Когда утренний свет проник в каюту, Керри приложила руку к губам. Она посмотрела вокруг. Значит, ей только приснились эти нежные соблазняющие губы, целовавшие ее?
      Подняв голову, она почувствовала тошноту и поняла, что заболевает.
      – Керри, ты проснулась? – позвала ее Нина примерно через полчаса. – У меня новости от Алексиса. Керри?
      Керри открыла дверь, завернувшись в махровый халат и опираясь на металлическую дверную ручку.
      – Керри, тебе нехорошо? Я позову врача! Нина была в панике, увидев бледное, искаженное болью лицо Керри.
      Керри замотала головой:
      – Нет! Не надо врача. Заходи. Что сказал Алексис?
      – О, это ужасно! Случилась трагедия: загорелся один из наших танкеров, погибли люди. Мистер Стефанидес уехал сегодня рано утром и просил передать тебе, что, возможно, его не будет несколько недель! Он оставил для тебя вот этот ключ. – Нина достала ключ. – Он сказал, что ты знаешь, от чего он. Он позвонит, как только сможет, и он хочет, чтобы ты хорошо провела оставшееся время и не волновалась.
      Керри взяла тяжелый железный ключ от пекарни. Он был холодным, как и ее сердце. Подняв на Нину обиженные голубые глаза, она спросила:
      – А Марша? Марша все еще здесь? Нина покачала головой.
      – Она уехала с мистером Стефанидесом. Он взял ее с собой в аэропорт.
      – Понятно.
      Нина опустила глаза в пол, но все-таки сказала то, что считала нужным:
      – Он не любит Маршу. Он сказал мне это сегодня утром перед отъездом. Они разговаривали почти всю ночь. Марша хотела примирения. Я знаю, что, как его служащая, не должна говорить тебе этого. Но я считаю, что кто-то должен быть на твоей стороне.
      Керри не смогла удержаться от усмешки.
      – Алексис никого не любит, кроме себя.
      Она не поверила ни одному сказанному слову. Они разговаривали всю ночь! Как же! Нина улыбнулась.
      – Можешь думать так, но я считаю, что он хороший человек. Кстати, Керри, что ты делаешь в этой каюте? Я поместила тебя в другую, рядом с Алексисом.
      Керри недоуменно сказала:
      – Но когда я смотрела план, я была размещена в этой.
      – Извини, я уверена, что разместила тебя в…
      – Это не имеет значения, Нина. Скажи, когда поступили новости с танкера?
      – Стефан приехал сегодня рано утром.
      – Стефан?
      – Да. Он проведет с нами оставшееся время.
      – Где он сейчас?
      – Думаю, что завтракает со своей теткой.
      – Попроси его зайти ко мне, когда он появится на палубе, хорошо? Я, пожалуй, отдохну, – сказала Керри, дав Нине повод уйти.
      Спустя час раздался резкий стук в дверь, и Керри впустила Стефана в каюту.
      – Я заказал для тебя минеральную воду. Нина сказала, что тебе стало нехорошо после вчерашнего ужина.
      Стефан с сомнением посмотрел на нее.
      – Я объелась и слишком много танцевала, – с грустью подтвердила Керри.
      – Ах да. Алексис упоминал про твой танец, – сказал он тихо. – Ты хотела поговорить со мной о катастрофе, да?
      Керри кивнула. – Что случилось?
      – Шторм выбросил танкер на скалы. Отчего начался пожар, мы не знаем. Вот почему Алексис хочет вести расследование сам.
      – Почему Марша поехала с ним? Стефан удивился:
      – Кто тебе сказал, что она поехала с ним?
      – Не важно.
      – Понятия не имею, почему она уехала. Я знаю только, что они вместе поехали в аэропорт. – Стефан рассмеялся. – Ты ревнуешь? Так-так. Снежная принцесса растаяла под воздействием старомодных греческих чар. Может быть, мне надо было попробовать первому? У меня были бы шансы?
      Керри расхохоталась.
      – Ты не смог бы со мной справиться, Стефан. Стефан присел в кресло.
      – Разве нет? Я думал, что вы ненавидите друг друга. Теперь я вижу совсем другое. М-м, это очень интригует. Мой дорогой кузен женится – ни больше, ни меньше!
      Керри повернула ключ в двери пекарни и посмотрела на большую комнату. За три недели после отдыха на яхте она закончила очистку стен в этой комнате. Пол нужно было полировать повторно, но теперь, по крайней мере, здесь было больше мебели. Теперь это было похоже на дом. Дом, в котором Алексис не был с ней вместе с того самого первого уик-энда. Он все еще выяснял обстоятельства катастрофы, в которой погибли четыре члена экипажа.
      Керри сделала себе чашку кофе и вернулась в гостиную. Она с удовлетворением посмотрела на новые жалюзи. Теперь она сможет открывать их широко и смотреть на гавань в любое время дня и ночи.
      Заметив столик, заваленный бумагами, она вздохнула. Она только сейчас взяла бухгалтерские книги за последние шесть лет из офиса Петроса, и это был для нее подвиг.
      Ей пришлось убеждать главного бухгалтера, что в них содержится информация, в которой Петрос настоятельно нуждается, и что она должна их просмотреть. В подтверждение она показала письмо, в котором довольно похоже подделала подпись Петроса!
      Тщательно просматривая записи, она добралась до дел пятилетней давности и обнаружила огромный депозит в 1991–1992 годах, связанный с компанией «Силингс». После этого все шло гладко: ни спадов, ни подъемов.
      Вопрос был в том, стоит ли ей пытаться выяснить правду вечером, когда Алексис приедет на прием в честь их помолвки, или ей удастся разузнать больше самой.
      Огромный депозит был единственной аномалией, которую ей удалось обнаружить, а она провела за изучением документов почти три дня.
      Керри сделала большой глоток кофе, села на диван, поджав ноги, и вздохнула. Их помолвка! Какой фарс! За полтора месяца он позвонил два раза. Два раза! Посмотрев на свой живот, она провела руками по едва заметной выпуклости. Она еще не сходила к врачу. И была уверена, что Алексис рассердится. А достаточно ли он о ней заботится, чтобы сердиться?
      Когда она вспомнила их первый телефонный разговор, у нее внутри все закипело. Почему он не разрешил ей приехать к нему? Когда она спросила его, он пришел в бешенство.
      Если она посмеет приехать к нему, заявил он, он отправит ее обратно.
      Второй разговор вызвал у нее слезы. Он был очень печален, сообщив, что четыре человека погибли при пожаре. Керри выслушала его, попыталась успокоить. Она говорила, что это не его вина, и была уверена, что он плачет. Она никогда не предполагала, что он может быть таким ранимым.
      Они разговаривали около часа. Она рассказала ему про их обручальные кольца и, конечно, про то, как по нему скучает. Если бы только он сказал ей то же самое!
      Ее раздумья прервал телефонный звонок. Керри потянулась к трубке.
      – Алло.
      – Думаешь, тебе удастся так легко увести его у меня? Предупреждаю, оставь его в покое. Он мой, слышишь?
      Это опять была Марша, она звонила уже пятый раз. Она была пьяна или что-то в этом роде. Как она, черт возьми, узнала этот номер? А если Алексис приводил ее сюда? От этой мысли Керри стало не по себе.
      В трубке раздавался безжалостный голос Марши:
      – Не играй со мной, девочка. Он любит меня! Он говорил мне об этом всего неделю назад. На прошлой неделе, когда мы были с ним в Нью-Йорке. Когда я носилась полураздетая по его номеру в гостинице, а он бегал за мной. Он на тебе женится только из-за этого дурацкого греческого обычая! Он делает это по обязанности!
      – Послушай, я не знаю, почему ты снова звонишь, но хочу тебе кое-что сказать. Я давно знаю Алексиса. Если он сказал, что любит тебя, значит, он лжет. Алексис любит только себя!
      – Нет, он любит меня!
      – А если ты бегала полураздетая по его номеру, то ему, должно быть, было не очень интересно. Женщин, которых он любит, он всегда раздевает полностью!
      Керри швырнула, трубку. Черт бы побрал эту женщину!
      Взяв трубку снова, она позвонила Питеру. Ей нужна была поддержка! А он скажет, что любит ее, потому что это на самом деле было так.
      – Привет, Одри, как дела? – спросила она, расположившись на диване поудобнее и вытянув ноги.
      – Ах, Керри, ему очень плохо! – заплакала Одри.
      – Что случилось? Питер заболел?
      Она узнала, что Питер перенес острый бронхит, а теперь у него были осложнения. Он был с отцом в походе в прошлые выходные, попал под дождь и промок до нитки.
      – Послушай, Одри, я постараюсь устроить для вас каникулы. Видит Бог, вы этого заслуживаете.
      – Если только Грэхем согласится. Ты же знаешь, какой он гордый, а мы сейчас не можем заплатить за авиабилеты. У нас недавно взорвался бойлер, и надо покупать новый, – жаловалась Одри, чувствуя себя виноватой.
      – Я знаю, что вы не в состоянии заплатить за билеты и что твой дорогой муж не любит благотворительности, но это не благотворительность, это дружба. – Керри вздохнула. – Мы что-нибудь придумаем. Передай Питеру, что я его люблю. Я очень по нему скучаю.
      Приехав на виллу, где должен был состояться прием, Керри узнала, что Елена отдыхает, а Алексиса еще нет. Она пошла в свою комнату, чтобы переодеться. С ее балкона было видно море. Она облокотилась на перила и стала смотреть на залив, размышляя о том, что ожидает ее в будущем.
      От жары ее разморило, и, почувствовав сонливость, она разделась и прилегла на кровать. Вскоре ее веки отяжелели, и она заснула.
      Ей снилось, что Алексис целует Маршу, соблазняет ее, как он поступал со всеми женщинами. Он действовал как сильный самоуверенный самец. Когда он отстранил ее от себя, Марша нахмурилась, а потом стала чувственно тереться о него своим телом, но он оттолкнул ее прочь.
      Когда он повернулся к Керри, она едва не вскрикнула. Он указывал на нее пальцем, маня к себе. Борясь с желанием остаться на месте, она нехотя двинулась навстречу ему.
      – Танцуй, – приказал он, и они стали танцевать. Ей было так приятно снова оказаться в его руках, крепко обнимающих ее. Он прекрасно танцевал, но вдруг сжал ее еще сильнее. Она подняла глаза и увидела красные глаза дьявола.
      Она танцевала с дьяволом!
      Открыв глаза, Керри глотнула воздух. На ее бровях были капельки пота. Она посмотрела на часы. Была половина восьмого вечера. Дыхание ее постепенно успокоилось, но она не осмелилась снова закрыть глаза из-за боязни, что дьявол вернется снова.
      Горячие струи воды омывали Керри, взбадривая ее тело и дух. Закрывая глаза, она видела Алексиса, смеющегося ей в лицо.
      Выйдя из душа и вытеревшись насухо, она почувствовала себя намного лучше. Сон напугал ее, но она понимала, что нервничает из-за того, что не видела Алексиса полтора месяца.
      Она снова и снова вспоминала их последний разговор. Она постоянно думала об Алексисе, занимаясь ремонтом и расстановкой мебели. Все ее мысли были о нем. Она не хотела любить мужчину, который может менять женщин как перчатки, но ничего не могла с собой поделать. Время, которое они провели вместе на борту «Адонии», было для нее совершенно особенным. Вздохнув, она вернулась к мыслям о предстоящем вечере.
      «Будь сексуальной», – сказал он ей, когда они в последний раз говорили по телефону. Это были его последние слова, и именно это она собиралась теперь осуществить. Она покажет ему, насколько сексуально может выглядеть! Черное платье – это как раз то, что надо. Не успеет вечер закончиться, как он будет страстно желать ее, ее тело и душу!
      Начав накладывать нетвердой рукой макияж, она осмотрела синяки на щеке и ключицах. Он будет очень недоволен, если узнает, что она упала, работая с пескоструйным аппаратом. Немного косметики позволит скрыть их, а вот не заживший порез останется не закрытым коротким платьем, но с этим уже ничего нельзя сделать.
      Керри влезла в платье, натянула его на бедра и расправила материю на животе. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Женщина, смотревшая на нее, была потрясающе красива: ее светлые волосы были уложены в свободный пучок, плечи и шея открыты, единственным украшением была изящная золотая цепочка.
      Лиф платья облегал ее прекрасную грудь, обтягивал тело, подчеркивая стройную талию. Юбка была короткой и узкой. «Раз он хотел сексуальности, он ее получит!» – подумала она в возбуждении.
      Ансамбль дополняли золотистая шелковая сумочка, платок и туфли. Теперь она была готова спуститься в зал и встретиться с Алексисом.
      Свист заставил Керри обернуться. Интересно, сколько времени Стефан стоял в дверях?
      – Потрясающе, дорогая, просто потрясающе, – заявил он, криво усмехаясь. Керри понимала, почему Нина находит его привлекательным.
      – Ты считаешь? – Она посмотрела на Стефана. – Ты чего-то хотел?
      – Хочу знать, зачем ты пригласила Нину, вот и все.
      Керри покачала головой и рассмеялась.
      – Ты в самом деле хочешь знать? – Стефан кивнул. – Я так не думаю.
      – Но я действительно хочу. Давай, Керри, расскажи мне все.
      – Ну, если хочешь знать, – набросилась на него Керри, – то я считаю, ты должен наконец понять, что эта девушка – лучшее, что ты можешь встретить в жизни. Она тебя любит. Видит Бог, ты не заслуживаешь ее после всего того, что наговорил ей, но она тем не менее любит тебя.
      Стефан вдруг помрачнел.
      – Она мне сказала…
      – Она сказала то, что от нее хотела Каролина. Ты понимаешь, что Каролина поступила очень некрасиво. Она заявила Нине, что беременна и что ты отец ребенка, – сказала Керри. По ее мнению, Стефан был слишком самонадеян. Он всегда использовал людей, в том числе и Каролину, так что трудно было обвинять ее в ответных действиях.
      – Я отец ребенка? Да я больше года не спал со своей женой!
      – Нина не узнает об этом, если ты ей не скажешь. Умение общаться – твоя сильная сторона. Вот почему я пригласила ее, но я ей ни о чем не говорила. Если ты ее любишь, то сделаешь все, как надо. Тебе следовало послушаться Алексиса: он ведь не советовал тебе так поспешно жениться на Каролине.
      Керри посмотрела на часы.
      – Послушай. Извини, но мне пора идти вниз. Алексис уже там?
      – Должен сейчас прилететь на вертолете. Он недавно звонил. – Стефан улыбнулся, его глаза блестели. – Он любит все делать в последний момент. Его ведь не переделаешь. У него, вероятно, были дела, которые заняли больше времени, чем он предполагал.
      – Да, его не переделаешь, – ответила Керри, проигнорировав последнее саркастическое замечание. Какие же дела могли задержать его приезд на прием по поводу собственной помолвки?
      – Послушай, Стефан, может быть, это не мое дело, но мне кажется, Нина тебе небезразлична. Если это так, то займись этим. И не говори ей, что я тебе сказала.
      Он фыркнул и надменно посмотрел на Керри.
      – Разумеется, но скажи мне одну вещь. Когда женщины занимаются своими собственными делами? Честно говоря, нотации с твоей стороны трудно принимать. Это ты нуждаешься в поучении.
      Керри тихо рассмеялась.
      – Я?
      – Да, ты. Ты влипла в очень, очень неприятную историю. Марша не позволит тебе стоять у нее на пути. Ей нужен Алексис и его деньги. Я видел, как она действует. Думаю, тебе будет лучше выйти из игры. Не думай, что он не был с Маршей с тех пор, как вы вместе. Я знаю, что он был с ней. А сердечные муки пройдут.
      Он улыбнулся, когда Керри открыла рот от изумления.
      – Да, я знаю, что ты его любишь. Я вижу это по твоим глазам. Может быть, мы будем утешать друг друга?
      Она подошла к Стефану и поцеловала его в щеку.
      – Спасибо за предупреждение. И за предложение. Но если я выбрала танец с дьяволом, то буду за него бороться!

      Во время полета Алексис впервые за последние недели смог отдохнуть. Он работал как проклятый с того момента, как произошла авария.
      Алексис потрогал обожженную щеку и лоб, которые уже начали заживать, как и ожог на спине. Кто бы ни поджег танкер в первый раз, произошел еще один пожар во время буксировки в порт.
      Он усердно работал вместе с полицией, и, хотя у них было четверо подозреваемых в перевозке кокаина, еще не все было до конца ясно, как и в предыдущих случаях.
      Алексис увидел, как появились мерцающие огни острова. Посадочная площадка, на которую они приземлились, была освещена.
      Он улыбнулся. Какого приема ему ждать от своей невесты? Может быть, удара в челюсть? Но, пожалуй, Керри слишком женственна, чтобы прибегать к насилию. Он ожидал, по крайней мере, какого-то возмездия за то, что не позволил ей прилететь к нему в Штаты. Может быть, ледяной прием? Ничего, он сумеет с этим справиться, сможет растопить лед. Усмехнувшись, Алексис провел ладонью по щеке, чувствуя себя как мальчишка, идущий домой на свой день рождения. Жизнь никогда раньше не казалась ему такой прекрасной.
      По крайней мере, Марша не сможет помешать. Он запретил ей приезжать, особенно после эпизода в гостиничном холле в Америке. Он скривился, вспомнив эту сцену. Кажется, эта женщина не любит, когда ей говорят «нет». Его мысли вернулись к Керри. Черт! Он страстно хотел остаться со своей невестой наедине, чтобы поскорее запрыгнуть к ней в постель, ибо Керри действовала на него как ни одна другая женщина.
      Войдя в зал, Алексис сразу натолкнулся на свою мать и порадовался, что успел принять душ и переодеться в вечерний костюм. Ее критическое око было неусыпным. Даже когда она на какое-то время ослепла – это случилось несколько лет назад, – она ощупывала его костюм, касалась руками его лица, чтобы убедиться, хорошо ли он выбрит.
      – Дорогой, где тебя носило? Я уже начала думать, что ты пропал, – заявила Елена, подставляя сыну щеку для поцелуя и оценивая, одет ли он сообразно моменту.
      – Мама, извини за опоздание. Было очень много дел. – Он оглядел полный публики зал, помахав некоторым гостям рукой. – А где Керри?
      – В последний раз я видела ее на балконе, – ответила Елена.
      – Я схожу за ней. У меня для нее кое-что есть, – сказал он, и от матери не ускользнул огонек в его глазах.
      Когда Алексис увидел Керри, она выходила из ванной комнаты для гостей, что находилась на втором этаже. У него перехватило дыхание: его невеста была прекрасна, и долгий полет стоил того, чтобы ее увидеть.
      У Керри было странное чувство, что кто-то за ней наблюдает. Она посмотрела вокруг – никого, взглянула сквозь стойки перил и увидела, как Алексис пристально смотрит на нее снизу вверх.
      Весь день она репетировала сердитое лицо и резкие слова, а теперь как зачарованная смотрела, как он поднимается по лестнице. Она забыла свои слова, разглядывая Алексиса, а он с улыбкой приближался к ней. Он был, естественно, в черном вечернем костюме и выглядел как кинозвезда. У Керри перехватило дыхание, и сердце ее бешено заколотилось. Этот языческий Бог, с безупречными манерами, необыкновенной красотой и очарованием, в костюме от Армани, был мечтой любой женщины.
      Керри забыла про сердитое выражение лица, про свой язвительный комментарий. Алексис выглядел угрожающе сексуальным от макушки до лакированных кожаных туфель. Она прекрасно понимала, что не сможет перед ним устоять.
      Когда он повел ее на небольшую, увитую виноградом террасу, Керри, счастливо улыбаясь, слушала его слова:
      – Ты так прекрасна, моя любимая! Но мне кажется, кое-чего не хватает. – Алексис показал футляр из синего бархата.
      Керри с изумлением смотрела, как он вынимает ожерелье, совершеннее которого она не видела в жизни. В футляре лежали также и серьги к нему.
      – Можно? – спросил Алексис, дотрагиваясь до цепочки Керри. Керри кивнула, и его пальцы коснулись ее шеи подобно перу. Он осторожно снял золотую цепочку и заменил ее сверкающим бриллиантовым ожерельем. Повернув Керри к себе с торжествующей улыбкой, Алексис достал серьги, чтобы завершить ансамбль.
      – Ты самая красивая женщина на вечере.
      Он оценивающе смотрел на нее, и казалось, что это длится целую вечность. В какое-то мгновение Керри подумала, что он собирается поцеловать ее, и замерла в ожидании. Но он этого не сделал.
      – Эти бриллианты твои. Я только что получил их и поэтому задержался. Извини, – сказал он тихо.
      – Ты в самом деле хочешь, чтобы я была в них? Это же целое состояние! – Керри провела пальцами по ожерелью. Все это время ее мучил только один вопрос: был он с Маршей или нет?
      – Да, конечно. Пойдем к гостям. Это будет грандиозно. Здесь должно быть много народу, включая моих бабушку и дедушку. Ты с ними не знакома? – спросил Алексис, беря ее за руку.
      Керри остановилась и посмотрела ему в лицо.
      – Ты не говорил, что они живы. Алексис улыбнулся.
      – Ты меня никогда о них не спрашивала. Ну, пошли. Мои старики не любят, когда их заставляют ждать, моя дорогая.
      Керри неожиданно выдернула руку, обиженная его скрытностью.
      – Ты не должен меня так называть, мы еще не на публике.
      – Разве мне нужна публика?
      Он решительно взял ее за руку и не отпускал, несмотря на все ее усилия, пока они не оказались на нижней террасе.
      Керри в первый раз спокойно осмотрелась. Вилла была огромной, с белыми каменными стенами и красной черепичной крышей, и прекрасно гармонировала с городскими домами. Она стояла среди холмов, возвышаясь над гаванью Пороса. Керри всегда интересовало, кому принадлежит это имение. Теперь она знала кому!
      У нее перехватило дыхание от окружающей роскоши. Сегодня она обручалась с Алексисом. Решалась ее судьба.
      – Алексис, я не привыкла к приемам такого уровня. Я не светская леди, я лучше чувствую себя дома в шортах и в майке. Я не могу… – Керри замолчала, когда он взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
      – Ты можешь, и ты сделаешь это, Керри. Ты справлялась со всем, что на тебя наваливалось. Просто расслабься и весь вечер думай о том, что мы обручены и по-настоящему любим друг друга. Идем, моя бабушка, наверное, заждалась, – сказал он и трепетно поцеловал ее любящие спорить губы.
      Бабушка попеняла Алексису за опоздание и повернулась к Керри, чтобы поздравить. Ее проницательные глаза изучили спутницу внука с явным интересом, и она одобрительно закивала, что-то бормоча ему на родном языке. Взяв Керри за руку, она расцеловала ее в обе щеки.
      – Пойдем, Керри, Елена сказала, что ты не видела всей виллы, – сказала она ласково, уводя ее от улыбающегося Алексиса.
      Вилла была прекрасна. Нет, более чем прекрасна, подумала Керри. Она была великолепна. Пол первого этажа покрывали мозаичные плитки и богато украшенные восточные ковры. Это выглядело просто, но элегантно.
      В больших комнатах были мраморные камины и самая изысканная мебель итальянских и французских мастеров. Оригинальные скульптурные карнизы и расписанные потолки заставили Керри раскрыть рот от изумления. Греческие вазы, французские статуэтки, оригинальная живопись… Она не осмеливалась ни к чему прикасаться, чтобы случайно не опрокинуть.
      – Зови меня Алисия, дорогая, – сказала бабушка Алексиса, прервав ее размышления. Показывая Керри интерьеры, она рассказывала: – Я мать матери Алексиса. Елена, моя дочь, была прекрасным невинным цветком, когда встретила Спиро. Увы, боюсь, он оказал на нее плохое влияние. Она вышла за него замуж против нашей воли, и единственное, что было хорошего в ее замужестве, – это мои внуки.