* * *

      Госн не торопился, он решил тщательно все обдумать. Теперь нельзя волноваться и спешить. Он сел в углу мастерской и несколько часов непрерывно курил, не отрывая взгляда от сверкающего металлического шара на земляном полу. Насколько он радиоактивен? – не покидала его мысль, но беспокоиться об этом сейчас поздно. Если из этой тяжелой сферы исходило жесткое гамма-излучение, он уже мертв, ответила ему другая часть мозга. Сейчас время для раздумий и оценок. Госну потребовалось до предела напрячь свою волю, чтобы сидеть и не двигаться, но он заставил тело подчиниться.
      Впервые за многие годы Госна охватил стыд за свое образование. Он владел глубокими знаниями в области электротехники и механики, однако никогда не побеспокоился раскрыть книгу по ядерной физике. Разве это может мне пригодиться когда-нибудь? – спрашивал он себя в те редкие моменты, когда задумывался над этим. А потому он углублял и расширял свои познания в тех областях, которые представляли для него непосредственный интерес: механические и электрические взрыватели, системы электронного подавления, физические характеристики взрывчатых веществ, возможности систем, предназначенных для распознавания взрывчатых веществ. В последнем он стал настоящим экспертом. Госн читал все что мог относительно приборов, применяемых для обнаружения взрывчатки.
      Первое, напомнил себе Госн, закуривая пятьдесят четвертую сигарету за день, необходимо собрать все книги по ядерным материалам, их физическим и химическим свойствам; по технологии изготовления атомных бомб, физике ядерного оружия; по радиологическим излучениям… Израильтяне не могут не знать об исчезновении атомной бомбы.., с 1973 года! – изумленно вспомнил он. Тогда почему?.. Ну конечно! Голанские высоты составлены из пород вулканического происхождения. Подлегающие скальные породы и почва, в которой эти бедные фермеры пытаются выращивать свои овощи, в основном образованы из базальта, а базальт дает относительно высокое фоновое излучение.., бомба углубилась в скалистую почву на два или три метра, и даже если из нее исходило излучение, оно поглощалось фоновым…
      Значит, я в безопасности! – внезапно понял Госн.
      Разумеется! Если бы бомба была настолько "горячей", ее защита оказалась бы куда более эффективной! Хвала Аллаху!
      Но сумею ли я.., сумею ли? Неужели в этом весь вопрос?
      Почему нет?
      – Почему нет? – произнес Госн вслух. – Действительно, почему? В моем распоряжении все необходимые части, поврежденные, но…
      Он погасил сигарету о землю, рядом с бесчисленными окурками, и встал. Его тело разрывалось от кашля – он знал, что сигареты убивают его.., они более опасны, чем.., но зато помогают думать.
      Инженер поднял металлическую сферу. Что с ней делать? Пока он положил ее в угол и накрыл ящиком. Затем, выйдя из мастерской, направился к своему "джипу". Через пятнадцать минут Госн подъехал к штабу.
      – Я должен поговорить с командиром, – сказал он начальнику охраны.
      – Он только что отправился спать, – ответил тот. Ближайшие соратники охраняли покой командира.
      – Меня он примет. – Госн прошел мимо охраны внутрь здания. Куати размещался на втором этаже. Госн поднялся по лестнице, миновал еще одного охранника и распахнул дверь спальни. Из туалета было слышно, как кто-то содрогается в приступе рвоты.
      – Какого черта? – послышался сердитый голос. – Я ведь предупредил, чтобы меня не беспокоили!
      – Это я – Госн. Мне нужно поговорить с тобой.
      – Может быть, не сейчас? – В освещенном дверном проеме появилась фигура Куати. Его лицо было мертвенно-бледным. Слова прозвучали как просьба, а не как приказ, и поэтому Ибрагим понял из них намного больше о состоянии своего командира.
      – Мне нужно что-то показать тебе, дружище. И показать сегодня. – Госн старался говорить спокойным, даже бесстрастным голосом.
      – Неужели это так важно? – почти простонал Куати.
      – Да.
      – Тогда рассказывай.
      Госн покачал головой и одновременно указал пальцем на ухо.
      – У этой израильской бомбы детонаторы нового типа. Я едва не погиб. Следует предупредить об этом наших товарищей.
      – Бомба? Я думал… – Куати замолчал. На мгновение выражение боли исчезло с его лица, и он вопросительно поднял брови. – Значит, сегодня?
      – Я сам отвезу тебя.
      – Хорошо. Сейчас оденусь. – Сила воли Куати победила слабость.
      Госн спустился вниз.
      – Мы с командиром должны ненадолго уехать.
      – Мухаммед! – крикнул начальник охраны, но Госн прервал его.
      – Я отвезу командира. В моей мастерской ему не нужна охрана.
      – Но…
      – Ты беспокоишься, как старая баба! Будь израильтяне такими умными, и тебя и командира уже давно бы не было! – В темноте Госн не видел выражения лица охранника, но почувствовал ярость опытного бойца.
      – Посмотрим, что скажет сам командир!
      – Что случилось? – В дверях появился Куати, запихивающий за пояс полы рубашки.
      – Я отвезу тебя, командир. Для этого нам не понадобится охрана.
      – Согласен, Ибрагим. – Куати сел в "джип". Госн отъехал под взглядами изумленных охранников.
      – Так что у тебя приключилось?
      – Это оказалась все-таки бомба, а никакое не устройство подавления помех, – ответил инженер.
      – Ну и что? Мы находим десятки этих проклятых бомб! Что в ней особенного?
      – Будет намного проще, если ты увидишь сам. – Госн ехал быстро, не сводя глаз с дороги. – И если ты решишь, что я напрасно потратил твое время, можешь убить меня.
      При этих словах Куати резко повернул голову и уставился на Госна. Такая мысль уже пришла в голову командиру, но он был слишком опытен, чтобы произнести ее вслух. Может быть, Госн и не был настоящим бойцом, но в своей области оставался непревзойденным. Польза, которую приносил он отряду, была не меньше, чем от любого бойца. Командир до остановки у мастерской не проронил ни слова. Ему хотелось, чтобы принимаемые лекарства позволяли ему есть, – нет, удержать в организме принятую пищу.
      Пятнадцать минут спустя Госн остановил "джип" неподалеку от мастерской и провел командира обходным путем. Куати чувствовал себя сбитым с толку и с трудом сдерживал гнев.
      – Ну в чем дело?
      – Подойди сюда. – Госн наклонился и поднял ящик. – Смотри!
      – Что это? – На земле лежало что-то похожее на небольшое ядро, какой-то металлический шар.
      Госн едва скрывал удовольствие: Куати рассержен, но это скоро пройдет.
      – Плутоний.
      Голова командира повернулась с такой быстротой, словно отпустили пружину.
      – Что? Что ты сказал?
      Госн успокаивающе поднял руку, затем тихо, но уверенно объяснил:
      – Командир, это – разрывной заряд атомной бомбы. Израильской атомной бомбы.
      – Не может быть! – прошептал Куати.
      – Прикоснись ладонью – предложил Госн. Командир наклонился и дотронулся до шара.
      – Он теплый. Но почему?
      – Из-за распада альфа-частиц. Это излучение, не приносящее вреда, – по крайней мере здесь. Повторяю, это плутоний, заряд атомной бомбы. Ничем другим эта сфера не может быть.
      – Ты уверен?
      – Абсолютно уверен. – Госн подошел к корпусу бомбы. – Смотри… – Он поднял крошечные электронные детали. – Походят на стеклянных пауков, правда? Они называются криотронами и осуществляют свои функции с абсолютной точностью, которая требуется только для одной цели. А это взрывные блоки – видишь, некоторые еще целы, имеют форму шестиугольника, а вот – пятиугольники. Такая форма необходима для образования идеальной взрывной сферы. Направленные заряды как у ракетной гранаты, только здесь фокус взрыва находится внутри. Эти взрывные блоки рассчитаны на то, чтобы сжать плутониевую сферу до размера ореха.
      – Но шар-то металлический! Его невозможно сжать!
      – Командир, я не специалист в этих вопросах, но все-таки кое-что понимаю. При одновременном взрыве всех блоков эта металлическая сфера будет сжата, словно сделанная из каучука. Такое вполне возможно – ты ведь видел, что делает заряд направленного действия с броней танка? А здесь достаточно взрывчатки на сотню ракетных гранат! Сила взрыва сокрушит шар. После такого резкого сжатия атомы плутония сблизятся и начнется цепная реакция. Вспомни, командир: бомба упала в огород старика в первый же день Октябрьской войны. Израильтян напугала мощь сирийских атак, и они были потрясены результативностью русских ракет.. Самолет, который нес атомную бомбу, сбили, а бомба пропала. Как все это произошло на самом деле, не имеет значения. Важно то, Исмаил, что у нас в руках оказались компоненты атомной бомбы. – Госн достал еще одну сигарету и закурил.
      – А ты сможешь…
      – Попытаюсь, – ответил инженер. С лица Куати внезапно исчезла маска боли, не оставлявшей его больше месяца.
      – Аллах милостив!
      – Поистине милостив. Командир, следует все обдумать. Обдумать очень тщательно. Что касается безопасности…
      Куати кивнул.
      – Да, конечно. Ты поступил правильно, доставив сюда меня одного. В этом деле никому нельзя доверять.., никому. Что потребует-; ся тебе?
      – Первое, что мне нужно, – это информация, командир. И книги. Знаешь, куда мне нужно отправиться за ними?
      – В Россию?
      Госн покачал головой.
      – Нет, командир. В Израиль. Куда еще?
      Конгрессмен Элан Трент ждал Райана в комнате, где проводились закрытые слушания комитетов. Ее ежедневно проверяли на отсутствие подслушивающих устройств.
      – Как жизнь, Джек? – спросил конгрессмен.
      – Жаловаться не приходится, Эл. У президента сегодня был удачный день.
      – Это верно – и не только у президента. У всего мира. Страна ; очень благодарна тебе, Джек.
      На лице Райана появилась ироничная улыбка.
      – Осторожнее, Эл. Нас могут услышать. Трент пожал плечами.
      – Ничего не поделаешь, Джек, таковы правила игры. Следовало бы уже привыкнуть. Ну к делу. Чем вызвана такая срочная встреча?
      – Мы взялись за проведение новой операции. Она называется "Ниитака". – Заместитель директора ЦРУ за несколько минут объяснил конгрессмену подробности операции. Наступит время, и Райану придется представить документы, однако сейчас следовало всего лишь сообщить о целях операции и некоторых деталях.
      – Миллион долларов в месяц. Больше ему ничего не нужно? – засмеялся Трент.
      – Директор пришел в ужас, – сообщил Джек.
      – Мне всегда нравился Маркус, однако его скупость поразительна. У нас в наблюдательном комитете не любят японцев двое, Джек. Когда они познакомятся с материалами, их будет трудно удержать от поспешных шагов.
      – Включая тебя, Эл, их трое.
      Трент посмотрел на Райана притворно-обиженно.
      – Это я-то не люблю японцев? Всего лишь потому, что в моем избирательном округе раньше были два завода по производству телевизоров и крупный производитель автомобильных деталей только что сократил производство и уволил половину рабочих? Дай-ка мне прочитать стенограмму заседания, – потребовал конгрессмен.
      Райан открыл кейс.
      – Учти, Эл, эта информация только для твоего сведения. Ее нельзя цитировать или снимать копии. Это рассчитано на длительный срок, мы надеемся, что операция…
      – Я ведь не только что приехал в город с отдаленной фермы, Джек, правда? У тебя пропало чувство юмора.
      – Слишком много работаю, – объяснил Райан и передал материалы. Эл Трент владел искусством быстрого чтения и перелистывал страницы с неприличной скоростью. На его лице появилось бесстрастное выражение, и он опять превратился в холодного расчетливого политика. По своим взглядам Трент склонялся скорее влево, но в отличие от большинства левых идеология у него не вклинивалась в работу. Кроме того, свои эмоции Трент сберегал для трибуны конгресса и постели дома, оставаясь во всех остальных ситуациях ледяным аналитиком.
      – Фаулер взорвется, когда прочитает это. Ну до чего высокомерный народ эти японцы! Тебе приходилось бывать на заседаниях кабинета министров. Слышал когда-нибудь такое? – спросил Трент.
      – Только при рассмотрении политических вопросов. Меня тоже удивил тон обсуждения, но это, может быть, связано со специфической культурой, не забудь.
      Конгрессмен на мгновение поднял голову.
      – Верно. Под внешним покровом хорошего воспитания они могут оказаться дикими и безумными людьми вроде англичан, однако это просто зверинец… Боже мой, Джек, да это неминуемо приведет к взрыву. Кто завербовал его?
      – Обычный брачный танец, Эл. Он присутствовал на разных приемах, начальник нашей станции в Токио почуял возможную добычу, выяснил ситуацию и вступил в контакт. Русский передал пакет с материалами и сообщил о своих требованиях.
      – Кстати, почему операцию назвали "Ниитака"? Я уже где-то слышал это, или я ошибаюсь?
      – Это я выбрал кодовое название. Когда японская эскадра направлялась к Пирл-Харбору, сигналом начала атаки были слова:
      "Поднимитесь на гору Ниитака". И запомни, ты единственный, кто слышал это слово. Для всех за пределами ЦРУ кодовое название операции будет иным, меняющимся каждый месяц. Мы придаем большое значение этой операции и примем все меры по ее защите.
      – Правильно, – согласился Трент. – А если он – провокатор?
      – Мы думали об этом. Такое возможно, но маловероятно. Подобный шаг со стороны КГБ нарушает все правила, верно?
      – Одну минуту! – Трент еще раз перечитал последнюю страницу. – Что это он пишет относительно канала связи?
      – Меня он тоже изрядно напугал. – Райан объяснил, что намеревается предпринять.
      – Пятьдесят миллионов? Ты уверен?
      – Столько потребуется лишь для того, чтобы пустить в ход машину. Нужно оплатить новых сотрудников и стоимость оборудования. Годовые затраты составят около пятнадцати миллионов.
      – Ну что же, весьма умеренно. – Трент задумался. – Агентство по национальной безопасности требует намного больших ассигнований для перехода на новую систему.
      – У них и инфраструктура гораздо больше. Цифра, которую я назвал, соответствует действительности. Наш "Меркурий" очень невелик.
      – И когда тебе нужны ассигнования? – Трент не сомневался, что Райан привел реальные цифры. Деловой опыт, приобретенный Джеком до прихода на пост заместителя директора ЦРУ, был очень редок в среде правительственных чиновников.
      – Неплохо было бы на следующей неделе. Трент кивнул.
      – Постараюсь. Выделенные средства должны, разумеется, пройти через "черный" фонд?
      – Чернее некуда. Как в туманную полночь, – ответил Райан.
      – Черт побери! – выругался Трент. – Ведь я говорил Олсону об этом. Его технические специалисты напускают на себя таинственным вид, и он всякий раз соглашается с их доводами. А что, если…
      – Совершенно точно. Что, если все наши каналы связи перестали быть надежными… – Джек не поставил в конце фразы знака вопроса. – Остается только хвалить их гласность, не правда ли?
      – Маркус понимает все значение этого?
      – Сегодня утром я говорил с ним. Да, ему все понятно. Знаешь, Эл, у Кабота, может быть, и нет такого опыта, как нам с тобой хотелось бы, но он хороший ученик и овладевает делом очень быстро. У меня бывали начальники куда хуже.
      – Иногда ты проявляешь излишнюю лояльность. Должно быть, это осталось после службы в морской пехоте, – заметил Трент. Из тебя вышел бы неплохой директор ЦРУ.
      – Ничего не получится.
      – Верно. Теперь, когда Лиз Эллиот стала советником по национальной безопасности, тебе понадобятся обе руки, чтобы прикрыть зад, – ожидай пинка в любое мгновение. Сам-то донимаешь это?
      – Да.
      – И чего вы с ней не поделили? В этом, разумеется, нет ничего особенно сложного – поссориться с Лиз пара пустяков.
      – Сразу после съезда я приехал в Чикаго, чтобы проинформировать Фаулера, – объяснил Райан. – После нескольких трудных поездок я очень устал, и она выбрала неудачный момент для разговора на повышенных тонах. Я ответил ей тем же.
      – Постарайся быть вежливым с ней, – посоветовал Трент.
      – Адмирал Грир советовал мне то же самое. Трент вернул Райану документы.
      – Но это на самом деле трудно, правда?
      – Еще как.
      – А ты попробуй. Лучшей рекомендации не придумаешь. – "Наверно, это напрасная трата времени", – подумал Трент.
      – Постараюсь.
      – Между прочим, ты выбрал очень удачный момент для запроса дополнительных ассигнований. Новая операция чертовски понравится остальным членам комитета. Те двое, что не любят японцев, тут же сообщат в комитет по финансам, что ЦРУ ведет полезную работу. Если ничего не случится, вы получите деньги через пару недель. Да и что это за деньги – пятьдесят миллионов, мелочь. Спасибо, что приехал.
      Райан запер свой кейс и встал.
      – Мне это всегда приятно. Трент пожал ему руку.
      – Ты хороший парень, Джек. Как жаль, что ты так честен. Райан засмеялся.
      – У всех есть недостатки, Эл.

* * *

      Райан вернулся в Лэнгли, убрал материалы по операции "Ниитака" в надежный сейф и этим закончил свой рабочий день. Вместе с Кларком он спустился в гараж и выехал на час раньше обычного. Такое случалось с ними каждые две недели. Через сорок минут их машина остановилась на стоянке рядом с магазином "7-одиннадцать" между Вашингтоном и Аннаполисом.
      – Здравствуйте, доктор Райан! – послышался из-за кассового аппарата голос Кэрол Циммер. Тут же ее заменил один из сыновей, и она провела Джека в комнату за прилавком. Джон Кларк внимательно осмотрел помещение магазина. Безопасность Райана не вызывала у него опасений, но оставались сомнения относительно местных хулиганов, которым не нравился магазин Циммер. Вместе с Чавезом он расправился с предводителем одной банды, причем прямо в присутствии трех его приспешников, один из которых попытался было вмешаться. Чавез пожалел парня, и тому не понадобилось проводить время в местной больнице. Это, заключил Кларк, указывало на растушую зрелость Динга.
      – Как идут дела? – спросил Джек в задней комнате.
      – По сравнению с тем же периодом прошлого года оборот увеличился на двадцать шесть процентов.
      Кэрол Циммер родилась в Лаосе меньше сорока лет назад. Вертолет войск специального назначения спас ее из крепости на вершине холма, когда северо-вьетнамские войска окружили последние аванпосты американских сил в северном Лаосе. Тогда ей было шестнадцать – единственная из уцелевших детей вождя местного племени, который служил американским интересам – и своим собственным, так что сотрудничал с полной готовностью, – преданно и верно до самой смерти. Она вышла замуж за сержанта военно-воздушных сил Бака Циммера, погибшего в еще одном вертолете после еще одного предательства. И тут на помощь пришел Райан. Несмотря на годы правительственной службы, он не утратил способностей бизнесмена. Место для магазина, которое он выбрал, оказалось очень удачным, и по велению судьбы им даже не понадобился фонд, основанный Райаном для оплаты обучения детей Кэрол. Первый из них – Лоуренс Эл-вин Циммер-младший, о нем Райан замолвил слово отцу Тиму Райли – уже закончил колледж и получил стипендию в Джорджтаунском университете. Декан его факультета уже включил юношу в список наиболее способных студентов для дальнейшего обучения медицине. Кэрол, подобно многим выходцам из Азии, испытывала глубокое уважение к образованию. Это чувство она привила и своим детям. Кроме того, она управляла магазином с механической четкостью прусского сержанта, командующего пехотным отделением. Прилавок был настолько чистым, что доктор Кэти Райан могла бы оперировать на нем своих пациентов. Джек улыбнулся при мысли об этом. Может быть, Лоуренс Элвин Циммер-младший так и сделает.