощность и коррумпированность центрального военного и хозяйственного чиновничества.
Это последнее, а также обостренность социальной обстановки представилась замкнутой кучке мировых финансовых хищников удобной для осуществления псевдолиберального переворота в России.
Левая, радикальная оппозиция, эксплуатируя лозунги социальной справедливости, но преследуя так называемые либеральные, а по сути антироссийские цели, сумела поднять петербургский пролетариат, запредельно угнетенный собственниками предприятий (кстати, в основном иностранного, нерусского происхождения), и провозгласила создание власти Советов (среди руководителей Советов заметную роль играл меньшевик Л. Д. Троцкий, тогда еще не имевший значимой политической известности, неистовый оратор, упорно демонстрирующий свое «демоническое» предназначение).
Официальная центральная власть России вновь оказалась неподготовленной для отражения этой антигосударственной агрессии. Однако провинция – вся Россия, за малым исключением, не поддержала попытку петербургского переворота. Часть русской интеллигенции (в частности врачи), интуитивно почувствовав национальную опасность для российских державности и уклада жизни, призвала население страны к сопротивлению. Ее поддержали отдельные депутаты Государственной думы и некоторая часть средств массовой информации.
Отпор оказался масштабным и жестоким, особенно в Юго-Западных и Западных регионах страны, где он в связи с обостренными классово рыночными отношениями между различными группами населения нередко приобретал формы физических столкновений и сопровождался жертвами с обеих сторон (вскоре эти события были необъективно сведены к так называемым погромам, осуществляемым присоединившимися уголовниками, и в пропагандистских целях представлены как антисемитские выступления).
В итоге попытка либерального госпереворота была сорвана; только после этого власти прибегли к запоздалым репрессиям против участников уличных беспорядков – более 15 тысяч человек были казнены и более 150 тысяч человек осуждены судами. Один из зачинщиков, Л. Д. Троцкий, сбежал, бросив навсегда двоих детей и добровольно поехавшую с ним в ссылку жену, отправившись сначала в Европу, а затем в Америку; в Европе он, не расторгнув официальный первый брак, вторично женился на дочери миллионера Животовского и с его помощью вышел на американскую финансовую группу Якова Шиффера, с которой в дальнейшем никогда не прерывал личных связей.
Так закончились попытки Запада с помощью социально-классовых противоречий, в интересах так называемой либерализации разрушить и подчинить Россию. Однако хищнические круги Запада не отказались от своих антиславянских, антирусских намерений, но теперь уже уточненных расистскими задачами. В связи с этим любопытны воспоминания находящегося в США некоего Арона Симановича, бывшего личного секретаря небезызвестного Григория Распутина, из которых следует, что стремясь заслужить доверие антирусских воротил Запада и развивая приведенные выше убеждения Ф. Энгельса и Альберта Пайка, Л. Д. Троцкий заявил: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, и не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем Революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния… физически уничтожим русскую интеллигенцию». Как очевидно, речь идет, прежде всего, о ликвидации интеллектуального потенциала нации.
Это, по сути, национальная и социальная сегрегация, имя которой – социал-дарвинизм и которая ничем не отличается от гитлеровского национал-социализма и установок ее вождя Шикльгрубера (А. Гитлера). (Как здесь не вспомнить предупреждения писателя Эдуарда Тополя в адрес олигарха Б. А. Березовского о неотвратимости возмездия.)
Среди подрывных групп, управляемых из-за рубежа, особую активность проявляли масонские ложи, членами которых были как ряд высших армейских должностных лиц, так и многие государственные и общественные функционеры. При этом органы государственной безопасности России подозрительно бездействовали, растерявшись в связи с трудностями, связанными с участием России в Первой мировой войне, в которую она вступила вопреки своим национальным интересам и несмотря на настойчивые возражения известных русских аналитиков (например, министров Дурново и Витте).
Под давлением масонского окружения растерявший державную ответственность император России Николай II отрекся от престола, дезорганизовав этим государственное управление страной. В итоге масоны, спровоцировавшие свержение монархии, осуществили в России так называемую буржуазную (либеральную) революцию и захватили власть, объявив о создании Временного правительства (показательно, что во всех 3-х его составах, сменявших друг друга на протяжении 8-ми месяцев до Октябрьской революции, было более 90 % масонов).
Тотчас же политические деятели всех направлений, а также авантюристы всех разновидностей устремились из иммиграции и мест репрессивной изоляции в столицу России.
В Петербург прибыли лидеры большевиков – В. И. Ленин, И. В. Сталин и другие; сюда же из США с 300-ми сподвижниками по американскому паспорту, выданному ему по личному указанию президента США Вудро Вильсона, приехал Л. Д. Троцкий, получивший предварительно от международных банкиров на свой американский банковский счет 100 миллионов долларов (по современной оценке – это не менее $1 миллиарда), и, что непостижимо и не мотивировано без гласного анализа, Л. Д. Троцкого все же не только приняли в партию большевиков, яростным противником которой он был многие годы, но и ввели его в высший руководящий орган партии – центральный комитет.
Оканчивался 3-й год участия России в Первой мировой войне, уже погибли, попали в плен или были искалечены миллионы российских солдат, армия деградировала, «олигархами» массированно вывозились за рубеж капиталы, в стране свирепствовала хозяйственная разруха, предельно обострился дефицит основных средств жизнеобеспечения, население голодало. В такой ситуации, когда положение можно было еще спасти экстренной радикальной мобилизацией всех ресурсов, партия большевиков, чьи лозунги: мир – народам, хлеб – голодным, землю – крестьянам, заводы – рабочим – соответствовали чаяниям солдатских, крестьянским, пролетарских (рабочих) масс, смогла повести эти массы за собой и, провозгласив курс на социалистическую революцию, осуществить государственный переворот, взять реальную власть. В. И. Ленин стал председателем правительства – Совета народных комиссаров (наименование, созвучное лексикону французской революции 1871 года – Парижской Коммуны), Л. Д. Троцкий – председателем Реввоенсовета, Л. Б. Каменев – председателем Всероссийского центрального исполнительного комитета.
Одновременно и в связи с этим обострились и так непримиримые противоречия между двумя взаимно исключающими вариантами развития событий: интернациональным
и суверенным. Малозаметные в начале эти противоречия оказались в дальнейшем решающими.
Если первый путь поддерживала часть руководства, прошедшая иммиграцию, ортодоксальные марксистские догматики и некоторые молодые ультрареволюционеры, то второй путь считали единственно перспективным для страны руководители конкретных территорий и отраслей народного хозяйства, военные реалисты, интуитивно большая часть населения и, соответственно, основная часть партийного актива.
Если первый путь развития следовал отвлеченным теоретическим догмам, то второй руководствовался прагматическими интересами, исходя из требований жизнеобеспечения населения и необходимой обороноспособности страны. Очевидно, что логичным и естественным был второй путь – путь суверенного развития. Существенно при этом, что его реализация не только предполагала, но и требовала полной целеустремленной мобилизации всех человеческих и материальных ресурсов страны.
(Такой же судьбоносный выбор стоит перед Россией и сегодня.)
После смерти общепризнанного лидера – В. И. Ленина – стал неотвратимым вопрос о его преемнике. Наступил этап обостренной борьбы за власть. Наряду с личными качествами претендентов решающее значение имела приверженность И. В. Сталина суверенному развитию страны, что импонировало подавляющему большинству населения страны и руководящему слою на всех уровнях центрального и регионального управления.
Авторитет И.В.Сталина рос делами и… принуждением. А в деталях?.. Из деталей, как известно, состоит жизнь. Жизнь и человека, и народов, и цивилизаций.
Еще до завоевания власти в октябре 1917 года партия большевиков для осуществления своей деятельности и содержания партийной элиты как в эмиграции, так и в России нуждалась в немалых финансовых средствах. Определенная часть таких средств поступала в качестве спонсорской поддержки от русской национальной буржуазии и некоторых состоятельных представителей интеллигенции, недовольных компрадорской ориентацией правительства и засилием иностранных предпринимателей, другая часть была результатом актов экспроприации, осуществляемых боевыми группами партии, но основная часть средств поступала через цепочку посредников – Парвуса, Ганецкого и др. – от иностранных источников (другие финансовые поступления, в том числе членские взносы, были относительно небольшими).
Одновременно партия и ее руководящие органы, партийные функционеры нуждались в безопасности, в том числе и прежде всего обеспечиваемой силовыми методами, а также страхованием контрразведкой.
Несмотря на отсутствие прямых доказательств, ряд косвенных признаков позволил некоторым исследователям утверждать, что и экспроприация, и безопасность, и контрразведка по поручению лидера большевиков В. И. Ленина относились к компетенции И. В. Сталина, который обладал соответствующими природными данными: бесстрашием, трудоспособностью, аналитическим умом, отличной памятью, редкими организаторскими способностями, сильной волей и, наконец, находился в России, а не был оторван эмиграцией от первичных партийных ячеек. Естественно, такой вид деятельности не только требовал объективной осведомленности, тщательной конспирации, жестокой решимости, но и одновременно вырабатывал особые, отличные от общепринятых моральные и этические принципы поведения: беспредельную прагматичность при выборе целей, для достижения которых оправданы все средства, не исключая, а предполагая (даже при стратегических разногласиях) готовность к тактическим компромиссам; воспитывал подозрительность, называемую бдительностью, и поощрял деспотическое пренебрежение к людям, а в условиях безнаказанности – безжалостность, беспредел, автократичность и, в конечном счете, абсолютный произвол. Произвол – как инструмент управления страной. По сути, это означало государственный феодализм.
Спустя десятилетия такое управление, оплаченное миллионами жизней соотечественников, привело сначала к неконтролируемой личной власти, но затем и вопреки ей к экономической и оборонной мобилизации СССР, а также к победе в Великой Отечественной войне и мировому паритету страны с сильнейшими державами мира в геополитической, хозяйственной и научно-технической областях.
…Но вначале у И. В. Сталина были тяжелое детство, отрочество и юность. А как известно, именно детство, отрочество и особенно юность формируют особенности характера и отношение человека к обществу, в котором он живет и работает.
А в дальнейшем под влиянием реальных событий и обстоятельств в уже намеченных общих рамках «добра и зла», «социальной справедливости и исключительности», трудолюбия или тунеядства возможны не только множество сочетаний этих особенностей, их эволюционная трансформация или конфликтные скачкообразные переходы из одного сочетания в другое, но и проявление запредельных состояний.
Здесь, по классическим канонам Н. Макиавелли, – признание доминанты общего перед личным; склонность к демагогии, коварству, вероломству; непредсказуемость, деспотизм, произвол, террор.
Еще во время учебы в духовной семинарии И. В. Сталин, наряду с познавательными способностями, аналитическими возможностями, специфической интуицией, которые обеспечили ему интеллектуально бойцовские качества в непростой, а нередко и в конкурентной среде, проявил качества недюжинного организатора и лидера, умеющего как хладнокровно просчитывать эффективность своих действий и терпеливо ожидать благоприятной ситуации для их осуществления, так и неожиданно рисковать.
В отличие от других первых руководителей начального периода победоносного Октябрьского переворота и, прежде всего, от Л. Д. Троцкого, которые выросли в благополучных в материальном отношении, хотя и не довольных своим социальным положением семьях, длительное время проживавших в качестве эмигрантов за границей, исповедовавших так называемую мировую перманентную революцию и поэтому бывших космополитами, И. В. Сталин вышел из бедной семьи, выезжал за границу только для участия в партийных встречах и являлся государственником социалистических и суверенных убеждений.
БОРЬБА ЗА ЛИДЕРСТВО
Вскоре Л. Б. Каменев, оставаясь председательствующим на заседаниях Политбюро партии, был заменен на посту Председателя ВЦИК Я. М. Свердловым, сторонником Л. Д. Троцкого; одновременно Я. М. Свердлов являлся фактическим единоличным руководителем центрального аппарата партии.
Между тем Совет народных комиссаров (СНК, глава В. И. Ленин), Реввоенсовет (РВК, глава Л. Д. Троцкий), Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК, глава Я. М. Свердлов) были конкурирующими органами, союзничество которых обеспечивалось руководящей ролью Центрального комитета партии большевиков, в котором наибольшие авторитет и поддержку имел В. И. Ленин (заметим, что в Политбюро Центрального комитета, созданного в 1919 году при строгой оговоренности числа его членов, входили В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, И.В.Сталин, Л.Б.Каменев и Н. Н. Крестинский).
При этом основой власти служило то, что лозунги социальной справедливости и обещания мира вместо войны привлекли на ее сторону значительную часть населения страны (другая часть, напротив, восприняла происходящие события как антигосударственные, разрушительные; одновременно в национальных регионах активизировались сепаратистские настроения).
И хотя большинство жителей были просто нейтральны и в основном боролись за выживание, противостояние между указанными силами привело страну к Гражданской войне; в аграрных районах полыхали крестьянские выступления, поднимали мятежи отдельные войсковые соединения, бесчинствовали бандитские формирования; одновременно требовали срочного урегулирования отношения с военным противником – Германией; а вскоре в Гражданскую войну вмешались иностранные экспедиционные войска.
Всеобщая война, охватившая страну, сопровождалась бескомпромиссной пропагандой и жесточайшим террором.
В общем, в полный рост встали проблемы сохранения территорий и суверенитета страны, восстановления народного хозяйства и эффективности государственного управления. Именно этим хочется объяснить тот факт, что к концу Гражданской войны в составе Красной Армии воевали многие патриотично настроенные офицеры дореволюционной русской армии (так, среди командиров полков их было 82 %, среди командиров дивизий и корпусов – 83 %, среди командармов – 54 %).
В итоге, эксплуатируя нейтралитет пассивной части населения, опираясь на поддержку его другой части, включив массовые репрессии в арсенал средств управления государством, продуктивно распоряжаясь имеющимися военными, пропагандистскими и производственными ресурсами, советское правительство добилось победы в этой борьбе и одновременно сделало важнейшие выводы по поводу корректировки социально-экономического курса страны (например, НЭП).
Но вместе с тем, то затухая, то усиливаясь, то эволюционно, то конфликтно велась внутренняя борьба за лидерство между упомянутыми тремя органами власти. Как показал К. Раковский, проходящий в качестве обвиняемого на судебном процессе 1936 года, «Троцкий незаметным образом оккупировал весь государственный аппарат». Действительно, по сути под диктовку Л. Д. Троцкого председатель ВЦИКа Я. М. Свердлов от имени этого законодательного органа издавал постановления, – хотя сам ВЦИК ни разу не был созван, а все решения принимались так называемым бюро в составе 4-х человек, подписывали их только двое – председатель Я. М. Свердлов и секретарь – его жена.
Разумеется противостояние заключалось не только в стратегических расхождениях, но и в повседневном соперничестве на тактическом уровне, ибо принятие и реализация конкретных партийных и государственных решений директивными и исполнительными органами страны в большой степени зависели от иерархического положения и поддержки сторонников конкурирующих лидеров.
Л. Д. Троцкий, используя свою должность председателя Реввоенсовета республики и народного комиссара по военным и морским делам, фильтровал, а нередко и просто назначал на ключевые центральные, региональные и армейские должности в силовые и хозяйственные госструктуры представителей своего «клана» (например, Я. М. Свердлова, Ф. Э. Дзержинского, В. А. Антонова-Овсеенко и других), а те в свою очередь делали то же самое на своем уровне. Одновременно, ими уничтожались не только прямые противники клановости во власти, но и авторитетные независимые военачальники (например, Б. М. Думенко – командир сводного конного корпуса, Ф. К. Миронов – командарм 2-й Конной армии, Н. А. Щорс – командир легендарной Таращанской дивизии).
Одновременно в армии, где параллельно с командирами частей и подразделений власть осуществлялась комиссарами, насаждался культ Троцкого и автономность политуправления во главе с В. А. Антоновым-Овсеенко, бывшим руководителем штурмовых отрядов, бравших Зимний дворец в 1917 году.
И все же подавляющее большинство, руководящий и рядовой состав партии, разделяя патриотические убеждения И. В. Сталина, поддерживало его в партийных дискуссиях всех уровней и этим не только создавало ему общенациональный авторитет и опору в подвижничестве, но и развивало в нем комплекс непререкаемости, непогрешимости и нетерпимости. Олицетворяя суверенные интересы страны и на этой основе имея поддержку большей части партийного актива, И. В. Сталин полностью овладел инициативой и вскоре добился вывода Л. Д. Троцкого из руководящих органов – из Политбюро и Центрального комитета, распустил Реввоенсовет, заменил Л. Д. Троцкого на посту народного комиссара по военным и морским делам М. В. Фрунзе (подробнее об этом ниже).
К Троцкому примыкал Я. М. Свердлов, председатель ВЦИК, умерший (или убитый?) в начале 1919 года.
Однако в тот период и даже позднее еще возможны были инакомыслие и возражения, правда, уже по частным вопросам. Так, благодаря заступничеству Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и Н. К. Крупской, партвласти не отдали под суд Л. Д. Троцкого, а лишь выслали его сначала в Казахстан, а затем и вообще за пределы страны.
Введение М. И. Калинина и А. С. Енукидзе, соратников И. В. Сталина по Закавказскому подполью и, следовательно, сторонников В. И. Ленина, вместо Я. М. Свердлова во ВЦИК не внесло коренного изменения в соотношение сил конкурирующих групп власти, так как в созданный вместо аппаратной службы Я. М. Свердлова в ЦК партии секретариат вошли Н. Крестинский, Е. Преображенский, А. Серебряков – все сторонники Л. Д. Троцкого. Тем более что председателем ВЧК, параллельного органа власти, оставался Ф. Э. Дзержинский, открыто поддерживающий Троцкого, а комендантом Кремля состоял бывший начальником его личной охраны Р. Д. Петерсон.
