– Нина, – сказал Алексис по селектору, – принеси мне кофе и захвати блокнот для стенографирования.
– Да, конечно, мистер Стефанидес.
– Себе тоже принеси кофе, – добавил он мягко. Он почувствовал, как секретарша улыбнулась. – Хотя бы кто-то радуется тому, что я делаю, – пробормотал он себе под нос.
Нина принесла кофе, осторожно поставила чашку перед ним на огромном столе.
– Вам налить, сэр? – спросила Нина. Она лишь второй раз пила кофе с самим хозяином! О первом разе она и вспоминать не хотела, хотя в тот день Алексис был весьма сдержан.
– Да, спасибо. Можешь не отвечать, если не хочешь, – сказал он, затем облокотился на спинку кресла, и, посмотрев на нее, спросил: – Расскажи мне, вы со Стефаном уже решили ваши проблемы?
Он видел, что в последнее время его молодая секретарша чем-то сильно озабочена, несколько раз она была готова разрыдаться, а ему всегда становилось не по себе, когда он видел женщину плачущей, особенно если она ему нравилась.
Нина подняла глаза. Ее не удивило, что Алексис все знает. Стефан старался сохранить их отношения в тайне, но уже не было ни тайны, ни отношений. Нина понимала, что ее босс все равно обо всем узнает, тем более что о них говорил весь офис.
– Нет. Стефан ведет себя как школьник, – сказала она холодно. – И вы, разумеется, на его стороне, сэр!
Алексис расхохотался, кивая головой.
– Ты слишком молода, Нина, слишком молода, чтобы знать, что я собираюсь делать. Но я тебя просвещу! – Он встал и начал ходить по кабинету. – Стефан глупец. Несколько лет назад, когда он был студентом и увлекся Каролиной, я говорил ему, что она ему не пара. Я оказался прав, но он должен был совершить свои собственные ошибки. Мы все их делаем. Жизнь иногда бывает опасной каруселью. Когда хочешь сойти, она начинает крутиться быстрее. Когда хочешь разогнаться, она останавливается. – Он улыбнулся. – Будем надеяться, что он не совершил самую большую ошибку в жизни, потеряв тебя.
Нина выглядела ошеломленной.
– Но я думала… Алексис улыбнулся.
– Я знаю. Я сущий дьявол в бизнесе, а в чужих делах я до крайности сентиментален. Послушайся моего совета, подожди. Не преследуй его, просто подожди. Если он тебя любит, то, в конце концов, прибежит. Мой братец очень горд, будем надеяться, что его гордость не каменная стена.
– Он предлагал мне стать его любовницей. Я отказалась. Для моих родителей было бы ударом, если бы я так поступила, – призналась она, в первый раз чувствуя доверие к человеку, который до сих пор казался ей недоступным.
– Любовницей? – Алексис поднял брови. – А как насчет детей?
Нина с сожалением покачала головой: – Нет! Он хочет только, чтобы я прибегала по его первому зову. – Она отпила кофе и подняла обиженные глаза на Алексиса. – Еще он сказал, что я никогда больше не смогу найти работу, если откажусь. Алексис опешил.
– Он так сказал?!
– Именно так. Я ужасно испугалась, так, что иногда боялась на вас смотреть.
Она опустила глаза.
– Как он посмел? – Алексис снова сел напротив Нины. – Это вне его компетенции. Только я могу это решать. Ты никуда не уйдешь, слышишь?
– Простите, что я так плохо о вас думала. Только ничтожный человек может действовать по прихоти Стефана. Я должна была понимать, что моей работе ничто не угрожает.
Алексис выпил залпом свой кофе и попросил, чтобы она налила еще.
– Может быть, он передумал. Мне он ничего не говорил, а вы беседовали больше недели назад.
– Я не уверена. Вчера он позвонил мне и сказал, что решается вопрос о моей работе, – ответила она тихо. Затем посмотрела на Алексиса, и слезы, которые она так долго сдерживала, хлынули из ее карих глаз. – Я люблю вашего брата. Ведь правда, моя работа не зависит от этого?
– Конечно, нет, Нина. Я один могу прервать контракт с тобой, если придет время, но я готов видеть тебя здесь до пенсии! Не беспокойся. – Алексис положил ладонь на ее руку.
Стефан брал на себя слишком много! Протянув девушке свой носовой платок, Алексис улыбнулся.
– Ты в состоянии поработать?
Нина проглотила слезы и энергично закивала головой, вытирая глаза.
– Мне нужно выкинуть его из головы. Это единственная возможность. Я только схожу умоюсь, если можно.
Алексис кивнул и проводил ее взглядом до двери. Покачав головой, он посмотрел в ежедневник и быстро перевернул чистую страницу. Во время чая она тоже будет изрисована – это была одна из его привычек.
Зазвонил телефон. Он включил линию.
– Алексис слушает.
– Алексис, это Кристина.
– Кристина, все в порядке?
– Да, да. Нет. Ох, я не знаю, Алексис! – тихо всхлипывала она.
– Кристина, успокойся. Что значит это «да, да, нет»? Все ли в порядке?
– Петросу стало плохо, а Керри уехала. Я не знаю куда.
– Как он себя чувствует?
– Он лежит. Сейчас вроде получше. Думаю, у него был сердечный приступ, – плакала она.
– Ну-ну, Кристина. Ты вызвала врача?
– Нет. Петрос сказал, что все будет в порядке. А Керри уехала. Они поругались. Я имею в виду, что они кричали друг на друга.
– Ты не знаешь, куда поехала Керри?
– Думаю, что на материк. Она была как безумная – твердила Кристина. – Пожалуйста, найди ее, Алексис. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что с ней все в порядке.
Алексис вздохнул с огромным облегчением. Значит, она едет к нему? Значит, она согласна иметь от него ребенка?
– Не волнуйся, Кристина. У меня такое чувство, что она едет ко мне. Все будет в порядке, – заверил он. – Пойди отдохни. Я позвоню, как только что-нибудь узнаю.
Отключив линию, Алексис откинулся на спинку кресла. Значит, они поругались. Петрос был так уверен, что сможет уговорить Керри. Чего же он наговорил ей, что она понеслась сломя голову? Он был болен, и его слова могли вызвать чувство вины у кого угодно, особенно у человека с обостренным чувством совести, а Алексис знал, что Керри переживает больше всех.
– Мистер Стефанидес. – Нина вернулась в офис. – Вы сейчас будете диктовать?
– Да, но сначала узнай, когда приходит «ракета» с Пороса. Потом, я полагаю, мы отменим некоторые утренние встречи или поручим их Стефану и отправимся с тобой на деловой завтрак. Захвати свой блокнот. Думаю, нам обоим не помешает побыть на свежем воздухе. Тебя устроит завтрак вблизи от порта?
На лице у Алексиса сияла улыбка, глаза сверкали каким-то задорным блеском, которого Нина никогда раньше не видела.
– Это было бы чудесно. А кто приплывет на «ракете», сэр? – спросила она, немного подумав.
Алексис улыбнулся и почесал нос.
– Узнаешь.
Нина засмеялась.
– Я люблю загадки.
Когда она вышла, Алексис откинулся на спинку кресла. Не могла ли Керри поехать куда-нибудь еще? Нет, Петрос был прав: она сделает ради него все.
Было уже жарче обычного. По прогнозам сегодня будет самый жаркий день в году.
Алексис развалился в удобном кресле, вполне довольный собой. Он знал, что внизу ждет заранее оплаченное такси, на котором они приедут обратно. А пока можно расслабиться. «Ракета» отправилась с Пороса с опозданием, и у них была масса времени.
Надев темные очки, он посмотрел на море. Оно было спокойным. День был действительно прекрасный, только чересчур жаркий. Когда они с Ниной вышли в приемную, Стефан обратился к Алексису:
– Почему я должен проводить эти встречи? Алексис поднял очки и тихо ответил:
– Потому что я тебе за это плачу.
Стефан недовольно втянул воздух, оглядывая Нину.
– Куда вы собрались?
– Перекусить.
Алексис взял Нину под руку и пошел с ней к выходу. От него не ускользнуло страдающее выражение, промелькнувшее на ее лице. Бедная Нина!
Посмотрев на море, он взял холодный сок, принесенный официантом.
– Ну, Нина, что мы будем есть? Она засмеялась.
– Я сейчас меньше всего думаю о еде. Мне хочется знать, кого мы ждем. – Она так взглянула на своего шефа, что это вызвало у него смех. – Но мне кажется, я знаю. Это мисс О'Риордан, не так ли?
– А скажи, почему ты думаешь, что это та самая ирландка со скверным характером?
Нина подумала, как лучше ответить.
– Потому что я не представляю, чтобы какая-нибудь другая женщина решилась иметь с вами дело. Вы человек особой породы, мистер Стефанидес. – Она покачала головой. – Я не смогла бы с вами справиться, а она сможет.
– Не сможет, – тихо ответил он, подзывая официанта, чтобы сделать заказ.
Он снял пиджак и галстук, и в это время они увидели прибывающую «ракету». Жара была изнуряющей, было видно, как горячий воздух колебался над ватерлинией. Нина и Алексис, уже сидя в такси, увидели, как Керри выпрыгнула из «ракеты» и побежала к набережной. Надевая галстук, Алексис сказал шоферу, чтобы тот ехал побыстрее.
Выглядывая в окно такси, Керри смотрела на приближающиеся офисы, но пока, еще не видела того, который ей был нужен. Беспомощно наблюдая за пробками на дороге, она вспоминала ужасные эпизоды сегодняшнего утра.
Ночью она так и не смогла заснуть, зная, что назначенный срок приближается. Она уже решила отвергнуть нелепое предложение Алексиса. У нее просто не было альтернативы. Поняв, что так и не заснет, Керри вскочила с кровати.
Когда она вошла в гостиную, Петрос мрачно прервал ее раздумья:
– Как я понимаю, вы вчера вечером серьезно поссорились?
Керри опешила: она не подумала, что Петрос мог с террасы слышать ее выкрики на пляже. Не видя смысла отрицать то, что действительно произошло, она кивнула.
Петрос тяжело вздохнул и сказал:
– В таком случае мне не остается ничего другого, как выдать тебя замуж. Если Алексис с тобой поссорился, я не думаю, что он приобретет мою флотилию, а я должен устроить твое будущее.
Чашка, в которую Керри только что налила кофе, упала на пол, и содержимое разлилось на прекрасный итальянский ковер. От неожиданности она застыла с открытым ртом.
– Петрос! Сколько раз тебе говорить? Я выйду замуж за того, за кого я захочу. Я не гречанка! – закричала Керри, посмотрев на Петроса. Ока не могла поверить, что он сказал такое.
Его глаза упрямо застыли.
– Ты с пятнадцати лет находишься под моей опекой. И ты будешь делать то, что я тебе говорю.
– Не буду!
– Нет, будешь, Керри!
В ярости Керри не увидела, как лицо Петроса неожиданно позеленело. Он схватился за грудь, глотая воздух.
– Керри, скорее, мои таблетки! – застонал он и свалился на пол.
К счастью, «ракета» задержалась, и Керри успела на нее. Когда она увидела, как Петрос беспомощно лежит на полу, чувство вины тяжелым грузом навалилось на ее плечи. Рыдая, она помогла ему положить таблетку под язык, уверяя, что ее ссора с Алексисом – это обычная размолвка между влюбленными и что она немедленно все уладит.
Поскольку «ракета» опоздала, а путь через Афины был долгим, она боялась не успеть к назначенному сроку.
– Мне нужно успеть до двенадцати. Пожалуйста, побыстрее! – умоляла Керри таксиста, но был уже первый час. В обычной ситуации такое опоздание не волновало бы ее, но в темных скрытных глазах Алексиса было что-то, предупреждавшее ее, что сейчас делать это небезопасно.
– Спасибо, – пробормотала она, бросив шоферу горсть драхм. И побежала так быстро, как могла. Серебристая грива ее волос летела за ней, как поток белого золота на полуденном солнце.
Керри взбежала на третий этаж, задыхающаяся и бледная от внезапного осознания того, что она собирается делать.
Алексис стоял, наклонившись над столом секретарши, и резко повернулся, услышав свое имя. Керри даже не поняла, что произнесла его, – ее голос звучал механически.
– «Ракета» опоздала. – Извинение казалось неубедительным.
Он оценивающе посмотрел на нее, недоверчиво качая головой.
– Ты любишь меня нервировать. Ну, на этот раз ты…
Он не договорил, придумывая ей наказание. Его хмурый взгляд был красноречивее всяких слов.
Это уже было чересчур. Конечно, он не будет придираться к ней. В висках у нее стучало. Она приложила руку к виску, чтобы уменьшить боль, и вдруг почувствовала приступ тошноты.
– Я же говорю, Алексис, «ракета» опоздала, – сказала она и, как тряпичная кукла, повалилась на пол.
Глава 6
Алексис метнулся к ней, отрывисто бросив секретарше, чтобы она вызвала врача. Легко подняв Керри, он отнес ее в свой кабинет и осторожно положил на кремовый кожаный диван. Он всмотрелся в ее лицо, заметив, какой болезненный у нее вид. И начал аккуратно убирать волосы с ее щек.
Все, что он мог сделать, – охладить ее горящее лицо. Он быстро нашел полотенце и кувшин с водой, бережно обтер ее лицо и шею.
Керри почувствовала блаженную прохладу на лбу. Она медленно растекалась по шее к впадине между ключицами и обратно к лицу.
– Керри. Ты меня слышишь, Керри?
Она открыла глаза и увидела Алексиса – он мочил полотенце.
– Как ты себя чувствуешь?
Их глаза встретились. Керри ожидала увидеть в его глазах торжество, но никак не живое участие.
Ей было не по себе от сострадания в его глазах. Было бы гораздо легче, если бы он был рассержен.
– От холодного я себя чувствую лучше.
Она потянулась в поисках полотенца, но Алексис отвел ее руку.
– Я сама, Алексис, – простонала она жалобно. Он улыбнулся.
– Хочешь лишить меня такого удовольствия? Ну, нет.
Она тихо вздохнула и не стала ему мешать. Да и не очень-то хотела, по крайней мере, в этот момент.
Она снова почувствовала приступ тошноты.
– Керри, с тобой все в порядке?
– Меня тошнит, – пробормотала она, слабея.
– Врач сказал: постельный режим и полный покой. Это все проклятый вирус, – сказал Алексис, слегка покраснев от сознания собственной вины. Тогда, в Лондоне, он не поверил ее объяснениям и теперь чувствовал себя виноватым.
– Я поправлюсь, Алексис, не беспокойся. Ведь это не какая-нибудь работа. Я смогу спокойно это сделать через несколько дней, – прошептала она с надеждой, заранее зная, что он не согласится.
– Ну, нет, совсем наоборот, – ответил он, взглянув на ее губы, – мы должны зачать ребенка, и чем скорее ты поправишься, тем раньше мы сможем начать.
Алексис убрал светлые пряди волос с глаз Керри, улыбнулся, и что-то вроде злорадного веселья показалось в уголках его губ, когда он увидел, как краска бросилась ей в лицо.
– Я хочу тебя, Керри.
Керри посмотрела на него. Если раньше она думала, что он поступает так из мести, то теперь понимала, что это не так. Это была страсть. Он хотел ее, потому что она была той самой женщиной, которую он желал. Вот почему он был так взбешен в то утро в Лондоне, когда она оскорбила его. Он хотел любви, а вместо этого получил словесную оплеуху.
Конечно, все становилось ясным. Алексис Стефанидес не любил проигрывать. Он получит ребенка, используя Керри. А после этого она, естественно, станет ему не нужна.
Керри тихо сказала:
– Все это слишком поспешно, Алексис. Откуда я знаю, что ты меня не обманешь? А что, мы можем сделать это прямо здесь, на диване. Ты сделаешь меня беременной, а сам не поможешь Петросу.
– Я мог бы так поступить, но в отличие от тебя, Керри, я держу свое слово. Но, если хочешь, мы можем подписать соглашение прежде, чем я… – Он в раздражении развел руками и повернулся к окну. – Прежде чем я что?.. Залезу на тебя? Займусь с тобой бурным сексом? Ты же, естественно, не будешь считать это занятие любовью, созданием чего-то особенного. Новой жизни.
У Керри на глаза навернулись слезы.
– Зачем ты так? Как это может быть для тебя чем-то особенным, если я нужна тебе только для того, чтобы родить ребенка? – Керри попыталась сесть. – Ты относишься ко мне как…
– Ты плохо обо мне думаешь. Я способен так же удовлетворить твои сексуальные фантазии, как те юнцы, с которыми ты встречалась, а может быть, и лучше. Уверяю тебя, нам будет очень хорошо в постели, а кроме того, у нас будет контракт. Ты соглашаешься зачать моего ребенка…
– Нашего ребенка, – возразила она. Ее ледяной взгляд не оставлял никакого сомнения, что он довел ее до бешенства.
– О'кей, нашего ребенка, а кроме того, я спасаю голову Петроса и твою милую головку, потому что, если он пропадет, пропадешь и ты. По крайней мере, ты сохранишь свое содержание.
– Не надо. Помоги Петросу. У меня другие планы после рождения ребенка. Мне не нужно от тебя никакого содержания. Все, чего я требую, – чтобы я могла видеть нашего ребенка и участвовать в его воспитании.
– Мы сможем обсудить все детали позже. Сначала нам надо зачать ребенка, чем я хочу в полной мере насладиться, – заявил он раздраженно.
– Но почему? – спросила она. – Потому что я буду чем-то вроде военного трофея? Вроде невидимого приза в твоем кабинете?
Измученная разговором, Керри снова откинулась на подушки.
Алексис направился к ней, заставив ее затаить дыхание. От одной мысли о его ласках она похолодела.
Он смотрел на нее с серьезным выражением лица.
– Я способен думать о гораздо более приятных вещах. Я заставлю тебя кричать от наслаждения, и ты будешь ненавидеть меня даже больше, чем сейчас, потому что при каждом моем прикосновении ты будешь хотеть меня еще больше. Я буду для тебя как магнит. Ты всегда будешь хотеть меня.
– Мерзавец! – прошептала она и снова затаила дыхание.
Он медленно провел пальцем по ее губам, шее, все время глядя ей в глаза. Он провел пальцем ниже, очень медленно вращая уже ставший твердым сосок и наконец зажав его между пальцами.
– Я могу взять тебя прямо сейчас, если захочу, и мы оба понимаем это. И на самом деле я не знаю, почему я жду. – Он явно наслаждался, видя страх в ее глазах. – Да. Ну, конечно, я забыл, врач сказал, что ты поправишься через несколько дней.
Керри закрыла глаза. Внутри ее шла жестокая борьба. Она вся горела, и вовсе не от болезни. Если, конечно, не считать болезнью ее страстное желание.
Она хотела его безрассудно, и с каждым вращением соска ненавидела его. Почему он имеет такую власть над ней? Она не должна полностью отдавать себя ему – ни за какую цену.
Негромкий стук в дверь избавил ее от дальнейших затруднений.
– Мистер Стефанидес, к вам мистер Курас. Молодая секретарша, сочувственно улыбнувшись, взглянула на Керри и тихо спросила:
– У вас все в порядке?
– Нет, – ответил Алексис. – Врач сказал, что она должна отдыхать и хорошо питаться. Очень кстати, что я должен буду провести время с сестрой на яхте. Она сможет там восстановить силы. – Он показал жестом на другую комнату. – Будь добра, скажи ему, что я сейчас приду. – Повернувшись к Керри, он подождал, пока секретарша выйдет. – Поговорим потом, а ты постарайся отдохнуть. Пока меня нет.
Подойдя к окну, он опустил жалюзи. Казалось, он может диктовать свою волю даже солнцу.
– Алексис, я могу подождать в приемной. Я не собираюсь обосновываться в твоем кабинете. Обещаю, что я никуда не уйду, – добавила она, поймав его настороженный взгляд. Пульс ее опасно забился.
– Керри, хоть один раз в жизни послушайся врача. Я ненадолго. Я могу заниматься делами и в зале правления. Постарайся отдохнуть. Ты еще вся горишь. Я скажу, чтобы принесли вентилятор, может быть, это собьет температуру.
Керри не смогла сдержать улыбки. В его словах была такая искренняя забота…
– А я думала, чем выше у меня температура, тем больше бы это тебя радовало, – усмехнулась она.
Лицо Алексиса расплылось в широкой улыбке. Господи, ну каким же он был симпатичным, когда улыбался, что, впрочем, случалось весьма редко.
– Я хотел бы быть единственной причиной повышения твоей температуры, чтобы вирус был ни при чем. Постарайся уснуть.
Он провел большим пальцем по ее губам и быстро вышел из кабинета.
Керри смотрела, как он уходит. Как только он закрыл за собой дверь, она осторожно встала. Раньше она никогда не теряла сознания, и это было для нее таким же потрясением, как и для Алексиса.
Медленно подойдя к его столу, она села в кресло, устало вздохнув. Она все еще чувствовала тонкий запах одеколона, который он оставлял повсюду. Ей стало любопытно, пахнет ли от него когда-нибудь потом. Ведь он же должен тренироваться – он физически хорошо развит.
На столе, как и во всем, что окружало Алексиса, был полный порядок. Она посмотрела в большой блокнот в кожаном переплете. Это было похоже на проникновение в уголок его души.
Керри вынула лист промокательной бумаги и перевернула его. Она не могла объяснить, почему сделала это, но то, что она увидела, потрясло ее.
Слово ребенок было многократно обведено, стрелка вела через всю страницу к другому слову, которое было тщательно зачеркнуто чернилами. Чем больше она смотрела, тем яснее понимала, что зачеркнутым словом было ее имя. Неужели он передумал?
Услышав звук открывающейся двери, Керри виновато подняла глаза.
– Простите, что я вас беспокою. Мистер Стефанидес сказал, что вы отдыхаете.
Секретарша вошла в кабинет, с любопытством глядя на блокнот.
– Я думаю, мистер Стефанидес очень рассердится, если узнает, что вы смотрели его личные вещи.
Керри улыбнулась, кладя промокашку на место.
Он не узнает. Она откинулась на спинку кресла.
– Правда? Как вас зовут?
Поставив вентилятор на стол, девушка улыбнулась.
– Нина, – ответила она. – Может быть, вы хотите кофе или чай?
– Да, я действительно чувствую себя получше. Я бы выпила чашку чая, и я хотела бы, чтобы вы составили мне компанию, – сказала Керри ласково, чувствуя теплоту по отношению к девушке. Алексис, видимо, запугал ее до смерти.
Вернувшись, Нина уже не выглядела такой смущенной, как раньше. Она вернулась с чаем и кофе и небольшим блюдом греческих сладостей.
– Вы когда-нибудь пили кофе с Алексисом?
– Нет. Я не его постоянная секретарша. Антея сломала лодыжку, катаясь на водных лыжах. Я из административного офиса. – Она подошла к Керри и протянула ей чашку с чаем. – Я его побаиваюсь.
– Вы тоже? Нина хихикнула.
– Он много хмурится, но иногда может быть очень ласковым.
– Ласковым? Что? Алексис может быть ласковым?
– О да. На прошлой неделе я пришла на работу вся в слезах, потому что умерла моя старая кошка Коко. Несколько дней я была безутешна. В результате мистер Стефанидес, чтобы успокоить меня, принес мне прелестную рыжую кошечку. Она просто прелесть. Я назвала ее…
– Только не говорите, что вы назвали ее Рыжий дьявол!
Керри рассмеялась, увидев ужас в глазах девушки.
– Простите. Я подумала, вы хотите сказать, что назвали ее в честь Алексиса, а я воспринимаю его как дьявола.
Теперь Нина рассмеялась.
– Он может быть очень милым дьяволом.
– Кто может быть милым дьяволом?
Обе девушки виновато посмотрели на фигуру в дверях, небрежно прислонившуюся к темному деревянному косяку.
– Уж во всяком случае, не ты.
Керри засмеялась, стараясь притвориться спокойной, и поднесла к губам чашку в знак приветствия.
– Мы говорили о мистере Курасе. Алексис выпрямился, и Нина тотчас вскочила.
– Простите, мистер Стефанидес, я просто составила компанию мисс О'Риордан.
Алексис показал жестом, чтобы она села.
– Продолжайте. Я зашел за папкой. Я рассчитывал увидеть, что Керри выполняет предписания врача. – Его глаза сузились, когда он увидел ее возмущенный взгляд. – Вместо этого я вижу ее разгуливающей по кабинету. Полное непослушание во всем.
– Не брюзжи, Алексис. Я уже прекрасно себя чувствую. Правда, я проголодалась. Когда ты закончишь свои дела? Мы могли бы пообедать. – Алексис сурово смотрел на нее. – Да, и мне нужно купить что-нибудь из одежды. Эти шорты слишком измяты, а майка…
– Я думаю, Нина сбегает в магазин и купит тебе платье. Тебе нельзя идти самой, на улице слишком жарко, – сказал он тоном, не допускающим возражений.
Керри натянуто улыбнулась.
– Я думаю, ты слишком серьезно ко всему относишься, Алексис. Это был просто обморок!
Порывшись в шкафу, Алексис достал папку, обернулся и ответил:
– Слишком или нет, Керри, но ты выйдешь из этого здания только вместе со мной. Понятно?
Он направился к креслу. Керри подняла голову.
– Я буду делать то, что захочу!
– Ты будешь делать то, что я тебе сказал!
– Я…
Развернув кресло, он угрожающе оперся руками о подлокотники и тихо повторил:
– Ты будешь делать то, что я тебе сказал, а если нет…
– Если нет, то что? Что всемогущий джентльмен собрался делать? Подавлять своим авторитетом? Что? – вопрошала она, гневно сверкая глазами.
– Я пренебрегу рекомендациями врача.
Он приподнял ее голову за подбородок, чтобы она видела его рассерженный взгляд.
– Ты останешься здесь. – Он повернулся к Нине: – Сходи в магазин Экоса и купи что-нибудь на мой счет. – Как только девушка, не оглянувшись, выбежала из кабинета, он продолжал: – Я сказал Кристине, чтобы она собрала твои вещи. Чем раньше ты поправишься, тем скорее я начну укрощать твой дикий темперамент.
На глазах у Керри засверкали слезы.
– Тебе никогда не удастся укротить меня! У нас с тобой просто сделка. Я не собираюсь получать от этого удовольствие!
– Ты не будешь получать удовольствие. Ты будешь умирать от наслаждения при каждом прикосновении, при каждом движении. Когда ты станешь моей, ты не будешь хотеть других мужчин. Ты будешь хотеть только меня!
Повернувшись, он в раздражении вышел из кабинета.
Когда Алексис возвратился в офис, Керри спала на диване. Ее бледное лицо было спокойным, полные губы – влажными. Опустив взгляд ниже, он смог насладиться выпуклостями ее грудей под тонкой майкой, не слыша оскорбительных слов из ее уст.
Ему хотелось провести языком вдоль края ее открытого бюстгальтера, а потом поочередно покусать ее соски. Он был неглуп и понимал, что нужно лишь зажечь искру страсти, и это будет надолго. Еще подростком она флиртовала с ним, когда ее потрясающие глаза и тело говорили одно, а неуправляемый язык – совсем другое.
Он долго хотел ее, слишком долго, вместо того чтобы ухаживать за ней, как это принято. А время шло. Теперь он выдвигал всевозможные требования, которых не должен был выдвигать. Да, ему нужен был ребенок, их ребенок, но разве принуждение было единственным средством, чтобы получить ее и ребенка?
Она вытянула во сне ноги, потом согнула одну ногу в колене. Она лежала, разведя ноги, и это воспламенило его кровь. Он, как юнец, готов был сорвать с нее одежду.
Алексис отвел взгляд и сел в свое кресло, с яростью откинувшись на спинку. Надо было признать: она возбуждала его как ни одна другая женщина, а он был совсем не ангел все эти годы. У него были любовные истории, но с Керри все было совсем по-другому, и, пока он ею не овладеет, он не сможет забыть о ней.
Что же касается ребенка, то ему нужен был наследник, и он не мог представить себе лучшего сочетания, чем он и Керри. Она могла быть холодна как лед, а он был похож на плавильный горн. Сплав их крови должен был дать прекрасный результат.
– Не будь таким грустным. Все невыгодные стороны сделки приходятся на меня, – послышался заспанный голос Керри. Она села, что было для нее нелегко.
Алексис, ворча, немедленно подошел к ней.
– Я же говорил тебе не напрягаться. Что сказал врач?
Керри сердито посмотрела на него.
– Я знаю. Он сказал отдыхать, вот я и буду отдыхать на яхте.
Алексис кивнул:
– Да. Возможно, стоит начать прямо сейчас. Я принесу поесть. Ты еще слишком слаба, чтобы куда-нибудь идти.
Он еще не успел наклонить голову, а Керри уже знала, что он собирается поцеловать ее, но, когда это произошло, она оказалась неготовой к его нежности.
Кто-то издал стон, и Керри поняла, что это была она сама. Ее руки инстинктивно потянулись к пуговицам на его рубашке. Ей хотелось почувствовать его кожу.
Раздался стук в дверь, который никто из них не услышал.
– Я купила платье, а еще звонит мистер Симари. – Увидев Алексиса, Нина остолбенела. – Ой, извините, мистер Стефанидес!
Керри закрыла глаза и издала стон, когда Алексис оторвался от нее.
– Твой крестный неудачно выбирает время для звонков. Надо будет сказать ему об этом. Мы продолжим позже, – пообещал он, коснувшись пальцем ее носа.
Подойдя к столу, он поднял трубку.
– Петрос, ты как раз вовремя. Твоя крестница почти уступила моим мужским чарам прямо тут, на диване. Я собираюсь уложить ее в постель во время сиесты.
Керри вытаращила глаза. Петрос, вероятно, был потрясен!
– Так вот о чем ты хотел со мной поговорить. Ну, говори.
Он стал слушать. Керри заметила, как он нахмурился.
– Что ты сделал? – Алексис выдохнул. Керри видела, что он взбешен. – Чего ты хочешь? – Он бросил на нее убийственный взгляд. – Я не люблю, когда меня шантажируют, Петрос. Да, это правда, она согласилась родить мне ребенка, и я буду с ней спать, но это не значит, что…
– Алексис, что он сказал? Дай мне поговорить с ним.
Керри попыталась выхватить у Алексиса трубку, однако он мягко, но решительно отстранил ее.
– Керри, не вмешивайся. Это касается Петроса и меня. Он спятил. Он хочет нас поженить. А если я откажусь, он выдаст тебя замуж за Тео.
– Что?
Лучшее, что мог сделать Алексис, – не расхохотаться при виде возмущенного выражения на ее лице. Может быть, свадьба с Тео будет для нее хорошим уроком.
– У меня появилось желание помочь ему. Если ты выйдешь замуж за Тео, то поймешь, что я не слишком стар, чтобы быть твоим любовником.
– Ты не можешь так поступить, Алексис!
– Это я не могу?
Глава 7
Керри с отвращением отвернулась. Эти двое мужчин рассматривали ее как товар, как движимое имущество. Они не имеют права так с ней обращаться! Сейчас, слава Богу, конец двадцатого века, она не обязана выходить замуж неизвестно за кого. Но они ее шантажируют, и Алексис тоже.
Алексис в ярости бросил трубку и стал смотреть в окно. Старик на этот раз зашел слишком далеко.
