Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Альфонс

ModernLib.Net / Детективы / Бондарь Александр / Альфонс - Чтение (стр. 1)
Автор: Бондарь Александр
Жанр: Детективы

 

 


Бондарь Александр
Альфонс

      Александр Бондарь
      Альфонс
      Григорию Петровичу Климову
      от автора - читателя-почитателя.
      Солнце пекло жутко. И мысли в голове - всё какие-то расплывчатые, тяжёлые. До самого горизонта - совершенно чистое небо. Не видно ни одного облачка, даже крохотного. На автобусной остановке, засунув руки в карманы, стоял невысокий парень - рыжий и взлохмаченный, лет 17-ти на вид. Сразу можно было подумать, что он ждёт автобуса. Но автобусы проходили один за другим. Молодой человек встречал их и провожал всё тем же неживым отсутствующим взглядом. Когда ему надоедало так неподвижно стоять, он прохаживался взад и вперёд. Но - недолго. Потом опускал голову и опять погружался в свои чёрные пустые мысли. Молодой человек никого не ждал и никуда не ехал. Ему некуда было ехать и некого было ждать. Cнующие взад и вперёд прохожие не обращали на него ровно никакого внимания. Только иногда, разве, девушка какая-нибудь окидывала молодого человека заинтересованным взглядом. Ему теперь было всё равно. Солнечные лучи приятно дурманили мозг, развозило. Молодой человек понимал - лучше бы отойти в сторону. Чувствовал он себя, как в парной, и уходить не хотелось. Окончив десятый класс, Андрей Маслин приехал в Москву поступать в университет. Никаких особенных талантов за ним не числилось, но учился Андрей всегда аккуратно. Он был из тех отличников, кому не составляет труда сделать на "пять" контрольную или же перекатать откуда-нибудь сочинение, снова на "пять". Но там, где нужно проявить смекалку или фантазию, начинаются трудности. Советская система образования культивировала такой тип учеников. Именно они побеждали на разного рода конкурсах и олимпиадах, считались гордостью своей школы, становились в итоге золотыми и серебрянными медалистами, чтобы после осесть в каком-нибудь тараканьем НИИ, о котором ни одна душа не знает, чем именно там занимаются. Уровень высшего образования в СССР всегда был невысоким, и не такая уж большая разница, что заканчивать - МГУ или какой-нибудь краснодарский вуз. Довольно много серьёзных интеллектуалов в советское время вышло из среды недоучек, усиленно занимающихся самообразованием. Проблема была в другом. В восьмидесятые годы изменили закон о призыве в армию, и студенческий билет большинства вузов перестал быть надёжной защитой от страшной военкоматовской повестки. Именно поэтому Андрея не устраивал Краснодар, поэтому он отправился в далёкую и непонятную Москву. Здесь ему сначала понравилось. Не очень чтобы, но так - на "четвёрку". Москва выглядела бурлящей и хаотичной. И ещё старинной и претенциозной как исторический центр Краснодара, разросшийся до жутко громадных размеров. На каждом шагу висели листовки. Они звали бороться с опостылевшей властью. Модным был вид трёхцветного знамени. И ещё: имя Бориса Ельцина, тогда ещё - популиста. Андрей шёл по улице быстро, не оглядываясь. Трёхцветное знамя посмотреть можно было и в Краснодаре - на углу Красной и Чапаева (краснодарском Арбате, как прозвали это место жители города), где собирались тамошние демократы (без кавычек пока ещё), и где каждые субботу-воскресенье можно было услышать объяснения в нелюбви к власти. Андрея больше интересовали московские магазины. Не Париж, конечно, но и не Краснодар тоже. Много денег у Андрея не было. Он больше ходил и смотрел. Облизывался. Когда-нибудь он сможет всё это купить. Обязательно сможет. Не зря же он вообще родился. Советский человек до крайности ориентирован на всё материальное, вещественное. Причиной тому, наверное, всегдашняя советская бедность, разбавленная циничной официозной пропагандой с обязательным осуждением западного "эксплуататорского общества" и постоянными разговорами о растущем благосостоянии. А вот в университет Андрея не взяли. Документы приняли, а самого срезали на первом же экзамене. Экзамен был по математике. Андрей смог решить только две задачки из предложенных пяти. Экзаменаторша, высохшая пожилая дама, снисходительно смотрела на абитуриента, потом спросила, сколько, по его мнению, он заслужил. Андрей ничего не ответил. А что было отвечать? "Единицу", наверное. Преподавательница вывела на бумаге снисходительную "двойку". Андрей опять прошёлся по университету. Снова проглотил слюну. Cолидные университетские стены, с развешанными везде бородатыми портретами и характерным запахом. Развязные болтливые студенты с сумками, строгие преподаватели с книгами. Андрей прощался мысленно с этим пейзажем, прощался до следующего года. Вернувшись в Краснодар, он помыкался какое-то время без денег и без работы. Страна начинала другую жизнь, несоветскую, но пока ещё и непонятно какую. На каждом шагу вырастали кооперативные ларьки с разложенным там пёстрым разнокалиберным барахлом, открывались частные кафе-забегаловки, видеозалы предлагали посмотреть американский боевик, недоступный ранее. Но всё это требовало денег. А денег не было. Походив и осмотревшись, Андрей отправился на фабрику. Здесь платили мало, но платили. Замызганного вида рабочие колотили ящики с утра и до вечера. Когда близко не было видно начальника, воровато оглядывались и разливали по стаканам водку. Самых неподвижных клали после где-нибудь между ящиками. Периодически попадались. Пузатый дядя-начальник в таких случаях изображал гнев, взывал к совести. Но никого не увольнял. Ограничивался порицанием. Андрей водку не пил. Отказывался. Понимал, что если начнёт - это станет для него концом. Идя домой с фабрики с тяжёлым чувством рассматривал сытую уверенную физиономию владельца какого-нибудь ларька. Со злостью в душе отмечал, что тот - явно нерусский. Думал, с какой радостью он, Андрей схватил бы торговца и протащил носом по тротуару. Он начинал не любить жизнь. Он начинал не любить людей. Засыпая, Андрей слышал удары - как молотки колотят по шляпкам гвоздей. Он переворачивался и мучительно выбирал позу, чтобы перестать слышать это и наконец уснуть. Однако, год был позади. Андрей опять паковал чемоданы, собираясь в Москву. На душе скребла муть. Предчувствие неудачи. Андрей знал, что если прогорит теперь, следующий раз прийдётся нескоро. После двух лет... Советская армия. Андрей ненавидел это звукосочетание. Самые мерзкие ассоциации возникали в мозгу. Озверевшая морда ублюдка-"дедушки", пинающего его сапогами. Чьи-то зловонные портянки, которые надо выстирать, иначе будут макать головой в унитаз... Андрею казалось, что он готов лучше - в бега, пусть его ловит милиция. Даже тюрьма не представлялась такой мрачной и беспросветной. И снова Андрей приехал в Москву. Столица выглядела всё той же - ко всему равнодушной, бессмысленно суетящейся. Никому до него здесь не было дела. Андрей понимал, что он лишний. И не только в Москве, а вообще - в жизни. В этом сплошном зверском круговороте Андрей не находил своего места. И, наверное, вообще всё зря. Зря он родился. Снова университет. Андрей опять идёт по этому коридору. Он узнаёт стены, узнаёт портреты вокруг. Андрея не узнаёт никто. Он тут не нужен, неинтересен. Потом опять - аудитория. Сонный преподаватель скучно глядит на него сквозь очки. Глядит так, как если бы глядел на муху. И если в тот раз Андрей подавал документы на механико-математический факультет, то сейчас, подумав и сделав выводы, подал на филологический. Он слышал, что тут постоянные недоборы. Первый экзамен - русский язык. Преподаватель глядит на Андрея, ждёт, когда тот начнёт говорить. Но Андрей молчит. У него хоровод в мозгах. Все эти суффиксы с приставками, сложноподчинённые и сложносочинённые предложения - всё перемешалось, всё перепуталось. Андрей добросовестно занимался, просиживал за книгами и тетрадями все вечера. Он был уверен, что ответ на вопрос знает. Надо только собраться, сконцентрироваться... Солнце било в окно. Какие-то дети бежали куда-то по улице. Троллейбус. Деревья... Андрей не знал, что отвечать. Он молчал. Преподаватель скучно постучал по столу ручкой, перелистал что-то. И Андрей услышал другой вопрос. Это - конец. Даже если он ответит правильно, выше "тройки" уже не поставят. Конец. Андрей не смог ничего ответить. Снова закружился яростный хоровод мыслей. Опять - троллейбус в окне, дети на улице... Преподаватель развёл руками. Андрей на него не обиделся. Что тот, и правда, мог сделать? Опять он брёл через шумный университетский коридор. Всё - тоже самое, как год назад. А потом долго стоял на улице, на солнцепёке, не в состоянии очухаться и прийти в себя.
      Из этого состояния Андрея вывел голос, женский голос, прозвучавший откуда-то из-за спины. - Эй, мальчик! Он сразу не понял, что обращаются к нему. Как-то машинально, не задумываясь, обернулся. И увидел женщину, темноволосую приятного вида. Джинсы - "фирма". Ковбойская рубашка. На вид незнакомке было лет, может, 35. Женщины, которым по столько, обычно скрывают свой возраст... Она мило и очаровательно улыбнулась. Подошла ближе. - Добрый день, - сказала женщина. - Меня зовут Надя. Я работаю в агенстве фотомоделей. Мы ищем людей, и, ты знаешь... Андрей стоял, как оглушенный. Он не понимал ничего. - ...я увидела тебя, и сразу cтало ясно: вот - кто нам нужен. Мы хорошо платим. Если тебе интересно это, - Надя достала из сумочки блокнот и быстро черкнула там что-то, - позвони, когда захочешь. Она вырвала листок и сунула его Андрею. До встречи, - сказала, убегая. Андрей проводил её ошарашенным взглядом. Молодая женщина залезла в "иномарку", припаркованную на другой стороне улице. Андрей посмотрел на листок в руке. Потом опять туда, где только что стояла "иномарка". Машины не было уже. Укатила. Что всё это значит?.. Бред какой-то. Однако встреча со странной незнакомкой отвлекла его, вывела из состояния оцепенения. Андрей огляделся. Что он здесь делает, на этой улице? Надо идти. Но куда?.. Наверное, в общежитие. По крайней мере собрать вещи. Пара дней есть ещё. За два дня не выселят. А потом? Может, лучше сразу - на вокзал, покупать билет? Андрею опять сделалось нехорошо. Мутная тяжёлая волна подкатила откуда-то, взяла за горло. Он побрёл прямо по улице, точно не зная, куда идёт. Вокруг кипела своя, холодная суетливая жизнь. Всё было занято собою, только собою. Жизнь, которая бежала вокруг, состояла из огромного множества мельчайших деталей. Каждая среди них дышала бездушием и пустотой. Андрей опять почувствовал в себе накат жуткой агрессивной злобы. Он оглядывался и начинал ненавидеть всё то, что попадалась сейчас на глаза. Андрей ненавидел эту большую просторную улицу, ненавидел машины, ненавидел дома, ненавидел людей, спешащих куда-то. Ненависть расширялась, увеличивалась в размерах, так что Андрею уже стало душно. Ужасной несправедливостью казалось происходящее. Этот большой самодовольный и очень жестокий город для него, Андрея, не нашёл в себе места. И самое страшное - никому не было до этого дела. Жизнь текла так, словно ничего, вообще ничего не произошло. Проходя по улице, Андрей увидел небольшое кафе. Столики располагались прямо на улице. Какие-то люди неспеша пили кофе. Андрею захотелось расслабиться, взять сто грамм, отойти от своих проблем. Пересчитал деньги в кармане. Чашку кофе и сто грамм водки он может себе позволить.
      Прошло часа полтора, наверное. Андрей не смотрел на часы. Водку он выпил. Кофе - тоже. Хотелось ещё, но Андрей опасался за свой кошелёк. Мысли то и дело возвращали его к странной незнакомке. Что всё это значит? Им, якобы, нужны фотомодели, и он подоходит. Якобы. Андрей достал из кармана листок, пробежал его глазами. "Надя". И - номер телефона. Андрей повертел листок в пальцах, хотел сунуть обратно в карман... А что, если позвонить ей? Что он теряет? Андрей поднялся и двинул к ближайшему телефону-автомату. Бросил монетку, набрал номер. Вначале он слышал гудки. Длинные, предостерегающие. Андрею стало не по себе. Что-то странное, неестественное было во всём. - Алё. - Услышал он женский голос. - А... алё... - Да, слушаю. - Можно мне говорить с Надей? - Я - Надя. - Меня зовут... меня зовут Андрей. - Андрей? - Вы разговаривали со мной на улице может... часа два назад. - На улице? Она уже забыла его. - Вы говорили мне насчёт фотомоделей... - Часа два назад? Помню! Здравствуй, Андрей. Очень приятно, что ты позвонил. Хочешь встретиться? - А... а что это за работа? - Фотомодель. Мы снимаем рекламные ролики для телевидения. Тебя интересует оплата? Это уже на месте, по договорённости. Хочешь встретиться? Я могу прямо сейчас. Если ты, конечно, не занят. - Я?... Нет, не занят. Куда нужно ехать? - Ты на машине? На метро? Андрей замялся. - Я? На метро. - "Новокузнецкая". Это - станция. Сможешь быть там через... Пауза. - ... час? - Через час? Буду. Андрей понятия не имел, где "Новокузнецкая". Но ничего страшного - он отыщет. - Значит, договорились. До встречи. Андрей послушал гудки и медленно положил трубку. Всё это очень странно что происходит сейчас с ним. Очень странно.
      На станции "Новокузнецкая" Андрей был через пятьдесят пять минут. Он чуть не заблудился в лабиринтах московского метрополитена и даже отъехал в сторону. Протолкавшись сквозь густую толпу, Андрей выбрался наружу. Здесь всё кишело людьми. Продавали газеты - что-то круто антисоветское. Андрей огляделся. Он увидел "иномарку" на другой стороне улице. Рядом стояла молодая женщина - та, которая назвалась Надей. Андрею сделалось чуть неудобно - получилось, что она пришла первой и ждала его. Надя заметила Андрея не сразу - пока тот переходил улицу, она рассеянно разглядывала магазинную витрину. Андрей подошёл ближе. Надя развернулась резко и, увидев его, широко улыбнулась. - Здравствуй, Андрей. - Сказала она. - Очень рада, что ты пришёл. - Здравствуйте. - Садись в машину. - Надя раскрыла дверцу и уселась сама. Располагаясь в мягком удобном кресле, Андрей отметил богатую и вызывающе мещанскую обстановку салона. Впереди, рядом с рулём, он увидел кассетный магнитофон. Вверху, на цепочке, болталась миниатюрная колода карт. Всё было супераккуратно, вылизано; всё блестело. Взгляд Андрея задержался на картах. Надя отметила это и улыбнулась. - Карты - наша жизнь, - сказала она спокойно. - Мы садимся играть, когда рождаемся. И играем всё время. А один раз проигрываем. И это уже насовсем. Андрей внимательно на неё посмотрел. - Вообще-то, я заканчивала философский факультет МГУ, - Надя виновата улыбнулась, - но это не имеет никакого отношения к моей сегодняшней работе. Потом она глянула на Андрея. - А ты? Наверное, только школу закончил? - Я в МГУ поступать пытался. Два раза. - Не поступил? - Нет. - А в армии? Не был? - Надя открыла ящик и начала искать там кассету. Андрея аж передёрнуло - до того спокойно она спросила. "Тебя бы туда" зло подумал Андрей. - Нет, - ответил он коротко. Надя уловила тон, с каким это было cказано. Она вспомнила недавнюю статью в московской газете. Новобранец застрелил "деда", изнасиловавшего его. А заодно - ещё троих своих "товарищей". Теперь его ждал трибунал. Газета пыталась заступиться за подследственного и привлекла сюда ещё несколько правозащитных деятелей. Но какой-то сановный генерал или, может, полковник, ответил важно, что это - внутриармейское дело и разберутся там сами. Без прессы. - Не хочешь служить? - Спросила Надя всё так же спокойно. - Не хочу. - Правильно. Нечего делать там. Андрей повернулся и внимательно смотрел на неё. - А как быть? - Есть способы. - Что, например? - Ты - москвич? - Надя повернула руль. Потом взяла кассету. - Нет. - Откуда ты? - Из Краснодара. - Тогда оставайся в Москве. - Щёлкнув кнопочкой, Надя открыла кассетник. - Но у меня, ведь, нет прописки. - Андрей развёл руками. - Если будешь у нас работать - вопрос с пропиской решим. Снова Андрей внимательно, с интересом, смотрел на Надю. Что всё это значит? Детство Андрея прошло в атмосфере тихой интеллигентной провинциальной семьи. Жизнь, которую он не знал и которую не понимал, научила его всего бояться. Андрею было хорошо известно, что нельзя пить с попутчиком в поезде (даже чай) - не заметишь, как булькнет в стакане снотворная таблетка, а проснёшься уже без чемоданов и без бумажника. Нельзя никак идти домой к незнакомому мужику - педерастов-маньяков полно кругом. И не заметишь, как в ход пойдёт всё та же таблетка, а потом с тебя тихо спустят штаны. С женщиной незнакомой тоже нельзя связываться - гонорея, сифилис, а тут ещё и СПИД... Но больше всего пугает то, чего нельзя объяснить, понять. Андрею казалось: ему предлагают халяву. А ничего бесплатного не бывает. За бесплатное платишь два раза. Это Андрей тоже знал. Машина остановилась, и он увидел вывеску какого-то явно недешёвого и явно элитного заведения. - Выходи. - Сказала Надя. - Пошли. Андрей послушно отстегнул ремень. Что всё это значит? Зачем они сюда приехали? - Я хочу тебя угостить. - Голос у Нади прозвучал так мягко и так по кошачьи, что все возражения сразу же отметались. Когда вошли внутрь, Андрей почувствовал себя ещё неуютнее. Здоровенная стойка с кучей бутылок и надменным барменом посередине. В помещении царил полумрак. Между столиками плавали официантки. Андрей вспомнил, где он уже видел всё это - в западных фильмах. - Что ты будешь пить? - Спросила Надя тем же самым кошачьим своим голосом. - Я... я не знаю. - Андрей развёл руками. Он в самом деле не знал. Из спиртного ему пить приходилось только вино, водку и пиво. - Ты не хочешь попробовать кока-колу с ромом? - Кока-колу с ромом? Кока-колу Андрей несколько раз пил, а про ром он читал в книжках. - Этот коктейль пользуется успехом на Карибах, - продолжала Надя. Попробуй, тебе понравится. Официантка принесла два бокала. Себе Надя взяла джин с лимонадом. - Вообще-то, это пьют с тоником, - объяснила она, - но тоник я не люблю. Горький. Андрей смотрел на свой бокал, где плавали кусочки льда, торчала тростинка, а сбоку громоздился сочащийся ломтик лимона. Он не решался пить. Надя подняла бокал и сказала тихо, почти прошептала: - За тебя. Коктейль Андрею понравился. После нескольких глотков он почувствовал себя свободнее. Напряжение отпускало потихоньку. - Вы были на Карибах? - Спросил Андрей. - Рядышком - в Мексике. Я там отдыхала. Это - опять что-то новое, неведомое ещё. Он знал, что отдыхают обычно на берегу Чёрного Моря, где самое крутое местечко - Сочи. Элита расслабляется в Крыму или в Юрмале. Андрей никогда не слышал, чтобы кто-нибудь отдыхал в Мексике. - Там хорошо? - Спросил он осторожно. Хотя, зачем спрашивать? Понятно и так. - Классно, - ответила Надя, таинственно улыбнувшись. Андрею вдруг стало как-то очень легко. Ему казалось, что знает он Надю страшно давно - с самого детства. Она поставила свой бокал на стол. - Расскажи мне теперь о себе. Я хочу послушать. Андрей виновато пожал плечами. Что рассказывать? Он привык стесняться своей биографии, где не было ровно ничего хоть сколько-нибудь необычного. Родился. Ходил в детский сад, а потом в школу. Всё было серо и буднично. Скучный унылый двор с загаженным лифтом, соседскими хулиганами и вечно праздными бабушками на лавочке у подъезда. Школа с занудами-учителями, вечно бубнящими что-то заученное и бессмысленное. Одноклассники, которые ругались матом, дрались, играли на значки в школьном сортире и втихоря показывали друг другу невесть откуда взявшиеся мутные копии порнографических снимков. А ещё мёртвый Ленин, возвышающийся посередине двора школы. Он смотрел бессмысленным взглядом куда-то. Ленину не было дела до того, что происходило вокруг. Зимой падал снег, и засыпал идолище. Ленин становился грузином с характерной горбинкой на носу. У него появлялись меховой воротник и дурацкая шапочка. Школьники тихо глумились, глядя в окно. Но Ленину было всё безразлично. Андрей пожал плечами. Что, в самом деле, рассказывать? - Ты пытался поступить в МГУ? На какой факультет? - На механико-математический в первый раз, а потом - на филологический. - И без толку? - Без толку. - Советские вузы на деньгах сидят. Надо заплатить, чтобы поступить. Андрей кивнул. - Надо, наверное. - А вы... вы платили, когда поступали туда? Надя улыбнулась. - Обращайся ко мне на "ты". Я ещё не такая старая. Потом добавила: - Я не платила. Иногда так бывает. Надя повертела в пальцах свой бокал и внимательно посмотрела на Андрея: - Ты когда-нибудь был с женщиной в постели? Андрею сделалось не по себе от её такого взгляда. И показалось, что он, вдруг, стал прозрачным, и Надя видит насквозь. Каждую отдельную мысль. Сказать неправду нельзя. Никак нельзя. И, всё-таки, Андрей соврал: - Был, да. Надя покровительственно улыбнулась: - И как? Понравилось? Тут уже Андрей не выдержал. Ему было до того неловко, что... - А вам... а тебе? Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Надя опять улыбнулась: - Не обижайся. Ты - большой и хороший мальчик. Андрей, вдруг, увидел, что рука её лежит у него на колене. Надя смотрела прямо в глаза. Что-то гипнотизирующее было в этом. - А я тебе нравлюсь?.. Как женщина? Андрея слегка стукнуло током. Разряд пробежал по всему телу и, наверное, передался Наде. Она чуть-чуть вздрогнула и улыбнулась. Это была улыбка здоровой красивой самки. Андрей понял, что именно женщину он и воспринимал в ней. С самого начала - как только увидел. Поэтому не знал, что отвечать. Отвечать было нечего. Андрей промолчал.
      Он проснулся первым. Смотрел на спящую Надю и думал о том, что, всё-таки, Надя старше его вдвое. Это неестественно, неправильно - так, как случилось у них. Выпил Андрей вчера немного и чувствовал себя нормально. Он разглядывал комнату. На стенке, прямо напротив Андрея, висела картина: что-то шизофренически-постмодернистское. Он вглядывался. Круги, треугольники, пятна. Казалось, художник изобразил там ни то свою головную боль, ни то похмелье. А, может, болезненность ощущений во время припадка? Андрей продолжал смотреть... Нет, чтобы понять это, надо сначала сойти с ума. Обстановка в комнате была не то, чтобы бедная - богатая скорее, но унылая. Сосредоточиться не на чем. Андрей рассматривал мебель, пока не сделалось скучно. Потом смотрел на Надю. Та продолжала спокойно спать. "И, всё-таки, красивая, - думал Андрей. - Очень красивая."
      Когда он умылся, Надя уже сидела за столом. Андрей увидел аккуратно разложенные на тарелке бутерброды с красной икрой. Чайник на плите начинал закипать. - Садись. Надя достала чашку из сушилки. Андрей внимательно рассматривал бутерброды. Икра, разложенная горками, приковала его взгляд. Ни то, чтобы Андрей очень любил её. Просто, это было из совсем другой жизни. Андрей только один раз ел икру: в пионерском лагере, на какой-то там коммунистический праздник. Чай аппетитно забулькал в его чашке и изошёлся своим ароматом. Надя уселась напротив. - Сколько тебе сахара? Андрей пожал плечами. - Две ложки. - Нам надо поговорить. Очень серьёзно. Надя всыпала сахар себе, потом - Андрею. - Тебе понравилось то, что было у нас ночью? Понравилось? Она медленно размешивала чай. Андрей пожал плечами. - Ну... да. Вобщем, понравилось. Странный вопрос. - Это будет твоей работой. - Надя тихонечко, одними зубами откусила бутерброд. - Постоянной работой. За нормальные деньги. Согласен? Андрей рассматривал стол, икру, чайник. Он не понимал. - В каком смысле? - Ты будешь делать это за деньги. - С тобой? - Нет. Туман начал потихоньку рассеиваться. Но только - совсем потихоньку. - Что ты имеешь в виду? - Моя работа, то, чем я занимаюсь - это бизнес. "Женский Клуб". Там собираются женщины, у кого хватает денег. Элита. Будешь их развлекать. - Элита? Андрей уже насовсем отвлёкся мыслями от еды. Мужская проституция - вот, чем ему предлагают заняться. Но... какой выбор? Возвращаться в Краснодар и оттуда прямиком в армию? - Я согласен. - Сказал Андрей совершенно спокойно. Даже сам удивился. А почему, собственно, он должен отказываться? Да и не хотелось вообще думать. Не хотелось решать. - Надя внимательно смотрела на него. - Ты точно согласен? Потому что, если так: вечером едешь в Клуб. Сегодня вечером. - Хорошо. - Андрей снова кивнул. А какие у него варианты? Надя дожёвывала бутерброд. Андрей потрогал чашку, прикоснулся губами, но чай был горячим. Он опять посмотрел на икру. Интересно, а что скажут родители, когда узнают? Но, ведь, они не узнают. А если случайно? Кто-нибудь?.. Андрей взял пальцами бутерброд. Икра не показалась ему вкусной.
      Помещение, где располагался "Женский Клуб", раньше принадлежало диско-бару. Потом его взяла в аренду некая частная фирма. Сейчас тут формально ничего не находилось. Фирма исправно выплачивала, что было положено. Ещё Надя сказала, что она тут - неглавная. А кто главнее неважно. Важно, чтобы Андрей держал язык за зубами. - Всё, что происходит - очень приватно. - Говорила Надя, пока они ехали. Дело не в том, что мы - бандиты. Просто, среди наших клиентов есть известные люди. Или чьи-то родственники. Если информация о том, что такой клуб есть, выйдет наружу, плохо будет всем. Поэтому надо молчать. Андрей глядел, как суетится за окном Москва. - И ещё одно. Я ещё не гарантирую, что мы берём тебя. Всё зависит от наших клиентов. Ты им должен понравиться. Она повернула руль, и машина попала в какой-то совсем небольшой переулок. Андрей увидел церковь. Маленькую церковь. Она почернела, нахмурилась. Андрею вдруг показалось, что церковь плачет... Глупость какая. Разве дома могут плакать? Разве они хоть что-нибудь могут чувствовать? - Понравиться им нужно обязательно. - Это продолжала разговор Надя. - Мне ты понравился.
      Войдя внутрь, они сразу же очутились в здоровенном просторном холле. Андрей увидел стойку в углу. Там в ряд стояли бутылки с яркими этикетками. - Каждый вечер происходит что-то вроде ужина. Потом все расслабляются... Ты это увидишь. По центру зала располагался большой продолговатый стол, обставленный стульями. Андрей ничего не понимал в древесине, но ему показалось, что всё тут - из каких-то дорогих пород дерева. Обстановка имела аристократический вид. Может быть, просто вид. Потом Надя с Андреем поднялись по лестнице наверх. Здесь шёл коридор, вдоль которого располагалось несколько дверей. - Иногда нашим клиентам требуется уединиться. - Сказала Надя. - Пойдём, я хочу, чтобы ты всё посмотрел. Они заглядывали в каждую из комнат по очереди. Вид везде был достаточно однообразным. Шикарного вида кровати, стульчики, похожие на те, что стоят в Эрмитаже, тумбочки - ни то под девятнадцатый, ни то под восемнадцатый век. По лицу у Нади заскользила брезгливая усмешка. - Советская элита не создала ничего своего. - Сказала она. - Приходится подражать тому, про что читал в школьных учебниках, тому, о чём с осуждением рассказывали учителя. Когда все комнаты остались позади, Надя повернулась к Андрею: - Есть вопросы? - Спросила она. Андрей задумался. Вопросов было так много, что он не знал, с которого начать. - Нету, - сказал Андрей. - Пошли вниз. Надя подвела его к бару. - Водка, пиво, джин, ром, вино. Что будешь? Андрей подумал, что Надя очень точно угадала его желание. - Водку. Надя взяла стаканчик и нацедила пятьдесят грамм. - Больше? Андрей кивнул. Надя выцедила сто. Андрей взял стакан в руки. Смотрел, разглядывая, на прозрачную, чуток вязковатую жидкость. Потом выпил залпом.
      Первой, кого увидел Андрей, была Настя. Длинноволосая брюнетка, очень красивая, в тёмнокорчневых джинсах и светлой блузке. Настя не была клиенткой. Она приехала откуда-то из средней полосы и училась где-то на четвёртом курсе (Надя назвала вуз, но Андрей быстро забыл). В Клубе Настя подрабатывала официанткой и уборщицей. Повара не было. Еду заказывали в "Праге". Привозила Настя - она специально для этого прошла водительские курсы и получила права. Машину Настя брала у Нади. Сейчас она бегло скользнула взглядом по Андрею - так, как если бы он был частью мебели. - Подобрали уже? Надя сделала вид, что не услышала вопроса. - Сегодня все будут. На семь человек сделай. Настя кивнула. Потом ещё раз мимоходом оглядела Андрея. Столько неподдельной ненависти, столько незамечающего презрения прочитал он в этих глазах... Андрей смотрел в спину удаляющейся Насте. Он ненавидел в ней всё. Ненавидел, как ткань джинсов обтягивает не слишком большие бёдра. Ненавидел, как сквозь белую рубашку просматриваются очертания лифчика. Ненавидел, как пучок красивых чёрных волос покачивается сзади. Андрей сжал зубы, проглотил слюну. Потом отвернулся.
      - Его зовут Андрей, - сказала Надя. - А это - Газель. Андрей знал уже, что все клинты в Клубе не имеют имён. Только прозвища каждый при вступлении в Клуб называет себя как-нибудь. Кроме Газели здесь были - Принцесса, Маркиза, Диана и Анаконда. Во всём этом наборе полёта фантазии не чувствовалось. Вот, только, что такое Анаконда, Андрей не знал. Что-то змеинное. - Очень, очень приятно. - Газель жадно и пристально оглядела Андрея. Действительно, очень приятно. - Она облизнула губы. Это была пожёванная уже дама лет сорока, в длинном платье. Светловолосая, коротко подстриженная. С огромными, испуганными глазами. Потом Андрей увидел, как дверь снова открылась. Там показались сразу две женщины. Брюнетка в короткой юбке и прозрачной блузке без рукавов. Другая - рыжая, веснушчатая, длинноволосая. Она была в шлёпанцах на босу ногу и в длинной цветастой юбке. На вид обеим - под сорок. Улыбаясь, женщины подошли ближе. - Добрый вечер, Надюша. - Сказала рыжая, внимательно разглядывая Андрея. - Какой красивенький мальчик. Просто прелесть... - Это - Андрей, - представила его Надя. - А это - Анаконда. Рыжая опять улыбнулась. Что-то хищное показалось Андрею в этой улыбке. - Познакомься также и с Принцессой. Андрей неуверенно кивнул. Принцесса широко улыбнулась. Потом он глянул на Анаконду и... Неужели она самая? Андрей поверить не мог. Елена Максимова известная телеведущая. Лет десять назад, когда Максимова-Анаконда вела "Спокойной ночи, малыши!", Андрей в постель идти не хотел без обязательного ежевечернего "спокойной ночи, ребята" от доброй и сказочно-обаятельной тёти Лены. Сейчас Максимова была не та уже - годы берут своё. Но что-то хорошее, искреннее, по прежнему сочилось из её глаз, улыбки. - Узнал. - Рыжая Анаконда загадочно смотрела на растерянного Андрея. Что сделаешь? Известность... Она отвернулась и пошла вглубь комнаты. Последними явились Маркиза с Дианой. Они тоже пришли парочкой. Андрея ждало новое потрясение. Диана оказалась известной актрисой Евгенией Понамарёвой, которую он помнил хорошо по ещё старым, застойным фильмам. Особенно правдоподобно у Понамарёвой получался образ честной советской девушки - студентки, комсомолки и активистки. Что-то ужасно праведное, почти христиански праведное, было в её глазах, облике. Режиссёры не доверяли Диане главных ролей. Обычно она фигурировала на заднем плане и по ходу фильма должна была произнести что-нибудь правильное, плакатное, лозунговое. Настоящая карьера Дианы Понамарёвой началась недавно только. В прошлом году на экранах страны появился фильм, где Понамарёва сыграла стареющую проститутку. Фильм понравился критикам, и его даже повезли на какой-то из европейских кинофестивалей. Писали также и о замужестве актрисы. Её избранником оказался преуспевающий делец - шоу-мен и продавец всего, что плохо лежит.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4