Прислуга. Все это могло принадлежать ему. Статус, прислуга, власть. Советский Союз мог бы по-прежнему оставаться великой державой, его уважали бы и боялись во всем мире. Сам он стал бы генеральным секретарем Коммунистической Партии Советского Союза. Тогда он осуществил бы необходимые реформы, чтобы очистить страну от коррупции и ускорить ее дальнейшее развитие. Может быть, он даже пошел бы на полное примирение с Западом, но это был бы мир равных партнеров, а не мир ценой разрухи, такой, как сейчас. В конце концов, он никогда не был слепым сторонником коммунистической идеологии, хотя бедный старик Александров считал его таковым, потому что Герасимов всегда оставался членом партии - а кем еще можно быть в стране с однопартийной системой, особенно если ты избран судьбой стать во главе ее и пользоваться неограниченной властью.
      Однако все обернулось по-другому. Судьба предала его, представ перед ним в образе Джона Патрика Райана той холодной снежной ночью, когда они сидели, вспомнил Герасимов, в вагоне трамвая, стоящем в депо. И вот теперь у него есть комфорт и безопасность. Его дочь скоро выйдет замуж за человека с огромным состоянием, но не за нувориша, а за "унаследованные деньги", как говорят американцы. В других странах таких людей называют аристократами, а сам он считает их бесполезными тунеядцами - именно по этой причине большевики победили в революции. Его жена нашла удовлетворение в комфорте и удобствах, в ее небольшом кругу друзей. А его ярость так и не умерла.
      Райан отнял у него судьбу, лишил наслаждения властью и ответственностью, возможности решать направление пути, выбранного его страной, - и вот судьба неожиданно преподнесла Райану такой же подарок, а этот дурак не знает, как им распорядиться. Подлинное унижение заключалось в том, что он, Герасимов, потерпел поражение от такого ничтожного человека. Но ведь он может все-таки что-то предпринять, не правда ли? Герасимов надел в гардеробной кожаную куртку и вышел через нее на другую сторону дома. Так как же поступить? Ну конечно, он закурит сигарету и не спеша пройдет четыреста метров по дорожке к тому месту, где расположились телевизионщики. По пути он обдумает свои замечания и выразит благодарность президенту Райану. Герасимов все это время продолжал изучать Америку, и теперь ему пригодятся наблюдения за ходом мыслей представителей средств массовой информации, решил он.
      ***
      - Я не разбудил вас, шкипер? - спросил Джоунз. В Пирл-Харборе было около четырех утра.
      - Отнюдь. Знаешь, личный секретарь у меня - женщина, она беременна, и я боюсь, как бы из-за всего этого дерьма у нее не начались преждевременные роды. - Контр-адмирал (он вот-вот должен был стать вице-адмиралом) Манкузо сидел за столом у себя в кабинете. Он запретил соединять его с кем-либо без особо важной на то причины. Звонок старого товарища по службе на "Далласе" попадал в категорию особо важных.
      - Мне позвонили из Эн-би-си, спрашивали о той маленькой работенке, которую мы проделали в Атлантике.
      - Что ты им ответил?
      - Как вы думаете, шкипер? Ничего. - Помимо соблюдения чести, Джоунзу приходилось принимать во внимание и то, что почти вся работа его фирмы состояла из выполнения заказов военно-морского флота. - Но...
      - Да, я знаю. Но кто-то обязательно проговорится. Так всегда происходит.
      - Репортеры и без того знают слишком много. В "Новостях дня" ведется прямая передача из Норфолка, от дока "восемь-десять". Можете представить себе, о чем они говорят.
      Манкузо подумал, а не стоит ли включить телевизор, стоящий у него в кабинете, потом вспомнил, что еще слишком рано для приема передачи Эн-би-си-ньюз. Тогда он выбрал программу Си-эн-эн. Передавали спортивные новости, но вот-вот должно было наступить четыре утра.
      - В следующий раз они могут поинтересоваться нашей другой работой и спросить про пловца.
      - Это открытая линия, доктор Джоунз, - предостерег командующий подводными силами Тихоокеанского флота.
      - Я ведь не сказал где, шкипер. Просто хотел, чтобы вы подумали об этом.
      - Это верно, - согласился Манкузо.
      - Может быть, вы скажете мне кое-что.
      - Что именно, Рон?
      - Что происходит, черт побери? Разумеется, я не проговорюсь и вы тоже, но кто-то обязательно проговорится, можно не сомневаться. Это слишком интересная морская история, чтобы умолчать о ней. Но все-таки, что происходит, Барт? Разве мы не поступили правильно?
      - Я считаю, что нас не в чем обвинить, - согласился адмирал. - Просто есть люди, которым нравятся такие истории.
      - Знаете, шкипер, я надеюсь, что Райан выставит свою кандидатуру на президентских выборах. Я буду голосовать за него. Чертовски хладнокровный парень, вывез главу КГБ и...
      - Рон!
      - Я всего лишь повторяю то, что они говорят по телевидению, верно? Лично я не имею не малейшего представления обо всем этом. - Черт побери, подумал Джоунзи, какая интересная морская история. И все в ней правда.
      На другом конце телефонного канала, в кабинете Манкузо, на телевизионном экране появилась надпись: "Последние новости".
      - Да, меня зовут Николай Герасимов, - произнес человек на экранах всего мира. По меньшей мере двадцать репортеров собрались по другую сторону каменной ограды, и самым трудным было разобрать выкрикиваемые ими вопросы.
      - Это правда, что вы были...
      - Вы...
      - Выбыли...
      - Правда, что вы...
      - Прошу соблюдать тишина. - Герасимов поднял руку. Понадобилось секунд пятнадцать, прежде чем репортеры замолчали. - Да, раньше я был председатель КГБ. Ваш президент Райан вынудил меня улетать из Советский Союз и просить политическое убежище в Америке. С тех пор я живу здесь вместе со своей семьей.
      - Но как он вынудил вас скрыться из Советского Союза?
      - Вы должны знать, что разведывательная деятельность ведется жесткими методам и игра временами становится, как вы говорите, грубая. Мистер Райан хорошо владеет этой игра. В то время в Советский Союз шла борьба за власть. ЦРУ выступило против моей фракции и поддержало сторонников Андрея Ильича Нармонова. Райан приехал в Москву как советник на переговорах по ограничению стратегических вооружений. Там он заявил, что хочет передать мне информацию, без которой встреча может не принести желаемый результат, да? - Герасимов решил, что ему нужно говорить на ломаном английском, чтобы вызвать у репортеров большее доверие к тому, что он говорит. - На самом деле он говорить мне, что могу быть обвиненный, как это сказать, в государственный измена? Это не правда, но производить сильное впечатление, поэтому я решил переехать в Америка со своей семьей. Я прилетел в Америка на самолете, а моя семья - на подводная лодка.
      - Что? На подводной лодке?
      - Да. Это был подводная лодка "Даллас". - Герасимов сделал паузу, и на его лице появилась недоуменная улыбка. - Почему вы так жестоко критиковать президента Райана? Он верно служит своя страна. Блестящий шпион, - с восхищением закончил Герасимов.
      ***
      - Вот и конец серии моих очерков. - Боб Хольцман приглушил звук телевизора и повернулся к главному редактору.
      - Мне очень жаль, Боб. - Редактор вернул ему рукопись первой части сериала. Его публикация должна была начаться через три дня. Хольцман мастерски провел огромную работу по сбору информации. При этом он нарисовал красочный и убедительный портрет человека, чей кабинет находился всего в пяти кварталах от редакции "Вашингтон пост" и его собственного кабинета. Весь смысл серии очерков заключался в создании "благоприятного впечатления", что было самыми любимыми словами в Вашингтоне. Вот только в данном случае кто-то опередил его и нарисовал совершенно иную картину. После этого даже такой известный журналист, каким был Хольцман, уже не мог изменить создавшегося впечатления, особенно без поддержки его собственной газеты.
      - Послушай, Боб, - смущенно заметил редактор, - наша точка зрения на Райана совсем другая, правда? А что, если он действительно действует ковбойскими методами? Я согласен, одно дело похитить новейшую подводную лодку, холодная война и все такое, но вмешиваться во внутренние дела Советского Союза - согласись, это может стать поводом к началу настоящей войны!
      - Все было совсем иначе. Райан пытался вывезти из Советского Союза нашего агента с кодовым именем "Кардинал". Герасимов и Александров воспользовались шпионским скандалом, чтобы свергнуть Нармонова и положить конец всем реформам, которые он начал осуществлять.
      - Райан может говорить об этом весь день, и никто ему не поверит. Важно то, что мы услышали по телевизору. "Блестящий шпион"? Неужели это именно тот человек, который нужен нам во главе правительства?
      - Но Райан совсем не такой, черт побери! - вспылил Хольцман. - Он честный, говорит прямо и откровенно, не выбирает окольных путей, бьет прямо в цель...
      - Прямо в цель, это точно. Застрелил по крайней мере трех человек. Он убил их, Боб! Как Роджеру Дарлингу могло прийти в голову, что такой человек лучше других сможет исполнять обязанности вице-президента? Согласен, Эд Келти далеко не подарок, но он по крайней мере...
      - ., по крайней мере знает, как манипулировать общественным мнением. Он сумел убедить этого пустоголового кретина на телевидении, а затем и всех нас в том, что нужно рассматривать происшедшее именно с его точки зрения.
      - Ну... - У Бена Саддлера истощился запас доводов. - Разве это не основано на фактах?
      - История, основанная на фактах, и правдивая история - не одно и то же, Бен, и ты знаешь это.
      - Тут надо разобраться. Райан походит на человека, который нарушал законы во всем, с чем ни соприкасался. А сейчас я хочу, чтобы ты постарался пролить свет на эту колумбийскую операцию. Ты готов за нее взяться? У тебя отличные связи в ЦРУ, но, должен признаться, меня беспокоит, насколько ты сможешь быть объективным в этом деле.
      - У тебя нет выбора, Бен. Если хочешь продолжать журналистское расследование этой проблемы, тебе придется положиться на меня. Правда, ты всегда сможешь переписать своими словами то, что сказано по этому вопросу в "Тайме", - добавил Хольцман, заставив редактора покраснеть. Жизнь бывает трудной и в средствах массовой информации.
      - Хорошо, Боб, это твое расследование. Только дай мне гарантию, что представишь материал. Кто-то нарушил закон, а Райан скрыл все это и вылез из поганой истории чистеньким и благоухающим, как роза. Мне нужен этот материал. - Саддлер встал. - А пока я должен взяться за передовую.
      ***
      Дарейи просто не мог поверить в столь поразительную удачу. Трудно представить, что такое может произойти в более подходящий момент. Уже оставались считанные дни до следующего этапа, а цель начала падать в пропасть даже без его помощи. Правда, с его помощью это падение станет еще стремительней.
      - Неужели это то, чем кажется?
      - Похоже, дело обстоит именно так, - заметил Бадрейн. - Я произведу срочную проверку и доложу вам завтра утром.
      - Но разве такое действительно возможно? - настаивал аятолла.
      - Помните, что я говорил вам о льве и гиенах? В Америке это национальный вид спорта. Это не обман. Такими обманами там не занимаются. Тем не менее позвольте мне убедиться. У меня есть свои методы проверки.
      - Тогда встретимся завтра утром.
      Глава 34
      WWW.TERROR.ORG
      Ему и без того пришлось бы заняться этим. Вернувшись к себе в кабинет, Бадрейн включил свой настольный компьютер. В нем был установлен быстродействующий модем и специализированный телефонный волоконно-оптический канал связи соединял кабинет Бадрейна с иранским посольством - теперь посольством ОИР - в Пакистане. Оттуда другой канал вел в Лондон, и там Бадрейн мог подключиться к Интернету, не опасаясь, что кто-то сумеет проследить исходный пункт. То, что раньше было относительно просто для полицейских агентств - в конце концов, в этом и заключается задача контрразведки и службы борьбы с терроризмом, - стало теперь практически невозможным. Буквально миллионы людей могли получить доступ ко всей информации, собранной человечеством, причем намного быстрее, чем подойти к автомобилю для поездки в местную библиотеку. Бадрейн начал с наиболее информированных мест, с газеты "Лос-Анджелес тайме" до газеты "Тайме оф Лондон", по пути заглянув в вашингтонские и нью-йоркские издания. Все крупнейшие газеты опубликовали эту новость, причем в общем похожую в своей основе, более того, она поступила в электронную сеть быстрее, чем в печатные издания, хотя первоначальные редакционные комментарии в газетах несколько отличались. В статьях делались расплывчатые ссылки на даты, и Бадрейн был вынужден напомнить себе, что простое повторение содержания не гарантирует точности, зато производит впечатление реальности. Он знал, что Райан служил в разведывательной службе, что англичане, русские, а также израильтяне уважают его. Несомненно, подобные публикации объясняют причину такого уважения. Они также пробудили в нем какое-то смутное беспокойство, что удивило бы его хозяина Дарейи. Потенциально Райан был более грозным противником, чем тому казалось. Он знал, как предпринять решительные шаги в трудной ситуации, и таких людей нельзя недооценивать.
      Дело было в том, что Райан оказался в непривычном для себя положении, подобно рыбе, вынутой из воды, и это стало ясно из опубликованных статей. Бадрейн перелистывал одну электронную страницу за другой, и внезапно его внимание привлекла только что появившаяся передовица. Газета требовала проведения Конгрессом расследования деятельности Райана в ЦРУ. Заявление колумбийского правительства, выраженное сухим дипломатическим языком, настаивало на том, чтобы американское правительство дало объяснение утверждениям, содержащимся в средствах массовой информации, а это сулило еще одну бурю. Как ответит Райан на эти обвинения и требования? Вопрос остается открытым, решил Бадрейн. Райан представлял собой неизвестную величину, и это вызывало беспокойство. Али отпечатал несколько важных статей и передовиц для использования в будущем, затем перешел к главному делу, ради которого и вошел в Интернет.
      В газетах была выделена специальная страница для информации о выставках и съездах, проводимых в Америке. Наверно, для того чтобы ею могли пользоваться бюро путешествий, подумал Бадрейн. Теперь ему оставалось всего лишь выбрать города, в которых будут проводиться наиболее крупные мероприятия. Здесь содержалась информация о центрах, в которых они состоятся. Как правило, это были огромные, похожие на ангары залы, причем приводились подробные сведения о их размерах, планы, диаграммы и информация о том, как проехать к ним, а также номера телефонов и факсов. Бадрейн отобрал двадцать четыре зала, наиболее подходящих для его целей, - немного больше, чем требовалось, но просто так, на всякий случай. Вряд ли он сможет послать одного из своих путешественников на выставку дамского белья, например, хотя... Бадрейн усмехнулся. Демонстрация мод и тканей рассчитана на зимний сезон, а даже в Иране еще не наступило лето. Выставки автомобилей. Ему было известно, что такие выставки переезжают из одного американского города в другой. На них производители легковых машин и грузовиков демонстрируют свои товары, подобно странствующему цирку.., ну что ж, это еще лучше.
      Circus <Цирк (лат.).>, внезапно подумал он и нажал на клавишу, вызывающую на экран страницу, содержащую информацию о цирках в Америке... Впрочем, нет, для этого еще слишком рано, пришлось бы подождать несколько недель. Жаль. Очень жаль! - нахмурился Бадрейн. Ведь крупные цирки путешествуют по стране в специальных поездах, не правда ли? Проклятье. Но время было неподходящим, и с этим ничего не поделаешь. Ничего, придется ограничиться автошоу. И остальными тоже.
      ***
      Теперь все девять членов подопытной группы номер два умирали и настало время положить конец их страданиям. Причина заключалась не столько в милосердии, сколько в эффективности. Нет никакого смысла рисковать жизнью армейских медиков, ухаживающих за людьми, приговоренными к смерти законом и медицинской наукой, так что их умертвили также быстро, как и членов первой группы, сделав им на глазах Моуди, наблюдавшего за процедурой на экране телевизора, инъекции повышенных доз дилодида. Облегчение, испытываемое медиками, было заметно даже через неуклюжие пластмассовые скафандры. Уже через несколько минут все подопытные были мертвы. Дальше осуществят те же процедуры, и врач поздравил себя с тем, что работа прошла так успешно и никто из медицинского персонала не заразился. Это объяснялось главным образом их безжалостностью. В настоящих больницах персоналу повезет гораздо меньше, знал врач, уже испытывая грусть из-за предстоящей потери коллег по профессии.
      Странный трюизм жизни заключался в том, что здравые мысли приходят в голову лишь после того, как становится слишком поздно что-нибудь предпринять. Моуди уже был не в силах остановить начавшийся процесс - с таким же успехом он мог бы попытаться замедлить вращение Земли.
      Медики стали грузить зараженные тела на носилки, и Моуди отвернулся. Ему не хотелось снова видеть все это. Он прошел в лабораторию.
      Другая группа лаборантов закладывала теперь "суп" в контейнеры, получившие название "фляги". Сейчас в распоряжении врачей было в тысячи раз больше зараженной культуры, чем требовалось для проведения операции, однако природа подготовки была такова, что гораздо легче изготовить больше "супа", чем именно столько, сколько необходимо для операции. Кроме того, директор небрежно объяснил, что лишнее количество не помешает, ведь никогда не знаешь, когда он снова может потребоваться. Все фляги были изготовлены из нержавеющей стали, по сути дела, специального сплава, способного выдержать невероятный холод, не утратив прочности. Каждую флягу наполняли на три четверти, герметически запечатывали и затем опрыскивали едкими химикалиями, чтобы полностью обеззаразить наружную поверхность. Далее емкости грузили на тележку и отвозили в холодное хранилище, расположенное в подвальном помещении лаборатории, где фляги погружали в жидкий азот. Теперь вирусы лихорадки Эбола могли храниться здесь десятилетиями, при столь низкой температуре спящие и совершенно пассивные, они не могли погибнуть, и только снова попав в теплую и влажную среду, они станут размножаться и убивать. Одну из фляг оставили в лаборатории и поместили в криогенный контейнер размером с металлическую бочку, похожую на те, что используются для транспортировки нефти, только чуть выше. Дисплей на светоизлучающих диодах будет постоянно показывать температуру внутри контейнера.
      Моуди испытывал чувство облегчения от мысли, что его участие в этой драме скоро подойдет к концу. Он стоял у двери, наблюдая за тем, как персонал выполняет свою работу. По-видимому, эти люди разделяли его чувство. Скоро двадцать баллончиков с невинными эмблемами крема для бритья будут наполнены и вывезены из здания. После этого каждый квадратный сантиметр в помещениях подвергнется тщательной очистке, и они снова станут безопасными. Директор будет проводить все это время у себя в кабинете, а он сам.., ведь он не может снова появиться в женевской штаб-квартире Всемирной организации здравоохранения, правда? Все знают, что он мертв, погиб во время авиакатастрофы в Средиземном море, недалеко от побережья Ливии. Он получит новую внешность, новые документы и только после этого сможет снова выехать из Ирана. Или в качестве меры предосторожности.., нет, даже директор не мог проявить такую жестокость, ведь верно?
      ***
      - Алло, мне нужен доктор Иан Макгрегор.
      - Кто его вызывает?
      - Доктор Лоренц из ЦКЗ в Атланте.
      - Одну минуту.
      Гасу пришлось подождать две минуты - за это время он успел раскурить трубку и открыть окно. Молодые сотрудники иногда критиковали его за эту дурную привычку, но ведь он не затягивался и курение помогало ему думать...
      - Доктор Макгрегор слушает, - послышался в трубке молодой голос.
      - Это Гас Лоренц из Атланты.
      - О-о! Здравствуйте, профессор.
      - Как дела у ваших пациентов? - спросил Лоренц из-за семи часовых зон. Ему понравился тон Макгрегора, явно задержавшегося в больнице. Хорошие врачи всегда работают много.
      - Боюсь, что у мужчины плохи дела. Ребенок, однако, выздоравливает.
      - Вот как? Мы исследовали посланные вами образцы. У обоих обнаружены вирусы лихорадки Эбола, штамм Маинги.
      - Вы уверены в этом? - спросил молодой врач.
      - Нет никаких сомнений. Я сам проводил анализы.
      - Я боялся этого. Другой комплект образцов послан мной в Париж, но оттуда еще не звонили.
      - Мне нужны кое-какие подробности. - За много тысяч миль от Хартума Лоренц открыл блокнот. - Расскажите мне о своих пациентах.
      - Тут могут возникнуть некоторые трудности, профессор Лоренц, - был вынужден сознаться Макгрегор. Он не знал, прослушивается ли его телефон, но в такой стране, как Судан, приходилось принимать во внимание и эту возможность. С другой стороны, он должен что-то сказать. Макгрегор начал выбирать факты, которые мог раскрыть по телефону.
      ***
      - Вчера вечером я видел вас по телевидению. - Доктор Александер решил снова встретиться с Кэти Райан во время ланча именно по этой причине. Она понравилась ему. Кто бы мог предположить, что глазной хирург и лазерный жокей (для Алекса это были более механические специальности, чем истинная медицина, которой занимался он сам, - даже в этой профессии существовало соперничество, и он относился с подобным чувством снисхождения почти ко всем хирургам) проявит интерес к генетике? К тому же ей требовался, наверно, голос друга.
      - Очень приятно, - ответила Кэролайн Райан, глядя на куриный салат. Ее телохранитель, заметил Александер, выглядел расстроенным и напряженным.
      - Вчера вы отлично проявили себя.
      - Вот как? - Она подняла взгляд и произнесла бесстрастным голосом:
      - Мне хотелось расцарапать ему физиономию.
      - На экране этого не было заметно. Вы поддерживали своего мужа. У зрителей создалось о вас благоприятное впечатление, как об умной женщине.
      - Какое это имеет значение для репортеров? Я хочу сказать, почему...
      - Когда собака мочится на пожарный гидрант, - улыбнулся Алекс, - она совсем не совершает акта вандализма. Она всего лишь ведет себя, как подобает собаке.
      Рой Альтман едва не захлебнулся глотком сока.
      - Понимаете, ни один из нас не стремился к этому, - заметила Кэти, чувствуя себя такой несчастной, что даже не обратила внимания на шутку.
      Профессор Александер поднял руки в шутливом жесте, словно сдаваясь.
      - Со мной это тоже случалось, мэм. Знаете, я ведь не хотел служить в армии. Меня призвали прямо со студенческой скамьи. Оказалось все не так уж плохо - я стал полковником и тому подобное. Нашел интересную работу, которая увлекла меня, и мне платят за нее, понимаете?
      - Мне никто не платит за подобные оскорбления! - возразила Кэти, хотя и с улыбкой.
      - А вашему мужу платят, но слишком мало, - добавил Алекс.
      - Так было всегда. Иногда меня удивляет, почему он не соглашается исполнять свои обязанности бесплатно. Пусть бы возвращал обратно чеки, чтобы показать, что стоит больше, чем ему платят.
      - Думаете, из него получился бы хороший врач? Лицо Кэти просветлело.
      - Я говорила ему об этом. Пожалуй, он мог бы стать хирургом - нет, скорее кем-нибудь еще, вроде вас. Он любит интересоваться непонятными вещами и всегда пытается найти ответы.
      - И говорит то, что думает.
      - Всегда! - Она с трудом удержалась от смеха.
      - Так вот, знаете что? Он производит впечатление честного человека на телезрителей. Мне не доводилось встречаться с ним, но мне понравилось, как он ведет себя. Разумеется, он не политический деятель, и это, может быть, совсем не так уж плохо. Почему вы кажетесь такой несчастной, доктор? Худшее, что может случиться, это то, что он вернется к той работе, которой занимался раньше, - насколько я помню, судя по его словам, ему нравится преподавание, а вы останетесь известным врачом с премией Ласкера на стене.
      - Худшее, что может случиться...
      - Но это дело мистера Альтмана, правда? - Александер посмотрел на телохранителя. - Полагаю, вы сумеете встать на пути пули. - Агент Секретной службы промолчал, но по выражению его лица Алекс понял - да, он закроет грудью человека, жизнь которого ему доверена. - Вы ведь не можете говорить о таких вещах, не правда ли?
      - Нет, сэр, можем, если вы спросите нас об этом. - Альтману весь день хотелось выразить чувства, переполнявшие его. Он тоже видел телевизионное интервью и, как часто случается, среди членов личной охраны президента сегодня утром шел шутливый разговор о том, что было бы неплохо как следует шарахнуть по макушке этого репортера. Секретная служба тоже иногда живет в мире фантазий. - Доктор Райан, нам нравится ваша семья, и я говорю это совсем не потому, что хочу показаться вежливым, понимаете? Мы не всегда тепло относимся к людям, которых поклялись охранять. Но все вы нам нравитесь.
      - Привет, Кэти, - послышался голос декана Джеймса, проходившего мимо. Он улыбнулся и приветливо помахал ей рукой.
      - Привет, Дэйв. - И тут она заметила одобрительные улыбки нескольких коллег, сидящих за столами поблизости. Значит, она была совсем не так одинока, как ей казалось.
      - О'кей, Кэти, значит, вы замужем за Джеймсом Бондом? - В другой ситуации она не справилась бы с собой, но заметила шутливую улыбку в креольских глазах Александера.
      - Мне известно кое-что. Когда президент Дарлинг предложил Джеку стать его вице-президентом, со мной провели брифинг и немного рассказали о том, чем занимался мой муж, но я не имею права...
      Александер поднял руку.
      - Я знаю. Мне сохранили допуск к секретной работе, так как иногда приходится ездить в Форт-Детрик.
      - Это совсем не то, что показывают в кино и не сводится к тому, чтобы выпить бокал мартини, поцеловать девушку и мчаться куда-то. Долгое время его преследовали кошмары, и я.., я тогда обнимала его во сне, и обычно он успокаивался, а когда просыпался, то делал вид, что ничего не было. Мне известно кое-что, хотя далеко не все. В прошлом году, когда мы были в Москве, на приеме к Джеку подошел какой-то русский и с улыбкой сказал, что однажды прижимал дуло пистолета к его голове... - Альтман вздрогнул, услышав это. - Он сказал, что это просто шутка, затем добавил, что пистолет не был заряжен. После этого мы ужинали вместе, словно близкие друзья, и я познакомилась с женой этого русского - она врач-педиатр, представляете? Она - врач, а ее муж стоит во главе русской разведывательной службы и...
      - В это действительно трудно поверить, - прервал ее доктор Адександер и многозначительно поднял бровь. Это вызвало взрыв смеха у Кэти.
      - Все это какое-то безумие, - закончила она.
      - Вы считаете, что это безумие? У меня есть нечто еще более невероятное. Из Судана сообщили о двух случаях заболевания лихорадкой Эбола. - Теперь, когда ее настроение изменилось, он мог поговорить и о своих проблемах.
      - Странное место для появления этого вируса. Больные прибыли из Заира?
      - Гас Лоренц сейчас проверяет это. Он обещал сообщить, когда узнает что-то более определенное, - ответил профессор Александер. - Вряд ли это местная вспышка лихорадки.
      - А почему? - спросил Альтман.
      - Хуже той окружающей среды для этого вируса трудно что-либо выдумать, объяснила Кэти, принимаясь наконец за еду. - Жарко, сухо, и постоянно светит солнце. Ультрафиолетовые лучи солнца убивают вирусы.
      - Как из огнемета, - согласился Алекс. - Кроме того, там нет джунглей, где могло бы обитать животное - носитель вируса.
      - Всего два случая заболевания? - Рот Кэти был полон салата.
      По крайней мере, подумал Александер, ему удалось обратить ее внимание на пищу. Да, он все еще сохранил врачебный такт и умение убеждать людей, даже если это происходит не у кровати больного, а в переполненном кафетерии.
      - Взрослый мужчина и маленькая девочка, - кивнул он, - это все, что мне пока известно. Гас должен был провести сегодня все анализы. Наверно, уже провел.
      - Черт побери, это страшный вирус. И вам все еще не удалось обнаружить носителя?
      - Несмотря на двадцать лет непрерывных поисков, - подтвердил Алекс. - Нам ни разу не удалось встретить больное животное - впрочем, носитель и не должен болеть, но вы понимаете, что я хочу сказать.
      - Походит на уголовное расследование, верно? - спросил Альтман. - Вы пытаетесь обнаружить вещественные доказательства?
      - Очень похожая аналогия, - согласился Алекс. - Дело всего лишь в том, что нам приходится вести поиски в целой стране, а мы даже не знаем точно, что ищем.
      ***
      Дон Расселл наблюдал за тем, как выносили койки. После ланча - сегодня это были сандвичи из пшеничного хлеба с ветчиной и сыром, стакан молока и яблоко всех детей ждал дневной сон. Это отличная идея, считали взрослые. Миссис Даггетт была блестящим организатором, и дети уже хорошо усвоили распорядок дня. Койки вынесли из кладовой, и каждый ребенок знал свое место. "Песочница" успела подружиться с маленькой Меган О'Дей. Обе обычно одевались в теплые комбинезоны, украшенные цветами или зайчиками, - по крайней мере треть детей одевалась так же, эта одежда пользовалась популярностью. Единственной трудностью было заставить детей побывать в туалете, чтобы во время дневного сна не произошло "случайностей", - совсем избежать такого не удавалось, но ведь это малышки. На подготовку ко сну потребовалось пятнадцать минут, меньше, чем раньше, потому что на помощь пришли два агента. Затем дети оказались в кроватках, накрытые одеялами и с плюшевыми мишками рядом, и свет в помещении выключили. Миссис Даггетт со своими помощниками сели и извлекли книги.
      - "Песочница" спит, - сказал Расселл, выходя наружу, чтобы подышать свежим воздухом.
      - Похоже, она послушная девочка, никаких капризов и все такое, - заметил руководитель подвижной группы поддержки, сидевший в комнате дома напротив. Их "шеви сабербен" стоял в семейном гараже хозяев.