– Алексис, как приятно снова тебя видеть, – выдавила Керри с вымученной улыбкой. Она очень надеялась, что Петрос не заметит, что за этой улыбкой скрывается злобное выражение глаз.
      Алексис казался равнодушным. Его взгляд скользнул по ее губам и, казалось, проник в самую душу, отчего все внутри ее просто перевернулось. Он наклонил голову и коснулся холодными губами ее щеки.
      – Керри, дорогая, днем ты намного красивее, – сказал Алексис. Его голос легко покрывал расстояние от причала до того места, где их ждал Петрос с машиной.
      – Думаешь, что ты очень умный? – тихо прошипела Керри, испепеляя его взглядом.
      Ее волосы развевались под легким бризом, и она убрала их за уши, едва он ее отпустил.
      – Я не думаю, малышка. Я знаю, – тихо сказал он и повернулся, чтобы взять свой кожаный чемодан. – Идем к Петросу и посмотрим, какой замечательной актрисой ты можешь быть.
      Керри страшно хотелось задеть его за живое, но ее гнев, как обычно, не обидел, а скорее развеселил его. Он умел обращаться с ней так, как никто другой.
      – Петрос, дружище, мне кажется, твоя крестница стала еще бесстыднее, чем раньше, – заявил Алексис, приветствуя крестного отца Керри, а ее обняв за талию. Он улыбнулся, видя ее изумленный взгляд. – Бесстыднее и красивее – вот почему ей удается выходить сухой из воды.
      Керри покраснела, с трудом удержавшись от язвительного комментария. Но почему он обязательно напоминает ей о событиях того рокового дня?
      Петрос смотрел на них обоих с надеждой, и Керри, сама того не ожидая, улыбнулась Алексису, а он ей. Это было трогательно, и ее взгляд задержался на его чувственных губах. Интересно, каким должен быть настоящий поцелуй этих губ, подумала она.
      Петрос рассмеялся.
      – Да, но Керри сказала, что вы уладили это маленькое недоразумение.
      Алексис расхохотался и прижал Керри к себе.
      – Все было забыто вскоре после того, как я исполнил наказание. Хотя ты дорого заплатила за свою грубость, не так ли, малышка? – Он нежно ущипнул Керри за нос. – Но думаю, что тебе потребовалось немного больше времени, чем мне. Ты все еще ревела, когда я пришел взглянуть на тебя в тот вечер перед отъездом, но я уверен, что эти горькие слезы – следствие злобного ирландского характера. Ирландцы известны своим темпераментом.
      Керри мгновенно побледнела; она всегда думала, что это Петрос успокоил ее перед сном и это он нежно поцеловал ее в лоб. И, черт побери, Алексис был прав в том, что слезы ее были по большей части слезами ярости.
      Петрос кашлянул и переменил тему разговора.
      – А кстати, почему ты прибыл не на своей яхте? Что, дела пошли плохо?
      Алексис нахмурился.
      – Нет, как ты знаешь, мой бизнес процветает. А выбор вида транспорта связан с тем, что моя непослушная сестра притащила десятка полтора своих университетских друзей на мою яхту.
      – А! Понятно! Значит, и у сильного, жестокосердного грека есть в душе уязвимые места! – съязвил Петрос.
      Алексис засмеялся и прижал Керри к себе.
      – Думаю, я был более терпелив, чем обычно.
      Керри посмотрела на обоих мужчин. Алексис был ничуть не терпимее, чем раньше. Он был жестоким, бессердечным чудовищем!
      – Терпимее, черта-с два! – пробормотала она, освободившись от его руки. Слава Богу, только Алексис слышал ее реплику!
      – Едем на виллу, Алексис. Кристина уже кое-что приготовила перекусить. Если не ошибаюсь, твои любимые пирожные, – радостно сообщил Петрос.
      Алексис кивнул, снимая серый парусиновый пиджак.
      – Петрос, сначала мне надо поговорить с тобой лично, а потом я должен искупаться. У меня все утро были деловые встречи, и мне необходимо освежиться.
      К ужасу Керри, Алексис сел рядом с ней на заднее сиденье сверкающего красного «мерседеса». Ее крестный сел рядом с их водителем Джорджем, мужем Кристины.
      Керри думала, что в машине достаточно места, чтобы сидеть в отдалении от Алексиса, но вскоре ощутила тепло его мускулистого бедра и тот нежелательный эффект, который его близость оказывала на нее. Алексис снял галстук и, расстегнув пуговицы, закатывал рукава рубашки, открывая загорелые волосатые предплечья.
      У Керри перехватило дыхание и пересохло в горле, а ее тело испытывало наслаждение от такой близости с мужчиной. Это так ее возбуждало, что она проклинала себя за свою слабость.
      Алексис повернулся к ней и задал вопрос, от которого по спине ее забегали мурашки:
      – Ты искупаешься со мной, Керри?
      Керри вытаращила глаза. Прежде чем она успела ответить, Петрос обернулся и сказал:
      – Конечно. Керри никогда не упускает возможности искупаться с нашими гостями, правда, дорогая?
      Керри потеряла дар речи. Взглянув на Алексиса, она увидела мрачное, злобное веселье в его глазах и пожалела, что не сказала «нет».
      – Что ж, прекрасно, я буду ждать этого с нетерпением, – пробормотал Алексис и одарил ее чарующей улыбкой. Он поднес ее руку к губам, и лучшее, Что она смогла сделать, – это не вырвать руку.
      Керри посмотрела на своего крестного. В его глазах были надежда, живость и блеск, которые, как ей казалось, ушли навсегда.
      Ей было все равно, какой купальник надевать – все они были до смешного открытыми. Что на нее нашло, когда она покупала их на распродаже? Однако она сделала это и только теперь пожалела о той покупке. Ее старые купальные костюмы стали слишком малы, поскольку она приятно пополнела по сравнению с подростковым возрастом, когда была похожа на заморыша.
      Она с неохотой влезла в лимонно-желтый купальник и надела сверху свободную майку. Сунув ноги в удобные шлепанцы, направилась на террасу.
      Алексис стоял на ступеньках, глядя на море. Керри залюбовалась его могучими плечами, сильно загоревшими под щедрым греческим солнцем. Его широкая грудь, мускулистые руки и узкая талия были ей хорошо знакомы: она помнила все подробности их встречи в Лондоне. Он спокойно стоял к ней спиной в черных шортах, облегающих бедра. Она была уверена, что он чувствует ее взгляд.
      Алексис повернулся, и его лицо осветила недобрая улыбка.
      – Ты только подумай, дражайшая Керри, какое наслаждение тебе может доставить это тело, хотя бы и на короткое время!
      Керри нахмурилась и, проходя мимо него, резко ответила:
      – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты знаешь, что я думаю о тебе и об этой нелепой идее. Почему ты не можешь просто помочь ему, ведь он твой старый друг?
      Блеск в глазах Алексиса исчез, и брови сдвинулись. Его губы заметно напряглись.
      – Ты знаешь условия, моя милая. Не пора ли помочь Петросу, учитывая то, что последние девять лет он платил за твое дорогое обучение и развлечения, что было ему не по карману? Он выполнял обещание, данное твоему отцу, и помогал, когда у тебя были неприятности.
      Керри задохнулась от изумления. Он все повернул так, как будто во всем была виновата она! Как он мог узнать об идиотском вложении денег в постановку провалившегося ревю? И что это значит – Петросу было не по карману платить за ее обучение в университете?
      – Это ложь! Петрос всегда уверял меня, что мое обучение стоит того, а мое, мое…
      – Твое что, Керри? Ты позволила жулику втянуть себя в дурацкую аферу. Я поражался тому, что ты все еще столь наивна, но потом, в Лондоне, я понял, что это совсем не так. Ты всего лишь маленькая соблазнительная… – Алексис не договорил, потому что Керри внезапно вскочила и ожесточенно занесла руку, целясь прямо в его надменную физиономию.
      Она тяжело дышала, гнев переполнял каждую клеточку ее маленького тела.
      – Ты ничего обо мне не знаешь! Ничего! – набросилась она на него.
      Прокричав это, она побежала по пляжу к воде. Стянув на ходу майку, прыгнула в воду так, будто сам дьявол гнался за ней, впрочем, почти так оно и было!
      Каждый взмах руки, прорезающей кристальную воду, приближал ее к заякоренному плоту, вокруг которого пузырилась бирюзовая вода залива. Интуиция подсказывала, что Алексис следует за ней. Она ощутила прилив страха, как при появлении хищника, патрулировавшего глубокие и временами опасные воды вокруг нее. Этот хищник не убьет ее, но уж точно причинит вред, если не сломает жизнь.
      Запыхавшаяся и ослабевшая, она была в нескольких метрах от плота, когда он настиг ее. Сильные руки обвили талию. Алексис резко окунул ее, заставив наглотаться соленой морской воды. Вынырнув, задыхаясь и кашляя, она закричала:
      – Пусти! Оставь меня в покое!
      Они вновь погрузились в воду и, разбрасывая вокруг брызги, вынырнули на поверхность, судорожно моргая. Алексис прошипел:
      – Плыви к плоту, злючка, и там ты сможешь услышать всю горькую правду!
      Керри из последних сил схватилась за край плота. Ее грудь болела от напряжения, и не было сил, чтобы вылезти из воды.
      Алексис влез на плот, крепко и больно схватил ее за руку и одним быстрым движением вытащил из воды.
      Керри едва не закричала от боли, но нет, такого удовольствия она ему не доставит. От длительного и интенсивного плавания все ее мышцы заныли. Она не плавала годами и понимала, как глупо сейчас выглядит.
      Затянувшееся молчание прервал Алексис. Его голос был беспощаден.
      – А теперь тебе придется меня выслушать. И ты не избежишь ужасной правды о Петросе и его долгах. Все гораздо, гораздо хуже, чем ты думаешь.
      Керри закусила губу. Она не решалась посмотреть на Алексиса. Если это касалось оплаты обучения и содержания, ей трудно будет смотреть Петросу в глаза.
      – Посмотри на меня, Керри, – мягко сказал Алексис.
      Она неохотно подчинилась, облизав языком соленые губы. С трудом сглотнув, она пожала плечами и резко ответила:
      – Ну, говори, я ничего не узнаю, если ты не скажешь.
      Он нахмурился, а голос его стал вкрадчиво-мягким. Это означало, что он теряет терпение.
      – Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Керри.
      Керри, тяжело вздохнув, сказала:
      – Прости, Алексис. Мне не хочется об этом слышать, но думаю, у меня нет выбора.
      Алексис покачал головой.
      – Я говорил с Петросом всего несколько минут назад. Он конченый человек, Керри. Он продал почти все свое имущество, кроме виллы и флотилии «Афродита», которая в ее теперешнем состоянии почти ничего не стоит.
      Керри закрыла глаза, на которые уже навертывались слезы.
      – Продолжай. Ты сказал, что он не в состоянии обеспечивать меня. Но деньги на мои личные расходы – я думала, это деньги моего отца.
      – Нет, это не так. Твой отец оставил тебе весьма небольшую сумму. – Он посмотрел на свои руки, затрудняясь с объяснением. – Петрос не хотел, чтобы ты восприняла это как милостыню. Ты всегда была щепетильна в подобных вещах, и он предоставил тебе возможность думать, что наличные деньги – это часть состояния твоего отца. Но это было не так.
      – Понятно.
      Керри охватили противоречивые чувства. Значит, Петрос обманывал ее все это время, чтобы сделать счастливой?
      Алексис наклонился вперед, чтобы убрать мокрые волосы с ее лица. Она вздрогнула и посмотрела на него с болью в глазах.
      – Твоей вины в этом нет, – сказал он ласково, прикоснувшись к ее щеке, – и не это разорило его. Было и многое другое на протяжении ряда лет. И ты должна понять, что у него никогда не было крупной флотилии, и он никогда не пытался вкладывать капитал в прибыльные предприятия. Твой отец был движущей силой его бизнеса, и, когда он умер, флотилия Петроса пришла в упадок.
      Керри сглотнула, все еще ощущая вкус морской воды. Ее голос звучал ровно, но сердце разрывалось на части.
      – Он банкрот?
      Алексис повернулся к ней спиной и посмотрел в направлении виллы. Она сделала то же самое. Они молча смотрели на Петроса, а тот смотрел на них.
      – Алексис, прошу тебя! Скажи, он теперь банкрот? – повторила она более настойчиво.
      – Он обанкротится, если в самое ближайшее время не найдет себе поручителя. – Алексис наблюдал за ее реакцией, затем тихо добавил: – Но ты можешь остановить все это, Керри. У тебя есть власть.
      Керри закрыла глаза. Она изо всех сил пыталась забыть о его предложении. Цена казалась ей непомерной.
      – Ты не понимаешь, Алексис. Вопрос о ребенке не имеет к этому совершенно никакого отношения, – ответила она, едва дыша. У нее перехватывало дыхание при одной только мысли об этом. Как все это будет происходить? Где и когда? Кто будет ухаживать за их ребенком? И самое важное – какое место она займет в его или ее будущем?
      Алексис взглянул на нее сквозь полуопущенные веки и произнес, растягивая слова:
      – Значит, об этом больше нечего говорить. Тем не менее, последний срок в пятницу днем.
      Его лицо выразило неодобрение, но он не сказал больше ничего.
      Итак, он продолжал настаивать на своем. Что ей было делать? Иметь от него ребенка? Но это совершенно бредовая идея. Или нет?
      Неожиданно Алексис положил руку ей на шею и стал притягивать ее к себе.
      – По крайней мере, мы можем дать Петросу хоть какую-то надежду. Он все еще смотрит на нас.
      Все произошло слишком неожиданно. В следующую же секунду она лежала на коленях у Алексиса.
      – Нет, Алексис, это ложная надежда, ему нужно не это, – запротестовала Керри, но уговоры ее были бесполезны. Он не хотел ни слушать ее возражений, ни отказываться от своих намерений.
      Алексис нежно прикоснулся большим пальцем к ее верхней губе. Она безнадежно вздохнула, и он, наклонившись, поцеловал ее.
      Он был так нежен, так осторожен, покусывая ее нижнюю губу и проводя языком по ее зубам, что она громко застонала и позволила ему проникнуть глубже.
      Керри была потрясена до глубины души – она чувствовала то, чего, как она считала, не может быть.
      Только бы это не кончалось! Истома охватила ее грудь, бедра – все ее тело.
      Она открыла глаза, когда он прошептал:
      – В твоей власти помочь Петросу, только в твоей. – Потом он, резко подняв голову, сказал: – Ну, давай, поплыли к берегу, тебе нужно остыть после такого бурного проявления чувств.
      Он столкнул Керри в голубые волны Эгейского моря, и она погрузилась в воду, преследуемая его смехом.
      Задержав дыхание, Керри нырнула. Она ему еще покажет! Пришло время поменяться ролями и побить противника его же оружием. Она поднырнула под плот, зная, что скоро он забеспокоится. Она использовала этот трюк много раз со своим отцом и Петросом, и он ни разу ее не подводил.
      Она увидела тень Алексиса, наклонившегося над краем качающегося плота, а потом его тело неожиданно прорезало воду. Он быстро осмотрелся. Керри не совсем поняла, что было в его глазах, но, что бы это ни было, это испугало ее до такой степени, что она быстро вынырнула, хватая воздух, и уцепилась за край плота.
      Через секунду он был рядом с ней. В его глазах светились веселые искорки. Он негромко рассмеялся.
      – Когда ты этому научилась? Чем больше ты убегаешь, тем больше мне это нравится. А теперь поплыли обратно к берегу, дорогая Керри, иначе я за свои действия не отвечаю.
      Керри поплыла обратно, зная, что Алексис следует прямо за ней, однако его близость придавала ей спокойствие во время долгого возвращения к берегу.
      Они, запыхавшись, возвращались на виллу в приятном молчании. И только когда поднимались по ступенькам террасы, Алексис взял ее за руку и переплел свои сильные пальцы с ее, предупредив движением бровей, чтобы она держалась спокойно.
      Подняв голову, Керри увидела, что Петрос сидел в тени, глядя на них и улыбаясь.
      – Хорошо поплавали? – спросил он Алексиса.
      – Конечно. Вода освежает и тело, и дух, – ответил тот, отпустив Керри, чтобы налить себе апельсинового сока, стоявшего на подносе. – Керри, тебе налить?
      Он оценивающе посмотрел на нее и цинично ухмыльнулся.
      Керри отрицательно махнула рукой. Это выглядело глуповато, но она вдруг вспомнила про свой крохотный купальник и быстро сказала:
      – Нет, спасибо, мне надо принять душ, переодеться и привести себя в порядок. Потом я, может быть, к вам вернусь.
      Алексис улыбнулся, блуждая глазами по ее стройному телу.
      – Ты и так прекрасно выглядишь. Правда, Петрос?
      – Вне всякого сомнения. Думаешь, почему я назвал свою флотилию в ее честь? Она Афродита Поросская, – рассмеялся он. – Отец часто называл ее дочерью моря, – сказал он с грустью в голосе, – а вскоре после ее приезда сюда я приобрел флотилию. Ту самую флотилию, которая может тебя заинтересовать, Алексис.
      Сердце у Керри сжалось, когда она увидела нетерпение в глазах Петроса и услышала желание в его голосе. Алексис, развалившись в кресле, повел плечами и взглянул на нее. Его взгляд говорил: «Теперь твой ход!».

      Платье из лиловой тафты без рукавов подчеркивало лавандовый оттенок глаз Керри, и она не сомневалась, что выглядит потрясающе. Ее волосы были уложены в свободный пучок, на лице – минимум косметики. На ней были скромные бриллиантовые серьги, принадлежавшие ее матери, и экстравагантное ожерелье, которое ей купил Петрос к совершеннолетию. Возможно, она надевает его в последний раз.
      – Как ты прекрасно выглядишь! Я так горжусь тобой, дитя мое! – произнес Петрос, входя в гостиную. Голос его был усталым, и Керри сразу же заметила, что он не переоделся к ужину. – Прости, я не слишком хорошо себя чувствую. Ты сможешь развлечь нашего гостя, Керри?
      Слезы щипали ей глаза: Петрос выглядел бледным, несмотря на свой загар, седина в волосах стала более заметной, в глазах была усталость. В этот момент она была готова сделать для него все на свете.
      – Петрос, ты плохо себя чувствуешь? – спросил Алексис, присоединившись к ним. Тревога в его голосе звучала естественно, впрочем, разве могло быть иначе?
      Петрос замахал рукой, когда Алексис направился к нему.
      – Все в порядке, Алексис, наверное, я перегрелся на солнце. А может быть, я стал слишком стар для всего этого. Вечеринки уже не привлекают меня. – Он слегка пожал плечами. – Когда Кристос узнал, что ты приезжаешь на остров, он настоял, чтобы мы пошли в таверну.
      – Не волнуйся, мы можем отменить ужин. Я уверен, Кристос все правильно поймет.
      Алексис с насмешкой взглянул на Керри. В голове у нее звучал его голос: «Ты можешь остановить все это». Но конечно, она ничего не скажет в присутствии Петроса.
      – Нет. Вы с Керри должны пойти и извиниться за меня, – настаивал Петрос, расположившись в мягком белом кресле.
      – Как скажешь, Петрос, но сначала давай разберемся с тобой. У тебя что-нибудь болит? Не надо ли вызвать врача? – мягко, но настойчиво расспрашивал Алексис.
      – Нет! Не надо врача. Я недавно уже ходил к врачу. Это просто возраст, Алексис. Мне нужно переменить ритм жизни, – протестовал Петрос.
      Керри смотрела на них обоих. Алексис с того момента, как вошел в комнату, привычно принял на себя роль лидера. Его авторитарные манеры и поза могли заставить любого человека подчиниться его требованиям, но только не упрямого Петроса.
      Слезы неожиданно навернулись на глаза Керри, но она услышала шепот Алексиса:
      – Держи себя в руках. Нельзя, чтобы он тебя увидел такой.
      Это удержало ее от рыданий.
      Пришли Кристина и Джордж и пообещали присмотреть за Петросом. Только после этого Керри села с Алексисом в такси, и они отправились в таверну «Акрополь». Повернувшись, он лениво оглядел свою спутницу. Керри была уверена, что он смотрит на нее, и чувствовала себя очень неуютно.
      – Я не успел тебе сказать, как ты прекрасно выглядишь, Керри, – ласково сказал Алексис.
      – Можешь оставить эти дешевые комплименты при себе. Я здесь потому, что меня попросил Петрос, и только! – процедила она сквозь зубы.
      Алексис расхохотался и небрежно обнял Керри за плечи.
      – Ты продолжаешь воевать со мной, котенок, даже несмотря на болезнь своего крестного. – Он взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. – А что, если он хочет нас поженить? Может быть, он притворяется, что болен, ты не думала об этом, моя дорогая?
      Он крепко держал Керри за подбородок, и она не могла скрыть своего волнения. Она чувствовала и вдыхала запах тела этого человека, ощущала тонкий аромат его одеколона и свежесть кокосового шампуня. Он чувствовал себя легко и свободно в черной шелковой рубашке и джинсах и был восхитительно сексуален.
      Встретившись с ним взглядом и едва дыша, она раздраженно ответила:
      – Не будь дураком. Петрос знает, какие мужчины мне нравятся: он их повидал достаточно.
      – А, понятно, – сказал он задумчиво. – Он знает, какие мужчины доставляют тебе удовольствие. Так? – спросил Алексис. Его холодная настойчивость кого угодно могла привести в бешенство.
      Эта ситуация начинала казаться Керри глупой. Действительно ли Петрос был нездоров? Мог ли он притвориться больным?
      – Разумеется, Петрос знает, какие мужчины мне нравятся, – подтвердила она.
      Алексис неожиданно отпустил ее. Керри хотелось забыть о том, от чего у нее до сих пор часто стучало сердце.
      – В таком случае напомни мне, какие мужчины тебя возбуждают. Мне кажется, это были хилые, тощие, как жерди, юнцы, а по сути дела – кучка снобов с длинными нечесаными волосами.
      Керри захотелось сбить самодовольную спесь с его физиономии. И она пошла в атаку.
      – По крайней мере, эти ребята живут и поступают честно. С ними можно веселиться и смеяться, и у них есть цель в жизни.