Мрачная тень сомнения навалилась на хрупкие плечи Керри. Правильно ли она поступила? У нее не было выбора. Она испробовала все возможности с тех пор, как вернулась в Грецию, и каждый раз задавала себе этот вопрос. Все находилось в руках Алексиса Стефанидеса. Он был единственным достаточно богатым мужчиной.
      – Мисс О'Риордан, мистер Стефанидес сейчас вас примет, – сказала темноволосая девушка, выйдя из кабинета с надписью «председатель», выгравированной на золотистой табличке на массивной деревянной двери.
      Глубоко и решительно вздохнув, Керри поблагодарила ее. Машинально кинув последний номер журнала «Хелло» на журнальный столик, встала. Убирая пряди светлых волос с лица, она попыталась улыбнуться. Увидев свое отражение в стекле, расправила плечи, стараясь выглядеть если не спокойной, то, по крайней мере, холодной.
      Может быть, лучше было собрать волосы в пучок? Нет, вспомнила она, Алексис любил ее волосы, обожал ее голубые глаза. Он говорил ей об этом, когда последний раз был в Лондоне. Проведя трясущимися руками по белоснежному платью, Керри судорожно сглотнула. Жара на улице была изнуряющей. В офисе было прохладно, но от мысли, что она сейчас увидит Алексиса, ее бросало в жар.
      Если бы все было так просто, подумала она. Алексис может любить ее волосы и глаза, но после ее резкого отказа и грубых оскорблений удивительно, как он вообще согласился с ней встретиться.
      – Я готов был ждать целую вечность, пока вы удостоите меня своим присутствием.
      Подняв на него холодные голубые глаза, Керри выпрямила спину и последовала за ним, не проронив ни слова. Она прекрасно понимала, что была у него на крючке.
      Его одеколон щекотал Керри ноздри. Она изо всех сил старалась не смотреть ему в лицо и сосредоточила свое внимание на этом едва уловимом запахе одеколона, свежем и чистом, который странным образом действовал на ее колени, заставляя их дрожать.
      Он оценивающе взглянул на Керри. Его темные глаза жалили ее, вызывая смятение в ее душе, остановились на груди и скользнули вниз по всей длине ее платья и стройным ногам. Керри старалась не встречаться с ним взглядом.
      – Ты сядешь или предпочтешь сразу броситься на колени, из чего я пойму, что твой крестный отец надеется на чудо?
      Взгляд его остановился на ее губах.
      Керри сжалась от ужаса. Было похоже, что он не собирается слушать, зачем она пришла, а хочет лишь взять реванш за тот случай в Лондоне.
      Расправив плечи, она тихо сказала:
      – Я пришла не затем, чтобы бросаться на колени, как ты полагаешь, Алексис. Я пришла просить тебя помочь старому другу. Или это слишком большая проблема для тебя?
      Ее голубые глаза встретили и выдержали испепеляющий взгляд Алексиса. Небрежным жестом пригласив ее сесть, он направился к своему кожаному креслу.
      Сев в кресло, он качнулся назад, поведя широкими атлетическими плечами, и еще раз обменялся с ней взглядом, опалив ее ненавистью. Керри знала, что он никогда не забудет их последнюю встречу.
      – Я дам тебе возможность объяснить, в чем дело, – заверил он ее с оттенком сарказма в голосе. Было совершенно ясно, что он собирался чинить ей препятствия.
      На миг Керри закрыла глаза. Алексис был во всех отношениях неординарным мужчиной. Ростом выше среднего, сильный, он напоминал дикое животное из джунглей, хитрое и опасное, настолько напористое и агрессивное, что порой распугивал все живое вокруг. Он очень гордился своим греческим происхождением и не любил чувствовать себя оскорбленным, как и все греки. Но Керри, казалось, всегда обижала его. Что бы она ни говорила, каждый раз это оказывалось плохо.
      Она чувствовала себя неловко под его мрачным взглядом, понимая, что все будет непросто. Беспомощно разведя руками, вздохнула, но голос ее зазвучал твердо. Если уж нужно убедить его, она будет действовать решительно.
      – Как тебе известно, Петрос нуждается в финансовой помощи. У него в прошлом году были проблемы, и его бизнес пострадал. – Керри повела плечами, почти обнаженными, если не считать бретелек платья.
      – Продолжай, – сказал Алексис слегка раздраженно.
      – Ему нужно продать часть своих акций, чтобы получить деньги, – объяснила она тихо. Под его пристальным взглядом слова застревали у нее в горле.
      – В какой сумме нуждается твой крестный, – спросил Алексис, немного помолчав, – и какую часть акций он собирается продать?
      Во рту у Керри пересохло, и она ответила заикаясь:
      – Я н-не знаю. Мы об этом не говорили.
      Алексис кивнул, но его глаза сощурились, полные ненависти.
      – Тогда, я думаю, тебе надо вернуться домой и сказать ему, чтобы он со мной связался. Я не собираюсь торговаться с тобой, и с его стороны глупо было тебя посылать.
      Керри посмотрела на него умоляющим взглядом, поскольку притворяться безучастной больше не могла.
      – Он не знает, что я здесь.
      – Я понимаю.
      – Ты ничего не понимаешь! Если бы понимал, то уже помог бы ему! – набросилась она на него, не пытаясь больше сдерживаться. Она стояла, опираясь обеими руками на его стол, и яростно выкрикивала: – Ты ничего не понимаешь! Ты никогда ничего не понимал!
      Ежедневник Алексиса полетел на пол: в приступе ярости Керри сметала все на своем пути.
      – Мисс О'Риордан, предупреждаю вас… – начал он с угрозой. Но бумаги продолжали лететь со стола. Все кончилось тем, что он вскочил и крепко схватил ее за руки. – Керри, ради Бога, успокойся! Не может же все быть так плохо!
      Несколько секунд она пыталась взять себя в руки. Алексис показал жестом, чтобы она села.
      – Не могу, мне надо идти! – рыдала Керри, кусая губы, глядя на последствия своей вспышки – весь пол был усыпан бумагами. Она долго искала свою сумочку, но внезапно ее плечи обмякли.
      – Сядь!
      Когда она проигнорировала его приказ, он повторил его так тихо и так угрожающе, что Керри оцепенела от страха.
      – Сядь и объясни все по порядку.
      Его голос полоснул ее, как раскаленный докрасна нож, и она подчинилась. Положив сумочку рядом, Керри села на краешек стула, чтобы спастись бегством, если он снова разгневается. Она дважды видела его по-настоящему разъяренным, но этого любому хватило бы на всю жизнь.
      В ее словах звучала слабая надежда:
      – Я слышала, что ты собираешься вкладывать деньги во флотилию. Умоляю тебя, Алексис, помоги ему! Предложи ему сделку. Он уже старый человек, и я знаю, что иначе он умрет от стыда, я уверена. Ему нужна твоя помощь.
      Его глаза ничего не выражали. Он ударил кулаком по селектору и быстро напомнил секретарше, что заказывал два кофе. Голос его был тихим, но повелительным.
      Алексис откинулся назад, располагаясь поудобнее в своем кресле, напомнив Керри гибкую черную пантеру. Его мускулы напряглись под белым шелком рубашки.
      – А скажи, что я получу, вложив кучу денег в … во что? В старые ветхие корабли? Петрос пять лет ничего не делал – только брал от них все, что можно. Что я получу взамен, отремонтировав их? – Он покачал головой. – Нет, Керри, это слишком высокая цена, даже за дружбу.
      Стук в дверь не дал Керри ответить. Со злостью закусив нижнюю губу, она сдержала себя. Лишь после того как секретарша-гречанка грациозно прошла по разбросанным бумагам, поставила кофе на стол и удалилась, не поведя даже бровью, Керри бросила, сердито сверкая глазами:
      – Но больше не к кому обратиться, Алексис! Петросу нужна твоя помощь.
      Алексис подвинул к ней чашечку кофе и воду со льдом, подчеркнуто демонстрируя свой отказ.
      – Я сказал «нет»!
      – Значит, я должна умолять? Ты знаешь, я это сделаю.
      Керри сделала движение, готовая упасть на колени. Быстро обойдя вокруг стола, Алексис рывком поднял ее, больно схватив за плечи, и резко заговорил:
      – Ты думаешь, что такая примитивная вещь, как мольба на коленях, заставит меня передумать? Только одно может заставить меня изменить свое мнение. Только одна вещь, Керри.
      Он быстро наклонил голову и поцеловал ее.
      Керри сделала усилие, чтобы не ответить, но поцелуй и не требовал ответа – он был проявлением грубости и силы.
      Опустив ее обмякшее тело на стул, Алексис вернулся на свое место. Его глаза мрачно изучали ее лицо. Запустив сильную загорелую руку в черные волосы, он встретился с ней взглядом, но ничего не сказал.
      – Эта одна вещь – что это? Я могу помочь? Я смогу изменить твое мнение, Алексис? – продолжала Керри с надеждой.
      Алексис наблюдал за ней в гробовом молчании, любуясь классическими чертами ее лица. У нее были высокие скулы, слегка приподнятый нос, пухлые мягкие губы, дрожавшие от его пристального взгляда, и восхитительные голубые глаза с густыми ресницами. Он наклонил голову.
      – Да, только ты можешь изменить мое мнение.
      Он медленно выпрямился, задержав взгляд на низком вырезе ее платья, на ее тонких изящных плечах и на бешено пульсирующей впадинке на шее.
      Керри смотрела на него внимательно. Она все сделает для Петроса, абсолютно все.
      – Как?
      Алексис немного подумал, сдвинул брови, и на его губах появилась усмешка.
      – Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка. Подари мне наследника моей империи, и я заключу с Петросом сделку, которая спасет его шкуру, – прошептал он, напряженно вглядываясь в ее лицо.
      – Ребенка?
      – Да, ребенка, Керри, нашего ребенка.
      Керри прищурила глаза, внезапно поняв, что он сказал. От изумления она потянулась рукой к губам.
      – Ты совершенно спятил! – Она с трудом находила слова, шокированная его предложением. – Я не могу выйти за тебя замуж!
      – Мне нужен ребенок, а не жена! – уточнил он, насмешливо приподняв бровь.
      Это было нелепо! Он явно сошел с ума! Они с Петросом были такими друзьями, почему он не может помочь ему? Почему не может вложить деньги в его предприятие? У него же достаточно денег. Почему ему вдруг захотелось ребенка?
      – Ребенок, – тихо повторила Керри. Облизнув нижнюю губу, она искоса посмотрела на Алексиса. Было видно, что он говорил серьезно. Он обдумал каждое слово, это читалось в его глазах. Керри закашлялась и взяла сначала крепкий кофе, а потом воду со льдом, чтобы смочить пересохшее горло.
      Поставив стакан на поднос трясущимися руками, она спросила тихо, едва дыша:
      – Если я правильно поняла, я, то есть мы, зачинаем ребенка, а когда этот ребенок родится, ты его у меня заберешь. Так?
      На его губах появилась легкая улыбка.
      – Что-то вроде этого.
      Он выпил свой кофе и посмотрел ей в глаза.
      – А ты уверена, что у тебя будет мальчик?
      – А? Что? Ах, мальчик! Я не знаю, – ответила она отсутствующим голосом, глядя сквозь него, как будто его здесь и не было. Ее мысли разбегались. Но, придя в себя, она набросилась на него: – Я знаю, почему ты это делаешь. Это твоя маленькая месть, не так ли? Своего рода акт садизма, и все из-за того, что я тебе отказала в Лондоне. Но мужчины вроде тебя меня не интересуют. Ты меня слышишь?
      Он слышал; его равнодушное пожатие плечами было до такой степени унизительным, что ей захотелось ударить его по надменной физиономии.
      – Из твоих слов я могу заключить, что ты занималась этим в Лондоне. Но все это были мальчишки, дорогая Керри, только мальчишки. Еще одна сексуальная связь тебе не повредит, даже если ты не любишь мужчин постарше. Мужчин с опытом, знающих точно, в чем нуждается женщина, – издевался он, его намеки были оскорбительны. – Конечно, ты не обязана получать удовольствие.
      – О! – воскликнула она, задыхаясь от возмущения. – Как ты точно выразился, я занимаюсь этим с кем, черт побери, хочу, а ты мне не нравишься, Алексис Стефанидес, и я не хочу заниматься с тобой любовью!
      Она откинула с глаз светлые волосы и посмотрела на него с вызовом. Алексис встал, казалось, не замечая её жестоких слов. Он решительно направился к окну, чтобы посмотреть вниз, на толчею афинских улиц. Когда он повернулся к ней, вид у него был усталый.
      – Причина твоего отказа заняться со мной любовью в том, что ты боишься своих чувств ко мне, а не в том, что я оставляю тебя равнодушной.
      Керри возмущенно вскочила, понимая, что он прав.
      – Думай, что хочешь. В тот вечер в Лондоне я сказала тебе, что никогда не лягу с тобой в постель. Ты думаешь, что застал меня врасплох своими угрозами, не так ли? – усмехнулась она, сжав кулаки так, что ногти вонзились ей в ладони.
      Он поднял темную бровь, и его голос стал нежным, как шелк. От неприятного предчувствия мурашки пробежали по спине Керри.
      – Есть одна интересная идея. – Алексис зло рассмеялся и повернулся к окну. – У тебя будет время до пятницы, чтобы принять решение. После этого тебе действительно придется меня умолять, но я тебя не приму.
      – Мерзавец! – закричала она в ярости. Алексис повернулся и угрожающе нахмурился:
      – Замолчи! Перестань кричать: ты знаешь, что я делаю с кричащими детьми.
      Он направился к ней, и она попятилась, как будто его прикосновение могло обжечь ее.
      – Ну, тронь меня, если посмеешь! Я больше не ребенок!
      Алексис посмотрел на нее взглядом, полным презрения, и, обойдя, подошел к двери. Он обернулся, бросив через плечо:
      – Тогда перестань вести себя как ребенок. – Посмотрев на часы, он сказал: – У меня встреча. Пятница – крайний срок, Керри. В полдень.
      Керри смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Наконец она обрела дар речи:
      – Но это слишком быстро.
      Он смерил ее презрительным взглядом.
      – Если ты действительно любишь Петроса, то родить мне ребенка будет для тебя достойной жертвой!
      И он вышел, оставив ее в состоянии шока.

      Когда Керри приехала на остров, Петрос сидел у бассейна. Его лицо было мрачным, и он часто прикладывался к бутылке бренди, чтобы забыться.
      – Ох, Петрос, сколько раз я тебе говорила: бренди не выход из положения, это тебе не поможет, – мягко увещевала Керри, беря бутылку из его рук.
      Он улыбнулся, но в его глазах не было даже искры веселья.
      – Детка, мне так тебя не хватало! Я обещал твоему умирающему отцу, что буду заботиться о тебе, а теперь получается, что ты заботишься обо мне.
      – Как ты можешь такое говорить, Петрос?! Ты был для меня самым прекрасным человеком в жизни. У нас с тобой было и хорошее, и плохое. Не огорчайся, что-нибудь изменится, надо только подождать. – Она наклонилась и нежно поцеловала его. – Идем, дорогой, милый Петрос. Пора ужинать.
      За столом ни Керри, ни Петрос не оценили по достоинству телятину со специями, которую Кристина приготовила для них. Керри сосредоточилась на салате по-гречески с большим количеством сыра и оливками, которые она одно время терпеть не могла, но теперь полюбила. Она ела очень сосредоточенно, надеясь прогнать из головы мысли об ультиматуме Алексиса.
      Именно за этим столом она впервые увидела его. Ей было пятнадцать лет. Она была дикой, избалованной и совершенно непослушной. Бедный Петрос не знал, как с ней справиться. Она была ужасная шалунья!
      Керри провела пальцем по полированной поверхности, все еще хранившей следы царапин, которые она сделала на прекрасном дереве. Глядя на них, она перенеслась в воспоминаниях к тому роковому дню.
      – Но я не хочу идти к себе! – сердито говорила Керри, надув губы и заложив руки за спину. – Я хочу остаться здесь, Петрос!
      – Нет, Керри. Мы уже об этом говорили. Это деловая встреча, а не детский утренник. Будь хорошей девочкой и иди в свою комнату, – ласково говорил Петрос, как бы извиняясь перед гостями.
      Керри топнула ногой и усмехнулась, услышав вздох изумления присутствовавших мужчин. Греческие девушки почти всегда делали то, что им велели.
      – Я хочу остаться! – проговорила она капризным тоном.
      Все мужчины, кроме одного, сидевшего слева от нее, выглядели обеспокоенными. Он был моложе других, но казался более опасным, чем они.
      – Керри, я больше не буду повторять! – Петрос всплеснул руками, когда она проигнорировала его слова. – Алексис, что бы ты сделал с таким непослушным ребенком?
      Алексис повернулся на стуле; взглянув на девчонку с явной неприязнью, он оглядел ее детскую фигурку в розовой шелковой пижаме.
      – Отшлепай ее, дружище, ребенок не умеет себя вести. Я бы не потерпел такого неподчинения в моем доме.
      – Мы не в вашем доме! – дерзко огрызнулась Керри, передернув плечами и взмахнув своими длинными волосами прямо у его лица.
      – Очень жаль, юная леди, потому что, будь это мой дом, вы бы уже лежали у меня на коленях. И вам было бы очень, очень больно.
      – Ваши ничтожные угрозы меня не пугают. Я не гречанка и не собираюсь подчиняться приказам, – язвительно ответила она.
      Петрос открыл рот от удивления и выругался на родном языке.
      – Ну, хватит. Ты слышишь? – уже начиная сердиться, сказал Петрос.
      Но Керри не знала, когда следует отступить. Она схватила нож, лежавший рядом с доской для хлеба, и провела им по полированному столу.
      В тот самый момент, когда она уже была готова выскочить из столовой, сильная загорелая рука схватила ее за запястье как стальной обруч. Ее глаза встретились с глазами Алексиса. В них были холод и злость.
      – Петрос, можно мне?
      Тон, каким это было сказано, испугал Керри. Петрос посмотрел на Алексиса, на Керри, на полированный стол с огромной царапиной на нем и с отсутствующим видом кивнул.
      – Нет, Петрос, прости меня!
      Но было уже поздно извиняться. За несколько секунд Алексис втащил ее в комнату, не обращая внимания на вопли и пинки. К ее великому облегчению, пороть ее он не стал – просто швырнул на кровать и в недвусмысленных выражениях велел сидеть в комнате, не то он вернется. А если вернется, пригрозил он, то порки ей не миновать.
      Коснувшись стола, Керри провела пальцем вдоль неровной линии на прекрасном дереве.
      – Интересно, о чем ты думаешь? – тихо спросил Петрос.
      Керри улыбнулась:
      – Я была очень непослушной девять лет назад. Да?
      Петрос кивнул:
      – Конечно, ты была очень непослушной. – Он покачал головой. – Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить Алексиса. Он тебя унизил. Ты вопила, когда Алексис тащил тебя в комнату, а он просто сгреб тебя под мышку. Должен сказать, ты заслуживала наказания. – Петрос улыбнулся. – Но знаешь ли, Керри, я думаю, что благодаря ему ты стала лучше. Ты была избалованным ребенком.
      Покраснев до корней волос, Керри тщательно подбирала слова. Было очевидно, что Алексис изложил Петросу совершенно другую версию того, что произошло на самом деле. Ей не хотелось, чтобы Петрос думал, что она сердится на Алексиса.
      – Это было очень давно. Мы с Алексисом помирились. Я видела его в Лондоне несколько месяцев назад, и он пригласил меня на ужин, – ответила она и подумала, что лучше бы вообще ничего не говорила.
      В глазах Петроса на мгновение мелькнул огонек надежды, и Керри поняла, о чем он думает. В обычной ситуации она бы постаралась разубедить своего крестного, но в данный момент сделать этого не могла.
      – Простите, мистер Симари, вас к телефону. Это мистер Стефанидес с материка, – сказала Кристина, прервав их разговор. Это была маленькая крепкая женщина с темными блестящими глазами. Кристина читала Керри как книгу и, когда та сказала, что ездила на материк пройтись по магазинам, не поверила ей.
      Петрос посмотрел на Керри с многозначительной улыбкой.
      – Давай, Петрос, иди и поговори с Алексисом, а я погуляю по берегу, – сказала Керри со вздохом. – Вспомнишь черта – он уж тут как тут, – усмехнулась она.
      Так, значит, он все обдумал. Телефонный звонок должен быть как-то связан с сегодняшним разговором. Алексис Стефанидес никогда ничего не делает без определенной цели.
      Керри необходимо было прогуляться. Ее голова была полна противоречивых мыслей. Предложение Алексиса было оскорбительным. Она понимала это, но снова и снова возвращалась к мыслям о ребенке. Она любила детей.
      С того момента как три недели назад она ступила на землю Греции, Керри чувствовала себя так, как будто вернулась домой, но не понимала причины. Возможно, это было радушие, с которым ее встретили, а может быть, что-то более серьезное. Возможно, это была ее судьба.
      – Керри, дорогая, как я рад тебя видеть!
      Даже радость Петроса оттого, что он снова ее видит, не могла скрыть его страданий и озабоченности, когда он встречал Керри в гавани, и теперь она знала, насколько серьезна его тревога.
      Сбросив туфли, она погрузила ноги в мелкий золотой песок. Лондон… Это были чудесные годы, суета ежедневной жизни быстро засосала ее. Быстрый темп жизни нравился ей. Поездки в метро, новые знакомства, журнал «Вог»…
      Она думала, что прочно обосновалась в Лондоне, вплоть до того вечера, когда Алексис неожиданно появился в её любимом лондонском ночном клубе. Надо же было так случиться! Именно в тот момент, когда она чувствовала себя совершенно разбитой и больной (врач сказал, что у нее вирусная инфекция), она встретила Алексиса Стефанидеса!
      Она танцевала всю ночь напролет со своими коллегами. Они веселились, отмечая день рождения.
      – Давай, Керри, оттянись! – крикнул Тимоти, скача по танцплощадке.
      Именно в тот момент, когда она танцевала, она увидела его, одетого в дорогой вечерний костюм, мрачного и раздраженного. Он стоял у стойки, откровенно следя за ее движениями оценивающим взглядом. Сначала Керри подумала, что ей показалось, и продолжала танцевать в надежде, что он растворится в воздухе, если она не обратит на него внимания. Поняв, что вовсе это не трюк Гудини, она стала танцевать для него, вызывающе извиваясь и поглаживая себя по облегающему черному платью. Она танцевала, соблазнительно заигрывая взглядом, дразня своим телом.
      Сначала Алексис казался скучающим. Он неспешно поднес к губам бокал с янтарной жидкостью в знак приветствия, но она продолжала танцевать, пока не увидела жадные огоньки в его глазах.
      В этот момент он поставил пустой бокал на стойку и направился прямо к ней, гипнотизируя ее взглядом.
      – Иди сюда, колдунья, – прошептал он голосом, исходившим как будто из самой души.
      Он привлек ее к себе, и у Керри перехватило дыхание, когда она почувствовала так близко его крепкое, сильное тело. Похоже, Алексис никогда не перестанет удивлять ее.
      – Значит, ты флиртуешь и танцуешь здесь с этими людьми. Это очень опасная игра, не правда ли, малышка? Тебе кто-нибудь говорил, что это опасное развлечение? – тихо прошептал он ей на ухо, и Керри задохнулась от волны необычных, совершенно необъяснимых ощущений, накрывшей ее с головой.
      Керри отстранилась и, выдавив из себя улыбку, промурлыкала:
      – Алексис, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Он слегка наклонил голову, мрачно посмотрев на нее.
      – Не понимаешь? Да ладно, не притворяйся наивной, Керри. Я же видел! Ты открыто флиртовала с этими мальчишками, – он обвел рукой вокруг, – а теперь со мной.
      Керри рассмеялась, но он снова прижал ее к себе, и у нее вновь перехватило дыхание.
      – Эти мальчишки? Эти мальчишки – мужчины! – Она показала на Пола. – Пол – вон тот – он женат!
      Она говорила возмущенно, надеясь, что Алексис ее быстро отпустит. Ей не нравилось, что от его близости у нее перехватывает дыхание.
      – Значит, ты пустилась во все тяжкие? Я правильно выразился, не так ли?
      Керри не чувствовала за собой никакой вины. Но откуда же тогда это желание оправдываться?..
      – Ну, не со всеми сразу, понимаешь? – усмехнулась она и попыталась вырваться.
      Алексис сердито фыркнул:
      – Петрос не должен был отпускать тебя с острова! Твой дом – Порос! – Его акцент становился заметнее с каждым словом.
      – Петрос не смог бы меня остановить, и ты тоже, – ответила Керри.
      Можно было подумать, что она танцует со своим отцом, а не с мужчиной, который всего на семь лет старше ее!
      Алексис взглянул на нее сверху вниз, и его темные брови неодобрительно сдвинулись. Он спокойно проговорил:
      – Я бы смог тебя остановить, но я хотел дать тебе возможность расправить крылья. Вспомни, что ты сделала, когда тебе было пятнадцать. Я был единственным, кто тебя тогда остановил.
      Лицо Керри залилось краской, а ее голос при воспоминании об этом стал раздраженным:
      – Ну и что же это было?
      Он взял ее за подбородок и остановился, когда музыка стихла. Керри вынуждена была смотреть в его глаза, когда он тихо ответил:
      – Ты недооцениваешь мои возможности.
      – Это были не возможности, – огрызнулась Керри, пытаясь вырваться, хотя он крепко держал ее. – Это была грубая сила. Ты был хулиган, Алексис Стефанидес! А я была еще ребенком. Я обезумела от горя: мой отец, моя мать и мой маленький брат умерли в течение нескольких месяцев один за другим, и я нуждалась в обществе. Я нуждалась в любви, а не в порке!
      Пока Керри говорила это, слезы текли по ее щекам. Алексис заметил их и, тихо выругавшись, притянул ее снова к себе.
      – Ты была очень непослушной, как и сегодня, – нежно шепнул он ей на ухо. – И я не порол тебя. Я мог бы, но не сделал этого.
      В его голосе звучала нежность, которой она никогда не слышала раньше и которая была ей так нужна. Он выпрямился и потянул ее за собой.
      – Пойдем со мной. Боюсь, что ты слишком много выпила и можешь стать легкой добычей для какого-нибудь плейбоя.
      На этот раз Керри удалось освободиться из его рук, едва не упав при этом на пол.
      – Нет!
      – Керри, – мягко предупредил он.
      Но Керри упорствовала, с вызовом глядя на него:
      – Оставь меня в покое, Алексис. Я не желаю, чтобы мне приказывали!
      Она зачарованно смотрела, как мускул напрягся и дернулся на его лице. В глазах было предупреждение, но Керри его проигнорировала. Наконец он кивнул и произнес раздраженным голосом:
      – Что ж, пусть будет так. – И, повернувшись, быстро пошел к выходу.
      Его удаляющуюся фигуру провожали благосклонные взгляды посетительниц клуба, и, хотя Керри немедленно выбросила из головы то, что они так высоко оценивали, вечер с этого момента потерял интерес. Ее друзья вскоре разошлись по домам, и оказалось, что только Керри приехала издалека, и ей нужно было ехать домой на такси.
      Когда Алексис ушел, она еще долго танцевала. Она была так зла на него, что танцевала не останавливаясь, забыв про плохое самочувствие и все рекомендации врача.
      Чуть позже, взяв свой жакет, она спускалась по ступенькам клуба. У нее сильно кружилась голова, и она чувствовала себя немного пьяной, хотя выпила всего два бокала вина. И почему-то ей было очень тоскливо.
      Поток холодного воздуха заставил ее задержать дыхание и посмотреть вверх. Еще не приблизившись к возвышающейся в дверном проеме фигуре, она поняла, что это Алексис. Она узнала его по волосам, дыбом вставшим на затылке.
      – Убирайся! – пробормотала она негодующе. Вздохнув, она попыталась пройти мимо него, но он словно стальным обручем обхватил ее за плечи. Его сильные руки крепко держали ее.
      – Алексис, я не нуждаюсь в няньке! – в бешенстве крикнула она ему.
      – Я провожу тебя домой, – настаивал он своим низким голосом. Он привлек ее к себе, чтобы дать пройти другим, и она оказалась прижатой к его твердым как камень мышцам. Сделав вдох, она почувствовала головокружение и повисла на Алексисе, уцепившись за него пальцами. Услышав его смех, она злобно спросила:
      – Что тут смешного?
      – Ничего. Но, кажется, я впервые вижу тебя пьяной, – объяснил он тихо.
      – Я не пьяна! Я больна!
      Алексис повел ее, не обратив внимания на эти слова. Он крепко держал ее за талию, пока подзывал свой лимузин.
      Ночной воздух показался ей нестерпимо холодным. Она дрожала и тупо смотрела на освещенную улицу, внезапно почувствовав себя намного хуже.
      Алексис открыл дверцу машины и велел ей сесть. Керри, теряя сознание, задела носком туфли за бордюр и упала бы, не приди он ей на помощь. Уже в комфортабельном салоне дорогого автомобиля он отрывисто бросил шоферу:
      – В гостиницу!
      Керри не понимала, почему у нее так кружится голова, почему ноги онемели.
      – Вот что значит быть пьяной, моя милая крошка Керри, – сказал он ей иронично. Он не был раздражен, в глубине души он забавлялся.
      – Я не пьяна! Это вирус, я же тебе говорила, – слабо запротестовала она.
      – Ну, если ты говоришь, пусть будет так, Керри, – мягко согласился он.
      Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Он всегда был с ней так надменен, так неприступен, как будто считал ее ребенком. Она понимала, что они подошли к поворотному моменту в их отношениях, и его взгляд подтвердил это. Смех смягчил таинственное выражение его лица. Он всегда был опасен. Керри знала это с самого первого дня их знакомства, но теперь решила пренебречь этой опасностью. Слабая, но заинтригованная, она провела пальцем по нежной ткани его рубашки снизу до бабочки. Неуверенно расстегнув бабочку, повисла на его плече. Расстегнула две верхние пуговицы на рубашке. В этот момент он остановил ее, нежно сжав пальцы загорелой рукой.
      – Нет, Керри, подумай, где мы находимся. Нужно быть терпеливой, моя дорогая. Я понимаю, мы слишком долго ждали этого. Подожди еще немного, – тихо шептал он, осторожно обняв ее.
      Керри не возражала. Она погрузилась в насыщенный аромат его мужественного тела. Она смотрела на его мускулистую грудь и понимала, что это теплое, страстное, манящее и, как ни странно, надежное прибежище. Закрыв глаза, она прислонилась к нему, следуя бессознательному порыву.
      Керри болтала ногами в спокойной воде Эгейского моря. Она всегда думала, что ее дом – Лондон, поскольку она там выросла. В четыре года родители привезли ее туда из Ирландии. Но когда она вернулась в этот город после нескольких лет пребывания в Греции, оказалось, что это больше не ее дом, как она думала раньше.
      До знакомства с Питером Керри чувствовала себя одинокой и очень несчастной. Познакомившись с ним, нежно полюбила его и всегда скучала по нему. Как и сейчас, хотя знала, что с ним все в порядке – Одри за ним ухаживала.
      Звонок Петроса был сигналом бедствия, но и она чувствовала себя несчастливой до встречи с Алексисом и при первом же удобном случае полетела на остров. Алексис вернул ей радость и вкус к жизни, который был у нее, пока она жила в Греции. Простые человеческие радости. Керри чувствовала, что ее судьба связана с этим прекрасным местом, которое она могла назвать своим домом.
      – Керри, – позвал Петрос, – иди скорее сюда, у меня есть для тебя хорошие новости.
      Керри шла босиком по мелкому золотистому песку навстречу своему крестному. Он постарел за последние несколько недель. Он был обеспокоен не только угрозой лишиться средств к существованию, но и тем, что судьба многих моряков и служащих была поставлена на карту.
      – Да, Петрос, что такое?
      – Алексис. Он приедет к нам. Он хочет поговорить о бизнесе. Алексис сказал, что это предварительный разговор, но он заинтересован в инвестировании флотилии «Афродита». – Петрос взял ее руку, и улыбка преобразила его озабоченное лицо. – Это было бы чудесно!
      Керри, улыбнувшись, спросила:
      – Когда нам его ждать?
      Они шли по террасам сада к освещенному бассейну.
      – Он будет здесь завтра после обеда. Алексис принял мое предложение остаться ночевать. Он спрашивал о тебе, моя дорогая. – Петрос, обернувшись, посмотрел на Керри. – Я начинаю думать, что он скоро потеряет от тебя голову.
      Керри фыркнула.
      – Вот праздничек-то будет! Да он не способен любить даже собственную мать!
      – Керри, ты говоришь ужасные вещи, и ты знаешь, что это неправда, – одернул ее Петрос. – Я знаю Елену – она хорошая женщина, правда, довольно высокомерная, – признался он.
      – Такая же, как и ее сын, – надменная и властная. Я познакомилась с ней, когда мы провели с ними день на его яхте, помнишь? Сначала она была со мной нелюбезна, ворчала на меня, но я не стала слушать, а сразу села и стала ей читать.
      Керри улыбнулась при мысли о Елене. Ей было приятно узнать, что операция по возвращению зрения прошла для Елены успешно.
      – Я отлично помню, какими глазами Алексис смотрел на тебя. Никто так не разговаривал с его матерью, даже он сам. Он был поражен тем, как ты себя держала, не обращая внимания на ее придирки, и как она была довольна, – сказал Петрос задумчиво. – В тот день ты произвела на него большое впечатление.
      – Правда? Я помню, как вы все сидели и слушали мои рассказы. – Она улыбнулась, и веселые искорки мелькнули в ее глазах. – Вы все аплодировали. Ты помнишь, Петрос? А потом он все испортил этой ужасной игрой.
      – Да, я это очень хорошо помню. Ты накричала на него за то, что он жульничает, а он поставил тебя в неловкое положение.
      Керри проигнорировала комментарий Петроса по поводу игры и Алексиса. Она еще отомстит за это. Он заставил ее краснеть. А может быть, ее заставляли краснеть нескромные девичьи мысли о мужчине, сидящем напротив нее? Ее мысли об Алексисе были, мягко выражаясь, интересными. Но Алексис все испортил, сказав:
      – Полковник Мастард делал это в библиотеке своим кинжалом. – И потом добавил с дьявольским смехом; – Он угрожал кинжалом мисс Скарлет.
      Керри мысленно покраснела. Она была в этот день мисс Скарлет, одной из жертв в этой игре.
      – Он вовсе не поставил меня в неловкое положение, Петрос. А ты помнишь, что я рассказывала? Теперь ты вспоминаешь?
      Петрос кивнул и рассмеялся.
      – Конечно, вспоминаю, но ты все равно расскажи. Вздохнув, Керри начала:
      – Эта история не из книги, ее мне часто рассказывал отец. Она называлась «Дочь моря». Он ведь любил море? – спросила она задумчиво. – По иронии судьбы море и стало причиной его смерти.
      – Море не было причиной его смерти. Он умер от сердечного приступа, когда был на море. Или, скорее, от разрыва сердца. Ему так не хватало твоей матери. И нам всем тоже. Она была чудесной женщиной, – тихо произнес Петрос.
      Ее мать была настоящей ирландкой, голубоглазой и такой острой на язык, что с ней предпочитали не связываться. Она умерла при вторых родах, оставив Керри и ее отца осиротевшими.
      Отец ее происходил из скандинавской семьи. Его предки поселились в Южной Ирландии в восемнадцатом веке. От них Керри унаследовала светло-золотистые волосы. Те самые волосы, которые так любил Алексис.
      Керри улыбнулась. Если быть честной, она все еще была в шоке от предложения Алексиса. Правда, она сама пришла к нему в офис, чтобы уговорить его помочь Петросу, и могла бы использовать свои женские чары, чтобы достичь этого, но иметь от него ребенка – это совершенно другое!
      Женские чары! Она не могла удержаться от смешка. У нее не было и мысли очаровывать его. Вопреки тому, что Алексис думал о ней, опыт Керри был весьма ограничен. Он был лишь вторым мужчиной, с которым она целовалась, а о занятиях любовью и говорить не приходилось. Самым интимным эпизодом в ее жизни была та ночь, когда Алексис привез ее в почти бессознательном состоянии к себе в гостиницу. Он был слишком благороден, чтобы воспользоваться обстоятельствами.
      – Спи, Керри, – прошептал он ей на ухо, внеся к себе в номер.
      Она проснулась в незнакомом помещении с задернутыми тяжелыми шторами. В висках стучало. Осмотревшись, она вскрикнула.
      – Алексис!
      Его имя сорвалось с ее губ от неожиданности.
      Он спал поверх одеяла в одних бермудах. Она, не отрываясь смотрела на него; он выглядел так же безукоризненно, как манекенщики, которые их рекламируют.
      Керри покраснела. Приложив руку к пульсирующему виску, она закрыла глаза, и в памяти ее начали мелькать эпизоды минувшей ночи.
      – Ты слишком много выпила, милая крошка, – прошептал ей Алексис на ухо.
      Вскочив на кровати, она инстинктивно потянула одеяло на себя и замотала головой. Алексис был слишком близко, чтобы чувствовать себя спокойно.
      – Ух, ты! А еще несколько часов назад ты не отличалась скромностью. Ты всем своим видом показывала, что страстно хочешь раздеться, – проворчал Алексис, приподнявшись на локте и мрачно глядя на нее сверху вниз.
      – Я вовсе не хотела!
      Заложив прядь платиновых волос ей за ухо, Алексис прошептал:
      – Нет, ты хотела. Знаешь, как я люблю твои волосы? И эти чудесные ирландские глаза, особенно когда ты смотришь на меня с ненавистью.
      Керри внезапно почувствовала, что краснеет от его взгляда, остановившегося на ее губах. Она нервно провела языком по нижней губе и только потом поняла, что Алексис воспринял это как призыв.
      – Не смей! – закричала она, поняв его намерения, но ей недоставало убедительности.
      Он очень медленно опустил голову и нашел ее губы, заглушив возможные попытки возражения поцелуями. Он всегда любил подчинять, и эта ситуация не была исключением.
      – Ты очень хотела этого вчера вечером, Керри, – сказал он между поцелуями, которые одурманивали ее.
      Она пыталась сопротивляться этому чувству, но губы не слушались. По напрягшимся мышцам Алексиса она ощущала силу его возбуждения и отказалась от дальнейших попыток сопротивления.
      Яростно оттолкнувшись от его широкой груди, Керри закричала:
      – Алексис, нет, я не хочу этого!
      Он внимательно посмотрел ей в лицо и прошептал:
      – Нет, ты хочешь. Я мог бы заняться с тобой любовью несколько часов назад, но я хотел, чтобы ты знала, что происходит, и, конечно, участвовала в этом.
      Керри подтянула одеяло к подбородку, чтобы скрыть свое смущение.
      – Я была пьяна и нездорова. Джентльмен не станет заниматься любовью, как ты это называешь, с больной женщиной.
      Алексис резко рассмеялся.
      – Значит, ты еще многого не знаешь о мужчинах, если так думаешь. Некоторые могут удовлетворять свои желания, даже если у женщины припадок.
      Гримаса исказила лицо Керри.
      – Это омерзительно! И так похоже на тебя! Ты отвратителен уже потому, что привез меня сюда!
      Керри замахнулась на него, что было страшным оскорблением для грека.
      Алексис сердито фыркнул и спрыгнул с кровати. Греческое ругательство он произнес так, что у Керри мороз пробежал по коже.
      – Я заставлю тебя вымаливать у меня прощение за эти слова, ирландская злючка. Никто не смеет оскорблять Стефанидеса!
      – Я это сделала, – сказала она, загнав его в угол. Он был величествен в своем гневе, а в том, что он страшно рассержен, у нее не было никаких сомнений. Керри с грустью подумала, что зашла слишком далеко.
      Он выглядел устрашающе. Его кулаки были с силой сжаты. Но вместо того чтобы преследовать свою жертву, он подошел к телефону и заказал такси, чтобы отвезти Керри домой.
      Алексис повернулся к ней, угрожающе прошептав:
      – Я желаю, чтобы ты убралась из моего номера, пока я буду принимать душ, или, клянусь небом, я проучу тебя так, что ты это запомнишь на всю жизнь!
      Он быстро направился в ванную и защелкнул дверь.
      Через несколько минут дрожащая и сконфуженная Керри стояла в холле гостиницы среди шумной толпы пришедших на работу служащих. Ее волосы были всклокочены, одежда сильно помята, в глазах застыл страх. Она понимала, что думают о ней работники гостиницы. Она могла читать это в их глазах и слышать в их шепоте. Впервые в жизни Керри было не по себе, но, высоко подняв голову, она направилась к выходу.

      – Алексис, как приятно снова тебя видеть, – выдавила Керри с вымученной улыбкой. Она очень надеялась, что Петрос не заметит, что за этой улыбкой скрывается злобное выражение глаз.
      Алексис казался равнодушным. Его взгляд скользнул по ее губам и, казалось, проник в самую душу, отчего все внутри ее просто перевернулось. Он наклонил голову и коснулся холодными губами ее щеки.
      – Керри, дорогая, днем ты намного красивее, – сказал Алексис. Его голос легко покрывал расстояние от причала до того места, где их ждал Петрос с машиной.
      – Думаешь, что ты очень умный? – тихо прошипела Керри, испепеляя его взглядом.
      Ее волосы развевались под легким бризом, и она убрала их за уши, едва он ее отпустил.
      – Я не думаю, малышка. Я знаю, – тихо сказал он и повернулся, чтобы взять свой кожаный чемодан. – Идем к Петросу и посмотрим, какой замечательной актрисой ты можешь быть.
      Керри страшно хотелось задеть его за живое, но ее гнев, как обычно, не обидел, а скорее развеселил его. Он умел обращаться с ней так, как никто другой.
      – Петрос, дружище, мне кажется, твоя крестница стала еще бесстыднее, чем раньше, – заявил Алексис, приветствуя крестного отца Керри, а ее обняв за талию. Он улыбнулся, видя ее изумленный взгляд. – Бесстыднее и красивее – вот почему ей удается выходить сухой из воды.
      Керри покраснела, с трудом удержавшись от язвительного комментария. Но почему он обязательно напоминает ей о событиях того рокового дня?
      Петрос смотрел на них обоих с надеждой, и Керри, сама того не ожидая, улыбнулась Алексису, а он ей. Это было трогательно, и ее взгляд задержался на его чувственных губах. Интересно, каким должен быть настоящий поцелуй этих губ, подумала она.
      Петрос рассмеялся.
      – Да, но Керри сказала, что вы уладили это маленькое недоразумение.
      Алексис расхохотался и прижал Керри к себе.
      – Все было забыто вскоре после того, как я исполнил наказание. Хотя ты дорого заплатила за свою грубость, не так ли, малышка? – Он нежно ущипнул Керри за нос. – Но думаю, что тебе потребовалось немного больше времени, чем мне. Ты все еще ревела, когда я пришел взглянуть на тебя в тот вечер перед отъездом, но я уверен, что эти горькие слезы – следствие злобного ирландского характера. Ирландцы известны своим темпераментом.
      Керри мгновенно побледнела; она всегда думала, что это Петрос успокоил ее перед сном и это он нежно поцеловал ее в лоб. И, черт побери, Алексис был прав в том, что слезы ее были по большей части слезами ярости.
      Петрос кашлянул и переменил тему разговора.
      – А кстати, почему ты прибыл не на своей яхте? Что, дела пошли плохо?
      Алексис нахмурился.
      – Нет, как ты знаешь, мой бизнес процветает. А выбор вида транспорта связан с тем, что моя непослушная сестра притащила десятка полтора своих университетских друзей на мою яхту.
      – А! Понятно! Значит, и у сильного, жестокосердного грека есть в душе уязвимые места! – съязвил Петрос.
      Алексис засмеялся и прижал Керри к себе.
      – Думаю, я был более терпелив, чем обычно.
      Керри посмотрела на обоих мужчин. Алексис был ничуть не терпимее, чем раньше. Он был жестоким, бессердечным чудовищем!
      – Терпимее, черта-с два! – пробормотала она, освободившись от его руки. Слава Богу, только Алексис слышал ее реплику!
      – Едем на виллу, Алексис. Кристина уже кое-что приготовила перекусить. Если не ошибаюсь, твои любимые пирожные, – радостно сообщил Петрос.
      Алексис кивнул, снимая серый парусиновый пиджак.
      – Петрос, сначала мне надо поговорить с тобой лично, а потом я должен искупаться. У меня все утро были деловые встречи, и мне необходимо освежиться.
      К ужасу Керри, Алексис сел рядом с ней на заднее сиденье сверкающего красного «мерседеса». Ее крестный сел рядом с их водителем Джорджем, мужем Кристины.
      Керри думала, что в машине достаточно места, чтобы сидеть в отдалении от Алексиса, но вскоре ощутила тепло его мускулистого бедра и тот нежелательный эффект, который его близость оказывала на нее. Алексис снял галстук и, расстегнув пуговицы, закатывал рукава рубашки, открывая загорелые волосатые предплечья.
      У Керри перехватило дыхание и пересохло в горле, а ее тело испытывало наслаждение от такой близости с мужчиной. Это так ее возбуждало, что она проклинала себя за свою слабость.
      Алексис повернулся к ней и задал вопрос, от которого по спине ее забегали мурашки:
      – Ты искупаешься со мной, Керри?
      Керри вытаращила глаза. Прежде чем она успела ответить, Петрос обернулся и сказал:
      – Конечно. Керри никогда не упускает возможности искупаться с нашими гостями, правда, дорогая?
      Керри потеряла дар речи. Взглянув на Алексиса, она увидела мрачное, злобное веселье в его глазах и пожалела, что не сказала «нет».
      – Что ж, прекрасно, я буду ждать этого с нетерпением, – пробормотал Алексис и одарил ее чарующей улыбкой. Он поднес ее руку к губам, и лучшее, Что она смогла сделать, – это не вырвать руку.
      Керри посмотрела на своего крестного. В его глазах были надежда, живость и блеск, которые, как ей казалось, ушли навсегда.
      Ей было все равно, какой купальник надевать – все они были до смешного открытыми. Что на нее нашло, когда она покупала их на распродаже? Однако она сделала это и только теперь пожалела о той покупке. Ее старые купальные костюмы стали слишком малы, поскольку она приятно пополнела по сравнению с подростковым возрастом, когда была похожа на заморыша.
      Она с неохотой влезла в лимонно-желтый купальник и надела сверху свободную майку. Сунув ноги в удобные шлепанцы, направилась на террасу.
      Алексис стоял на ступеньках, глядя на море. Керри залюбовалась его могучими плечами, сильно загоревшими под щедрым греческим солнцем. Его широкая грудь, мускулистые руки и узкая талия были ей хорошо знакомы: она помнила все подробности их встречи в Лондоне. Он спокойно стоял к ней спиной в черных шортах, облегающих бедра. Она была уверена, что он чувствует ее взгляд.
      Алексис повернулся, и его лицо осветила недобрая улыбка.
      – Ты только подумай, дражайшая Керри, какое наслаждение тебе может доставить это тело, хотя бы и на короткое время!
      Керри нахмурилась и, проходя мимо него, резко ответила:
      – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты знаешь, что я думаю о тебе и об этой нелепой идее. Почему ты не можешь просто помочь ему, ведь он твой старый друг?
      Блеск в глазах Алексиса исчез, и брови сдвинулись. Его губы заметно напряглись.
      – Ты знаешь условия, моя милая. Не пора ли помочь Петросу, учитывая то, что последние девять лет он платил за твое дорогое обучение и развлечения, что было ему не по карману? Он выполнял обещание, данное твоему отцу, и помогал, когда у тебя были неприятности.
      Керри задохнулась от изумления. Он все повернул так, как будто во всем была виновата она! Как он мог узнать об идиотском вложении денег в постановку провалившегося ревю? И что это значит – Петросу было не по карману платить за ее обучение в университете?
      – Это ложь! Петрос всегда уверял меня, что мое обучение стоит того, а мое, мое…
      – Твое что, Керри? Ты позволила жулику втянуть себя в дурацкую аферу. Я поражался тому, что ты все еще столь наивна, но потом, в Лондоне, я понял, что это совсем не так. Ты всего лишь маленькая соблазнительная… – Алексис не договорил, потому что Керри внезапно вскочила и ожесточенно занесла руку, целясь прямо в его надменную физиономию.
      Она тяжело дышала, гнев переполнял каждую клеточку ее маленького тела.
      – Ты ничего обо мне не знаешь! Ничего! – набросилась она на него.
      Прокричав это, она побежала по пляжу к воде. Стянув на ходу майку, прыгнула в воду так, будто сам дьявол гнался за ней, впрочем, почти так оно и было!
      Каждый взмах руки, прорезающей кристальную воду, приближал ее к заякоренному плоту, вокруг которого пузырилась бирюзовая вода залива. Интуиция подсказывала, что Алексис следует за ней. Она ощутила прилив страха, как при появлении хищника, патрулировавшего глубокие и временами опасные воды вокруг нее. Этот хищник не убьет ее, но уж точно причинит вред, если не сломает жизнь.
      Запыхавшаяся и ослабевшая, она была в нескольких метрах от плота, когда он настиг ее. Сильные руки обвили талию. Алексис резко окунул ее, заставив наглотаться соленой морской воды. Вынырнув, задыхаясь и кашляя, она закричала:
      – Пусти! Оставь меня в покое!
      Они вновь погрузились в воду и, разбрасывая вокруг брызги, вынырнули на поверхность, судорожно моргая. Алексис прошипел:
      – Плыви к плоту, злючка, и там ты сможешь услышать всю горькую правду!
      Керри из последних сил схватилась за край плота. Ее грудь болела от напряжения, и не было сил, чтобы вылезти из воды.
      Алексис влез на плот, крепко и больно схватил ее за руку и одним быстрым движением вытащил из воды.
      Керри едва не закричала от боли, но нет, такого удовольствия она ему не доставит. От длительного и интенсивного плавания все ее мышцы заныли. Она не плавала годами и понимала, как глупо сейчас выглядит.
      Затянувшееся молчание прервал Алексис. Его голос был беспощаден.
      – А теперь тебе придется меня выслушать. И ты не избежишь ужасной правды о Петросе и его долгах. Все гораздо, гораздо хуже, чем ты думаешь.
      Керри закусила губу. Она не решалась посмотреть на Алексиса. Если это касалось оплаты обучения и содержания, ей трудно будет смотреть Петросу в глаза.
      – Посмотри на меня, Керри, – мягко сказал Алексис.
      Она неохотно подчинилась, облизав языком соленые губы. С трудом сглотнув, она пожала плечами и резко ответила:
      – Ну, говори, я ничего не узнаю, если ты не скажешь.
      Он нахмурился, а голос его стал вкрадчиво-мягким. Это означало, что он теряет терпение.
      – Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Керри.
      Керри, тяжело вздохнув, сказала:
      – Прости, Алексис. Мне не хочется об этом слышать, но думаю, у меня нет выбора.
      Алексис покачал головой.
      – Я говорил с Петросом всего несколько минут назад. Он конченый человек, Керри. Он продал почти все свое имущество, кроме виллы и флотилии «Афродита», которая в ее теперешнем состоянии почти ничего не стоит.
      Керри закрыла глаза, на которые уже навертывались слезы.
      – Продолжай. Ты сказал, что он не в состоянии обеспечивать меня. Но деньги на мои личные расходы – я думала, это деньги моего отца.
      – Нет, это не так. Твой отец оставил тебе весьма небольшую сумму. – Он посмотрел на свои руки, затрудняясь с объяснением. – Петрос не хотел, чтобы ты восприняла это как милостыню. Ты всегда была щепетильна в подобных вещах, и он предоставил тебе возможность думать, что наличные деньги – это часть состояния твоего отца. Но это было не так.
      – Понятно.
      Керри охватили противоречивые чувства. Значит, Петрос обманывал ее все это время, чтобы сделать счастливой?
      Алексис наклонился вперед, чтобы убрать мокрые волосы с ее лица. Она вздрогнула и посмотрела на него с болью в глазах.
      – Твоей вины в этом нет, – сказал он ласково, прикоснувшись к ее щеке, – и не это разорило его. Было и многое другое на протяжении ряда лет. И ты должна понять, что у него никогда не было крупной флотилии, и он никогда не пытался вкладывать капитал в прибыльные предприятия. Твой отец был движущей силой его бизнеса, и, когда он умер, флотилия Петроса пришла в упадок.
      Керри сглотнула, все еще ощущая вкус морской воды. Ее голос звучал ровно, но сердце разрывалось на части.
      – Он банкрот?
      Алексис повернулся к ней спиной и посмотрел в направлении виллы. Она сделала то же самое. Они молча смотрели на Петроса, а тот смотрел на них.
      – Алексис, прошу тебя! Скажи, он теперь банкрот? – повторила она более настойчиво.
      – Он обанкротится, если в самое ближайшее время не найдет себе поручителя. – Алексис наблюдал за ее реакцией, затем тихо добавил: – Но ты можешь остановить все это, Керри. У тебя есть власть.
      Керри закрыла глаза. Она изо всех сил пыталась забыть о его предложении. Цена казалась ей непомерной.
      – Ты не понимаешь, Алексис. Вопрос о ребенке не имеет к этому совершенно никакого отношения, – ответила она, едва дыша. У нее перехватывало дыхание при одной только мысли об этом. Как все это будет происходить? Где и когда? Кто будет ухаживать за их ребенком? И самое важное – какое место она займет в его или ее будущем?
      Алексис взглянул на нее сквозь полуопущенные веки и произнес, растягивая слова:
      – Значит, об этом больше нечего говорить. Тем не менее, последний срок в пятницу днем.
      Его лицо выразило неодобрение, но он не сказал больше ничего.
      Итак, он продолжал настаивать на своем. Что ей было делать? Иметь от него ребенка? Но это совершенно бредовая идея. Или нет?
      Неожиданно Алексис положил руку ей на шею и стал притягивать ее к себе.
      – По крайней мере, мы можем дать Петросу хоть какую-то надежду. Он все еще смотрит на нас.
      Все произошло слишком неожиданно. В следующую же секунду она лежала на коленях у Алексиса.
      – Нет, Алексис, это ложная надежда, ему нужно не это, – запротестовала Керри, но уговоры ее были бесполезны. Он не хотел ни слушать ее возражений, ни отказываться от своих намерений.
      Алексис нежно прикоснулся большим пальцем к ее верхней губе. Она безнадежно вздохнула, и он, наклонившись, поцеловал ее.
      Он был так нежен, так осторожен, покусывая ее нижнюю губу и проводя языком по ее зубам, что она громко застонала и позволила ему проникнуть глубже.
      Керри была потрясена до глубины души – она чувствовала то, чего, как она считала, не может быть.
      Только бы это не кончалось! Истома охватила ее грудь, бедра – все ее тело.
      Она открыла глаза, когда он прошептал:
      – В твоей власти помочь Петросу, только в твоей. – Потом он, резко подняв голову, сказал: – Ну, давай, поплыли к берегу, тебе нужно остыть после такого бурного проявления чувств.
      Он столкнул Керри в голубые волны Эгейского моря, и она погрузилась в воду, преследуемая его смехом.
      Задержав дыхание, Керри нырнула. Она ему еще покажет! Пришло время поменяться ролями и побить противника его же оружием. Она поднырнула под плот, зная, что скоро он забеспокоится. Она использовала этот трюк много раз со своим отцом и Петросом, и он ни разу ее не подводил.
      Она увидела тень Алексиса, наклонившегося над краем качающегося плота, а потом его тело неожиданно прорезало воду. Он быстро осмотрелся. Керри не совсем поняла, что было в его глазах, но, что бы это ни было, это испугало ее до такой степени, что она быстро вынырнула, хватая воздух, и уцепилась за край плота.
      Через секунду он был рядом с ней. В его глазах светились веселые искорки. Он негромко рассмеялся.
      – Когда ты этому научилась? Чем больше ты убегаешь, тем больше мне это нравится. А теперь поплыли обратно к берегу, дорогая Керри, иначе я за свои действия не отвечаю.
      Керри поплыла обратно, зная, что Алексис следует прямо за ней, однако его близость придавала ей спокойствие во время долгого возвращения к берегу.
      Они, запыхавшись, возвращались на виллу в приятном молчании. И только когда поднимались по ступенькам террасы, Алексис взял ее за руку и переплел свои сильные пальцы с ее, предупредив движением бровей, чтобы она держалась спокойно.
      Подняв голову, Керри увидела, что Петрос сидел в тени, глядя на них и улыбаясь.
      – Хорошо поплавали? – спросил он Алексиса.
      – Конечно. Вода освежает и тело, и дух, – ответил тот, отпустив Керри, чтобы налить себе апельсинового сока, стоявшего на подносе. – Керри, тебе налить?
      Он оценивающе посмотрел на нее и цинично ухмыльнулся.
      Керри отрицательно махнула рукой. Это выглядело глуповато, но она вдруг вспомнила про свой крохотный купальник и быстро сказала:
      – Нет, спасибо, мне надо принять душ, переодеться и привести себя в порядок. Потом я, может быть, к вам вернусь.
      Алексис улыбнулся, блуждая глазами по ее стройному телу.
      – Ты и так прекрасно выглядишь. Правда, Петрос?
      – Вне всякого сомнения. Думаешь, почему я назвал свою флотилию в ее честь? Она Афродита Поросская, – рассмеялся он. – Отец часто называл ее дочерью моря, – сказал он с грустью в голосе, – а вскоре после ее приезда сюда я приобрел флотилию. Ту самую флотилию, которая может тебя заинтересовать, Алексис.
      Сердце у Керри сжалось, когда она увидела нетерпение в глазах Петроса и услышала желание в его голосе. Алексис, развалившись в кресле, повел плечами и взглянул на нее. Его взгляд говорил: «Теперь твой ход!».

      Платье из лиловой тафты без рукавов подчеркивало лавандовый оттенок глаз Керри, и она не сомневалась, что выглядит потрясающе. Ее волосы были уложены в свободный пучок, на лице – минимум косметики. На ней были скромные бриллиантовые серьги, принадлежавшие ее матери, и экстравагантное ожерелье, которое ей купил Петрос к совершеннолетию. Возможно, она надевает его в последний раз.
      – Как ты прекрасно выглядишь! Я так горжусь тобой, дитя мое! – произнес Петрос, входя в гостиную. Голос его был усталым, и Керри сразу же заметила, что он не переоделся к ужину. – Прости, я не слишком хорошо себя чувствую. Ты сможешь развлечь нашего гостя, Керри?
      Слезы щипали ей глаза: Петрос выглядел бледным, несмотря на свой загар, седина в волосах стала более заметной, в глазах была усталость. В этот момент она была готова сделать для него все на свете.
      – Петрос, ты плохо себя чувствуешь? – спросил Алексис, присоединившись к ним. Тревога в его голосе звучала естественно, впрочем, разве могло быть иначе?
      Петрос замахал рукой, когда Алексис направился к нему.
      – Все в порядке, Алексис, наверное, я перегрелся на солнце. А может быть, я стал слишком стар для всего этого. Вечеринки уже не привлекают меня. – Он слегка пожал плечами. – Когда Кристос узнал, что ты приезжаешь на остров, он настоял, чтобы мы пошли в таверну.
      – Не волнуйся, мы можем отменить ужин. Я уверен, Кристос все правильно поймет.
      Алексис с насмешкой взглянул на Керри. В голове у нее звучал его голос: «Ты можешь остановить все это». Но конечно, она ничего не скажет в присутствии Петроса.
      – Нет. Вы с Керри должны пойти и извиниться за меня, – настаивал Петрос, расположившись в мягком белом кресле.
      – Как скажешь, Петрос, но сначала давай разберемся с тобой. У тебя что-нибудь болит? Не надо ли вызвать врача? – мягко, но настойчиво расспрашивал Алексис.
      – Нет! Не надо врача. Я недавно уже ходил к врачу. Это просто возраст, Алексис. Мне нужно переменить ритм жизни, – протестовал Петрос.
      Керри смотрела на них обоих. Алексис с того момента, как вошел в комнату, привычно принял на себя роль лидера. Его авторитарные манеры и поза могли заставить любого человека подчиниться его требованиям, но только не упрямого Петроса.
      Слезы неожиданно навернулись на глаза Керри, но она услышала шепот Алексиса:
      – Держи себя в руках. Нельзя, чтобы он тебя увидел такой.
      Это удержало ее от рыданий.
      Пришли Кристина и Джордж и пообещали присмотреть за Петросом. Только после этого Керри села с Алексисом в такси, и они отправились в таверну «Акрополь». Повернувшись, он лениво оглядел свою спутницу. Керри была уверена, что он смотрит на нее, и чувствовала себя очень неуютно.
      – Я не успел тебе сказать, как ты прекрасно выглядишь, Керри, – ласково сказал Алексис.
      – Можешь оставить эти дешевые комплименты при себе. Я здесь потому, что меня попросил Петрос, и только! – процедила она сквозь зубы.
      Алексис расхохотался и небрежно обнял Керри за плечи.
      – Ты продолжаешь воевать со мной, котенок, даже несмотря на болезнь своего крестного. – Он взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. – А что, если он хочет нас поженить? Может быть, он притворяется, что болен, ты не думала об этом, моя дорогая?
      Он крепко держал Керри за подбородок, и она не могла скрыть своего волнения. Она чувствовала и вдыхала запах тела этого человека, ощущала тонкий аромат его одеколона и свежесть кокосового шампуня. Он чувствовал себя легко и свободно в черной шелковой рубашке и джинсах и был восхитительно сексуален.
      Встретившись с ним взглядом и едва дыша, она раздраженно ответила:
      – Не будь дураком. Петрос знает, какие мужчины мне нравятся: он их повидал достаточно.
      – А, понятно, – сказал он задумчиво. – Он знает, какие мужчины доставляют тебе удовольствие. Так? – спросил Алексис. Его холодная настойчивость кого угодно могла привести в бешенство.
      Эта ситуация начинала казаться Керри глупой. Действительно ли Петрос был нездоров? Мог ли он притвориться больным?
      – Разумеется, Петрос знает, какие мужчины мне нравятся, – подтвердила она.
      Алексис неожиданно отпустил ее. Керри хотелось забыть о том, от чего у нее до сих пор часто стучало сердце.
      – В таком случае напомни мне, какие мужчины тебя возбуждают. Мне кажется, это были хилые, тощие, как жерди, юнцы, а по сути дела – кучка снобов с длинными нечесаными волосами.
      Керри захотелось сбить самодовольную спесь с его физиономии. И она пошла в атаку.
      – По крайней мере, эти ребята живут и поступают честно. С ними можно веселиться и смеяться, и у них есть цель в жизни.
      Она заставила себя выдержать его взгляд и вздрогнула, увидев в его глазах угрюмое выражение.
      – И что самое главное – они относятся ко мне как к леди, а не как к племенной кобыле!
      Алексис громко расхохотался, так что водитель такси быстро оглянулся, посмотрев на них с видимым интересом.
      Алексис бросил на Керри взгляд, смысла которого она не поняла, и снова хохотнул.
      – Уверяю тебя, мне с тобой может быть очень весело. И, несмотря на твои вспышки гнева и сверкающие ирландские глаза, я думаю, что смог бы заставить себя обращаться с тобой как с леди.
      – Но я не буду для тебя ничем, кроме… – Она остановилась, потому что он приложил палец к ее губам. Ей захотелось укусить его, но она не сделала этого, почему-то покраснев. Его прикосновение было возбуждающим, даже веселящим. Но оно бесило и ставило в тупик. Ей отчаянно хотелось, чтобы он ей не нравился.
      – Ты будешь матерью нашего ребенка, – сказал он чуть позже, блуждая глазами по ее губам.
      Керри быстро отвернулась и стала смотреть в окно на вечерние огни. Слезы наворачивались ей на глаза, и она не могла говорить. Почему ей казалось, что он искренне заботится о ней? Ведь он хочет, чтобы она родила ему наследника, а затем покинула их и не имела ничего общего ни с ним, ни с их ребенком. Нет, Керри не может так поступить, никогда в жизни она этого не сделает. Она будет воспитывать своего ребенка сама.
      Таверна стояла на берегу во всем своем великолепии. Серая мраморная лестница и колонны парадного входа казались почти нереальными, окутанные тенями и лунным светом. Традиционная греческая музыка вовлекала их в атмосферу романтики.
      Из зала таверны с противоположной стороны открывался вид на освещенное лунным светом море, ласково плещущееся о золотой песок.
      Алексис помог Керри выйти из такси и, взяв ее за локоть, повел по лестнице. Она выдернула руку, резко выпалив:
      – Я не старая и не немощная и могу идти сама! Алексис улыбнулся, но в улыбке его было что-то жесткое.
      – Продолжай так же, и ты не доживешь до своего следующего дня рождения.
      – Вот так перспектива! Почему ты…
      Керри потеряла дар речи, не ожидая, что ее саркастическое замечание повлечет такое возмездие: он шлепнул ее по заду прямо в дверях при входе, и у нее не было возможности ответить ему, ибо Кристос уже махал им рукой из кухни.
      Алексис наклонился и шепнул на ухо Керри, поправлявшей сбившийся локон:
      – Я тащусь от твоей задницы. Мне бы хотелось сорвать это платье и поцеловать тебя прямо туда.
      Кровь бросилась Керри в лицо, когда она представила, как он это делает. Это возбудило ее, и она опустила ресницы, чтобы скрыть свое смущение. Она не хотела, чтобы он видел, какое это на нее произвело впечатление. Собственная реакция потрясла ее до глубины души. Ей и хотелось и не хотелось увлечься им.
      Алексис торжествующе засмеялся:
      – Наконец-то тебе нечем ответить!
      Он задумался, шествуя по мраморному полу в направлении кухни, и бросил на Керри очередной заинтересованный взгляд.
      – Такая опытная женщина – и до сих пор краснеет. Довольно редкое сочетание. В этом есть что-то, в чем я еще не разобрался. Но обязательно разберусь, можешь не сомневаться.
      Керри не было необходимости отвечать, поскольку навстречу им вышел Кристос.
      – Керри, моя милая девочка! – Он звонко чмокнул ее в щеку и затем повернулся к Алексису: – Дружище, я рад, что ты удостоил своим посещением мою таверну.
      Алексис слегка наклонил голову и улыбнулся.
      – Это честь для меня. Однако я должен извиниться за то, что Петрос не смог прийти с нами. Он неважно себя чувствует.
      Наконец обмен любезностями закончился, и Керри с Алексисом сели на веранде, выходящей на берег. Керри слышала плеск воды, чувствовала легкий вечерний ветерок, обдувавший ее плечи, и бессознательно вздрогнула, взглянув на полную желтую луну.
      – О чем ты задумалась? – полюбопытствовал Алексис, наливая ей бокал вина.
      – Я думаю, когда ты превратишься в вампира. Ты идеальный кандидат, – сказала она, поднеся бокал к губам.
      – Я?
      – Конечно!
      – Но почему же? – вкрадчиво спросил он. Керри, пристально глядя на него, продолжила:
      – Ты высокомерен, самонадеян, мрачен и очень привлекателен для некоторых женщин, ну ты понимаешь. Вампиры всегда привлекательны.
      Он негромко рассмеялся и вопросительно поднял свои черные как ночь брови:
      – И это все?
      – Нет! Ты жестокий и бессердечный. Как я уже сказала, ты идеально для этого подходишь, – ответила она бесстрашно.
      Алексис покрутил в руке бокал, взболтав красную жидкость.
      – А это правда, что тот, кого поцелует вампир, принадлежит ему и только ему? Если он выпьет кровь жертвы?
      Алексис выпил вино, как будто доказывая это утверждение, и поймал взгляд Керри.
      Несколько минут они молча и насмешливо смотрели друг на друга. Казалось, что все посетители находятся за миллионы миль от них. Они не слышали музыки, не видели ничего вокруг. Страсть пронизывала каждую клеточку тела Керри, когда она смотрела на мужчину, которого искренне хотела ненавидеть.
      – А ты знаешь, Керри, что летучие мыши находятся под охраной закона во многих государствах? – спросил Алексис, прервав молчание, которое создавало напряжение.
      – Это меня не удивляет: тебя защищает сам дьявол. Может быть, ты и есть дьявол, – ответила она резко.
      Алексис громко расхохотался. Его веселье сильно раздражало Керри.
      – Ты очень невысокого мнения обо мне. Интересно, это еще с тех пор, когда тебе было пятнадцать? Я знаю точно, что ты на меня обижена, и можешь это не отрицать.
      – Я заслуживала большего и нисколько на тебя не обижена. Я была непослушным ребенком и прекрасно это понимаю.
      Керри была в ярости, потому что Алексис был прав. Она подняла глаза и, помолчав, сказала наивным голосом:
      – Я думала, что ты порядочный человек, что ты помогаешь друзьям, и мне очень жаль, что я ошиблась.
      – За все приходится платить. Я раньше помогал людям, но ты должна понять, что это крупное капиталовложение, от которого я должен получить прибыль. Ты знаешь мою цену, дорогая. Теперь твой ход, – добавил он не допускающим возражений голосом. Керри поняла, что разговор окончен.
      Вскоре к ним присоединилась компания старых знакомых. Женщины, как всегда, сходили с ума от Алексиса, особенно Анна, которая не церемонясь, поставила свой стул между Керри и Алексисом. Керри не возражала – эта немка была весьма кстати!
      Но через несколько минут, к своему глубокому удивлению, она почувствовала что-то похожее на ревность. Она ненавидела эту женщину, которая обнимала его за шею, прижималась к нему и шептала всякие нежности ему на ухо. А он при этом смеялся. Эта рыжая сластолюбивая стерва чуть ли не рвала его на части, а он смеялся!
      Наконец Алексис прекратил эти игры, попросив Кристоса показать Анне, как танцевать греческий танец. Все гости из-за их столика пошли танцевать, и они остались одни.
      – Керри, хочешь потанцевать? – спросил он тихо.
      – Спасибо, у меня нет настроения. Уверена, твоя немецкая подруга с тобой потанцует! – ответила она сердито.
      Он вопросительно поднял брови, и его улыбка только усилила ее ярость.
      – Мне кажется, я слышу нотки ревности в твоем голосе?
      – Не будь смешным!
      – А разве нет?
      – С какой стати я должна ревновать? Чтобы ревновать, надо любить, – ответила она ядовито, и глаза ее метали молнии. – А ты для меня ничего не значишь, Алексис Стефанидес, ни вот столько! Ты просто хам, слышишь!
      Он крепко сжал губы, стараясь держать себя в руках.
      – Будет день, и тебе, девочка, придется умолять меня о прощении.
      Резко отодвинув стул, он направился по мозаичному полу к танцующим. Яростная энергия чувствовалась в каждом его напряженном мускуле.
      Керри наблюдала, как он удалялся, и из ее груди вырвался вздох облегчения. Она зачарованно смотрела, как Алексис начал танцевать с Даниелой, женой Кристоса. Он ни разу не оглянулся.
      Она продолжала смотреть на них, не в силах оторвать глаз. Алексис смеялся и болтал с Даниелой, с интересом глядя в ее смуглое лицо. Керри наблюдала, как Алексис двигается. Несмотря на то, что он был крупным, сильным мужчиной, он не выглядел неловким. И танцевал весьма умело.
      – Почему бы тебе не потанцевать с ним? Я знаю, что тебе этого хочется, – сказал Кристос, подсев к ней за столик.
      Керри насмешливо посмотрела на него.
      – Что за глупости! Почему я должна хотеть с ним танцевать?
      Кристос тяжело вздохнул.
      – Надо подумать. Например, потому, что ты им увлечена.
      Керри широко раскрыла глаза.
      – Вот еще! – ответила она слишком поспешно.
      – Послушай, ты ведь говоришь со мной, с Кристосом, который помогал тебе, когда ты была подростком, выслушивал твои жалобы, давал советы, когда тебе требовалась помощь. Иди потанцуй с ним, или ты боишься? – провоцировал он ее с нахальной усмешкой в зеленых глазах.
      Керри подняла подбородок и злобно посмотрела на Кристоса:
      – Я ничего не боюсь, и ты это знаешь.
      – Тогда иди. И скажи моей жене, что я хочу потанцевать с ней.
      Почему так трудно подойти к ним? Почему сердце ее замирает? Она пошла вперед, когда музыка стихла.
      – Даниела, твой муж хочет пригласить тебя на следующий танец.
      Даниела улыбнулась и поблагодарила Алексиса. Тот стоял, наблюдая за Керри и Даниелой. Он все еще был зол.
      – Прошу прощения, – сказал он хрипло и попытался уйти, но Керри положила ему руку на плечо.
      – Алексис, я… я должна извиниться. Давай потанцуем, – сказала Керри, неожиданно смутившись.
      Он слегка поклонился, и в его глазах появился озорной блеск.
      – Извинения принимаются.
      Он обнял ее за талию. Время, в течение которого они танцевали, показалось Керри вечностью. Она никогда не танцевала, так близко прижавшись к мужчине, и, конечно, никогда не получала такого наслаждения.
      Неожиданно осмелев, она подняла голову и увидела, что он смотрит на нее. На его губах появилось подобие улыбки, и он насмешливо произнес:
      – Если это очередная попытка уговорить меня помочь Петросу, то ответ будет отрицательным. Или мы играем по моим правилам, или не играем вообще! И не пытайся отрицать – это ловушка, но я в нее не попадусь.
      Керри была в изумлении.
      – Но я не пыталась… заманить тебя, – дрожащим голосом повторила она.
      – И твой жалобный голос тоже не заставит меня изменить свое решение. Игра ведется по моим правилам, Керри!
      Ах, вот как! Керри оттолкнула Алексиса и, повернувшись, быстро побежала по ступенькам таверны, выходившим на пляж. Она не слышала, как он ее зовет.
      Несколько минут спустя она шла вдоль берега, слушая шепот ветра и тихий плеск воды.
      Остановившись, она долго прислушивалась к тишине, как вдруг позади себя услышала шум. За ней, скуля и подвывая, бежал щенок, а за ним трое молодых людей.
      – Держи его!
      – Куда он делся?
      Керри была сообразительнее преследователей щенка. Она-то знала, куда он побежал, и молча последовала за ним.
      – Малыш, что они с тобой сделали? – ласково прошептала она, присев и погладив щенка по голове.
      Щенок взвизгнул и съежился от боли.
      – Тише, маленький. Я не сделаю тебе больно.
      – Зато я сделаю!
      От этого голоса у Керри кровь застыла в жилах.
      – Я не знаю, кто вы, но вы не тронете этого щенка. Он, может быть, умирает, и по вашей вине!
      Послышался насмешливый голос второго парня:
      – Кто может нам помешать, леди?
      Он огляделся. На освещенном луной берегу не было никого, кроме Керри и троих парней.
      Керри встала. Она не была не очень высокой, не очень крепкой, и ее одежда совсем не подходила для борьбы, но она собиралась бороться!
      – Я думаю, вам следует вернуться в вашу гостиницу. И скажите спасибо, что я о вас никуда не сообщу, – ответила она спокойно, рассчитывая разрядить ситуацию.
      – Нет! Эта чертова собака меня укусила. Меня! Хватайте ее! – закричал третий.
      – Нет, сначала вам придется иметь дело со мной! – крикнула Керри с напускной храбростью.
      Наступило молчание, которое прервал суровый голос:
      – Возвращайтесь в гостиницу. Делайте, что вам сказала леди, ребята, или сейчас сюда приедет полиция. Кроме того, если хоть волос упадет с головы моей дамы или щенка, я с вас живьем шкуру спущу! Понятно?
      Он появился словно из воздуха, высокий и грозный, а для Керри такой желанный. Ее хрупкие плечи немного расслабились.
      Вожак группы, взглянув на Алексиса, попятился и сказал:
      – Смываемся!
      Керри молча смотрела на Алексиса, не придавая значения металлическому блеску в его глазах.
      – Я прекрасно справилась бы и без твоего вмешательства!
      – Оно и видно, – последовал лаконичный ответ. Керри тут же наклонилась к щенку. Вид у него был безжизненный.
      – Алексис, Боже, неужели он умер? О нет, пожалуйста, не умирай!
      – Керри, дай мне посмотреть, – пробормотал он сурово, опустившись рядом с ней на колено и осторожно осматривая окровавленного щенка. – Есть пульс. Давай вынесем его на свет.
      Он зашагал по берегу обратно к таверне и аккуратно положил щенка на ступеньки. Вскоре Кристос и Даниела вместе с ними осматривали раненого щенка.
      – Я позвонил Джонатану, он отвезет его в лечебницу и, может быть, избавит от страданий, – бесстрастно сообщил Кристос.
      – Нет! – закричала Керри, бросившись на колени рядом со щенком.
      Алексис смотрел, как она гладила щенка по окровавленной голове.
      – Керри, будь благоразумной. Он не протянет здесь целую ночь. Я даже не знаю, как ему удалось добежать до пляжа. Я видел, как они гнались за ним, и поэтому пошел за тобой. Я понимал, что ты вмешаешься, если увидишь его.
      Почему все так жестоки? Этот вопрос вертелся у Керри в голове. Слезы текли у нее по щекам, и она, рыдая, попросила:
      – Мы должны дать ему шанс. Алексис, пожалуйста, дай ему шанс!
      – Кому он нужен? Это произошло, потому что он бездомный. Люди жестоки, Керри, это жизненный факт. А теперь, если хочешь помочь, принеси мне несколько полотенец с кухни. – Он повернулся к Кристосу, который смотрел на неохотно удалявшуюся Керри: – Ты знаешь этих парней?
      Кристос кивнул.
      – Они из палаточного лагеря, что находится вниз по дороге.
      Алексис больше не произнес ни слова. Керри принесла ему полотенца, и через четверть часа Джонатан, местный ветеринар, увез щенка в свою лечебницу.
      – Идем. Нам пора уезжать. Давай попрощаемся с нашими друзьями, – сказал Алексис, когда они проводили ветеринара.
      Керри проигнорировала его слова. Она хотела поехать вместе со щенком, но Алексис не позволил ей этого сделать, и, хотя она была готова устроить сцену, ей пришлось уступить.
      – Керри, – тихо настаивал он, наклонив голову и шепча ей на ухо, – я думал, мы договорились, что, когда я говорю «поехали», ты поднимаешь свою хорошенькую задницу и идешь. Нас ждет такси. А теперь поблагодари наших хозяев.
      Не угроза в его голосе, не металлический блеск в его глазах, а лишь хорошие манеры заставили Керри сделать то, что он хотел.
      Таксист включил для них традиционную греческую музыку. Это была хорошая идея, поскольку молчание было невыносимым. Керри думала о том, как жестоко поступили со щенком, а Алексис не испытывал радости оттого, что Керри не хотела ему подчиняться.
      Она бросила на него взгляд из-под длинных ресниц. Его упрямое лицо время от времени освещалось уличными огнями.
      – По крайней мере, мог бы дать мне возможность поговорить с ветеринаром, – тихо упрекнула она его.
      – Не было времени, Керри. Любое промедление могло привести его к смерти, – ответил он, нахмурившись.
      – Но ведь ты же сказал…
      – Нет, Керри, я сказал, что ты должна быть благоразумной. Если щенка нельзя спасти, разве гуманно заставлять его страдать? – спросил он мягко.
      Слезы хлынули из ее глаз.
      – Я не хочу, чтобы он умер. Это несправедливо, он совсем как ребенок.
      Керри прижала ладони к глазам, всхлипнула и постаралась сдержать рыдания, но слезы продолжали катиться по щекам. Слово «ребенок» в этот момент стало значить для нее больше, чем то, о чем она подумала, и ей не хотелось, чтобы Алексис понял это.
      Он привлек ее к себе и обнял, и слова стали не нужны. Он осторожно приложил белоснежный носовой платок к ее щекам.
      – Вытри глаза. Я завтра позвоню Джонатану и узнаю, как дела. Это тебя устроит?
      Теперь она была уверена – он связывает ее слезы только со щенком.
      – Да, конечно, – кивнула она.
      Он улыбнулся и выпустил ее из своих объятий.
      У Алексиса было больше сострадания к собаке, чем к Петросу, и Керри это показалось довольно странным.
      Как и обещал, Алексис на следующее утро позвонил в лечебницу. Когда он говорил по телефону, лицо его было серьезным и даже мрачным.
      – Да, я думаю, что это было единственно возможное решение, Джонатан, и я, разумеется, буду заботиться о нем, как и раньше, – заверил он молодого ветеринара.
      Керри, входя в столовую, окинула взглядом высокую фигуру Алексиса, стоявшего с телефоном. Она старалась не обращать внимания на его напряженные мускулы, проступавшие под свободными брюками цвета хаки и белой облегающей рубашкой с короткими рукавами.
      – Если это Джонатан, я хочу с ним поговорить, – сказала она поспешно, но Алексис уже положил трубку.
      Он покачал головой. В его голосе была теплота, как будто он говорил с ребенком, но, оглядывая Керри, а она была в шортах и майке, он явно не смотрел на нее как на ребенка.
      – Извини, Керри, Джонатан очень занят: он повезет щенка на материк. Тот все еще в тяжелом состоянии.
      Керри широко раскрыла глаза и спросила хрипловатым голосом:
      – Зачем? Что можно сделать на материке? Я не понимаю.
      Подойдя к старому резному буфету, Алексис налил апельсиновый сок в два хрустальных бокала и, сев за стол, протянул один из них Керри.
      – Нужно вставить протез в заднюю лапу. На материке для этого намного больше возможностей. Как ты понимаешь, они не уверены в успехе. Если нет…
      Он не договорил, пожав широкими плечами.
      Керри села за стол напротив него. Она сосредоточенно пила сок, стараясь взять себя в руки и не дать воли слезам.
      Через несколько минут в столовую вошла Кристина со свежим домашним хлебом и фруктами. На столе были нарезанная ветчина и сыр, домашние соленья и свежезаваренный кофе.
      – Кристина, дорогая, – Алексис улыбнулся, – ты меня балуешь. У тебя всегда есть что-нибудь особенное, а от твоего хлеба у меня уже текут слюнки.
      Кристина засмеялась.
      – Да ну тебя! Ты съешь мой хлеб, даже если он будет старым и черствым. У тебя всегда были безупречные манеры. Жаль, что ты не можешь немного поучить Керри.
      – Что ты имеешь в виду? – спросила Керри, сверкая глазами. – Я никогда не отказывалась от того, что ты мне готовила!
      – Знаю, что не отказываешься, но ты ко всему только притрагиваешься. У тебя нет аппетита, как у Алексиса, – ответила Кристина.
      – Но у меня другая конституция, – развела руками Керри, – и я ем то, что могу и когда могу.
      – В последнее время не очень-то много. Видишь, Петрос заболел, и ты заболеешь, если не будешь за этим следить, – проворчала кухарка, выходя из гостиной.
      Алексис смотрел на Керри с раздраженной улыбкой на лице.
      – Ты вряд ли можешь быть недовольна, что она о тебе заботится. Вчера вечером я заметил, что ты очень мало ела. Правда, я думаю, это оттого, что я был рядом.
      – Ты себе льстишь, Стефанидес. Это последствия вирусной инфекции. Я говорила тебе об этом в Лондоне, но ты, как всегда, посчитал, что я лгу, – парировала Керри.
      Алексис строго наморщил лоб.
      – Ты хочешь сказать, что четыре месяца плохо себя чувствуешь? – Он внимательно смотрел, как она пьет апельсиновый сок. – Думаю, тебе нужно сходить к врачу, Керри.
      Керри широко раскрыла свои восхитительные голубые глаза.
      – Это пустяки, правда, Алексис. Я иногда чувствую небольшую усталость, и все. Тут не о чем беспокоиться.
      Он внимательно посмотрел на ее лицо, заметив бледность обычно розовых щек.
      – Я вынужден настаивать, – продолжал он тихо, но с раздражением. – Во всяком случае, я скажу Кристине, чтобы она держала меня в курсе, и категорически запрещаю тебе доплывать до плота, если ты так себя чувствуешь.
      Керри хотела возразить, но в это время в столовую вошел Петрос. С возражением придется подождать.
      Его лицо было осунувшимся, но спокойным; он выглядел лучше, чем вчера, и его присутствие за столом разрядило атмосферу.
      – Петрос, дружище, садись и позавтракай с нами, – уговаривал Алексис, придвигая ему стул.
      – Что это за история с собакой, Керри? Кристина сказала, что ты хочешь взять ее домой. Но ты же знаешь, что мы не можем держать здесь собаку. Хотя мне очень хотелось бы сделать тебе приятное, детка.
      Керри скривилась.
      – Кристина слишком много болтает, Петрос. Я просто беспокоюсь о раненом щенке. Я думала, что мы могли бы подержать его некоторое время у себя, пока я не найду для него хорошее место, – говорила Керри, запинаясь, но Петрос снова замотал головой.
      Керри решила не возвращаться к этой теме. Единственное, что ее раздражало в крестном, – это его отношение к животным в доме.
      Алексис сдержанно наблюдал за ней. Керри знала, что он вмешается, если она закатит сцену. Вместо этого она, стараясь сохранять спокойствие, стала разливать кофе, дразнивший своим роскошным ароматом.
      В задумчивости она налила три чашки. Ее мысли занимали главным образом финансовые дела Петроса. Именно эти мысли не давали ей сегодня уснуть до раннего утра. Был только один выход из этой ситуации. Его предлагал человек, сидевший напротив нее. Сильный и надежный, вот только надолго ли? До тех пор, пока она не родит ему ребенка или пока этот ребенок не вырастет?
      Отодвинув стул, она направилась к бассейну, оставив мужчин за беседой.
      – Еще кофе? – Низкий тембр его голоса заставил ее вздрогнуть. Встретившись с ней глазами, он засмеялся. – От твоего пылающего взгляда душа уходит в пятки.
      Теперь настал подходящий момент, чтобы поставить его на место.
      – Хочу, чтобы тебе было совершенно ясно – мне нельзя приказывать. Если я захочу поплыть к плоту, я это сделаю. Ты мне не начальник! – крикнула Керри, изливая свой гнев на Алексиса за его неуместные требования и за чувство вины перед Петросом.
      Алексис задумался.
      – Ты действительно сердишься на меня за то, что я тебе приказываю? Я думаю, что нет.
      Краска залила щеки Керри, когда она взглянула в его безжалостные карие глаза.
      – Нет, причина именно в этом!
      Он стоял рядом с Керри, касаясь рукой ее шеи и чувствуя биение ее пульса. Он улыбнулся, довольный ее смущением, и прошептал:
      – О нет, крошка, ты злишься на меня, потому что я загнал тебя в угол. В угол, из которого очень трудно выбраться. Я читаю твои мысли, Керри О'Риордан.
      Керри сбросила его руку и повернулась, чтобы пойти в сад. Ей хотелось вдохнуть свежий аромат цветов, увидеть их яркие краски и насладиться ими, чтобы забыть про Алексиса Стефанидеса хотя бы на миг.
      Но он снова схватил ее за запястье. Она неохотно подняла глаза и посмотрела на него. Его страстный взгляд обжигал ее.
      – Завтра я жду твоего ответа. В полдень, и ни минутой позже. Время быстро пролетит для тебя, Керри, можешь быть уверена!

      Алексис стоял у причала. Сильный ветер, даже теплый, был очень кстати. В этот час ночной воздух становится прохладным, и кровь успокаивается в венах. Он был так зол на Керри, что чуть не сделал то, о чем потом пришлось бы сожалеть. А так хотелось столкнуть ее в бассейн прямо в одежде! Если бы только она не вела себя так надменно и поняла, что он не хочет добиваться своего любой ценой!
      Черт бы побрал Петроса! Черт бы побрал все это! Если бы она была полюбезнее во время их встречи в Лондоне, ему не пришлось бы действовать такими методами.
      Алексис улыбнулся. Он говорил Керри, что ему не нужна жена, что ему нужен только наследник его состояния. Но когда она смеялась, играя в воде в волейбол, когда не давала ему мяч, а он нырял за ней, чтобы отнять его, и они оказывались под водой совсем близко друг от друга, и их глаза встречались на несколько секунд – в эти минуты он был готов изменить свою точку зрения.
      Молча вглядываясь в темноту, Алексис заметил рубашку Джонатана в конце причала. Он махнул молодому человеку рукой. В этот вечер ему нужна была компания друзей. Ему хотелось выкинуть из головы все мысли о Керри.
      – Как собака? Джонатан улыбнулся.
      – Просто замечательно, учитывая количество переломов. Для полного выздоровления потребуется какое-то время, но я прописал самые лучшие антибиотики. Я рад, что Керри его подобрала.
      – А ослик? – серьезно спросил Алексис, увидев ответ на лице Джонатана.
      Тот грустно покачал головой.
      – Его пришлось усыпить. Алексис вздохнул.
      – Я так и подумал.
      – Алексис, ты не можешь спасти всех животных.
      Ты и так делаешь достаточно, оплачивая все расходы по лечебнице. Да и питомник, который ты построил, стоит немалых денег.
      – Деньги – это то, чем я могу помочь, а если кто-то из моих соотечественников хочет совершенствоваться в ветеринарии, мы должны это обеспечить. По крайней мере, это то, что я могу сделать для животных в Греции, – сказал Алексис задумчиво. – Моя исследовательская группа занимается проблемами обучения. Возможно, тебе придется скоро подключиться к ней.
      Джонатан согласно кивнул.
      – Почему ты не скажешь об этом, Керри? Она была бы рада принять в этом участие. Зачем держать ее в неведении? Первого ослика, которого мы спасли, нашла она на острове Кос. Кожа да кости. Помнишь, как мы везли его на «Челленджер»? Эта чертова тварь чуть нас не перевернула, а ты говорил, что он умирает. Умирает, черта с два!
      Алексис усмехнулся.
      – Да, я помню. Помню, как пришлось сидеть с ведром яблок для этой скотины. – Он нахмурился, ясно представив себе лицо Керри. – Я помню, как Керри рыдала над осликом, когда мы его увидели. Она затопала на меня ногами, едва я сказал ей, что ничего нельзя сделать. – Он нахмурился снова. – Но ты должен помнить, Джонатан, – Керри считает меня законченным негодяем. Я не могу разрушить ее представление обо мне как о дьяволе.
      Джонатан рассмеялся и покачал головой.
      – Не понимаю, зачем тебе скрывать свое истинное лицо, Алексис. Керри могла бы узнать тебя с лучшей стороны.
      – Я так не считаю. Если только изменится ситуация.
      Его подавленный взгляд смутил Джонатана.
      – Я очень благодарен Керри хотя бы за то, что она довела до твоего сведения, в каком положении находятся животные. Она избавила меня от хлопот по поиску денег. Жаль, что она не видела питомника. Она заслуживает того, чтобы увидеть первого ослика, которого спасли ее вопли.
      Они оба засмеялись.
      – Придет время, и она все увидит, – пообещал Алексис. – А как насчет ужина? Джорджио ждет нас в таверне «Леки». Он, наверное, тоже не прочь вкусно поесть.
      Они улыбнулись. Может быть, греческая музыка поднимет им настроение.
      Запустив руку во влажные волосы, Алексис опустил пескоструйный аппарат на пол. Он трудился над этой стеной уже пять часов, и по-прежнему все его мысли были о светловолосой ирландской девушке с отвратительным характером. Вечер с Джорджио и Джонатаном окончился в три часа утра. Алексису казалось, что он выжат, как лимон, но попытки заснуть ни к чему не привели, и он решил выпустить свою энергию, обрабатывая стену.
      Было семь часов утра. Сможет ли холодный душ погасить огонь в его крови? До настоящего момента ничто не могло унять его воображение. Да, самое время принять душ, а потом – в офис. Отдыхать сегодня не придется. Подходил назначенный им для Керри срок. Петрос был убежден, что она согласится на его нелепое предложение, но у Алексиса были сомнения. То, что они с Петросом делали, было равносильно шантажу, и Алексис это понимал.
      Петрос не воспринял всерьез идею поухаживать за Керри. Время дорого, сказал он. А времени у Петроса как раз не было, вот почему Алексис согласился. Петрос значил для него гораздо больше, чем собственный отец. Отец Алексиса часто оставлял семью на произвол судьбы, а когда его убили, Петрос стал опорой всей семьи.
      Алексис пошел наверх, в спальню. Никто не знал об этом его доме, это была его тайна, его убежище. Место, где он мог быть самим собой. Даже богатые люди нуждаются время от времени в укромном уголке.
      Он разделся, глубоко вздохнув. Вчера днем он видел, как Керри оценивающе смотрела на его фигуру, что, впрочем, она неоднократно делала и раньше. Он видел это и радовался.
      Включив душ, он думал о предстоящем дне с множеством запланированных встреч, а может быть, и разочарований. Он совсем не был уверен, что Керри решится на это, даже ради Петроса.
      – Нина, мне нужен межгород, – потребовал Алексис, ожидая сигнала, и стал в нетерпении набирать номер. – Джеймс, – отрывисто произнес он.
      – Алексис?
      – Да. Рад тебя слышать. Как дела?
      – Отлично.
      – Как я понимаю, новых подозреваемых нет? Тогда, может быть, вернемся к плану Б? Ты прилетишь сюда и поплывешь на корабле следующим рейсом, как мы договорились, – предложил Алексис, нахмурив бровь.
      – Хорошо.
      Взяв ручку, Алексис начал водить ею по бумаге. Сперва появилось слово ребенок, затем Керри. Он обвел оба слова и соединил их линией.
      – Надо только, чтобы они ничего не пронюхали. Думаю, план Б осуществится успешно. Буду ждать твоих сообщений.
      – О'кей, приятель. Я перезвоню.
      Алексис рассеянно посмотрел на слова, которые написал и соединил. Он взглянул на часы: 9.30 утра. Неудивительно, что Джеймс казался заторможенным: в Штатах была глубокая ночь. Зачеркнув имя «Керри», он вздохнул: у него не было такой уверенности, как у Петроса. Керри не попадется на эту удочку, та Керри, которую он знает.
      Ожидание казалось адом. Почему он не назначил ей срок в девять? Он чувствовал себя как обвиняемый в ожидании пожизненного приговора.
      – Нина, – сказал Алексис по селектору, – принеси мне кофе и захвати блокнот для стенографирования.
      – Да, конечно, мистер Стефанидес.
      – Себе тоже принеси кофе, – добавил он мягко. Он почувствовал, как секретарша улыбнулась. – Хотя бы кто-то радуется тому, что я делаю, – пробормотал он себе под нос.
      Нина принесла кофе, осторожно поставила чашку перед ним на огромном столе.
      – Вам налить, сэр? – спросила Нина. Она лишь второй раз пила кофе с самим хозяином! О первом разе она и вспоминать не хотела, хотя в тот день Алексис был весьма сдержан.
      – Да, спасибо. Можешь не отвечать, если не хочешь, – сказал он, затем облокотился на спинку кресла, и, посмотрев на нее, спросил: – Расскажи мне, вы со Стефаном уже решили ваши проблемы?
      Он видел, что в последнее время его молодая секретарша чем-то сильно озабочена, несколько раз она была готова разрыдаться, а ему всегда становилось не по себе, когда он видел женщину плачущей, особенно если она ему нравилась.
      Нина подняла глаза. Ее не удивило, что Алексис все знает. Стефан старался сохранить их отношения в тайне, но уже не было ни тайны, ни отношений. Нина понимала, что ее босс все равно обо всем узнает, тем более что о них говорил весь офис.
      – Нет. Стефан ведет себя как школьник, – сказала она холодно. – И вы, разумеется, на его стороне, сэр!
      Алексис расхохотался, кивая головой.
      – Ты слишком молода, Нина, слишком молода, чтобы знать, что я собираюсь делать. Но я тебя просвещу! – Он встал и начал ходить по кабинету. – Стефан глупец. Несколько лет назад, когда он был студентом и увлекся Каролиной, я говорил ему, что она ему не пара. Я оказался прав, но он должен был совершить свои собственные ошибки. Мы все их делаем. Жизнь иногда бывает опасной каруселью. Когда хочешь сойти, она начинает крутиться быстрее. Когда хочешь разогнаться, она останавливается. – Он улыбнулся. – Будем надеяться, что он не совершил самую большую ошибку в жизни, потеряв тебя.
      Нина выглядела ошеломленной.
      – Но я думала… Алексис улыбнулся.
      – Я знаю. Я сущий дьявол в бизнесе, а в чужих делах я до крайности сентиментален. Послушайся моего совета, подожди. Не преследуй его, просто подожди. Если он тебя любит, то, в конце концов, прибежит. Мой братец очень горд, будем надеяться, что его гордость не каменная стена.
      – Он предлагал мне стать его любовницей. Я отказалась. Для моих родителей было бы ударом, если бы я так поступила, – призналась она, в первый раз чувствуя доверие к человеку, который до сих пор казался ей недоступным.
      – Любовницей? – Алексис поднял брови. – А как насчет детей?
      Нина с сожалением покачала головой: – Нет! Он хочет только, чтобы я прибегала по его первому зову. – Она отпила кофе и подняла обиженные глаза на Алексиса. – Еще он сказал, что я никогда больше не смогу найти работу, если откажусь. Алексис опешил.
      – Он так сказал?!
      – Именно так. Я ужасно испугалась, так, что иногда боялась на вас смотреть.
      Она опустила глаза.
      – Как он посмел? – Алексис снова сел напротив Нины. – Это вне его компетенции. Только я могу это решать. Ты никуда не уйдешь, слышишь?
      – Простите, что я так плохо о вас думала. Только ничтожный человек может действовать по прихоти Стефана. Я должна была понимать, что моей работе ничто не угрожает.
      Алексис выпил залпом свой кофе и попросил, чтобы она налила еще.
      – Может быть, он передумал. Мне он ничего не говорил, а вы беседовали больше недели назад.
      – Я не уверена. Вчера он позвонил мне и сказал, что решается вопрос о моей работе, – ответила она тихо. Затем посмотрела на Алексиса, и слезы, которые она так долго сдерживала, хлынули из ее карих глаз. – Я люблю вашего брата. Ведь правда, моя работа не зависит от этого?
      – Конечно, нет, Нина. Я один могу прервать контракт с тобой, если придет время, но я готов видеть тебя здесь до пенсии! Не беспокойся. – Алексис положил ладонь на ее руку.
      Стефан брал на себя слишком много! Протянув девушке свой носовой платок, Алексис улыбнулся.
      – Ты в состоянии поработать?
      Нина проглотила слезы и энергично закивала головой, вытирая глаза.
      – Мне нужно выкинуть его из головы. Это единственная возможность. Я только схожу умоюсь, если можно.
      Алексис кивнул и проводил ее взглядом до двери. Покачав головой, он посмотрел в ежедневник и быстро перевернул чистую страницу. Во время чая она тоже будет изрисована – это была одна из его привычек.
      Зазвонил телефон. Он включил линию.
      – Алексис слушает.
      – Алексис, это Кристина.
      – Кристина, все в порядке?
      – Да, да. Нет. Ох, я не знаю, Алексис! – тихо всхлипывала она.
      – Кристина, успокойся. Что значит это «да, да, нет»? Все ли в порядке?
      – Петросу стало плохо, а Керри уехала. Я не знаю куда.
      – Как он себя чувствует?
      – Он лежит. Сейчас вроде получше. Думаю, у него был сердечный приступ, – плакала она.
      – Ну-ну, Кристина. Ты вызвала врача?
      – Нет. Петрос сказал, что все будет в порядке. А Керри уехала. Они поругались. Я имею в виду, что они кричали друг на друга.
      – Ты не знаешь, куда поехала Керри?
      – Думаю, что на материк. Она была как безумная – твердила Кристина. – Пожалуйста, найди ее, Алексис. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что с ней все в порядке.
      Алексис вздохнул с огромным облегчением. Значит, она едет к нему? Значит, она согласна иметь от него ребенка?
      – Не волнуйся, Кристина. У меня такое чувство, что она едет ко мне. Все будет в порядке, – заверил он. – Пойди отдохни. Я позвоню, как только что-нибудь узнаю.
      Отключив линию, Алексис откинулся на спинку кресла. Значит, они поругались. Петрос был так уверен, что сможет уговорить Керри. Чего же он наговорил ей, что она понеслась сломя голову? Он был болен, и его слова могли вызвать чувство вины у кого угодно, особенно у человека с обостренным чувством совести, а Алексис знал, что Керри переживает больше всех.
      – Мистер Стефанидес. – Нина вернулась в офис. – Вы сейчас будете диктовать?
      – Да, но сначала узнай, когда приходит «ракета» с Пороса. Потом, я полагаю, мы отменим некоторые утренние встречи или поручим их Стефану и отправимся с тобой на деловой завтрак. Захвати свой блокнот. Думаю, нам обоим не помешает побыть на свежем воздухе. Тебя устроит завтрак вблизи от порта?
      На лице у Алексиса сияла улыбка, глаза сверкали каким-то задорным блеском, которого Нина никогда раньше не видела.
      – Это было бы чудесно. А кто приплывет на «ракете», сэр? – спросила она, немного подумав.
      Алексис улыбнулся и почесал нос.
      – Узнаешь.
      Нина засмеялась.
      – Я люблю загадки.
      Когда она вышла, Алексис откинулся на спинку кресла. Не могла ли Керри поехать куда-нибудь еще? Нет, Петрос был прав: она сделает ради него все.
      Было уже жарче обычного. По прогнозам сегодня будет самый жаркий день в году.
      Алексис развалился в удобном кресле, вполне довольный собой. Он знал, что внизу ждет заранее оплаченное такси, на котором они приедут обратно. А пока можно расслабиться. «Ракета» отправилась с Пороса с опозданием, и у них была масса времени.
      Надев темные очки, он посмотрел на море. Оно было спокойным. День был действительно прекрасный, только чересчур жаркий. Когда они с Ниной вышли в приемную, Стефан обратился к Алексису:
      – Почему я должен проводить эти встречи? Алексис поднял очки и тихо ответил:
      – Потому что я тебе за это плачу.
      Стефан недовольно втянул воздух, оглядывая Нину.
      – Куда вы собрались?
      – Перекусить.
      Алексис взял Нину под руку и пошел с ней к выходу. От него не ускользнуло страдающее выражение, промелькнувшее на ее лице. Бедная Нина!
      Посмотрев на море, он взял холодный сок, принесенный официантом.
      – Ну, Нина, что мы будем есть? Она засмеялась.
      – Я сейчас меньше всего думаю о еде. Мне хочется знать, кого мы ждем. – Она так взглянула на своего шефа, что это вызвало у него смех. – Но мне кажется, я знаю. Это мисс О'Риордан, не так ли?
      – А скажи, почему ты думаешь, что это та самая ирландка со скверным характером?
      Нина подумала, как лучше ответить.
      – Потому что я не представляю, чтобы какая-нибудь другая женщина решилась иметь с вами дело. Вы человек особой породы, мистер Стефанидес. – Она покачала головой. – Я не смогла бы с вами справиться, а она сможет.
      – Не сможет, – тихо ответил он, подзывая официанта, чтобы сделать заказ.
      Он снял пиджак и галстук, и в это время они увидели прибывающую «ракету». Жара была изнуряющей, было видно, как горячий воздух колебался над ватерлинией. Нина и Алексис, уже сидя в такси, увидели, как Керри выпрыгнула из «ракеты» и побежала к набережной. Надевая галстук, Алексис сказал шоферу, чтобы тот ехал побыстрее.
      Выглядывая в окно такси, Керри смотрела на приближающиеся офисы, но пока, еще не видела того, который ей был нужен. Беспомощно наблюдая за пробками на дороге, она вспоминала ужасные эпизоды сегодняшнего утра.
      Ночью она так и не смогла заснуть, зная, что назначенный срок приближается. Она уже решила отвергнуть нелепое предложение Алексиса. У нее просто не было альтернативы. Поняв, что так и не заснет, Керри вскочила с кровати.
      Когда она вошла в гостиную, Петрос мрачно прервал ее раздумья:
      – Как я понимаю, вы вчера вечером серьезно поссорились?
      Керри опешила: она не подумала, что Петрос мог с террасы слышать ее выкрики на пляже. Не видя смысла отрицать то, что действительно произошло, она кивнула.
      Петрос тяжело вздохнул и сказал:
      – В таком случае мне не остается ничего другого, как выдать тебя замуж. Если Алексис с тобой поссорился, я не думаю, что он приобретет мою флотилию, а я должен устроить твое будущее.
      Чашка, в которую Керри только что налила кофе, упала на пол, и содержимое разлилось на прекрасный итальянский ковер. От неожиданности она застыла с открытым ртом.
      – Петрос! Сколько раз тебе говорить? Я выйду замуж за того, за кого я захочу. Я не гречанка! – закричала Керри, посмотрев на Петроса. Ока не могла поверить, что он сказал такое.
      Его глаза упрямо застыли.
      – Ты с пятнадцати лет находишься под моей опекой. И ты будешь делать то, что я тебе говорю.
      – Не буду!
      – Нет, будешь, Керри!
      В ярости Керри не увидела, как лицо Петроса неожиданно позеленело. Он схватился за грудь, глотая воздух.
      – Керри, скорее, мои таблетки! – застонал он и свалился на пол.
      К счастью, «ракета» задержалась, и Керри успела на нее. Когда она увидела, как Петрос беспомощно лежит на полу, чувство вины тяжелым грузом навалилось на ее плечи. Рыдая, она помогла ему положить таблетку под язык, уверяя, что ее ссора с Алексисом – это обычная размолвка между влюбленными и что она немедленно все уладит.
      Поскольку «ракета» опоздала, а путь через Афины был долгим, она боялась не успеть к назначенному сроку.
      – Мне нужно успеть до двенадцати. Пожалуйста, побыстрее! – умоляла Керри таксиста, но был уже первый час. В обычной ситуации такое опоздание не волновало бы ее, но в темных скрытных глазах Алексиса было что-то, предупреждавшее ее, что сейчас делать это небезопасно.
      – Спасибо, – пробормотала она, бросив шоферу горсть драхм. И побежала так быстро, как могла. Серебристая грива ее волос летела за ней, как поток белого золота на полуденном солнце.
      Керри взбежала на третий этаж, задыхающаяся и бледная от внезапного осознания того, что она собирается делать.
      Алексис стоял, наклонившись над столом секретарши, и резко повернулся, услышав свое имя. Керри даже не поняла, что произнесла его, – ее голос звучал механически.
      – «Ракета» опоздала. – Извинение казалось неубедительным.
      Он оценивающе посмотрел на нее, недоверчиво качая головой.
      – Ты любишь меня нервировать. Ну, на этот раз ты…
      Он не договорил, придумывая ей наказание. Его хмурый взгляд был красноречивее всяких слов.
      Это уже было чересчур. Конечно, он не будет придираться к ней. В висках у нее стучало. Она приложила руку к виску, чтобы уменьшить боль, и вдруг почувствовала приступ тошноты.
      – Я же говорю, Алексис, «ракета» опоздала, – сказала она и, как тряпичная кукла, повалилась на пол.

      Алексис метнулся к ней, отрывисто бросив секретарше, чтобы она вызвала врача. Легко подняв Керри, он отнес ее в свой кабинет и осторожно положил на кремовый кожаный диван. Он всмотрелся в ее лицо, заметив, какой болезненный у нее вид. И начал аккуратно убирать волосы с ее щек.
      Все, что он мог сделать, – охладить ее горящее лицо. Он быстро нашел полотенце и кувшин с водой, бережно обтер ее лицо и шею.
      Керри почувствовала блаженную прохладу на лбу. Она медленно растекалась по шее к впадине между ключицами и обратно к лицу.
      – Керри. Ты меня слышишь, Керри?
      Она открыла глаза и увидела Алексиса – он мочил полотенце.
      – Как ты себя чувствуешь?
      Их глаза встретились. Керри ожидала увидеть в его глазах торжество, но никак не живое участие.
      Ей было не по себе от сострадания в его глазах. Было бы гораздо легче, если бы он был рассержен.
      – От холодного я себя чувствую лучше.
      Она потянулась в поисках полотенца, но Алексис отвел ее руку.
      – Я сама, Алексис, – простонала она жалобно. Он улыбнулся.
      – Хочешь лишить меня такого удовольствия? Ну, нет.
      Она тихо вздохнула и не стала ему мешать. Да и не очень-то хотела, по крайней мере, в этот момент.
      Она снова почувствовала приступ тошноты.
      – Керри, с тобой все в порядке?
      – Меня тошнит, – пробормотала она, слабея.
      – Врач сказал: постельный режим и полный покой. Это все проклятый вирус, – сказал Алексис, слегка покраснев от сознания собственной вины. Тогда, в Лондоне, он не поверил ее объяснениям и теперь чувствовал себя виноватым.
      – Я поправлюсь, Алексис, не беспокойся. Ведь это не какая-нибудь работа. Я смогу спокойно это сделать через несколько дней, – прошептала она с надеждой, заранее зная, что он не согласится.
      – Ну, нет, совсем наоборот, – ответил он, взглянув на ее губы, – мы должны зачать ребенка, и чем скорее ты поправишься, тем раньше мы сможем начать.
      Алексис убрал светлые пряди волос с глаз Керри, улыбнулся, и что-то вроде злорадного веселья показалось в уголках его губ, когда он увидел, как краска бросилась ей в лицо.
      – Я хочу тебя, Керри.
      Керри посмотрела на него. Если раньше она думала, что он поступает так из мести, то теперь понимала, что это не так. Это была страсть. Он хотел ее, потому что она была той самой женщиной, которую он желал. Вот почему он был так взбешен в то утро в Лондоне, когда она оскорбила его. Он хотел любви, а вместо этого получил словесную оплеуху.
      Конечно, все становилось ясным. Алексис Стефанидес не любил проигрывать. Он получит ребенка, используя Керри. А после этого она, естественно, станет ему не нужна.
      Керри тихо сказала:
      – Все это слишком поспешно, Алексис. Откуда я знаю, что ты меня не обманешь? А что, мы можем сделать это прямо здесь, на диване. Ты сделаешь меня беременной, а сам не поможешь Петросу.
      – Я мог бы так поступить, но в отличие от тебя, Керри, я держу свое слово. Но, если хочешь, мы можем подписать соглашение прежде, чем я… – Он в раздражении развел руками и повернулся к окну. – Прежде чем я что?.. Залезу на тебя? Займусь с тобой бурным сексом? Ты же, естественно, не будешь считать это занятие любовью, созданием чего-то особенного. Новой жизни.
      У Керри на глаза навернулись слезы.
      – Зачем ты так? Как это может быть для тебя чем-то особенным, если я нужна тебе только для того, чтобы родить ребенка? – Керри попыталась сесть. – Ты относишься ко мне как…
      – Ты плохо обо мне думаешь. Я способен так же удовлетворить твои сексуальные фантазии, как те юнцы, с которыми ты встречалась, а может быть, и лучше. Уверяю тебя, нам будет очень хорошо в постели, а кроме того, у нас будет контракт. Ты соглашаешься зачать моего ребенка…
      – Нашего ребенка, – возразила она. Ее ледяной взгляд не оставлял никакого сомнения, что он довел ее до бешенства.
      – О'кей, нашего ребенка, а кроме того, я спасаю голову Петроса и твою милую головку, потому что, если он пропадет, пропадешь и ты. По крайней мере, ты сохранишь свое содержание.
      – Не надо. Помоги Петросу. У меня другие планы после рождения ребенка. Мне не нужно от тебя никакого содержания. Все, чего я требую, – чтобы я могла видеть нашего ребенка и участвовать в его воспитании.
      – Мы сможем обсудить все детали позже. Сначала нам надо зачать ребенка, чем я хочу в полной мере насладиться, – заявил он раздраженно.
      – Но почему? – спросила она. – Потому что я буду чем-то вроде военного трофея? Вроде невидимого приза в твоем кабинете?
      Измученная разговором, Керри снова откинулась на подушки.
      Алексис направился к ней, заставив ее затаить дыхание. От одной мысли о его ласках она похолодела.
      Он смотрел на нее с серьезным выражением лица.
      – Я способен думать о гораздо более приятных вещах. Я заставлю тебя кричать от наслаждения, и ты будешь ненавидеть меня даже больше, чем сейчас, потому что при каждом моем прикосновении ты будешь хотеть меня еще больше. Я буду для тебя как магнит. Ты всегда будешь хотеть меня.
      – Мерзавец! – прошептала она и снова затаила дыхание.
      Он медленно провел пальцем по ее губам, шее, все время глядя ей в глаза. Он провел пальцем ниже, очень медленно вращая уже ставший твердым сосок и наконец зажав его между пальцами.
      – Я могу взять тебя прямо сейчас, если захочу, и мы оба понимаем это. И на самом деле я не знаю, почему я жду. – Он явно наслаждался, видя страх в ее глазах. – Да. Ну, конечно, я забыл, врач сказал, что ты поправишься через несколько дней.
      Керри закрыла глаза. Внутри ее шла жестокая борьба. Она вся горела, и вовсе не от болезни. Если, конечно, не считать болезнью ее страстное желание.
      Она хотела его безрассудно, и с каждым вращением соска ненавидела его. Почему он имеет такую власть над ней? Она не должна полностью отдавать себя ему – ни за какую цену.
      Негромкий стук в дверь избавил ее от дальнейших затруднений.
      – Мистер Стефанидес, к вам мистер Курас. Молодая секретарша, сочувственно улыбнувшись, взглянула на Керри и тихо спросила:
      – У вас все в порядке?
      – Нет, – ответил Алексис. – Врач сказал, что она должна отдыхать и хорошо питаться. Очень кстати, что я должен буду провести время с сестрой на яхте. Она сможет там восстановить силы. – Он показал жестом на другую комнату. – Будь добра, скажи ему, что я сейчас приду. – Повернувшись к Керри, он подождал, пока секретарша выйдет. – Поговорим потом, а ты постарайся отдохнуть. Пока меня нет.
      Подойдя к окну, он опустил жалюзи. Казалось, он может диктовать свою волю даже солнцу.
      – Алексис, я могу подождать в приемной. Я не собираюсь обосновываться в твоем кабинете. Обещаю, что я никуда не уйду, – добавила она, поймав его настороженный взгляд. Пульс ее опасно забился.
      – Керри, хоть один раз в жизни послушайся врача. Я ненадолго. Я могу заниматься делами и в зале правления. Постарайся отдохнуть. Ты еще вся горишь. Я скажу, чтобы принесли вентилятор, может быть, это собьет температуру.
      Керри не смогла сдержать улыбки. В его словах была такая искренняя забота…
      – А я думала, чем выше у меня температура, тем больше бы это тебя радовало, – усмехнулась она.
      Лицо Алексиса расплылось в широкой улыбке. Господи, ну каким же он был симпатичным, когда улыбался, что, впрочем, случалось весьма редко.
      – Я хотел бы быть единственной причиной повышения твоей температуры, чтобы вирус был ни при чем. Постарайся уснуть.
      Он провел большим пальцем по ее губам и быстро вышел из кабинета.
      Керри смотрела, как он уходит. Как только он закрыл за собой дверь, она осторожно встала. Раньше она никогда не теряла сознания, и это было для нее таким же потрясением, как и для Алексиса.
      Медленно подойдя к его столу, она села в кресло, устало вздохнув. Она все еще чувствовала тонкий запах одеколона, который он оставлял повсюду. Ей стало любопытно, пахнет ли от него когда-нибудь потом. Ведь он же должен тренироваться – он физически хорошо развит.
      На столе, как и во всем, что окружало Алексиса, был полный порядок. Она посмотрела в большой блокнот в кожаном переплете. Это было похоже на проникновение в уголок его души.
      Керри вынула лист промокательной бумаги и перевернула его. Она не могла объяснить, почему сделала это, но то, что она увидела, потрясло ее.
      Слово ребенок было многократно обведено, стрелка вела через всю страницу к другому слову, которое было тщательно зачеркнуто чернилами. Чем больше она смотрела, тем яснее понимала, что зачеркнутым словом было ее имя. Неужели он передумал?
      Услышав звук открывающейся двери, Керри виновато подняла глаза.
      – Простите, что я вас беспокою. Мистер Стефанидес сказал, что вы отдыхаете.
      Секретарша вошла в кабинет, с любопытством глядя на блокнот.
      – Я думаю, мистер Стефанидес очень рассердится, если узнает, что вы смотрели его личные вещи.
      Керри улыбнулась, кладя промокашку на место.
      Он не узнает. Она откинулась на спинку кресла.
      – Правда? Как вас зовут?
      Поставив вентилятор на стол, девушка улыбнулась.
      – Нина, – ответила она. – Может быть, вы хотите кофе или чай?
      – Да, я действительно чувствую себя получше. Я бы выпила чашку чая, и я хотела бы, чтобы вы составили мне компанию, – сказала Керри ласково, чувствуя теплоту по отношению к девушке. Алексис, видимо, запугал ее до смерти.
      Вернувшись, Нина уже не выглядела такой смущенной, как раньше. Она вернулась с чаем и кофе и небольшим блюдом греческих сладостей.
      – Вы когда-нибудь пили кофе с Алексисом?
      – Нет. Я не его постоянная секретарша. Антея сломала лодыжку, катаясь на водных лыжах. Я из административного офиса. – Она подошла к Керри и протянула ей чашку с чаем. – Я его побаиваюсь.
      – Вы тоже? Нина хихикнула.
      – Он много хмурится, но иногда может быть очень ласковым.
      – Ласковым? Что? Алексис может быть ласковым?
      – О да. На прошлой неделе я пришла на работу вся в слезах, потому что умерла моя старая кошка Коко. Несколько дней я была безутешна. В результате мистер Стефанидес, чтобы успокоить меня, принес мне прелестную рыжую кошечку. Она просто прелесть. Я назвала ее…
      – Только не говорите, что вы назвали ее Рыжий дьявол!
      Керри рассмеялась, увидев ужас в глазах девушки.
      – Простите. Я подумала, вы хотите сказать, что назвали ее в честь Алексиса, а я воспринимаю его как дьявола.
      Теперь Нина рассмеялась.
      – Он может быть очень милым дьяволом.
      – Кто может быть милым дьяволом?
      Обе девушки виновато посмотрели на фигуру в дверях, небрежно прислонившуюся к темному деревянному косяку.
      – Уж во всяком случае, не ты.
      Керри засмеялась, стараясь притвориться спокойной, и поднесла к губам чашку в знак приветствия.
      – Мы говорили о мистере Курасе. Алексис выпрямился, и Нина тотчас вскочила.
      – Простите, мистер Стефанидес, я просто составила компанию мисс О'Риордан.
      Алексис показал жестом, чтобы она села.
      – Продолжайте. Я зашел за папкой. Я рассчитывал увидеть, что Керри выполняет предписания врача. – Его глаза сузились, когда он увидел ее возмущенный взгляд. – Вместо этого я вижу ее разгуливающей по кабинету. Полное непослушание во всем.
      – Не брюзжи, Алексис. Я уже прекрасно себя чувствую. Правда, я проголодалась. Когда ты закончишь свои дела? Мы могли бы пообедать. – Алексис сурово смотрел на нее. – Да, и мне нужно купить что-нибудь из одежды. Эти шорты слишком измяты, а майка…
      – Я думаю, Нина сбегает в магазин и купит тебе платье. Тебе нельзя идти самой, на улице слишком жарко, – сказал он тоном, не допускающим возражений.
      Керри натянуто улыбнулась.
      – Я думаю, ты слишком серьезно ко всему относишься, Алексис. Это был просто обморок!
      Порывшись в шкафу, Алексис достал папку, обернулся и ответил:
      – Слишком или нет, Керри, но ты выйдешь из этого здания только вместе со мной. Понятно?
      Он направился к креслу. Керри подняла голову.
      – Я буду делать то, что захочу!
      – Ты будешь делать то, что я тебе сказал!
      – Я…
      Развернув кресло, он угрожающе оперся руками о подлокотники и тихо повторил:
      – Ты будешь делать то, что я тебе сказал, а если нет…
      – Если нет, то что? Что всемогущий джентльмен собрался делать? Подавлять своим авторитетом? Что? – вопрошала она, гневно сверкая глазами.
      – Я пренебрегу рекомендациями врача.
      Он приподнял ее голову за подбородок, чтобы она видела его рассерженный взгляд.
      – Ты останешься здесь. – Он повернулся к Нине: – Сходи в магазин Экоса и купи что-нибудь на мой счет. – Как только девушка, не оглянувшись, выбежала из кабинета, он продолжал: – Я сказал Кристине, чтобы она собрала твои вещи. Чем раньше ты поправишься, тем скорее я начну укрощать твой дикий темперамент.
      На глазах у Керри засверкали слезы.
      – Тебе никогда не удастся укротить меня! У нас с тобой просто сделка. Я не собираюсь получать от этого удовольствие!
      – Ты не будешь получать удовольствие. Ты будешь умирать от наслаждения при каждом прикосновении, при каждом движении. Когда ты станешь моей, ты не будешь хотеть других мужчин. Ты будешь хотеть только меня!
      Повернувшись, он в раздражении вышел из кабинета.
      Когда Алексис возвратился в офис, Керри спала на диване. Ее бледное лицо было спокойным, полные губы – влажными. Опустив взгляд ниже, он смог насладиться выпуклостями ее грудей под тонкой майкой, не слыша оскорбительных слов из ее уст.
      Ему хотелось провести языком вдоль края ее открытого бюстгальтера, а потом поочередно покусать ее соски. Он был неглуп и понимал, что нужно лишь зажечь искру страсти, и это будет надолго. Еще подростком она флиртовала с ним, когда ее потрясающие глаза и тело говорили одно, а неуправляемый язык – совсем другое.
      Он долго хотел ее, слишком долго, вместо того чтобы ухаживать за ней, как это принято. А время шло. Теперь он выдвигал всевозможные требования, которых не должен был выдвигать. Да, ему нужен был ребенок, их ребенок, но разве принуждение было единственным средством, чтобы получить ее и ребенка?
      Она вытянула во сне ноги, потом согнула одну ногу в колене. Она лежала, разведя ноги, и это воспламенило его кровь. Он, как юнец, готов был сорвать с нее одежду.
      Алексис отвел взгляд и сел в свое кресло, с яростью откинувшись на спинку. Надо было признать: она возбуждала его как ни одна другая женщина, а он был совсем не ангел все эти годы. У него были любовные истории, но с Керри все было совсем по-другому, и, пока он ею не овладеет, он не сможет забыть о ней.
      Что же касается ребенка, то ему нужен был наследник, и он не мог представить себе лучшего сочетания, чем он и Керри. Она могла быть холодна как лед, а он был похож на плавильный горн. Сплав их крови должен был дать прекрасный результат.
      – Не будь таким грустным. Все невыгодные стороны сделки приходятся на меня, – послышался заспанный голос Керри. Она села, что было для нее нелегко.
      Алексис, ворча, немедленно подошел к ней.
      – Я же говорил тебе не напрягаться. Что сказал врач?
      Керри сердито посмотрела на него.
      – Я знаю. Он сказал отдыхать, вот я и буду отдыхать на яхте.
      Алексис кивнул:
      – Да. Возможно, стоит начать прямо сейчас. Я принесу поесть. Ты еще слишком слаба, чтобы куда-нибудь идти.
      Он еще не успел наклонить голову, а Керри уже знала, что он собирается поцеловать ее, но, когда это произошло, она оказалась неготовой к его нежности.
      Кто-то издал стон, и Керри поняла, что это была она сама. Ее руки инстинктивно потянулись к пуговицам на его рубашке. Ей хотелось почувствовать его кожу.
      Раздался стук в дверь, который никто из них не услышал.
      – Я купила платье, а еще звонит мистер Симари. – Увидев Алексиса, Нина остолбенела. – Ой, извините, мистер Стефанидес!
      Керри закрыла глаза и издала стон, когда Алексис оторвался от нее.
      – Твой крестный неудачно выбирает время для звонков. Надо будет сказать ему об этом. Мы продолжим позже, – пообещал он, коснувшись пальцем ее носа.
      Подойдя к столу, он поднял трубку.
      – Петрос, ты как раз вовремя. Твоя крестница почти уступила моим мужским чарам прямо тут, на диване. Я собираюсь уложить ее в постель во время сиесты.
      Керри вытаращила глаза. Петрос, вероятно, был потрясен!
      – Так вот о чем ты хотел со мной поговорить. Ну, говори.
      Он стал слушать. Керри заметила, как он нахмурился.
      – Что ты сделал? – Алексис выдохнул. Керри видела, что он взбешен. – Чего ты хочешь? – Он бросил на нее убийственный взгляд. – Я не люблю, когда меня шантажируют, Петрос. Да, это правда, она согласилась родить мне ребенка, и я буду с ней спать, но это не значит, что…
      – Алексис, что он сказал? Дай мне поговорить с ним.
      Керри попыталась выхватить у Алексиса трубку, однако он мягко, но решительно отстранил ее.
      – Керри, не вмешивайся. Это касается Петроса и меня. Он спятил. Он хочет нас поженить. А если я откажусь, он выдаст тебя замуж за Тео.
      – Что?
      Лучшее, что мог сделать Алексис, – не расхохотаться при виде возмущенного выражения на ее лице. Может быть, свадьба с Тео будет для нее хорошим уроком.
      – У меня появилось желание помочь ему. Если ты выйдешь замуж за Тео, то поймешь, что я не слишком стар, чтобы быть твоим любовником.
      – Ты не можешь так поступить, Алексис!
      – Это я не могу?

      Керри с отвращением отвернулась. Эти двое мужчин рассматривали ее как товар, как движимое имущество. Они не имеют права так с ней обращаться! Сейчас, слава Богу, конец двадцатого века, она не обязана выходить замуж неизвестно за кого. Но они ее шантажируют, и Алексис тоже.
      Алексис в ярости бросил трубку и стал смотреть в окно. Старик на этот раз зашел слишком далеко.
      Немного успокоившись, он посмотрел на Керри, свернувшуюся на диване калачиком. Она обхватила себя руками, как маленький беспомощный ребенок. Она слышала все, что он говорил.
      Проклятие! Он унизил ее, сказав, что не собирается на ней жениться, а хочет только вступить с ней в связь, как всегда поступал со своими женщинами. Если бы только старик все не испортил своими дурацкими предложениями насчет женитьбы! Если бы он вообще не позвонил!
      В первый раз ему удалось добиться ответного поцелуя, ответного объятия, и Петрос все испортил. В тот самый момент, когда ему удалось чего-то достичь.
      – Керри… – Алексис шагнул к ней. – Керри, я совсем не то имел в виду. То, что ты слышала… Я думаю…
      – Убирайся! – закричала Керри, закрыв лицо руками.
      Только в этот момент он понял, что она плачет. Он увидел, как слезы текли по ее щекам, как ее плечи сотрясались от рыданий. Вот чего он добился своими необдуманными словами!
      – Послушай, Керри, – сказал он мягко, нежно, ненавидя себя за эту вспышку, причинившую ей такую боль.
      – Я сказала – убирайся. – Она снова всхлипнула. – Как ты можешь позволить Тео жениться на мне? Как это вообще может быть? Я ирландка, а не гречанка. Я не обязана это делать. Я скорее умру, чем выйду замуж за Тео. Я ненавижу Тео.
      Алексис посмотрел на нее и, словно видя впервые, коснулся пальцами ее золотистых волос. Он не хотел пугать ее упоминанием о Тео, как, впрочем, и Петрос.
      Он поднял Керри на руки. Она попыталась его оттолкнуть, но потом, снова зарыдав, прижалась к нему.
      – Я не могу выйти замуж за Тео! Я не хочу за него замуж! Ты слышишь, Алексис?
      Она, умоляя, смотрела на него, не зная, как далеко зайдет Петрос с этой чудовищной идеей. Одно дело – Алексис, но Тео – это кошмарный сон!
      Алексис держал ее на руках до тех пор, пока всхлипывания полностью не прекратились, и, сев в кресло, посадил к себе на колени. Убрав волосы с ее мокрого лица, он посмотрел ей в глаза.
      – Керри, крошка. Ты права, ты не подарочный набор для меня или Тео, и Петрос не имеет никакого права так поступать. – Он обнял ее. – Так же как и я не имею права требовать от тебя ребенка без обручального кольца. – Он поцеловал ее в макушку, а затем взял телефонную трубку. – Петрос, это Алексис. Мы с Керри обсудили твое предложение. Мы и так собирались пожениться, и я не понимаю, почему тебе надо было вмешиваться. Нет! Безусловно, нет. – Алексис выдохнул. – В этом нет никакого смысла. Керри спала со мной в Лондоне, и только по милости Божьей она не забеременела тогда.
      Петрос, вероятно, выразил недовольство, поскольку Алексис, фыркнув, ответил:
      – У всех у нас есть секреты, Петрос. А пока распорядись, чтобы вещи Керри были собраны. Разве недостаточно, что она готова продать свою душу, чтобы сделать тебя счастливым?
      Керри затаила дыхание. Значит, Алексис хотел ребенка уже тогда? В Лондоне? Поэтому он разыскивал ее?
      Она попыталась освободиться от его объятий, но он крепко прижимал ее к себе рукой и, положив трубку, сказал:
      – Не так быстро. Нам надо поговорить.
      Керри вытерла руками лицо. Она понимала, что плохо выглядит.
      – Ты знала, что он будет требовать, чтобы я на тебе женился. Не так ли, Керри? Это произошло утром? – спросил Алексис неприязненно.
      Губы у Керри дрожали.
      – Нет, это было совсем не так. – Она посмотрела ему в глаза и стыдливо опустила ресницы. – Мы с Петросом поругались. Он сказал, что выдаст меня замуж за Тео. Потом у него случился приступ. Я была в панике. Клянусь, я могу все сделать для Петроса, но я не могу выйти замуж за Тео. Я просто не могу, Алексис.
      Он посмотрел на нее, мстительно щурясь.
      – А! Понимаю.
      – Нет, ты не понял.
      – Нет, понял. Я более выгодное приобретение, чем Тео, не так ли?
      – Петрос не говорил про Тео, когда мы поругались. Я бы утопилась, если бы он сказал про него, – с горячностью возразила Керри и скривилась, представив, на что может быть похож поцелуй с этим потным… старикашкой.
      Алексис неожиданно расхохотался.
      – Представляю себе, как это будет выглядеть с Тео!
      – Ты омерзителен!
      – Я реалист, Керри. Тео может рассчитывать на такое же вознаграждение, как и я, на жизнь, гарантированную от финансовых неприятностей. По богатству он второй человек после меня. – Он снова засмеялся.
      – Не смейся надо мной. Я скорее наложу на себя руки.
      Керри слезла с коленей Алексиса, неприятно задетая правдивостью его слов. Она немного постояла, держась за его плечо и сильно дрожа. Потом села напротив Алексиса, почувствовав, что немного пришла в себя. Теперь она могла задавать вопросы, находясь вне его досягаемости.
      Он лениво смотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы.
      – Почему ты сказал Петросу, что я с тобой спала? Он пожал плечами, одобрительно взглянув на ее длинные обнаженные ноги.
      – Ведь ты же спала со мной. Я обнимал тебя большую часть ночи. Что же касается секса, то мы это быстро исправим. – Он поднял бровь и тихо добавил: – Я настаиваю, чтобы мы спали вместе еще до свадьбы. Это часть нашей сделки, Керри. Для меня не имеет значения, будет ребенок зачат в браке или нет. Я просто хочу тебя, вот и все.
      Алексис зачарованно смотрел на нее, а Керри спокойно взвешивала все «за» и «против». Петрос до смерти напугал ее своими угрозами насчет Тео, но, что более важно, он привел в ярость его, Алексиса. Хотя, возможно, Алексис прав и брак с этой неуправляемой стервой будет приятным развлечением для него. Большинство его любовных дел, или связей, как он сам их называл, заводилось для того, чтобы держаться подальше от матери. Он никогда не позволял этим отношениям становиться слишком близкими, но с Керри было по-другому. От Керри он хотел всего, он всегда хотел ее. Но брак… Он все еще не был уверен.
      Нажав клавишу, Алексис негромко сказал:
      – Нина, принеси, пожалуйста, еще кофе и, пожалуй, закажи для нас легкий обед сюда, в офис.
      – Да, мистер Стефанидес.
      Потом он дал поручения Стефану на время обеденного перерыва.
      Стефан, двоюродный брат Алексиса, был «золотым» человеком. Он был очаровательным, вежливым, по-юношески выглядел и обладал всем тем, чего не имел Алексис. Для Керри он был истинным джентльменом, что, как она полагала, было совершенно несвойственно атлетически сложенному Алексису. К сожалению, в настоящий момент Стефан проходил мучительную процедуру развода и очень страдал от этого, как ей рассказывал Петрос.
      Раздался слабый стук в дверь.
      – Заходи, Нина!
      Нина, смутившись, быстро вошла, неся кофе. Она боязливо взглянула на Алексиса.
      – Извините, что так получилось, мистер Стефанидес. Я должна была…
      Алексис сделал жест рукой.
      – Перестань, Нина. Я сам в этом виноват. – Он добродушно улыбнулся. – Ты заказала обед?
      – Да. Я сообщу, как только его принесут. Нина повернулась к Керри; та сидела, поджав ноги, и размышляла о событиях прошедшей недели.
      – Я купила вам симпатичное платье, – сказала Нина.
      – Спасибо. А как насчет обуви и белья? У меня нет ничего с собой, – сказала Керри.
      Нина обомлела.
      – О Боже! Я совершенно забыла. Конечно, вам понадобится…
      – Возможно, туфли. Не думаю, что ей понадобится нижнее белье, по крайней мере, для того, что я замышляю, – вмешался Алексис с усмешкой.
      Нина неуверенно хихикнула.
      – Да, конечно, – сказала она и тихо выскользнула из кабинета.
      Керри прикусила язык, чтобы не выкрикнуть какую-нибудь оскорбительную гадость.
      В глазах Алексиса промелькнуло что-то злорадное, провоцирующее на поединок. На его губах появилось подобие улыбки. «Ну, давай», – казалось, говорил он.
      – Я не могу ждать. Надеюсь, твои усилия будут более успешными, чем у Тео, – улыбнулась она. – Секс меня ничуть не интересует, дорогой. Это ты, должно быть, большой мастер в этом деле.
      – Да, – сказал Алексис тихо, – я в этом мастер.
      Керри в возбуждении взглянула на него. В его голосе было обещание, обещание чего-то особенного, но Керри слишком часто слышала о разочаровании женщин, ожидающих от своих мужчин слишком многого.
      Алексис был теперь ее мужчиной, а она – его женщиной.
      Выйдя из кабинета, Нина плюхнулась на свой стул, и тут же в приемную вошел Стефан. Она, глубоко вздохнув, посмотрела на него. Мало того что она чувствовала себя дурой перед Алексисом, но ей казалось, что она выглядит еще большей дурой перед этим человеком, просто потому, что влюблена в него.
      – Ну что, очень умно? – со злостью спросил он.
      – Стефан, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Его глаза, так похожие на глаза Алексиса, обжигали лицо девушки.
      – Не понимаешь? Он берет тебя с собой на яхту. Скажешь, что ты не знала?
      Нина была поражена.
      – Я не понимаю. Он ничего не говорил. – Увидев намерение Стефана зайти в кабинет Алексиса, она вскочила. – На твоем месте я бы этого не делала. Там у него мисс О'Риордан, и, судя по всему, обстановка довольно интимная.
      – Интимная? С Керри? Никогда! Они всегда друг друга ненавидели. Они обожают ненавидеть друг друга.
      – Точно, они обожают ненавидеть… – Она замолчала, раздумывая над тем, что сказал Стефан, и продолжала: – Интересно, почему он хочет взять меня с собой?
      – Наверное, услышал, что ты перед каждым готова снять свои панталоны. Может быть, ты этим занималась сегодня утром?
      – Это неправда! – возмутилась Нина. Кто говорит, что любить легко? После их размолвки он стал невыносим.
      – Хорошо известно, что мой дорогой братец любит развлекаться, находясь на яхте, Может быть, попробуешь поймать самую большую рыбу? Сомневаюсь, что он устоит перед некоторыми вещами, которые ты можешь ему предложить.
      В приемной раздался звонкий хлопок, потому что Нина заехала своей маленькой ручкой по физиономии Стефана.
      – Да как ты…
      – Что здесь, черт побери, происходит? – спросил Алексис, увидев, что Стефан схватил Нину за руки. – На твоем месте, Стефан, я бы этого не делал. Своей личной жизнью изволь заниматься за пределами этого офиса.
      Стефан покраснел.
      – Так ты знаешь! Она тебе рассказала во всех подробностях?
      Нина опустила голову – она была обижена.
      – То, что вы использовали мой кабинет в качестве… – Он тяжело вздохнул. – Я думаю, об этом знают все Афины. Нужно было быть более осмотрительными. Неудивительно, что Каролина все узнала. Это она сказала мне после того, как застала вас на моем диване.
      – А как насчет тебя? Нина мне сказала, что Керри у тебя в кабинете, и ты ее пытаешься уломать.
      Стефан не заметил, как Алексис грозно насупил брови.
      – Честно говоря, я думал, Нина удовлетворит тебя гораздо лучше. Могу порекомендовать ее таланты в постели.
      – Хватит!
      – Она неутомима, как наездница…
      – Я сказал – хватит! Не смей унижать ее! Делай то, что я говорю, и не пререкайся, если дорожишь своим местом в этой компании, – сказал Алексис раздраженно. Стефан был весь внимание. – И если хочешь знать, я беру с собой Нину, потому что она довольно натерпелась из-за твоего отношения. Ты не достоин женского общества. Ты вообще не заслуживаешь женщины.
      Стефан выглядел так, как будто получил еще одну пощечину.
      – А моя работа?
      – Я все держу под контролем, Стефан. А пока прояви свои лучшие качества и займись организацией приема в честь моей помолвки. Я поговорю с матерью и попрошу ее обсудить с тобой все детали. Несомненно, вы все сделаете в лучшем виде.
      – С кем ты обручился?
      – Со мной, – раздался в дверях нежный женский голос.
      – Керри? Как я рад тебя видеть! Столько времени прошло. – Подойдя к ней, Стефан галантно поцеловал ее в щеку. Керри ему нравилась. – Я бы сказал, что ты выглядишь чудесно, но, похоже, ты чувствуешь себя не очень здоровой.
      – Да, это так. Врач сказал, что ей нужен отдых и хорошее питание. Кстати, Нина, позвони и узнай, где наш обед.
      – Вспомнишь черта… – сказала Нина, увидев, как служащий вкатил в приемную сервировочный столик.
      – Может быть, вы составите нам компанию? Стефан, Нина, ну скажите же, что вы не против, – упрашивала Керри улыбающегося Стефана.
      Наклонив голову, он ответил:
      – Если Алексис не против, то я с удовольствием.
      – Нина! – Керри видела сомнение на лице девушки. – Не оставляйте меня в меньшинстве. Мне очень трудно отстаивать женскую точку зрения в таких условиях. Мне нужна ваша поддержка. Двое на двое, – говорила Керри, уговаривая Нину согласиться.
      – Похоже на объявление войны, – пробормотал Алексис, переглянувшись со своей невестой.
      – Точно, – ответила Керри.
      В голосе Алексиса звучала усмешка, лицо было веселым.
      – Тогда я настаиваю, чтобы вы оба остались. Стефан наклонил голову в знак благодарности и повернулся к Керри.
      – Петрос сказал, что ты в этом году собираешься на Пасху домой. Он очень огорчился, когда ты не смогла приехать.
      Керри чувствовала себя виноватой. Она обещала Петросу приехать, но в это время Питер, сын ее подруги, страдающий болезнью Дауна, попал в больницу с аппендицитом. Он все время звал Керри, и она в конце концов осталась у него в больнице прямо с дорожной сумкой.
      Взгляд Керри смягчился, она очень по нему скучала.
      – Да, – сказала она задумчиво, – я не могла оставить Питера. Понимаете, это мой друг. Мы так много были вместе, – объясняла она, а три пары глаз ошарашенно смотрели на нее. – Он был в больнице и звал меня, а я так его люблю, что не могла ему отказать.
      Алексис ругнулся, и Керри готова была поклясться, что увидела в его зрачках зеленоглазого дьявола, готового вырваться наружу. Эта мысль побудила ее продолжать в том же духе. Если Алексис ревнует, значит, у него к ней больше чувств, чем он позволяет себе показать. Но был вопрос, на который она не могла себе ответить: почему он настаивал, чтобы был ребенок? Да, она хотела детей, но он принуждал ее, и все из-за того, что она грубо отвергла его в Лондоне?
      – Кто такой Питер? – спросил Стефан. Керри бросила взгляд на Алексиса и увидела, что его плечи напряглись. Этого человека нужно проучить.
      – Этого человека я очень люблю. Я бы взяла его с собой, но это было невозможно. – Она повернулась к Алексису, злорадно сверкая голубыми глазами. – Дорогой, ты не положишь мне немного фруктов? Я, пожалуй, присяду. Действительно, я чувствую себя слабой, и от малейшего напряжения мне может стать плохо.
      Петрос сидел, потягивая бренди. План А продвигался успешнее, чем он ожидал. Его сообщница сказала, что все получится, а она знала Алексиса давно. Петросу оставалось только преклониться перед ее проницательностью.
      Пока Алексис и Керри будут плавать на яхте, Петрос и его сообщница намеревались отправиться в Нью-Иорк на консультацию к кардиологу: она убедила его, что это единственный выход.
      Сделав еще глоток любимого, но запрещенного бренди, он вздохнул. Планы начинали принимать определенные очертания. Покрутив бокал, он посмотрел на роскошную темную жидкость.
      Налив еще немного, поднял телефонную трубку.
      – Это я. План А осуществляется успешно. Алексис сперва пришел в ярость, но согласился. – Петрос сделал глоток бренди. – Он ничего не должен знать, никто из них не должен знать.
      Женщина на другом конце провода недовольно фыркнула, и ее изысканный голос стал несколько колким:
      – Это я говорила тебе, что они ничего не должны знать. И кстати, Петрос, врач сказал, чтобы ты прекратил пить бренди. Советую тебе сделать это прямо сейчас.
      Она положила трубку. Петрос позволил себе широко улыбнуться. Какая это была женщина! Подняв бокал, он допил бренди. Скоро, скоро ему придется перестать пить.
      Керри оглядела наполовину отделанную комнату, огромную и пустую. Она ожидала увидеть шикарную квартиру с видом на море и была удивлена, когда Алексис привел ее в бывшую пекарню у маленькой гавани Турколимано.
      – Ты выглядишь удивленной, любовь моя, – раздался голос у самого ее уха.
      Керри вздрогнула и от его неожиданной близости, и от того, что таилось за этим мрачноватым голосом. Его намерения были совершенно очевидны: он собирался осуществить свои планы насчет ребенка. Чем больше Керри узнавала его, тем больше видела в совершенно другом свете. Он ухаживал за ней, был предупредителен и даже забавен, и она вынуждена была признать, что ее сильно влекло к нему. Отдать ему свою девственность она уже считала само собой разумеющимся, но она не должна отдавать ему свое сердце.
      Она смутилась, когда он положил руки ей на живот, нежно прижимая к себе. Прикосновение к его крепкому как скала телу вызвало у нее желание.
      «О Боже! Он возбудился», – подумала Керри, пытаясь сосредоточить свое внимание на пескоструйном аппарате, стоящем в углу. Алексис, должно быть, почувствовал ее напряженность, потому что отступил немного назад.
      – Ты занимаешься отделкой? Похоже, здесь очень многое переделано.
      Ее пульс резко подскочил, когда он коснулся губами ее шеи.
      – Можешь считать, что это мое хобби. Я пытаюсь восстановить старинную кладку во всей ее красе. К сожалению, у меня было мало времени, и только эта половина комнаты находится в приличном состоянии. – Он показал на дальнюю стеку, только частично видимую за временной перегородкой. – Как видишь, ее красили, и отнюдь не известью. – Он наклонился к ее уху и прошептал: – Я хочу, чтобы ты сняла платье.
      – Я знаю, – последовал тихий ответ. Ей самой хотелось его снять!
      Он нежно провел пальцами по ее животу вверх, к груди. Она чувствовала его дыхание, когда он на мгновение задержал пальцы на ее сосках.
      Керри затаила дыхание, потому что внутри ее все готово было взорваться. Возбуждение, какого она никогда раньше не ощущала, наполнило ее кровь, ее чувства, ее тело. Алексис коснулся узких бретелек платья – платье соскользнуло на пол как перышко. Иа ней остались лишь маленькие голубые кружевные трусики, но они защищали ее стыдливость и придавали ей немного уверенности. Когда она попыталась прикрыть грудь руками, он прижал. их к ее бедрам, словно читая ее мысли.
      С высоты своего роста он видел ее выступающие вперед груди. Он зачарованно смотрел, как они колебались, когда она вздрагивала от желания. Он жаждал дотронуться до них руками. Отвердевшие соски умоляли коснуться их.
      Керри едва дышала; она готова была умолять его погасить пламя, которое он в ней вызвал, пламя, таившееся в ней многие годы.
      Она с трудом сглотнула и склонилась к нему, а он водил пальцами вокруг ее сосков, замедляя движение по мере приближения к центру. Он по очереди касался их и зажимал каждый сосок между пальцами.
      – Алексис, – сказала она, задыхаясь.
      – Скажи, чего ты хочешь.
      – Тебя. Я хочу тебя.
      Он усмехнулся, довольный, что она наконец ответила на его вызов.
      – Но как я возьму тебя и где?
      Керри нервно вздрогнула. Она должна ему сказать. Она осторожно повернулась и неуверенно посмотрела на него, не зная, как он отнесется к этому. Обняв, ока прижалась к его широкой груди, а его руки послушно обхватили ее за талию.
      – В чем дело, Керри? Что тебя беспокоит?
      В глазах Алексиса она видела страсть, глубокую и таинственную, как океан.
      – Где, Керри, и как? – услышала она до ужаса спокойный голос. – Если хочешь, можно поступить как все и заняться любовью в спальне. Или ты хочешь, чтобы я взял тебя на этом прекрасном итальянском ковре, украшенном райскими птицами?
      Керри посмотрела на ковер. Она трепетала от желания уже во время обеда, не зная, что на нее нашло. Она была испугана и возбуждена сильнее, чем в самых диких своих фантазиях. Но она была и обижена. Обижена тем, что два человека, которых она любит больше всего, так с ней обращаются.
      – Это… Я не знаю как…
      Она посмотрела на него, ожидая помощи.
      – Как? Что? К чему это ты ведешь?.. – Он нахмурился, взяв ее за подбородок. Его глаза были почти серьезными. – Ты пытаешься сказать мне, что я о тебе думаю? – Он нежно поцеловал ее. – Я не верю, что ты фригидна, и докажу тебе это.
      Он снова поцеловал ее, и она ответила ему с дикой страстью, схватив его за волосы, запрокинув ему голову и проникнув языком в его рот. Ее глаза были плотно закрыты, он испытывал восторг от ее стонов.
      – И, безусловно, не лесбиянка, судя по тому, как ты отвечаешь на мои поцелуи.
      – Я не фригидна и не лесбиянка. Я девственница, болван. – Она увидела удивление в его глазах, а потом теплоту и продолжила свое объяснение:
      – В общем… Просто до этого никогда не доходило. Мысль о сексе всегда казалась мне…
      – Это выглядит вызывающе. Я думаю, райские птицы – это подходящее место, чтобы лишить тебя девственности, моя любимая.
      Он быстрым движением поднял ее и бережно положил на ковер. Засунув пальцы в ее трусики, сорвал их с нее.
      Она была полностью обнаженной. На ее счастье, в комнате была тень, которую отбрасывали жалюзи, закрывающие вечернее солнце.
      Он смотрел на нее, и на его сильно загоревшей щеке подрагивал мускул.
      – Разденься, – сказала она, когда он встал на колени, но он покачал головой.
      – Не раньше, чем закончу с тобой, – ответил он, раздвигая руками ее дрожащие ноги.
      – Я думала, это обычно начинается с поцелуев, – сказала она, дыша все чаще по мере того, как он наклонялся все ближе к ней.
      Он приподнял голову.
      – Да, но никто не сказал, куда можно целовать.
      Керри была вся в поту, щеки ее горели, кровь прилила к лицу, когда он целовал все ее тело. Она даже не помнила, как он снял с себя одежду.
      – Это должно быть немного больно, – сказал он. – Я буду осторожен, но я не святой.
      Она закрыла глаза, не удивляясь, как такое может войти в нее. Но мысль об этом ее возбудила. Почувствовав, как он входит в нее, она увидела, что он закусил губу, неуклонно продвигаясь к цели. Он хотел, чтобы они как можно быстрее соединились, и был так ласков, так нежен.
      Ей никогда не приходилось читать об этом. Была непривычная тяжесть, напряжение и боль в мышцах, к которым она не привыкла. Понемногу двигаясь, она облегчала ему движение вперед.
      Она увидела, что он нахмурился, над его бровью выступили капельки пота. «О черт! – злорадно подумала она. – Он боится сделать мне больно!» Схватив его за ягодицы, она сделала движение навстречу ему, одновременно обхватив его ногами. У нее перехватило дыхание. Проклятие! Это в самом деле больно!
      Проникнув в нее глубоко, он открыл глаза и чуть сдвинул брови. Она никогда не упускала возможности преподнести ему сюрприз.
      – Думал, тебе удастся избежать ответственности? А ты был прав. Это больно.
      Он поцеловал ее и проворчал, качая головой:
      – Так тебе и надо. Я все делал осторожно.
      – Осторожно! Нам пришлось бы ждать тебя до Рождества.
      Она засмеялась и чуть не задохнулась, потому что он вышел и вошел в нее полностью. Это был хороший способ завладеть ее вниманием.
      – Пожалуй, я бы предпочла, чтобы это произошло так.
      С этой минуты они перестали разговаривать и дразнить друг друга. С каждым движением его мускулистого тела Керри чувствовала нарастающее возбуждение. В экстазе она так громко выкрикивала его имя и сжимала его так сильно, что он был вынужден разрядиться в нее, не в состоянии выдержать больше ни секунды.
      Алексис посмотрел на Керри, спавшую на ковре. Это превзошло все его ожидания. Так он еще никогда не занимался любовью с женщиной, а к тому же с девственницей. Она была чистым белоснежным цветком, раскрывшимся из бутона прямо на его глазах.
      Он поверил, что она спала со всеми этими молодыми людьми в Лондоне, потому что она была так красива, а такие красивые цветы обычно собирают нераспустившимися.
      Хорошо, что она сказала ему о своей невинности: он, по крайней мере, делал все немного медленнее. Алексис улыбнулся, вспомнив, как она привлекла его к себе, чтобы он преодолел последнее препятствие, и почувствовал, что она полностью отдалась ему. Он всегда будет бережно хранить эти воспоминания.
      Она была бы удивлена, если бы могла прочесть мысли Алексиса во время обеда. Он безумно ревновал ее к человеку по имени Питер. Черт возьми, он едва сдерживался и чуть не пришел в ярость, чувствуя себя глубоко уязвленным. Теперь он был первым и всегда будет первым: она не сможет отдать свою девственность никакому другому мужчине.
      Керри пошевелилась, ее миндалевидные глаза медленно открылись. Она вздрогнула. В комнате стало прохладнее из-за усилившегося вечернего бриза. Она смущенно посмотрела на Алексиса из-под ресниц и мило улыбнулась.
      – Почему ты улыбаешься? Ты счастлива?
      Она не ответила ему. Она вся дрожала, она жаждала еще раз принять участие в любовном акте.
      – Не думаю, что ты показал все, на что способен. Я могла бы быть счастливее.
      Керри слышала затаенное дыхание Алексиса, бесстыдно глядя ему в глаза. Не было никаких сомнений в том, что за послание скрывает ее взгляд.
      Алексис опустился на ковер, скрестив руки на коленях и уткнувшись в них подбородком. Встретив этот взгляд, сказал:
      – Бесстыдница, врач сказал, что ты должна отдыхать. – Взглянув ей в глаза, он прошептал: – Ты ведь шутишь, правда?
      – Как бы не так.
      Керри затаила дыхание, страстно надеясь, что он примет скрытый вызов.
      Он сдвинул брови, медленно втягивая в себя воздух. Потом опустился рядом с ней. И его лицо оказалось в опасной близости от ее груди.
      Ее сердце готово было выскочить из груди, губы дрожали от нетерпения, пока он спокойно рассматривал ее всю; под этим взглядом ее соски стали твердыми и вся она затрепетала.
      – Значит, ты не рада, да?
      Она покачала головой, и его лицо помрачнело. Керри понимала, что играет в опасную игру, что он может потребовать намного больше, чем она способна дать, но ей хотелось поэкспериментировать со своим будущим мужем.
      Он неторопливо теребил пальцем ее сосок, затем зажал его, следя за выражением ее глаз. Керри закусила губу, она не должна была себя выдать. Это была такая же пытка, как и в первый раз, только теперь он не был так нежен.
      Ее сияющие глаза бросали ему вызов, любое движение ее тела возбуждало его.
      – Значит, ты нечувствительна к тому, что я делаю? Закрыв глаза, Керри кивнула.
      – Я думаю, тебе нужно потрудиться побольше… В прошлый раз я ничего не почувствовала… Я…
      Он впился в ее губы, не дав ей договорить. Теперь он был агрессором, берущим ее со всей силой, со всей страстью.
      Керри закричала, когда он раздвинул ей ноги и быстро вошел в нее. Видеть, как он теряет голову, было захватывающим зрелищем. Она всегда, всегда представляла его холодным любовником. Ей следовало бы знать его лучше. Ей нужно было слушаться собственного тела, которое всегда говорило, что их связывает что-то особенное.
      – За такие слова я отпечатаю райских птиц на твоей заднице, любимая, – пробормотал он, поднимая бедра.
      – Нет! Алексис, дай мне сделать это.
      Керри замерла, и Алексис тоже. Что она сказала? О Боже! Но он подчинился ей. С легкостью перевернувшись, он на какое-то время вышел из нее, затем поднял ее над собой и опустил на твердое орудие страсти.
      – О! О!.. О! Алексис! – стонала она, закрыв глаза, потому что переполнявшие ее ощущения были поистине великолепны. Находясь сверху, она инстинктивно начала двигаться.
      Вдруг он разразился хохотом.
      – Ты меня разыграла, негодница! Ты меня разыграла!
      Ритмично двигаясь, она открыла глаза и кивнула.
      – Никогда не верь женщине, которая жаждет наслаждений.

      Первые утренние лучи проникали сквозь арочное окно спальни. В ней не было ничего, кроме торшера, ковра, старинного комода и большой кровати, на которой Керри и Алексис провели ночь. Сама комната была раньше складским помещением в верхнем этаже здания, о чем Алексис рассказал ей во время незатейливого ужина с сыром и хлебом, запитого бутылкой вина, при мерцании единственной свечи.
      Керри открыла глаза. Алексис уже встал. Надев его рубашку, которая валялась на полу со вчерашнего вечера, она направилась к лестнице. При каждом шаге у нее все болело. На лице ее была легкая улыбка и чувство глубокого удовлетворения. Он потерял контроль над собой, и она его на это спровоцировала.
      Спустившись по ступенькам, она увидела, что Алексис работает с пескоструйным аппаратом. Его мышцы вздулись, капли пота текли по рукам, ногам, спине. Однако же он красив! Почему она только сейчас поняла это? И почему все стремятся сделать ее своей собственностью? Сначала Петрос, удочеривший ее в пятнадцать лет, а теперь Алексис. Хотя Алексис не хотел на ней жениться. Он хотел от нее только ребенка и в этом отношении всегда был честен.
      – Меня всегда интересовало, как ты поддерживаешь свою форму. Теперь понятно, – сказала она, когда наступила пауза.
      Вытерев пот с лица, Алексис обернулся.
      – Симпатичная рубашка. Тебе она идет больше, чем мне. – Он посмотрел на нее. – Хотя я предпочел бы видеть тебя обнаженной.
      Керри улыбнулась.
      – Так почему же ты не дождался, пока я проснусь? В шестой раз мы могли бы заняться любовью у этой стены! Ты казался ненасытным!
      Алексис повернулся к ней.
      – Керри, что с тобой? Это же ты предложила мне…
      Керри покраснела. Заняться любовью в полночь на веранде была ее идея, как и рискованные позиции.
      – Знаю, знаю.
      Алексис увидел, как Керри покусывает нижнюю губу. Он знал, что она это делала, когда краснела.
      – Керри, большинство женатых пар делает то же самое.
      – Мы не женаты.
      – Мы поженимся. Керри замотала головой.
      – Я никогда на это не соглашалась. У нас будет ребенок, но я никогда не соглашусь на брак, – твердо ответила она.
      – А ты не забыла про Тео? Петрос не бросает слов на ветер. Я или Тео – выбор за тобой. И если память мне не изменяет, ты согласилась.
      – Тео? Как я могу забыть про Тео?
      Но она про него забыла. Мужчина, стоявший напротив нее и напоминавший Адониса, не оставлял в ее мыслях места ни для кого, тем более для Тео!
      Плюхнувшись на нижнюю ступеньку, она схватилась руками за голову.
      – Вы вместе спланировали это?
      Алексис медленно направился к ней. Чувство вины охватило его, как торнадо. Он ненавидел себя за ту ложь, в которой убеждал ее.
      – Керри, не будь смешной. Ты знаешь мои мотивы.
      – Я? – Она пожала плечами, на секунду соблазнительно приоткрыв грудь. – Я думаю, ты хочешь, чтобы я нарожала детей, как щенков, целую дюжину. Тебе достанется на одного меньше. Один ребенок – это моя доля, слышишь?
      Она повернулась, чтобы выбежать из комнаты, но Алексис схватил ее с веселым блеском в глазах.
      – Керри, пусть все идет своим чередом. Не думаю, что смогу справиться с дюжиной маленьких Керри. А теперь давай сообразим, что тебе надеть. Мне надо помыться, и нам обоим надо поесть.
      Они позавтракали в таверне, выходящей на небольшую гавань, оба в рубашках, велосипедных шортах, темных очках и банданах. Керри никогда не видела Алексиса таким.
      – Ну, дорогая, что мы будем есть? – прошептал он нежно.
      Она не видела выражения его лица за стеклами очков, но понимала, что оно должно было быть весьма игривым. Вытянув ногу, она провела носком по его мускулистой икре и хихикнула.
      – Бедный Петрос. Если бы он знал, что я еще девственница, то поставил бы телохранителя у входа в мою комнату. И тогда ты, сексуальный маньяк, ничего бы не добился этой ночью.
      Алексис медленно снял очки.
      – Ты снова называешь меня секс-маньяком, а я… Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо.
      – Нет, это ты секс-маньяк, – завизжала она, когда он сделал вид, что хочет встать. Ее визг был быстро заглушён поцелуем. Через несколько минут он поднял голову, и на его лице появилась широкая улыбка. Он никогда не знал женщины, с которой было бы так весело!
      Сев на свое место, он окликнул официанта.
      – Нам, пожалуйста, две яичницы с беконом, два кофе и много хлеба.
      Керри не могла прийти в себя после его поцелуя. Какого черта он заказал эту еду, если все, что она хотела, – вернуться в старую пекарню и проглотить еговместо завтрака. К тому же она была уверена, что он не любит яичницу.
      Алексис откинулся на спинку стула, снова закрывшись темными линзами. Он всегда старался удовлетворить своих любовниц, но удовлетворение Керри приобретало совершенно другое значение. Да, он был готов заниматься с ней любовью, даже сделать ее беременной ради старика. Петрос безумно хотел получить перед смертью внука. Алексис как идиот согласился, хотя не все условия ему нравились. А теперь старик настаивал, чтобы он на ней женился. После того звонка у Алексиса было сильное желание сделать Петросу выговор. Но потом, когда он увидел реакцию Керри на ультиматум Петроса, ему хотелось только одного: заняться с ней любовью, как только ей станет лучше, обладать ею. Когда он держал ее в своих руках, ему хотелось защитить ее, а он знал, что защищать Керри – нелегкая задача.
      – Алексис, я спросила, почему яичница с беконом.
      – Что?
      – Ты заказал две яичницы с беконом, – повторила она. Сняв очки, она положила их на стол.
      Он рассмеялся.
      – Я знаю, Керри. Я также знаю, что ты любишь каждый день делать Петросу яичницу с беконом, поэтому подумал, что теперь и мне надо к этому привыкать.
      Она засмеялась: как он может хотеть, чтобы она делала ему яичницу с беконом каждый день?
      – Питер тоже ее любит, – сказала она, и ее глаза затуманились. Как она скучала по его голосу!
      – Питер. Кто, черт побери, этот Питер? – нервно спросил Алексис, сняв очки и швырнув их на стол.
      – Алексис, ты ревнуешь?
      Алексис что-то пробормотал официанту, ставящему перед ним яичницу. Когда тот ушел, Алексис ответил:
      – Говоря твоими словами – чтобы ревновать, надо любить. А мы женимся по договору, согласно старому греческому обычаю.
      Если бы кто-то разрезал Керри пополам, это бы не было так больно. Она посмотрела на него и быстро взяла свои очки. Он не должен видеть ее слезы!
      Отломив хлеба, она стала бросать крошки в сверкающую прозрачную воду. Рыбы стали пускать пузыри, тут же хватая их.
      Размахивая сачком, появился официант.
      – Продолжайте бросать, леди, а я наловлю рыбы вам на обед. Хорошо?
      – Нет! – Керри умоляюще посмотрела на Алексиса. – Я не хочу, чтобы их ловили. Скажи ему, Алексис.
      – Скажи сама. Ты достаточно знаешь по-гречески, чтобы он тебя понял.
      Керри старательно объяснила официанту, почему она не хочет, чтобы он ловил рыбу, а затем нехотя взялась за свой завтрак, не обращая никакого внимания на человека, сидящего напротив. Все было съедено в полном молчании. Закончив есть, Керри бросила оставшиеся крошки в море, и рыбы быстро уничтожили все.
      – Ах, Кристина, перестань суетиться! – раздраженно пробормотал Петрос. – У меня есть все, что нужно, абсолютно все.
      – Да, включая бренди. Это отправится обратно в кабинет.
      Она конфисковала бутылку, положив ее в карман фартука и с вызовом подняв подбородок.
      – Ты ужасная женщина, Кристина, ужасная женщина, – сказал Петрос. – А теперь ступай. Алексис послал человека за вещами Керри.
      Отвернувшись от хозяина, Кристина вздохнула.
      – Это еще один человек в семье, о котором я беспокоюсь. Она сама не своя с самого начала вашей игры, этого заговора против нее. Я против того, чтобы насильно выдавать ее замуж. Это будет ненадолго. Она не гречанка, Петрос. Все это плохо кончится.
      Кристина не часто плакала, но Петрос отлично знал, как это выглядит. Она уронит голову набок, а ее плечи ссутулятся и будут подрагивать.
      – Кристина, не надо. Пожалуйста. – Петрос положил руку ей на плечо. – И у Керри, и у меня все будет в порядке. Я еду на обследование в связи с последним приступом, ну ты же знаешь, а Керри способна сама о себе позаботиться.
      – «Ну, ты же знаешь!» – передразнила Кристина. – Обследование – как бы не так! Мы оба знаем, что все гораздо хуже.
      – Нет-нет.
      Кристина повернулась к Петросу.
      – Я знаю, это гораздо серьезнее, чем вы мне говорили. Я не дура, Петрос. – Она покачала головой. – А моя бедная девочка, моя Керри, – Алексис ей не пара. Я слышала, что вы угрожали моей бедняжке отдать ее за Тео, если она не согласится выйти замуж за Алексиса.
      – Керри и Алексис сами выбрали свою судьбу, я им только помог. Понимаешь, подтолкнул их в нужном направлении. И чтоб ты знала – я угрожал Алексису, а не Керри, – сказал он с улыбкой.
      – Это все равно. Алексис ей наверняка сказал. Попомните – Бог вам не простит такого вмешательства, – поспешно прибавила Кристина.
      Петрос мрачно посмотрел на домоправительницу, затем подошел и поцеловал ее.
      – Я еду в Америку, где, надеюсь, могут творить чудеса. Пожелай мне удачи и не беспокойся о Керри. Она уже самостоятельная, как ты не хочешь этого понять?!
      – Хм, – фыркнула Кристина и пробормотала: – Я поставлю за вас свечку, хотя вы этого и не заслуживаете.
      Петрос улыбнулся. Его домоправительница была хорошей женщиной.
      – Хочешь ощутить вкус роскоши сегодня вечером? – спросил Алексис, подходя к Керри, сидевшей, поджав ноги, на ковре, который она вытащила на балкон. Она сидела, глядя на гавань, казалось, уже несколько часов.
      – Роскоши? – Керри пожала плечами и язвительно спросила: – Как? Ты со мной разговариваешь? У тебя прошел приступ ревности, или как это там называется?
      Алексис нахмурился.
      – Думай, что говоришь, Керри. – Он провел рукой по своим темным волосам. – Я работал и дал тебе возможность отдохнуть. В ближайшие недели у меня будет мало времени, и я хотел сделать побольше.
      – Я не против этого. Я против того, чтобы ты дулся, как маленький мальчик, с самого утра, когда я упомянула о Питере. Я этого терпеть не могу. Если тебя что-то беспокоит, то скажи мне. – Она повернулась к Алексису. – Кстати, я вспомнила, что мне надо позвонить ему. Думаю, я могу воспользоваться тем старомодным телефоном, который ты подключил?
      Она посмотрела на него с вызовом. На щеке его дернулся мускул. Наглая девчонка, она просто плюет ему в лицо. Ну ничего, она увидит, в какую игру начала с ним играть. Он отучит ее сопротивляться, так что она никогда больше не будет вспоминать Питера.
      Он согласно кивнул.
      – Конечно, можешь, только помни, – тут он схватил ее, – спать ты будешь со мной.
      Его поцелуй превратил ее в дрожащую аморфную массу. А он, медленно отпустив ее, сделал такой вздох, как будто спас себе жизнь.
      Она посмотрела на него.
      – Если под роскошью ты подразумеваешь вечерний поход в приличный ресторан, можешь про это забыть. У меня до сих пор нет одежды.
      Алексис смотрел на нее со странным выражением на лице.
      – Я тебе не сказал, что твои вещи прибыли час назад? Я поднимался к тебе, но ты спала.
      Он мог бы сказать: – «Я не хотел тебя будить. Ты так спокойно спала. Я смотрел на тебя и представлял…» Она улыбнулась.
      – В таком случае я бы хотела погулять по национальному парку, а потом пойти на блошиный рынок. Поесть мы можем в таверне, если тебя это устраивает, конечно.
      Взяв ее за подбородок, Алексис немного нахмурился.
      – Ты что-то задумала. Я чувствую, когда ты что-нибудь замышляешь, Керри. Ты никогда не соглашаешься без борьбы.
      – Я просто развлекаюсь. Хочу извлечь выгоду из…
      – …неприятной ситуации, – прервал он.
      – …из твоего обещания, – тихо ответила она. – Если мы хотим погулять среди деревьев, нам надо поторопиться. Я надеюсь, что у тебя будет возможность попрактиковаться в искусстве ухаживания за мной среди кустов, где встречаются все влюбленные. Это ведь мужское занятие, не так ли? Я не верю в женщин-охотниц.
      – Ты хочешь романтики? – спросил он, подняв бровь.
      Она кивнула, слегка улыбнувшись:
      – Да, я хочу романтики. Я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью. Я не хочу секса. Если мы собираемся зачать ребенка сегодня вечером, то это должно быть прекрасное мгновение. Такое, которое я могла бы запомнить как романтическое.
      – Ты получишь романтику, – заверил он ее. Захлопнув дверь душа, он включил воду. К его крайнему неудовольствию, вода полилась холодная, отдельными короткими плевками. Завывания, доносившиеся из трубы, эхом отдавались в его мозгу. Он решил, что должен выкинуть эту проблему из головы. Проблем накопилось слишком много.
      Керри сидела в такси рядом с Алексисом. Он выглядел таким красивым и элегантным в светло-зеленой шелковой рубашке и широких темно-зеленых брюках. Он сдержал свое слово: это был романтический вечер.
      Сев в такси, Керри порадовалась, что стало прохладнее: раскаленное такси было бы невыносимо. Она решила, как только появится свободное время, наведаться в офис Петроса здесь, в Афинах, на площади Ормония. Ей нужно точно узнать, сколько он задолжал кредиторам и сколько собирался заплатить Алексис. По всем расчетам выходило около миллиона.
      – О чем ты задумалась? – услышала она низкий голос, прервавший ее размышления.
      – Что ты говоришь?
      Керри невинно смотрела на него голубыми бездонными глазами с дразнящей улыбкой на губах, поскольку знала, что он не может читать ее мысли.
      – Я спросил, о чем ты думаешь. И почему ты закрутила свои прекрасные волосы назад под эту, как ее?..
      Ее смех запорхал по такси подобно прекрасной бабочке.
      – Это называется сетка, и я считаю, что так эффектнее, а мои мысли, Алексис, принадлежат только мне.
      Он снова нахмурился, а затем нежно улыбнулся.
      – Конечно, твои мысли принадлежат тебе.
      Он протянул руку и коснулся кружевного края ее платья. Открытый верх платья выглядел таким манящим. Вздохнув, он убрал руку.
      – Ты всегда так женственна, даже в шортах. Ты когда-нибудь носишь джинсы?
      Керри закрыла глаза, когда он коснулся пальцами края ее платья. Разве он не понял, что она надела это платье ради него? С облегающим лифом, небольшим поясом и оборками на короткой юбке. Она знала, что это должно ему понравиться.
      – Во время репетиций я не надеваю ничего другого, кроме джинсов и джемпера, и могу тебя уверить, что выгляжу очень непривлекательно. Мы так много работали, и я до сих пор не знаю, что же было не так, – призналась она тихо, вспомнив всю горечь провала, какого Лондон не видел многие годы.
      – Твое ревю было хорошим. Я читал об этом в одной из газет. – Он взял ее за руку. – Мы можем поговорить об этом, если хочешь.
      Керри посмотрела на Алексиса.
      – Как, ты еще можешь злорадствовать? Ты можешь мне сказать, что все, чего ты касаешься, обращается в золото, а все, к чему япритрагиваюсь, заставляет меня влезать в долги. – Она покачала головой. – Нет, спасибо. Поговорим лучше о Петросе. В данный момент это мне ближе.
      Алексис почувствовал, как у него застучало сердце.
      – А что Петрос? Я говорил с моим адвокатом – все находится под контролем.
      – Да? Тогда скажи, что с ним? Каждый раз, когда я его спрашиваю, он отвечает уклончиво, говорит, что не надо волноваться. А я волнуюсь. Он единственный, кто остался из моей семьи.
      Алексис задумался над ее словами. Взяв за руку, он переплел ее пальцы со своими.
      – Я знаю так же мало, как и ты. Он был на консультации у кардиолога, и тот сказал ему, чтобы он не пил так много бренди, бросил курить и соблюдал диету. – Он сжал ее пальцы. – Думаю, что в свои семьдесят два он выглядит совсем неплохо.
      Таксист остановился у национального парка. Выйдя из машины, они побрели, держась за руки. Наступило долгое молчание: оба ушли в свои мысли.
      Молчание нарушила Керри:
      – От чего эти таблетки? Ты знаешь? Алексис покачал головой. Какого черта он дал это обещание Петросу? Зачем? Керри имеет право знать правду о болезни Петроса.
      – Я знаю только одно: он должен значительно больше дел поручать Раймону. В конце концов, он ему за это платит. – Он снова сжал руку Керри и повернул ее к себе. – Чувствуешь эти запахи? Они напоминают мне тебя.
      Аромат роз, восточных лилий, субтропических деревьев разносился по парку. Неподалеку павлин, распустив свой хвост, высоким криком слал предупреждение другому самцу. Керри, улыбнувшись, вздохнула.
      – Возможно, я могла бы взять это на себя. Ну, ты понимаешь, его дела. Когда ты все оплатишь, я могла бы следить за этим. Тогда он будет, по крайней мере, больше отдыхать. Несколько лет назад он очень этого хотел. Он сначала не хотел отпускать меня с острова. Университет в его глазах был пустой тратой времени. Потом он вдруг изменился и фактически затолкал меня в школу танца.
      Алексис внимательно смотрел на Керри.
      – Ты права: одно время он плохо относился ко всему, что могло заставить тебя уехать с острова. – Он помрачнел. – Мне кажется странным, что он так быстро отправил тебя в университет. Тем не менее, я считаю, что Раймон может справиться с этой работой. Кроме того, ты будешь занята воспитанием наших детей.
      Керри, нахмурившись, поправила его:
      – Ребенка.
      – Хорошо, ребенка. Но ты все равно будешь занята. Ты будешь согревать мою постель.
      – Нет, постой. Поженимся мы или нет, я не хочу, чтобы со мной так обращались. Я собираюсь работать, – сказала она, глядя с вызовом в его темно-шоколадные глаза.
      Алексис погладил ее по щеке тыльной стороной ладони и ответил:
      – Детали твоей будущей карьеры мы обсудим позже. Этот вечер должен быть романтичным. – Алексис провел пальцем по ее шее и ключицам. – Или ты забыла?
      С каждым его прикосновением тело Керри становилось все более мягким и безвольным. Соглашаться ли ей на брак, и почему он неожиданно ухватился за эту идею? «Какая же ты дура!» Разве все дело в сексе? Многие его друзья уже женаты и имеют детей. Большинство греков в его возрасте имеют, по крайней мере, одного наследника.
      Подставляя лицо мягкому вечернему свету, Керри хотела запомнить этот момент навсегда. Она возбуждала его как никакая другая женщина, и мысль о замужестве становилась все более привлекательной. Петрос, безусловно, знал, что делает.
      – Алексис, как приятно тебя видеть! – послышался голос с американским акцентом с противоположной стороны дорожки. – Да еще с такой красавицей.
      После того как Алексис всех представил, сенатор Уокер с женой и несколько телохранителей отправились гулять по парку вместе с ними. Керри чувствовала себя окруженной со всех сторон стеной мускулов.
      – Как я вижу, бизнес идет прекрасно. Новый отель в Палм-Бич великолепен. Благодарим за уикэнд, на который ты нас пригласил, – прибавил сенатор с улыбкой.
      – Да, это хорошее вложение капитала.
      – Я слышал, что твой друг… как же его имя?.. Тот, с которым мы тебя не так давно встретили. Петрос, вот как… я слышал, что он собирается в Нью-Иорк на консультацию к кардиологу на этой неделе. Это мой родной город, дорогая, – поделился он с Керри.
      Керри почувствовала волнение в груди. Она услышала удивление в голосе Алексиса, сжавшего ее руку.
      – К кардиологу?
      – Да. К самому лучшему в Нью-Йорке. – Сенатор похлопал Алексиса по спине. – Все будет в порядке. Если кто-то и может помочь, так это Джон Стайгер. Он оперировал моего старого слугу. Вставил новую батарею, и тот заработал как кварцевые часы.
      По окончании прогулки, показавшейся Керри бесконечной, сенатор со своими спутниками уехал. Алексис пригласил его к себе на яхту в любое удобное для него время.
      Керри не могла говорить, слезы застилали ей глаза.
      – Ты ведь не знал, да?
      Она серьезно посмотрела в мертвенно-бледное лицо Алексиса.
      Он покачал головой, нежно прижав ее к себе. Он терпеть не мог лжи.
      – Прости, Керри, я виноват. Я не знал, что все так плохо. Он никогда не говорил, насколько его болезнь серьезна. Он сказал только, что ездил на консультацию в Лондон.
      Как было бы сейчас хорошо расслабиться в его надежных руках! Но она не могла: надо было смотреть правде в глаза, как бы тяжела она ни была. Вся жизнь Керри казалась ей наполненной чередой трагедий. И она не хотела, чтобы с Петросом что-то случилось.
      – Сенатор сказал, что он уже уехал?
      – Нет. – Алексис читал ее мысли. – Пошли. Мы наймем яхту и поплывем на остров, если хочешь. Ты ведь хочешь с ним повидаться?
      Керри нервно вздохнула и кивнула головой.
      – Ты такой заботливый. Но это испортит наш романтический вечер.
      – Нет. Мы убедимся, что с ним все хорошо, и потом, может быть, поплаваем несколько дней одни. Мы можем отправиться на «Челленджер» на следующей неделе. Кроме того, я мешаю своей младшей сестре, когда слишком долго нахожусь на яхте, – заявил он со смехом.
      – Пойдем. Нам еще надо собраться. Я уже давно не плавала, а ветер сейчас довольно сильный.
      – Петрос, Петрос! Джордж видел огни у причала. Он говорит, что это пришвартовалась небольшая яхта, – озабоченно говорила Кристина. – Кто бы мог приплыть так поздно?
      Петрос сел в свое любимое кресло. Он был в возбуждении и явно нервничал из-за того, что скоро должен был лететь в Нью-Йорк, где ему предстояло узнать все о своем будущем, если, конечно, оно у него есть.
      – Послать Джорджа, чтобы он узнал, что там? – спросила Кристина.
      Петрос замотал головой.
      – Это могут быть только Алексис и Керри. Только Алексис может решиться причалить здесь ночью, зная, как это опасно!
      – А вы, конечно, все знаете об опасностях? Вы с этим наигрались вдоволь! – озабоченно ответила Кристина, направляясь к входной двери.

      Из темного дверного проема донесся голос Алексиса:
      – Если бы нам не стало известно про твою поездку в Нью-Йорк, мы с Керри уже лежали бы в постели. А сейчас я оставил ее спать на яхте. – Алексис прошел в комнату, и его грозный вид заставил даже Кристину отступить на несколько шагов назад. – И пока она ничего не слышит, может быть, ты объяснишь мне все насчет этой свадьбы и твоей возможной операции, Петрос?
      Он провел рукой по темным мокрым волосам. Запах моря был тяжелым, а путешествие оказалось сложнее, чем он предполагал.
      Петрос повернулся к Кристине:
      – Принеси Алексису выпить…
      – Кофе будет в самый раз, – отрезал Алексис. Кристина кивнула и тихо вышла из комнаты. Алексис повернулся к Петросу.
      – Не подумай, что я хочу твоей смерти, но ты говорил мне, что врачи дают тебе самое большее пять лет жизни и что операция невозможна. Надо ли понимать так, что появилось какое-то волшебное средство?
      – Алексис, успокойся. Я лечу в Нью-Йорк повидать друга, и мне всего лишь предложили показаться какому-то светилу, раз уж я буду там. Я никогда про него раньше даже не слышал, – бормотал Петрос устало.
      – Тогда почему не сказать об этом твоей крестнице? Она очень о тебе беспокоится и должна знать правду. Я согласен, что в юности она была непослушной, грубой, с властными замашками, но сейчас она не заслуживает всей этой атмосферы секретности. Она тебя любит, Петрос, и готова продать за тебя душу! Черт тебя побери! Ей нужна правда, и она уже достаточно взрослая, чтобы ее знать. – Алексис провел рукой по волосам, пытаясь успокоиться. – А что это за фарс с Тео? Я тебя спрашиваю! Он же недоумок!
      Петрос произнес тихим, но отчетливым голосом:
      – Это не шутка. Тео с радостью на ней женится, и если ты не будешь вести себя осмотрительно, так и случится.
      Алексис с угрожающим видом наклонился над Петросом.
      – Не смей мне угрожать! Керри будет моей женой, потому что я так сказал, и ни по какой другой причине. Это понятно?
      Петрос подался назад.
      – Алексис, друг мой, Керри твоя до тех пор, пока ты этого желаешь. Если ты откажешься, очередь за Тео.
      – Старый болван! Ты так же плох, как и сам Тео! – прорычал Алексис неприязненно. – Мне все это не нравится, эти отговорки. Я хочу быть честным с Керри. Я никогда не соглашусь на это.
      – А! Ты захотел быть чистеньким, как я вижу! Быть полностью оправданным. Я тебе этого не позволю. Я отлично знаю, что ты много лет хотел затащить Керри в постель. И ты уже сделал это! Или ты женишься на ней и будешь молчать, или Тео сделает эту работу за тебя.
      В комнату вошла Кристина, неся кофе на подносе.
      – Кристина, приготовь Керри постель. Они с Алексисом останутся ночевать.
      Кристина улыбнулась.
      – Я приготовлю и комнату для Алексиса. Алексис поднял брови, его лицо внезапно исказилось и побледнело.
      – Мы с Керри будем спать вместе, Кристина. – Он повернулся к Петросу, который даже глазом не моргнул. – Да, Петрос, дружище, все идет согласно твоему плану.
      Петрос лениво взглянул на Алексиса. «Лучше, чем ты можешь себе представить, мой мальчик, гораздо лучше», – думал он про себя.
      Керри проснулась в полутьме. По равномерному покачиванию и заглушённому мотору она поняла, что они стали на якорь. Большую часть пути Алексис шел под парусом, но примерно за милю до острова включил для надежности мотор. Шум мотора окончательно убаюкал ее.
      Она улыбнулась. Алексис укрыл ее одеялом. Он мог быть очень нежным и заботливым, когда хотел.
      – Керри! – раздался крик с палубы.
      – Да-да, я проснулась. Таким криком можно мертвого разбудить, – пробормотала она, удивившись, что он раздражен, хотя несколько часов назад все было так чудесно.
      Взглянув на его лицо, она поняла, что кто-то вывел его из себя.
      – Тебя ждут дома. Пошли!
      – Привет, – ответила она. – Ты, наверное, хотел сказать: «Как приятно тебя видеть, моя дорогая девочка! Я так скучал по тебе, пока ты спала! Сердце мое просто разрывалось… или по крайней мере было полно печали».
      Алексис улыбнулся: она почти всегда могла поднять его настроение.
      – Если ты не пойдешь в дом, одна часть твоего тела тоже будет полна печали. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Прости, что я на тебя наорал, но Петрос хочет рассказать тебе про консультацию.
      Приняв его раздражение за беспокойство, она нервно спросила:
      – Он что, действительно болен? Алексис кивнул и мрачно ответил:
      – Да, он болен. Это значит, что может потребоваться пересадка сердца. Я еще не знаю точно, да и он тоже.
      Керри закусила губу.
      – Он не слишком стар для этого? – Она обхватила себя за плечи. – Я потеряла столько времени в Англии. Думала, что он будет жить вечно. – Она неуверенно посмотрела на него, ища поддержки, и бросилась ему на грудь. Она не плакала, она только прижалась к нему, как перепуганный крольчонок. – А он ведь не будет жить вечно…
      Держа Керри за руку, он осторожно повел ее на берег. У нее же никого не останется, если Петрос умрет, думал Алексис, абсолютно никого. Конечно, Кристина была ей как мать, однако сообщение сенатора Уокера стало для Керри громом среди ясного неба, и она выглядела совершенно убитой.
      Войдя в гостиную, Керри подошла к Петросу и чмокнула его в щеку.
      – Почему ты нам не сказал? Ты такой упрямый, Петрос, – мягко упрекнула она его.
      – Ну-ну, Керри, я не хотел никого пугать. Завтра я лечу в Нью-Йорк, и доктор скажет мне мою судьбу. – Он заметил ее взгляд. – И можешь не просить – я лечу один! Я еду к другу, и никого из вас со мной не будет.
      Керри попыталась протестовать, но весь ее пыл улетучился.
      – Как хочешь, но, когда вернешься, ты должен отдохнуть с нами на яхте.
      – Да, Петрос. Я думаю, моя мама проведет несколько дней на яхте. Ты сможешь побыть с кем-нибудь, кто ближе тебе по возрасту.
      Алексис улыбнулся, но Петрос еще видел следы раздражения на его лице.
      – Хм, – заворчал он. – Она же все время мной недовольна: «Надень галстук», «Улыбнись, Петрос, ты такой печальный», «Заправь рубашку в брюки». Очень забавно!
      Алексис прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Он все знал о своей матери.
      – Может быть, Елена Стефанидес знает, как с вами обращаться, Петрос, – вставила Кристина, входя в гостиную. – После операции она стала более уверенной в себе, солидной женщиной. Она знает, как обращаться с мужчинами, со всеми вами!
      Керри улыбнулась. Она очень любила Кристину.
      Словно прочитав ее мысли, Кристина повернулась к Керри и протянула к ней руки.
      – Дай я тебя обниму, моя девочка. Эти мужчины думают только о себе. Пойдем, я сделаю тебе какао. Пускай они поговорят.
      Керри пошла с Кристиной на кухню.
      – Ты ела? – спросила Кристина озабоченно.
      – Да, Алексис сделал мне омлет.
      – Алексис? Удивительно. – Керри кивнула и улыбнулась. – Ты счастлива? С этим замужеством? Я считаю, что это так не делается.
      Керри не хотелось, чтобы Кристина знала все подробности: она была бы в шоке.
      – Да, я счастлива.
      Кристина засунула руки в карманы фартука.
      – Он сказал, что будет спать с тобой в твоей комнате. Я не знаю, что ты об этом думаешь. Я имею в виду…
      – Все в порядке, Кристина.
      – Да? Я имею в виду… ну, я знаю, что не должна об этом спрашивать…
      Она замолчала.
      – Можешь спрашивать, Кристина. Кристина потупилась.
      – Он добрый? Если он тебя обидит, я его убью. Керри положила руку ей на плечо.
      – Он очень заботливый любовник. И скоро он станет моим мужем. Не волнуйся, Кристина, в глубине души он очень хороший человек. – Она рассмеялась. – Вся эта холодность, ворчание и приказной тон – все это внешнее, я совершенно в этом уверена.
      – В глубине души? Я думаю, что ты имеешь в виду очень большую глубину, – язвительно ответила Кристина.
      – Да. Но когда ее достигнешь…
      Керри замолчала, затрудняясь объяснить свое ощущение.
      Она села за стол, и Кристина поставила перед ней какао.
      – Прости, что я не могла тебе сказать про Петроса. До сегодняшнего вечера я точно не знала, что происходит. Не знала всего, понимаешь?
      – Понимаю. Петрос слишком горд, чтобы попросить о помощи.
      Кристина тоже села, ее усталые карие глаза увлажнились, и она готова была расплакаться, но услышала, как закрылась дверь гостиной, и быстро взяла себя в руки.
      – Понимаешь? Вы оба так много для меня значите, и я, конечно, смогу полюбить Алексиса. Он всегда был так вежлив со мной. Как сын, понимаешь?
      На следующее утро Керри и Алексис уплыли с острова на яхте «Адония». Алексис объяснил происхождение этого названия: это было имя прекрасной богини возрождения и вечной юности.
      День был бодрящий. Ветер развевал волосы Керри и обдавал прохладой ее лицо. Они оставили позади скалистые острова и выплыли на просторы Эгейского моря. Были только голубое небо, синее море и Алексис, целиком принадлежавший ей. Это придавало всему происходящему особую важность.
      Алексис был хорошим моряком, спокойным и уверенным в том, что он делает. Конечно, Керри приходилось плавать со своим отцом и с Петросом, когда она была моложе, так что и она не была новичком.
      – Я думала, мы уже должны встретиться с твоими друзьями. Где они могут быть? – спросила Керри из каюты, занимаясь приготовлением кофе.
      – Еще нет, потерпи немного. Мои друзья тебе понравятся, Керри, они душевные, – ответил он с улыбкой, когда она выглянула из каюты. – Помоги мне, я хочу посмотреть, помнишь ли ты то, чему я тебя научил вчера вечером.
      Он выглядел таким раскрепощенным, совсем как мальчишка. Кто бы мог подумать, что он председатель транспортной компании, владелец нескольких крупных отелей, безжалостный конкурент в большом бизнесе?
      Керри внимательно смотрела на него, лаская взглядом его упругие мускулы. Он все время задевал ее, перебегая с одного места на другое, чтобы держать яхту по курсу.
      – Керри, перестань грезить и возьми штурвал, – скомандовал он отрывисто, и Керри подчинилась, вопросительно посмотрев на него. – Хорошо, Керри, теперь держи его ровно. Я спущу парус, и мы встанем на якорь.
      – А что потом?
      – Потом мы будем ждать.
      Его глаза интригующе засияли, и он одарил ее ослепительной улыбкой. Эта улыбка могла сказать ей очень много, если бы только она знала ее язык.
      Керри вытаращила глаза. Вокруг не было ничего, кроме неба и моря.
      – Это что, и есть место встречи? Здесь, посреди моря?
      Алексис кивнул, бросая якорь.
      – Давай позавтракаем. Не знаю, как у тебя, а у меня обычно под парусом разыгрывается аппетит.
      – Петрос удивится, когда я расскажу ему, что завтракала посреди Эгейского моря. Ты сделаешь яичницу с ветчиной?
      Он помог ей спуститься в каюту.
      – Честно говоря, я надеялся, что готовить будешь ты. Я взял для этого все необходимое. Нелегко быть капитаном, имея такого непослушного и такого красивого матроса, – отоваривал он ее с такой страстью, что она не могла ему отказать.
      Действительно, он взял много фруктов, яиц, сыра, ветчины, свежего хлеба и картофеля. Керри потребовалось совсем немного времени, чтобы у него потекли слюнки от аппетитных запахов.
      – Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он, увидев, как она ловко разбивала яйца над сковородой.
      Она покачала головой, чувствуя на себе его взгляд. Он скользнул по ее непослушным светлым волосам и горящим щекам, по нежной шее, где бешено пульсировала вена, по впадинке между грудями, задержавшись там на некоторое время, затем к узлу на рубашке, завязанному на ее животе.
      – Ради всего святого, или накорми меня, или дай мне насладиться тобой, – прорычал он, как герой классической драмы, приближаясь к ней.
      Керри видела его взгляд и не была уверена, что сможет перед ним устоять, особенно после ночного фиаско в ее комнате. Она почувствовала себя отвергнутой, когда он отвернулся от нее и немедленно заснул.
      Она быстро положила на тарелку яичницу с ветчиной и картошку и протянула ее ему прежде, чем он успел подойти поближе, сказав при этом обиженным и дрожащим голосом:
      – Ешь свой завтрак.
      Алексис перевел взгляд с Керри на тарелку, раздумывая, что выбрать, и, наклонившись над блюдом, пробормотал:
      – Возможно, я проглочу тебя на десерт.
      Керри улыбнулась. Обещания, обещания… Может быть, журнальная статистика не врет, приводя цифру 2,3 раза в неделю для большинства мужчин?
      Сев напротив, она дала ему свежий хлеб и масло и поставила перед собой чашку горячего черного кофе.
      Алексис посмотрел по сторонам в поисках ее тарелки и нахмурился.
      – А где же, черт возьми, твой завтрак?
      – Я хочу, чтобы ты поделился со мной своим. – Она игриво улыбнулась.
      Алексис отломил кусок хлеба и, обмакнув его в яичницу, протянул Керри. Его лицо было сердитым.
      – Я так и сделаю. Я уже тебе говорил, и врач тоже, – ты слишком худая.
      Керри не стала спорить и, чтобы успокоить его, взяла предложенный хлеб и окунула его в яичницу еще раз. Она была уверена, что он стал бы смеяться над ее слабостью, если бы знал правду. Он был бы удивлен, что отсутствие у нее аппетита связано исключительно с тем эффектом, который его мускулистое тело оказывало на нее. Но она никогда не скажет ему. Она не должна говорить ему об этом!
      Алексис, довольный тем, что она съела свою часть завтрака, приготовил кофе и сел напротив нее. Наступило молчание, казавшееся нескончаемым, пока Керри не прервала его:
      – А кого мы дожидаемся? Внимательно посмотрев на нее, он сказал:
      – Поживешь – увидишь. Это сюрприз.
      – Хм. Я не уверена, что кто-нибудь приплывет, и к тому же у нас не получилась романтическая ночь, – пожаловалась она, слегка надув губы. – Но я рада, что мы навестили Петроса.
      Алексис с улыбкой согласился.
      – Эта ночь была не очень хороша для романтики. Ты выглядишь уставшей, и, я думаю тебе надо последовать совету врача и отдохнуть. А если уж мы заговорили о романтике, может быть, ты просветишь меня насчет Питера? Кто он такой и почему ты должна ему звонить?
      Керри попыталась улыбнуться. Значит, он интересуется Питером. Если бы он только мог позаботиться о ее чувствах, она, возможно, отдала бы ему свою любовь. Любовь? Интересно, это слово знакомо Алексису? Она посмотрела на него.
      – Я тебе уже говорила. Питер – это человек, которого я люблю. Он не создаст никаких проблем в связи с нашим договором, но не думай, что я перестану любить его, потому что я не могу этого сделать!
      «Так его! Пусть немного подумает об этом».
      Алексис протянул Керри руку, слегка нахмурившись.
      – Пойдем на палубу, мы, может быть, их увидим. Керри осторожно дала ему свою. Он наклонился к ее уху.
      – Не волнуйся, мои друзья не кусаются.
      «Твои друзья меня не волнуют. Меня волнуешь ты!» – хотелось ей крикнуть. Но это было невозможно. Она хотела его и по-прежнему очень боялась. Она должна на время забыть о своей любви.
      – Они греки? – спросила Керри с любопытством. Алексис тепло улыбнулся и прижал ее к себе, пока они поднимались по лестнице.
      – Ты задаешь слишком много вопросов. Подожди, и все увидишь. Может быть, среди них есть греки.
      Они прождали почти четыре часа. Алексис по просьбе Керри втирал крем для загара в ее плечи, спину, ноги и бедра. Ритмические движения расслабили ее. Она лежала на животе, желая его все больше с каждой секундой.
      Втирая крем в плечи Керри, Алексис думал о Питере. Ее вчерашний разговор с ним только подлил масла в огонь. Она права: она никогда не перестанет любить Питера, но он может прекратить их контакты, прекратить звонки. Он уже собирался обратиться к частному детективу, чтобы следить за Керри, когда был в Лондоне, но потом передумал. Теперь, когда этот проклятый Питер снова появился, ему нужно было знать, насколько она любит этого человека. Для этого потребуется лишь один телефонный звонок. Он должен точно знать, что Питер значит для нее.
      – Нам повезло, Керри, мои друзья плывут к нам. Не шуми, ты можешь их испугать.
      От его шепота по спине Керри забегали мурашки.
      Любопытство заставило ее встать, и у нее захватило дух, когда она увидела, как они рассекают волны. С десяток дельфинов плыли навстречу яхте: одни – неглубоко под водой, другие – перепрыгивая через барашки волн. Она никогда не видела их так близко, а они подплывали все ближе и ближе. Слезы счастья хлынули из глаз Керри при виде их совершенной красоты и грации. Дельфины доверчиво подплыли к борту «Адонии».
      Она смотрела как зачарованная на дельфинов, которые с радостью плавали и резвились рядом со своими друзьями. Повернувшись к Алексису, она заметила, что он смотрит на нее со странно печальным выражением в глазах, но, встретившись с ней взглядом, он улыбнулся. – Ты рада, что я привез тебя сюда?
      – О да, я так тебе благодарна!.. – Она протянула руку и погладила его по лицу. – Я никогда этого не забуду. Никогда.
      Керри подошла поближе к борту и была вознаграждена за это тем, что самый храбрый из дельфинов позволил ей погладить себя по серебристо-голубой коже.
      – Как ты догадался, что я их люблю? – спросила она, повернувшись к Алексису. В ее глазах было счастье, любовь к прекрасным созданиям переполняла ее.
      «Если бы она могла так смотреть на меня!» – подумал вдруг Алексис, но он был неглуп и прекрасно понимал, что она здесь только из так называемого чувства долга.
      Он удивленно посмотрел на нее и пожал своими широкими загорелыми плечами.
      – Я не знал об этом. Но для меня это незабываемое ощущение – видеть их и купаться с ними. – Его глаза потемнели, когда он наклонился к ней. – Ощущение, которое я хотел бы разделить с тобой.
      – Спасибо.
      Ей казалось, что этих слов недостаточно, но он приложил палец к ее губам, когда она попыталась сказать что-то еще.
      – Не надо ничего говорить. Просто наслаждайся. И Керри предалась этому наслаждению. Когда она плавала, самка дельфина с детенышем плавали рядом с ней. Она физически ощущала длину волны, разделявшей их. Она наблюдала язык движений, при помощи которых мать предупреждала малыша, чтобы он не подплывал слишком близко к человеку. Это растрогало Керри так, как никогда в жизни.
      Наконец они снова пошли под парусом. Дельфины некоторое время плыли рядом с ними по сверкающей от солнца воде. Вскоре они повернули, оставив Керри и Алексиса наедине с их мыслями и чувствами.
      Спустя три дня Керри чувствовала себя отдохнувшей и счастливой. С самого первого раза, когда они занимались любовью в старой пекарне, она чувствовала себя так. Целыми днями они смеялись, говорили, иногда вспоминали печальные эпизоды из их прошлого. Алексис стремился быть с ней, и Керри это нравилось. Он так заботился о ней, что ей не оставалось ничего другого, как все больше влюбляться в него. Единственное, чего он не делал в последнее время, – он не занимался с ней любовью, и это начинало ее беспокоить.
      Она была такой дурой, что допустила все это, но какой у нее был выбор? Кажется, другого пути не было. А как было бы чудесно, если бы Алексис добивался ее, потому что он ее любит!
      Заметив, что Алексис спускает паруса, Керри стала помогать ему, и, только когда они входили в гавань Алонниссоса, она поняла, что беспокоило ее все утро. Это было, когда он спускал парус в Скиатосе, только что пришвартовавшись. Да, именно тогда. Там был невысокий человек в форме, который тихо поздоровался с Алексисом и быстро заговорил на их языке, но они замолчали, когда увидели, что она приближается к ним. Этот эпизод вызвал у Керри множество вопросов, которые ей нужно было задать ему. Был ли этот человек связан с флотилией «Афродита» или с красивым новым лайнером, стоявшим на якоре в заливе?
      Пока Алексис пришвартовывал яхту, Керри смотрела на него, боясь поверить, что она может оказаться жертвой махинаций, хотя у нее вдруг появились подозрения по поводу обоих – и Алексиса, и Петроса. Алексис, подняв голову, увидел ее сдвинутые брови и закушенную губу.
      – Эй, почему ты хмуришься? – спросил он со смехом. Его бровь удивленно поднялась, когда он увидел гневный блеск в ее прекрасных голубых глазах. Знаменитый ирландский темперамент, казалось, готов был вырваться наружу.
      Алексис помог Керри сойти на берег, но она вырвала руку и зашагала впереди него. Она слышала за собой его дыхание и пыталась не обращать внимания на него, но он повернул ее к себе.
      – Что на тебя нашло? – спросил он, раздосадованный и смущенный переменой ее настроения, ведь она была такой милой в последние дни.
      Керри убежала бы как испуганный кролик, но ее держала пара сильных рук. Она сделала глубокий вдох и начала словесную атаку:
      – Как будто ты не знаешь! Он грозно посмотрел на нее.
      – Я не знаю и поэтому советую сказать, пока я не потерял хорошего расположения духа.
      Кусая губы, Керри пыталась подобрать слова.
      – Я жду.
      – Если ты хочешь знать правду, то это из-за последней ночи и предыдущей тоже. Ты… ты дьявол! Вы, мужчины, имеете наглость заставлять женщин просить! Тебе мало того, что ты отверг меня в моем собственном доме после того, как объявил всем, что мы будем спать вместе? Прошлой ночью ты обнимал меня, и что? Что, я тебя спрашиваю? Ничего, пшик. – Керри тщетно пыталась вырваться.
      – Идем на яхту. Думаю, нам надо поговорить. Без свидетелей!
      Керри сопротивлялась.
      – Что толку говорить?
      Она пыталась упираться, когда он начал ее тащить, но в конце концов уступила превосходящей силе. В следующую же секунду он перекинул ее через плечо и решительно зашагал на яхту.
      Они стояли в темной каюте, оценивающе смотря друг на друга, как два красивых диких животных, собирающихся схватиться насмерть.
      Алексис принял стойку, уперев руки в пояс.
      – Ты хочешь сказать, что хочешь секса? Во время нашего путешествия ты только и делаешь, что спишь. Ты истощена! Я говорил тебе, что мы будем любовниками, что у нас будет ребенок. Но посмотри на себя, Керри. Ты способна только спать. Ты больна.
      Керри быстро возразила:
      – Правильно, обвиняй меня! Поверни все так, что я буду одна во всем виновата! Типичный Алексис – мужчина, который всегда прав.
      В его глазах промелькнула ярость, подобно комете на ночном небе.
      – Полегче, Керри!
      – Нет, Алексис, это тебе нужно быть осторожнее. Тебе… Ты действительно хорошо обо всем подумал? Я имею в виду – ты действительно хочешь ребенка? – Керри ходила по каюте как животное, посаженное в клетку. – Тогда… я хочу сказать, что нам надо…
      – Что надо?
      В его низком голосе звучало отчетливое предупреждение, что она заходит слишком далеко. Похоже, он был в отвратительном настроении.
      Если бы только она заметила эти знаки – как он рассматривает ее тело, как говорит. Но нет. Она слепо продолжала нападать на него, не думая о последствиях.
      – Мы должны об этом поговорить! – бросила она на него взгляд. – Я этого хочу! – заявила она решительно.
      – В самом деле? – спросил он тихо, пытаясь улыбнуться.
      Керри, кивнув, добавила:
      – В самом деле. – И уставилась на него. Именно уставилась, с вытаращенными глазами, увидев на его лице открытое проявление страсти. Страсти, которая в любую секунду могла выйти из-под контроля.
      Он недоверчиво покачал головой и шагнул к ней. Его поза становилась угрожающей.
      – Мы уже обо всем поговорили. Мне кажется, ты хочешь действий.
      – Нет!
      Каюта вдруг показалась чересчур маленькой и тесной для того, чтобы спастись. Она попятилась от него. Разве не так же случилось в пекарне? Конечно, там она спровоцировала его, чтобы он соблазнил ее. Теперь же он провоцировал ее.
      – Ты говоришь мне «нет»?
      Керри начала дрожать от нервного возбуждения. Собирается ли он взять ее здесь и сейчас? Ах, зачем она затеяла все это? Чувства влюбленных не знают границ, но Алексис не был влюбленным! Это была лишь сделка, брак ради его удобства, думала она сердито.
      Несмотря на то, что внутри ее все кипело, требуя удовлетворения страсти, она понимала, что не должна уступать. Иначе она проиграет это сражение и, естественно, всю войну между ними.
      – Ты лжешь!
      – Нет!
      – Ты хочешь, чтобы я сорвал с тебя одежду. Прямо сейчас!
      Он подошел ближе и был в нескольких сантиметрах от нее. Не прикасаясь к ней, он заставлял ее думать, как сильно она хочет его прямо здесь, в каюте.
      Ее сознание кричало: «Я не могу!» – а чувства разжигало одно его присутствие. Он может подарить ей столько наслаждения, что реальность окажется во много раз прекраснее мечты.
      – По-прежнему нет? Ты прекрасно знаешь, что у меня даже в мыслях не было принуждать тебя, – шептал он соблазняюще, наклонясь к ее уху, и она задрожала, когда он сказал: – Отдайся мне.
      – Я не могу, – простонала Керри, закрыв глаза, чтобы не смотреть на него. Это был варварский способ поставить ее на колени, а он продолжал дразнить ее своими предложениями.
      – Тебе нужно только кивнуть, и я унесу тебя в страну наслаждений, – уговаривал он, лаская ее лицо мягким дыханием.
      Она разрывалась между двумя мирами, ей надо было выбрать: рай или ад! Если бы только она не прикоснулась к нему и не почувствовала его сильное загорелое тело! Если бы только ее голова не кивнула едва заметно, ибо это было все, чего он хотел! Ее согласия!

      Вода была такой прозрачной, какой Керри никогда не видела. Она немного успокоилась, но все-таки еще не совсем. Место это было просто раем, тихим и мирным, но она не заплывала одна на глубину, дожидаясь, чтобы Алексис был рядом с ней. Он предупредил ее, как опасно находиться чересчур далеко от берега. Судорога, сказал он, может случиться с кем угодно и когда угодно.
      Они наслаждались солнцем, гуляли по небольшому пляжу и снова купались. Потом ужинали в тени цветущих деревьев под приятную мелодичную музыку бузуки. Никто из них не вспоминал прежней размолвки.
      – Это самое прекрасное место на земле, – вздохнула Керри, с восторгом глядя на бухту.
      Алексис взял ее за руку.
      – Я рад, что оно тебе нравится.
      Керри посмотрела на него, но его лицо ничего не выражало.
      – Я люблю его.
      Ей хотелось крикнуть: «А еще я люблю тебя!» – но она побоялась произнести эти слова и отвела глаза, испугавшись, что он прочитает ее мысли. Она посмотрела на море. Море было спокойным, хотя это было море глубокое и опасное, как и мужчина, находившийся рядом с ней.
      – Нам надо как можно лучше использовать оставшиеся дни. Скоро мы будем на «Челленджере», – негромко сказал Алексис, ожидая ее ответа.
      Ее огромные глаза от удивления стали похожи на блюдца.
      – Так скоро?
      Ее сердце рвалось из груди, а сдвинутые брови выдавали беспокойство. Ведь Петрос должен вернуться из Нью-Йорка с результатами своего обследования. Елена, мать Алексиса, тоже собиралась приехать на яхту в Скиатосе.
      Алексис взял Керри за руки и привлек к себе.
      – Давай погуляем по пляжу. Я понимаю, почему ты не хочешь возвращаться на яхту. – Он сплел ее пальцы со своими. – Оттягивая это, ты не поможешь Петросу. Ты должна быть сильной, Керри.
      Керри, как зомби, шла рядом с ним. В голове у нее все смешалось. Что он сказал? Разумеется, она будет сильной!
      Он кашлянул.
      – Думаю, ты должна знать заранее, что на яхте мы не будем жить в одной каюте – моя мама будет возражать.
      Керри улыбнулась про себя. Греческие матери, несомненно, были в первых рядах эмансипированных женщин. Они всегда указывали мужчинам, что делать, и мужчинам оставалось только исполнять их указания.
      Керри повернулась к Алексису.
      – Она может приказывать тебе на твоей яхте? – спросила она.
      Алексис улыбнулся и покачал головой.
      – Никто не может мне приказывать. – И быстро поцеловал ее в губы.
      Керри рассмеялась.
      – В самом деле?
      – В самом деле.
      – А кто там будет еще? Твоя сестра Мария? Нина? Алексис взял ее лицо в ладони и, наклонив голову, поцеловал так, что она застонала. Подняв голову, он сказал:
      – Да, на яхте будут и другие гости.
      Керри пожала плечами и заметила блеск в его глазах. Она понимала, что он хочет сказать.
      – С нами будут Марша, ее отец и несколько друзей Марии, – сказал он тихо, наблюдая, как она борется со своими эмоциями.
      – Марша?
      Она уже много раз слышала о Марше. Елена была поклонницей этой известной греческой модели.
      – Да. Я пригласил их недавно, и ты должна знать, что у меня с Маршей была связь. Связь, из которой были сделаны неправильные выводы.
      – Сделаны кем?
      – Марша считала, что это постоянная связь. Я говорил ей, что это не более чем интрижка, но она не хотела в это верить. Думаю, что ты должна знать. Я не хочу ничего скрывать от тебя.
      – И что же? Она будет приставать к тебе все время, а я должна охранять тебя днем и ночью?
      Высказав это, Керри вспомнила их разговор о каютах. Внутри у нее все готово было оборваться, но она быстро утешилась. Что, в самом деле, может сделать Марша? Она же замужем.
      – Милая, у нас будут отдельные каюты. Ты достаточно хорошо знаешь мою маму. Она очень, очень старомодна, – мягко убеждал он. – Я думаю, что мы должны как можно лучше использовать оставшиеся дни.
      – Я не хочу отдельных кают, – недовольно ответила она, надеясь услышать от него, что он имел в виду что-то другое. – Мы не можем зачинать детей в разных каютах!
      В его глазах появилось страстное выражение, и уголки губ чувственно приподнялись.
      – Тогда тебе придется тайком пробираться в мою каюту с наступлением темноты и возвращаться в свою перед рассветом. Наш роман будет еще более возбуждающим.
      – В мою каюту!
      Он улыбнулся и кивнул.
      – Значит, в твою каюту, но боюсь, что нам придется соблюдать мамины требования в присутствии гостей.
      Керри понимала, что ей придется с этим смириться. Он никогда не сможет огорчить свою мать, а она никогда не сможет его за это упрекнуть. Мать – это драгоценный дар, и Керри знала это по своему горькому опыту.
      – Почему ты хмуришься?
      – Нет, ничего, так. Бежим на яхту!
      Она понеслась по пляжу в возбуждении оттого, что он наступал ей на пятки, и, задыхаясь, упала перед самой яхтой. Он сделал погоню захватывающей, догоняя ее и хватая на бегу за рубашку, а она визжала, смеялась и вырывалась.
      Алексис упал рядом с ней, и она увидела в его глазах огонь любви, искру настоящего чувства. Он привлек ее к себе и поцеловал.
      Это не было похоже на все их прежние поцелуи. Они как будто только теперь нашли друг друга, только теперь узнали про свою взаимную страсть.
      Следующие четыре дня они провели как в раю. Они плавали на острова, исследовали пещеры, встречались с дельфинами, ныряли. Это была идиллия, время, которое заставляло забыть обо всем на свете. Они плавали в море обнаженными и загорали на пустынных островах, собирали ракушки, гуляли по пляжам, держась за руки, играли в мяч и жарили рыбу на костре под лунным небом. Керри была влюблена в самого прекрасного на свете мужчину, но он все испортил несколькими неосторожными словами.
      – Керри, я хочу, чтобы ты знала, насколько важными для меня были эти несколько дней.
      Алексис сидел у костра, жаря рыбу.
      – Для меня тоже, – ответила она.
      Взгляд его был полон теплоты, но слова полоснули, как ножом по сердцу..
      – Прекрасно! И надеюсь, тебе удалось забеременеть, – сказал он с крайне самодовольной улыбкой.
      Керри ничего не смогла ответить. Она по глупости подумала, что он тоже в нее влюблен, но теперь его намерения были очевидны – он хотел от нее ребенка и ничего больше.
      Так не должно было случиться. Конечно, он мог видеть, что она в него влюблена. Но он же совершенно честно предупреждал, что хочет от нее только ребенка и никогда в своих отношениях не заходит слишком далеко. Он никогда не влюбляется!
      Разве это похоже на страсть, которая заставляет отправиться в таинственное путешествие по морю, наполняет твое сердце обещаниями, волшебными ночами и чудесными днями, а затем бросает на съедение акулам? Не окажется ли так, что обещания были пустыми, а таинственное путешествие – кошмарным плаванием?
      Она смотрела на Алексиса, не сомневаясь, что страшно влюблена в него, что поэтому последние дни были такими особенными. Сможет ли он когда-нибудь полюбить ее?
      Тем вечером в Скиатосе они пили вино. В комнате, освещенной свечами, где пахло хвоей, и было слышно стрекотание сверчков, Керри провела последнюю ночь с Алексисом. Он снял номер в гостинице, несмотря на то что «Челленджер» уже стоял в гавани.
      – В чем дело? Ты снова хмуришься, – спросил Алексис озабоченно. Он подвинулся к ней поближе, взяв пальцами за подбородок.
      Керри быстро взглянула на него и опустила длинные ресницы.
      – Дело в том, что я боюсь беременности, – призналась она. Ну почему она не могла все ему объяснить? Хотя бы то, что у нее сердце разрывается на части.
      Алексис отдернул руку от ее лица, словно обжегся. В его глазах мелькнуло болезненное выражение, но он отвернулся.
      – Я понимаю.
      – Нет, ты не понимаешь! – закричала она. – Ты ничего не понимаешь.
      Алексис, поднявшись, медленно направился к дверям веранды. Нахмурившись, он простоял молча несколько минут, а когда повернулся, был раздраженным и бледным от злости.
      – Аборта не будет! – Он пересек комнату и схватил Керри за плечи. – Ты меня слышишь? Аборта не будет! Мы заключили соглашение!
      Его пальцы впились ей в плечи. В голове у нее все смешалось. Почему он был разгневан? Вот что она хотела узнать. Если он не может дать ей свою любовь, то, может быть, сможет дать ее их ребенку? Потому что она была уверена: она носит его ребенка.
      – Ты все еще хочешь играть эту комедию со свадьбой только потому, что так сказал Петрос? – в отчаянии закричала Керри. – Петрос не будет настаивать, чтобы я вышла за тебя замуж. Я только хочу знать, что ты будешь любить нашего ребенка.
      Он покачал головой.
      – Ты просто дура, если думаешь, что сможешь переубедить Петроса. Если ты не выйдешь замуж за меня, то это будет Тео! Этого невозможно избежать.
      Нина старалась быть предупредительной и заказала чай для Елены Стефанидес.
      – Ах, мама, не надо так волноваться! – раздраженно сказала Мария.
      – Не знаю, что нашло на твоего брата, если он пустил тебя на «Челленджер». Если бы твой отец был жив, ты бы сейчас сидела в монастыре, а не плавала вокруг Англии или греческих островов, как хиппи, – презрительно сказала Елена, взглянув на обрезанные джинсы и открытый топик своей дочери.
      – Сейчас нет хиппи. Теперь…
      – Не перебивай меня!
      – Извини, мама, но ты должна понимать, что мир изменился. Тебе почти шестьдесят лет, – пробормотала Мария, но, как оказалось, недостаточно тихо.
      – Боже, какая древность! – воскликнул с усмешкой Гарри.
      Елена подняла свою палку.
      – Кто он такой? Мария замялась.
      – Гарри… Гарри…
      Как ей было сказать, что Гарри – безработный преподаватель?
      – Гарри – друг вашего сына, госпожа Стефанидес, – быстро ответила Нина, выручая девушку.
      – Мой сын знаком с этим парнем?
      – Да-да, он знает Гарри.
      – Я должна буду поговорить с сыном, как только он приедет на яхту. – Она зевнула, прикрыв рот накрахмаленным платком. – Я пойду лягу. А ты, – Елена указала пальцем на Марию, – оденешься к ужину прилично.
      – Да, мама. – Мария топнула ногой, как только Елена отошла подальше. – Ненавижу это дурацкое послушание. Сама она никогда не поступает так, как говорит.
      – Тогда почему же ты с этим миришься? – спросила Нина с улыбкой. Ей повезло: ее мать была очень ласковой и понимающей. Она посмотрела на Марию, темноволосую красавицу с сияющими глазами. Та сидела развалившись на розовом диване.
      – Не знаю. Может быть, потому, что она жестокая женщина. Кто знает?
      Мария посмотрела на Нину. Она слышала все о связи Нины со Стефаном.
      – У тебя роман со Стефаном, да?
      Нина улыбнулась. Комментарии на эту тему могли бы ее расстроить, но, к счастью, это уже был вчерашний день.
      – У нас был роман!
      – О! Извини, я не знала, что он тебя бросил. Что случилось? – Мария наклонилась к ней. – Говорят, Каролина застукала вас за этим занятием на столе в кабинете дорогого братца. Это правда? Нина рассмеялась.
      – Не знаю, кто тебе это сказал, но это не совсем точно. Когда Каролина вошла, мы целовались на диване.
      – Она ударила тебя по лицу, да? – тихо спросила Мария.
      Нина покачала головой:
      – Нет, этого не было. Жена твоего кузена просто сплетница. Если она не способна сделать своего мужа счастливым, то я в этом не виновата.
      – Ах нет, Нина, я тебя не обвиняю. Я очень хочу, чтобы ты была со Стефаном. Я сама хотела бы набраться храбрости и переспать с Гарри, но он все время пьян.
      Нина была потрясена. Мария и Гарри – они совершенно не подходят друг другу. Это просто невозможно!
      – Мария, не совершай опрометчивых поступков. Теперь я бы так не сделала.
      – Да?
      – Если бы я не вела себя так, он, возможно, относился бы ко мне с большим уважением. А теперь он считает меня девушкой легкого поведения.
      – Правда? Но почему, Нина? Ты одна из самых благоразумных девушек, которых я знаю. Я хотела бы быть похожей на тебя. – Мария подумала над словами Нины и добавила:
      – А почему же ты тогда с ним спала?
      Что толку было лгать? Когда речь идет о сердечных делах, это бессмысленно.
      – Потому что я люблю его. Когда, влюбляешься, начинаешь делать глупости. Соглашаешься на самые дурацкие условия.
      – Bay! Думаю, я никогда не влюблялась.
      – Кто никогда не влюблялся?
      С нижней палубы поднялся Петрос.
      – Петрос! – Мария подошла к нему и расцеловала в обе щеки. – Как я рада, что ты здесь!
      Петрос сел и похлопал рядом с собой, чтобы села она.
      – А что тут у вас? Мария улыбнулась.
      – Приходится остерегаться фурии. Она здесь, чтобы следить за мной и Алексисом.
      Петрос покачал головой.
      – Она здесь потому, что Алексис объявил о своей помолвке с Керри.
      – С Керри? Прекрасная Керри и мой брат? Она ничего не говорила, когда мы виделись с ней в Лондоне.
      Петрос покраснел.
      – Не говорила? Ну, она выходит замуж по старому греческому обычаю.
      У Марии перехватило дыхание.
      – Ты имеешь в виду брак по договору? О Боже, Петрос, она ни за что не согласится! Керри – ирландка!
      – У нее нет выбора, – сказал Петрос тоном, не допускающим возражений, что удержало Марию от дальнейших комментариев.
      – У кого нет выбора?
      На палубе появилась элегантная Марша, ее безукоризненная походка выдавала в ней бывшую модель.
      – Марша, я и не знал, что тебя тоже пригласили. Лицо Петроса исказилось от скрытого раздражения. Зачем Алексис пригласил ее?
      – Алексис лично пригласил меня. – Она провела рукой по металлическим перилам и ухмыльнулась. – Кажется, я прервала вашу конфиденциальную беседу. Извините, я пойду отдохну в своей каюте.
      – О, ничего конфиденциального, – ответила Мария. – Алексис и Керри собираются пожениться. Разве не замечательная новость?
      Нина, как и Петрос, затаила дыхание, поскольку знала о прежней связи Марши с Алексисом. Марша нахмурилась. Единственным свидетельством того, что она потрясена этой новостью, было то, как она с силой сжала перила и ее пальцы побелели.
      С королевским достоинством оглядев палубу, она спросила:
      – Твоего брата нет? – Ока изобразила улыбку на лице. – Я должна поздравить его.
      – Он приедет завтра утром.
      Мария встала, надела шлепанцы и повернулась к Петросу.
      – Я должна привести себя в порядок перед ужином. Мама настаивает, чтобы я выглядела приличнее, и я думаю, что мне лучше держать Гарри подальше от нее. Бедный Гарри не знает, что с ним будет, если мама к нему привяжется.
      – Я тоже прошу прощения. Мне надо сделать важный звонок, – сказал Петрос и быстро удалился. Он шел по коридору вдоль правого борта яхты к своей каюте. Алексис всегда помещал его рядом с фурией. Он усмехнулся. Бедная Елена, если бы она только знала, как они ее называют!
      Керри, приняв душ, лежала в постели и думала, как ее угораздило влюбиться в этого голого мужчину, которого она видела через приоткрытую дверь ванной. Он брился, посвистывая, совершенно не стыдясь, что стоит вот так, но выглядел он… великолепно!
      Машинально вытирая волосы, она неожиданно почувствовала покалывание в сосках. Она нахмурилась. Нужно будет купить тест на беременность и провериться. У нее не было никаких доказательств, что она беременна, только ощущения. Это надо было подтвер-дить, и она была рада, что забеременела так быстро, если, конечно, это было так.
      Бедный Алексис! Прошлой ночью он пришел в ярость, когда ему показалось, что она не хочет ребенка. Если бы он только знал, насколько это далеко от истины. Правда, она боялась. Ее мать умерла при родах. Но ей не хотелось думать о грустном. В последние дни Алексис развеял ее теорию о занятиях любовью 2,3 раза в неделю. С того момента как она в Алонниссосе спровоцировала его, он не оставлял ее в покое! У нее не было причин для недовольства. Просто ей хотелось немного разнообразия.
      – Чему ты улыбаешься?
      Керри посмотрела на Алексиса. Он стоял, обмотавшись полотенцем.
      – Ничему. Я просто задумалась. Он нахмурился.
      – О Питере?
      – Нет… Я думала о нас. Такие браки по договору бывают удачными?
      – Да!
      – А как же любовь?
      – В них нет таких эмоций – вот почему эти браки так удачны.
      – Тогда почему же ты не женился раньше? Если у тебя был роман с Маршей, почему ты не женишься на ней?
      Алексис нахмурился еще сильнее.
      – Марша замужем, и ей скучно. Вот она и набросилась на меня.
      – Марша богата, она может развестись. Ты мог бы подождать ее, – тихо сказала ему Керри.
      Алексис зашел в комнату.
      – Это я богат. Мне не нужны ничьи деньги, и, как я сказал, Марша замужем. А к чему все эти вопросы?
      – Я думаю, какое это будет для нее потрясение, если она не слышала о нашей помолвке.
      Он провел рукой по волосам.
      – Да, для нее это будет удар, но для меня это не имеет значения.
      Керри открыла рот от изумления, подумав, не будет ли он таким же бесчувственным, когда придет время расстаться с ней.
      – Ты в самом деле такой бессердечный?
      – Может быть.
      Он холодно посмотрел на нее. Какой смысл ей объяснять? Она все равно не поверит. Никогда в жизни. Он подошел к кровати и посмотрел на нее.
      – Ты готова? Я хочу присоединиться к тебе. Керри улыбнулась. Бессердечен он или нет, но она любила его. Ей нравилось, как глаза его темнеют от желания.
      – Не знаю, откуда они взяли 2,3 раза в неделю. Тебя нужно занести в Книгу рекордов Гиннесса. Иди ко мне!
      Алексис со смехом прыгнул в постель.
      – Я полагала, что вы будете завтракать с нами, – язвительно заметила женщина в темных очках, расположившаяся под одним из десяти зонтиков.
      – Извини, мама. Мы ходили смотреть обручальные кольца.
      Алексис, пожав плечами, нагнулся, чтобы поцеловать мать в щеку.
      – Керри, девочка. Я так рада тебя видеть! – Елена сняла очки, чтобы лучше рассмотреть скромный наряд Керри. Скромный, но элегантный. – Какое милое платье!
      – Спасибо. – Керри наклонилась, чтобы поцеловать Елену в щеку. – Кстати, госпожа Стефанидес, мы не нашли обручального кольца. Алексис сказал, что вы знаете хорошего ювелира.
      Елена кивнула.
      – Разумеется, моя девочка. Мы пригласим его к нам, когда будем в Афинах.
      Керри улыбнулась и замерла, увидев, что Алексис обнимает Маршу. Она услышала сдавленное всхлипывание.
      – Ах, Алексис, почему ты мне ничего не сказал? Я уже почти развелась. Я хотела сделать тебе сюрприз, любимый.
      Он не успел ответить – на палубе появился Петрос.
      – Петрос! – Керри поцеловала крестного, следя глазами за Алексисом и Маршей через его плечо. – Как твои дела?
      – Керри, я должен тебе кое-что сказать. У меня есть новости от врача из Нью-Йорка. Он настаивает на операции, что-то вроде шунтирования. – Петрос улыбнулся. – Я сказал ему – только после помолвки. – Он похлопал себя по круглому животу. – Я должен сначала сбросить несколько килограммов.
      – Какова вероятность благоприятного исхода? – озабоченно спросила она.
      – Большая.
      – Петрос! – Алексис подошел к нему и пожал его руку. Керри заметила, что он был чем-то расстроен.
      Елена задумчиво смотрела на них поверх очков. В этот момент на палубе с шумом появилась Мария.
      – Послушайте. Капитан Савидис сказал, что мы отплываем.
      Керри увидела, как Алексис улыбнулся, готовясь поймать сестру в свои объятия. В свои восемнадцать она была для него по-прежнему ребенком.
      – Поздравляю, братан. Думаю, что она чокнулась, но я желаю тебе счастья. – Она отошла от Алексиса и улыбнулась Керри. – Моему брату нужно, чтобы его кто-нибудь любил. Я так рада тебя видеть! – И поцеловала Керри в щеку.
      – «Поздравляю, братан», – передразнила Елена. – Если мои деньги, которые я плачу за обучение в университете, идут на это, то я хочу получить их обратно. – Она замахала в ответ на извинения Марии. – Я знаю, можешь не говорить. Я старомодна. Все меняется. – Она сердито посмотрела на сына. – Кстати, Алексис, кто этот Гарри, который, кажется, все время пьян и все время подлизывается к твоей сестре?
      – Мама, он не подлизывается! – с жаром заговорила Мария.
      Марша сдвинула брови.
      – Кто это – Гарри?
      – Об этом я и спрашиваю, Марша, – перебила ее Елена. Марша улыбнулась, наклонив голову, а Нина сжалась и закрыла лицо руками. Мария, казалось, потеряла дар речи, взглядом умоляя брата о защите.
      – Гарри?
      – Да, Гарри. Нина сказала, что он твой хороший друг.
      – Она сказала? Алексис взглянул на Нину.
      – Ну, не важно. Кто бы он ни был, скажи ему, пожалуйста, чтобы он перестал преследовать твою сестру. Она еще слишком молода. – Вздохнув, Елена продолжала: – Я очень разочарована, что ты пригласил его. Он совершенно невоспитан. Подозрительный тип.
      Алексис наклонил голову набок.
      – А где сейчас мой друг Гарри?
      – Он что-то пьет внизу, – ответила Мария. Алексис улыбнулся.
      – Тогда, может быть, Мария пойдет со мной, и мы поговорим с ним вместе?
      – Керри, посиди со мной, – сказала Елена, тихонько похлопав рядом с собой и глядя на сына и дочь. – И помажь плечи. Не хотелось бы, чтобы ты испортила свою прекрасную кожу.
      – Спасибо, госпожа Стефанидес.
      – Называй меня просто Елена. Мы станем хорошими друзьями. Я это чувствую. – Елена передала Керри лосьон. – Расскажи мне о постановке, которой ты занималась.
      Петрос снял халат и осторожно спустился в небольшой бассейн. Керри наблюдала за ним, избегая смотреть Елене в глаза. Кто ей рассказал про постановку?
      – Это был провал. Больше нечего и сказать.
      – Но танцы, которые я видела, были прекрасными, почти такими же прекрасными, как и хореограф.
      Керри посмотрела на Елену.
      – Вы видели танцы?
      – Мы с Алексисом видели всю постановку, а также Петрос, Кристина и Джордж. Петрос был так горд за тебя, что взял нас всех с собой, хотя ты была против. Ты не хотела, чтобы мы это видели. Ты понимала, что постановка может провалиться?
      Керри вздохнула, слезы навернулись ей на глаза.
      – Я знаю, что сделала свою работу хорошо. Чего я не знала – что мои деньги были потрачены на другие вещи. То, что предназначалось на высококачественный реквизит, было попросту пропито. – Она пожала плечами. – К тому же неудачно было выбрано время и место.
      – Несмотря на это, в одной из ведущих газет был положительный отзыв. – Елена похлопала Керри по руке. – Ты должна перестать винить себя. Надеюсь, после свадьбы с моим сыном ты подумаешь о том, чтобы вернуться к этой работе, – сказала Елена, снова посмотрев поверх очков. – Когда тебе станет лучше. Он сказал мне, что ты не совсем здорова. Он очень о тебе беспокоится.
      – Я хочу заняться чем-нибудь, хотя не знаю, будет ли это связано с танцами. Нужны деньги, чтобы осуществлять свои идеи, даже если повезет и тебя заметят как новый талант. Но, честно говоря, я не хочу работать в Голливуде или Лондоне. Мой дом – Греция.
      – Тогда работай в Греции. В Афинах тоже нужны новые таланты. Что касается денег, то твой будущий муж сможет тебя финансировать. Но ты не захочешь принять такую помощь, не так ли?
      Керри подошла к перилам. Нет, она не возьмет деньги у Алексиса. Ни сейчас, ни в будущем.
      Они плыли из Скиатоса в Скопелос. Керри спустилась в свою каюту. Все гости, включая экипаж, жили в каютах с удобствами.
      Сев на двуспальную кровать, она откинулась на подушки. Почему он пригласил Маршу? Чтобы утереть ей нос? Керри тошнило от того, как Марша прижималась к нему, оставляя следы губной помады на его щеке. Правда, Керри видела, как он морщится, но его глаза были далеко не равнодушны, когда он смотрел на ее стройную фигуру, хотя Марша и пополнела после завершения карьеры модели.
      Раздался негромкий стук в дверь.
      – Керри, к тебе можно? Керри улыбнулась.
      – Конечно, Мария.
      Войдя, Мария расплылась в улыбке.
      – Ты тоже не можешь терпеть эту сучку, которая постоянно пристает к Алексису? Меня от нее просто тошнит. – Она села на кровать и начала листать один из номеров журнала «Вог». – Удивительно, что ты согласилась на эту… свадьбу, зная о его недавней связи с ней.
      – Да. Для меня самой это тоже сюрприз, – ответила Керри. – Месяц назад я жила в Лондоне, ни о чем не подозревая. А теперь я почти замужем.
      – Но ведь в Лондоне тебе было не очень хорошо. – Мария растянулась на кровати, уронив журнал на пол. – Единственное, ради чего тебе стоит возвращаться в Лондон, – это Питер и его семья. Они прекрасные люди. А маленький Пит просто прелесть.
      Глаза Керри затуманились.
      – Да, я скучаю по Питеру. Я бы хотела, чтобы он был здесь.
      – Помнишь, как ты взяла меня с собой в зоопарк? Как мы надо всем смеялись? – Мария улыбнулась. – Ты была так добра ко мне, Керри. Первые три месяца в универе были для меня ужасными. У меня бы крыша поехала, если бы ты меня к себе не пригласила. Ты так долго учила меня танцам. Я говорила маме, как много ты для меня сделала.
      Керри покачала головой.
      – Не надо меня благодарить. О моих заслугах мы поговорим с Еленой. – Обе девушки рассмеялись. – Я надеюсь, твоя мать не считает, что твоя любовь к жаргонным выражениям от меня?
      – Да ты что! Она считает тебя настоящей леди. Ей нравится, какая ты красивая и как ты одеваешься. А еще… – Мария наклонилась к Керри, – она говорила, что твой характер идеально подходит для Алексиса.
      – Кому она это говорила?
      – Не знаю. Я не видела. – Она наклонилась за журналом. – Это туфли Алексиса?
      – Да.
      Девушки посмотрели друг на друга.
      – Ты никому не скажешь?
      Мария еще раз взглянула на туфли и покачала головой:
      – Нет. Но, честно говоря, я не могу себе представить, что вы этим занимаетесь и спите в одной постели.
      Керри рассмеялась.
      – Ну почему же?
      – Ну, нас с Гарри я могу себе представить. А Алексис… Никогда не знаешь, о чем он думает, если только он не разозлился. Тогда он предсказуем. Я не могу себе представить, чтобы он был нежным или… или сексуальным.
      Керри улыбнулась.
      – Не буду вдаваться в детали наших взаимоотношений, но должна тебе сказать, что он очень сексуален.
      – Bay! – взвизгнула Мария. – Так вот почему Марша за ним бегает.
      – Давай пойдем на палубу и испортим ей настроение.
      Мария вскочила с кровати.
      – Ты надень свой самый сексуальный купальник. Я мигом.
      Керри вздохнула, взглянув на туфли Алексиса. Всегда ли они будут стоять под ее кроватью? Натянув на себя розовый купальник, она взяла сумку, шляпу и направилась на палубу.
      Алексис сидел, поглаживая котенка, который мурлыкал от удовольствия. Когда он забирал его из питомника, тот выглядел таким несчастным. Единственный выживший из четырех котят, как сказал Джонатан. Алексис не захотел узнавать от него всех подробностей, как тот оказался в приемнике, он просто был рад, что смог найти котенку дом, и хороший дом. Нине нужен был кто-то, о ком надо было заботиться после смерти ее кошки. Особенно теперь, после разрыва со Стефаном.
      – Это и есть рыжий дьявол? – улыбнулась Керри, погладив котенка.
      – Рыжий дьявол? – нахмурился Алексис. – Это Сэффи, кошка Нины.
      – Я знаю, чья это кошка.
      Алексис посмотрел на нее, но ничего не ответил.
      – А где Марша? Я думала, что ты с ней. Не мог же ты так быстро потерять к ней интерес.
      Керри понимала, что похожа на ревнивую самку. Котенок поднял голову, перестал мурлыкать и замяукал.
      – Извини, Сэффи, что приходится об этом говорить.
      – Ты ревнуешь? – Алексис поднял очки на лоб. – Если ты ревнуешь, я расскажу тебе, о чем мы говорили, а если нет, то не буду.
      Керри ухмыльнулась.
      – Ревную? Вот еще! Я просто хочу…
      – Знаю. Прочесть мне нотацию, – парировал он, окинув взглядом ее скудное одеяние. – Повернись.
      – Что?
      – Я сказал – повернись.
      Керри взвизгнула от неожиданности, так как он засунул пальцы ей под плавки, чтобы расправить ткань.
      – Ты демонстрируешь команде свои достоинства.
      Он не убирал пальцы, и она почувствовала, что начинает возбуждаться. Она затрепетала от желания, и Алексис это заметил.
      – Тебе помочь? – тихо спросил он. – Как насчет этого?
      Керри замотала головой:
      – Не могу. Я обещала Марии позагорать вместе с ней.
      – Ну, тогда до вечера, – пробормотал он и шлепком по заду подтолкнул ее навстречу появившейся на палубе сестре.
      Керри обернулась и прошипела:
      – Я тебе за это отомщу.
      Алексис опустил очки на глаза и ответил:
      – Очень на это надеюсь.
      Керри с достоинством удалилась, оставив его наедине с мурлыкающим котенком и своими мыслями.
      – Приятно видеть отдыхающих девушек, – выдавил из себя Гарри, только что сделавший большой глоток анисового ликера. Обычно он не замечал никого, кроме Марии. Керри знала точно, что Мария единственная, кто его интересует. Если они еще не стали любовниками, то это скоро произойдет.
      – Гарри, заткнись. Перестань строить нам глазки и не пей так много. Ты обещал веселить меня на этой скучной яхте. Но я пока не вижу ничего похожего.
      Керри посмотрела на него через очки. Он подливал себе в стакан что-то из маленькой бутылки. Она наблюдала за ним большую часть времени, а он не спускал глаз с Марии. Когда она ходила или купалась, его глаза постоянно следили за ней. Если бы Керри абсолютно точно не знала, что он лишь сборщик хмеля с одного из островов, она бы подумала, что он личный телохранитель Марии.
      И все же она не могла понять, почему Елена так озабочена. Да, Гарри был немного неряшлив, но и привлекателен тоже. Он был небрит и одет в шорты, которые не снимал, вероятно, всю неделю. Может быть, она и смогла бы понять беспокойство Елены, однако он ей нравился.
      – Ты хочешь развлечься? – спросил он тихо, поманив Марию к себе. – Тогда через час приходи ко мне в каюту, – шепнул он, взглянув на другую девушку, дремавшую в шезлонге. Она, к счастью, не могла его слышать.
      Мария вытаращила глаза. Она посмотрела, нет ли кого-нибудь поблизости, и согласно кивнула. Сердце сразу забилось чаще. Она взяла Гарри с собой на яхту, потому что совершенно потеряла голову, увидев его чудесные зеленые глаза. Может быть, это была любовь с первого взгляда?
      Боже! Она не могла ждать! Она хотела этого с их самой первой встречи.
      – Почему не сейчас?
      Гарри вопросительно приподнял брови, и на его губах появилась улыбка. Хозяева выпустят из него кишки, если узнают про его намерения. Но, черт побери! Она красива, так почему же не доставить себе удовольствие? Она была не против, и мысль поразвлекаться с ней выглядела прекрасной.
      – Через десять минут, – сказал он тихо. – А пока пойди окунись.
      Мария засмеялась и нырнула в бассейн. Забавно, подумала она, он теперь совсем не казался пьяным.
      Она смотрела, как Гарри встал и, пошатываясь, направился к лестнице.
      Набрав воздуха, она нырнула под воду. Это было так возбуждающе – думать о том, что она сейчас будет заниматься любовью прямо под носом у матери. И еще более возбуждающе, поскольку ее мать так явно демонстрирует свое неодобрение.
      Как только Мария вылезла из бассейна, Керри поднялась с шезлонга.
      – Мария, – сказала она тихо, чтобы никто не услышал, – ты ведь хорошо понимаешь, что делаешь?
      Мария вытаращила глаза.
      – Да, я устанавливаю дружеские связи с противником. Он мне действительно нравится, Керри. Возможно, это любовь.
      Керри вздохнула:
      – Как тогда, в Лондоне? Он тебе действительно нравился и заставил тебя страдать. Будь осторожна, Гарри не похож на мальчиков, к которым ты привыкла. Поцелуй будет сигналом, что ты все путешествие будешь с ним?
      – Именно на это я и надеюсь, особенно потому что мама его так невзлюбила. Это еще больше возбуждает.
      Керри взяла ее за руку.
      – Но честно ли это по отношению к Гарри? Ты можешь считать, что он опустившийся пьяница, но это не повод, чтобы его использовать.
      Мария посмотрела на Керри и язвительно возразила:
      – Но он тоже будет меня использовать! Керри пошла на попятную.
      – Прости, если я сказала что-то лишнее. Я говорила как друг.
      Она посмотрела, как Мария удаляется, повернулась и пошла к своему шезлонгу. Алексиса нигде не было видно. И Марши тоже.
      Мария крадучись шла по коридору, сердце стучало все сильнее. Оглянувшись, она постучала и вошла в каюту Гарри. Он стоял спиной к ней, глядя в иллюминатор. В этом ограниченном пространстве он был намного крупнее, чем она ожидала. Он был выше, мускулы его – рельефнее, густые светлые волосы – длиннее, его загар… Что можно сказать? Он был прекрасен. Если бы он преподавал в университете, она не пропускала бы занятий!
      – Это я, – глуповато пролепетала она, захваченная неожиданным чувством, как и предупреждала Керри. Она привыкла к мальчикам. А Гарри был не мальчик.
      Он обернулся, изучая глазами ее красное бикини. Как и большинство греческих девушек, Мария была невысокого роста, но ее бедра и грудь имели великолепные пропорции.
      – Ты все по-прежнему хочешь развлечений? – спросил он, прищурившись. – Развлечений с большой буквы?
      Мария была в нерешительности: она не могла сказать, что ей нравится, когда он так с ней разговаривает. В этом было что-то унизительное и одновременно возбуждающее.
      Она отбросила свои длинные влажные темные волосы с лица.
      – Я хочу развлечений, но я не хочу насилия. Она облизнула губы.
      – Ты получишь то, что я тебе дам, и, поверь, будешь довольна. Ты получишь такое большое удовольствие, что никогда больше не захочешь быть скучающей избалованной девчонкой!
      – Это неправда!
      – Правда.
      Он закрыл дверь, положил ключ в карман и посмотрел на нее с улыбкой.
      – Разве это не здорово, Мария, – заниматься тем, чего мамочка не одобряет? С опустившимся пьяницей? – Он злорадно встретил ее вопросительный взгляд. – Да, я слышал ваш разговор.
      – Ты слышал?
      – Да. И я думаю, использовать тебя или нет. Ты такая юная! И я не хотел бы что-нибудь подхватить.
      Она хотела ударить его, но он схватил ее за руку. Бросив на кровать, он прижал ее, схватив за запястья и легко удерживая одной рукой.
      – Ты ничего не можешь от меня подхватить, и, к твоему сведению, мне уже почти двадцать два.
      Она лежала, едва дыша, и, когда он навалился на нее, ее глаза стали похожи на два огромных блюдца.
      – И вообще я передумала. Я не хочу, чтобы меня использовали.
      Его голос смягчился.
      – В таком случае я займусь с тобой любовью, – шепнул он соблазнительно.
      – Любовью? – прошептала она, чувствуя, как сердце стучит у нее в груди.
      – Я никогда не принуждаю женщин, тем более таких красивых, как ты. – Он приподнял бровь. – Продолжать? Или вышвырнуть тебя в коридор, когда твой брат будет проходить мимо?
      Она чувствовала, что он способен исполнить свою угрозу. Закрыв глаза, она пошевелилась, соблазняя его, дав ответ без слов.
      Расстегнув верх ее купальника, он откинул его в сторону, получив возможность насладиться видом ее соблазнительных темных сосков.
      – Удовольствие начинается с поцелуев. – Он посмотрел на ее губы и улыбнулся. – Вот так.
      Он был так нежен, что ей оставалось только умолять о большем. Ее глаза были закрыты, а он двигался ниже и стал покусывать ее соски. Она вскрикнула, извиваясь всем телом. Протянув руку, он включил радио.
      Широко открыв глаза, она спросила:
      – Что ты делаешь?
      – Я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал твои крики. Она улыбнулась, и ее охватило возбуждение. Он был особенным. Как это говорится? В третий раз повезет? Перегнувшись через него, она сделала радио еще громче и бесстыдно улыбнулась:
      – И твои тоже.

      – Кто-нибудь видел Марию? – спросил Алексис, надменно оглядев находившихся на солнечной палубе. Елена лениво пожала плечами, Петрос замотал головой.
      – Я видела, – холодно ответила Керри. Алексис отсутствовал целых два часа, и Марша тоже. – Наверное, она пошла принять душ. Она не так давно выходила на палубу. Забавно – вас с Маршей весь день не было.
      – У Марши болит голова, – прошипел он в ответ. – А я был в офисе. Спроси Нину, если не веришь. Она стенографировала.
      Елена подняла брови и вмешалась, заметив, как Керри посмотрела на Алексиса:
      – Ну-ну, будет вам. Вы должны заниматься любовью, а не войной. Вы же помолвлены. – Она надвинула очки на глаза. – И вообще, не мешайте маме отдыхать.
      – Конечно. Мы не должны об этом забывать. – Керри подняла глаза на Алексиса. – А насчет Марии – это что-нибудь важное? Я думаю, что она захочет немного полежать после душа.
      Это тоже не было ложью: насколько Керри знала Марию, та действительно должна была в определенном смысле полежать!
      – Нет, ничего важного. – Он протянул ей руку. – Пойдем в офис, мне надо с тобой поговорить.
      Керри не взяла руки и накинула на себя белую рубашку.
      – Ты еще меня не простила? – спросил он, положив руку ей на плечо.
      – За что?
      – За то, что я оставил тебя одну. Извини. Были неотложные дела. Не думай, что я собираюсь тебя в чем-то ограничивать. Ты можешь по-прежнему быть свободной, если тебе этого хочется. – Он все-таки взял ее за руку, входя в офис. – Если ты хочешь заниматься делами Петроса, то пожалуйста. Я не буду вмешиваться.
      Керри села на стул напротив Алексиса и наморщила лоб.
      – Но ты будешь чувствовать себя вправе вмешиваться, зная, что вложил огромные средства. Еще бы! Это, наверное, миллионы.
      Алексис не подал вида, что чувствует вину, и согласился:
      – Да, огромные средства.
      – Тогда мы должны заниматься этим вместе. Ты ведь говорил, что большая часть кораблей нуждается в ремонте?
      – Да, – настороженно кивнул он.
      – В таком случае я займусь технической экспертизой. Ты говорил, что некоторые из кораблей не годятся для моря, не так ли?
      Алексис посмотрел ей прямо в глаза. Стоило ему чуть отвести взгляд, и она могла бы напасть на след. Им с Петросом надо будет что-то предпринять.
      – Да, я это говорил.
      – Значит, с этим решено. Можем мы выпить что-нибудь холодное?
      Алексис позвонил и заказал себе бренди, а Керри апельсиновый сок.
      – Я хотел бы обсудить с тобой твои финансовые дела. Когда мы вернемся из круиза, у тебя будут счета в банках и кредитные карты. – Он заметил, как она сжала губы. – Я рассчитываю, что ты, как моя будущая жена, будешь ими пользоваться.
      Наклонив голову, она окинула его ледяным взглядом.
      – В этом нет необходимости. У меня есть собственные деньги.
      Он проигнорировал ее замечание.
      – Если тебе потребуются деньги, тебе стоит только сказать.
      Керри начала закипать, а глаза ее стали холодными.
      – Я не требую денег и не хочу твоих кредитных карт. Ты, кажется, забыл, что это деловое соглашение. Петрос будет спасен от финансовых неприятностей, и это все, чего я хочу.
      – Почему ты не хочешь использовать кредитные карты, Керри? Твои деньги когда-нибудь кончатся.
      Керри не удалось ответить, потому что раздался резкий стук в дверь и на стол были поставлены их напитки. Она посмотрела на бренди с лимонным соком в заледеневшем стакане с засахаренным ободком, и ей захотелось того же.
      – Можно я попробую?
      Она взяла стакан Алексиса и потянула жидкость: этот вкус вызвал у нее воспоминания о каникулах с родителями на Кипре. Ее мать пила бренди с соком дюжинами, или, по крайней мере, так казалось. И всякий раз как она отворачивалась, Керри всасывала в себя холодную жидкость. Лицо у нее вытягивалось, а дыхание перехватывало. Она слышала, как родители хихикали, глядя на ее лицо, такое же кислое, как и сам напиток.
      – Я не против с тобой поделиться, но почему бы не заказать еще один? – спросил Алексис, когда она протянула ему едва отпитый стакан.
      Керри нежно улыбнулась.
      – Ты же знаешь, как алкоголь действует на меня. Кроме того, я хотела апельсиновый сок. Просто я вспомнила последние каникулы с мамой и папой на Кипре.
      – Должно быть, это очень тяжело – вот так потерять семью. Ты была очень молода.
      – Ты должен понимать, что я чувствую, ведь ты тоже потерял отца.
      – Да, но я потерял только одного из родителей. А ты потеряла всю семью в течение, кажется, шести месяцев?
      Слезы навернулись на глаза Керри, но она быстро справилась с собой.
      – Моя мама умерла при родах. Не удалось спасти ни ее, ни моего маленького брата. А отец умер от сердечного приступа через несколько месяцев.
      Он, казалось, был поражен услышанным.
      – Ты сказала – при родах? Она кивнула, опустив глаза.
      – Я знаю, что это может показаться глупым, но из-за этого я боюсь иметь детей.
      Она улыбнулась – нервно и как-то очень застенчиво.
      – Я всегда хотела детей, но все время очень боялась, что тоже умру. Поэтому отвергала мужские ухаживания из-за боязни увлечься.
      В глазах Алексиса была глубокая грусть.
      – А тут я начал тебя принуждать. – Он с силой сжал пальцы. – Почему ты не сказала мне, Керри?
      Она протянула руку и коснулась его напряженной руки.
      – Ты не стал бы слушать. Если это сможет тебя утешить, лучше я буду иметь ребенка от тебя, чем от Тео.
      Лицо Алексиса просияло от счастья, но было еще что-то, чего она не могла понять, когда он прошептал:
      – Спасибо.
      Мария в изнеможении лежала в постели, водя длинным ногтем по бронзовой волосатой груди Гарри. Приподнявшись на локте и наклонившись над ним, она касалась грудью его предплечья. Она забывала обо всем, когда он дотрагивался до нее, и море наслаждения уносило прочь все ее мысли, она забывала даже, что делает это назло своей строгой матери.
      – Почему ты притворяешься пьяным? – Она пристально посмотрела на него, когда он открыл один глаз. – Я же не дура. От тебя не пахнет алкоголем, а должно бы, если судить по количеству выпитого тобой ликера.
      – А ты догадливее, чем я предполагал. Ну, что ты думаешь?
      – О'кей. Я думаю, что тебя нанял мой брат. – Он открыл второй глаз и посмотрел на нее. – Но я действительно думала, что ты безработный преподаватель и подрабатываешь на уборке хмеля.
      – И что заставило тебя изменить свое мнение?
      – Ты! – ответила она.
      Он приподнялся и пристально посмотрел на нее.
      – Я? Каким образом?
      В ее сияющих глазах было насмешливое выражение. Может ли она сказать ему, что рылась в его вещах? Может ли открыть, что знает про его опасное оружие – не про то, что безвольно висело сейчас в непосредственной близости от нее, а про то, что она обнаружила в шкафу в ботинке?
      Она понимала, что он возмутится, если она скажет, что была здесь утром и копалась в его вещах.
      – Я слышала, как Нина что-то говорила Алексису. – Она улыбнулась. – Разве это так важно? Я не против того, чтобы меня охраняли. Алексис всегда принимает меры предосторожности. Меня много раз угрожали похитить.
      Он кивнул.
      – Действительно, можно подумать, что я здесь для твоей защиты. На самом деле я должен охранять его будущую жену Керри. Здесь, на яхте, находится самая злобная тварь, которую я видел в жизни. Я слышал, как она ругалась в его адрес, когда они приехали на яхту. С этой Маршей нужно что-то делать.
      Она покачала головой.
      – Ты бы остался на палубе, если бы это была Керри. Это за мной ты постоянно наблюдаешь. Ты здесь, чтобы охранять меня, Гарри.
      – И что теперь? Ты скажешь всем, зачем я здесь? Если твой брат узнает, что ты меня раскрыла, он меня выгонит.
      Уголки ее губ приподнялись, а рука скользнула вниз его живота.
      – До тех пор пока я буду пользоваться твоим персональным вниманием, у меня не будет причин никому ничего говорить. Можешь продолжать притворяться пьяным, не забывая про развлечения… с большой буквы.
      Гарри смотрел на нее некоторое время и кивнул, почувствовав боль в паху. Он не понимал, что с ним произошло. Он никогда не развлекался таким образом во время работы, но на этот раз не мог удержаться.
      – Это только развлечение и больше ничего.
      Он должен был сказать это. Как только все закончится, он сразу полетит домой.
      – Посмотрим, – усмехнулась Мария.
      Гарри привлек ее к себе и посмотрел ей в лицо. В глазах его таилась угроза.
      – Мы ничего не посмотрим! Это только развлечение, или я не играю.
      Мария едва дышала. Боже! Какой это был мужчина! И если он будет с ней только в этом круизе, ей придется с этим смириться. Такие прекрасные вещи не повторяются дважды.
      – Что делать в этом Скопелосе? – воскликнула Мария, когда группа отошла от причала, чтобы пройтись после обеда по магазинам.
      – Может быть, мы посмотрим церкви? У нас их около четырехсот. Есть из чего выбрать. К тому же мне нужно поставить свечи, – сказала Нина.
      Алексис улыбнулся, предвидя реакцию Марии.
      – О нет, пожалуйста, не надо больше церквей! Я пойду с Гарри по магазинам.
      Она повернулась к Гарри достаточно быстро, чтобы заметить, как он обменялся взглядом с Алексисом.
      – Я бы хотел посмотреть церкви, – отреагировал он, помня негласный приказ держать Марию в группе.
      Он взял ее за руку, проигнорировав неодобрительный взгляд Елены. Это была его работа.
      – Керри, а как ты? Не взять ли нам мотоцикл напрокат? – спросил Алексис, взяв ее под локоть и заметив ее взгляд в сторону набережной, уставленной сине-красными машинами. Он вспомнил, как она однажды попала в автокатастрофу на мотоцикле, и не удивился, услышав:
      – Нет. Как тебе известно, я и мотоцикл – невозможное сочетание. Я, пожалуй, тоже поставлю свечку.
      Взглянув на ближайшую церковь, она вздохнула.
      – Мы сначала пойдем по магазинам, – взмолилась Мария.
      – Да. Я люблю делать покупки, – добавила Марша, глядя на широкую спину Алексиса из-под густо накрашенных ресниц.
      – Марша, разве ты мало всего накупила, когда последний раз была в Америке? – спросила Елена, которую ситуация начала утомлять.
      – А почему бы нам не пойти по магазинам вечером? Будет прохладнее, и все будет открыто. Заодно мы сможем поужинать на берегу моря, – предложила Керри.
      – Мы собираемся на ужин в город, – сказала Елена, взяв за руку дочь и оторвав ее от Гарри. – И может быть, мы все-таки куда-нибудь пойдем? Здесь слишком жарко.
      – Да-да, – ответил Алексис, показывая в сторону ближайшей церкви. Он посмотрел на восток. – После того как закончим здесь, мы посмотрим монастырь на горе.
      К монастырю, вырубленному в скале, вела лестница со множеством пролетов.
      Петрос взял Елену под руку. От одного вида лестницы им стало не по себе.
      – Мы подождем вас здесь, в тени. Эта лестница не для меня.
      Алексис взял за руку Керри и Нину, оставив Марию и Маршу на попечение Гарри, и отправился с девушками осматривать церкви.
      Позже, когда все сидели под маркизой в таверне на берегу моря, Гарри предложил покататься на катере.
      Мария издала восторженный вопль:
      – Наконец-то настоящее развлечение!
      Керри трогала кактусы, разделявшие ресторанчики, расположенные вдоль берега, а Алексис наблюдал за ней из-под темных очков. Она думала о чем-то в ожидании кофе, трогая все подряд. Сначала это были растения, ствол дерева, затем приборы со специями, потом плетеный стул, на котором развалился Алексис. Когда он переплел ее пальцы со своими, она вздрогнула и улыбнулась.
      – Ты хочешь покататься на катере? – спросил он Керри. Все остальные, ей казалось, были где-то очень далеко. Она кивнула, и на ее губах появилась нежная улыбка.
      Гарри, Нина, Мария, Марша и Елена сели в первый катер. Петрос отказался, а Алексис решил, что они с Керри сядут в двухместный катер. Место назначения, сказал он Керри, – бухты около мыса на левой стороне острова.
      – Но Гарри поплыл в противоположную сторону, – заметила она.
      Алексис игриво улыбнулся.
      – Знаю. Но я хочу овладеть тобой, не медля ни минуты.
      «Женщина за бортом». Керри подумала, что вряд ли сказала бы так о кошке. Неосторожная рука Марши смахнула качавшуюся на бортике Сэффи в воду.
      – Женщина за бортом! – патетически воскликнула Марша. – Керри, спаси ее! Я не умею плавать!
      Керри первая прыгнула в воду. Хорошо, что яхта стоит в закрытой бухте, подумала она, вынырнув на поверхность.
      Мария и Гарри последовали за ней. Несчастная кошка плыла в противоположном от яхты направлении.
      – Сюда, сюда, Сэффи! – закричала Нина.
      Алексис спокойно наблюдал, как Керри первая доплыла до кошки, и повернула ее в сторону хозяйки. Бедное животное выглядело несчастным и испуганным, изо всех сил перебирая лапами.
      Внезапно Алексис нахмурился. Что сверкнуло в воде: спинной плавник акулы или дельфин? Он приложил ладонь ко лбу и присмотрелся повнимательнее, но из-за отражений в воде ничего не смог увидеть. Его охватил страх, ведь в море были люди.
      Керри и Сэффи были в безопасности. По крайней мере ему так казалось. Керри уже протягивала из воды кошку в руки Нине. Мария и Гарри все еще весело плескались в воде, как вдруг раздался сигнал.
      Капитан тоже что-то заметил, но была ли это акула? Возможно, это и не смертельная опасность, но к таким случаям нужно относиться серьезно.
      – Мария, Гарри! Вылезайте скорее! – крикнул Алексис, наклоняясь, чтобы вытащить сестру из воды. Все его внимание было занято акулой, и он не заметил, что Керри находится в опасности. Она держалась за борт яхты. Ей свело судорогой ногу.
      Ее охватила паника: она видела акулу и знала, что надо делать, но судорога мешала ей двигаться.
      – Керри, ради Бога, дай мне руку! – крикнул Алексис. – Скорее, дорогая, скорее!
      Он пытался дотянуться до Керри, но ей мешала судорога. Гарри подплыл в самый нужный момент.
      Акула плавала кругами всего в двадцати футах, не огромная, но достаточно крупная. Алексис вытащил Керри и начал делать ей массаж.
      Пока все не выбрались на палубу, стояла напряженная тишина. Акула по-прежнему кружила рядом, глядя тусклыми, безжизненными глазами на путешественников, находящихся на борту, и как бы говоря: «В следующий раз я вас достану».
      – Все в порядке? Обычно в это время их не бывает видно, – сказал капитан, пересчитав всех по головам. – А что случилось?
      – Кошка упала за борт, – ответила Марша, накрашивая ногти.
      – Скорее, ее столкнули, – со злостью бросила Нина, вытирая Сэффи полотенцем.
      – Ее никто не сталкивал!
      Керри вытиралась и услышала, как Алексис сказал:
      – Не важно. Все, слава Богу, живы.
      Гарри и Алексис обменялись понимающими взглядами: было очевидно, что они считали произошедшее неслучайным.
      «Бьюсь об заклад, что Марша хотела убрать меня», – думала Керри, спускаясь переодеться.
      Вскоре они поплыли в Скирос. Может быть, там будет не так опасно.
      В ту ночь Керри не могла заснуть, как ни старалась. Надев сандалии, велосипедные шорты и майку, она вышла на палубу.
      Тишина нарушалась только плеском волн о борт яхты. На палубе было ненамного прохладнее, чем в каюте, но ей стало легче. Алексис ушел от нее два часа назад, и даже холодный душ не смог ее остудить. Он делал с ней что-то особенное, и это было для нее нечто большее, чем секс! Он был таким заботливым, таким нежным и в то же время полностью подчинял ее себе. Он все время говорил ей, что она принадлежит ему, как будто убеждая самого себя.
      Сев на стул, Керри вздохнула. Она не знала, что под яхтой находится аквалангист, не знала, что он ищет, слегка касаясь руками винтов и днища судна.
      Посветив фонариком на часы, он понял, что ему пора всплывать – воздух был на исходе.
      Ей хотелось выпить что-нибудь холодное, освежающее, что-нибудь резкое, желательно с лимоном. Она встала и подошла к холодильнику, взяв стакан сока со льдом.
      Сев, Керри услышала в тишине булькающий звук. Она насторожилась: это был воздух из акваланга. Она узнала бы его где угодно. Нагнувшись за борт, она увидела свет фонарика. Дрожь пробежала по всему ее телу. Кто был там, внизу? И что он там делал? Наклонившись еще раз, она увидела, что аквалангист вынырнул рядом с трапом.
      Схватив стакан, Керри сломя голову понеслась в сторону каюты Алексиса. В ушах у нее громко стучало, сердце бешено колотилось. Она остановилась, подождала, увидела черную фигуру, поднимающуюся на палубу, и громко взвизгнула, уронив стакан, когда аквалангист двинулся по направлению к ней.
      Она оцепенела от испуга. Кто это мог быть? Гарри? Это определенно был не Гарри. Нет, это не Гарри и не Марша приближались к ней. Марша плохо плавала и не ныряла с аквалангом. Убегая, Керри готова была закричать, слыша шум позади себя. Можно было сразу забиться в свою каюту, но надо сообщить Алексису. Алексис должен знать об этом!
      Так быстро, как позволяли дрожащие ноги, она добежала до противоположного конца яхты и тихо вошла в его каюту.
      – Алексис! Алексис, это я, Керри, – прошептала она возбужденно. В ответ не было слышно ни звука, но, когда она попыталась включить свет, кто-то схватил ее сзади, прижав к мокрому резиновому костюму, и быстро зажал рот рукой, чтобы она не закричала.
      Керри затряслась от страха, но инстинкт самосохранения проявился почти мгновенно.
      Она стала отчаянно сопротивляться и лягнула нападавшего, попав в то самое место, судя по звуку, который он издал. Изогнувшись, она схватила его за мокрые волосы, рванула их изо всех сил и услышала еще один глухой стон, а затем впилась зубами в его руку.
      – Ведьма!
      Она хотела укусить его еще, но он бросил ее на кровать и прижал голову к подушке, чтобы ее крики не были слышны. Она все еще сопротивлялась, но он скрутил ей руки и уперся в спину коленом.
      Неожиданно Керри почувствовала, что ее не держат. Свет зажегся, и она увидела, что над ней стоит разъяренный Алексис, разглядывая следы зубов и кровь на руке.
      – Что, черт побери, здесь происходит? Керри потеряла дар речи.
      Значит, в воде был Алексис!
      Она видела, что он был взбешен. Но почему?
      – Я думала… я думала, что ты спишь. Я думала…
      – Что ты думала?
      – Я не могла уснуть, вышла на палубу и увидела…
      – Что ты увидела, Керри?
      – Я испугалась. Ты испугал меня!
      Она села на кровать, понимая, как он должен был рассердиться на нее.
      – Так что же ты видела, Керри?
      – Послушай, Алексис, я подумала, что это аквалангист, который может подложить бомбу или… или… Ну, я не знаю, – проговорила она, неожиданно начиная раздражаться.
      Он улыбнулся, в его глазах появился дьявольский блеск.
      – У тебя очень живое воображение, Керри О'Риордан. Это я спускался в воду – чтобы осмотреть винт по просьбе капитана Савидиса.
      – Среди ночи?
      Она попыталась встать с постели, но Алексис посадил ее обратно.
      – Я тоже не мог заснуть. – Он посмотрел на кровь на руке и покачал головой. – Ты, безусловно, знаешь, как за себя постоять. – Расстегнув гидрокостюм, он стянул его с себя и остался совершенно голым.
      – Тебе лучше принять душ, – сказала она, дрожа, желая его и ненавидя себя за свою слабость.
      – Душ может подождать. Будет лучше, если ты поцелуешь мою руку, а еще лучше, если ты поцелуешь меня. Я обследовал винт для капитана Савидиса, и что я получил в награду? Хороший пинок, укусы и боль. Женщина, которая кусается, может получить гораздо больше, чем она ожидает. – Он увидел, как она вытаращила глаза, и едва удержался от смеха. – Вот что я тебе скажу: мы оба оказались на палубе, потому что не могли заснуть. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я доставил тебе удовольствие, ты не хочешь теперь поменяться ролями? Доставь мне удовольствие, Керри. Я пострадал и нуждаюсь в твоей помощи.
      Он увидел огонь страсти в ее глазах, с жадностью смотревших на его тело и особенно на напряженную, пробудившуюся к жизни его часть. Притянув Алексиса к себе, она провела пальцами по всей длине его влажного тела.
      У него перехватило дыхание.
      – Я считал, что это начинается с поцелуев.
      Она улыбнулась и произнесла слова, сказанные им в их первую ночь:
      – Да, но никто не сказал, куда можно целовать. Она наклонила голову, и он забыл про все на свете.
      Через неделю все сидели в таверне у пристани.
      – Мне бренди, – сказал Петрос официанту, склонившемуся над столиком.
      – Нет. Он будет апельсиновый сок, – сказала официанту Керри, решительно посмотрев на Петроса. На лице Елены она прочитала одобрение.
      Елена редко что-либо одобряла. И Керри заметила, что в последнее время Елена находится в постоянном возбуждении.
      Таверна была освещена цветными фонариками, развешанными на деревьях.
      – Это так здорово! – сказала Нина Керри. – Мистер Стефанидес был очень добр, что пригласил меня в такой отпуск и позволил взять с собой Сзффи. Команда говорит, что она стала талисманом.
      – Да, это мило со стороны Алексиса. Он может быть очень милым, – прошептала Керри почти про себя. Если бы он только перестал подавать надежды Марше! Она была как пиявка, все время старалась поцеловать его, когда Керри была рядом.
      Керри посмотрела на Алексиса. И хотя он сидел рядом с Маршей, Керри весь вечер чувствовала на себе его взгляд. Между ними существовало сексуальное напряжение, но было между ними и что-то еще – раздражение! Она умудрилась, по крайней мере, раз пять довести его до бешенства во время этого путешествия, хотя они плавали всего неделю!
      Каждый раз, когда он мылся в ее душе, которым весьма часто пользовался, она звонила Питеру. Сегодня вечером их разговор был полон нежности, и теперь Алексис все время хмурился.
      – Питер, дорогой, – громко говорила Керри. – Конечно. Я так тебя люблю, ты же знаешь. Конечно, ты сможешь сюда приехать. Может быть, следующим летом, во время школьных каникул?
      Керри прикусила язык: она чуть себя не выдала, когда Алексис спросил:
      – Школьные каникулы? Чем этот Питер занимается?
      Керри пришлось быстро придумывать ответ.
      – Он директор школы и свободен только во время каникул.
      Она не знала, поверил он или нет. Он лишь спросил, не может ли она звонить этому Питеру только раз в неделю. Керри ответила отказом, сказав, что будет звонить ему, когда захочет.
      Глядя теперь на Алексиса, Керри начала понимать, каким милым он может быть. Она, безусловно, влюбилась бы в него, если бы он ухаживал за ней, как это принято. Так почему нужно было заставлять ее выходить замуж? Теперь она начала подозревать, что флотилия Петроса находилась в полном порядке, как и его деньги. Как только они вернутся в Афины, она проверит книги и счета, чтобы подтвердить свои подозрения.
      – Правда, Керри?
      – Что?
      Керри тупо смотрела на окружающих.
      – Мы говорили, что ты лучше всех в Греции танцуешь ирландскую жигу. – Петрос сиял от гордости.
      Она улыбнулась.
      – Да, Петрос.
      – Тогда почему бы тебе не станцевать для нас? – спросила Марша. Ее голос звучал очень странно.
      – С удовольствием.
      – Тебе нужна музыка?
      – Нет. Алексис, Петрос, вы будете хлопать в ладоши, как я вас учила.
      Если Марша надеялась, что Керри сконфузится, то напрасно. Для того чтобы быть хорошим хореографом, нужно быть по крайней мере приличным танцором. Керри прекрасно танцевала жигу, мама ее научила. Она начала танцевать, стуча каблуками в такт похлопыванию, на булыжном полу таверны, и у всех создавалось впечатление необычайной легкости этого физически тяжелого танца. В ответ на крики «браво!» Керри решила показать гостям, как танцуют ирландцы. Она исполнила любимый танец, поставленный ею самой. Это был чувственный танец. Она кружилась и стучала каблуками, чередуя быстрые и медленные движения. Она танцевала для себя и своего мужчины.
      Тяжело дыша, Керри собиралась сесть, но Алексис взял ее за руку. Он заказал медленный танец. Притянув к себе, он погладил ее струящиеся волосы, взял голову в ладони и поцеловал.
      – Когда ты так танцуешь, я забываю про твой ирландский темперамент. Я забываю про свадьбу и детей. Ты почти заставляешь меня поверить, что любовь существует, – ласково прошептал он ей на ухо, нежно проведя рукой по ее спине. Сердце у Керри бешено забилось. После таких нежных слов трудно было не поддаться его чарам, если бы только Петрос и Марша не танцевали совсем рядом. Алексис, очевидно, хотел вызвать ревность Марши.
      Керри немного отстранилась.
      – Почти? Может быть, ты был прав, когда говорил, что любви не существует.
      Все началось так романтично, но теперь Керри почувствовала, как Алексис напрягся.
      – Скажи мне, Алексис, почему отец Марши не приехал вместе с ней? Кто поселил ее в каюте рядом с тобой? И почему, черт возьми, ты позволяешь ей все время себя целовать? Может быть, это доставляет тебе удовольствие? – спрашивала Керри тихо, но ядовито. С этим надо покончить раз и навсегда!
      Его губы сжались, в глазах засверкали злобные искры.
      – И ты еще смеешь обвинять меня, хотя сама сегодня откровенно флиртовала по телефону? Питера должно тошнить от твоих клятв в любви до гроба в то время, как ты каждую ночь спишь со мной!
      – Я сплю с тобой?
      – Да!
      Керри ткнула его пальцем в грудь.
      – Только не сегодня, парень. Я ни за что не буду спать с тобой сегодня!
      – Отлично! Просто отлично – это дает мне возможность спать с кем я захочу. Пока мы помолвлены, мы оба свободны, – заявил он, глядя, как она воспримет эти слова.
      Керри оттолкнула его и почувствовала себя плохо, зная, что Марша совсем рядом.
      – По крайней мере, я узнала причину. А теперь, если ты не возражаешь, я вернусь на яхту. У меня страшно болит голова.
      Это была чистая правда. Керри чувствовала пульсирующую боль, которая никак не утихала. Чтобы полюбоваться красотой луны на синем полночном небе, она вышла на веранду. Посмотрев через перила, она увидела таверну, увидела, как Алексис танцует с Маршей, как они смеются. Повернувшись, Керри спустилась в свою каюту и зарыдала.
      Она с трудом уснула. Рано утром ее разбудил чей-то шепот в коридоре рядом с ее каютой. Была ли это Марша? Там еще был мужчина, но это был не Алексис. Голоса медленно удалились, и Керри погрузилась в прерывистый сон. Кто это был? Она была уверена, что слышала раньше этот голос, этот настойчивый шепот.
      – Потанцуй же со мной. Твоя невеста, кажется, покинула тебя, а я как раз вполне созрела, – ворковала Марша.
      Алексис посмотрел на женщину, которую когда-то уложил в постель. Или все было наоборот? Она уложила его в постель? Он горько усмехнулся.
      – Конечно. Давай потанцуем. Почему бы и нет? Он обнял ее, прижавшись щекой к ее щеке. Он поступал жестоко, используя ее таким образом, поскольку знал, что Керри смотрит на них. Он мог видеть ее светлые волосы, освещенные прожектором с яхты.
      – Почему ты мне не сказал?
      – Не сказал тебе? Не сказал тебе что, Марша? – Посмотрев на нее, он резко рассмеялся. – Ты же знала, что я не буду заводить с тобой роман!
      – Но он был! – протестовала она. Алексис громко расхохотался, жестко заявив:
      – У меня с тобой был секс. С мужчинами такое случается. Ты не оставила мне выбора. Но как, черт возьми, тебе тогда удалось достать ключ от моего номера?
      Марша пожала плечами.
      – О, это было очень просто. Коридорный был очень любезен.
      – Ты имеешь в виду…
      – Да. Я имею в виду, что сделаю все, чтобы быть с тобой, Алексис. Я подкупила его. Тридцать тысяч драхм за ключ от номера. Довольно дорого, не правда ли? – Она прижалась к нему ближе. – Но это того стоило.
      – Ты получила что хотела. – Алексис глубоко вздохнул; на какое-то мгновение он с ужасом подумал, что она соблазнила и коридорного! Он знал, что Марша на это способна.
      – Но, дорогой, я не получила и половины того, что хотела. Вовсе нет, и, когда на следующий день ты позвонил и пригласил меня на яхту, я думала, что ты изменил свое мнение. Это так на тебя похоже. – Она выпрямилась и поцеловала его в щеку.
      Алексис рассмеялся ей в лицо.
      – Ты решила, что я передумал? По поводу чего? У нас с тобой ничего нет, Марша! Ты живешь в мире снов. Сколько раз я должен повторять? У нас был секс. Ради Бога, женщина, ты пробралась в мою постель, обвила меня своим…
      – Это называется телом.
      Алексис вздохнул.
      – Значит, телом. Я ведь не машина, ты понимаешь. Ты очень привлекательная женщина, и при других обстоятельствах у нас мог бы быть настоящий роман. Но это все, что могло бы быть. Роман.
      – Обстоятельства могут измениться.
      – О Господи! – Алексис взял Маршу за плечи и потряс ее. – Марша, послушай! Мы с Керри помолвлены по старому греческому обычаю. Я на ней женюсь!
      Он говорил очень убедительно, но в глубине души понимал, что все возможно, когда речь идет о Керри О'Риордан.
      – Как скажешь, дорогой. – Марша положила голову ему на плечо. – Как скажешь.
      Перехватив взгляд капитана, Алексис умоляюще посмотрел на него. Тот немедленно вмешался, и Алексис оставил Маршу с ним.
      – Мама, не потанцевать ли нам с тобой?
      Он улыбнулся, когда Елена спокойно подошла к нему. Обычно она не была такой кроткой и мягкой.
      – Скажи мне, что ты сделал с Керри?
      – С Керри? Ничего, просто ей немного не по себе. Она не привыкла быть в центре внимания, как сегодня вечером.
      – А что еще?.. – продолжала Елена, видевшая вспышку гнева в глазах Керри не более десяти минут назад.
      – А еще мы поругались из-за ерунды.
      – Она не беременна? Алексис остановился.
      – Я не ослышался?
      – Нет. Я знаю, что ты спал с ней. Петрос прочел мне лекцию о моральном облике моего сына. Я сказала ему, чтобы он не был старым дураком и понял, что мы живем в конце двадцатого века. – Елена улыбнулась. – Не смотри так удивленно. Я была беременна тобой, когда выходила замуж за твоего отца, но мы были достаточно умны, и я сумела выйти из положения. Мы сказали всем, что ты родился раньше времени, и несколько недель никому тебя не показывали.
      Алексис усмехнулся про себя. Она столько лет хранила в тайне эту замечательную подробность.
      – Кстати, дорогой, я не хочу выглядеть отсталой, но поговори, пожалуйста, с Марией. Мне очень не нравится ее приятель Гарри. Да, я знаю – он ее приятель. Я не дура.
      Алексис удивленно посмотрел на нее.
      – Мама, Мария достаточно взрослая, чтобы о себе позаботиться. Ты доверяла ей в Англии, доверяй и сейчас.
      Вздохнув, Елена сказала:
      – Неверный ответ. Она очень молода, слишком молода для таких, как он. Я хочу, чтобы он убрался с яхты, или пусть она даст обещание, что сохранит свою девственность. Если только мы уже не опоздали. Алексис нахмурился.
      – Ты думаешь, она с ним спала?
      – Надеюсь, что еще нет. Пожалуйста, поговори с ней, Алексис, – настаивала Елена. – Я беспокоюсь, как бы он ей что-нибудь не сделал, и Бог свидетель – она никогда меня не слушала.
      – Я поговорю с ней, но он должен остаться на яхте, мама по крайней мере пока, – ответил Алексис, оставив мать с Петросом, который выглядел немного расстроенным.
      – Мария, потанцуем.
      Алексис попытался смягчить строгий тон, привлекая сестру к себе.
      – О Боже, у тебя опять такой вид, будто ты хочешь преподать мне урок! – упрекнула Мария брата и взвизгнула, когда он слегка похлопал ее по руке. – Ой, Алексис!
      – Ничего страшного, Мария. Могло бы быть хуже. Я мог бы отшлепать тебя при всех в таверне.
      – Алексис, ты бы не посмел! Ведь я уже слишком взрослая для этого!
      – Ты так думаешь? Папа не посчитал бы так, если бы он был здесь, и ты это знаешь. Так что подумай, Мария. А теперь скажи мне: почему ты солгала маме? Почему ты выдумала, что Гарри – мой друг? И где ты, черт побери, его нашла?
      Мария посмотрела на брата. Ей хотелось сказать: «Я знаю твою игру, Алексис», – но она не могла этого сделать. Кроме того что она приятно проводила время с Гарри, ей не хотелось впутывать во все это Нину. И она стала действовать в соответствии со своим планом.
      – Прости, я не должна была этого делать. Но мама хотела знать, кто он такой. Я не могла сказать ей, что он безработный преподаватель. Ты понимаешь. – Мария покачала головой. – Ты считаешь, что он мне не подходит, да?
      Алексис взглянул на Гарри, который снова притворялся пьяным.
      – Мама думает, что он собирается затащить тебя в постель. Интересно, способен ли он на это?
      Мария многозначительно кивнула.
      – Он успешно занимается петтингом. Мы еще не успели дойти до остального.
      – Господи, Мария… – возмутился Алексис. – Я думал, что Нина присматривает за тобой.
      – Ну конечно. Я пошутила. – И, пожав плечами, продолжила: – Он все время пьяный и все время заспанный. Это не привлекает меня. Так что не беспокойся. Моя девственность не нарушена. – Она наклонилась вперед. – Вообще-то мне больше нравится Джеймс. Он к нам присоединится через четыре дня.
      – Я тебе запрещаю! Мария широко улыбнулась.
      – Послушай, я могу только пообещать, что буду осторожна. – Она поцеловала его в щеку. – Вчера вечером я решила, что отдамся мужчине, только если мы будем любить друг друга. Как вы с Керри.
      По смягчившемуся выражению лица брата Мария поняла, что ее хитрость удалась. Слава Богу!
      – Хорошо, если так. Если я узнаю другое, у тебя будут неприятности. Большие неприятности.
      Алексис крепко обхватил сестру руками. Она была худой, почти как Керри несколько лет назад… Он вспомнил, как однажды танцевал с Керри на вечеринке, прижимая ее к себе так, что она запротестовала.
      Слегка отодвинув его от себя, она сказала:
      – Алексис, я не могу дышать. Не прижимай меня так крепко!
      – Почему?
      – Потому что я двину тебе в челюсть. Я тебя больше не боюсь.
      Керри пыталась освободиться, но он еще крепче сжимал ее в руках.
      – Алексис!..
      – Алексис! – взмолилась Мария, прервав его воспоминания. – Перестань хмуриться и отпусти меня. Ты как удав.
      Алексис очнулся. Проведя по темным волосам сестры, он сказал:
      – Ты очень красивая девушка, и я очень тебя люблю. Я буду очень, очень недоволен, если ты ляжешь в постель с первым встречным. – Он поцеловал ее в щеку. – Очень недоволен, – повторил он тихо.
      Мария поймала мрачный взгляд брата. Он никогда не вел себя с ней как диктатор, но на этот раз в нем чувствовалось что-то угрожающее.
      – Я поняла, – заверила она его, добавив про себя: «Слишком поздно! Я была с ним каждую ночь с тех пор, как мы покинули Скиатос!»
      – Надеюсь, что это так. А теперь расскажи мне, как ты познакомилась с Гарри.
      Пока Мария докладывала ему, как Гарри с ней впервые заговорил, Алексис наблюдал за ним, прикрыв глаза. Контроль охранного агентства не принесет вреда. Ему нужен был телохранитель, и он получил как раз то, что нужно. Гарри, немного пофлиртовав, завоевал сердце его сестры, а она была так легковерна!
      – Извини, я должен потанцевать с моей секретаршей и сделать ей выговор за то, что она сделала меня другом Гарри, – пробормотал он.
      – Так ты знал?
      Он рассмеялся оттого, что сестра так легко попалась в его ловушку. Она еще явно недостаточно взрослая.
      – Теперь знаю. Ты подтвердила мои подозрения. Мария топнула ногой от возмущения.
      – Алексис, как ты мог?! Это же нечестно! Алексис подошел к столу, за которым сидели Нина и Гарри.
      – Послушай, Гарри, и я не буду повторять. Если ты хочешь закончить свой отпуск без проблем, оставь мою сестру в покое. Мы поняли друг друга?
      Гарри смотрел окосевшими глазами. Он притворился, что не понимает, о чем говорит Алексис, поэтому, улыбнувшись, поднял стакан и невнятно пробормотал:
      – Спасибо. Очень хорошо.
      – В чем дело, мистер Стефанидес? – выдавила из себя Нина, широко раскрыв глаза. По голосу Алексиса она поняла, что что-то не так.
      – Я полагал, юная леди, мы договорились, что ты по мере сил будешь компаньонкой моей сестры. Сил тебе, кажется, не хватает. Ты не просто живешь с ней в одной каюте. Ты должна знать обо всех ее передвижениях днем и ночью! – сказал он резко. – Вчера ночью моя сестра была в каюте у Гарри. Где, черт возьми, была ты?
      Нина закашлялась и опустила голову, чтобы спрятаться от его взгляда.
      – Смотри мне в глаза! – взорвался Алексис. – Ты знала, не так ли?
      Нина попыталась отвернуться, но он резко развернул ее к себе. Он кипел от гнева.
      – Я сказал – в глаза! Я жду ответа. Ты знала или нет, что Мария пошла в каюту Гарри?
      – Я знала. Я отговаривала ее от этого. Я ей говорила, чтобы она не была такой дурой, как я. Но она дождалась, пока я отправлюсь спать. Когда я заснула, она ушла. К счастью, я проснулась, хотя обычно сплю крепко. Поняв, что ее нет, я пошла за ней, и думаю, что успела как раз вовремя.
      Алексис нахмурился.
      – Что значит «как раз вовремя»? Что там, черт побери, происходило?
      – Ну, вы понимаете… – Нина покраснела. – Понимаете, я их остановила. Они еще не успели раздеться. Он как раз снимал брюки. Я утащила Марию из каюты, – с гордостью сказала Нина, полагая, что спасла невинность Марии.
      – Почему эта маленькая лгунья… – зарычал Алексис, глядя на виноватое лицо сестры. – Ты имеешь в виду, что Гарри собирался…
      – …сделать это. Да, без сомнения. Он не выглядел пьяным. У него на уме было то же, что и у всех мужчин. Секс! Нам такие не нужны! Мы можем без вас обойтись. – Она взглянула на Алексиса. – Разумеется, за исключением присутствующих.
      Но Алексис не смотрел на секретаршу. Его внимание было приковано к Марии. Она танцевала с Петросом, не отрывая глаз от разъяренного лица брата.
      – Нина, извини, пожалуйста, меня ждут неоконченные дела, – сказал он и быстро пошел через танцевальную площадку.
      Мария вырвалась из рук Петроса и полетела вверх по крутой мощеной мостовой, преследуемая Алексисом.
      – Что все это означает? – спросил Петрос, приглашая Елену на танец.
      – Думаю, что моя дочь обманула своего брата. Кажется, она сейчас получит взбучку. Это пойдет ей на пользу, – спокойно ответила Елена. Как раз в этот момент Алексис схватил свою сестру за руку.
      К тому времени, когда все вернулись на яхту, Мария отправилась в свою каюту. Гарри было приказано отсыпаться. Елена и Нина отправились спать, и только Петрос, Марша и Алексис остались с капитаном выпить стаканчик на ночь.
      – Я рад, что ты устроил взбучку этому Гарри. С ним что-то не так. Не могу объяснить, но тут что-то определенно есть, – сказал задумчиво Петрос.
      Марша сдвинула брови.
      – Мне жаль его. Он никому не сделал ничего плохого. Я думаю, ты должен быть к нему снисходителен.
      Алексис ничего не ответил.
      – Как вы знаете, он на самом деле не был приятелем Марии. Он просто пришел на яхту и попросился в плавание. Я сказал ему, чтобы он убирался, а потом узнал, что она взяла его с собой. Когда я попытался отговорить ее, она сказала, что получила ваше разрешение, – объяснил капитан. – Я согласен с Петросом. Он совсем не внушает доверия.
      Алексис нахмурился, заметив, что Марша что-то прячет в сумочку.
      – Я думаю, что он не опасен. Не понимаю, почему он не может продолжить путешествие, – сказала Марша.
      – Может, – проворчал Алексис, переглянувшись с Петросом. – Вот что я обо всем этом думаю.
      Часом позже Алексис стоял на носу яхты, глядя на гавань Алонниссоса. Он вспомнил, как всего несколько дней назад они отдыхали здесь, в этом раю.
      Это были счастливые воспоминания. Они много разговаривали, смеялись, в полной мере наслаждались жизнью, не боясь быть самими собой. Но он тут же подумал о другом. Неужели они всегда будут так ссориться? Если бы Петрос не пристал к нему с ножом к горлу, он бы вернул девушке ее свободу. По крайней мере, он дал бы ей возможность выбора.
      Он запустил руку в волосы и рассмеялся. Выбор! Керри никогда бы не выбрала его по доброй воле, хоть и отдалась ему с таким желанием. Ведь это была лишь часть соглашения, с грустью подумал он.
      Черт! Почему он позволил вовлечь себя во все это? Почему согласился на этот план Петроса? Почему? Причина была совершенно ясна. Да, он любил ее, любил всегда, с того дня, как она посмела ослушаться Петроса и компанию седобородых скучающих мужчин, кроме него. В тот день она испортила прекрасный полированный стол, он до сих пор хранит следы ее ножа.
      Что будет, если он сейчас даст ей уйти? Она отправится в Лондон к своему верному Питеру. Директору школы, как она сказала. Он ненавидел Питера, ненавидел человека, которого совсем не знал. Он ненавидел сами мысли о нем, само звучание его имени.
      Нужно пойти и разобраться во всем этом вместе с Керри. Нужно пойти к ней, разбудить ее и извиниться за то, что он такой осел. Он потребует от нее объяснений по поводу Питера, он не позволит, чтобы она обманывала его…
      – Алексис.
      При звуке голоса Марши у него свело живот.
      – Марша, уже поздно. Я думал, что ты спишь, – сказал Алексис, повернувшись и следя за каждым ее движением. В Марше было что-то, что ему не нравилось. Да, он спал с ней, но только потому, что она тайком пробралась к нему.
      – Я не могу уснуть. Может быть, мы разделим с тобой…
      – Мы с тобой ничего не можем делить! – резко бросил Алексис. – Не знаю, сколько раз я тебе об этом говорил. Все кончено. Я думал, что ты все поймешь, когда увидишь меня с Керри. Я никогда не любил тебя. Это ты пришла ко мне, запомни!
      – Давай снова займемся любовью, – хрипло прошептала Марша. – Ты не захочешь, чтобы все кончилось. Мы все вернем снова.
      Алексис закрыл глаза, довольный тем, что ветер обдувал его лицо, действуя успокаивающе. Он все еще был возбужден от общения со своей безответственной сестрой. Он не мог справиться и с ней!
      – Я знаю твою игру, Марша. Прости, что не смогу тебе угодить, – проворчал он, сверкая глазами. – Может быть, тебе стоит вернуться к мужу? Может быть, кто-нибудь из мужчин на яхте сможет тебе помочь, если ты находишься в таком отчаянном положении? – Она замахнулась на него, но он схватил ее за руку. – Ну, нет! Не существует женщины, которой удалось бы это сделать, хотя в настоящий момент я этого, безусловно, заслуживаю.
      – Заслуживаешь, ублюдок! Ты заставил меня поверить, что приглашаешь на яхту ради примирения.
      Алексис усмехнулся:
      – О нет, дорогая. Мы оба знаем, что ты здесь по другой причине. Возможно, из-за моих денег. Я еще не знаю этого, но обязательно выясню.
      Он посмотрел на нее так, что она вздрогнула.
      – У моего мужа куча денег.
      – Твой муж с тобой разводится, Марша, и готов биться об заклад, что он составил брачный контракт, как только положил на тебя глаз. Послушай, почему бы тебе не пойти собирать вещи? Я советую тебе отправиться домой к мужу и спасать то, что осталось от вашего брака, – сказал он резко, так что Марша снова вздрогнула.
      Когда она ушла, Алексис посмотрел на часы и вздохнул. Скоро он сможет увидеть восход солнца и предрассветный туман над гаванью. Может быть, ему искупаться перед восходом? Сняв шорты, он прыгнул за борт, рассекая холодную воду вокруг себя.
      Это было как раз то, что надо для разговора с Керри, – ясная голова. С каждым гребком Алексис заплывал все дальше на глубину. Он развернулся. Яхта была уже довольно далеко; он заплыл дальше, чем предполагал. Отсюда он наблюдал рассвет, захватывающий дух восход солнца, лучи которого отражались от подрагивающей серебристой поверхности воды. Встретив рассвет, он медленно поплыл назад и поднялся на «Челленджер».
      – Алексис, боюсь, что у нас плохие новости. Стефан плывет сюда на катере. На одном из ваших танкеров произошла авария, – устало сказал капитан Савидис, увидев хозяина с полотенцем в руке.
      Алексис энергично вытерся.
      – Еще одна авария? – нервно спросил он. – Известны какие-нибудь подробности?
      – Нет, но скоро должен прибыть Стефан. Я предполагаю, что это был пожар.
      – Есть жертвы? Капитан кивнул.
      – Я не знаю сколько, но не много.
      – Даже один человек – это слишком много.
      – Да, сэр.
      Алексис взял свои вещи.
      – Я пойду переоденусь. Пошлите за мной, как только увидите катер Стефана, и скажите, чтобы меня подождали. Я должен поехать с ними.
      – Конечно, сэр.
      Алексис повернулся к капитану.
      – Кстати, я буду в каюте у Керри.
      Капитан смотрел, как Алексис спускался вниз. Вторая авария на корабле! Ущерб был огромным!
      Их каюты находились в разных концах яхты. Алексис нахмурился: кто, черт возьми, все поменял? Керри была права. Маршу поместили в соседнюю с ним каюту, хотя его распоряжения были совершенно другими.
      Нина тоже занималась этим. Неужели она настолько влюблена в Стефана, что не способна рассуждать разумно?
      Он тихо открыл дверь каюты. Керри спала, ее волосы разметались. Она лежала на животе, едва прикрытая простыней. Он улыбнулся. Ему хотелось забраться к ней в постель, но он понимал, что прием может оказаться весьма холодным. Сегодня вечером она была сильно раздражена. Они оба были раздражены!
      Пройдя в душ, Алексис разделся и включил воду. Встав под упругие струи, он смыл морскую соль со своей оливковой кожи. Он понимал, что должен уехать, что это его обязанность. Люди зависели от него, да и он сам, черт побери, хотел во всем разобраться.
      Когда он вернулся в спальню, Керри лежала на спине, но по-прежнему крепко спала. Он будет безумно по ней скучать – это единственное, в чем он был абсолютно уверен. Он прикоснулся к ее губам, не в силах удержаться от поцелуя. Всего один поцелуй – вот все, чего он хочет.
      Ее губы были такими нежными и манящими! Он лег на кровать и целовал ее снова и снова, мягко и нежно. Она, задыхаясь, начала целовать его тоже.
      К счастью, негромкий стук в дверь вернул его к действительности. Керри застонала, когда он оторвался от нее, но он тихо выскользнул из каюты и увидел на палубе крайне встревоженного Стефана.
      – По выражению твоего лица я вижу, что новости плохие.
      Алексис сел рядом с братом. Стефан наклонился вперед и заговорил шепотом:
      – Властям снова требуется наша помощь. Похоже, что это поджог. – Он всплеснул руками. – Мы потеряли троих человек, Алексис. Надо что-то делать!
      – Да. Мне нужны подробности. Я немедленно еду туда. Катер еще здесь? – Стефан кивнул. – Хорошо. Ты должен сделать все необходимые распоряжения и обеспечить безопасность пассажиров. Если ты считаешь, что требуются еще телохранители, займись этим.
      Стефан протянул Алексису папку.
      – Тебя будет ждать Джеймс Франклин. Они все еще пытаются потушить огонь. Кстати, ты был прав: мы нашли тайник.
      Алексис встал.
      – Я пойду соберу вещи. Немедленно пришли ко мне Нину. Мне надо кое-что ей поручить. – Он вздохнул, увидев гримасу Стефана. – Послушай, Стефан, это работа. Сделай, что тебя просят. Она живет в одной каюте с Марией. И убедись, что парню по имени Гарри предоставлена полная свобода для обеспечения безопасности Марии!
      Стефан взял Алексиса за плечо.
      – Что я должен сказать Керри? И что значит – для безопасности Марии?
      Алексис хмуро посмотрел на него.
      – Ничего ей не говори, абсолютно ничего. Я не хочу никого пугать, особенно Керри. Она достаточно напереживалась из-за болезни Петроса. Я предупрежу Нину, что ей сказать. Что касается Марии, то я стараюсь быть сверхосторожным. Гарри на самом деле зовут Тейт Джонсон. Он охранник. Держи его в курсе всех событий.
      – Я все-таки думаю, Керри должна знать, что ты можешь оказаться в опасности, – заметил Стефан, но Алексис замахал рукой:
      – Не говори ничего!

      Когда утренний свет проник в каюту, Керри приложила руку к губам. Она посмотрела вокруг. Значит, ей только приснились эти нежные соблазняющие губы, целовавшие ее?
      Подняв голову, она почувствовала тошноту и поняла, что заболевает.
      – Керри, ты проснулась? – позвала ее Нина примерно через полчаса. – У меня новости от Алексиса. Керри?
      Керри открыла дверь, завернувшись в махровый халат и опираясь на металлическую дверную ручку.
      – Керри, тебе нехорошо? Я позову врача! Нина была в панике, увидев бледное, искаженное болью лицо Керри.
      Керри замотала головой:
      – Нет! Не надо врача. Заходи. Что сказал Алексис?
      – О, это ужасно! Случилась трагедия: загорелся один из наших танкеров, погибли люди. Мистер Стефанидес уехал сегодня рано утром и просил передать тебе, что, возможно, его не будет несколько недель! Он оставил для тебя вот этот ключ. – Нина достала ключ. – Он сказал, что ты знаешь, от чего он. Он позвонит, как только сможет, и он хочет, чтобы ты хорошо провела оставшееся время и не волновалась.
      Керри взяла тяжелый железный ключ от пекарни. Он был холодным, как и ее сердце. Подняв на Нину обиженные голубые глаза, она спросила:
      – А Марша? Марша все еще здесь? Нина покачала головой.
      – Она уехала с мистером Стефанидесом. Он взял ее с собой в аэропорт.
      – Понятно.
      Нина опустила глаза в пол, но все-таки сказала то, что считала нужным:
      – Он не любит Маршу. Он сказал мне это сегодня утром перед отъездом. Они разговаривали почти всю ночь. Марша хотела примирения. Я знаю, что, как его служащая, не должна говорить тебе этого. Но я считаю, что кто-то должен быть на твоей стороне.
      Керри не смогла удержаться от усмешки.
      – Алексис никого не любит, кроме себя.
      Она не поверила ни одному сказанному слову. Они разговаривали всю ночь! Как же! Нина улыбнулась.
      – Можешь думать так, но я считаю, что он хороший человек. Кстати, Керри, что ты делаешь в этой каюте? Я поместила тебя в другую, рядом с Алексисом.
      Керри недоуменно сказала:
      – Но когда я смотрела план, я была размещена в этой.
      – Извини, я уверена, что разместила тебя в…
      – Это не имеет значения, Нина. Скажи, когда поступили новости с танкера?
      – Стефан приехал сегодня рано утром.
      – Стефан?
      – Да. Он проведет с нами оставшееся время.
      – Где он сейчас?
      – Думаю, что завтракает со своей теткой.
      – Попроси его зайти ко мне, когда он появится на палубе, хорошо? Я, пожалуй, отдохну, – сказала Керри, дав Нине повод уйти.
      Спустя час раздался резкий стук в дверь, и Керри впустила Стефана в каюту.
      – Я заказал для тебя минеральную воду. Нина сказала, что тебе стало нехорошо после вчерашнего ужина.
      Стефан с сомнением посмотрел на нее.
      – Я объелась и слишком много танцевала, – с грустью подтвердила Керри.
      – Ах да. Алексис упоминал про твой танец, – сказал он тихо. – Ты хотела поговорить со мной о катастрофе, да?
      Керри кивнула. – Что случилось?
      – Шторм выбросил танкер на скалы. Отчего начался пожар, мы не знаем. Вот почему Алексис хочет вести расследование сам.
      – Почему Марша поехала с ним? Стефан удивился:
      – Кто тебе сказал, что она поехала с ним?
      – Не важно.
      – Понятия не имею, почему она уехала. Я знаю только, что они вместе поехали в аэропорт. – Стефан рассмеялся. – Ты ревнуешь? Так-так. Снежная принцесса растаяла под воздействием старомодных греческих чар. Может быть, мне надо было попробовать первому? У меня были бы шансы?
      Керри расхохоталась.
      – Ты не смог бы со мной справиться, Стефан. Стефан присел в кресло.
      – Разве нет? Я думал, что вы ненавидите друг друга. Теперь я вижу совсем другое. М-м, это очень интригует. Мой дорогой кузен женится – ни больше, ни меньше!
      Керри повернула ключ в двери пекарни и посмотрела на большую комнату. За три недели после отдыха на яхте она закончила очистку стен в этой комнате. Пол нужно было полировать повторно, но теперь, по крайней мере, здесь было больше мебели. Теперь это было похоже на дом. Дом, в котором Алексис не был с ней вместе с того самого первого уик-энда. Он все еще выяснял обстоятельства катастрофы, в которой погибли четыре члена экипажа.
      Керри сделала себе чашку кофе и вернулась в гостиную. Она с удовлетворением посмотрела на новые жалюзи. Теперь она сможет открывать их широко и смотреть на гавань в любое время дня и ночи.
      Заметив столик, заваленный бумагами, она вздохнула. Она только сейчас взяла бухгалтерские книги за последние шесть лет из офиса Петроса, и это был для нее подвиг.
      Ей пришлось убеждать главного бухгалтера, что в них содержится информация, в которой Петрос настоятельно нуждается, и что она должна их просмотреть. В подтверждение она показала письмо, в котором довольно похоже подделала подпись Петроса!
      Тщательно просматривая записи, она добралась до дел пятилетней давности и обнаружила огромный депозит в 1991–1992 годах, связанный с компанией «Силингс». После этого все шло гладко: ни спадов, ни подъемов.
      Вопрос был в том, стоит ли ей пытаться выяснить правду вечером, когда Алексис приедет на прием в честь их помолвки, или ей удастся разузнать больше самой.
      Огромный депозит был единственной аномалией, которую ей удалось обнаружить, а она провела за изучением документов почти три дня.
      Керри сделала большой глоток кофе, села на диван, поджав ноги, и вздохнула. Их помолвка! Какой фарс! За полтора месяца он позвонил два раза. Два раза! Посмотрев на свой живот, она провела руками по едва заметной выпуклости. Она еще не сходила к врачу. И была уверена, что Алексис рассердится. А достаточно ли он о ней заботится, чтобы сердиться?
      Когда она вспомнила их первый телефонный разговор, у нее внутри все закипело. Почему он не разрешил ей приехать к нему? Когда она спросила его, он пришел в бешенство.
      Если она посмеет приехать к нему, заявил он, он отправит ее обратно.
      Второй разговор вызвал у нее слезы. Он был очень печален, сообщив, что четыре человека погибли при пожаре. Керри выслушала его, попыталась успокоить. Она говорила, что это не его вина, и была уверена, что он плачет. Она никогда не предполагала, что он может быть таким ранимым.
      Они разговаривали около часа. Она рассказала ему про их обручальные кольца и, конечно, про то, как по нему скучает. Если бы только он сказал ей то же самое!
      Ее раздумья прервал телефонный звонок. Керри потянулась к трубке.
      – Алло.
      – Думаешь, тебе удастся так легко увести его у меня? Предупреждаю, оставь его в покое. Он мой, слышишь?
      Это опять была Марша, она звонила уже пятый раз. Она была пьяна или что-то в этом роде. Как она, черт возьми, узнала этот номер? А если Алексис приводил ее сюда? От этой мысли Керри стало не по себе.
      В трубке раздавался безжалостный голос Марши:
      – Не играй со мной, девочка. Он любит меня! Он говорил мне об этом всего неделю назад. На прошлой неделе, когда мы были с ним в Нью-Йорке. Когда я носилась полураздетая по его номеру в гостинице, а он бегал за мной. Он на тебе женится только из-за этого дурацкого греческого обычая! Он делает это по обязанности!
      – Послушай, я не знаю, почему ты снова звонишь, но хочу тебе кое-что сказать. Я давно знаю Алексиса. Если он сказал, что любит тебя, значит, он лжет. Алексис любит только себя!
      – Нет, он любит меня!
      – А если ты бегала полураздетая по его номеру, то ему, должно быть, было не очень интересно. Женщин, которых он любит, он всегда раздевает полностью!
      Керри швырнула, трубку. Черт бы побрал эту женщину!
      Взяв трубку снова, она позвонила Питеру. Ей нужна была поддержка! А он скажет, что любит ее, потому что это на самом деле было так.
      – Привет, Одри, как дела? – спросила она, расположившись на диване поудобнее и вытянув ноги.
      – Ах, Керри, ему очень плохо! – заплакала Одри.
      – Что случилось? Питер заболел?
      Она узнала, что Питер перенес острый бронхит, а теперь у него были осложнения. Он был с отцом в походе в прошлые выходные, попал под дождь и промок до нитки.
      – Послушай, Одри, я постараюсь устроить для вас каникулы. Видит Бог, вы этого заслуживаете.
      – Если только Грэхем согласится. Ты же знаешь, какой он гордый, а мы сейчас не можем заплатить за авиабилеты. У нас недавно взорвался бойлер, и надо покупать новый, – жаловалась Одри, чувствуя себя виноватой.
      – Я знаю, что вы не в состоянии заплатить за билеты и что твой дорогой муж не любит благотворительности, но это не благотворительность, это дружба. – Керри вздохнула. – Мы что-нибудь придумаем. Передай Питеру, что я его люблю. Я очень по нему скучаю.
      Приехав на виллу, где должен был состояться прием, Керри узнала, что Елена отдыхает, а Алексиса еще нет. Она пошла в свою комнату, чтобы переодеться. С ее балкона было видно море. Она облокотилась на перила и стала смотреть на залив, размышляя о том, что ожидает ее в будущем.
      От жары ее разморило, и, почувствовав сонливость, она разделась и прилегла на кровать. Вскоре ее веки отяжелели, и она заснула.
      Ей снилось, что Алексис целует Маршу, соблазняет ее, как он поступал со всеми женщинами. Он действовал как сильный самоуверенный самец. Когда он отстранил ее от себя, Марша нахмурилась, а потом стала чувственно тереться о него своим телом, но он оттолкнул ее прочь.
      Когда он повернулся к Керри, она едва не вскрикнула. Он указывал на нее пальцем, маня к себе. Борясь с желанием остаться на месте, она нехотя двинулась навстречу ему.
      – Танцуй, – приказал он, и они стали танцевать. Ей было так приятно снова оказаться в его руках, крепко обнимающих ее. Он прекрасно танцевал, но вдруг сжал ее еще сильнее. Она подняла глаза и увидела красные глаза дьявола.
      Она танцевала с дьяволом!
      Открыв глаза, Керри глотнула воздух. На ее бровях были капельки пота. Она посмотрела на часы. Была половина восьмого вечера. Дыхание ее постепенно успокоилось, но она не осмелилась снова закрыть глаза из-за боязни, что дьявол вернется снова.
      Горячие струи воды омывали Керри, взбадривая ее тело и дух. Закрывая глаза, она видела Алексиса, смеющегося ей в лицо.
      Выйдя из душа и вытеревшись насухо, она почувствовала себя намного лучше. Сон напугал ее, но она понимала, что нервничает из-за того, что не видела Алексиса полтора месяца.
      Она снова и снова вспоминала их последний разговор. Она постоянно думала об Алексисе, занимаясь ремонтом и расстановкой мебели. Все ее мысли были о нем. Она не хотела любить мужчину, который может менять женщин как перчатки, но ничего не могла с собой поделать. Время, которое они провели вместе на борту «Адонии», было для нее совершенно особенным. Вздохнув, она вернулась к мыслям о предстоящем вечере.
      «Будь сексуальной», – сказал он ей, когда они в последний раз говорили по телефону. Это были его последние слова, и именно это она собиралась теперь осуществить. Она покажет ему, насколько сексуально может выглядеть! Черное платье – это как раз то, что надо. Не успеет вечер закончиться, как он будет страстно желать ее, ее тело и душу!
      Начав накладывать нетвердой рукой макияж, она осмотрела синяки на щеке и ключицах. Он будет очень недоволен, если узнает, что она упала, работая с пескоструйным аппаратом. Немного косметики позволит скрыть их, а вот не заживший порез останется не закрытым коротким платьем, но с этим уже ничего нельзя сделать.
      Керри влезла в платье, натянула его на бедра и расправила материю на животе. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Женщина, смотревшая на нее, была потрясающе красива: ее светлые волосы были уложены в свободный пучок, плечи и шея открыты, единственным украшением была изящная золотая цепочка.
      Лиф платья облегал ее прекрасную грудь, обтягивал тело, подчеркивая стройную талию. Юбка была короткой и узкой. «Раз он хотел сексуальности, он ее получит!» – подумала она в возбуждении.
      Ансамбль дополняли золотистая шелковая сумочка, платок и туфли. Теперь она была готова спуститься в зал и встретиться с Алексисом.
      Свист заставил Керри обернуться. Интересно, сколько времени Стефан стоял в дверях?
      – Потрясающе, дорогая, просто потрясающе, – заявил он, криво усмехаясь. Керри понимала, почему Нина находит его привлекательным.
      – Ты считаешь? – Она посмотрела на Стефана. – Ты чего-то хотел?
      – Хочу знать, зачем ты пригласила Нину, вот и все.
      Керри покачала головой и рассмеялась.
      – Ты в самом деле хочешь знать? – Стефан кивнул. – Я так не думаю.
      – Но я действительно хочу. Давай, Керри, расскажи мне все.
      – Ну, если хочешь знать, – набросилась на него Керри, – то я считаю, ты должен наконец понять, что эта девушка – лучшее, что ты можешь встретить в жизни. Она тебя любит. Видит Бог, ты не заслуживаешь ее после всего того, что наговорил ей, но она тем не менее любит тебя.
      Стефан вдруг помрачнел.
      – Она мне сказала…
      – Она сказала то, что от нее хотела Каролина. Ты понимаешь, что Каролина поступила очень некрасиво. Она заявила Нине, что беременна и что ты отец ребенка, – сказала Керри. По ее мнению, Стефан был слишком самонадеян. Он всегда использовал людей, в том числе и Каролину, так что трудно было обвинять ее в ответных действиях.
      – Я отец ребенка? Да я больше года не спал со своей женой!
      – Нина не узнает об этом, если ты ей не скажешь. Умение общаться – твоя сильная сторона. Вот почему я пригласила ее, но я ей ни о чем не говорила. Если ты ее любишь, то сделаешь все, как надо. Тебе следовало послушаться Алексиса: он ведь не советовал тебе так поспешно жениться на Каролине.
      Керри посмотрела на часы.
      – Послушай. Извини, но мне пора идти вниз. Алексис уже там?
      – Должен сейчас прилететь на вертолете. Он недавно звонил. – Стефан улыбнулся, его глаза блестели. – Он любит все делать в последний момент. Его ведь не переделаешь. У него, вероятно, были дела, которые заняли больше времени, чем он предполагал.
      – Да, его не переделаешь, – ответила Керри, проигнорировав последнее саркастическое замечание. Какие же дела могли задержать его приезд на прием по поводу собственной помолвки?
      – Послушай, Стефан, может быть, это не мое дело, но мне кажется, Нина тебе небезразлична. Если это так, то займись этим. И не говори ей, что я тебе сказала.
      Он фыркнул и надменно посмотрел на Керри.
      – Разумеется, но скажи мне одну вещь. Когда женщины занимаются своими собственными делами? Честно говоря, нотации с твоей стороны трудно принимать. Это ты нуждаешься в поучении.
      Керри тихо рассмеялась.
      – Я?
      – Да, ты. Ты влипла в очень, очень неприятную историю. Марша не позволит тебе стоять у нее на пути. Ей нужен Алексис и его деньги. Я видел, как она действует. Думаю, тебе будет лучше выйти из игры. Не думай, что он не был с Маршей с тех пор, как вы вместе. Я знаю, что он был с ней. А сердечные муки пройдут.
      Он улыбнулся, когда Керри открыла рот от изумления.
      – Да, я знаю, что ты его любишь. Я вижу это по твоим глазам. Может быть, мы будем утешать друг друга?
      Она подошла к Стефану и поцеловала его в щеку.
      – Спасибо за предупреждение. И за предложение. Но если я выбрала танец с дьяволом, то буду за него бороться!

      Во время полета Алексис впервые за последние недели смог отдохнуть. Он работал как проклятый с того момента, как произошла авария.
      Алексис потрогал обожженную щеку и лоб, которые уже начали заживать, как и ожог на спине. Кто бы ни поджег танкер в первый раз, произошел еще один пожар во время буксировки в порт.
      Он усердно работал вместе с полицией, и, хотя у них было четверо подозреваемых в перевозке кокаина, еще не все было до конца ясно, как и в предыдущих случаях.
      Алексис увидел, как появились мерцающие огни острова. Посадочная площадка, на которую они приземлились, была освещена.
      Он улыбнулся. Какого приема ему ждать от своей невесты? Может быть, удара в челюсть? Но, пожалуй, Керри слишком женственна, чтобы прибегать к насилию. Он ожидал, по крайней мере, какого-то возмездия за то, что не позволил ей прилететь к нему в Штаты. Может быть, ледяной прием? Ничего, он сумеет с этим справиться, сможет растопить лед. Усмехнувшись, Алексис провел ладонью по щеке, чувствуя себя как мальчишка, идущий домой на свой день рождения. Жизнь никогда раньше не казалась ему такой прекрасной.
      По крайней мере, Марша не сможет помешать. Он запретил ей приезжать, особенно после эпизода в гостиничном холле в Америке. Он скривился, вспомнив эту сцену. Кажется, эта женщина не любит, когда ей говорят «нет». Его мысли вернулись к Керри. Черт! Он страстно хотел остаться со своей невестой наедине, чтобы поскорее запрыгнуть к ней в постель, ибо Керри действовала на него как ни одна другая женщина.
      Войдя в зал, Алексис сразу натолкнулся на свою мать и порадовался, что успел принять душ и переодеться в вечерний костюм. Ее критическое око было неусыпным. Даже когда она на какое-то время ослепла – это случилось несколько лет назад, – она ощупывала его костюм, касалась руками его лица, чтобы убедиться, хорошо ли он выбрит.
      – Дорогой, где тебя носило? Я уже начала думать, что ты пропал, – заявила Елена, подставляя сыну щеку для поцелуя и оценивая, одет ли он сообразно моменту.
      – Мама, извини за опоздание. Было очень много дел. – Он оглядел полный публики зал, помахав некоторым гостям рукой. – А где Керри?
      – В последний раз я видела ее на балконе, – ответила Елена.
      – Я схожу за ней. У меня для нее кое-что есть, – сказал он, и от матери не ускользнул огонек в его глазах.
      Когда Алексис увидел Керри, она выходила из ванной комнаты для гостей, что находилась на втором этаже. У него перехватило дыхание: его невеста была прекрасна, и долгий полет стоил того, чтобы ее увидеть.
      У Керри было странное чувство, что кто-то за ней наблюдает. Она посмотрела вокруг – никого, взглянула сквозь стойки перил и увидела, как Алексис пристально смотрит на нее снизу вверх.
      Весь день она репетировала сердитое лицо и резкие слова, а теперь как зачарованная смотрела, как он поднимается по лестнице. Она забыла свои слова, разглядывая Алексиса, а он с улыбкой приближался к ней. Он был, естественно, в черном вечернем костюме и выглядел как кинозвезда. У Керри перехватило дыхание, и сердце ее бешено заколотилось. Этот языческий Бог, с безупречными манерами, необыкновенной красотой и очарованием, в костюме от Армани, был мечтой любой женщины.
      Керри забыла про сердитое выражение лица, про свой язвительный комментарий. Алексис выглядел угрожающе сексуальным от макушки до лакированных кожаных туфель. Она прекрасно понимала, что не сможет перед ним устоять.
      Когда он повел ее на небольшую, увитую виноградом террасу, Керри, счастливо улыбаясь, слушала его слова:
      – Ты так прекрасна, моя любимая! Но мне кажется, кое-чего не хватает. – Алексис показал футляр из синего бархата.
      Керри с изумлением смотрела, как он вынимает ожерелье, совершеннее которого она не видела в жизни. В футляре лежали также и серьги к нему.
      – Можно? – спросил Алексис, дотрагиваясь до цепочки Керри. Керри кивнула, и его пальцы коснулись ее шеи подобно перу. Он осторожно снял золотую цепочку и заменил ее сверкающим бриллиантовым ожерельем. Повернув Керри к себе с торжествующей улыбкой, Алексис достал серьги, чтобы завершить ансамбль.
      – Ты самая красивая женщина на вечере.
      Он оценивающе смотрел на нее, и казалось, что это длится целую вечность. В какое-то мгновение Керри подумала, что он собирается поцеловать ее, и замерла в ожидании. Но он этого не сделал.
      – Эти бриллианты твои. Я только что получил их и поэтому задержался. Извини, – сказал он тихо.
      – Ты в самом деле хочешь, чтобы я была в них? Это же целое состояние! – Керри провела пальцами по ожерелью. Все это время ее мучил только один вопрос: был он с Маршей или нет?
      – Да, конечно. Пойдем к гостям. Это будет грандиозно. Здесь должно быть много народу, включая моих бабушку и дедушку. Ты с ними не знакома? – спросил Алексис, беря ее за руку.
      Керри остановилась и посмотрела ему в лицо.
      – Ты не говорил, что они живы. Алексис улыбнулся.
      – Ты меня никогда о них не спрашивала. Ну, пошли. Мои старики не любят, когда их заставляют ждать, моя дорогая.
      Керри неожиданно выдернула руку, обиженная его скрытностью.
      – Ты не должен меня так называть, мы еще не на публике.
      – Разве мне нужна публика?
      Он решительно взял ее за руку и не отпускал, несмотря на все ее усилия, пока они не оказались на нижней террасе.
      Керри в первый раз спокойно осмотрелась. Вилла была огромной, с белыми каменными стенами и красной черепичной крышей, и прекрасно гармонировала с городскими домами. Она стояла среди холмов, возвышаясь над гаванью Пороса. Керри всегда интересовало, кому принадлежит это имение. Теперь она знала кому!
      У нее перехватило дыхание от окружающей роскоши. Сегодня она обручалась с Алексисом. Решалась ее судьба.
      – Алексис, я не привыкла к приемам такого уровня. Я не светская леди, я лучше чувствую себя дома в шортах и в майке. Я не могу… – Керри замолчала, когда он взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
      – Ты можешь, и ты сделаешь это, Керри. Ты справлялась со всем, что на тебя наваливалось. Просто расслабься и весь вечер думай о том, что мы обручены и по-настоящему любим друг друга. Идем, моя бабушка, наверное, заждалась, – сказал он и трепетно поцеловал ее любящие спорить губы.
      Бабушка попеняла Алексису за опоздание и повернулась к Керри, чтобы поздравить. Ее проницательные глаза изучили спутницу внука с явным интересом, и она одобрительно закивала, что-то бормоча ему на родном языке. Взяв Керри за руку, она расцеловала ее в обе щеки.
      – Пойдем, Керри, Елена сказала, что ты не видела всей виллы, – сказала она ласково, уводя ее от улыбающегося Алексиса.
      Вилла была прекрасна. Нет, более чем прекрасна, подумала Керри. Она была великолепна. Пол первого этажа покрывали мозаичные плитки и богато украшенные восточные ковры. Это выглядело просто, но элегантно.
      В больших комнатах были мраморные камины и самая изысканная мебель итальянских и французских мастеров. Оригинальные скульптурные карнизы и расписанные потолки заставили Керри раскрыть рот от изумления. Греческие вазы, французские статуэтки, оригинальная живопись… Она не осмеливалась ни к чему прикасаться, чтобы случайно не опрокинуть.
      – Зови меня Алисия, дорогая, – сказала бабушка Алексиса, прервав ее размышления. Показывая Керри интерьеры, она рассказывала: – Я мать матери Алексиса. Елена, моя дочь, была прекрасным невинным цветком, когда встретила Спиро. Увы, боюсь, он оказал на нее плохое влияние. Она вышла за него замуж против нашей воли, и единственное, что было хорошего в ее замужестве, – это мои внуки.
      Керри смотрела в пространство, спрашивая себя, не повторяется ли история заново. Не станут ли дети единственным положительным итогом ее замужества?
      Алисия шла вперед, не обращая внимания на Керри.
      – Спиро трагически погиб вскоре после рождения Марии в ситуации, которую можно было бы предотвратить, если бы не его собственная глупость. Детям нужны родители. Оба родителя!
      Керри взяла старушку за руки и пожала их.
      – Мне очень жаль! Вы, наверное, очень любите своих внуков, вы должны чувствовать их боль.
      Алисия улыбнулась. Годы научили ее скрывать слезы. Внук был для нее спасением, ее надеждой на будущее.
      – Спиро упал за борт своей яхты. Он и так был безрассуден, а в тот момент еще и пьян.
      – Это очень печально.
      – Меня больше всего волнует, как это подействовало на Алексиса. Детям нужны их отцы точно так же, как и их матери.
      Керри чувствовала себя неуютно, глядя вниз с балкона. Вдали была видна подходящая к причалу «ракета».
      – Алексис никогда не говорил о своем отце.
      – Я знаю. – Алисия улыбнулась и продолжала: – Твой отец был не таким. Он был прекрасным человеком, я его хорошо знала, но боюсь, что Петрос его совсем запугал.
      Керри улыбнулась.
      – Могу вас успокоить: я знаю, что для Петроса самое главное работа. И хотя я не согласна со многими из его принципов, все равно очень его люблю.
      Алисия похлопала Керри по руке.
      – Конечно. Ты будешь моему Алексису прекрасной женой, и я уверена, что подаришь ему кучу здоровых детей, и надеюсь, что скоро. Я старею и хочу увидеть правнуков прежде, чем покину этот мир.
      Она взглянула на Керри, приподняв бровь, и улыбнулась.
      Керри едва дышала.
      После короткой экскурсии Алисия заявила, что пора возвращаться к гостям.
      – В конце концов, это твоя помолвка, моя дорогая. Нельзя лишать гостей возможности увидеть пару года, и к тому же вы должны объявить дату вашей свадьбы. Я слышала, что это будет скоро…
      Керри чуть не задохнулась от возмущения. Алексис должен будет объясниться! Это было абсолютно нелепо, ведь он даже не спросил ее об этом. Скоро? Уф!
      Спускаясь за Алисией по мраморной лестнице, Керри увидела, что Алексис разговаривает с невысокой гречанкой. Она была одета в длинное красное платье со свободными складками и стояла у белой колонны в вызывающей позе, совсем близко от Алексиса. Гречанка откровенно с ним флиртовала. Пара смеялась и выглядела очень счастливо. Волна какого-то сильного и незнакомого чувства нахлынула на Керри. Как смеет эта стерва прижиматься к ее жениху таким непристойным образом? Как она смеет смеяться с ним?
      – Не волнуйся так, Керри. Это Марианна Стетандрос, и, как бы она ни хотела вернуть моего внука, в его жизни нет места для нее. Ты единственная, кого Алексис когда-либо любил, – сказала Алисия, улыбнувшись при виде такой ревности.
      Керри покачала головой, не доверяя словам старой женщины.
      – Не могу в это поверить. Когда я была девочкой, ваш внук ненавидел меня. Он считал меня испорченным ребенком, – горько усмехнулась Керри.
      – Наверное, ты была очень испорченной. Он редко ошибается в юных проказниках.
      Керри, покраснев, согласилась:
      – Думаю, что да.
      – Я, конечно, старая женщина, и он не всегда говорил мне о своих чувствах, но я знаю, что мой внук любит тебя и любил всегда. Он даже сам этого не знает, вот и все. Он не распознал это чувство, а кроме того, ненависть сродни любви. Вспоминай об этом, когда вы ссоритесь. – Алисия покачала головой, видя недоверие в глазах Керри. – Иди к нему. Иди и спроси, любит ли он. Может быть, тогда он спросит об этом себя. Чего ты боишься? Ты же выходишь замуж, разве не так? Я знаю, что ты его нежно любишь, – это написано у тебя на лице.
      Керри казалось, что Алисия не права, говоря о чувствах Алексиса. Но что бы он ни наговорил ей, он сделал это очень убедительно. Вот и все.
      Улыбнувшись, она сказала:
      – Конечно, Алисия. Я только припудрю нос. Это не заняло много времени, и, глядя на свое отражение в зеркале, Керри вдруг увидела, как в комнату, сверкая глазами, вошла Марша. «Она же не приглашена!» – удивилась Керри.
      – Думаешь, тебе удастся увести у меня Алексиса, мерзкая ирландская девчонка?! – низким угрожающим голосом проговорила Марша. – Подумай хорошенько! Алексис будет всегда любить меня, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы он на мне женился. Я тебя предупредила!
      Керри улыбнулась, хоть и была удивлена таким открытым нападением.
      – Знаешь, я всегда считала, что Алексис все решает сам. Он не позволит женщине манипулировать собой – ни тебе, ни мне. Ты можешь считать, что знаешь его очень хорошо, но если это так, объясни мне, пожалуйста: почему обручальное кольцо ношу я, а не ты?
      Марша фыркнула и подошла ближе:
      – Он просто использует тебя, идиотка! Ему от тебя не нужно ничего, кроме секса. В твоих интересах покинуть остров, пока с тобой ничего не случилось!
      Когда Марша вылетела из ванной комнаты, Керри подумала, что гречанка была совершенно не права в своих предположениях. Да, он использовал ее. Но для значительно большего, чем секс.
      – Если бы это был только секс, Марша, то почему он не женится на тебе? – спросила она у зеркала.
      Эта женщина была глупа, если думала, что Керри отступит перед такой угрозой. Еще раз улыбнувшись своему отражению, она повернулась, чтобы пойти к гостям.
      Керри всегда отвечала на вызов, а Марша только что бросила ей перчатку. Теперь наступало время второго раунда. Ей нужно увести Алексиса от очаровательной Марианны. Любой ценой!
      Не обращая внимания на восхищенные взгляды мужской части зала, Керри направилась к Алексису. Тот смотрел, как она приближается к нему, критически глядя на окружавших ее мужчин.
      Его глаза следили за каждым изгибом ее тела, он был поглощен ее приближением, так что Марианна повернула голову, чтобы посмотреть, что же отвлекло внимание собеседника, и нахмурилась. Кажется, еще одна красивая женщина интересовалась Алексисом…
      – Дорогой! Я подумала, что мне лучше быть рядом с тобой. Алисия сказала мне, что главная цель вечера – отпраздновать нашу помолвку и объявить дату свадьбы. Это будет скоро? И ты ничего мне не сказал! Это один из твоих сюрпризов? – упрекнула Керри Алексиса, просунув руку ему под пиджак, чтобы прикоснуться к стальным мускулам, и подставила губы для поцелуя.
      Алексису не понравилось, что его отчитывают в присутствии Марианны, и Керри это сразу поняла, но он поцеловал ее. Ощущение было прекрасным, как первый кусок пищи после полуторамесячного голодания.
      Алексис довольно холодно отстранился, представил Марианну своей невесте и заметил, как женщины смерили друг друга взглядами. Что это было – смертельная схватка?
      – Очень рада познакомиться, – вежливо сказала Керри, взглядом предупреждая соперницу, чтобы та оставила ее жениха в покое.
      Марианна лишь наклонила голову, и на ее лице появилась фальшивая улыбка.
      – Вы раньше не встречались? – спросил Алексис, глядя на них, но ему никто не ответил. Он сдвинул брови. – Пойдем, Керри. У меня есть для тебя сюрприз.
      Повернувшись к гречанке, которая кипела от злости, Керри нежно сказала:
      – Я обожаю сюрпризы, и вы тоже? Тогда вы должны знать, как Алексис умеет удивлять людей. Я полагаю, вы были его любовницей? – Керри наклонилась вперед. – И очевидно, не очень хорошей, поскольку я заняла ваше место.
      Керри понимала, что затеяла опасную игру, но в данный момент она ничего не боялась. Она знала, что Алексис очень несдержан, но вряд ли он осмелится отчитывать ее в зале, полном гостей.
      Алексис проворчал что-то едва слышное по-гречески, и обе девушки уставились на него. Его лицо стало красным от гнева, несмотря на темный загар, а пальцы сжались в кулаки. Марианна бросила ему что-то резкое на родном языке, подошла ближе и с силой ударила его по лицу!
      В зале воцарилась тишина. Марианна повернулась и побежала прочь, чуть не упав около широкой лестницы. Послышался озабоченный шепот, и все взгляды устремились на жениха и невесту.
      Керри, конечно, пожалела о своих словах. Теперь она испугалась, но было слишком поздно.
      Алексис грубо схватил ее за руку и потащил в дальнюю часть дома, подальше от любопытных зрителей. Керри на секунду увидела хитрую улыбку Алисии. «Ненависть сродни любви. Помни об этом, когда вы ссоритесь», – пронеслось у нее в голове.
      Втолкнув Керри в какую-то комнату, Алексис закрыл дверь изнутри и убрал ключ в карман. Сердце у Керри бешено колотилось. Он был в ярости, но Керри не могла обвинить его в этом. И что вдруг на нее нашло? Закусив нижнюю губу, она умоляюще смотрела на него, но в его глазах не было пощады.
      Она была похожа на перепуганного зайчонка, попавшего в западню.
      – Что, что ты собираешься делать, Алексис?
      – Я собираюсь сделать то, что уже давно намеревался сделать: показать тебе, кто здесь главный. Твое время истекло, Керри О'Риордан, – сказал он угрожающим тоном, опуская жалюзи на единственном в комнате окне.
      Керри нервно облизала губы. Она медленно отступала, но уперлась в стол, а Алексис бесшумно приближался к ней.
      – Алексис, я хочу объяснить…
      – Объяснить что? Как ты нахамила гостю?
      – Она была твоей любовницей!
      – Она – леди, с которой мы однажды переспали, когда мне было двадцать три года. Она теперь замужем. И у нее трое детей!
      – Ой! – пробормотала Керри.
      – Я покажу тебе «ой»!
      Алексис тяжело дышал, на его шее подрагивал мускул, показывая, насколько он разгневан. И, лишь встретившись с ним взглядом, она увидела огонь страсти в его глазах и дьявольский изгиб его губ. Только почувствовав, как он касается ее кожи, она поняла, что он собирается сделать.
      Своей ревностью Керри привела его в смущение в присутствии бывшей любовницы и теперь должна понести за это наказание. Ярость в его глазах превратилась в страсть. Он собирался взять ее прямо здесь!
      Как только Алексис впился в нее губами, она вскрикнула, но не от страха, а от возбуждения. От восхищения. Это было то, чего она страстно желала. Возможно ли, что он ее действительно любит, как сказала Алисия? Его руки были горячими, сильными, ненасытными.
      – Господи, я так скучал без тебя! – шептал он, целуя ее губы.
      Аллилуйя! Он скучал без нее!
      Алексис распустил ее волосы и провел по ним пальцами, как гребнем, целуя ее снова и снова.
      – Я ждал этого полтора месяца, – простонал он.
      Керри видела, что он все еще раздосадован ее выходкой. Весь гнев и вся энергия, все его силы были теперь направлены на необузданное страстное создание, стоящее перед ним.
      Алексис быстро раздел ее, оставив на ней только бриллиантовое ожерелье, и разделся сам. Он целовал каждую часть ее податливого тела. Ее груди ответили ему намного раньше, чем он добрался до них, задолго до того, как он стал покусывать и лизать каждый сосок, заставляя ее задыхаться и стонать все громче. Посадив Керри в кресло, Алексис раздвинул ей ноги. На его губах появилась лукавая улыбка, когда она с готовностью ответила на его невысказанные желания. Его глаза исследовали каждый сантиметр ее гладкой загорелой кожи, он наклонился над ней.
      – Целых полтора месяца! Я должен был позволить тебе приехать. Я не был бы в таком отчаянии.
      Обнаженное золотистое тело Алексиса почти касалось ее. Он дразнил Керри, лаская губами и языком, а она вновь и вновь умоляла дать ей удовлетворение.
      Потянувшись к Алексису, она исследовала его напряженную плоть со стыдливым любопытством, которое сводило его с ума. Вынести это было выше его сил, и он, выкрикивая ее имя, устремился внутрь горячего тугого тела Керри.
      Он вошел в нее полностью, быстро и резко, и остановился на несколько секунд, тяжело дыша. Подняв голову, Алексис посмотрел на Керри, и страстное желание, написанное на ее нежном лице, подстегнуло его.
      Он начал двигаться в ритме, который довел их обоих почти до безумия. Она целовала его с лихорадочной страстью, царапала его обнаженный торс, слышала, как он громко выкрикивает ее имя. Алексис схватил Керри за руки и завел их ей за голову, легко удерживая их, несмотря на ее сопротивление. Он опять устремился в нее своим неистовым телом с обновленной, но нежной силой. С каждым движением ее дыхание и сдавленные крики становились все чаще. Она запрокидывала голову, и волны экстаза охватывали ее одна за другой. Керри хотела прижаться к Алексису, но он не отпускал ее рук. Он обладал ею, пока она не сдвинула ноги и не услышала его стоны. Теперь она знала, что с этого момента он ее пленник.
      Алексис задвигался быстрее, резче, полностью входя в нее. Мгновение спустя, отпустив руки и прижав бедра Керри к себе, он выпустил струю горячей жидкости глубоко внутрь ее тела. Полтора месяца показались ему вечностью.
      Приподнявшись на руках, Алексис изучал выражение лица Керри, потом, опустив голову, нежно поцеловал ее в губы. От этого прикосновения на глаза Керри навернулись слезы.
      Поднявшись, он сел, обхватив голову руками. Посидел так несколько секунд, повернулся.
      – Вставай. Нам надо вернуться к гостям.
      Она кивнула, не говоря ни слова, чтобы не испортить чудесный миг. Алексис продолжал смотреть на нее, как будто видел впервые.
      Керри встала, ощущая на себе его пристальный взгляд. Она улыбнулась и, наклонившись, чтобы поцеловать его, прошептала:
      – Мне понравилось заниматься этим в кабинете.
      Они вернулись к гостям, держась за руки. Алексис на несколько секунд оставил Керри в коридоре, чтобы взять два бокала розового шампанского. Протянув ей один бокал, он сказал:
      – За мою прекрасную невесту.
      Он оценивающе посмотрел на нее и прошептал:
      – Ты понимаешь, Керри, что теперь нет пути назад? – И собственнически посмотрел на нее поверх бокала.
      Его глаза сияли торжеством. Алексис надел ей на палец обручальное кольцо с бриллиантом.
      – Я понимаю, – неуверенно ответила Керри. Теперь она действительно покорилась своей судьбе, своему будущему. Но что это означает? Он не обещал ей ничего, кроме брака по расчету!

      Керри и Алексис присоединились к танцующим парам.
      Она была на небесах, наслаждаясь своей властью над этим мужчиной. Если даже допустить, что это лишь сексуальная энергия, даже если он не любил ее, по крайней мере он по ней скучал! Теперь Керри была уверена, что у нее есть все для того, чтобы он в нее влюбился.
      – И о чем ты думаешь? Керри интригующе засмеялась.
      – Узнаете, мистер Стефанидес.
      – Я должен заставить тебя извиниться за твою грубость. Бедная Марианна, она этого не заслуживала, – продолжал Алексис и наклонил голову, чтобы заглянуть в страстные голубые глаза своей невесты. Казалось, что она еще не отошла от того, что он взял ее таким шокирующим способом. Или все было совсем наоборот? Она, а не он, не только овладела им, но и держала его в плену.
      Сердце у Керри неровно стучало. Еще одно столкновение характеров, если Алексис заставит ее извиняться!
      – Но ты не станешь этого делать?
      – Не стану, – ответил он насмешливо. – Может быть, в другой раз.
      Он внезапно остановился, поскольку к ним подошла его мать.
      – Извините меня. Алексис, Керри, скоро надо будет садиться за стол. Пора представить твою невесту дедушке.
      Алексис кивнул и повел Керри через зал к старику, сидевшему в кресле на колесах. Он смотрел на танцующие пары, явно радуясь, что находится на публике. Он взглянул на Керри, когда она подошла, чтобы пожать ему руку.
      Алексис сказал что-то своему деду и повернулся к Керри, объясняя, что тот совсем не говорит по-английски и приветствует ее у себя на родине.
      – Алексис, я все прекрасно поняла, – заявила она с важностью и встала рядом со стариком, пытаясь поговорить.
      Алексис недоверчиво посмотрел на нее и кивнул. Дедушка Костас улыбнулся, наклонил голову и похлопал Керри по руке своей слабой ладонью.
      Елена подошла к ним.
      – Пойдем, Алексис, пора садиться за стол. Гости проголодались. Ты должен объявить день вашей свадьбы. – Она взяла его за руку и зашептала: – Кстати, ты приглашал Маршу?
      Алексис посмотрел на мать.
      – Нет! Более того, я запретил ей приходить. Керри видела выражение его лица: он был раздражен.
      – Где она?
      – Она напилась как извозчик, – недовольно ответила Елена. – Не стоит терять на нее время. Тебе надо думать о Керри.
      – Не учи меня жить, мама. Это Марша полетела за мной в Америку, а не наоборот, – огрызнулся он тихо, заметив выражение лица Керри.
      Керри отвернулась. Голос Алексиса заставил ее вздрогнуть.
      – Это не то, о чем ты думаешь. Она повернулась к нему.
      – Да?
      – Керри, мы поговорим об этом позже. У меня с Маршей ничего не было, уверяю тебя.
      Он посмотрел ей прямо в глаза, ожидая ответа. Керри пожала плечами, решив оставить все на потом. Почему это вообще должно ее беспокоить?
      Алексис объявил, что их свадьба состоится через полтора месяца. Керри тихонько ахнула. С ней никто даже не посоветовался. Никто!
      Петрос смотрел на красивую женщину, сидевшую за столиком напротив него. Легкий наклон ее головы сказал ему все. План Б продвигался хорошо.
      – Петрос, – спросила Керри через несколько минут, – ты имеешь какое-нибудь отношение к такой спешке со свадьбой?
      Петрос кивнул.
      – Если операция пройдет неудачно, я, девочка моя, буду по крайней мере знать, что устроил твою судьбу с хорошим человеком.
      Что она могла на это возразить? Эти мужчины умели шантажировать.
      – Но послушай, Петрос, у него еще не закончились отношения с Маршей. Я думаю, что спешить в таких делах неправильно. Мы не можем подождать чуть подольше? – настаивала Керри.
      Петрос возненавидел себя за те слова, что ему сейчас пришлось сказать.
      – Или то, что я сказал, или Тео. Тео сейчас здесь. Я могу поговорить с ним, если хочешь. Но мы оба знаем, что Алексис удовлетворяет твоим требованиям. Он не постыдился сказать мне, что ты спала с ним. Как я понимаю, ты тоже этого не стыдишься?
      Керри густо покраснела и, встав, раздраженно бросила:
      – Петрос, я современная женщина и не стыжусь своих поступков!
      Петрос закрыл глаза. Он надеялся, что его игра того стоит, потому что, когда Керри и Алексис узнают правду, они будут в ярости!
      – Потанцуем, Керри?
      Керри почувствовала себя неловко, услышав голос за своей спиной. Тео навис над ней угрожающе близко.
      – Извини, Тео, я уже обещала Джонатану. Ой! – воскликнула Керри, когда он взял ее за талию, несмотря на ее слова.
      – Я полагаю, что ты должна мне танец. – Он смотрел наглыми водянистыми глазами на вьшез ее платья. – Как минимум один танец!
      – Послушай, Тео, это очень мило с твоей стороны, но я прошу тебя уйти!
      Он дерзко засмеялся.
      – Я еще тебя по-настоящему не обнял. Может быть, на террасе?
      Керри только помнила, что вслед за этим оказалась на террасе. Она тяжело дышала, пытаясь оттолкнуть Тео.
      – Так что он там с тобой делал? Я все знаю, я в это время был за дверью.
      Керри с ужасом смотрела на него, почувствовав, что ее тошнит.
      – Да, мисс ирландка. Я слышал, как он тебя грубо трахал. Я не стану так делать. Я буду нежным и буду целовать тебя, как сейчас!
      Керри двинула его коленом в тот самый момент, когда на террасу вышел Джонатан.
      – А, Керри, ты здесь. А я тебя повсюду ищу. Ты обещала мне танец.
      Керри оттолкнулась от массивной туши Тео. Она его ненавидела! С тех самых пор, как он попытался поцеловать ее на одном из вечеров у Петроса, когда ей было четырнадцать лет. К счастью, тогда в комнату вошла ее мать.
      – Джонатан, ничто не доставит мне большего удовольствия!
      – Керри, с тобой все в порядке?
      Тихий голос Нины был слышен через дверь ванной комнаты. Керри вытерла слезы – эти мужчины их не стоят.
      Она открыла дверь.
      – Заходи, Нина. Мне надо с тобой поговорить. Нина присела на край туалетного столика, а Керри – на табурет.
      – Меня послал Стефан. – Нина покраснела. – Петрос тебя расстроил? Стефан видел, как ты ушла из-за стола, а потом мы видели, как Тео потащил тебя на террасу. Ты отбивалась, поэтому мы подослали к тебе Джонатана.
      – Спасибо, – улыбнулась Керри. – Хватит обо мне. Ты уже говорила со Стефаном?
      – Да, он сказал, чтобы я оставила за ним последний танец. Мария считает, что я должна отшить его.
      Керри рассмеялась. Мария могла так сказать. Университет в Англии научил ее по крайней мере некоторым сочным выражениям.
      – На твоем месте я оставила бы танец за ним. Нина подняла брови.
      – Послушай, я пришла узнать, все ли с тобой в порядке. Стефан и Алексис только что отправили Маршу в ее отель на такси. Хорошая новость, правда? Стефан говорил Алексису, что она нарывается на неприятности. Я слышала, как Алексис сказал, что она их получит. Как он рассвирепел! Я испугалась до смерти. Хорошо, что я не Марша.
      – Бедная Марша, – пробормотала Керри, – она заслуживала лучшей участи. Я уверена, что она безумно любит Алексиса.
      Нина замотала головой:
      – Нет, Керри, это совсем не так. Она никого не любит, кроме себя.
      – Неужели? Она же была с ним в Америке. Может быть, он хочет и меня, и любовницу?
      – Нет! Он вчера говорил Стефану по телефону… – Нина посмотрела в потолок. – Я не должна тебе этого говорить, он меня уволит, если узнает, что я подслушивала.
      – Что он сказал?
      Нина неуверенно улыбнулась.
      – Когда он был в Америке, кто-то пытался убить его. Он был на танкере еще с одним человеком, и их обоих нашли без сознания. Алексис был ранен и большую часть времени провел в больнице. Другой человек был убит. Марша, таким образом, оказалась в Америке очень некстати. Но я не должна была этого знать. Я услышала это…
      Керри задумалась и больше не слышала, что говорила Нина. Алексис был ранен! Шрам на его голове подтверждал это. А второй телефонный звонок, когда он сообщил, что погиб четвертый человек? Алексис казался таким мрачным, таким подавленным…
      – Зачем кто-то пытается убить его?
      – Не знаю.
      Нина вздрогнула от стука в дверь.
      – Нина! Керри! – позвал Стефан.
      – Мы будем через минуту, – крикнула Нина. – Как ты думаешь, он слышал? Это конец. Я больше никогда не смогу получить работу.
      – Нина, замолчи. Я им не скажу. Мне нужно, чтобы кто-нибудь был на моей стороне.
      – Ты имеешь в виду – женщины против мужчин?
      – Что-то вроде этого. За этим что-то скрывается, и мы должны узнать правду.
      – Какого черта вы так долго? – спросил рассерженный Стефан Нину.
      Керри поспешно ответила за обеих:
      – Мы делились мнениями по поводу вашего сегодняшнего поведения.
      Она заметила, что Алексис нахмурился, а потом хитро улыбнулся.
      – С женщинами это случается, Стефан, – сказал он тихо.
      Губы у Стефана дергались.
      – Делились мнениями? – Он схватил Нину за руку. – Идем со мной. Я не желаю, чтобы меня так обсуждали!
      Нина удалилась, подмигнув Керри.
      – О, кажется, я сказала что-то не так!.. – усмехнулась Керри.
      Алексис взглянул на нее, по-прежнему улыбаясь, и покачал головой.
      – Нет. Ты сказала как раз то, что надо. Стефан рассказал мне о вашем разговоре.
      Сердце у Керри ушло в пятки.
      – Он рассказал?
      – Да. Как ты пыталась снова их соединить. Очень мило с твоей стороны.
      Она посмотрела на Алексиса. «Слава Богу, что он не рассказал про мои чувства к тебе», – подумала Керри. Мысль о том, что он может знать об этом, но не любить ее, убивала Керри. Сейчас она по крайней мере в фантазиях могла заставить его любить ее. Если он когда-нибудь скажет: «Я не люблю тебя», – это будет для них конец.
      – Мило или нет, но это было необходимо. Каролина слишком долго использовала Стефана. А Нина, она его любит, – объясняла Керри совершенно серьезно, пятясь к двери ванной комнаты, поскольку Алексис буквально заталкивал ее туда. – Что?..
      Он улыбнулся, обняв ее за талию.
      – Мы собирались заняться любовью сегодня ночью. – Он посмотрел на часы. – Я думаю, что ночь уже началась!
      – Здесь, в ванной?
      – Нет. – Он закрыл дверь и медленно обнял Керри. – Я просто хочу поцеловать тебя здесь, в ванной комнате.
      Что он и сделал.
      – О, можно полегче? – пожаловался Алексис, когда Керри обрабатывала антисептиком царапину на его лице.
      – Ты меня не жалел, – ответила она со смехом. – Око за око.
      – Око за око. Что это за выражение? – Он нахмурился. – Кстати, о твоих ранах: где ты их получила?
      Керри нервно облизала губы.
      – Я упала и ушибла колено.
      Он заметил царапину на ее колене и еще одну на бедре, когда они ночью занимались любовью. Так, значит, она упала?
      – Упала? Где?
      – Что значит «где»? – ответила она раздраженно. – Дома! В пекарне – вот где!
      «Дома. В пекарне». Разве могли с ее уст слететь более прекрасные слова! То, что Керри назвала это ветхое строение, которое Алексис приводил в порядок, домом, заставило его улыбнуться.
      – А почему ты упала? – Он понимал, что она что-то скрывает.
      Керри попыталась отойти, но он схватил ее. Она посмотрела на него, понимая, что надо говорить только правду.
      – Я работала с пескоструйным аппаратом. – Он сжал ее сильнее. – Я скучала. Ску-ча-ла! Скучала! Ты не позволил мне приехать к тебе. Я сходила с ума, Алексис.
      Его хватка ослабла.
      – Сядь на кровать. Нам надо поговорить. Они сели на кровать, смотря друг на друга.
      – Во-первых, пескоструйный аппарат слишком тяжел для тебя.
      У Керри внутри все закипело. За кого он ее принимает?
      – Слишком тяжел? Он не слишком тяжел для меня.
      – Даже если ты беременна? – Алексис поднял брови. – Я слышал, что ты сегодня утром делала в ванной. Если не ошибаюсь, это утренняя рвота?
      – Да, – покраснела она. – Ну и что, если так?
      – Если так, – сказал он медленно, – то он слишком тяжел для тебя. – Он по-мальчишески улыбнулся. – И как много тебе удалось сделать в пекарне?
      Керри вздохнула с облегчением: он не собирался отчитывать ее за то, что она не сказала ему о своей беременности.
      – Не так уж много. Только закончила комнату на первом этаже. – Она похлопала себя по животу. – Послушай, только сейчас подтвердилось, что я беременна. Я как раз собиралась тебе сказать.
      – Я надеялся, что твоя вспышка тем вечером в таверне вызвана гормональными изменениями.
      Керри улыбнулась.
      – Кажется, это было так давно. А что выпало на твою долю?
      Алексис нахмурился.
      – Ревность и разочарование. Мне очень жаль, что пришла Марша. Извини за вчерашний вечер. Что бы Марша тебе ни наговорила, я клянусь, что не спал с ней с тех пор, как мы с тобой встретились в Лондоне. – Он видел, как Керри облизывает губы. – Я прогнал Маршу с яхты. Я не хотел, чтобы она отравляла тебе существование.
      – А Америка?
      – Америка?
      – Да, что она делала в Америке?
      На его лице появилось гневное выражение. Что сказала Марша?
      – Она пришла в холл гостиницы и угрожала раздеться, если я не возьму ее к себе в номер и… не займусь с ней любовью. Я долго не обращал на нее внимания, и тогда она начала раздеваться. Я… – Алексис посмотрел на Керри, ожидая увидеть ярость, но ее взгляд был мягким и полным сострадания, – я совершенно не знал, что делать. Да, я взял ее к себе в номер. – Он вздохнул и покачал головой. – Но я к ней не прикасался. Я сказал ей, что женюсь на тебе и что она должна обо всем забыть. Она пришла в бешенство.
      Керри убрала волосы с его лица.
      – Спасибо, что сказал мне правду. – Она опустила глаза. – Она сказала мне, что ты любишь ее. А я сказала ей, что ты любишь только себя. Я правильно сделала?
      Алексис поморщился. Чего же он, черт побери, ожидал? Он всегда говорил ей, что не верит в любовь.
      – Да. Ты сделала правильно.
      Петрос сидел на краю постели, глядя на углубление в подушке. Дотянувшись до нее, он ощутил запах дорогих духов и прижал подушку к лицу. Его сообщником была женщина, и притом слишком молодая для него. Спокойствие, сказал ему консультант. Ха! Его сердце давно не билось так быстро. Кто мог ожидать, что она придет к нему, в этот дом, при таком количестве гостей? А если их кто-нибудь видел или слышал? Улыбка исчезла с его губ. Такие женщины, как она, всегда опасны.
      Взяв стакан воды, он потряс две таблетки в ладони перед тем, как их проглотить. Вчера вечером он обидел Керри жестокими словами, обидел самое близкое существо, которое считал своей дочерью… И все из-за собственного эгоизма и безрассудства. Если бы только он не влип во все это много лет назад. Теперь уже поздно. Все стало слишком запутанным. И теперь он вынужден был обманывать почти всех.
      Раздался резкий стук в дверь.
      – Петрос! Мне нужно кое-что тебе сказать!
      Как только Петрос открыл дверь, в комнату ворвался Алексис. Петрос бросил взгляд на постель. К счастью, подушка упала на пол.
      – В чем дело, Алексис?
      Алексис презрительно запрокинул голову.
      – Не считай меня дураком, мой друг. Я хочу положить этому конец. Прямо сейчас! Мы должны сказать Керри правду. Ради Бога, она же знает, что ты болен! Почему не сказать ей всю правду?
      Петрос фыркнул.
      – Не указывай мне, что делать. Я могу выдать мою крестницу замуж за Тео вот так. – Он щелкнул пальцами. – Мы оба знаем, что ты этого не хочешь. Ты потерял от нее голову, и надолго. О да! Я видел, как ты на нее смотришь. Тебе не терпится лечь с ней в постель.
      Он увидел, как Алексис вздрогнул, и понял, что его сообщница сделала свою работу хорошо. Этот парень любил Керри. Петрос был удивлен, что Алексис оказался способным на такое чувство.
      – Время сказать все Керри скоро наступит. Она должна родить наследника. Это единственное, чего я желаю перед смертью!
      Алексис ударил кулаком по стулу.
      – Ты можешь не умереть, старый болван! Операция может пройти успешно! Ты об этом подумал?
      Петрос, подумав, ответил:
      – Если Керри не родит ребенка, я умру!
      Запустив пальцы в волосы, Алексис зашагал по комнате. В этот момент он уловил тонкий запах духов. Духов, которые он очень хорошо знал. Он быстро оглядел комнату. Мысль казалась совершенно абсурдной. Ничто не говорило о том, что она была здесь.
      – Каким образом ты умрешь? – насмешливо допытывался Алексис, отгоняя мысли, вызванные знакомым запахом духов.
      Петрос стал очень серьезным.
      – Уж поверь мне, я это сделаю, и это очень огорчит Керри.
      Алексис закрыл глаза. На долю Керри уже выпало немало, учитывая ее беременность, учитывая предстоящую операцию Петроса. Она имеет право жить без мучений. Алексис медленно проговорил:
      – Ты не заслуживаешь ее любви.
      – Ты тоже, – пробормотал Петрос.
      – Еще несколько недель, и я расскажу ей все, что знаю!
      Алексис вылетел из комнаты.
      – А ты знаешь так мало, мой друг, так мало, – прошептал Петрос, видя, как Алексис прошел мимо матери и бабушки, не сказав ни слова.
      – Что ты сделал с моим сыном, Петрос? Он был готов тебя задушить, – насмешливо спросила Елена, когда они остановились у соседней двери.
      Алисия тихо зашептала на ухо Елене:
      – Он должен был это сделать! Этот человек вмешивается в дела каждого.
      Елена рассмеялась.
      – Тихо, мама. – Она критически посмотрела на Петроса. – Ты пообедаешь с нами перед отъездом, Петрос?
      Петрос что-то промычал и кивнул. Его мысли были заняты совсем другим.
      – Если ты настаиваешь.
      – Конечно. Правда, мама? – спросила Елена с нежной улыбкой.
      – Он должен перестать вмешиваться в их жизнь, – заявила Алисия со своей обычной надменностью.
      – Мама! – рассердилась Елена. – Алексис и Керри – оба твердолобы. Ими нужно руководить.
      Алисия пошла впереди Елены и Петроса. Она понимала, что не должна осуждать браки по греческому обычаю. Ее собственный брак стал очень удачным только через три года после замужества. Три года потребовалось ей, чтобы выдрессировать своего мужа. Она позволила себе довольно улыбнуться. Мужчины думают, что они командуют. Женщины знают, кто это делает!
      – Мы будем обедать с ними? – спросила Керри задумавшегося Алексиса.
      – Боюсь, что да. – Он медленно пошел к ней на балкон. – Я думаю, что мы должны маме хотя бы это. Она смягчила свои требования, позволив нам спать вместе.
      Керри хрипло рассмеялась, вспомнив об их бессонной ночи.
      – Я не очень-то припоминаю, чтобы мы спали. – Она встала и, подойдя к нему, обняла за талию. – Ты имел это в виду, когда говорил, что скучал по мне?
      Алексис посмотрел на ее запрокинутое лицо, и его хрипловатый голос стал теплым и нежным.
      – Конечно, я имел в виду это. – Он взял ее за руку. – Пойдем. Нам надо пообедать.
      Держась за руки, они направились на террасу, где столы ломились от сыров, мясных закусок, салатов, свежего хрустящего хлеба и фруктов на десерт.
      – Керри, как ты себя сегодня чувствуешь? – спросила Елена с улыбкой.
      Керри взглянула на Алексиса, который замотал головой.
      – Прекрасно, Елена, – ответила Керри. – Вечер был замечательный.
      – Да, это был прекрасный вечер для двух прекрасных людей, – быстро ответила Алисия. – Людей, которых не должны принуждать к браку старые идиоты. Они должны сами найти свое счастье.
      – Мама!
      – Не называй меня мамой! – бросила Алисия Елене. – Петрос знает, что я обо всем этом думаю. Его вмешательство может вызывать только презрение.
      Керри подошла и обняла Алисию за плечи.
      – Пожалуйста, не огорчайтесь. Я очень счастлива. Алексис будет хорошим мужем и отцом.
      Алисия неохотно согласилась, встретившись взглядом с внуком. Он подмигнул ей, и, видя его плутовскую улыбку, она не смогла удержаться от комментария.
      – Да, дитя мое, он будет очень хорошим. – И шутливо добавила: – Но он никогда не станет идеальным партнером. Ни один мужчина не способен этого достичь!
      Керри хихикнула, но выражение ее лица изменилось, когда она встретилась взглядом со своим крестным.
      – Как ты себя чувствуешь, Петрос?
      Он с трудом наклонил голову и поморщился, увидев по лицу Керри, что она еще обижена. Елена вмешалась, почувствовав, что атмосфера накаляется.
      – Давайте обо всем этом забудем. Рассказать тебе о круизе, Алексис? Я была очень огорчена, когда ты исчез тем утром. Стефану было трудно заменить тебя, ты же знаешь, как мы с ним цапаемся. – Елена посмотрела на свои ногти. – А где Стефан? Ведь он остался ночевать, правда, мама?
      Прежде чем ответить, Алисия отпила глоток воды со льдом.
      – Да. Думаю, что он нашел себе компанию: вчера вечером он выходил на террасу с одной молодой леди. Должна сказать, что они созданы друг для друга.
      Алексис и Керри обменялись взглядами. Алексис повернулся к матери.
      – Ну, так скажи мне, мама, что было в круизе? Пропустил ли я что-нибудь интересное? Присматривал ли Стефан за моим другом Гарри, как я просил его? – спросил Алексис.
      – Да, но я так и не поняла, почему он должен был остаться. Но с другой стороны, он очень хорошо водит катер. Думаю, он мог бы мне понравиться, но я уверена, что он не тот, за кого себя выдает.
      Елена потянулась за куском сыра. Ее выразительная ухмылка заставила сына улыбнуться. Она любила, когда он так улыбался. Но потом Алексис нахмурился.
      – Что ты имеешь в виду? Мать посмотрела на сына.
      – Я не доверяла ему. Я попросила своего друга проследить за ним. Мария сказала Нине, что он безработный преподаватель. Я узнала совсем другое.
      Она взяла виноградину и начала аккуратно снимать с нее кожицу.
      – Я тоже за ним следил, – признался Петрос. – Я знаю, что он не безработный преподаватель. А еще я знаю, что он мне не нравится.
      – Так кто же он? – спросила Алисия.
      Керри вздохнула с облегчением: ей хотелось все узнать, но она не хотела задавать этот вопрос.
      – Он профессиональный ныряльщик.
      – Он ученый.
      Петрос и Елена уставились друг на друга, пораженные тем, что их мнение может оказаться неверным. Тихим спокойным голосом Алексис заявил:
      – Он телохранитель. Я нанял его, чтобы он тайно следил за всеми вами.
      – Что?
      Елена от удивления открыла рот.
      – Не надо волноваться, – успокоил ее Алексис.
      Керри почувствовала, что у нее кружится голова. Говорила ли она сейчас всем, или она сказала Алексису, когда они были одни, что видела, как Мария и Гарри прогуливались, держась за руки, мимо пекарни? Одно было ясно: Мария не говорила Алексису о своем романе. Пожалуй, она должна будет поговорить с ней сама.
      Елена медленно выдохнула. Она всегда была такой спокойной, так владела собой и ситуацией и вдруг почувствовала себя хрупкой и слабой.
      Петрос смотрел на Керри.
      – А что ты думала о нашем друге Гарри? Ты что-нибудь подозревала?
      – Да, и намного раньше вас. Пьяный человек, а выпивает всего одну порцию ликера за весь день, а все остальное – анисовая вода. Я наблюдала за ним и в таверне, и на яхте, – сказала Керри с улыбкой, а все, и даже Алексис, ошеломленно смотрели на нее. Она покраснела. – А поняла я это потому, что раньше часто покупала анисовую воду… Я любила притворяться. Ну, вы понимаете, притворяться пьяной…
      Прервал молчание Алексис. Он захохотал и не мог остановиться. Потом захохотали остальные и даже сама Керри. На шум на террасе появились Мария, Стефан и Нина.
      По лицам Петроса и Елены текли слезы. Алексис прижимал Керри к себе.
      – Ты прелесть, моя дорогая. Вот они, наши мисс Марпл, и ты их всех легко положила на лопатки. Если бы ты знала…
      – Сделай так, чтобы Мария не узнала. Она скажет ему, и это все испортит.
      Алексис слегка отстранился, посмотрев ей в глаза. Он кивнул и приложил палец к губам, призывая всех молчать.
      – Что за шум? – спросила Мария, выйдя на террасу в шелковой пижаме. – Послушайте, сейчас середина ночи. Я должна выспаться после вчерашнего вечера!
      Стефан и Нина поднялись на террасу вслед за Марией.
      – От обеда что-нибудь осталось? – спросил Стефан.
      – Думаю, что да. Мы, в сущности, еще не начинали, – ответила Керри с улыбкой. – А я умираю с голоду.
      – Вопрос в том, поедем ли мы на виллу, где нас будет ублажать прислуга… – Алексис наблюдал за Керри. – …или мы отправимся в пекарню, где сможем беседовать наедине?
      – Беседовать?
      – Да. Я думаю, что нам надо поговорить. Во-первых, по поводу моей сестры, а потом – кто знает? – может быть, поговорим о нас, – сказал он с важностью.
      – Поедем домой, – ответила она просто. Керри нахмурилась. Алексис говорил так серьезно.
      Может быть, он сожалел об их помолвке? Если бы можно было заглянуть ему в душу, хотя бы один раз!
      Алексис заметил Стефана, который шел им навстречу.
      – Где Нина? – спросил Алексис, закатывая рукава повыше.
      – Переодевается. Она тебе нужна? Она так серьезно относится к своей работе, что послала меня узнать, не требуется ли тебе ее помощь, – сказал Стефан, садясь напротив Алексиса. – Думаю, чересчур серьезно.
      Алексис спокойно ответил:
      – Девушка не принадлежит мне, Стефан. Я лишь даю ей работу. Да, в следующий раз я хотел бы видеть ее в офисе в понедельник. – Он взглянул на Керри, погруженную в свои мысли. – Скажи мне, братец, разъяснительная работа, проведенная моей невестой, принесла какие-нибудь результаты?
      Стефан пренебрежительно ухмыльнулся:
      – Женщины! Уф. Их невозможно понять. Я предложил ей выйти за меня замуж, как только получу развод… – Он развел руками. – И что она мне ответила? Она сказала, что мы должны пожить какое-то время вместе, несмотря на то, что ее родители против.
      – И что же тебе не нравится, Стефан? – вмешалась Керри.
      – Не нравится… ну… то, что это аморально. Керри вздохнула. В ее голосе послышался глубокий скептицизм:
      – Ах, вот оно что! Иметь с ней связь – это нормально, а потом, когда тебе удобно, ты хочешь жениться. Типичный мужчина!
      – Конечно, я хочу жениться, если мы собираемся иметь детей. Я не вижу в этом ничего плохого.
      – Вы, мужчины, никогда ничего не видите! – Керри резко отодвинула стул и бросила на Алексиса взгляд, которым можно было убить. – Вы так довольны собой, что и не хотите ничего видеть. Вы все одинаковы. Если вас что-то устраивает, то это должно произойти. Когда это устраивает вас, проклятых мужчин! – Почти прокричав это, она вышла.
      Стефан широко раскрыл глаза.
      – И она тоже! Такое впечатление, что все женщины сегодня настроены против нас. Мария с утра в отвратительном настроении, а теперь эти две.
      Алексис снисходительно улыбнулся.
      – Женщины очень темпераментны, Стефан. Я всегда думал, что смогу прожить без них, но теперь боюсь, что это не так.
      – Приятно узнать, что и ты наконец поддался искушению! Было совершенно несправедливо, что ты всегда оставался к нему невосприимчив, – заметил с удовлетворением Стефан.
      Через. полчаса Алексис нашел Керри на пляже.
      – Не возражаешь, если я посижу с тобой рядом? Керри вытерла оставшиеся слезы и взглянула на него. Она заметила, что он переоделся в костюм от Армани.
      – Ты испачкаешь свой костюм, если сядешь на песок.
      – И что? Кого это волнует? – Опустившись рядом с ней, он взял ее руку. – Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? – Алексис сочувственно улыбнулся. – Боюсь, что Стефан стал жертвой нервного возбуждения, как и вы с Ниной.
      – Он не должен быть таким… мужским шовинистом! – Керри скорчила гримасу, ту, которую он любил больше всего. – Он меня разозлил!
      – На меня ты тоже злишься?
      Она серьезно посмотрела на Алексиса. Получит ли она когда-нибудь ответ на свою любовь? Способен ли он на это особенное чувство, может ли оно захватить его?
      Керри усмехнулась.
      – Я всегда на тебя злюсь. Я злилась на тебя, когда ты велел мне оставаться дома, а я хотела приехать к тебе в Америку.
      – Ну, это было довольно сложно. – Пожав ее руку, он посмотрел на спокойное море. – Я уже два года помогаю властям в расследовании деятельности некоторых наркобаронов.
      – Наркобаронов? Алексис кивнул.
      – Примерно год назад компания наняла капитана Марретти. У него были прекрасные рекомендации. Позже я обнаружил, что они подделаны… Тогда же я узнал, что он имел наглость использовать мое судно для контрабанды наркотиков из Южной Америки в Европу.
      – Его арестовали? Алексис покачал головой.
      – Марретти был убит, когда я находился в Америке. Его босс знает, что мы подобрались очень близко.
      – Так вот почему они… – Керри вовремя остановилась. – Я имею в виду, что поэтому ты помогаешь властям – чтобы все выяснить.
      Кивнув, он убрал волосы с ее лица.
      – Да. Меня тоже пытались убить, когда я был там, вот почему я не мог приехать.
      – Как? – Положив руку ему на колено, она повторила: – Как они пытались тебя убить?
      – Меня оглушили. Мне повезло, но один из членов экипажа погиб, – ответил печально Алексис.
      – Моя жизнь тоже была бы под угрозой? Они посмотрели друг другу в глаза.
      – Кто знает? Я всегда любил быть с тобой, но там это было слишком опасно. Я скучал по тебе.
      – Любил? – спросила она задумчиво.
      – Образно выражаясь, – быстро поправился он. Почему, черт побери, он не может сказать, что любит ее? Может быть, Петрос прав и он всегда любил ее? Но эти мысли были новыми для него, и он должен был сам разобраться со своими чувствами.
      – Да, конечно. – Керри нахмурилась. – Образно выражаясь.
      – И все же я скучал по тебе, Керри. – Он увидел, как у нее дрожит нижняя губа. – То, что я скучал по тебе, – это старт в правильном направлении. Для меня слово «любовь» имеет тысячу разных значений. Ведь главное – это чувства. Как у мужа и жены, которые собираются растить своих детей.
      Наклонившись, Керри поцеловала его, почувствовав жесткую щетину и свежий запах одеколона. Алексис был в полном замешательстве.
      – Конечно, главное – это чувства.
      Когда она обнимала его, сердце у нее разрывалось, и слеза скатилась по ее щеке.
      – Вставай. Пойдем в пекарню. – Он обнял ее за плечи. – Нам надо придумать название для нашего дома.
      Взяв себя в руки, Керри улыбнулась.
      – Как тебе, например, «Убежище»? Алексис усмехнулся.
      – Ты даже не представляешь, насколько близка к истине. О нем знаем только мы с тобой. Когда я там, меня можно найти только по мобильному телефону.
      Они пошли, держась за руки, вдоль пляжа по извилистой тропинке, ведущей к вилле.
      – Твоей матери здесь принадлежит много земли? – спросила Керри.
      – Да. У мамы есть собственные деньги, и мой отец оставил ей порядочное состояние. Я не вмешиваюсь в ее дела, если только она не просит у меня совета. Мой отец был одним из самых богатых людей в Греции, – сказал Алексис спокойно, как будто деньги ему были безразличны. Для него, возможно, это и было так. – А теперь я…
      Они почти дошли до металлической калитки, которая вела к террасе, как вдруг Керри остановилась.
      – Так вот зачем тебе нужен наследник. Чтобы оставить ему свои деньги? – спросила Керри, уже заранее зная ответ. Это было частью их соглашения, но она хотела знать почему. Это, безусловно, не было платой за избавление Петроса от финансовых проблем. Она знала, что у Петроса не было финансовых затруднений.
      – Нет. Это не просто потому, что мне нужен наследник.
      Керри вглядывалась в Алексиса, который смотрел на дорожку, ведущую на пляж. Он выглядел уставшим и ранимым.
      – Но тогда почему? – спросила она.

      Алексис уже собирался ответить, но на террасу вбежала Мария.
      – Керри, слава Богу, что я тебя нашла! Звонила Одри: она хочет, чтобы ты прилетела в Англию. У Питера воспаление легких. Он в больнице в тяжелом состоянии и хочет тебя видеть! – выпалила она.
      – О нет! Мой Питер!
      Керри повернулась к Алексису, и у нее перехватило дыхание. Он был в бешенстве. В самом настоящем бешенстве.
      – Можешь не говорить – тебе надо ехать! Мария повернулась к брату, встав на защиту Керри.
      – Ты ничего не понимаешь! Питер безумно любит Керри. Если он просит, она должна лететь. Их любовь особенная. Я ничего подобного никогда не видела. Кроме того, ты все равно не сможешь ее остановить.
      Керри увидела, как исказилось лицо Алексиса. Ей чуть не стало плохо от этого, но она должна была лететь, и как можно скорее. Только один человек мог доставить ее туда быстро.
      Взяв его за руку, Керри поняла, что он чувствует к ней отвращение.
      – Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, Алексис. Мне нужно попасть туда как можно скорее. Ты летишь со мной? Поедем, и ты сам увидишь Питера. Тогда ты все поймешь.
      Лицо Алексиса стало непроницаемым. Голосом, который Керри с трудом узнала, он сказал, что сможет заправить самолет и подготовиться к полету поздно вечером, и ушел.
      – С чего это он так взбеленился? Ведь он понимает, что речь идет о маленьком Пити? – спросила Мария, пораженная поведением своего брата.
      Керри покачала головой.
      – Он думает, что Питер – мужчина. Я говорила ему, что Питер – это человек, которого я люблю. – Керри тяжело вздохнула. Она устала от всего этого притворства. – Мне нужно было знать, что он любит меня. Это замужество ничего для меня не значит, если он меня не любит!
      Мария открыла рот от изумления.
      – Ты лгала моему брату и тебе это сошло с рук? Керри, это грех. – Она улыбнулась. – Но мне это нравится.
      – Я его не обманывала. Просто я не рассказывала ему всех подробностей о Питере, вот и все. Я давала ему возможность думать то, что он хочет. Например, что Питер – мужчина, которого я люблю.
      Керри на секунду замолчала, и ее охватила паника.
      – О Боже! Мария, Питеру очень плохо? Мария вздрогнула.
      – Я записала название больницы. Все очень серьезно. Одри не стала бы просить тебя вернуться в Лондон, если бы ему не было плохо.
      Керри согласно кивнула.
      – Да, но я говорила с ней только вчера. Питер болел, но ничего опасного не было.
      Мария пожала плечами.
      – Ты же не думаешь, что она хочет расстроить вашу помолвку?
      Керри улыбнулась, прекрасно понимая, что Мария старается ее успокоить.
      – Она об этом даже не знает. Она вряд ли станет взваливать на себя мои проблемы. Их у нее хватает с Питером. Очень нелегко ухаживать за ребенком с синдромом Дауна. Питер обычно полон энергии, и с ним очень тяжело. – Слезы заблестели у нее на глазах, но она сдержалась и не заплакала. – А еще он полон любви.
      – Давай я помогу тебе собрать вещи, – предложила Мария.
      Керри замахала руками.
      – Если Алексис в комнате, то лучше не нарываться на очередную сцену.
      – Ты что, смеешься? Он сейчас куда-нибудь уедет, чтобы остудить свой пыл. Ты хочешь сказать ему? Про Питера?
      – Да. Мне очень жаль, что я ввела его в заблуждение. Нечестно было использовать для этого любовь Питера.
      Дойдя до дверей веранды, она остановилась. Машину, несущуюся по дороге, заносило на поворотах, и у Керри не было сомнений, кто сидел за рулем.
      – Смотри – он уехал. Я так и думала. Теперь я могу помочь тебе собрать вещи, если хочешь, – сказала Мария, заметив напряженное выражение на бледном лице Керри. Она обняла ее за плечи. – Не волнуйся, он быстро вернется. Я никогда не видела, чтобы он был таким с женщиной. Он по-настоящему привязан к тебе, Керри.
      Керри вздохнула. Она отдала бы все на свете за то, чтобы он был с ней потому, что хочет этого, а не потому, что его заставляют.
      Алексис посмотрел на часы. Золотые стрелки показывали ровно семь вечера, а взлет был назначен примерно на восемь, в зависимости от полетных условий.
      Как она посмела использовать его самолет, чтобы лететь к своему любовнику? И все же он согласился. Когда он понял, насколько сильна ее любовь к Питеру, он на мгновение потерял рассудок от слепой ревности.
      Алексис вздохнул. Закрытая папка лежала перед ним на столе, причем уже несколько дней, если верить Нине. Пломба была нетронута. Так чего же он ждет? Досье на Питера Бернли лежало перед ним. Ему не хотелось открывать его, потому что он боялся того, что мог там обнаружить.
      Он осторожно открыл папку. Оттуда выпала фотография ребенка. Ребенка с огромными зелеными глазами, простой милой улыбкой и лицом, которое сразу все о нем говорило. Алексис быстро прочел отчет и узнал о Питере Бернли все.
      Ах, лживая маленькая стерва! Он оказался в заложниках из-за ребенка! И сходил с ума из-за ее любви к кому-то другому. Какой же он был дурак! Алексис расхохотался. Она его одурачила, заставила плясать под свою дудку, а теперь собирается улететь в Англию, чтобы избежать последствий. Он снова посмотрел на часы. Он позволит ей воспользоваться его самолетом, но не даром. Даже Керри такое не может сойти с рук!
      Взяв телефонную трубку, Алексис отрывисто отдал распоряжения. Взяв отчет, он положил его в кейс, схватил ключи от машины и спустился вниз.
      Итак, Керри была знакома с Питером какое-то время. Она установила с маленьким мальчиком особые отношения, если судить по ее любящему взгляду. Эта маленькая плутовка использовала ребенка, чтобы заставить его ревновать, и это сработало. Он попался на удочку. Теперь пришло время расплаты!
      Двигатели самолета снова заглохли, и, посмотрев в иллюминатор, Керри увидела, что капитан бежит по взлетной полосе к самолету. Он выходил один, а теперь возвращался со спутником. Керри отвернулась, но тут же снова прильнула к иллюминатору, не веря собственным глазам. Человек, сопровождавший капитана, был Алексис!
      Когда он вошел в салон, они долго смотрели друг на друга, затем он медленно подошел к ней.
      – Что ты здесь делаешь?
      Керри говорила почти шепотом. В глубине души она была рада видеть Алексиса. Ей сейчас нужна была его поддержка, но выражение его лица ее смущало.
      – Я подумал, что ты вряд ли сможешь убежать от моих вопросов на высоте в десять километров, – ответил он, сев рядом с ней.
      Вопросительно подняв бровь, Алексис молча смотрел на нее. Видя, как нервно Керри покусывает губы, он понимал, что она смущена.
      Керри заговорила запинаясь, с сильным ирландским акцентом:
      – Вот еще! Я ни от чего не собираюсь убегать.
      – Неужели? Мне кажется, что ты любишь убегать от меня. – В его голосе было что-то циничное, а в словах таилась скрытая угроза. – Но это бессмысленно. Если ты убежишь, я тебя поймаю. Я очень зол на тебя, Керри.
      – Марша рассказала тебе про Питера? Он покачал головой.
      – А, значит, она тоже в курсе, да? Один только я, – он ударил себя в грудь, – знал слишком мало!
      Сердце у Керри начало колотиться.
      – Знал? В прошедшем времени?
      – В прошедшем времени, Керри, – спокойно согласился Алексис, все время наблюдая за ее реакцией. – А теперь я хочу знать, в чем дело.
      Стюардесса улыбнулась хозяину и его невесте.
      – Мистер Стефанидес, пристегнитесь, пожалуйста. Алексис достал папку и протянул ее Керри.
      – Я разочарован. Ты использовала ребенка? Для чего? Чтобы разозлить меня? Отомстить за то, что я заставляю тебя выйти замуж? Я был о тебе лучшего мнения.
      – Я не собиралась мстить. Я сделала это по другой причине. Я пыталась… пыталась…
      – Что ты пыталась? – Он взял ее за подбородок. – Я не хочу больше лжи, Керри.
      – Я не лгала тебе. Я действительно люблю Питера.
      – Не увиливай, говори, в чем дело.
      Керри посмотрела на потемневшее небо, на огни на крыльях самолета. Ей было трудно начать говорить.
      – Ты всегда так себя контролировал… пока я не упомянула про Питера, и еще потом, когда мы… мы занимались любовью… Ты потерял его…
      – Что?
      – Контроль над собой. Тогда я поняла, что ты можешь меня любить. Поэтому я не мешала тебе думать, что Питер мужчина. По сути дела, я не лгала тебе. Я просто хотела, чтобы ты любил меня не как тело для вынашивания нашего ребенка, а потому, что это я, Керри О'Риордан. – Она оттолкнула его руку. – Я хотела убедиться, что ты ревнуешь. Упоминание о Питере было возможностью узнать твою реакцию.
      – В самом деле?
      – Да, твое лицо искажается, вот так…
      Керри показала выражение его лица, и Алексис едва удержался от смеха. Он подавил этот порыв, сказав себе, что все еще рассержен на нее… А может быть, нет?..
      – Вот так?
      – Да, а когда ты злишься, вот так… Она скорчила другую гримасу.
      Алексис провел рукой по ее волосам, немного успокаиваясь.
      – Думаю, я был слишком жесток с тобой, требуя, чтобы ты вышла за меня замуж, родила мне ребенка, – и все во имя торговой флотилии.
      Двигатели взревели, самолет вырулил на полосу, готовый к взлету.
      – Не надо! Я знаю все о финансовых делах Петроса. Я знаю, что он не был даже близок к банкротству. Судя по документам, его бизнес в полном порядке, так что не говори мне этой ерунды.
      Стюардесса тихонько кашлянула.
      – Желаете кофе, сэр, мадам?
      Керри кивнула, Алексис тоже, и они проводили взглядами стюардессу, прежде чем продолжить разговор.
      – И, тем не менее, ты пошла на это. Почему? – спросил заинтригованный Алексис. Он понимал, что Керри умная женщина, понимал, что в плане Петроса было слишком много слабых мест, и он мог провалиться.
      – Ты забыл про нашего ребенка?
      Она устала от всего этого, так устала! Да, ей нравилась эта волшебная сказка, романтика, поцелуи, но голос разума говорил ей другое. Она должна выйти замуж ради их ребенка, ради себя самой за человека, которого любит, но который не любит ее.
      – А другие причины? – спросил тихо Алексис.
      – Еще две.
      Он вопросительно приподнял бровь.
      – Всего две? Какие же?
      На мгновение Керри испугалась.
      – Я жду.
      – Тео. Я не могу вынести даже мысли о том, как он… – Она хотела сказать то, о чем думал Алексис, но не смогла заставить себя произнести слова «двигается вверх и вниз». – Я бы скорее уехала с острова, оставила дом, чем вышла замуж за Тео, чтобы подарить Петросу внука, которого он так хочет. – Керри серьезно посмотрела на Алексиса.
      – А вторая причина?
      – Вторая… – засмеялась она. – Ты в это не поверишь, поэтому я лучше не буду о ней говорить.
      – А вторая? – повторил он, пристально смотря ей в лицо.
      Должна ли она сказать ему? Да, должна. Она и так зашла слишком далеко.
      – Вторая причина в том, что я очень привязалась к тебе.
      Черт! Почему она не могла сказать прямо?
      – Что? – У Алексиса было ошарашенное лицо, он явно не ожидал такого ответа. Это подстегнуло Керри.
      – Иными словами… Я хочу сказать… Я люблю тебя! Я делала все это, даже использовала Питера, потому что я тебя люблю, – повторила она, заметив, что он нахмурился.
      Стюардесса принесла кофе, который был выпит в полном молчании. Алексис быстро справился с изумлением и теперь вел себя так, будто ничего не произошло.
      – Алексис! Не будь таким холодным. Я была с тобой откровенна, я открыла тебе свою душу. Я хочу знать, что ты тоже ко мне привязан.
      Керри ненавидела себя за свою слабость: она чуть ли не умоляла его дать ей ответ, показать свое одобрение, уважение, хоть что-нибудь.
      – Да, Керри, я тоже очень к тебе привязан, – сказал Алексис, обняв ее и уткнувшись подбородком ей в волосы. В голове у него звучали ее слова.
      Так они проспали все оставшееся время, удовлетворенные и, казалось, счастливые.
      – Керри, позволь мне, – сказал Алексис, выходя из кабины пилота. Керри стояла на кресле, пытаясь снять свои вещи.
      Едва она сказала: «Ничего, я сама», – как нога у нее соскользнула и она полетела на пол, ударившись бедром и головой, и вскрикнула от боли.
      Алексис в тревоге подбежал к ней.
      Алексис провел пальцем по розовым ссадинам на ее бледном лице. Он выругался по-гречески и посмотрел в ее смущенные глаза.
      Керри судорожно сглотнула: только бы он перестал ее трогать! Ей было очень плохо, но не от боли.
      – У тебя слабость? Тебя тошнит? – озабоченно спрашивал он.
      Керри покачала головой и облизала губы, не зная, на какой вопрос сначала отвечать. По правде говоря, она чувствовала себя очень плохо. Губы и горло у нее пересохли, живот вздулся. Возможно, это было из-за полета: они несколько раз попадали в воздушные ямы. А может быть, это было из-за волнения о Питере.
      Алексис немедленно взял все в свои руки. Он приказал стюардессе принести стакан минеральной воды и начал массировать Керри шею.
      Вода и печенье, которые ей дал Алексис, помогли избавиться от ощущения тошноты.
      – Мне надо умыться, Алексис, – сказала она, почувствовав, что может твердо стоять на ногах.
      Керри убрала волосы с лица и, ополоснув лицо и шею, почувствовала себя намного лучше. Теперь она могла вернуться к человеку, которого любит. Она не получила от него того ответа, которого хотела; может быть, пока ей хватит того, что он к ней привязался.
      Открыв дверь, Керри буквально наткнулась на Алексиса. Он не выглядел нежным и озабоченным, а казался чужим и далеким. Он поднял руку и преградил ей путь в салон. Керри отпрянула, как будто он хотел ее ударить, не смея поднять глаза от испуга.
      – Посмотри на меня, – сказал Алексис тихо, и, хотя слова были обманчиво мягкими, это был приказ. Приказ, которому она не может не подчиниться.
      Смутившись, Керри изучала глазами ковер на полу. У нее были противоречивые чувства: она открыла ему свою любовь, а он свою – нет.
      – Я сказал – посмотри на меня, Керри. Он взял ее за подбородок и поднял голову.
      – Ну, чего ты хочешь?
      – Как ты себя сейчас чувствуешь? Кажется, я слышал, что тебя рвало? – спросил он и затем добавил: – Еще я боялся, что ты убежишь от меня, потому что я не могу ответить на твою любовь. Не потому, что я не хочу тебя любить, – я просто не понимаю этого слова. Прости. – Ей казалось, что он говорит искренне. – Все, что я пока знаю, – что очень сильно к тебе привязался. Мне нужно время, чтобы понять, и оценить то, что ты называешь любовью. И я не знаю, сколько времени мне потребуется.
      Его озабоченный голос и испытующий взгляд немного успокоили Керри. Она улыбнулась. Ее голос был дрожащим и неуверенным.
      – Я дам тебе это время. Он отвел с лица ее волосы.
      – Со мной все в порядке, Алексис. Со мной все будет хорошо, я обещаю. Мне только надо причесаться и привести себя в порядок.
      Он стал массировать место ушиба на ее щеке. Керри почувствовала жар и слабость, и ей захотелось упасть в его объятия. Закрыв глаза, она вздохнула. Его руки спускались вниз, поглаживая ее шею. Сдвинув край блузки, он ласкал ее теплую атласную кожу. Он взял ее лицо сильными загорелыми руками и наклонился, чтобы поцеловать ее губы. Да, она знала, что он к ней привязан.
      Больница дышала свежестью, сквозь открытые двери проносился влажный утренний воздух.
      Алексису и Керри сказали, что отделение интенсивной терапии находится на втором этаже. Посещение разрешено в любое время дня и ночи.
      Дорога до второго этажа показалась нескончаемой. Сестра в белом халате любезно поинтересовалась, кого они пришли навестить.
      – Питера Бернли, – ответила Керри.
      – Ах да. Вы, должно быть, Керри. – Сестра тепло улыбнулась, бросив оценивающий взгляд на Алексиса. – Он постоянно о вас спрашивает. К сожалению, ему очень плохо. Я проведу вас. С ним его родители, и должен приехать священник.
      Алексис немедленно подхватил Керри под руку. Керри побледнела как мел.
      – Он не умрет?
      Сестра ничего не ответила. Она тихо сказала:
      – Пойдемте, вы сможете поговорить с его матерью.
      Маленькая женщина, обернувшись и увидев входящих в палату Керри и Алексиса, вскрикнула и бросилась в объятия Керри.
      – Ах, Керри! Мне очень жаль, что пришлось вызывать тебя по такому поводу! Он хотел тебя видеть, он очень болен! – расплакалась Одри.
      – Все нормально. Ты же знаешь, что я хотела приехать. Но как это случилось? Ты говорила, что у него был бронхит.
      – Ты знаешь, что он всегда был слабым из-за астмы, но он так энергичен, когда здоров. – Она всхлипнула и вытерла слезы промокшим носовым платком. – В школе был поход на выходные дни. Мы пошли с ним. Мы все промокли, а Питер вернулся с бронхитом. Когда мы с тобой разговаривали, ему было лучше, а потом случилось вот это. Ах, Керри, он так плох! Он даже не пил сегодня вечером апельсиновый сок, а он так любит апельсиновый сок. – Одри снова заплакала. – К нему должен прийти священник. Значит, они считают, что он умрет, да?
      – Нет. Не надо так говорить. Он не умрет. Ему нужен теплый климат. Когда он поправится, он сможет приехать к нам на каникулы, правда, Алексис?
      Керри посмотрела на Алексиса, ища поддержки.
      – Разумеется, может. Вы все можете приехать. Грэхем Бернли был атеистом, но сейчас он сидел у постели сына и молился. Он посмотрел на Керри со слезами на глазах.
      – Спасибо, что приехала, дорогая. Ты ведь знаешь, как много значишь для него.
      – А он – для меня, – прошептала Керри. Алексис посмотрел на ребенка, дыхание которого поддерживалось при помощи кислородной камеры. Его круглое маленькое лицо казалось теплым, а щеки – розовыми, несмотря на его состояние. У него был маленький курносый нос. Когда глаза мальчика открылись, Алексис увидел в них свет, перед которым никто бы не смог устоять. Этот свет засиял в его глазах, когда он увидел Керри. Алексис понял, какая связь установилась между ними.
      – Кевви, – прошептал мальчик тонким голоском, протянув свою пухлую ручку.
      Керри взяла руку Питера. Грэхем подвинулся, чтобы Керри могла сесть рядом с ним. Его губы изобразили улыбку.
      – Кевви, я тебя люблю.
      Керри закрыла глаза, чтобы взять себя в руки.
      – Я тоже люблю тебя, мой дорогой. Я хотела бы тебя поцеловать, но не могу.
      Она показала на кислородную камеру.
      Питер потянулся навстречу Керри. Они поцеловались через камеру – нежно и трогательно.
      Алексис стоял неподвижно, переживая совершенно неизвестное ему чувство. Оно поразило его, словно по его венам пропустили десять тысяч вольт. Питер подтвердил сейчас одну его мысль: Керри была особенной, она любила сильнее, чем все, кого он знал, и не только Питера.
      – Кто это? – показал Питер на Алексиса. Тот улыбнулся и подмигнул мальчику.
      Керри взяла Алексиса за руку. Она старательно произнесла:
      – Это А-лек-сис.
      – А-лек-сис, – повторил Питер.
      – Да. Это мой жених. Мы скоро поженимся, и я хочу, чтобы ты приехал на нашу свадьбу. Ты приедешь? – спросила Керри, улыбнувшись, и ее сердце сжалось от страха. Дыхание Питера снова стало слабым, но он кивнул. Когда появился священник, на глазах Одри выступили слезы.
      Алексис, Керри и Питер сложили руки. Кислородная камера была открыта на несколько минут, пока священник беседовал с больным и молился. В последнюю неделю он приходил ежедневно. Керри, Алексис, Грэхем, Одри и сестра, наблюдавшая за Питером, поцеловали его и пожелали спокойной ночи. Это была простая церемония, но после нее ребенок всегда погружался в глубокий и спокойный сон.
      Керри и Алексис вышли из больницы. Был светлый летний вечер. Пели птицы, одинокие облака медленно проплывали по небу.
      Алексис сидел с Питером по нескольку часов ежедневно, давая Керри и ее друзьям возможность побыть одним. Возможность поговорить. Это было его желание. Он хотел разобраться со всем, что связано с Петросом.
      – Спасибо тебе, – сказала Керри с тихой улыбкой на лице.
      – За что? – Он улыбнулся. – Я не мог разочаровать тебя и Питера. Он действительно такой, как ты говорила. Потрясающий парень. Он просиял, когда увидел тебя.
      Керри наклонилась, чтобы потрогать лепесток розы, вдыхая ее нежный аромат, словно это было дыхание самой жизни.
      – Теперь ты понимаешь, почему я должна была приехать?
      Алексис подвел ее к небольшой садовой скамейке.
      – Теперь понимаю, Керри. Одри рассказала мне, что ты для него просто ангел. Ты научила его большему, чем он мог получить в школе.
      Керри посмотрела на него. Почему она не хотела себе признаться, насколько он красив? Она ощутила приступ ревности, пронзивший ее, как молния, когда медсестра смотрела на Алексиса.
      Керри задумчиво сказала:
      – Это было как улица с двусторонним движением. Я по-настоящему так и не обосновалась в Лондоне. – Алексис вопросительно поднял бровь, и она пояснила: – Я привыкла говорить Петросу, что Лондон – потрясающий город, что я люблю быструю жизнь. Но все это была неправда. Я жила этой ложью несколько лет, пока Питер был рядом. – Она взглянула украдкой на нахмурившегося Алексиса. – Он давал мне стимул жить здесь. Потом, когда я увидела тебя в Лондоне, когда мы…
      – Ты хочешь сказать – когда я попытался соблазнить тебя и потерпел неудачу? Так что произошло той ночью?
      – На следующее утро я поняла, что обманывала саму себя. Греция стала моим домом. Я никогда всерьез не хотела быть хореографом в Лондоне, я делала все это только ради Петроса. – Алексис критически посмотрел на нее. – Я не хочу сказать, что не люблю танцы. Но я чувствую, что это не то, чем я должна заниматься. Мне нужно что-то большее.
      – Почему же ты сразу не вернулась в Грецию?
      – Я не могла. Я разрывалась: Питер нуждался в моей помощи, а я – в его, и тогда я наврала тебе про этих ребят в ночном клубе. Ты подумал, что я спала с каждым из них. Мне было так стыдно, когда ты мне поверил, – сказала Керри тихим голосом, вспомнив, как чувствовала себя на следующее утро.
      Алексис взял ее за руку.
      – Это все в прошлом. Ты даже не представляешь, что ты дала мне в наш первый вечер в пекарне.
      – Зато я знаю, что ты дал мне, – ответила она с улыбкой.
      – Что?
      – Отпечаток райских птиц на моей заднице! Алексис расхохотался так громко, что несколько сестер и посетителей больницы обернулись.
      – Поедем в гостиницу. Питеру лучше, чем утром. – Он обнял Керри за талию.
      – Да. Доктор считает, что у него больше шансов поправиться.
      – Все говорят, что ему намного лучше.
      – Одри и Грэхем боялись, что он может умереть в любую минуту. У него слабое сердце, и этим все осложняется.
      Алексис и Керри подошли к стоянке такси. Она посмотрела на него.
      – Я хотела бы остаться в Лондоне еще на какое-то время, пока он не будет вне опасности…
      Алексис приложил палец к ее губам.
      – В таком случае мы должны провести сегодня романтический вечер, такой, которого я не смог тебе дать в Афинах. Разве можно найти более подходящую ночь? – предложил он с улыбкой.
      Керри села в такси.
      – Если только я смогу позвонить в больницу. – Она похлопала себя по животу. – Мне кажется, мистер Стефанидес, что у нас с вами было столько романтических вечеров, что мне хватит их на всю жизнь.
      Алексис рассмеялся.
      – У нас с тобой их еще не было. – Он сказал таксисту название гостиницы и взял Керри за руку. – Завтра после посещения Питера мы организуем тебе консультацию. Я хочу знать, что с тобой и с ребенком все в порядке.
      Вечер был романтическим. Сначала они вдвоем приняли душ, потом Керри наблюдала, как Алексис бреется, обнаженный. Ей нравилось смотреть, как он это делает. Когда они одевались, слова казались ненужными. Каждый их взгляд был наполнен чем-то прекрасным, чем-то особенным.
      Короткое светло-голубое платье, белый парусиновый жакет, туфли и брошь из жадеита в форме дельфина были подарком Алексиса. Керри настояла, чтобы он купил что-нибудь и себе, и он выбрал золотые запонки с изображением краба, представителя его зодиакального знака – Рака.
      Посмотрев на Алексиса, она подумала, что он типичный Рак. Любит, как краб, залезать в свой панцирь, и она никогда не знает, что он собирается делать.
      Сидя в ресторане гостиницы, они решили разобраться во всем, что их беспокоило.
      – Ты, очевидно, знаешь, почему Петрос тебе это предложил? – спросила Керри, отправляя в рот креветку с большим куском авокадо.
      Алексис заговорил после долгого молчания:
      – Он просил меня пойти на это, сказав, что умирает. Ты для него всегда была как дочь, и я думаю, что он хотел увидеть хотя бы одного из твоих детей. – Алексис положил себе на колени салфетку. Он был в классическом темно-сером костюме, белой рубашке и фиолетовом галстуке. Галстук раздражал его, поэтому он ослабил узел.
      – Детей? – удивленно спросила Керри. – Я считала, что в нашей сделке говорилось об одном ребенке.
      Алексис откинулся на спинку кресла, посмотрев на нее.
      – У моего отца был брат-близнец. Он умер в раннем возрасте. На Поросе есть памятный знак на том месте, где он погиб.
      – Ну и что?
      – А то, крошка Керри, что близнецы обычно рождаются через поколение, – сообщил он ей со скрытым удовольствием на лице. Он показал на ее живот. – Может быть, они уже там.
      – Очень забавно. – Она отправила в рот еще несколько креветок.
      Алексис рассмеялся.
      – Хочешь бокал вина? Керри покачала головой:
      – Нет, но я хочу знать, почему ты согласился на план Петроса. Мне нужно это знать, Алексис.
      Алексис положил в рот кусочек хлеба.
      – Прежде всего, мне было его жаль. – Он видел ее возмущение, но продолжал: – Честно говоря, я не думал, что ты на это согласишься. Насколько я понял, я должен был сделать тебе это дурацкое предложение, вот и все. Петрос хотел внука. – Он бросил салфетку на стол. – Скажу честно: я хотел тебя, любой ценой.
      Керри проглотила креветку, глядя на него. Она говорил о ней как о дорогом украшении, как о вещи, которой можно владеть.
      – Понятно.
      Ее голос был сдавленным, лицо – раздраженным.
      – Я говорю правду. Я не думал, что ты согласишься на это. Та Керри, которую я знал, не должна была согласиться. Я надеялся, что ты не согласишься, и поэтому вел себя так отвратительно. – Он сделал глоток вина. – Когда ты согласилась и примчалась ко мне сломя голову, я окончательно убедился, что должен обладать тобой, но я уже так долго хотел тебя, что решил не торопиться. – Алексис улыбнулся. – И только тогда Петрос стал угрожать браком с Тео. Он знал, что я ненавижу его. И знал, что я не причиню тебе вреда. Я сказал, что женюсь на тебе ради твоего же блага. Если бы я хотел тебя обидеть, ты бы…
      – Не отвлекай меня от еды. Дело сделано. Я ношу твоего ребенка, и, хочешь ты или нет, парень, но ты ответствен за него.
      Алексис взял ее за руку.
      – Давай не будем ссориться. Сегодня мы должны быть романтичными. – Он отпустил ее руку. – Кстати, о романтике. Что ты думаешь по поводу Марии и Гарри?
      Керри пожала плечами, пожалев, что он отвлекся от темы.
      – Я всего неделю назад видела, как они гуляли, взявшись за руки. У них, наверное, роман, ведь она уже взрослая, Алексис.
      Почесав гладко выбритый подбородок, он спросил:
      – Ты ведь знала, да?
      – Что у них роман? – Керри кивнула. – Да, и я думаю, что она в него влюблена. Я никогда не видела ее такой.
      Алексис хмыкнул и скорчил рожу.
      – Это дорога в никуда, Керри. Он из Штатов. Как ты знаешь, это слишком далеко, чтобы поддерживать связь, а кроме того, они же совершенно разные. Он не может быть ей всегда интересен.
      – Может, Алексис, ты больше других должен знать, что противоположное притягивает.
      Когда пустые тарелки унесли и перед ними поставили очередное блюдо, он ответил:
      – Чушь!
      – Но мы такие разные.
      – Разве? Я не уверен. Но мы нашли общий язык в постели. А когда мы вернемся в Грецию, я покажу тебе кое-что, и ты убедишься, что у нас много общего. А теперь ешь свой ужин, женщина. Я хочу потанцевать с тобой.
      Алексис взял нож и вилку. Керри посмотрела на него и неуверенно сказала:
      – Ты очень удачливый бизнесмен. А я? Единственный проект, над которым я работала, с треском провалился.
      – Это не так, и ты это прекрасно знаешь. – Его глаза прищурились. – Твой самый большой недостаток в том, что ты чересчур легковерна. Тебе нужно было держать все под контролем, когда ты вложила деньги в проект. Ты слишком доверчива. Вот причина, по которой я… – Алексис замолчал. Было бы неправильным сказать ей, что он ее любит: он пока не мог этого сделать, потому что не верил в любовь. Он не хотел говорить Керри неправду, только чтобы порадовать ее. – Вот почему я так к тебе привязан, – закончил он.
      Керри внимательно смотрела на него.
      – Думаю, мне не надо было заниматься танцами. Я всегда была слишком большой, чтобы стать балериной, а что касается хореографии, я была безнадежна. Провал.
      – Ты не провалилась! Как ты сама сказала, время было выбрано неудачно. Это было чертовски хорошее ревю с паршивой музыкой. Я был там, видел его, и хореография была хорошая. Чертовски хорошая! А теперь, если ты не против, не надо больше самокритики. Будешь ты заниматься танцами или нет, это не важно – ты творческая натура. Не надо оглядываться назад. Будущее принадлежит нам, Керри. А теперь выпей немного вина, а после танца мы позвоним в больницу.
      Музыка была медленной, но Алексис был в другом настроении. Во время танца он спорил с Керри, дразнил ее, смешил, шептал неприличные вещи ей на ухо, пытался ущипнуть за талию, а когда это не получалось, целовал в подбородок.
      Когда зазвучала быстрая музыка, Керри умоляла отпустить ее, но он оставался глух к ее просьбам и кружил под мелодии шестидесятых годов.
      Лишь позже, смеясь и задыхаясь, она убежала с площадки и рухнула на стул.
      – Господи! Откуда у тебя столько энергии? – Она выпила полбокала вина. – Пойдем позвоним в больницу.
      Керри протянула Алексису руку, и ее минутная озабоченность рассеялась, когда он ей подмигнул.
      – С ним все будет о'кей, он боец, – успокоил ее Алексис. – Кроме того, я обещал ему дать постоять за штурвалом «Челленджера» в капитанской фуражке.
      Керри улыбнулась:
      – Правда?
      – И многое, многое другое. Пошли, я расскажу тебе обо всем в нашем номере.

      – Я не могу понять, почему Петрос не хочет поговорить со мной об этом. Он знает, что я в курсе, но не хочет даже признавать самого этого факта, – вздохнула Керри, когда они с Алексисом завтракали на террасе.
      Керри осторожно посмотрела на Алексиса. За последние два с половиной месяца они почти не говорили о том, что узнали в Лондоне. Ребенок рос в животе у Керри, их взаимоотношения улучшались. Но она все время боялась, как бы их счастье не рухнуло.
      – Может быть, он ждет операции. Мы же знаем, что он лгал насчет нее. Он ждет донорского сердца, а не шунтирования, – ответил Алексис, взял кофейник, налил две чашки и спросил: – А что ты собираешься делать сегодня?
      – Джонатан попросил меня помочь ему с новым осликом, которому надо поплавать в море для укрепления мускулов. Мы с Джонатаном и Андреасом посадим его в лодку, а он поплывет назад.
      Алексис бросил на Керри озабоченный взгляд. Он знал, что настаивать на том, чтобы она была поосторожнее, бессмысленно. С тех пор как он показал ей питомник, она оттуда почти не вылезала. Все свои силы и время Керри тратила на животных, возглавляя теперь проектную группу из его офиса. Они даже взяли к себе щенка, Рени, бродившего в поисках еды по афинским улицам, того самого, который смотрел сейчас на него любящими глазами. Алексис согласился, чтобы на его вилле жили потерявшиеся животные. Зверинец, как называла это Керри. Все это привело их экономку Кики в восторг. Она тоже любила животных.
      – Ты будешь осторожна? – спросил Алексис с улыбкой. Прежде чем она успела ответить, он продолжал: – Кстати, моя мама прочитала целую проповедь по поводу отмены нашего венчания. Я сказал, что это было обоюдное решение.
      Керри нежно улыбнулась. В Лондоне они пришли к взаимному согласию, что венчание состоится тогда, когда они будут к нему готовы.
      – Как только Питер полностью поправится, мы назначим новую дату. Ему стало значительно лучше с тех пор, как мы были с ним в больнице, и, если ты помнишь, мы обещали.
      Алексис коснулся ее руки.
      – Я помню, как будто это было вчера.
      Рени побежал приветствовать Кики, увиваясь около ее ног.
      – Я принесла обед для вашей бригады спасателей, Керри. – Она посмотрела на Алексиса, у которого работала уже шесть лет, и тепло улыбнулась. – Мистер Стефанидес, вы будете вечером дома?
      Алексис посмотрел на Керри.
      – Мы останемся сегодня в Афинах? Керри покачала головой:
      – Нет! Разве ты забыл? Я пригласила Гарри зайти к нам. Я же тебе говорила, что видела его около питомника. – Она нахмурилась. – Думаю, что он скучает по Марии, а кроме того, он скоро возвращается в Штаты.
      Губы Алексиса гневно сжались.
      – Как он может скучать, если его единственной целью было использовать ее?
      Керри повернулась к Кики.
      – Мы будем к ужину. Нас будет трое, и можете приготовить, что вам нравится.
      Кики улыбнулась.
      – Пойдем, Рени, ты останешься со мной. Скоро у тебя будет подружка. Та, которую вы спасли, Керри. С пляжа, да?
      Керри кивнула.
      Когда Кики удалилась, Алексис фыркнул.
      – Какого черта ты позвала его на ужин? Он обидел Марию.
      Покачав головой, Керри возразила:
      – Он же не нарочно. Он говорил ей, что их связь не может длиться долго, а Мария хотела, чтобы она продолжалась. Алексис, она должна совершать собственные ошибки.
      Алексис стукнул рукой по столу.
      – Человек, которого я нанял! Я платил ему, чтобы он охранял ее, и ничего больше!
      – Я бы сказала, что это была дополнительная услуга – то, что она использовала его тело. Он такой симпатичный. – Керри засмеялась.
      – Что ты сказала?
      Его сдвинутые брови испугали бы ее раньше, когда они не жили вместе, а теперь она к этому привыкла.
      – Если хочешь знать правду, Алексис, он очень привлекателен, – спокойно ответила она.
      – Значит, для тебя он тоже привлекателен? Керри слушала его низкий мрачный голос. Неужели он может ревновать ее к Гарри?
      – Он очень симпатичен, но я оставлю его для Марии. Кроме того, ты меня совершенно устраиваешь, – призналась она, надеясь успокоить Алексиса, но безуспешно.
      – Он больше не будет ее охранять, – жестко заявил Алексис.
      – То есть предполагается, что он делал это раньше? Алексис посмотрел на Керри.
      – Ты хочешь сказать… что они не использовали… Керри пожала плечами.
      – Не знаю. Я только хочу сказать, что они могли этого не делать. Ты же не делал этого. Ты хотел, чтобы я забеременела!
      – Это совершенно другой случай. Кстати, хочу напомнить – это Петрос хотел, чтобы ты забеременела. Ему было безразлично, кто будет отцом – я или Тео! Твой крестный просто хотел, чтобы у тебя был ребенок.
      Тон его голоса был оскорбительным. Керри поморщилась: эти слова больно задели ее.
      – Ясно. Я не думала, что ты так это воспринимаешь. Я считала, что этот ребенок и для тебя. – Слезы жгли ей глаза. – Если бы я знала, то лучше бы осталась в Лондоне. Ты говорил, что хотел меня, но это была неправда, да?
      Алексис, видя, какую реакцию вызвали его слова, удивленно сказал:
      – Керри, я не имел в виду…
      – О! Однако ты это сказал!
      – Керри, послушай! – Он встал, намереваясь подойти к ней.
      – Нет! Не прикасайся ко мне! – Она вскочила со злобой в глазах. – Я поняла, какой была дурой, когда поверила тебе!
      – Это не так, и ты это понимаешь. Разве последние несколько недель ничего не значили для тебя?
      – Для меня да, а для тебя, очевидно, нет!
      Она направилась к своей машине. Алексис вздохнул и сел обратно, надеясь, что Керри остынет, когда у нее будет время подумать. Он проклинал себя, понимая, что не должен был так говорить. Он действительно хотел, чтобы у Керри был их ребенок, и не для Петроса, а для него самого. Но он по-прежнему не мог признаться ей в этом.
      Вздохнув еще раз, Алексис отодвинул остатки завтрака: аппетит вдруг исчез. Посмотрев на часы, он встал: будет неплохо, если он проведет полдня в офисе. Потом вернется на «ракете» и заберет Керри после ее плавания с осликом. А потом он объяснится. Если она захочет, он даже будет любезен с Гарри во время ужина, хоть тот и не нравится ему.
      – Адро, – позвал Алексис. – Подавай машину. Мы должны отплыть раньше.
      Адро, улыбнувшись, наклонил голову. Кики все еще пыталась научить своего мужа-испанца говорить по-английски, но они с Алексисом прекрасно обходились небольшим запасом слов.
      Керри приехала в питомник, имея в запасе много времени. Ощущение тошноты прошло, но она все еще чувствовала вялость. Но уж чего ей не хотелось, так это хандрить. Она стала помогать кормить осликов в ожидании Джонатана и Андреаса.
      Тини и Дули терпеливо ждали, положив головы на дверцу загона.
      – Сегодня мы будем плавать. Нам нужно укреплять ноги, – объясняла она Тини, кладя ему корм. Тини надо было лишь немного поесть перед плаванием, в отличие от Дули, чьи глаза загорелись при виде огромной порции.
      – Привет, – раздался сзади низкий голос. Керри повернулась.
      – Привет, Гарри! Я ждала тебя к ужину. Он беззаботно пожал плечами.
      – Поскольку я сейчас свободен, я подумал, что могу зайти.
      Керри нахмурилась. Он слишком часто оказывался рядом, как будто защищал теперь ее.
      – Гарри, – она посмотрела ему прямо в глаза, – что происходит? Только не говори, что тебя прислал Алексис, потому что у меня совсем другие сведения! В настоящее время ты не самый любимый его персонаж.
      – Я тебе этого и не скажу. Но мне нужно твое содействие.
      – Тогда я отказываюсь. Я не дура, я понимаю, что что-то происходит. Ради Бога, в чем дело? Что-нибудь с Алексисом?
      – Нет. Не беспокойся об Алексисе.
      – Тогда в чем же дело?
      – Черт! Все равно все станет известно. – Гарри повел ее от стойла в столовую, убедившись, что вокруг никого нет. – Я имею указания охранять тебя.
      – От кого? И не надо мне врать, Гарри. Это как-то связано с наркотиками, да?
      Он рассмеялся.
      – Я знал, что ты очень проницательна. Да, это так, и даже Алексис ничего об этом не знает.
      – И на чьей ты стороне? Гарри поднял бровь.
      – На стороне добра. Иначе ты сейчас была бы мертва, можешь мне поверить. – Он вынул из заднего кармана удостоверение личности. – Оно настоящее, гарантирую.
      Керри кивнула. Она чувствовала нутром, что ему можно верить.
      – Так что случилось?
      – Мы должны вести себя как обычно. Я здесь на всякий случай, – ответил он с улыбкой.
      – Но Алексис не знает? Гарри посмотрел на часы.
      – Он узнает примерно через час. Джеймс вылетел вчера вечером и должен скоро встретиться с ним.
      – Могу я узнать, кого вы подозреваете?
      – В этом деле замешана Марша.
      – Что? – Керри была поражена. – Я думала, что она бегает за Алексисом по другим причинам.
      – Мы думаем, что она затеяла игру с Алексисом потому, что ее последний брак распался и ей нужны деньги. Большие деньги.
      Керри села на старую деревянную скамью, размышляя над его словами.
      – А кто еще? У нее должны быть сообщники.
      – Да, но мы пока точно не знаем кто. Поэтому Джеймс прилетает в Афины: нам стало известно, что что-то происходит на одном из кораблей Стефанидеса.
      – И у вас нет идей. – Керри встала, чтобы сделать Гарри кофе. – Я имею в виду – никаких идей?
      – У меня есть кое-какие мысли. Я кое-что откопал, но полной уверенности пока нет. Кто бы они ни были, они хорошо замели следы.
      Размешав кофе, Керри протянула ему чашку.
      – К сожалению, греческого кофе не осталось. Я знаю, как ты к нему неравнодушен. Он очень помогает тем, кто притворяется пьяным.
      Гарри улыбнулся.
      – Значит, ты тоже догадалась или тебе сказала Мария?
      – Я догадалась, но, честно говоря, ты был очень убедителен, – призналась Керри. – У тебя есть известия от Марии?
      – Нет, – покачал он головой. Грусть в его зеленых глазах быстро сменилась равнодушием. – Этого не должно было случиться. Она единственная женщина, ради которой я пренебрег своей работой. То, что она заставляла меня делать, кощунство, но я должен был ею обладать.
      Где Керри уже слышала эти слова? Неужели все мужчины таковы?
      – Значит, ты не любишь ее?
      Она, видимо, задела Гарри за живое, потому что он вздрогнул.
      – Нет.
      Керри чуть не поперхнулась своим кофе.
      – Тогда могу я спросить, почему ты скрестил пальцы за спиной?
      – Боже, женщина, ну у тебя и чутье! – Он зашагал по комнате. – Ты что, суперищейка или как? Я ведь ее предупреждал.
      – О чем?
      – Что мы слишком привяжемся друг к другу.
      – «Мы»? – тихо спросила Керри, и на лице у нее засияла торжествующая улыбка.
      Гарри посмотрел на нее.
      – О'кей, я к ней привязался.
      Керри пошла поставить пустую чашку в раковину.
      – Скажи мне как мужчина: почему вам так трудно сказать кому-то, что вы его любите?
      – Не знаю. – Он запустил руку в волосы. – Но это тяжело. И что еще хуже – она так молода, Керри, и так чертовски богата!
      Керри покачала головой:
      – Она не богата. Алексис богат, ее мать богата, ее бабушка с дедушкой тоже, а Мария нет.
      – Она в один прекрасный день получит наследство. – Впервые на лице Гарри появилось отчаяние. Он подошел к двери и выглянул наружу. – Ветеринар приехал. Если ты не против, я не хотел бы больше говорить о Марии.
      Керри положила ему руку на плечо.
      – Если это может тебя утешить, мы с тобой в одинаковой ситуации, только у тебя есть одно преимущество.
      – Какое?
      – Мария любит тебя. Она сказала мне это перед отъездом в Англию.
      Он посмотрел в пол и как-то неловко ответил:
      – Она мне тоже сказала. Но это ничего не меняет. Это просто невозможно. А теперь, если не возражаешь, давай оставим эту тему.
      Алексис нажал кнопку селектора.
      – Да! Мне кажется, я просил меня не беспокоить, Нина!
      – Да, сэр, но здесь джентльмен, который утверждает, что вы его примете в любое время дня и ночи.
      Голос Нины был раздраженным. И Алексис слышал знакомый американский акцент. Он нахмурился: значит, что-то случилось.
      – Сейчас иду, – пробормотал он, направляясь в соседнюю комнату. – Джеймс, что тебя сюда принесло?
      – Алексис, дружище, у нас есть подвижки. Мы можем поговорить с глазу на глаз?
      Алексис кивнул.
      – Нина, все звонки, в том числе самые срочные, направляй Стефану. Если позвонит Керри, скажи, что меня нет, и что я ей перезвоню.
      – Я все поняла, – кивнула Нина.
      – Хорошая девочка, – сказал Алексис. Джеймс был ниже Алексиса, крепкого сложения, с темно-каштановыми волосами. Ему было около сорока. Алексис знал его как хорошего человека и профессионала.
      – Извини, что приходится взваливать это на тебя, Алексис.
      Они направились к машине.
      – Все в порядке. Ты говоришь, что что-то должно произойти?
      – Да. Мне удалось кое-что узнать. Например, что твоя подруга Марша сильно в этом замешана. Она принимала в этом участие все время: Марша начала заниматься наркотиками еще во времена модельного бизнеса, тогда, правда, не очень много, но знала все связи. Мне нужна твоя помощь здесь, Алексис.
      Алексис кивнул.
      – Ты ее получишь. Я должен только обеспечить безопасность Керри.
      Они сели в «мерседес».
      – Не беспокойся, Алексис. Мой лучший человек уже присматривает за ней. Ты знаешь Тейта. Это мой кадр.
      Алексис уставился на Джеймса.
      – Ты имеешь в виду этого сукина сына, который спал с моей сестрой, когда работал на меня? Чтобы он присматривал за Керри? – Он покачал головой. – О нет, это просто невозможно!
      – Алексис, ситуация очень опасная. И что значит – Тейт спал с твоей сестрой? Он был на службе.
      – Ну да, служба была что надо. И днем и ночью вместе! Думаю, он отнесся ко всему чересчур серьезно. – Вдруг до Алексиса дошло, что сказал Джеймс. – Так это твой человек?
      – Я не мог тебе сказать. Я не мог рисковать его прикрытием. Когда я звонил в последний раз, я говорил тебе о безопасности Марии и предложил решение этой проблемы.
      – Так за кем же он должен был следить?
      – Мы предполагаем, что у Марши был связной на твоей яхте.
      – Что?
      – Мы так и не знаем, кто был связным. Так что конкретно сделал Тейт?
      Алексис заворчал:
      – Он спал с моей сестрой. Я думаю, это она этого захотела. Керри сказала мне, что Мария преследовала его. Думаю, ее соблазнили его бронзовые мускулы. – Он нахмурился. – И все же мне не по душе, что он присматривает за Керри. Если он спал с одной женщиной, то может спать и с другими.
      – Нет, он не такой. Брось, парень увлечен твоей сестрой. Он не будет лезть к твоей жене.
      – Разумеется, не будет! – злобно усмехнулся Алексис. – И знаешь почему? Как только мы приедем в пекарню, я позвоню этому твоему человеку и скажу, что сверну ему шею, если он хоть пальцем притронется к Керри!
      Джеймс улыбнулся.
      – Тут я с тобой согласен.
      Тини резвился, ритмично перебирая ногами в прозрачной голубой воде, сверкавшей на полуденном солнце.
      – Еще один заплыв, – сказал Джонатан.
      Керри посмотрела на Гарри: он не сводил с нее глаз. Он подозрительно смотрел на каждого, кто появлялся в поле зрения, но это не беспокоило Керри. Ее беспокоил Алексис. Как сообщить ему, что с ней все в порядке? Гарри запретил ей ехать к Алексису. Когда она позвонила в офис, Нина сказала, что Алексис сам ей перезвонит. Но он не звонил.
      – Тогда мы можем поехать домой, – сказала она Гарри. – Мы можем подождать Алексиса дома.
      Гарри кивнул, не подозревая о маленьком плане Керри. Она не была уверена, что поступает правильно, но, черт возьми, это был самый замечательный момент в ее жизни. Она сможет навсегда избавиться от этой Марши.
      Керри проверила карман: купюра была завернута в целлофан, чтобы не промокнуть, вместе с запиской для Спиро, хозяина катера. Она чувствовала вину перед Гарри, потому что, если ее план сработает, у него будут проблемы.
      Тини работал изо всех сил, высовывая шею из воды.
      Пора, надо делать это прямо сейчас, она должна сделать это! Катер был достаточно близко, чтобы она до него доплыла.
      – Джонатан, Тини что-то зацепилось за ноги. Я посмотрю, как можно ему помочь, – сказала Керри совершенно спокойно, хотя вся дрожала от волнения.
      Джонатан нахмурился.
      – Осторожно. Смотри, чтобы он не ударил тебя ногами.
      Керри быстро нырнула и скрылась под водой. Прошло несколько секунд.
      – Черт! Да где же она? – воскликнул Гарри, ожидая, что она вынырнет рядом с Тини.
      Андреас рассмеялся и помахал Гарри рукой.
      – Она всегда так развлекается, – сказал он. – Она отлично плавает.
      – У нее бывают судороги! – взревел Гарри, чувствуя, что ему становится плохо.
      Джонатан посмотрел за борт.
      – Я не вижу ее. Ради Бога, ныряйте за ней! Она же беременна.
      Гарри прыгнул в воду и нырнул так глубоко, как только мог… Вынырнув, он услышал смех Андреаса и посмотрел туда, куда он показывал.
      – Стерва!
      Он изо всех сил поплыл по направлению к катеру, повергнув Андреаса и Джонатана в изумление и думая лишь о том, что он сделает с ней, когда догонит.
      Джеймс смотрел в окно на маленькую гавань. – Неудивительно, что ты никому не сказал про это место. Здесь чертовски спокойно. Алексис улыбнулся.
      – Может, позвонить им еще? Я начинаю беспокоиться. Даже если они повезли ослика плавать, она уже должна была вернуться.
      – Ослика?
      – Да, но лучше не спрашивай. Я даже не знаю, с чего начать.
      Дверь неожиданно распахнулась, и Керри бесцеремонно прервала их разговор:
      – Может быть, я спрошу? А начнешь ты с того, что скажешь мне, что, черт возьми, происходит!
      Керри уставилась на Алексиса с Джеймсом. Ее волосы спутались от ветра, щеки горели, губы были сжаты.
      Джеймс попятился, ошеломленный этим появлением.
      В ту же секунду в комнату, едва дыша, ввалился Гарри.
      – Рада, что ты снова со мной, – съязвила Керри. – Никогда не надо недооценивать женщину, особенно когда ей лгут. А теперь, может быть, мы сядем и узнаем, что случилось?
      – Я старался держать ее подальше, Джеймс, но она улизнула. Она нырнула в воду, чтобы помочь ослику, и исчезла. Я думал, что она утонула, что у нее судорога или что-нибудь еще в этом роде. Она меня одурачила: вынырнула рядом с катером. Я преследовал ее, но леди удрала.
      Гарри двинулся к ней. У него было желание свернуть ей шею, но Джеймс сделал ему знак остановиться.
      Алексис смотрел на Керри. Ему хотелось вытрясти из нее душу за такое безрассудство.
      Джеймс предложил Керри сесть.
      – Слава Богу, нашелся хоть один джентльмен. Спасибо. Может быть, вы меня просветите, каков наш дальнейший план действий?
      Все трое мужчин смотрели на нее.
      – Наш? – хором спросили они.
      – Я вижу, вы сумели договориться. Пожалуйста, расскажите мне все, и потом я расскажу то, что известно мне. А ты был прав, Алексис, этим катером управлять очень легко. Не знаю, кто поведет, его обратно, но Спиро я все объяснила в записке. – Она довольно улыбнулась. Я плыла за «ракетой», если вас интересует, как я сюда добралась.
      Алексис чувствовал себя так, как будто его огрели молотом по голове.
      – Керри, я хочу, чтобы ты отсюда уехала. Я хочу, чтобы ты вернулась на виллу, где ты будешь в безопасности.
      – Что? Эта чокнутая Марша может меня там подстрелить. Мы все знаем, что эпизод с акулой не был случайностью, и мы знаем, что она не остановится ни перед чем, чтобы убрать меня. Нет, Алексис, я остаюсь здесь! Это не то, чего ты можешь требовать.
      Гарри, видя, что атмосфера становится взрывоопасной, вмешался:
      – По крайней мере, здесь Керри в безопасности. Я проверил – за мной никто не шел.
      Джеймс кивнул.
      – Для начала предлагаю что-нибудь съесть. Ты готовишь, Керри?
      – Нет. Кухня еще не закончена, а кроме того, мне что-то не хочется готовить для компании, которая не хочет вводить меня в курс дела. Тут рядом есть таверна, где мы можем быть в безопасности, а если нет, то мы можем послать Гарри. Мы с малышом проголодались.
      Она потянулась, похлопав себя по животу.
      – Керри, – пригрозил Алексис, но его неожиданно разобрал смех.
      – Может быть, ты скажешь, что тебе известно? – вмешался Джеймс, садясь рядом с Керри.
      Не обращая внимания на Алексиса, она ответила:
      – Возможно, ничего особенного. В тот вечер, когда я танцевала в таверне, я рано вернулась на яхту по причинам, в которые не буду вдаваться.
      – Мы поругались, – уточнил Алексис. «Мисс Марпл тут и делать нечего!» – подумал он с явным интересом, словно видя Керри в новом свете.
      – Да, я помню, – сказал Гарри.
      – Сначала я не могла уснуть и слышала голоса. Один принадлежал Марше, а другой я сначала не могла узнать.
      Теперь уже Алексис выглядел заинтригованным.
      – Через неделю после того как Алексис улетел в Америку, я снова услышала этот голос, прямо рядом с моей каютой. Я проверила. Это был капитан Савидис.
      – Ты говоришь, капитан Савидис? – спросил Гарри с явным интересом и задумался.
      – Да, – подтвердила Керри, глядя на Алексиса.
      – Это невозможно! – возразил тот. Он очень симпатизировал капитану. – Этот человек работает у меня уже пять лет.
      – А один раз я обнаружила его у себя в каюте. Не так ли, Гарри?
      Она посмотрела на Гарри. Он кивнул.
      – Какого черта он делал в твоей каюте? – проворчал Алексис.
      – Я тоже хотела бы знать. Он начал пудрить мне мозги по поводу того, что надо починить иллюминатор. – Керри с достоинством улыбнулась. – Когда он ушел, я проверила иллюминатор. Он был в порядке.
      – Пудрить мозги? – спросил Джеймс со смехом. Керри сердито посмотрела на него. Он над ней насмехался!
      – Ну, хватит на сегодня! – не на шутку рассердился Алексис.
      – Алексис, я могу помочь.
      – Я сказал – хватит!
      Керри грустно кивнула.
      – Я поставлю чайник, – сказала она. – Мы можем сделать кофе, но кухня не закончена, и готовить еще нельзя. И я не могу сделать твой любимый кофе, Гарри, есть только растворимый.
      Алексис устало выдохнул, когда Керри ушла на кухню.
      – Какая женщина, Алексис! Она мне очень нравится, – сказал Джеймс с печальной улыбкой.
      Алексис улыбнулся.
      – Мне тоже. Мне тоже, дружище.
      Керри готовила кофе и даже не стала оборачиваться. Она знала, что Алексис стоит в дверях.
      – Что ты хочешь?
      Он приподнял бровь: она все еще сердится после утреннего разговора…
      – Давай я приготовлю кофе, а ты можешь пойти переодеться. Ты будешь чувствовать себя лучше. Твоя одежда еще сырая. Ни тебе, ни ребенку не нужна простуда, – деликатно заметил он.
      – На улице все плавится. Все будет хорошо.
      – Я все-таки думаю, что тебе надо…
      Керри повернулась к нему, внутри у нее все закипело.
      – Не смей говорить, что мне надо! Тебе наплевать, если помнишь. Тебе наплевать, от кого этот ребенок, так что какое может иметь значение, если я простужусь?
      – Керри, я был раздражен. Я не должен был говорить этого, но ты меня взбесила своими насмешками. Ты обидела меня тем, что сказала, как привлекателен Гарри.
      – А ты обидел меня!
      Высоко подняв голову, она ушла в спальню.
      – Керри, ты не спишь? – позвал Алексис из коридора. Не получив ответа, он вошел в спальню.
      Керри сидела у окна, не обращая на него внимания.
      – Я принес тебе кофе. – Он прошел дальше в комнату. – Керри, давай поговорим.
      Она покачала головой.
      – Я сейчас не могу. Мне нужно побыть одной. Пожалуйста, Алексис.
      Она не могла объяснить, что чувствует, – это было невозможно. Вся их связь казалась теперь бессмысленной. Казалось, что у их совместной жизни нет будущего.
      Алексис стоял у нее за плечом.
      – Я не хочу оставлять тебя одну. Я был не прав сегодня утром и обидел тебя. Я зашел слишком далеко. Прости.
      «Что ты со мной делаешь? – кричало ее сердце. – Пожалуйста, не говори, что ты виноват! Ты никогда не извиняешься. Я хочу злиться на тебя».
      Он тронул ее за плечо.
      – Давай ляжем в постель. Я хочу тебя обнять. Керри отдернула плечо.
      – Ради Бога, Керри, я просто хочу тебя обнять! Слезы текли по лицу Керри. Судорожно вздохнув, она покачала головой.
      – Пожалуйста, оставь меня! Мне нужно время, чтобы подумать.
      Неохотно покинув спальню, Алексис пробурчал Джеймсу, что ему нужно прогуляться. Лишь когда все успокоилось и были слышны только звуки ночной жизни и плеск воды о причал, он вернулся со своей прогулки.
      Время было неподходящее. Ему нужно было время, чтобы откровенно поговорить с Керри и наконец все ей объяснить. Нужно было прояснить их будущее. Ему не нужен был брак, обреченный на неудачу. Он слишком любил ее.
      Открывая заднюю дверь, Алексис улыбнулся. Теперь он знал, что такое любовь.
      Он понял, что многие годы любил мысль о любви к Керри, но реальность сильно отличалась от его фантазий. И честно говоря, он испугался, когда она согласилась на этот дурацкий план Петроса.
      Любовь означала не совместную жизнь ради ребенка, она означала общую жизнь с тем, с кем ты хочешь быть, с тем, кто к тебе привязан, кто думает то же, что и ты, о самых главных вещах. Минувшей ночью Керри была так близко и так далеко! Он хотел прижать ее к себе, но не был уверен, что она хочет того же.
      Если она любит, простит ли его?
      Он услышал покашливание и, обернувшись, увидел улыбающегося Джеймса, но в его взгляде была озабоченность.
      – Ужин был великолепен. Жаль, что вы с Керри к нам не присоединились.
      Алексис развел руками.
      – Я не мог есть. Я сказал ей утром то, что не должен был говорить. Я был зол. – Он взглянул на Джеймса. – Это меня не оправдывает. Я обидел ее, Джеймс, я обидел женщину, которую люблю.
      Джеймс схватил его под локоть и повел к креслу.
      – Садись, а я налью тебе бренди. Алексис натужно улыбнулся.
      – Это не поможет. Джеймс протянул ему стакан.
      – Это целебное средство. Пей. – Он сел на диван напротив Алексиса, откинувшись на спинку. – Если тебе надо выговориться, я к твоим услугам. Я не смогу заснуть, пока все не узнаю.
      Алексис стал рассказывать всю историю их отношений.
      Джеймс знал Алексиса достаточно давно. За последние несколько лет они бывали в таких опасных ситуациях, которые испугали бы любого. Поэтому он понимал, что слезы, блестевшие в глазах Алексиса, настоящие.
      – Керри любит тебя, и, если ты этого не видишь, значит, ты глупее, чем я думал. Скажу тебе больше: держись за нее обеими руками и не дай ей убежать, потому что эта птичка стоит всех твоих миллионов. Прими совет человека, который потерял свою любовь.
      Керри вздрогнула и проснулась. Как только она поняла, где находится, чувство обиды вернулось. Появившаяся тошнота была не из-за беременности, а из-за мысли, что Алексиса не волновало, кто был отцом ребенка. Это значило, что он не любит ее.
      Надев чистую майку и шорты, она расчесала волосы и перехватила их на затылке. Да, он попытался извиниться, но в его голосе не было сожаления.
      Всю жизнь ее к чему-то принуждали.
      Если бы Керри была достаточно сильной, чтобы пойти против Петроса, то поступила бы в университет не ради танцев, как ее мать, а для того, чтобы заниматься экономикой или животноводством – тем, что ее по-настоящему интересовало. Мать часто говорила, что у ее дедушки была страсть к животным. Керри верила, что она пошла в него.
      Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она увидела в зеркале, как Алексис вошел в комнату. Он выглядел уставшим, на подбородке была щетина, глаза казались безжизненными.
      – Я приму душ. Джеймс просматривает на компьютере персональные файлы. Он хочет показать тебе кое-что о капитане Савидисе. Думаю, ты была права.
      – Спасибо. Я схожу к нему, – пробормотала она хрипло.
      Когда она пошла к двери, Алексис преградил ей дорогу.
      – Когда все это закончится, нам надо будет поговорить, – грустно сказал он.
      Когда их взгляды встретились, Керри вздрогнула: она ни разу не видела такого выражения в его глазах, ни разу за все время знакомства с ним. Она кивнула и так же печально ответила:
      – Я знаю.
      Джеймс склонился над компьютером, внимательно глядя на экран.
      – Привет, дорогая. Как тебе спалось?
      Керри улыбнулась. Она поступила вчера не очень вежливо, бросив мужчин одних.
      – Мне уже лучше. Мне очень жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Мне было тяжело.
      – Если это может тебя утешить, Алексис тоже обижен.
      – Я знаю. Мы с ним во всем разберемся.
      – Он привязан к тебе, – сказал вдруг Джеймс, когда на экране появились данные о капитане Савидисе.
      – Это я тоже знаю, – ответила она, всем видом показывая, что не намерена говорить сейчас об этом.
      Джеймс прокашлялся, прочищая горло.
      – Хорошо, ты посмотри сюда. Капитан Савидис работает у Алексиса пять лет. Перед этим он работал в торговой флотилии «Силингс», теперь не существующей. Еще раньше он…
      Это была компания, чьи платежи фигурировали в бухгалтерских книгах Петроса. Неужели Петрос тоже замешан? Керри охватила паника, и она прослушала, что ей говорил Джеймс.
      – Прости. Кому принадлежала эта компания?
      – Мы еще не знаем. Но наш дорогой капитан Савидис также работал у твоего крестного, пока не перешел в «Силингс».
      – Но это же не значит… Ты думаешь, Петрос тоже замешан?
      – Мы пока не знаем.
      – Это невозможно! Он прекрасный человек, он… Керри стала думать о Петросе и обо всем хорошем, что он для нее сделал. А что, если она попала в университет по ошибке? Хотя это была ее ошибка – Петрос, в сущности, ее не заставлял.
      – Эй, выпей кофе. – Джеймс озабоченно смотрел на нее. – С тобой все в порядке? Послушай, все это только косвенные улики – насчет Петроса. Мы не уверены, что он замешан в деле.
      – Этого не может быть! Я знаю, что этого не может быть!
      – Керри, – раздался озабоченный голос Алексиса. Он стоял у лестницы и выглядел намного свежее, чем раньше. – Не беспокойся об этом. Никаких улик нет.
      – А если он все-таки замешан?
      Алексис не успел ответить. В дверь ввалился Гарри.
      – Мы напали на след. – Он посмотрел на Алексиса. – Где может быть твоя яхта?
      Алексис пожал плечами.
      – Я время от времени даю ее напрокат. Сейчас на ней сенатор Уокер.
      Джеймс поднял голову, пытаясь припомнить имя.
      – Кто?
      – Я сейчас уточню. Я уверен, что это сенатор Уокер. – Алексис поднял трубку. – Стефан, кто сейчас на моей яхте и куда она направляется? – Он кивнул. – Я так и думал. Спасибо.
      – Кто, Алексис? – спросил Джеймс.
      – Сенатор Уокер. – Алексис положил трубку. – Он должен направляться в Санторини.
      – Нет, – ответил Гарри. – Он встал на якорь в двух милях от Пирея. Это подтвердила береговая охрана. Рядом встала другая яхта – «Жемчужина Афродиты».
      – Это же яхта Тео! – воскликнула Керри.
      – Похоже, что обмен состоится сегодня днем, – сказал Гарри. – Я жду подтверждения.
      Зазвонил телефон.
      – Вы получили информацию о торговой флотилии «Силингс»? – спросил Джеймс. – Да. – Он взглянул на Керри. – Ее владельцем был Петрос.
      – Петрос?! Слава Богу! Все глаза устремились на нее.
      – В чем дело, Керри? – спросил Алексис, нахмурившись.
      Она выглядела виновато, как ребенок, уличенный в краже конфет. Она вся дрожала, но надо было им сказать, и она со вздохом начала:
      – Примерно пять лет назад у Петроса был огромный доход. Когда упомянули «Силингс», я подумала, что он замешан. Но если компания перестала существовать, то, вероятно, он обратил имущество в деньги.
      – На самом деле она не перестала существовать, – сказал Гарри. – Она была продана, название изменено, и флотилия на время расформирована.
      Алексис вздрогнул.
      – Кому она была продана?
      Гарри поднял бровь, посмотрел на Джеймса, и тот в ответ кивнул.
      – Твоей матери!

      – Моей матери? Ты уверен?
      – Да. Вот чего мы не знаем, так это почему она теперь принадлежит Тео, если не было сделано никаких платежей на счета твоей матери.
      – Вы проверяли счета моей матери?
      Алексис был в ярости, но старался сдерживать свой гнев.
      – С ее разрешения, Алексис. Все только с ее разрешения. Она нам очень помогает, – пояснил Джеймс.
      – Моя мать и Петрос подтвердили все это?
      – Более или менее. Нужно выяснить еще некоторые детали, но я уверен, что они совершенно невиновны. Я думаю, ты должен узнать у своей матери, почему флотилия теперь принадлежит Тео. Это поможет вам обоим… выйти из затруднения.
      – На что это ты намекаешь, Джеймс? – спросил, нахмурившись, Алексис.
      – Спроси у своей матери. Я полагаю, прежде чем продолжать игру в полицейских и воров, вы должны знать, что Петрос в больнице. – Керри посмотрела на него широко раскрытыми от потрясения глазами. Джеймс осторожно продолжал: – Когда Петрос узнал обо всем, у него случился сердечный приступ. Опасности нет, Керри. – Он тронул ее за руку. – Все будет хорошо. – Он повернулся к Алексису: – Кстати, это звонила твоя мать. Она просила передать, что твой самолет должен быть готов к вылету сегодня днем. Петрос должен лететь в Нью-Йорк на операцию. – Джеймс обошел вокруг стола. – Займись этим, Алексис, это не терпит отлагательств. Не беспокойся о нашем деле. Я дам тебе знать о результатах. Они почти у нас в руках.
      Когда Алексис и Керри приехали в клинику, Елены нигде не было видно. Петрос объяснил слабым голосом, что она обсуждает с врачами детали перелета.
      Петрос смотрел на Керри. Он причинил ей столько боли, и это казалось странным. Ведь все, чего он хотел, – обеспечить ее будущее счастье.
      – Керри, девочка…
      Слезы потекли по его лицу. Он понимал, что, возможно, в последний раз обнимает ее, в последний раз целует ее прекрасное лицо.
      – Петрос, не плачь. Я полечу с тобой в Америку. Петрос покачал головой:
      – Нет, Керри, моя милая, милая девочка, ты не должна этого делать. Я не заслуживаю того, чтобы быть твоим крестным отцом. Это я во всем виноват.
      – Петрос, о чем ты говоришь?
      – Я говорю о том, что обманывал тебя. – Его слабый голос дрожал. Он посмотрел на Алексиса. – Прости, Алексис, тебя я тоже обманывал.
      – О чем ты, старый дурак? – спросил Алексис, но голос его был нежным.
      – Вы оба должны знать правду. – Петрос посмотрел в потолок. – Когда я тебя официально удочерил, я обещал Тео, что он получит твою руку. Я обещал ему потому, что был ему должен деньги, много денег!
      – Ты обещал Тео, что он на мне женится?
      Алексис повернулся к окну и стал смотреть на цветы в саду, чтобы не наорать на Петроса. Петрос никогда не говорил ему об этом!
      – Если ты помнишь, я очень быстро послал тебя в университет, несмотря на твои возражения. Я записал тебя в школу танцев, лишь бы отправить подальше с острова. – Слезы все текли по его щекам. – Я должен был его остановить.
      – Нет, Петрос, не продолжай.
      – Я должен. Я хочу, чтобы вы знали, каким идиотом я был. – Он закашлялся и попытался сесть. – Выхода не было. Пять лет назад он напомнил мне о долге. Он хотел, чтобы я устроил вашу свадьбу. Ты всегда ему нравилась.
      Керри стало дурно.
      – Продолжай.
      – Я отказал ему. Я отказался выдать тебя замуж. Я понял, каким я был идиотом, и решил объявить себя банкротом, лишь бы не сделать тебя несчастной. – Петрос снова посмотрел на нее. – И тут один человек предложил мне прекрасное решение.
      – Можешь не говорить – это была моя мать! – сказал Алексис, даже не шелохнувшись.
      – Да. Твоя мать сказала, что купит мою компанию, а мне останется торговая флотилия, и она, разумеется, заплатит Тео.
      Алексис повернулся.
      – Моя мать ничего не делает даром. Что она хотела взамен?
      – Чтобы я действовал по ее плану. Это она хотела внука, и она хотела, чтобы ты женился.
      Алексис кипел от злости.
      – Где она?
      – Вторая дверь направо. Она ждет тебя, Алексис. Будь с ней ласков. Она очень тебя любит. – Когда Алексис выходил, Петрос поднял руку. – Если я не перенесу операцию, обещай, что ты женишься на Керри. Обещай, что будешь заботиться о ней.
      – Скажи ему, – обратился Алексис к Керри. – Скажи ему сама.
      Керри посмотрела на Петроса со слезами на глазах. Да, он использовал ее, но она все равно любила его. Сжав его руку, она сказала с улыбкой:
      – Мы с Алексисом поженились два с половиной месяца назад в Лондоне. Мы так хотели.
      – Ха! Вот это урок для твоей матери! – насмешливо воскликнул Петрос. Он помахал Алексису рукой. – Иди к Елене и не будь с ней чересчур суров, она тоже страдает. – Он взял Керри за руку. – Прости меня.
      – Конечно, я тебя прощаю. Ведь я же тебя люблю, правда? Вмешиваться в чужие жизни – глупая вещь, Петрос. Судьбой нельзя управлять.
      Стоя у окна и глядя в сад, Елена услышала, как вошел Алексис.
      – Итак, ты все знаешь… – Она повернулась к сыну. Ее глаза были скрыты темными очками, а все тревоги – бесстрастным выражением лица.
      Поначалу Алексис не мог говорить. Как смела она вмешиваться в его жизнь? Как она смела?
      – Я знаю, что ты манипулировала нами – мной и Керри. И Петросом тоже. Могу себе представить, в каком испуге убегал от тебя Тео, когда ты с ним расплатилась. Сколько ты заплатила за Керри? Это то, что ты отлично умеешь делать, – ты просто купила ее для меня!
      – Алексис, это было совсем не так, клянусь. Я просто заплатила долги Петроса.
      – Да? – фыркнул он раздраженно. – Ты хочешь сказать, что не манипулировала нами?
      – Конечно, нет. Я протянула судьбе руку помощи, – ответила Елена тихо, поднося к глазам белый кружевной платок. На этот раз ее слезы были настоящими: ее вина была тяжелым бременем, но она имела право на это последнее желание, прежде чем… О Боже, неужели это должно случиться?
      – Судьба, как бы ни так! И слезы тебе не помогут! – Алексис решительно зашагал по комнате. – Я не желаю, чтобы ты вмешивалась. Я не желаю, чтобы ты указывала мне, что делать. Ты понимаешь, что делала выбор, не спрашивая нас? Я сам всегда себя спрашивал, должны ли мы с Керри быть вместе. Тебя не интересовало, что мы, может быть, будем ненавидеть друг друга всю оставшуюся жизнь!
      – Ты хочешь сказать, что вы с Керри не созданы друг для друга, сын мой?
      Она в ужасе подняла брови.
      – Нет, не хочу! У Керри будет ребенок. Но я не хотел, чтобы это произошло вот так!
      Алексис повернулся на секунду к двери, которая была приоткрыта. Ему показалось, что кто-то пробежал по коридору.
      – А как же ты хотел?
      – О нет, мама, сначала ты. Я хочу знать, почему ты это сделала.
      – Я думала, что это очевидно. Все мужчины в твоем возрасте имеют семьи, чтобы было кому оставить состояние. Тебе нужен ребенок, наследник, и тебе подходит только одна женщина.
      – И эта женщина – Керри?
      – Да. У нее самые красивые голубые глаза, какие я только видела. Надеюсь, у моего внука будут такие же, – сказала Елена, садясь за стол в центре комнаты.
      – Ну ладно, мама. Я знаю, что есть причина важнее, чем голубые глаза, и поверь мне, что, если я захочу вытрясти из тебя это, я это сделаю!
      – Попробуй, – ответила она. – К твоему сведению, она стоила очень дорого. Ты должен иметь все лучшее, ты этого заслуживаешь.
      – Мама! – сказал с угрозой Алексис.
      Елена смотрела на сына. Если бы он только знал, что ей пришлось пережить за последние несколько лет! Да, она была эгоистична. Но она хотела, чтобы он женился на той, кого любит. Она была не слепа и прекрасно видела, как он смотрит на Керри.
      Еще ей хотелось увидеть ребенка своего сына, заглянуть в его или ее глаза. И если это помогло Купидону или судьбе, то пусть так и будет. Елена с гордостью рассказала Алексису о своих мотивах.
      Стоя у окна и думая о том, что узнал, Алексис увидел, как его жена выбежала из больницы. Он видел, что Керри была в панике.
      Елена посмотрела на него.
      – О Боже! Неужели что-то с Петросом?
      Они бросились в его палату.
      – Петрос, любовь моя! – воскликнула в слезах Елена.
      – Что ты сказал? – набросился Петрос на Алексиса. – Она подслушивала. Что ты, черт побери, такое сказал?
      – Самолет готов. Счастливого пути, Петрос. Я должен срочно спасать свой брак.
      – Брак? О чем он говорит? – услышал Алексис слова матери. Он быстро, как только мог, побежал за своей женой.
      В состоянии, подобном гипнотическому трансу, Керри добралась до садовой скамейки. Она едва дышала, сердце у нее разрывалось. Она быстро огляделась и поняла, что находится в национальном парке… В голове у нее звучали слова Елены: «Ты хочешь сказать, что вы с Керри не созданы друг для друга, сын мой?», затем Алексиса: «У Керри будет ребенок. Но я не хотел, чтобы это произошло вот так!»
      Вот почему он хотел поговорить с ней. Господи, почему она не провалится сквозь землю? Почему она должна терпеть эти мучения? Керри чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног в тот момент, когда она начала верить в жизнь.
      Поднявшись, она посмотрела вокруг, размышляя о том, что произошло вчера, о словах Алексиса, которые доказывали, что он не любит ее. Она бродила по парку без цели. Может быть, она неправильно поняла его слова? Петрос говорил, что Алексис без ума от нее, но теперь она знала, что это не так.
      Керри ходила по городу под жарким полуденным солнцем, не замечая ничего вокруг. Она накупила много безделушек. И сделала все это как на автопилоте. Она была в оцепенении, сердце ее сжималось от горя. Она поверила, что он может полюбить ее, и все рухнуло.
      Сдавленное рыдание застряло у нее в горле, и она достала из сумочки носовой платок. Слезы застилали ей глаза. Это был его платок. Он дал его ей недавно в офисе. Все напоминало о том, как сильно она его любит.
      Дойдя до гавани, Керри села за столик в одной из таверн. Она заказала кофе, не зная, сколько времени пробудет тут.
      Как она сможет жить без него? Как быстро все изменилось, всего за несколько месяцев!
      Эти мысли тревожили ее, но ей ни о чем не хотелось думать в этот момент.
      – Госпожа, с вами все в порядке? – озабоченно спросил официант.
      Керри через силу улыбнулась.
      – Спасибо, все хорошо. Мне нужно такси, вы можете мне помочь?
      Официант кивнул. Когда машина приехала, она не поехала ни в офис к Алексису, ни в пекарню. Ей нужно было подумать, ей нужен был простор. Ей хотелось на острова, хотелось тишины и спокойствия тех мест, которые она всегда называла своим домом, своей Грецией.
      Покинув клинику, Алексис преследовал такси, которое поймала Керри, но потерял его на афинских улицах недалеко от Парфенона. Он искал ее несколько часов подряд и наконец вернулся в пекарню.
      Дом встретил его молчанием. На город опустилась темнота, и теперь ему оставалось только ждать. Он позвонил на виллу и в офис, ко Керри никто не видел.
      Как можно было думать, что любви не существует? Обхватив голову руками, он готов был заплакать – второй раз за всю свою взрослую жизнь.
      Каким же он был идиотом! Почему не сказал, что любит ее? Алексис понимал, что она слышала только часть его разговора с матерью. Она не стала бы убегать, если бы слышала все.
      Тихо открылась задняя дверь. Алексис поднял глаза и был явно разочарован, когда появились Джеймс и Гарри.
      – Алексис, что случилось? – спросил Джеймс. – Почему ты такой мрачный? Что с Петросом?
      – С ним все в порядке. А вот Керри исчезла. – Он встал и начал беспокойно шагать по комнате. – Она слышала мой разговор с матерью или, по крайней мере, часть разговора. В результате она решила, что я ее не люблю.
      – А ты ее любишь? – с подозрением спросил Гарри.
      Алексис свирепо посмотрел на него.
      – Да. В отличие от тебя я очень привязан к своей женщине.
      – Нет, погоди. Твоя сестра спровоцировала меня, и, к твоему сведению, наши отношения прервались главным образом из-за моей работы. А не потому, что я ее не люблю.
      – Эй, послушайте! Давайте вернемся к Керри. Когда ты ее видел в последний раз? – спросил Джеймс, взяв Гарри за плечо и отводя его от Алексиса.
      – Недалеко от Парфенона. – Алексис сжал голову руками. – Я потерял ее, Джеймс.
      Тот покачал головой.
      – Не говори ерунды, Алексис. Давай ее искать. У тебя есть фотография?
      Алексис достал бумажник.
      – Это фото не очень хорошее, ей всего шестнадцать, но я могу достать другое.
      – Нет времени. Я свяжусь со своим человеком. – Джеймс посмотрел на Гарри. – Ты поможешь, Тейт, или мне звать тебя Гарри?
      Хорошо сложенный американец улыбнулся, оценив чувство юмора своего партнера. Он терпеть не мог имя Гарри.
      – Я помогу. Она очень милая крошка и к тому же побила меня моим собственным оружием.
      Поиски были обстоятельными. Алексис нанял несколько офицеров греческой полиции и британского офицера, находящегося в отпуске, приятеля Гарри. Они выяснили путь Керри до таверны, где официант сообщил им про такси.
      – Кажется, ей было не очень хорошо, – сказал он Джеймсу.
      – Алексис, вот здесь она села в такси – официант думает, что до гавани, где можно взять напрокат катер. Он сказал, что она выглядела потрясенной и очень уставшей.
      Алексис был на пределе сил, терзаясь ощущением собственной вины.
      – Если с ней что-нибудь случилось…
      – Перестань! Она благоразумная девушка. Я знаю, что все будет хорошо, – сказал Джеймс беззаботно. Но в глубине души он не был так уверен. Ему было неясно, зачем она поехала в гавань.
      Прибежал Гарри. Его охватила странная грусть, когда он посмотрел на Алексиса. Он не очень-то любил этого твердолобого грека, но не хотел делать ему больно. Как же ему сказать?
      – Береговая охрана нашла утонувшую женщину. Я только что слышал это по рации. При ней нет документов, Алексис, и полиция считает, что это может быть Керри.
      Он встретился взглядом с Алексисом и вздрогнул: тот выглядел совершенно уничтоженным. Алексис закусил нижнюю губу.
      – Это не может быть Керри – она отлично плавает.
      Он посмотрел на волнующееся море, на волны, яростно накатывавшиеся друг за другом. Самые лучшие пловцы могли погибнуть при таком шторме, но он отказывался верить, что море унесло ее жизнь. Отец не зря называл ее дочерью моря.
      В мрачном молчании они пешком направились к гавани, где лежало тело женщины, накрытое белой простыней, слегка колыхавшейся от ветра.
      Алексису было плохо.
      – Я не могу.
      Джеймс обнял его за плечи со вздохом огромного облегчения.
      – Если Керри находилась в состоянии наркотического опьянения, имела темные волосы и не была беременна, она может лежать под этой простыней. – Он поднял край простыни и кивнул. Он предположил все это, увидев следы от иглы на ее ступнях, когда простыню приподнял ветер.
      Алексису от облегчения хотелось улыбаться, хотя он смотрел на труп женщины.
      – Сэр, – перебил его мысли офицер, – нам только что удалось выяснить, что леди с такими приметами наняла судно.
      – Какое судно? Это яхта? – спрашивал Алексис с возрастающей надеждой.
      Офицер посмотрел в свой блокнот.
      – «Адония». Она заплатила за недельное плавание. – Он показал в сторону моря. – Отплыла в том направлении.
      – Это она. Мы с ней плавали на этой яхте, – объяснил он Джеймсу. Оглянувшись, он спросил: – Мы можем нанять катер?
      Море становилось бурным. Единственной надеждой Алексиса было то, что Керри сумеет справиться с «Адонией». В глубине души он знал, что она хороший матрос.
      «Адония» покачивалась на волнах в укромной бухте Алонниссоса. Это прибежище должно было дать Керри уединение, которого она так жаждала, и напоминало ей о нескольких прекрасных днях, проведенных с Алексисом.
      Этим утром она совершила бодрящую морскую прогулку. Погода не была такой скверной, как в тот день, когда она покинула гавань в поисках дельфинов. Она вздохнула: ей не хотелось признаваться, что она сбежала от Алексиса. Это было место, где ей хотелось быть самой собой, – это был рай. Рай, где она впервые почувствовала привязанность Алексиса.
      Керри осторожно ступила на покачивающуюся палубу. Взглянув на бухту, она счастливо улыбнулась и спустилась вниз, чтобы оставить свою покупку.
      Положив свежие вишни в миску, она взяла несколько ягод. Фрукты были ее единственной пищей, и все ради ребенка, который развивался внутри ее. Она осторожно села за стол: живот уже мешал ее движениям в ограниченном пространстве. И она любовно прикоснулась к стене. Здесь был зачат ребенок, но не это было важно. Похоже, что только она заботилась об этом ребенке. Она нежно погладила себя по небольшому животу. Мальчик или девочка – это не будет иметь для нее значения.
      «Как интересно!» – подумала она. Поняв, что беременна, она сразу почувствовала все симптомы. Тошнота появилась в первый же день вместе с усталостью, апатией и слабостью.
      Сейчас она чувствовала то же самое. Ей нужно было прилечь хотя бы на несколько минут.
      Когда Керри открыла глаза, было уже темно. Она с трудом смогла сесть, хотя чувствовала себя немного лучше. Усталость подкралась незаметно, и ей надо было отдохнуть, чтобы не упасть в обморок, как когда-то в офисе Алексиса.
      Ей захотелось пить. В этот момент она услышала, как кто-то ступил на трап. Эти шаги были до боли знакомыми. Она подняла глаза, уже зная, кого увидит.
      – Как это, черт побери, по-твоему, называется? – последовал убийственный вопрос из дверного проема. Низкий раздраженный голос не допускал никаких возражений. Алексис был в ярости.
      Он подошел ближе. Каждый его мускул был напряжен. Он стоял, нависая над ней, и выглядел как разъяренный хищник, но вдруг Керри стало безразлично. Она молча села на кровать. При одном взгляде на него сердце ее разрывалось на части.
      – Я задал вопрос!
      Ну вот, все начиналось заново. Нужно будет подчиняться, уступать, раболепствовать. Проведя рукой по мокрым волосам, она посмотрела на Алексиса и виновато сказала:
      – Извини. Я…
      – Извинений недостаточно. Поднимайся. Мы возвращаемся в Афины.
      Керри посмотрела в его напряженное, утомленное лицо.
      – Пожалуйста, Алексис, я не могу! Я больше не могу так! – умоляла она, ища у него сострадания. Но лицо Алексиса было непроницаемым.
      – Можешь и должна. – Он помог ей встать. – Как ты можешь быть такой безрассудной, Керри? Петрос и моя мать слишком стары, чтобы так волноваться из-за тебя! О чем ты, черт побери, думаешь!
      Слезы жгли ей глаза. Он ничего не сказал о своих переживаниях. Очевидно, у него их не было.
      – Слезами горю не поможешь. Тебя искала вся полиция, ты это понимаешь? А теперь надо возвращаться – все о тебе беспокоятся. Я, – он ткнул себя пальцем в грудь, – я очень зол на тебя. Думаю, нам надо поторопиться, потому что, если я останусь здесь дольше, я сделаю что-то такое, о чем мы оба будем сожалеть!
      Керри встала. Она взяла пакет с вишнями, но Алексис схватил ее за руку и потащил к трапу.
      – Оставь пакет.
      – Но я…
      – Я сказал – оставь!
      Алексис потащил ее к гавани, где был пришвартован «Челленджер». К той самой гавани, где Керри видела, как он целовал Маршу. Поняв, что происходит, Керри остановилась как вкопанная и повернулась. Ей теперь было все равно, и она тоже захотела сделать ему больно.
      – Я слышала, что ты говорил. «Я не хотел, чтобы это произошло вот так!» – передразнила она.
      – И что это значит? Ты подслушивала?
      – Да! Ты… ублю…
      Алексис, сильнее сжав ее руку, безжалостно прервал ее:
      – Замолчи! Я сказал это, да! И еще сказал много другого. А теперь идем! Поверь, с меня довольно!
      Керри на секунду уступила и сделала шаг вперед.
      – Ты не любишь меня?
      – Я?
      – Не отвечай вопросом на вопрос, черт возьми! Конечно, нет. Ты сказал, что не любишь. Я только хотела бы, чтобы ты… – Она всплеснула руками. – О, я не знаю! Я только хотела бы, чтобы у меня не было такой сердечной привязанности.
      Она с трудом подавила рыдания.
      – Когда есть привязанность, всегда есть боль, – ответил он резко.
      Ну, по крайней мере, он понимал, что причиняет ей боль! Утешало то, что он тоже был обижен, и все-таки она чувствовала себя виноватой в том, что была причиной всех этих ненужных страданий.
      Ей нужно будет уехать из Греции. Завтра она вернется в Англию к своей единственной любви – Питеру.
      – Иди на яхту, – приказал он не терпящим возражений тоном.
      Она сбросила его руки с плеч.
      – Оставь меня!
      Не говоря больше ни слова, она ринулась по трапу, вбежала в салон и села на диван. Алексис полез в холодильник за напитками. Он поставил перед ней апельсиновый сок, поднял телефонную трубку и приказал отправляться. Себе он налил бренди.
      Путешествие началось в полном молчании. Алексис, нахмурясь, смотрел на нее. Она не торопясь пила сок, не смея сказать ни слова, потому что за его мрачным, раздраженным взглядом видела что-то еще, но не понимала что.
      Алексис смотрел на Керри. Все, чего он хотел, – обнять ее. Но он не мог. В эти несколько дней все думали, что она погибла. Он благодарил Бога, что этого не случилось. Он много молился за последние дни.
      Алексис тоже устал. Все эти дни он совершенно не отдыхал и был теперь так утомлен, что не понимал, была ли это Керри или только мираж.
      Керри волновалась. Она чувствовала на себе озабоченный взгляд Алексиса. Он молча наблюдал, как она борется со своими эмоциями. Наконец первая слеза потекла по ее щеке. Потом еще. Она не могла их остановить. Ее плечи начали судорожно вздрагивать. Она ничего не могла поделать. Все было потеряно. Потеряно навсегда!
      Она настолько перестала себя контролировать, что не заметила, как Алексис сел рядом с ней, прижал к себе, целуя ее мокрые соленые щеки, уговаривая перестать плакать, держа ее так крепко, что она, наконец, почувствовала себя в безопасности в его сильных руках. Рядом с ним ей было тепло и надежно, но она напоминала себе, что это ложное прибежище. Особенно теперь, когда он признался, что не любит ее. Или нет? Она не могла вспомнить этого.
      – Пойдем, дорогая, не надо плакать.
      Его голос не был раздраженным, он был нежным.
      Алексис убирал волосы с ее лица так ласково, что она задрожала от желания. Он покрыл ее глаза бесчисленными поцелуями. Достав из кармана платок, вытирал ее лицо так нежно, с такой любовью… Обнимал ее до тех пор, пока слезы не прекратились, и от этого она смутилась еще больше. Видя, что Керри успокоилась, он прошептал:
      – Мы должны поговорить прямо сейчас. Пойдем куда-нибудь в более укромное место.
      Керри смущенно посмотрела на него. Проглотив слезы, она тихо спросила:
      – Куда?

      Алексис посадил Керри в пестрый шезлонг и взял ее трясущиеся руки в свои. Керри заметила, каким уставшим он был, и ее сердце бескорыстно открылось ему.
      – С чего начать? – спросил он, крепко держа ее за руки. Он дрожал так же, как и она.
      Судорожно сглотнув, Керри тихо сказала:
      – С разговора в клинике.
      Алексис улыбнулся.
      – Ты слышала только часть разговора.
      Часть разговора, устало думала она. Она посмотрела в его глаза: как и в большинстве случаев, в них ничего нельзя было прочитать. Он замкнулся в себе. Доказать, что она слышала слова Елены, было легко.
      – Я знаю, что она манипулировала нами. Она купила меня тебе.
      – Выслушай меня. Я ничего не знал о желании моей матери, чтобы у нас был ребенок. В свое время она умоляла меня поухаживать за тобой, но она мной не манипулировала. Я отвечаю за свои поступки. Я все время думал, что это Петрос. Он всегда вмешивался в наши отношения.
      – Но почему? – спросила она. – Почему Елена делала это? Почему ты на это согласился?
      – Елена занималась сватовством по эгоистической причине. У нее была старомодная идея, что мы должны влюбиться друг в друга.
      Керри покраснела.
      – Я влюбилась.
      Она попыталась освободить руки, но он не отпустил ее.
      – Не вырывайся! Пора узнать всю правду.
      Вот он! Момент разрыва! Керри выдохнула и неуверенно улыбнулась.
      – А зачем ты притащил меня на яхту? Она сжала губы. К чему этот разговор?
      – Ты моя жена. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь и в мою постель. Но дай мне сначала все объяснить тебе.
      Алексис посмотрел на ее руки, и лицо его приобрело багровый оттенок. Объяснять ему было так же трудно, как ей – понять.
      – Моя мать договорилась с Петросом, что он использует свою болезнь и расскажет мне всю эту милую сказку, чтобы я помог ему. Она знала, что я хочу тебя. Это было видно по моему лицу.
      Керри не удержалась от горькой усмешки.
      – Но как она уговорила Петроса сделать это?
      – Он все готов для нее сделать. И он у нее в долгу за ту операцию с Тео пять лет назад. Он был идиотом, пообещав твою руку человеку с такой репутацией. Но вина моей матери не самая большая. – Он посмотрел Керри прямо в глаза. – Это я виноват. Забудь про Петроса и про мою мать. Это я хотел, чтобы у нас был ребенок. Я хотел опутать тебя цепью, которую ты не сможешь разорвать.
      – Это уж слишком! Меня можно даже не спрашивать? – закричала она.
      Алексис даже не смутился.
      – Когда моя мать планировала это, брак был ее конечной целью. Она хотела, чтобы у нас было полдюжины детей.
      Керри не верила своим ушам. Ее охватила ярость.
      – Меня самым настоящим образом использовали! Мой крестный, твоя мать, ты! Вы все насмехались надо мной! На что это похоже, Алексис? Ты мне отомстил. Я оскорбила тебя в Лондоне, и ты унизил меня, использовал как племенную кобылу!
      – Нет, Керри, это не так, поверь мне! – Он застонал, как раненое животное.
      Керри подошла к окну, чтобы посмотреть на темное небо. Как он мог? Она повернулась, гневно сверкая глазами.
      – Ты отомстил? Ты получил свой фунт мяса? – Глубоко вздохнув, она прошептала: – Я хочу ближайшим самолетом улететь домой, в Лондон. Здесь меня никто не любит.
      – Нет! Твой дом здесь, со мной!
      – Если ты попытаешься меня задержать, тебя арестуют!
      Ее грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось, а он улыбался!
      – Не смей надо мной смеяться!
      – Перестань, Керри. Я смеюсь не над тобой, а над твоими глупыми словами. Тебя здесь все любят. Подумай, через какой ад мы прошли, когда ты исчезла! А ты даже не спросила о Петросе. Ты даже не подумала, что он может умереть!
      Он понимал, что это жестоко, но это должно было вывести ее из гипнотического транса, в котором она находилась.
      Набрав воздуха в легкие, она закричала:
      – О Боже! Что с ним?
      – Ему стало лучше, когда он узнал, что ты жива. Прижав ладонь к губам, Керри вздохнула.
      – Ты, наверное, думаешь, что я чудовище, эгоистка.
      – Я думаю, что ты очень устала. Я виноват. Я обвинил всех, кто пытался нами манипулировать, а сам непростительно манипулировал тобой, моя дорогая жена. – Он взял ее руку и поцеловал. – Если ты хочешь уехать, я не буду тебе мешать, но я настаиваю, чтобы ты меня сначала выслушала. К сожалению, придется подождать, пока мы не останемся одни, в постели. У нас на борту гости, и через полчаса будет ужин.
      – Гости? – Она замотала головой. – Я не могу сейчас общаться с гостями. Даже с дельфинами.
      Он улыбнулся: разве мог он сердиться на нее?
      – Пойдем. Я уверен, что ради этих гостей ты сможешь сделать над собой усилие. – Он приподнял прядь ее волос. – Но сначала тебе нужно принять душ. Мои гости могут обидеться, если увидят тебя в таком состоянии.
      Она посмотрела на него. Если она улетит завтра утром, то никогда не увидит его снова. Никогда не сможет потрогать его, нежно поцеловать в бровь во время сна. Или, подкравшись, нежно прикоснуться, когда он бреется, и увидеть его строгий взгляд в зеркале: он всегда относился к бритью серьезно.
      Ей хотелось побыть с ним еще один раз. Еще один раз почувствовать себя в его надежных руках.
      – Я чувствую себя слишком слабой. Ты должен мне помочь, – прошептала она, едва дыша.
      Он кивнул, едва заметно нахмурившись.
      Включив душ, он посадил ее на кровать и молча помог ей раздеться до нижнего белья. Он никогда не видел ее в таком состоянии, такой тихой и пассивной.
      – Ты справишься с остальным? Она покачала головой.
      – Пожалуйста, Алексис, помоги мне.
      Он осторожно расстегнул ей лифчик и снял бретельки с плеч. Избегая интимных прикосновений, аккуратно положил ее на кровать. Было так легко взять ее в этом положении, но он не хотел этого делать, пока они обо всем не поговорят. Когда он снимал с нее трусики, она умоляла его взглядом коснуться ее.
      Отступив назад, он велел ей сесть, обмотал вокруг нее полотенце и помог дойти до душа.
      – Тебя больше не тянет ко мне, да?
      Алексис наклонил голову, поставленный в тупик этим вопросом. Как еще он мог выразить свою любовь? Он искал ее дни и ночи, но он не мог заниматься с ней любовью, пока все окончательно не будет выяснено. Разве его гнев, когда он нашел ее, не был подтверждением его чувств?
      – Не говори ерунды, Керри. Я больше не позволю тебе исчезнуть. Если ты хочешь заниматься со мной любовью, то должна пообещать, что не сбежишь от меня снова. Не забывай, что нам скоро предстоит воспитывать ребенка.
      – Ты же сказал, что не помешаешь мне уехать. Ты обещал, – упрекнула она его. – Ты, как всегда, не сдерживаешь своих слов.
      – Когда это я не сдерживал своих слов?
      Они смотрели друг на друга в ярости, огонь сверкал в их глазах, и атмосфера была Далеко не эротическая. И все же… Даже воздух вокруг них казался пронизанным эротическим напряжением.
      Ее взгляд говорил сам за себя. Она хотела его.
      – Это глупо, – сказал он, одновременно развязывая полотенце.
      – Алексис, – умоляла она, увидев что-то знакомое в его глазах.
      Он привлек ее к себе и поднял на руки.
      Их жадные губы встретились. Она целовала его, как никогда раньше. Она была такой ненасытной, а он был здесь, чтобы удовлетворить ее желания. Оторвавшись на мгновение от ее губ, он понес ее в душ.
      Она засмеялась.
      – Ты же одет!
      – Я слишком слаб, ты должна помочь мне раздеться, – передразнил он. Его глаза светились каким-то новым чувством. И оно возбудило ее…
      Когда они насытились до предела, Алексис вымыл ей волосы, тело, лицо, наслаждаясь каждым прикосновением.

* * *

      – Куда мы идем? – спросила Керри, поднимаясь за Алексисом по ступенькам.
      – На мостик.
      – Что… или кто там, на мостике? Только не говори, что там капитан Савидис.
      – Тихо. – Он приложил палец к ее губам. – Об этом я расскажу тебе позже.
      Керри увидела маленькую фигурку, сидящую на колене у матроса. За штурвалом был Питер! У нее перехватило дыхание. В этот момент он обернулся, и его лицо засияло, когда он увидел ее. Она благодарно посмотрела на Алексиса и побежала к Питеру.
      – О, Питер!
      Керри протянула руки, чтобы обнять его.
      – Привет, Керри.
      Питер сидел на колене у Янни в капитанской фуражке. Он управлял «Челленджером» и был явно доволен собой. Керри вопросительно посмотрела на Алексиса. Он пожал плечами:
      – Я же обещал ему. Я выполняю свои обещания. Питер обхватил Керри за талию и нежно прижался к ней.
      – Я люблю тебя, Керри, – сказал он тихо. Керри обняла его. Она была удивлена.
      – Ты сказал правильно. Ты правильно произнес мое имя!
      Питер улыбнулся и довольно повторил:
      – Я люблю тебя, Керри. Керри нашла глазами Алексиса.
      – Спасибо. Он улыбнулся.
      – Одри и Грэхем в столовой. Питер уже попил чай, а Янни на вахте. Я буду внизу. Спускайся вниз, когда поговорите.
      – Подожди меня. Питеру сейчас гораздо интереснее крутить штурвал. Мы увидимся с ним перед сном. – Она поцеловала Питера в макушку. – Пока.
      – Пока, – улыбнулся он.
      Керри взяла Алексиса за руку, решив вести себя так, как будто ничего не произошло.
      – После ужина нам надо будет поговорить. Я должен тебе многое рассказать.
      – Да, нам во многом нужно разобраться.
      – Но я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Я не собираюсь сдаваться без борьбы. Я… – Он не закончил.
      – Керри! Как я рада тебя видеть! Нам так много надо тебе сообщить. Во-первых, Алексис предложил Грэхему работу в Греции, – прервала его Одри. Схватив Керри за руку, она посадила ее рядом с собой за стол.
      – Он предложил Грэхему работу? – Она повернулась к мужу. – Алексис, ты мне ничего не говорил. Судя по всему, ты еще о многом должен мне рассказать.
      – Да, любовь моя. В том числе про новую виллу, которую я строю. Ты думала, что это для кого-то постороннего, но я строю ее для Одри, Грэхема и маленького Питера.
      – Спасибо.
      Он ничего не говорил ей об этом. Он хотел, чтобы это был сюрприз.
      – Кому шампанское? – спросил Грэхем, выстрелив пробкой.
      Керри покачала головой.
      – Я буду сок.
      – Питер так этого ждал! Он хотел бы быть в соседней с тобой каюте. Мы так вам благодарны! – Он посмотрел на Алексиса: – Вы даже не знаете, что сделали для нас.
      – О, не волнуйся! У тебя будет много работы в питомнике. – Алексис отпил шампанское из бокала. – Я не поверил, когда Керри сказала, что ты работал в полиции со служебными собаками. Твой опыт нам очень пригодится.
      Член команды, матрос, вошел в столовую, чтобы накрыть на стол. Керри не хотелось есть, хотя все выглядело очень аппетитно.
      – Елена сообщила нам, что твоему крестному сделали операцию на сердце. Ему намного лучше, не правда ли? И они собираются пожениться, – сказала Одри, доев порцию омаров со свежими овощами.
      Керри вопросительно посмотрела на Алексиса. По выражению его лица она поняла, что Одри поторопилась с этой новостью.
      Алексис объяснил:
      – Керри, они звонили, когда мы плыли сюда. Моя мать хочет скорее выйти замуж.
      – Я не знала. Я даже не подозревала.
      – Этого никто не подозревал. – Он рассмеялся. – Ну, это не совсем так. Я зашел к Петросу для разговора на следующее утро после нашей помолвки и почувствовал запах ее духов. Похоже, они навещали друг друга последние несколько лет.
      – И все-таки мне жаль твою мать. Я понимаю, почему она хотела, чтобы у вас как можно скорее появились дети.
      Керри была в недоумении.
      – Она думала, что скоро опять потеряет зрение, как уже случалось однажды. Теперь врачи считают, что это произойдет через несколько лет. Она хочет увидеть своих внуков, пока это не случилось. – Одри посмотрела на Керри. – И надеется, что в семье Стефанидесов будут эти голубые глаза.
      Так вот зачем Елена затеяла все это! Она действовала за их спинами, и теперь Керри понимала почему.
      – А еще она мне рассказала… – Одри замолчала и отправила в рот порцию суфле.
      Алексис беспомощно смотрел на Керри. Она готова была расхохотаться. Одри, похоже, расскажет все приготовленные им новости. Им не о чем будет говорить.
      – О чем это я? Она мне рассказала про наркотики. Я хочу сказать, что очень горжусь тобой, Алексис. – Она толкнула Керри локтем в бок. – Он же герой. Кто-то пытался его убить, ты знаешь? – Она вздохнула. Шампанское явно оказывало на нее свое действие. – Здесь жизнь намного веселее, правда, дорогой?
      Грэхем улыбнулся и подлил ей шампанского.
      – Намного веселее.
      – Ты ничего не забыла? – спросила Керри. Одри посмотрела на свою подругу.
      – Да, вот еще что. Перед вылетом мы встретили Марию в аэропорту Хитроу, в зале прилета. Она сказала, что встречает одного мужчину из Греции. Мы поболтали, и она сказала, что это ее старая любовь. Мне так не показалось, когда я на них посмотрела! Честное слово, я бы не упрекнула ни одну женщину, которая захочет с ним переспать.
      Керри покатилась со смеху.
      – Одри!
      – Мужчина? – быстро спросил Алексис. – Какой мужчина? Ты видела его, Одри?
      – Да. Высокий, светловолосый, чувственный. Думаю, американец. Они очень подходят друг другу.
      Значит, Мария и Гарри снова встретились. Гарри так несерьезно относился к их связи. Вероятно, хватка Марии оказалась крепче, чем он ожидал.
      Керри была рада, когда Питер зашел пожелать всем спокойной ночи. Он сидел на коленях у Одри и ел мороженое с ананасом, но зевал и спрашивал, когда сможет пойти спать. Одри и Грэхем сказали, что можно идти.
      – Алексис, уложи меня, – попросил Питер с улыбкой.
      Алексис улыбнулся.
      – Ты не против? – спросил он свою жену. Она тоже улыбнулась и поцеловала Питера. Оглядев пустую комнату, Керри с наслаждением стала есть вишни. Каждая была сочной и вкусной.
      Что ей хотел сказать Алексис? Одри помешала ему, открыв дверь и прервав его. Бедная Одри, она так любила посплетничать!
      Если он любит ее, может ли она простить его за весь этот обман? Он должен был раньше рассказать ей про Петроса и про то, что он сам хотел ребенка.
      Вскоре тарелка была полна косточек. Керри посмотрела вокруг, раздумывая, остаться или уйти. Алексис сейчас, вероятно, рассказывает Питеру сказку.
      Задумавшись, она начала выкладывать косточки в ряд. Что она увидела в его глазах? Любит ли он ее? Она стала повторять слова старого гадания:
      – Любит, не любит. Любит, не любит. – На двадцать четвертой косточке она остановилась. – Не любит!

      – Эй!
      Керри подняла голову. Алексис стоял и смотрел на нее.
      – Послушай. Он любит тебя. Очень.
      Дрожащая улыбка на ее лице выдала всю глубину ее счастья. Посмотрев на него, она поняла, что такая любовь – слишком драгоценная вещь, чтобы потерять ее из-за мелких недоразумений.
      Алексис подошел и сел рядом с ней, взяв ее за руку. Он был дураком, слепым тупым придурком, и просит тебя его простить. Он обещает провести остаток жизни для того, чтобы сделать тебя счастливой.
      Керри смотрела, как он поднес ее руку к губам, другую приложив к ее животу.
      – Это большой ребенок, миссис Стефанидес, четырех с половиной месяцев. Мы уверены, что это не близнецы?
      Она покачала головой.
      – Только один, мистер Стефанидес, только один. – И, зевнув, сказала: – Я устала. Мы можем пойти спать?
      Он кивнул и включил тихую музыку.
      – Я хочу потанцевать с тобой, пока еще можно обнять тебя.
      – Если ты настаиваешь.
      Взяв ее за подбородок, он посмотрел ей в глаза.
      – Я прощен?
      Керри размышляла над событиями минувшего вечера. Она покачала головой.
      – Я не понимаю, почему ты был так раздражен сегодня.
      – Я расскажу тебе об этом, и тогда ты, может быть, поймешь, как я тебя люблю.
      Керри слушала, наблюдая за выражением его лица, рассказ о событиях последних нескольких дней. Она чувствовала себя очень виноватой.
      – Когда мы увидели, как ты выбежала из клиники, то сначала подумали, что у Петроса очередной удар, но обнаружили его кричащим и очень расстроенным. Он сказал, что ты нас подслушивала. Я поехал за тобой.
      – В самом деле?
      – Да. Я потерял тебя где-то около Парфенона. Я искал тебя до вечера, но безуспешно. Наконец я вернулся в пекарню. Не успел я присесть, как вернулся Джеймс. Я был в отчаянии, Керри, в полном отчаянии. Лицо Керри стало серьезным, и она крепче прижалась к нему.
      – Джеймс был молодчиной, он организовал поисковую группу. Мы проследили твой путь до гавани. Потом случилось самое ужасное.
      Он закрыл глаза. Керри видела, как он страдает, вспоминая весь этот кошмар.
      – Пришел Гарри и сообщил, что нашли утонувшую женщину. Меня попросили опознать тело, твое тело, как думали все.
      – О Боже, Алексис! Я не думала… Как же я могла?
      – Это не твоя вина. Ты была обижена. – Он сделал паузу. – Когда мы пришли в гавань, куда береговая охрана доставила тело, я не смог этого сделать. Если бы под простыней была ты, не знаю, что бы я сделал.
      Керри начинала понимать его гнев, его беспокойство.
      – Джеймс опознал тело. Керри сдвинула брови.
      – Как же он смог? Он ведь только что прилетел из Штатов. Он не знает…
      Алексис вздохнул.
      – Это была Марша, и оказалось, что она не утонула. Ее убили.
      – О нет! О Боже, Алексис! Мне так жаль! – прошептала она.
      Что он должен был чувствовать? Ведь он когда-то любил ее.
      Алексис заметил выражение ее лица.
      – Послушай, Керри, я понимаю, что это ужасно, и этого никому нельзя пожелать, но она ничего для меня не значила. Абсолютно ничего!
      – Но у тебя был с ней роман?
      – Пойдем в каюту. Я хочу, чтобы ты села, и я тебе все объясню.
      Он хотел, чтобы не оставалось никакого недопонимания, абсолютно никакого.
      – Садись, моя дорогая.
      Он глубоко вздохнул, понимая, что все это будет трудно объяснять.
      – Марша давно была связана с наркотиками.
      – Прости, я не поняла. Она принимала их сама?
      – Очевидно, да. На ее ступнях были обнаружены следы от уколов. Это объясняет ее сумасбродное поведение.
      – Понятно. Забавно, я думала, что она была пьяна, когда звонила мне.
      – Звонила? Когда?
      – Разве ты не знал? – спросила Керри, видя удивление на его лице.
      Он покачал головой.
      – Теперь это не имеет значения.
      – Пожалуй, да. А как вы познакомились?
      – Я познакомился с ней через ее мужа. Во время танца. Я понимал, что я ее интересую. Прежде я встречал такой же хищный взгляд. До тебя я спал с женщинами и знаю им цену. Одни из них были замужем, другие нет. Но в общем, их было не очень много, хочешь верь, хочешь нет.
      – Сколько? Нет, можешь не отвечать. Это не мое дело.
      Алексис коснулся ее щеки.
      – Думаю, что это твое дело, и я хочу ответить. – Он помолчал секунду и наконец сказал: – За все эти годы три, может быть, четыре. Мы использовали друг друга. Марша была одной из них, – проговорил он поспешно. Он закусил губу: он дал себе обещание рассказать ей все. – Ты была в моем сердце все эти годы, я хотел забыть о тебе, но не смог.
      Керри понимала, что наступило время признаний.
      – А почему, ты думаешь, я так легко согласилась уехать в Лондон по настоянию Петроса? Я ничего не знала об угрозе со стороны Тео. Причиной был ты. Ты появлялся все чаще и чаще, и я не знала, что делать. Ты заставлял меня чувствовать что-то особенное, как ни один другой мужчина. Меня это очень смущало. Мне хотелось ненавидеть тебя, но меня почему-то к тебе тянуло.
      Алексис улыбнулся и мягко упрекнул ее:
      – Почему ты мне не сказала? Мы могли бы избавиться от стольких страданий! Мы потеряли столько времени!
      Он посмотрел на ее короткое платье, которое соблазнительно задралось вверх, когда Керри поджала под себя ноги, и едва не закричал от страсти. Но нет, один раз сегодня он уже уступил, когда она собиралась принимать душ, но больше этого не будет. Он хотел разрешить все вопросы.
      Она заметила его взгляд.
      – Может быть, мы пойдем в постель?
      – Нет! Мы должны разобраться во всем. Во всем! – ответил он твердо. – Как я уже говорил, Марша была на одной вечеринке в Америке. Я имел глупость сказать Джеймсу, что знаю ее. Она уже находилась под подозрением, и он попросил меня познакомиться с ней поближе. – Алексис посмотрел на Керри. – Я танцевал с ней, мы поболтали, и я считал, что хорошо выполнил свое задание. Однако той же ночью, в гостинице, она пробралась ко мне в постель. Возможно, это она пыталась меня убить на борту танкера. Она без колебаний сбросила Сэффи в воду, когда рядом была акула.
      – Но почему капитан подал сигнал тревоги? Ведь он же был замешан.
      – Наверное, он симпатизировал тебе или Марии. Он был связан с поджогом. Несколькими неделями раньше мы перехватили сообщение с «Челленджера» о времени, когда я буду на яхте. Мы не знали, кто его послал, и я обследовал яхту, чтобы найти тайник.
      – Ты имеешь в виду наркотики?
      Он кивнул и с улыбкой посмотрел на нее.
      – Ты помнишь, как я напал на тебя сзади в костюме аквалангиста? Я нырял под яхту, потому что искал наркотики. Не забывай, что на борту находилась Марша, которая была подозреваемым номер один.
      – А когда ты был в Америке? Ты говорил, что тебя ударили сзади, да?
      Он кивнул.
      – Чем? Ты знаешь?
      – Думаю, куском трубы. – Он потер место удара на голове. – Вероятно, убийца подплыл к судну, оглушил меня и того беднягу и уплыл обратно.
      – Тогда это не Марша. Она цепенела от ужаса в бассейне на палубе. Она могла лишь окунуться и тут же вынырнуть. Бедная Марша не была убийцей. Вопрос в том, узнаем ли мы когда-нибудь, кто пытался тебя убить.
      Алексис нахмурился.
      – Возможно, и нет, но это уже в прошлом. Тео, капитан Савидис, сенатор и еще несколько человек арестованы.
      – А Петрос и Елена? С них сняты подозрения?
      – Полностью. Они очень помогли Джеймсу. Посмотрев на Керри, Алексис понял, что не может больше ждать. Наклонив голову, он осторожно прикоснулся к ее губам. Неожиданно зазвонил телефон.
      – Как я мог забыть? У меня совершенно вылетело из головы! – Он вздохнул и схватил трубку. – Алексис слушает. Привет, Джеймс. Да, рад тебе сообщить, что она цела и невредима. – Его лицо вытянулось, пока он слушал Джеймса, и Керри хихикнула. – Это в самом деле снимает все вопросы. Да, спасибо, дружище. Увидимся завтра на вилле. Миллион благодарностей. – И обратился к Керри: – Ну, любовь моя, теперь мы знаем, кто убийца.
      – В самом деле?
      – Тео во всем сознался. Он убил человека на судне и Маршу. Он считал, что, убрав меня, сможет завладеть тобой. Марша получила указания от Тео устранить меня с его пути любым способом, а когда у нее ничего не вышло, он попытался меня убить.
      – Когда он решился на это?
      – Ты слышала, как капитан Савидис говорил с Маршей в то утро, когда я покинул яхту? Я сказал об этом Марше, а она сообщила Тео. Я сказал ей, что у нас с ней ничего не может быть. – Он усмехнулся. – Тео, должно быть, был от тебя без ума. Керри съежилась.
      – Не смей так говорить! Он однажды чуть не изнасиловал меня. Я рада, что он сядет за решетку. Он получит по заслугам. – Она покачала головой. – Однажды мы были на вечеринке у Петроса. Я легла спать, а Тео пришел ко мне в комнату. Он уже снял с меня покрывало, но я проснулась. К счастью, вошла моя мама. Он сказал, что я кричала во сне, но она ему не поверила. Она не оставила меня той ночью, она тоже ненавидела Тео. – Керри улыбнулась. – Давай переменим тему.
      Посмотрев на ее грудь, он прошептал:
      – Это уже не может причинить вреда. Ну, теперь, кажется, всё открылось. Не лечь ли нам в постель?
      Керри замотала головой, и ее глаза вдруг стали серьезными.
      – Должна открыться еще одна вещь. – Она потянулась к его молнии и прыснула со смеху: – Вот эта!

      Через четыре месяца и десять дней Керри родила голубоглазую девочку, которую назвали Диона Алисия Стефанидес. Она весила три килограмма и триста граммов. Имя Диона означало «дочь неба и земли», мать Афродиты. По крайней мере, так сказал Петрос. Он только что выписался из клиники, но настаивал на том, что должен увидеть свою внучку. Пока ему были разрешены только легкие физические упражнения.
      Алексис с гордостью смотрел в голубые глаза своей дочери.
      – У всех младенцев голубые глаза, не так ли? – спросил он жену и, взяв ее за руку, тихо сказал: – Я рад, что ты понимаешь. Я не мог присутствовать при родах.
      Он покачал свою дочь.
      Керри засмеялась, шутливо сказав:
      – Я бы очень не хотела, чтобы ты упал в обморок.
      – Я кое-что вспомнил, – сказал Алексис, доставая конверт, который принес вместе с цветами.
      Керри сдвинула брови.
      – Что это?
      – Открой и увидишь.
      Он улыбнулся, напевая колыбельную и все время наблюдая за выражением лица Керри. Керри открыла конверт.
      – Это документы?
      – Да, это тебе.
      Он снова улыбнулся, думая, что она уже прочитала.
      Керри всмотрелась в слова. О Боже, она готова была заплакать! Это были документы о праве собственности на ферму Киллкерри на юго-восточном побережье Ирландии. Дом, где она родилась.
      – Ты удивлена?
      Она кивнула.
      – Ты счастлива?
      Он не услышал ее ответа. Слова казались такими ненужными в это мгновение…
      – Но почему ты это сделал? – спросила она чуть позже.
      – Потому что я люблю тебя. Потому что хочу дать тебе то, что тебе дорого, что ты считаешь своей родиной. Своим наследством, своим прошлым. Я хочу, чтобы наши дети увидели, где родилась их мать. Чтобы они гордились своими корнями и здесь, и в Ирландии.
      Керри глубоко вздохнула.
      – О'кей, когда ты купил ферму?
      Он рассмеялся.
      – Ну, это было довольно сложно. Я начал это четыре года назад.
      – Четыре года?
      – Да, четыре года, – кивнул он. – Я закончил сделку в тот день, когда ты так обидела меня в Лондоне. В то утро я летел в Ирландию и взял бы тебя с собой, если бы ты… – Он не закончил.
      – …не была так груба с тобой?
      – Ты не была грубой. Ты даже не рассердилась, как умеешь это делать.
      Немного погодя Алексис сказал:
      – Керри, ты только посмотри на ее ручки и ножки! Она прекрасна.
      – Скажи это, когда ей исполнится пятнадцать, и она будет грубить тебе. Когда она изрежет твой лучший стол ножом. Вот тогда скажи, что она прекрасна.
      Они долго смотрели друг на друга.
      – Она прекрасна. Как и ее мама. – Его глаза сияли. – Я самый счастливый человек на свете!
      Наклонившись, он поцеловал ее. Это был поцелуй, обещавший еще много детей. Одного ребенка им было недостаточно. Ведь она обещала ему мальчика!