Она заставила себя выдержать его взгляд и вздрогнула, увидев в его глазах угрюмое выражение.
      – И что самое главное – они относятся ко мне как к леди, а не как к племенной кобыле!
      Алексис громко расхохотался, так что водитель такси быстро оглянулся, посмотрев на них с видимым интересом.
      Алексис бросил на Керри взгляд, смысла которого она не поняла, и снова хохотнул.
      – Уверяю тебя, мне с тобой может быть очень весело. И, несмотря на твои вспышки гнева и сверкающие ирландские глаза, я думаю, что смог бы заставить себя обращаться с тобой как с леди.
      – Но я не буду для тебя ничем, кроме… – Она остановилась, потому что он приложил палец к ее губам. Ей захотелось укусить его, но она не сделала этого, почему-то покраснев. Его прикосновение было возбуждающим, даже веселящим. Но оно бесило и ставило в тупик. Ей отчаянно хотелось, чтобы он ей не нравился.
      – Ты будешь матерью нашего ребенка, – сказал он чуть позже, блуждая глазами по ее губам.
      Керри быстро отвернулась и стала смотреть в окно на вечерние огни. Слезы наворачивались ей на глаза, и она не могла говорить. Почему ей казалось, что он искренне заботится о ней? Ведь он хочет, чтобы она родила ему наследника, а затем покинула их и не имела ничего общего ни с ним, ни с их ребенком. Нет, Керри не может так поступить, никогда в жизни она этого не сделает. Она будет воспитывать своего ребенка сама.
      Таверна стояла на берегу во всем своем великолепии. Серая мраморная лестница и колонны парадного входа казались почти нереальными, окутанные тенями и лунным светом. Традиционная греческая музыка вовлекала их в атмосферу романтики.
      Из зала таверны с противоположной стороны открывался вид на освещенное лунным светом море, ласково плещущееся о золотой песок.
      Алексис помог Керри выйти из такси и, взяв ее за локоть, повел по лестнице. Она выдернула руку, резко выпалив:
      – Я не старая и не немощная и могу идти сама! Алексис улыбнулся, но в улыбке его было что-то жесткое.
      – Продолжай так же, и ты не доживешь до своего следующего дня рождения.
      – Вот так перспектива! Почему ты…
      Керри потеряла дар речи, не ожидая, что ее саркастическое замечание повлечет такое возмездие: он шлепнул ее по заду прямо в дверях при входе, и у нее не было возможности ответить ему, ибо Кристос уже махал им рукой из кухни.
      Алексис наклонился и шепнул на ухо Керри, поправлявшей сбившийся локон:
      – Я тащусь от твоей задницы. Мне бы хотелось сорвать это платье и поцеловать тебя прямо туда.
      Кровь бросилась Керри в лицо, когда она представила, как он это делает. Это возбудило ее, и она опустила ресницы, чтобы скрыть свое смущение. Она не хотела, чтобы он видел, какое это на нее произвело впечатление. Собственная реакция потрясла ее до глубины души. Ей и хотелось и не хотелось увлечься им.
      Алексис торжествующе засмеялся:
      – Наконец-то тебе нечем ответить!
      Он задумался, шествуя по мраморному полу в направлении кухни, и бросил на Керри очередной заинтересованный взгляд.
      – Такая опытная женщина – и до сих пор краснеет. Довольно редкое сочетание. В этом есть что-то, в чем я еще не разобрался. Но обязательно разберусь, можешь не сомневаться.
      Керри не было необходимости отвечать, поскольку навстречу им вышел Кристос.
      – Керри, моя милая девочка! – Он звонко чмокнул ее в щеку и затем повернулся к Алексису: – Дружище, я рад, что ты удостоил своим посещением мою таверну.
      Алексис слегка наклонил голову и улыбнулся.
      – Это честь для меня. Однако я должен извиниться за то, что Петрос не смог прийти с нами. Он неважно себя чувствует.
      Наконец обмен любезностями закончился, и Керри с Алексисом сели на веранде, выходящей на берег. Керри слышала плеск воды, чувствовала легкий вечерний ветерок, обдувавший ее плечи, и бессознательно вздрогнула, взглянув на полную желтую луну.
      – О чем ты задумалась? – полюбопытствовал Алексис, наливая ей бокал вина.
      – Я думаю, когда ты превратишься в вампира. Ты идеальный кандидат, – сказала она, поднеся бокал к губам.
      – Я?
      – Конечно!
      – Но почему же? – вкрадчиво спросил он. Керри, пристально глядя на него, продолжила:
      – Ты высокомерен, самонадеян, мрачен и очень привлекателен для некоторых женщин, ну ты понимаешь. Вампиры всегда привлекательны.
      Он негромко рассмеялся и вопросительно поднял свои черные как ночь брови:
      – И это все?
      – Нет! Ты жестокий и бессердечный. Как я уже сказала, ты идеально для этого подходишь, – ответила она бесстрашно.
      Алексис покрутил в руке бокал, взболтав красную жидкость.
      – А это правда, что тот, кого поцелует вампир, принадлежит ему и только ему? Если он выпьет кровь жертвы?
      Алексис выпил вино, как будто доказывая это утверждение, и поймал взгляд Керри.
      Несколько минут они молча и насмешливо смотрели друг на друга. Казалось, что все посетители находятся за миллионы миль от них. Они не слышали музыки, не видели ничего вокруг. Страсть пронизывала каждую клеточку тела Керри, когда она смотрела на мужчину, которого искренне хотела ненавидеть.
      – А ты знаешь, Керри, что летучие мыши находятся под охраной закона во многих государствах? – спросил Алексис, прервав молчание, которое создавало напряжение.
      – Это меня не удивляет: тебя защищает сам дьявол. Может быть, ты и есть дьявол, – ответила она резко.
      Алексис громко расхохотался. Его веселье сильно раздражало Керри.
      – Ты очень невысокого мнения обо мне. Интересно, это еще с тех пор, когда тебе было пятнадцать? Я знаю точно, что ты на меня обижена, и можешь это не отрицать.
      – Я заслуживала большего и нисколько на тебя не обижена. Я была непослушным ребенком и прекрасно это понимаю.
      Керри была в ярости, потому что Алексис был прав. Она подняла глаза и, помолчав, сказала наивным голосом:
      – Я думала, что ты порядочный человек, что ты помогаешь друзьям, и мне очень жаль, что я ошиблась.
      – За все приходится платить. Я раньше помогал людям, но ты должна понять, что это крупное капиталовложение, от которого я должен получить прибыль. Ты знаешь мою цену, дорогая. Теперь твой ход, – добавил он не допускающим возражений голосом. Керри поняла, что разговор окончен.
      Вскоре к ним присоединилась компания старых знакомых. Женщины, как всегда, сходили с ума от Алексиса, особенно Анна, которая не церемонясь, поставила свой стул между Керри и Алексисом. Керри не возражала – эта немка была весьма кстати!
      Но через несколько минут, к своему глубокому удивлению, она почувствовала что-то похожее на ревность. Она ненавидела эту женщину, которая обнимала его за шею, прижималась к нему и шептала всякие нежности ему на ухо. А он при этом смеялся. Эта рыжая сластолюбивая стерва чуть ли не рвала его на части, а он смеялся!
      Наконец Алексис прекратил эти игры, попросив Кристоса показать Анне, как танцевать греческий танец. Все гости из-за их столика пошли танцевать, и они остались одни.
      – Керри, хочешь потанцевать? – спросил он тихо.
      – Спасибо, у меня нет настроения. Уверена, твоя немецкая подруга с тобой потанцует! – ответила она сердито.
      Он вопросительно поднял брови, и его улыбка только усилила ее ярость.
      – Мне кажется, я слышу нотки ревности в твоем голосе?
      – Не будь смешным!
      – А разве нет?
      – С какой стати я должна ревновать? Чтобы ревновать, надо любить, – ответила она ядовито, и глаза ее метали молнии. – А ты для меня ничего не значишь, Алексис Стефанидес, ни вот столько! Ты просто хам, слышишь!
      Он крепко сжал губы, стараясь держать себя в руках.
      – Будет день, и тебе, девочка, придется умолять меня о прощении.
      Резко отодвинув стул, он направился по мозаичному полу к танцующим. Яростная энергия чувствовалась в каждом его напряженном мускуле.
      Керри наблюдала, как он удалялся, и из ее груди вырвался вздох облегчения. Она зачарованно смотрела, как Алексис начал танцевать с Даниелой, женой Кристоса. Он ни разу не оглянулся.
      Она продолжала смотреть на них, не в силах оторвать глаз. Алексис смеялся и болтал с Даниелой, с интересом глядя в ее смуглое лицо. Керри наблюдала, как Алексис двигается. Несмотря на то, что он был крупным, сильным мужчиной, он не выглядел неловким. И танцевал весьма умело.
      – Почему бы тебе не потанцевать с ним? Я знаю, что тебе этого хочется, – сказал Кристос, подсев к ней за столик.
      Керри насмешливо посмотрела на него.
      – Что за глупости! Почему я должна хотеть с ним танцевать?
      Кристос тяжело вздохнул.
      – Надо подумать. Например, потому, что ты им увлечена.
      Керри широко раскрыла глаза.
      – Вот еще! – ответила она слишком поспешно.
      – Послушай, ты ведь говоришь со мной, с Кристосом, который помогал тебе, когда ты была подростком, выслушивал твои жалобы, давал советы, когда тебе требовалась помощь. Иди потанцуй с ним, или ты боишься? – провоцировал он ее с нахальной усмешкой в зеленых глазах.
      Керри подняла подбородок и злобно посмотрела на Кристоса:
      – Я ничего не боюсь, и ты это знаешь.
      – Тогда иди. И скажи моей жене, что я хочу потанцевать с ней.
      Почему так трудно подойти к ним? Почему сердце ее замирает? Она пошла вперед, когда музыка стихла.
      – Даниела, твой муж хочет пригласить тебя на следующий танец.
      Даниела улыбнулась и поблагодарила Алексиса. Тот стоял, наблюдая за Керри и Даниелой. Он все еще был зол.
      – Прошу прощения, – сказал он хрипло и попытался уйти, но Керри положила ему руку на плечо.
      – Алексис, я… я должна извиниться. Давай потанцуем, – сказала Керри, неожиданно смутившись.
      Он слегка поклонился, и в его глазах появился озорной блеск.
      – Извинения принимаются.
      Он обнял ее за талию. Время, в течение которого они танцевали, показалось Керри вечностью. Она никогда не танцевала, так близко прижавшись к мужчине, и, конечно, никогда не получала такого наслаждения.
      Неожиданно осмелев, она подняла голову и увидела, что он смотрит на нее. На его губах появилось подобие улыбки, и он насмешливо произнес:
      – Если это очередная попытка уговорить меня помочь Петросу, то ответ будет отрицательным. Или мы играем по моим правилам, или не играем вообще! И не пытайся отрицать – это ловушка, но я в нее не попадусь.
      Керри была в изумлении.
      – Но я не пыталась… заманить тебя, – дрожащим голосом повторила она.
      – И твой жалобный голос тоже не заставит меня изменить свое решение. Игра ведется по моим правилам, Керри!
      Ах, вот как! Керри оттолкнула Алексиса и, повернувшись, быстро побежала по ступенькам таверны, выходившим на пляж. Она не слышала, как он ее зовет.
      Несколько минут спустя она шла вдоль берега, слушая шепот ветра и тихий плеск воды.
      Остановившись, она долго прислушивалась к тишине, как вдруг позади себя услышала шум. За ней, скуля и подвывая, бежал щенок, а за ним трое молодых людей.
      – Держи его!
      – Куда он делся?
      Керри была сообразительнее преследователей щенка. Она-то знала, куда он побежал, и молча последовала за ним.
      – Малыш, что они с тобой сделали? – ласково прошептала она, присев и погладив щенка по голове.
      Щенок взвизгнул и съежился от боли.
      – Тише, маленький. Я не сделаю тебе больно.
      – Зато я сделаю!
      От этого голоса у Керри кровь застыла в жилах.
      – Я не знаю, кто вы, но вы не тронете этого щенка. Он, может быть, умирает, и по вашей вине!
      Послышался насмешливый голос второго парня:
      – Кто может нам помешать, леди?
      Он огляделся. На освещенном луной берегу не было никого, кроме Керри и троих парней.
      Керри встала. Она не была не очень высокой, не очень крепкой, и ее одежда совсем не подходила для борьбы, но она собиралась бороться!
      – Я думаю, вам следует вернуться в вашу гостиницу. И скажите спасибо, что я о вас никуда не сообщу, – ответила она спокойно, рассчитывая разрядить ситуацию.
      – Нет! Эта чертова собака меня укусила. Меня! Хватайте ее! – закричал третий.
      – Нет, сначала вам придется иметь дело со мной! – крикнула Керри с напускной храбростью.
      Наступило молчание, которое прервал суровый голос:
      – Возвращайтесь в гостиницу. Делайте, что вам сказала леди, ребята, или сейчас сюда приедет полиция. Кроме того, если хоть волос упадет с головы моей дамы или щенка, я с вас живьем шкуру спущу! Понятно?
      Он появился словно из воздуха, высокий и грозный, а для Керри такой желанный. Ее хрупкие плечи немного расслабились.
      Вожак группы, взглянув на Алексиса, попятился и сказал:
      – Смываемся!
      Керри молча смотрела на Алексиса, не придавая значения металлическому блеску в его глазах.
      – Я прекрасно справилась бы и без твоего вмешательства!
      – Оно и видно, – последовал лаконичный ответ. Керри тут же наклонилась к щенку. Вид у него был безжизненный.
      – Алексис, Боже, неужели он умер? О нет, пожалуйста, не умирай!
      – Керри, дай мне посмотреть, – пробормотал он сурово, опустившись рядом с ней на колено и осторожно осматривая окровавленного щенка. – Есть пульс. Давай вынесем его на свет.
      Он зашагал по берегу обратно к таверне и аккуратно положил щенка на ступеньки. Вскоре Кристос и Даниела вместе с ними осматривали раненого щенка.
      – Я позвонил Джонатану, он отвезет его в лечебницу и, может быть, избавит от страданий, – бесстрастно сообщил Кристос.
      – Нет! – закричала Керри, бросившись на колени рядом со щенком.
      Алексис смотрел, как она гладила щенка по окровавленной голове.
      – Керри, будь благоразумной. Он не протянет здесь целую ночь. Я даже не знаю, как ему удалось добежать до пляжа. Я видел, как они гнались за ним, и поэтому пошел за тобой. Я понимал, что ты вмешаешься, если увидишь его.
      Почему все так жестоки? Этот вопрос вертелся у Керри в голове. Слезы текли у нее по щекам, и она, рыдая, попросила:
      – Мы должны дать ему шанс. Алексис, пожалуйста, дай ему шанс!
      – Кому он нужен? Это произошло, потому что он бездомный. Люди жестоки, Керри, это жизненный факт. А теперь, если хочешь помочь, принеси мне несколько полотенец с кухни. – Он повернулся к Кристосу, который смотрел на неохотно удалявшуюся Керри: – Ты знаешь этих парней?
      Кристос кивнул.
      – Они из палаточного лагеря, что находится вниз по дороге.
      Алексис больше не произнес ни слова. Керри принесла ему полотенца, и через четверть часа Джонатан, местный ветеринар, увез щенка в свою лечебницу.
      – Идем. Нам пора уезжать. Давай попрощаемся с нашими друзьями, – сказал Алексис, когда они проводили ветеринара.
      Керри проигнорировала его слова. Она хотела поехать вместе со щенком, но Алексис не позволил ей этого сделать, и, хотя она была готова устроить сцену, ей пришлось уступить.
      – Керри, – тихо настаивал он, наклонив голову и шепча ей на ухо, – я думал, мы договорились, что, когда я говорю «поехали», ты поднимаешь свою хорошенькую задницу и идешь. Нас ждет такси. А теперь поблагодари наших хозяев.
      Не угроза в его голосе, не металлический блеск в его глазах, а лишь хорошие манеры заставили Керри сделать то, что он хотел.
      Таксист включил для них традиционную греческую музыку. Это была хорошая идея, поскольку молчание было невыносимым. Керри думала о том, как жестоко поступили со щенком, а Алексис не испытывал радости оттого, что Керри не хотела ему подчиняться.
      Она бросила на него взгляд из-под длинных ресниц. Его упрямое лицо время от времени освещалось уличными огнями.
      – По крайней мере, мог бы дать мне возможность поговорить с ветеринаром, – тихо упрекнула она его.
      – Не было времени, Керри. Любое промедление могло привести его к смерти, – ответил он, нахмурившись.
      – Но ведь ты же сказал…
      – Нет, Керри, я сказал, что ты должна быть благоразумной. Если щенка нельзя спасти, разве гуманно заставлять его страдать? – спросил он мягко.
      Слезы хлынули из ее глаз.
      – Я не хочу, чтобы он умер. Это несправедливо, он совсем как ребенок.
      Керри прижала ладони к глазам, всхлипнула и постаралась сдержать рыдания, но слезы продолжали катиться по щекам. Слово «ребенок» в этот момент стало значить для нее больше, чем то, о чем она подумала, и ей не хотелось, чтобы Алексис понял это.
      Он привлек ее к себе и обнял, и слова стали не нужны. Он осторожно приложил белоснежный носовой платок к ее щекам.
      – Вытри глаза. Я завтра позвоню Джонатану и узнаю, как дела. Это тебя устроит?
      Теперь она была уверена – он связывает ее слезы только со щенком.
      – Да, конечно, – кивнула она.
      Он улыбнулся и выпустил ее из своих объятий.
      У Алексиса было больше сострадания к собаке, чем к Петросу, и Керри это показалось довольно странным.
      Как и обещал, Алексис на следующее утро позвонил в лечебницу. Когда он говорил по телефону, лицо его было серьезным и даже мрачным.
      – Да, я думаю, что это было единственно возможное решение, Джонатан, и я, разумеется, буду заботиться о нем, как и раньше, – заверил он молодого ветеринара.
      Керри, входя в столовую, окинула взглядом высокую фигуру Алексиса, стоявшего с телефоном. Она старалась не обращать внимания на его напряженные мускулы, проступавшие под свободными брюками цвета хаки и белой облегающей рубашкой с короткими рукавами.
      – Если это Джонатан, я хочу с ним поговорить, – сказала она поспешно, но Алексис уже положил трубку.
      Он покачал головой. В его голосе была теплота, как будто он говорил с ребенком, но, оглядывая Керри, а она была в шортах и майке, он явно не смотрел на нее как на ребенка.
      – Извини, Керри, Джонатан очень занят: он повезет щенка на материк. Тот все еще в тяжелом состоянии.
      Керри широко раскрыла глаза и спросила хрипловатым голосом:
      – Зачем? Что можно сделать на материке? Я не понимаю.
      Подойдя к старому резному буфету, Алексис налил апельсиновый сок в два хрустальных бокала и, сев за стол, протянул один из них Керри.
      – Нужно вставить протез в заднюю лапу. На материке для этого намного больше возможностей. Как ты понимаешь, они не уверены в успехе. Если нет…
      Он не договорил, пожав широкими плечами.
      Керри села за стол напротив него. Она сосредоточенно пила сок, стараясь взять себя в руки и не дать воли слезам.
      Через несколько минут в столовую вошла Кристина со свежим домашним хлебом и фруктами. На столе были нарезанная ветчина и сыр, домашние соленья и свежезаваренный кофе.
      – Кристина, дорогая, – Алексис улыбнулся, – ты меня балуешь. У тебя всегда есть что-нибудь особенное, а от твоего хлеба у меня уже текут слюнки.
      Кристина засмеялась.
      – Да ну тебя! Ты съешь мой хлеб, даже если он будет старым и черствым. У тебя всегда были безупречные манеры. Жаль, что ты не можешь немного поучить Керри.
      – Что ты имеешь в виду? – спросила Керри, сверкая глазами. – Я никогда не отказывалась от того, что ты мне готовила!
      – Знаю, что не отказываешься, но ты ко всему только притрагиваешься. У тебя нет аппетита, как у Алексиса, – ответила Кристина.
      – Но у меня другая конституция, – развела руками Керри, – и я ем то, что могу и когда могу.
      – В последнее время не очень-то много. Видишь, Петрос заболел, и ты заболеешь, если не будешь за этим следить, – проворчала кухарка, выходя из гостиной.
      Алексис смотрел на Керри с раздраженной улыбкой на лице.
      – Ты вряд ли можешь быть недовольна, что она о тебе заботится. Вчера вечером я заметил, что ты очень мало ела. Правда, я думаю, это оттого, что я был рядом.
      – Ты себе льстишь, Стефанидес. Это последствия вирусной инфекции. Я говорила тебе об этом в Лондоне, но ты, как всегда, посчитал, что я лгу, – парировала Керри.
      Алексис строго наморщил лоб.
      – Ты хочешь сказать, что четыре месяца плохо себя чувствуешь? – Он внимательно смотрел, как она пьет апельсиновый сок. – Думаю, тебе нужно сходить к врачу, Керри.
      Керри широко раскрыла свои восхитительные голубые глаза.
      – Это пустяки, правда, Алексис. Я иногда чувствую небольшую усталость, и все. Тут не о чем беспокоиться.
      Он внимательно посмотрел на ее лицо, заметив бледность обычно розовых щек.
      – Я вынужден настаивать, – продолжал он тихо, но с раздражением. – Во всяком случае, я скажу Кристине, чтобы она держала меня в курсе, и категорически запрещаю тебе доплывать до плота, если ты так себя чувствуешь.
      Керри хотела возразить, но в это время в столовую вошел Петрос. С возражением придется подождать.
      Его лицо было осунувшимся, но спокойным; он выглядел лучше, чем вчера, и его присутствие за столом разрядило атмосферу.
      – Петрос, дружище, садись и позавтракай с нами, – уговаривал Алексис, придвигая ему стул.
      – Что это за история с собакой, Керри? Кристина сказала, что ты хочешь взять ее домой. Но ты же знаешь, что мы не можем держать здесь собаку. Хотя мне очень хотелось бы сделать тебе приятное, детка.
      Керри скривилась.
      – Кристина слишком много болтает, Петрос. Я просто беспокоюсь о раненом щенке. Я думала, что мы могли бы подержать его некоторое время у себя, пока я не найду для него хорошее место, – говорила Керри, запинаясь, но Петрос снова замотал головой.
      Керри решила не возвращаться к этой теме. Единственное, что ее раздражало в крестном, – это его отношение к животным в доме.
      Алексис сдержанно наблюдал за ней. Керри знала, что он вмешается, если она закатит сцену. Вместо этого она, стараясь сохранять спокойствие, стала разливать кофе, дразнивший своим роскошным ароматом.
      В задумчивости она налила три чашки. Ее мысли занимали главным образом финансовые дела Петроса. Именно эти мысли не давали ей сегодня уснуть до раннего утра. Был только один выход из этой ситуации. Его предлагал человек, сидевший напротив нее. Сильный и надежный, вот только надолго ли? До тех пор, пока она не родит ему ребенка или пока этот ребенок не вырастет?
      Отодвинув стул, она направилась к бассейну, оставив мужчин за беседой.
      – Еще кофе? – Низкий тембр его голоса заставил ее вздрогнуть. Встретившись с ней глазами, он засмеялся. – От твоего пылающего взгляда душа уходит в пятки.
      Теперь настал подходящий момент, чтобы поставить его на место.
      – Хочу, чтобы тебе было совершенно ясно – мне нельзя приказывать. Если я захочу поплыть к плоту, я это сделаю. Ты мне не начальник! – крикнула Керри, изливая свой гнев на Алексиса за его неуместные требования и за чувство вины перед Петросом.
      Алексис задумался.
      – Ты действительно сердишься на меня за то, что я тебе приказываю? Я думаю, что нет.
      Краска залила щеки Керри, когда она взглянула в его безжалостные карие глаза.
      – Нет, причина именно в этом!
      Он стоял рядом с Керри, касаясь рукой ее шеи и чувствуя биение ее пульса. Он улыбнулся, довольный ее смущением, и прошептал:
      – О нет, крошка, ты злишься на меня, потому что я загнал тебя в угол. В угол, из которого очень трудно выбраться. Я читаю твои мысли, Керри О'Риордан.
      Керри сбросила его руку и повернулась, чтобы пойти в сад. Ей хотелось вдохнуть свежий аромат цветов, увидеть их яркие краски и насладиться ими, чтобы забыть про Алексиса Стефанидеса хотя бы на миг.
      Но он снова схватил ее за запястье. Она неохотно подняла глаза и посмотрела на него. Его страстный взгляд обжигал ее.
      – Завтра я жду твоего ответа. В полдень, и ни минутой позже. Время быстро пролетит для тебя, Керри, можешь быть уверена!

Глава 5