Александр Бондарь
      Ночной кабак
      "Стоит швейцар за дверью с мраморным лицом. Вхожу в ночной кабак я в поисках удачи. Я улыбнусь ему и прошепчу "Без сдачи." И он мне сделается другом и отцом.
      ...Ночной кабак. Табачный полумрак. Ночной кабак - то боевик, то мелодрама... "
      Из песни Н. Ступишиной
      "Выпей рюмку, закуси и другую попроси. И грустить, вдруг, станет ни к чему. Хрен, пельмени, холодец. И поет всю ночь певец - про любовь, Одессу и тюрьму."
      Из песни группы "Дюна".
      В воздухе пахло вкусной едой и сигаретным дымом. Музыка играла громко, но неназойливо. Пары медленно и устало плавали под красивую, сентиментальную мелодию "Лесоповала" "А Белый Лебедь на Пруду..."
      Таинственный белый лебедь, где-то, в далекой и загадочной России, качал "павшую звезду", а захмелевшая от двух бокалов шампанского Катя смотрела на эти танцующие пары и представляла себе звезду и лебедя. Прямо напротив нее, очень толстый еврей разламывал вкусного по виду цыпленка. Его толстые пальцы снимали поджаристую куриную кожицу, и на тарелку блестящими каплями стекал жир. Яркие фонарики под потолком крутились, разбрасывая в зал, во все стороны, живые, праздничные огоньки. Огоньки эти, играя, отражались в расставленных на столах бутылках. На столе, перед Катей, торжественной горкой располагалась лососевая икра. Маленькие аппетитные икринки тоже блестели, отражая игру ресторанных огней. Кате делалось тепло и весело от этого игривого блеска.
      Ресторанный вечер двигался своим порядком. Катя сидела в компании, праздновавшей победу очередной русско-торонтской "мисс". Конкурс красоты завершился четыре часа назад, и сейчас разогретая компания вела разговор о планах на будущее. Точнее, разговор вела сама поддатая "мисс", а все остальные ее терпеливо слушали. "Мисс", раскрашенная, как индейский шаман и глупая, как пробка из-под винной бутылки, спотыкающимся, неуверенным языком рассказывала, что намерена в ближайшем же будущем отправиться в Голливуд и покорить там всех. Она опасалась Винону Райдер и Кэтрин Зету-Джонс, видя их своими ближайшими конкурентками. Вспомнив о Камерон Диас, она только презрительно скривилась, сказав, что та - бездарная дура и ни на что не годна.
      Катя отвернулась - ее давно уже не интересовали эти пьяные речи. Она слушала слова песни.
      Плавно качалась мелодия, передвигались пары, официанты двигались по залу туда-сюда. Русский ресторан, - начинала понимать Катя, завороженно оглядываясь вокруг, - это не просто место, где слушают музыку, пьют и поглощают еду. Это - большее. Здесь свой, особенный, образ мира, своя цельная философия, свое, совершенно свое мироощущение... Но чтобы понять это, для этого нужно сюда прийти, выпить одну-две рюмки и послушать музыку. Без этого не поймешь.
      Закончилась песня, и внезапно закончился монолог подвыпившей "мисс" "красавицу" стошнило прямо в тарелку, и ее увели в туалет, приводить в чувство.
      Судя по всему, вечер завершается, - поняла Катя. - Идем домой.
      Она оказалась здесь почти случайно. Ее пригласили на конкурс "поболеть" за одну из участниц. От нечего делать Катя согласилась. Вопреки ее ожиданию, шоу оказалось нескучным. "Красавицы" демонстировали публике свои прелести как подлинные, так и мнимые. А жюри думало. В конце концов каждая из участниц получила по титулу. Самая некрасивая - "мисс интеллект", а самая глупая - "мисс очарование". В заключении перед публикой выступили местные кавээнщики, и очень здорово подняли всем настроение. Публика разошлась, а Катя оказалась в этом ресторане, в компании нетрезвой победительницы и ее друзей.
      По столам разносили горячее: пельмени и шашлык. Оркестр начал новую песню. С эстрады звучал ресторанный хит Гарика Кричевского "Привокзальная". Катя разложила у себя на тарелке исходящие ароматным паром пельмени и уже прицелилась вилкой в один крупный, жирный, нахального вида пельмешек, как в самое ухо услышала:
      - Девушка, можно вас пригласить?..
      Вилка в руке вздрогнула от неожиданности, Катя обернулась. Очень коротко подстриженный молодой человек, в джинсах и кожаной куртке, незаметно и быстро подошел сзади - Катя увидела его не сразу. Молодой человек улыбнулся, и Катя невольно смутилась. Из туалета вернулась "мисс". Точнее, ее привели. "Королева красоты" выглядела сейчас безобразно: по ее перемазанному лицу стекали мутные капли какой-то косметической дряни. Судя по ее беспокойным, блуждающим глазам, "мисс" до сих пор тошнило. Она быстро оглядела молодого человека в бандитской куртке и потом - Катю. "Красавица" явно собиралась сказать вслух какую-нибудь гадость. Катя не стала дожидаться этого момента. Она быстро поднялась с места.
      - Конечно, можно.
      Молодой человек взял Катю за руку. Голова у нее, вдруг, закружилась, все поплыло куда-то, замелькало, замельтешило... Катя старалась не подать виду. Только про себя удивилась: какая большая и какая сильная рука у незнакомого кавалера и какая удивительно красивая мелодия - Катя слышала эту песню не раз, но никогда не замечала... Все вокруг понеслось и затанцевало столы с едой, официанты в парадных костюмчиках, публика, однообразно жующая...
      - Как тебя зовут? - Услышала Катя в ухо.
      "Как меня зовут? - Подумала она. - Как?.."
      Коля потушил сигарету.
      - Сколько ты хочешь?
      Дима прищурился.
      - Три четверти. - Спокойно ответил он. - Это честно. Без меня ты этого лоха не сделаешь. Только со мной.
      - Если соглашусь, то я сам лох. - Коля медленно, не спеша, встал с места.
      - Две трети, - сказал Дима. - Хорошо, уговорил.
      - Я тебя не уговаривал. - Коля покачал головой. Он стоял, спрятав руки в карманах и глядя сверху вниз на своего будущего напарника. - Я не буду тебя уговаривать. И торговаться тоже не буду. Все просто. Или половина, или я пошел.
      Он стоял с таким уверенным и с таким решительным видом, что Дима поверил - действительно не будет торговаться. Дима повертел головой. Размышляя, достал сигарету из пачки, размял ее зачем-то, потом сказал:
      - Договорились. Половина.
      Коля довольно улыбнулся и опять сел в кресло. Дима положил сигарету на столик и отхлебнул кофе. Потом критически разглядел свой стаканчик, повертел его в руке. Они сидели в кафе "Starbacks" - кофейный "Макдональдс", одно из самых популярных и самых раскрученных кофейных сетевых заведений в Северной Америке. Кафе эти отличаются изнутри красивым современным интерьером, и заглядывает сюда на чашку кофе, в основном, публика небедная. Эмблему "Starbucks" можно увидеть во многих американских кинопроизвениях. Герои американского кино тем больше любят этот сорт кофе, чем больше компания вложила финансов в тот или иной фильм.
      - Че-то мне этот "Starbucks" не очень, - сказал Дима. - Первый раз его попробовал. Больше не буду.
      - Помои, - сказал Коля. - Они никогда старый кофе не выливают, вообще ничего не выливают. Смешивают со свежим.
      Он поставил свой стаканчик на стол. Потом добавил:
      - Мне нравится "Tim Hortons". И "Second Cup".
      Дима отпил сразу полстакана и задумчиво почесал нос.
      - Завтра. - Сказал Коля, кивнув. - Завтра ночью.
      Сеня приехал из Молдавии, как беженец от местного, молдавского, антисемитизма, приехал четыре года назад. Дома у себя он был завскладом и звали его Семен Борисович. Здесь он стал владельцем собственной бензоколонки и называли его теперь Сеней. Это был толстый, уже немного седой, пятидесятилетний мужик с пропитой физиономией.
      Бензоколонка его размещалась в тихом русскоговорящем районе Северного Йорка по соседству с несколькими русскими магазинами. Пробегающие мимо авто самых разных, дорогих и дешевых, марок останавливались и заворачивали к Сене. Приветливый, плохо говорящий по-английски, дядька улыбался водителям, которые выходили расплатиться за бензин и купить бутылочку коки или пакет чипсов.
      Когда Сенин бизнес пошел в гору, он начал нанимать работников. Приходили люди, разные - в основном, свежая, новоприехавшая из России публика. Английский они, как правило, знали еще хуже Сени, и тот, глядя на них, чувствовал себя старожилом.
      Работникам Сеня никогда не платил. Он договаривался с каждым, что одну неделю будет бесплатно учить его, а после возьмет на работу и тогда только начнет платить деньги. "Доллары. - Улыбаясь, говорил Сеня. - Не рубли." И через недедю выгонял работника. Давал объявление в местной русской газете и брал следующего. Потом весь этот круг повторялся. Сеня считал себя умным евреем. "Глупые, - говорил он, - сидят в Израиле."
      Один раз работник, прошедший очередное такое недельное "обучение" у Сени, вскрыл на прощанье шины его "Тойоте". Сеня только пожал плечами. А что тут скажешь?..
      Cпустя пару месяцев случилась вещь еще более неприятная, но Сеня об этом пока еще не знал. Один из тех, кого он этим своим обычным способом прокатил - программист-неудачник тощей наружности, который приходил на работу с томиком Бродского за пазухой, на прощанье устроил Сене пакость. Не зная еще, но уже догадываясь, что его поджидает дальше, тощий программист сделал тихонько копии со всех Сениных ключей. "Чтоб не так обидно было потом," - говорил он себе. Скопированными оказались даже ключи, которые Сеня держал в закрытом от других ящике.
      Спустя пару дней произошло то, что и должно было произойти. Копии Сениных ключей были проданы Диме; проданы по дешевке, ибо бывший Сенин работник не хотел наживы - он хотел справедливости.
      Дима, опытный карманник, боялся идти на дело один. Здесь пахло гоп-стопом и, по идее, надо было пригласить в компаньоны опытного гопника. Трудность состояла в том, что работала бензоколонка круглосуточно, и залезть внутрь можно было только в чье-нибудь там присутствие. Дима же, хоть и носил в кармане пистолетное дуло, ни разу еще его не доставал.
      От бывшего Сениного работника Дима знал, что Сеня ходит в банк каждый день утром и относит туда суточную выручку. (Сам Сеня работал днем - ночью на бензозаправке сидел очередной, нанятый на неделю, бесплатный работник.)
      - Надо подождать до четырнадцатого, - сказал Коля, выслушав все это. Фэнксгивинг этот. Канадолы три дня будут бухать, все банки будут закрыты.
      Четырнадцатое наступит через две недели.
      - У этого лоха, - продолжал Коля, - бабки там соберуться за три дня, за весь лонгвикенд. Как раз время будет его щипнуть.
      Дима наклонился и почесал подбородок. Они сидели в баре, в даунтауне. Стояла субботняя ночь, и даунтаун пьянствовал. Мимо, туда и сюда, проплывали кружки с пивом, и коктейли с торчащими в них трубочками. Кругом раздавалась пьяная речь. На улице, мимо окна, пробегали такси, развозившие домой ужратую публику. У выхода деловито переминались несколько нищих. Они ждали момента, когда бар закроют, и пьяная, веселая толпа окажется на улице. Говорят, нищий в таком районе и в такую ночь зашибает побольше, чем иной рабочий на фабрике за четыре дня.
      - Идет, - согласился Дима. - Подождем две недели.
      Они специально выбрали бар, где никто не понимает по-русски.
      - Подумай, где ты потом будешь отсиживаться. - Сказал Коля. - На дно надо будет прилечь. Недели на полторы.
      Мимо окна проследовала бухая толпа "золотой молодежи". "Улю-лю-лю-лю-лю-лю! - Остановившись, закричал один из них на всю улицу. Ему ответил чем-то подобным пьяный юнец из проезжавшего мимо авто. Мальчишка, до пояса высунувшийся из окна, кромко орал, размахивая своей курткой.
      Коля огляделся. Прямо напротив сидел толстый канадец. Выпучив глаза от напряжения, он жевал здоровенных размеров гамбургер. Гамбургер не пролезал в рот, и куски падали на залитую пивом скатерть.
      - Пощипать бы этих жирных канадолов, - мечтательно произнес Коля. Бабок до задницы. Сало из ушей лезет.
      Расставшись с Димой, Коля решил в одиночестве прогуляться по ночному даунтауну. Они просидели в баре до самого last call (последний звонок) каждую ночь, без пяти минут два, бармен обходит публику с последним предложением налить спиртного; после двух часов наливать спиртное в публичных заведениях по онтарийским законам запрещено.
      Сейчас часы на руке у Коли показывали три, но спать ему не хотелось, хотелось приключений.
      Коля решил снять проститутку. Он залез в карман и, пересчитав деньги, решил, что на развлечение хватит.
      Торонтские проститутки пользуются дурной славой. Первое, что проститутка обычно делает - она старается улизнуть, прихватив деньги клиента. Коля попал один раз на это и после у него появился свой способ общения с местными "солдатками любви". Он так и говорил: "У меня есть свой способ". Но в чем этот его способ заключается, не объяснял.
      Проститутки в Торонто имеют два своих района: один на Черч стрит, другой на Западной Квин стрит. На Церковной улице (в переводе - Черч стрит), больше известной своим педерастическим районом и ежегодными гей-парадами, собираются проститутки-элита. Они вымыты, надушены и стоят дорого. На работу они выходят организованно-дружно, в одно и то же время - то время, когда закрываются бары, и пьяная публика вываливает в поисках увеселений. Проститутки с Queen Street West на них не похожи совершенно - это опустившиеся создания, конченные наркоманки и на улицу они выползают тогда, когда появляется потребность принять "дозу". Кроме проституток, на Queen Street West ошиваются также разного рода "коробейники": здесь за вполне гуманную сумму можно приобрести и пучок травы и пару колес и, вообще, что захочешь - поэтому обслужившей клиента проститутке не приходится после далеко ходить. Впрочем, выглядят обитательницы Queen Street West соответственно, и соответственно стоят - цены на интимные услуги здесь раз в шесть ниже, чем на Церковной улице.
      Коля направлялся на Черч стрит. Он поймал такси - даунтаун круглые сутки кишит этими оранжевыми авто. Водитель - индус в сикхской чалме хорошо понял, зачем молодому человеку приспичило ехать на Черч стрит в это время суток. Он только улыбнулся понятливо, но говорить ничего не стал.
      Приехав на место, Коля отпустил такси. Он сразу же увидел двух девок в соответствующих нарядах. Коля направился к ним. Одна, некрасивая худая мулатка, увидев приближающегося Колю, расплылась в широкой, якобы похотливой улыбке. Вторая, повернув голову, рассматривала его с интересом.
      - How much? - Простая фраза, с которой всегда начинается общение с представительницами этой уважаемой профессии.
      - 200 долларов в час. - Хриплым голосом ответила мулатка. - Миньет 100... Какой красавчик...
      Мулатка шагнула к нему и, протянув руку, пощупала у Коли между ног. Потом опять улыбнулась. Коля тоже улыбнулся. Он понял, что страшноватого вида мулатка его не интересует. Рассмотрел ее более скромную напарницу и... тут же понял, что видит переодетого гомика. "Мать твою..." - подумал Коля. А вслух сказал:
      - May be another time.
      Улыбнувшись стыдливому гомику и нахальной мулатке, он поспешил слинять.
      "Ничего, - думал про себя Коля, - еще не так поздно. Походим малость." Он знал, что после четырех искать здесь кого-нибудь бесполезно. Те шлюхи, которым не повезло, и они остались в эту ночь без работы, идут домой спать.
      Но долго бродить ему не пришлось. Прямо за поворотом Коля увидел молодую особу в специфически короткой юбке и чрезвычайно длинных ярко-красных сапожках. Коля направился к ней.
      - How much? - Опять спросил Коля вместо приветствия.
      - 200 долларов в час, - ответила та, быстро оглядев молодого человека. - Миньет - 100.
      - Миньетом пусть педики занимаются. Я хочу нормальный секс.
      - 200 долларов - час. - Проститутка говорила совершенно спокойным тоном - так, словно бы продавала бананы.
      - Идет, - Коля кивнул. - Сделаешь хорошо - получишь еще двести.
      - Отлично. Я поймаю такси, и едем в отель.
      - Нет. - Коля покрутил головой. - Я не хочу в отель. Я хочу здесь.
      - Где здесь? - Удивилась проститутка.
      - Здесь. - Коля показал рукой на подъезд ближайшего здания.
      Потом достал из кармана деньги. Отсчитал десять двадцатидолларовых бумажек и небрежно помахал ими в воздухе.
      - Идем?
      Зрачки у проститутки забегали: она следила взглядом за порхающими купюрами.
      - Хорошо, - согласилась она. - Деньги вперед.
      - Держи. - Коля протянул бумажки, и они очень быстро перемахнули в кармашек уличной девки. - Я напоминаю: сделаешь хорошо - получишь еще столько же.
      - Как тебя зовут? - Спросила проститутка, пока они шли. - Я - Лора.
      - Очень приятно. - Ответил Коля. - Меня зовут Джон.
      - Джон? - Не поверила проститутка Лора. - У тебя такой акцент... Ты откуда?
      - Из России.
      - В России есть Джоны? - Лора удивилась еще больше.
      - Каждый второй. - Ответил Коля.
      Они оказались в подъезде. Здесь никого не было: кругом пусто и тихо. Луна смотрела в окошко. Слышно было, как по улице пробегают редкие машины. Коля управился меньше, чем за полчаса.
      - Ну как? - Спросила проститутка, жадно моргая. - Как это было?
      - Замечательно. - Коля полез в карман.
      Лора следила глазами за движениями его руки, но все дальнейшее произошло слишком быстро. Коля выхватил пистолет и точным, резким ударом огрел проститку в темя. Та сползла на пол, не произнеся ни звука. Коля залез ей в кармашек и выгреб все, что там имелось. После полазил по другим кармашкам, отыскав еще несколько долларовых бумажек.
      Оглянулся. Никого нет. Проститутка неподвижно лежала на каменном полу. Перешагнув через нее, Коля вышел на улицу.
      Здесь тоже было пусто. Мимо проносились равнодушные такси с желтыми огоньками на крышах. Завывал пронизывающий мокрый ветер. Коля не стал задерживаться. Он отправился восвояси вдоль по темной, притихшей до утра, улице.
      Это и был Колин способ общения с проститутками.
      Стояло тихое, раннее утро. Холодный, белый туман выполз на серые улицы "русского" Северного Йорка. Машины проскакивали, выныривая из серебряной мглы. Их фары передвигались сквозь пелену неяркими желтыми точками.
      На бензозаправке в этот час было пусто. Сеня сидел в кресле и бессмысленно лупал глазами. Глаза у него смыкались. Сене хотелось пройтись в ближайший "Tim Hortons" и взбодриться стаканчиком крепкого, горячего кофе, но боязно было оставить пост. Надо дождаться смещика. Уже скоро. Полтора часа с небольшим. Он помотал головой, чтобы не уснуть.
      И в этот момент Сеня ясно услышал щелканье замка снаружи. Сначала он подумал, что это ему снится. Сеня повернул голову и не мигая смотрел на дверь. Нет, не снится. Замок в двери явственно поворачивался. Сене уже не хотелось спать. По спине противными тараканами побежали мурашки. Глазами неподвижными, как у манекена, Сеня смотрел на дверь.
      Потом словно проснулся. Его рука полезла в карман, где лежал сотовый телефон. Пальцы тряслись и не хотели слушаться.
      Дверь распахнулась. Сеня увидел двух здоровенных жлобов, которые, словно ужасные привидения, выросли на пороге. Сеня опять застыл. Лицо его стало белым, на лбу выступила одинокая капля пота.
      Сеня рванулся и, что было силы, завизжал удивительно тонким, истеричным и пронзительным голосом - словно баба, которую собрались насиловать пьяные мужики. Рука его беспомощно разжалась, и сотовый телефон полетел на пол.
      Однако долго кричать Сене не дали. Коля быстро вытащил пистолет. Рукоятка взлетела в воздухе и опустилась Сене на макушку. Тот коротко вскрикнул и почти бесшумно сполз вниз.
      - Давай быстро, - Коля спрятал пистолет. - Где у него бабки лежат?
      Дима прошелся по комнате, оглядел все. Потом подошел к столу. Дернул один ящик, другой. Третий ящик, самый солидный и самый представительный по виду, не открывался.
      - Погоди. - Коля достал из кармана толстую финку и шагнул вперед. - Щас я.
      Финка, изогнувшись, пролезла в щель, напряглась. Щель затрещала от натуги. Потом не выдержала, треснула. Коля распахнул ящик. Ящик был плотно набит купюрами.
      - Нормально. - Коля вытер рот и спрятал в карман финку.
      - Эй... посмотри. - Дима отошел назад, указывая пальцем на лежащего Сеню. - Посмотри... он это...
      Коля подошел ближе. Сеня с серым лицом лежал на полу неподвижно. Даже слишком неподвижно. Видно было, что он не дышит. Коля пощупал пульс. Пульса не было.
      - Сдох??.. - Голос у Димы дрожал. - Че, сдох, да?? Сматываемся отсюда!
      Коля быстро ощупал мертвого Сеню. Нашел бумажник и спрятал его у себя в кармане. Потом вернулся к столу. Выгреб все купюры и начал рассовывать их по карманам. Дима стоял неподвижно. Он не мог отвести глаз от мертвого тела с серым, как резиновая маска, лицом.
      Они остановились на ближайшем пустыре. Вокруг - гаражи и какая-то странная, полузаброшенная стройка. Людей не видно. Дима не мог перевести дух.
      - Теперь разбежимся. - Сказал Коля. Он вышкреб из карманов все деньги и как мусор, как грязь, ссыпал их на землю - купюры вместе с монетами. Ветра не было, и купюры не разлетелись. Туда же бросил добытый из Сениного кармана кошелек. - Делим все пополам.
      Дима вдруг проснулся, ожил.
      - Пополам!? - Он отошел назад. - Пополам!? Ты меня под мокруху подставил и теперь "пополам"?! - Рука его проворно нырнула в карман. - Щас те "пополам" будет!
      Коля прищурился. Сделал два шага вбок.
      - Че ты хочешь?..
      Дима выдернул пистолет, но Коля выстрелил первым. Ствол, который он держал в вытянутой руке, точно и уверенно вздрогнул один единственный раз. Дима упал на землю. Его пистолет отлетел в сторону. Коля опустил дуло. Дима пошевелился, открыл рот и тут же уронил голову.
      Стало тихо.
      Очухавшись, Лора медленно поднялась на ноги. Потерла рукой голову. Проверила все свои кармашки, убедившись, что там пусто. И тогда начала ругаться. Она вспоминала самые грубые мужские ругательства, какие ей только были известны. Лора ругалась бессильно, тихо, и потому еще более злобно. Она уже знала, что сейчас будет делать, знала, к кому пойдет.
      ...Анджей Ковальский приехал из Польши пять лет назад. В Польше он работал на стройке. Работа, которая требовала от него неслабой мужской силы и мужской выносливости, почувствовать себя именно мужчиной не давала. Анджей скорее чувствовал себя дурным ишаком, на котором другие, более умные, ездят, сколько хотят ездить. Он тихо ненавидел свою работу и своих начальников. Но как-то изменить жизнь пока не пытался.
      Случай улыбнулся ему. Представилась возможность эмигрировать в Канаду. Страна эта издалека смотрелась каким-то волшебным краем, сверкающим своими разноцветными, неземными огнями. Не хотелось верить, что находится она все на той же самой планете, где тянут свое безрадостное существование другие, менее везучие страны. Странной ошибкой казалось, что этот фантастический, нереальный рай существует не где-то, в далекой галактике, а сравнительно рядом, хотя и отгороженный плотными таможенными кордонами и свирепыми армиями сторожевых псов - иммиграционных чиновников, готовых в куски порвать любого, кто попытается проникнуть через границу без их на то разрешения.
      Анджей спаковал чемоданы.
      В Канаде он сначала попробовал заниматься тем же, чем занимался в Польше, и чем заняты почти все живущие в Канаде поляки - то есть, ишачить. Но не то, чтобы ему как-то вдруг разонравилось это занятие - оно ему никогда не нравилось; просто Анджей почувствовал себя в какой-то момент человеком. И решил: "Хватит". Хватит.
      Хватит давать другим что-то и после, униженно скрючившись, просить взамен то, что тебе и так положено. И, вообще, хватит давать. Пора брать.
      Сказки про всеобщую канадскую честность быстро развеялись, и Анджею стало ясно: в этой стране хорошо живут те, кто соблюдает законы, хуже и беспокойнее те, кто законы нарушает, но лучше всего тем, кто законы обходит. Между "обходить" и "нарушать" - огромная смысловая разница. И хорошо тому, кто эту разницу понял.
      Анджей устроился на работу в полицию. "Пора, - говорил он себе, надевая форму констебля. - Пора. Жизнь и так мне уже должна до хрена и больше. Пора начинать вытряхивать накопившиеся долги."
      Анджей знал, что поляки не любят своих единокровных братьев из числа полисменов. Не потому, что в большинстве жулики; скорее, наоборот. Просто, канадские полицейские польской национальности выслужили себе чересчур дурную славу. Анджей поплевывал на всех свысока. "Я не кинозвезда, - говорил он, чтобы меня любить."
      С Лорой он познакомился во время одного из полицейских рейдов. Проституция в Канаде запрещена, но полиция редко устраивает облавы на проституток, полагая, видимо, корень зла в их потенциальных клиентах. Частенько какому-нибудь похотливому мужичку смазливая девочка, которую он только что снял, показывает удостоверение. Мужичок сникает: его ждет полицейский фургон, камера и составленный полисменами грозный протокол. И поделом! Пусть земля горит у таких под ногами. ...Но иногда шерстят и самих тружениц легкого поведения. Анджей с напарником в тот раз усадили Лору в машину и повезли в направлении полицейского участка. А дальше у Анджея проснулась похоть. Они с напарником предложили девочке: часок совместного развлечения - и красотка на свободе. Либо... Лора выбрала первое.
      Анджей помог ее отмазать. По договоренности она стала его постоянной уже подстилкой. Лора имела его покровительство, а взамен Анджей имел саму Лору два раза в месяц. Все были довольны, всем было хорошо.
      ...Лора дожидалась его в "Coffee Time" - среднего уровня сетевое заведение. (Большая часть кафетериев сети "Coffee Time" работает двадцать четыре часа в сутки и предлагает клиентам, которым почему-либо не до сна, стакан кофе и кекс. Или пончик. Или сэндвич. Или еще что-нибудь. Кому что нравится.)
      Лоре не хотелось есть и не хотелось кофе. Ей хотелось кого-нибудь убить. Но чтобы не привлекать внимания посторонних (в кафе, как это ни странно, сидели еще пара человек) она купила маленький стаканчик черного кофе без сахара, отхлебывала его и пустым, потерянным взглядом смотрела на ночную улицу.
      Но, вот, рядом с кафе притормозил полицейский автомобиль. Лора угрюмо стиснула стаканчик в руке и опять перебрала в уме все те ругательства, какими она осыпет голову неприсутствующего здесь русского грабителя со странным для русского именем Джон. Но от вспыхнувшего эмоционального напряжения у Лоры разболелась голова - то место, куда она получила немилосердный бандитский удар, и Лора, сморщившись, принялась тереть макушку. Когда в кафе вошел Анджей, у Лоры был жалкий и совершенно не воинственный вид.
      - Скотина, - проговорила она негромко, и Анджей поначалу даже не понял, кого она имеет в виду. - Скотина - он отнял у меня все деньги... Посмотри. Лора показала Анджею свою макушку.
      Анджей из вежливости посмотрел, но ничего там не увидел. Макушка, как макушка.
      - Вот, скотина. - Лора покачала головой. - Убить бы его...
      - Поехали. - Анджей встал с места. - Поехали в участок. Сделаем его портрет. Обьявим в розыск.
      - Но как?.. - Лора подняла голову. - Как? Я ведь...
      Анджей покачал головой.
      - Ерунда. Я все сделаю. Обычное ограбление. Никакой проституции. Он отвлек тебя разговором, отозвал в сторону... Короче, поехали. Я знаю, что делать.
      Лора покорно поднялась с места и, оставив недопитым стаканчик, вышла следом за ним.
      Коля сгребал землю. Сгребал руками. Он сходил в ближайший "Canadian Tire" и купил там лопату. Боялся, что за это время приедет полиция все-таки, выстрел прозвучал достаточно громко. Но полиция не приехала. Очевидно, никто не обратил внимания на странный грохот со стороны мертвого пустыря.
      Когда яма оказалась достаточно большой и вместительной, Коля спихнул туда тело убитого, сверху бросил лопату. И начал засыпать землей. Он проголодался, устал, хотелось выпить кофе. Но делать перерыв Коля не мог. Надо было закончить как можно скорее.
      Подул сильный, пронизывающий ветер. Холодало. В воздухе закружились первые, ледяные снежинки. Обмороженными руками Коля сваливал в яму твердые земляные комья.
      Наконец, работа была кончена. Коля прошелся еще раз по пустырю. Все чисто. Никаких следов. Ничто не указывало на то, что еще только полчаса часа назад здесь лежал чей-то остывающий труп.
      Переселение русских в Северную Америку началось задолго до большевистской революции. Но самая первая массовая волна их сюда хлынула именно после семнадцатого. Люди бежали от жестоких комиссаров в кожанках и зачастую ничего не привозили на свою новую родину, кроме единственного, что удалось спасти - своей маленькой, затравленной жизни.
      Вторая волна хлынула во время второй мировой. Те, кто побывал под немецкой окуппацией не ждали ничего хорошего от советских властей. Они бежали вслед за немецкой армией, бежали не потому, что очень любили немцев, а потому только, что наступающие "освободители" с кровавыми красными звездами на железных касках были еще страшнее. Многие из этих несчастных, попавших в руки англо-американских союзников Сталина были потом выданы ими большевикам и без следа растворились в бездонной чаше ГУЛАГа. Однако, кто-то выбрался и осел здесь, в Канаде и в Соединенных Штатах. Их было немало. В североамериканских городах появлялись целые русские районы - районы из тех, кто только что сбежал из плотно опутанного колючей проволокой СССР. Они открывали здесь русские церкви и школы, фабрики и магазины.
      Потом, уже в семидесятых, случилась третья волна. Огромное множество евреев, настоящих и ненастоящих, покатило из СССР мимо Израиля. Фарцовщики и уркаганы, мелкие жулики и рыночные торговцы делали свою давно умершую бабушку чистокровной еврейкой и спешно паковали чемоданы, собираясь в далекий и загадочный Новый Свет. В Америке очень скоро в ходу появился термин "русская организованная преступность".
      Четвертая эмигрантская волна обозначила собою конец краснозвездного молоткасто-серпастого монстра, когда-то располагавшегося на одной шестой части суши земного шара. В Канаду плотной, уверенной толпой повалили солидные и уважаемые люди из рухнувшего СССР. Здесь были проворовавшиеся чиновники, бывшее советское начальство, не сумевшее найти себя в новой пост-советской действительности, скороспелые бизнесмены, удиравшие из страны тогда, когда дома на них уже заводили уголовные дела. Все это высшее общество тащило за собой на свою новою родину чемоданы, набитые добычей все то, что удалось прихватить на родине старой. Кроме них в приоткрытую канадцами узкую щель просочилось также, несмотря на старания строгих иммиграционных чиновников, известное количество разной мелкоты: всякие программисты, инженеры, математики, журналисты, писатели, художники и прочая, подобная им, никчемная и безденежная шушера.