- Вы не могли бы заполнить карточку, чтобы я мог включить вас в список своих клиентов?
      Раман охотно сделал это, вписав в бланк имя и адрес реально существующего человека. Он выбрал это имя из телефонного справочника в Белом доме, что позволило ему найти имя человека, телефонный номер которого отличался от его собственного на одну единицу всего в одной цифре. Точка над шестой цифрой указывала торговцу, где нужно прибавить единицу к тройке и получить таким образом четыре - после этого получится телефонный номер Рамана. Это была хитрая уловка, которой научил его инструктор из секретной службы "Савак", сотрудник израильской разведки, больше двадцати лет назад и которую он запомнил навсегда, подобно тому как ничего не забывал аятолла из священного города Кум.
      Глава 22
      Часовые пояса
      Размеры земного шара и расположение на нем "горячих точек" причиняли массу неудобств. Америка засыпала в то время, когда другие регионы мира только просыпались и начинали новый день. Положение ухудшалось тем, что люди, опережающие Америку на восемь или девять часов, как раз и принимали решения, на которые приходилось реагировать остальной части мира. К этому следует прибавить то обстоятельство, что хваленое ЦРУ не имело агентов или оперативников, которые могли бы предсказать, что может произойти. Таким образом на долю радиостанций перехвата "След бури" и "Пальма" выпала задача докладывать главным образом о том, что говорили местные средства массовой информации. Пока президент США спал, специалисты пытались собрать и подвергнуть анализу информацию, на основании которой, когда она попадала к нему, он уже ничего не мог предпринять в текущий рабочий день, да и анализ ее мог быть правильным, а мог быть и ошибочным. Но даже при таких обстоятельствах большинство лучших аналитиков Вашингтона занимали в спецслужбах слишком высокое положение, чтобы работать по ночам - в конце концов у них были семьи, - так что, когда они утром приезжали на работу, их тоже приходилось знакомить с событиями, происшедшими за ночь, и лишь после этого они начинали думать и спорить, на что требовалось время, а это еще больше откладывало момент представления критически важной для национальных интересов Америки разведывательной информации. На профессиональном военном жаргоне это называлось "захватить инициативу" - первым начать действия - военные, политические или психологические. Насколько лучше чувствуешь себя, если твой соперник в гонке стартует на треть суток позже.
      В Москве ситуация была несколько лучше, потому что московское время всего на час отставало от тегеранского и находилось в одном и том же часовом поясе с Багдадом. И все-таки на этот раз СВР - Служба внешней разведки, преемник КГБ, - оказалась в таком же печальном положении, как и ЦРУ, потому что почти все агентурные сети в Иране и Ираке прекратили свое существование.
      Однако для Москвы в географическом отношении проблемы Ближнего Востока находились гораздо ближе, что сразу понял Сергей Головко, когда его самолет совершил посадку в Шереметьево.
      В настоящий момент самой важной проблемой было примирение двух стран. Иракское телевидение объявило в своих утренних передачах, что новое правительство в Багдаде сообщило ООН, что отныне все международные инспекционные группы получат полную свободу передвижения по стране и смогут осматривать без помех любой завод, склад или лабораторию. Более того, Ирак обратился с просьбой, чтобы такую инспекцию провели как можно быстрее, гарантируя помощь и немедленное исполнение всех запросов. Заявление иракского правительства гласило, что Багдад стремится к устранению всех преград на пути к восстановлению международной торговли Ирака. В данный момент, говорилось в заявлении, соседняя страна, Иран, начала поставки продовольствия в соответствии с древними исламскими традициями милосердия и благотворительности по отношению к людям, оказавшимся в трудном положении, надеясь на скорейшее снятие санкций и возвращение Ирака в мировое сообщество. На видеозаписи, сделанной станцией радиоперехвата "Пальма" с телевизионной передачи, ретранслируемой из Басры, был виден первый конвой грузовиков с партией пшеницы, движущийся по извилистому Шахабадскому шоссе и пересекающий ирано-иракскую границу в предгорьях горного хребта, разделяющего две страны. На последующих кадрах было видно, как иракские пограничники убирают с дороги заграждения и пропускают грузовики, а их иранские коллеги мирно стоят по свою сторону границы. Нигде не было видно никаких признаков оружия.
      В Лэнгли специалисты подсчитали число грузовиков, их тоннаж и число буханок хлеба, которое можно испечь из доставленной в Ирак пшеницы. Они пришли к следующему выводу: чтобы поставки продовольствия имели не символическое значение, понадобятся грузовые суда. Однако сейчас важным было именно символическое значение, а данные разведывательных спутников свидетельствовали, что продовольствие грузится и на суда. Сотрудники ООН в Женеве, которая находилась всего в трехчасовых поясах от Багдада, с удовлетворением выслушали заявление иракского правительства и немедленно послали уведомления своим инспекционным группам. Инспекторы тут же увидели "мерседесы", готовые доставить их в сопровождении полицейских машин с включенными сиренами к первым местам инспекции. Рядом с автомобилями их ждали телевизионные группы, чтобы сопровождать их повсюду. Дружески настроенные служащие заводов, фабрик и складов выражали ликование по поводу того, что могут рассказать инспекторам ООН все, что им известно, и даже дать рекомендации по поводу того, как лучше ликвидировать предприятие по производству химического оружия, замаскированное под завод, производящий инсектициды. Наконец, Иран обратился с просьбой о немедленном созыве специального заседания Совета безопасности для того, чтобы рассмотреть вопрос о снятии экономических санкций с Ирака, причем исход этого заседания был таким же гарантированным, как восход солнца, пусть запоздалый, над восточным побережьем Америки. Через две недели питательность пищевого рациона среднего иракца возрастет по меньшей мере на пятьсот калорий. Оценить психологическое воздействие этих мер было несложно, причем инициативу в деле восстановления нормальной жизни в этой богатой нефтью, но находящейся в изоляции стране взял на себя бывший враг - Иран, как обычно, ссылающийся на религиозные традиции как основной фактор в оказании помощи нуждающимся.
      - Завтра мы увидим фотографии, показывающие, как в мечетях ведется бесплатная раздача хлеба, - предсказал майор Сабах. Он мог бы процитировать отрывки из Корана, которыми будет сопровождаться такая церемония, но его американские коллеги не принадлежали к числу философов и вряд ли оценили бы иронию происходящего.
      - Каково ваше мнение о дальнейших событиях, сэр? - спросил старший американский офицер.
      - Произойдет объединение этих двух стран, - мрачно ответил Сабах. - И случится это очень скоро.
      Вряд ли требовалось разъяснять причину, по которой иракцы с такой готовностью указывали инспекционным группам местоположение еще сохранившихся военных заводов - у Ирана было достаточно оружия.
      ***
      Магии не существует. Это всего лишь слово, которым пользуются люди, когда возникает необходимость объяснить что-то сделанное так ловко, что приводит их в замешательство. Самый простой прием, которым пользуются фокусники, заключается в том, чтобы отвлечь внимание аудитории одной четко видной двигающейся рукой (обычно в белой перчатке), пока вторая делает что-то другое. То же самое происходит и с государствами.
      Пока грузовики с продовольствием двигались к Ираку, в портах грузили суда, дипломаты собирались и спорили, а Америка просыпалась и пыталась понять, что происходит, в Тегеране наступил вечер.
      Связи Бадрейна, как всегда, оказались полезными, а если ему не удавалось что-то, за дело брался Дарейи. Небольшой реактивный самолет, принадлежащий частной корпорации, взлетел из мехрабадского аэропорта и взял курс на восток. За два часа он пролетел над Афганистаном, затем над Пакистаном и совершил посадку в маленьком городке Рутог, неподалеку от границы между Индией и Пакистаном, за Кашмиром. Город находился в предгорьях хребта Куньлунь, и там проживало немало мусульман-китайцев. В этом пограничном городе была база ВВС с одной взлетно-посадочной полосой, на которой базировались истребители-бомбардировщики МиГ, производимые по лицензии. Авиабаза ВВС располагалась недалеко от местного аэропорта, обслуживающего этот регион. Место встречи было идеальным для всех участников, поскольку его отделяло от Дели всего шестьсот миль, зато расстояние до Пекина составляло почти две тысячи, несмотря на то что город находился на китайской территории. Три самолета приземлились с интервалом всего в несколько минут вскоре после захода солнца. Военные автомобили доставили пассажиров, прибывших на них, в помещение, где отдыхают летчики МиГов. Аятолла Махмуд Хаджи Дарейи привык к более чистым помещениям, но, что было куда хуже, почувствовал запах вареной свинины, которая неизменно входит в китайский рацион. Запах вызывал у него отвращение, однако он справился с собой. Дарейи был не первым мусульманином, которому приходилось иметь дело с язычниками и неверными.
      Индийский премьер-министр сердечно поздоровалась с ним. Она уже встречала аятоллу на региональной торговой конференции и нашла его замкнутым и нелюдимым. За прошедшее с тех пор время, заметила она, его характер не изменился.
      Последним прибыл Чанг Хансан, с которым индийский премьер тоже встречалась. Он был полным, на первый взгляд веселым мужчиной - но приходилось все время следить за его глазами. Даже когда он шутил, его шутки имели своей целью выведать что-то о собеседнике. Из трех участников встречи он был единственным, о чьей должности остальным не было ничего известно. Впрочем, было ясно, что он обладает огромной властью у себя в стране, а поскольку Китай был самым могущественным государством из трех, остальные не сочли за оскорбление, что простой министр без портфеля разговаривает на равных с главами государств. Совещание велось на английском языке, и Чанг жестом распорядился, чтобы генерал, приветствовавший гостей во время прибытия, покинул комнату.
      - Прошу извинить меня за то, что я не был здесь, когда вы прибыли. Это.., нарушение правил протокола вызывает у меня сожаление. - Подали чай и легкую закуску. Времени на то, чтобы приготовить настоящий прием, тоже не было.
      - Не стоит извиняться, - ответил Дарейи. - Неудобство компенсируется быстротой. Что касается меня, хочу выразить благодарность за то, что вы так охотно дали согласие встретиться при столь необычных обстоятельствах. - Он повернул голову. - Позвольте поблагодарить и вас, мадам премьер-министр, за готовность встретиться с нами. Пусть Господь благословит нашу встречу, закончил он.
      - Примите мои поздравления в связи со столь успешным решением проблемы Ирака, - сказал Чанг, пытаясь понять, в чьих руках находится сейчас повестка дня встречи. Слишком уж искусно Дарейи дал понять, что это он пригласил остальных принять участие в совещании. - Вы, должно быть, испытываете удовлетворение после окончания разногласий между вашими нациями, которые длились столько лет.
      Это верно, подумала индийский премьер-министр, поднося к губам чашку с чаем. Вы приказали убить иракского президента в весьма удачный момент.
      - Итак, чем мы можем помочь вам? - спросила она, предоставляя таким образом слово главе Ирана, чем вызвала молчаливое раздражение у представителя Китая.
      - Вы недавно встречались с американским президентом Райаном. Мне хотелось бы выслушать ваше мнение о нем.
      - Маленький человек, оказавшийся на посту президента столь могущественной страны, - не колеблясь ответила она. - Взять хотя бы речь, произнесенную им на похоронах. Она куда лучше подходит для семейных похорон. От президента нужно ждать чего-то большего. Во время приема, состоявшегося после церемонии, он нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Его жена высокомерна и смотрит на окружающих сверху вниз - она, видите ли, врач. Врачи часто позволяют себе такое.
      - Когда мы встретились с ним несколько лет назад, у меня создалось такое же впечатление, - согласился Дарейи.
      - Тем не менее он управляет великой страной, - заметил Чанг.
      - А управляет ли? - спросил глава Ирана. - И является ли Америка все еще великой страной? В чем величие страны, как не в силе ее лидера?
      Именно это, поняли присутствующие, составляет повестку дня встречи.
      ***
      - Боже мой, - прошептал про себя Райан, - каким одиноким чувствуешь себя здесь. - Эта мысль постоянно возвращалась к нему, особенно когда он оставался один в этом кабинете с овальными стенами и литыми трехдюймовыми дверями. Теперь ему приходилось при чтении все время пользоваться очками. Так посоветовала Кэти, но головная боль не исчезала, а всего лишь появлялась позднее. Нельзя сказать, что ему не приходилось много читать и раньше. Этого требовала каждая должность, которую он занимал за последние пятнадцать лет, но теперь его постоянно преследовала головная боль. Может быть, поговорить об этом с Кэти или другим врачом? Нет, не стоит. Райан покачал головой. Это всего лишь следствие стресса, и ему нужно привыкнуть. Конечно, это всего лишь стресс. Вот рак - это уже болезнь. Сейчас перед ним стояла задача справиться с политической ситуацией в стране. Райан читал доклад, приготовленный политическими советниками, сидящими в старом здании напротив. Его забавляло, хотя и не утешало то, что они не знали, какой совет ему дать. Райан никогда не принадлежал к какой-нибудь политической партии. Он всегда регистрировался на выборах как независимый и благодаря этому не получал писем с просьбами о пожертвованиях, хотя и он и Кэти при составлении налоговых деклараций всегда помечали в графе, что внесли по одному доллару в избирательный фонд правительства. Однако президент должен быть не только членом какой-нибудь партии - ему надлежало возглавлять ее. Сейчас партии пострадали еще больше, чем три ветви государственной власти. У каждой был председатель, и ни один из них не имел представления о том, что предпринять. В течение нескольких дней считали, что Райан принадлежит к той же партии, что и Роджер Дарлинг. Средства массовой информации узнали правду совсем недавно, и весь вашингтонский истэблишмент издал дружный вздох: "Черт побери!" Для идеологических мудрецов федеральной столицы это было так же невероятно, как задать вопрос, чему равняется два плюс два, и услышать в ответ: "Шартрез". Как и следовало ожидать, лежащий перед ним доклад был хаотичным, поскольку составили его четверо, а то и более профессиональных политических аналитиков, и было ясно видно, кто именно написал тот или иной параграф. В результате доклад превратился в многостороннее перетягивание каната. Даже его аналитики из разведки способны на большее, подумал Джек и бросил доклад в мусорную корзину. Ему снова захотелось курить. Он знал, что и это влияние стресса.
      Но ему все равно приходилось посещать "собрания" - он так и не понял значение этого слова - и агитировать за кого-то или по меньшей мере выступать с речами. Или делать еще что-то. В этом отношении смысл доклада не был ему понятен. Сев в калошу с проблемой абортов - и накрывшись при этом шляпой, как яд овито заметил на другой день Арни ван Дамм, чтобы закрепить преподанный урок, - теперь Райан был вынужден четко выражать свою политическую позицию по множеству вопросов, причем таких разных, как проблема социального обеспечения, налоги, экология и один Бог знает что еще. После того как он примет решение о своей позиции, Кэлли Уэстон напишет серию речей, с которыми Райан будет выступать по всей стране от Сиэттла до Майами и во множестве городов и штатов между ними. В список не попали только Гавайи и Аляска, потому что они были небольшими штатами по своему политическому значению и к тому же находились на разных полюсах идеологического спектра. Они только запутают ситуацию - по крайней мере, так говорилось в докладе.
      - Почему бы мне просто не остаться здесь и не заняться работой, Арни? спросил Райан у главы своей администрации, который только приехал на службу.
      - Потому что ваша работа не здесь, а там, господин президент. - Ван Дамм опустился в кресло и начал очередной урок обучения искусству президентства. Потому что, как вы сказали, "это функция руководства" - я точно вас процитировал? - спросил Арни с насмешливой улыбкой. - А руководство означает пребывание командира среди солдат или, как в данном случае, среди граждан. По этому вопросу у нас нет расхождений, господин президент?
      - Ты действительно получаешь удовольствие от этого? - Джек закрыл глаза и потер их под очками. Очки он тоже ненавидел.
      - В такой же степени, как и ты. Справедливое замечание, подумал Райан.
      - Извини.
      - Большинству президентов искренне нравится возможность сбежать из этого музея и встретиться с живыми людьми. Разумеется, Андреа и ее агенты нервничают во время таких поездок. Пожалуй, они предпочли бы, чтобы ты оставался здесь и никогда не покидал Белого дома. Но он уже кажется тебе тюрьмой, не правда ли? - спросил Арни.
      - Только когда я просыпаюсь.
      - Вот и воспользуйся возможностью. Отправляйся в поездку по стране, поговори с людьми, поделись с ними своими мыслями, скажи, к чему стремишься. Черт побери, не исключено, что они даже выслушают тебя! А то и расскажут тебе, о чем думают сами, и тогда ты узнаешь что-то новое. Как бы то ни было, нельзя быть президентом и не общаться с народом.
      Джек достал из мусорной корзины доклад о политическом положении в стране, который только прочитал.
      - Ты ознакомился с этим?
      - Да, - кивнул Арни.
      - Но ведь это макулатура и к тому же сбивающая с толку, - удивленно заметил Райан.
      - Это политический документ. С каких это пор политика является разумной или последовательной? - Ван Дамм сделал паузу. - Аналитики, с которыми я работал последние двадцать лет, всосали эти идеи с молоком матери - впрочем, все они вскормлены на искусственном питании, наверно.
      - Что?
      - Спроси Кэти. Это одна из этих бихевиористских теорий, пришедших с Новым Веком, которые могут объяснить все всем повсюду. Все политики искусственники. Мамы никогда не кормили их и не ухаживали за ними, поэтому у них не развились прочные узы с матерями, они чувствуют себя отторгнутыми и тому подобное. Вот почему в качестве компенсации они обращаются к людям, выступают с речами и говорят слушателям в различных местах различные вещи, которые им хотелось бы услышать, для того чтобы завоевать любовь и преданность незнакомцев - те самые любовь и преданность, которых они были лишены в младенческом возрасте, не говоря уже о людях вроде Келти, постоянно стремящихся к связям с женщинами из-за того, что матери не уделили им в детстве достаточной любви. Зато должным образом вскормленные младенцы, с другой стороны, вырастают и становятся - ну, скажем, врачами, или, может быть, раввинами...
      - Какого черта! - едва не закричал президент. Глава его администрации только усмехнулся.
      - Завел тебя на секунду, а? Знаешь, - продолжал Арни, - я понял, что мы упустили, когда создавали нашу страну.
      - Ну хорошо, валяй, просвети меня. - Джек закрыл глаза и почувствовал юмор создавшейся ситуации.
      - У нас нет шута. Ему можно было бы дать должность министра. Знаешь, такой карлик - извини, мужчина необычно малого роста, - одетый в разноцветное трико и в забавном колпаке с колокольчиками на голове. Пусть сидит на маленькой табуретке в углу - разумеется, в этом кабинете нет углов, но это не имеет значения - и примерно каждые пятнадцать минут вскакивает к тебе на стол и трясет колокольчиками перед твоим лицом, напоминая, что настало время сходить в сортир, как это делают обычные люди. Теперь понимаешь, что я имею в виду, Джек?
      - Нет, - признался президент.
      - Ну и осел же ты! Пойми, должность президента может доставлять тебе удовольствие! Ты должен получать удовольствие от поездок и встреч с народом. Конечно, важно узнать, что они хотят, но и в этом есть своя радость. Видишь ли, Джек, им хочется полюбить тебя, поддержать. Они хотят узнать, о чем ты думаешь. Но больше всего им хочется, чтобы ты оказался одним из них. И знаешь, что самое интересное? Ты первый президент за чертовски длительное время, кто действительно один из них! Так что вылезай из кресла, прикажи своим воздушным извозчикам запустить Большую Синюю Птицу и начинай игру. - Он не стал добавлять, что расписание поездки по стране было уже согласовано и отработано до такой степени, словно высечено в камне, так что изменить что-то Райан уже не мог.
      - Не всем понравится, во что я верю и о чем буду говорить, Арни. И я не собираюсь лгать только ради того, чтобы завоевать их расположение или привлечь голоса на выборах.
      - Неужели ты думаешь, что сумеешь понравиться всем? - На лице ван Дамма снова появилась насмешливая улыбка. - Почти все президенты счастливы, если им удается заручиться поддержкой пятидесяти одного процента избирателей, а многие согласны и на меньшее. Я выругал тебя за то заявление по поводу проблемы абортов - и знаешь почему? Да потому что оно было запутанным!
      - Нет, не было, я...
      - Ты собираешься выслушать своего учителя или нет?
      - Валяй дальше, - сказал президент.
      - Начнем с того, что примерно сорок процентов населения голосуют за демократов и примерно столько же - за республиканцев. Из этих восьмидесяти процентов большинство не изменит своей позиции, если даже Адольф Гитлер будет соперничать с Эйбом Линкольном или с Франклином Делано Рузвельтом, чтобы упомянуть обе партии.
      - Но почему...
      - Почему небо голубое, Джек? - В голосе ван Дамма прозвучало раздражение. - Оно голубое, вот и все. Даже если тебе удастся объяснить причину этого, а мне кажется, что некоторые астрономы способны сделать это, небо все равно останется голубым, так что не проще ли просто признать этот факт? Таким образом, остается двадцать процентов людей, которые голосуют то за одну партию, то за другую. Может быть, они и есть настоящие независимые избиратели вроде тебя. Вот эти двадцать процентов и держат в своих руках контроль за судьбы страны, и если ты хочешь, чтобы все получилось по-твоему, тебе нужно привлечь на свою сторону эти двадцать процентов. А теперь кое-что забавное. Эти двадцать процентов не слишком интересуются тем, о чем ты думаешь. - Арни произнес эту фразу с лукавой улыбкой.
      - Одну минуту...
      - Ты прерываешь учителя. - Арни поднял руку. - Тем твердым восьмидесяти процентам, которые голосуют за политическую линию, выбранную двумя партиями, наплевать на характер президента. Они голосуют за выбранную ими партию, потому что верят в ее философию - или потому что папа и мама голосовали за нее; причина не имеет значения. Так обстоит дело. Это факт. С ним нужно примириться. А теперь вернемся к двадцати процентам избирателей, выбор которых имеет решающее значение. Их мало интересует политическая линия президента, им важен сам президент. Вот в этом и заключается твое преимущество, Джек. С политической точки зрения ты так же мало заслуживаешь пребывания на посту президента, как трехлетний малыш в оружейном магазине. Зато у тебя незаурядный характер и сила воли. На этом-то и надо сыграть.
      Райан нахмурился, услышав слово "сыграть", но на этот раз промолчал. Он кивнул, предлагая главе своей администрации продолжать.
      - Обращаясь к людям, просто говори, во что ты веришь, и говори как можно проще. Хорошие идеи звучат просто и убедительно. То, что ты говоришь, должно звучать последовательно, вытекать одно из другого. Эти двадцать процентов избирателей хотят убедиться в том, что ты действительно веришь в свои слова. Скажи мне, Джек, ты уважаешь человека, четко выражающего свои убеждения, даже если с ними не согласен?
      - Конечно, так и должен...
      - ., поступать человек, - закончил его мысль Арни. - Такова позиция этих двадцати процентов. Они будут уважать и поддерживать тебя, даже если в некоторых вопросах не согласны с тобой.
      Почему? Да потому что они понимают, что ты - порядочный человек и сдержишь данное тобой слово. А им хочется, чтобы тот, кто занимает должность президента, был честным и порядочным человеком. Для них важно быть уверенными в том, что, если все покатится к чертовой матери, найдется кто-то, готовый по крайней мере попытаться исправить положение и приложить к этому все силы.
      Все остальное - внешнее оформление. Только не думай, что оформление и умение обращаться к людям ничего не стоят, ладно? Совсем неплохо, если ты сможешь умело и убедительно подать свои идеи. В своей книге о Хэлси, "Сражающийся моряк", ты тщательно выбираешь слова, когда хочешь, чтобы читатель понял тебя, верно? - Президент кивнул. - То же самое относится к идеям - черт возьми, эти идеи еще более важны, и потому тебе придется подавать их с соответственно большим искусством, понимаешь? - Глава администрации пришел к выводу, что план урока выполняется вполне успешно.
      - Арни, а ты сам согласен с моими идеями?
      - Не со всеми. Думаю, ты не прав в вопросе с абортами - женщина должна иметь право выбора. Я не согласен и с некоторыми другими идеями. Зато, господин президент, я ни на минуту не усомнился в вашей честности и порядочности. Я не могу убедить тебя, во что верить и во что нет, но ты готов прислушаться к предложениям. Я люблю эту страну, Джек. Моя семья сумела спастись из Нидерландов, и мы пересекли Ла-Манш в лодке, когда мне было всего три года. Я до сих пор помню, как меня тошнило от морской болезни.
      - Ты еврей, Арни? - с удивлением спросил Джек. Раньше он как-то не задумывался о его религиозной принадлежности.
      - Нет, но мой отец принимал активное участие в движении сопротивления, и немецкий агент выдал его оккупационным властям. Отцу угрожал расстрел, но нам удалось спастись. В противном случае мы с мамой оказались бы в том же концентрационном лагере, что и Анна Франк <Анна Франк (1929 - 1945) еврейская девочка, родившаяся в Германии и погибшая в концентрационном лагере, она стала всемирно известна после опубликования в 1947 г, ее записок "Дневник Анны Франк", обличающих фашизм.>. Впрочем, это не спасло остальных родственников. Моего отца звали Биллем, и после войны он решил перебраться сюда. Я вырос, слушая рассказы о своей родине и о том, как эта страна отличается от Голландии. Америка действительно непохожа на Голландию. Я стал тем, кем являюсь сейчас, потому что стремился защитить существующую здесь систему. Почему Америка отличается от других стран? Думаю, все дело в Конституции. Меняются люди, меняются правительства, меняются идеологии, но Конституция остается прежней. Ты и Пэт Мартин принесли присягу в верности конституции. Я тоже, - продолжал ван Дамм. - Только я принес присягу самому себе, матери и отцу. Я не обязан соглашаться с тобой по всем вопросам, Джек. Но я знаю, что ты стараешься поступать как можно лучше. Это значит, что моя работа заключается в том, чтобы защитить тебя, дать тебе возможность действовать в соответствии со своими убеждениями. Поэтому ты должен выслушивать меня. Иногда придется совершать поступки, которые тебе не по душе, но у вашей работы, господин президент, свои правила. Вот почему придется следовать им, - негромко закончил глава президентской администрации.
      - Как я справляюсь с делами? - спросил Райан, обдумывая самый важный урок недели.
      - Неплохо, но должен лучше. Келти по-прежнему остается для нас источником раздражения, а не угрозой. После того как ты совершишь поездку по стране, ясно показав, что являешься президентом, его положение ухудшится. А теперь вот что еще. Как только ты начнешь поездку и будешь встречаться с людьми, тебе станут задавать вопросы о переизбрании. Каким будет твой ответ?
      - Я не хочу быть президентом, Арни, - решительно покачал головой Райан. Пусть меня заменит кто-нибудь другой по истечении...
      - В таком случае тебе придется столкнуться с массой неприятностей. Никто не будет принимать тебя всерьез. Ты не сможешь провести в Конгресс людей, которых хочешь. Твои возможности будут ограничены, и ты не сумеешь осуществить преобразования, о которых говоришь. Твое политическое влияние резко снизится. Америка не может позволить себе этого, господин президент. Иностранные правительства - во главе них стоят политические деятели, не забывай этого, не будут воспринимать тебя серьезно, а это повлечет за собой отрицательные последствия для национальной безопасности страны как в ближайшее время, так и в отдаленном будущем. Итак, как ты ответишь репортерам на этот вопрос?
      Президент чувствовал себя подобно третьекласснику, поднявшему руку в ответ на вопрос учителя.
      - Скажу, что еще не принял решения.
      - Совершенно точно. Сейчас ты проводишь работу по восстановлению правительства, а к вопросу о переизбрании вернешься, когда придет время. Я незаметно дам понять, что ты обдумываешь вопрос о том, чтобы выставить свою кандидатуру на следующий срок, что, по твоему мнению, главным является благополучие страны, и когда репортеры зададут тебе этот вопрос, ты просто повторишь сделанное раньше заявление. Этим ты дашь понять иностранным правительствам, что тебя нужно принимать всерьез, а американский народ поймет тебя и будет уважать твою точку зрения. Говоря о практической стороне проблемы, следует иметь в виду, что во время предварительных выборов обе партии не будут останавливаться на маргинальных кандидатах, которые могут не получить поддержки Капитолия. Они проголосуют за делегации, не связавшие себя определенными обязательствами. Может быть, тебе придется даже выступить по этому вопросу... Я поговорю об этом с Кэлли. - Арни промолчал о том, что средствам массовой информации понравится именно такая перспектива. Освещение двух политических конвенций, к началу которых партии пришли без определенного выбора, является мечтой, о которой средства массовой информации даже не решаются думать. Арни старался представить все как можно проще. Независимо от того, какую позицию займет Райан, как только он объявит о ней, не меньше сорока процентов электората - скорее больше - выступят против нее. Забавным качеством тех двадцати процентов, о которых он все время говорил Райану, является то, что среди них находятся люди, принадлежащие к разным категориям всего политического спектра - подобно себе самому, они меньше интересуются идеологией и гораздо больше характером кандидата. Некоторые будут яростно возражать, ничем не отличаясь этим от тех сорока процентов, выступающих против, хотя не исключено, что в конце концов проголосуют за него.