Да и пища в тюрьмах оставляла желать много лучшего. Ну и что? - спросил себя врач. Разве такие люди заслуживают снисхождения? Каждый из них приговорен к смертной казни за совершенное им серьезное преступление, а какие преступления скрывались у них в прошлом, знали только они и Аллах. Если Моуди и испытывал к ним жалость, это было всего лишь следствием его медицинского образования, заставлявшего смотреть на каждого, как на человека, независимо от содеянного им. Это он сможет преодолеть. Грабители, воры, педерасты - все они нарушили законы страны, установленные Аллахом, и если эти законы были суровыми, то, по крайней мере, справедливыми. А если обращение с ними казалось по западным меркам жестоким - у европейцев и американцев самое странное представление о человеческих правах, - то как относительно прав их жертв, подумал Моуди. Ничего не поделаешь, решил он, отстраняясь от стоящих перед ним людей. "Международная амнистия" уже давно перестала жаловаться на условия содержания заключенных в иранских тюрьмах. Может быть, им лучше бы подумать о других вещах, например, о том, как обращаются с правоверными в других странах. Здесь не было Жанны-Батисты, она мертва, и это записано в бесконечных колонках судеб тех, кто ушли из этого мира. Остается лишь увидеть, окажутся ли судьбы вот этих написанными той же рукой в книге живых и мертвых. Моуди кивнул старшему охраннику, и он закричал на своих новых "санитаров". Даже в их позах был вызов, заметил врач. Ну что ж, посмотрим, как изменится их поведение.
      Все преступники из второй группы прошли обработку. Их раздели, помыли, подвергли дезинфекции, побрили и одели в зеленую форму санитаров с номерами на спинах. На ногах у них были матерчатые шлепанцы. Вооруженные охранники подвели их к двери воздушного шлюза, внутри которого находились армейские медики и один охранник с пистолетом в руках, защищенных толстыми перчатками.
      Моуди вернулся в комнату службы безопасности, чтобы наблюдать за происходящим по замкнутой телевизионной системе. На черно-белых экранах он видел, как преступники идут по коридору, с любопытством озираясь по сторонам несомненно, в поисках возможности скрыться. Все они то и дело поглядывали на охранника, шедшего в четырех метрах позади. Каждому из них вручили по пластиковому ведру с простейшими принадлежностями для ухода за больными. Ведра тоже были пронумерованы.
      Преступники были удивлены тем, что медики одеты в защитные костюмы, но тем не менее продолжали идти вперед, шаркая ногами, и остановились только при входе в палату, где содержались пациенты. Должно быть, почувствовали запах или что-то увидели. Как бы заторможенно они не реагировали на происходящее, один из них наконец понял, куда их ведут...
      На экране было видно, как армейский санитар показал на преступника, остановившегося в дверях. Тот заколебался, потом бросил на пол ведро, поднял руку, сжатую в кулак, и что-то закричал. Остальные замерли, глядя на него, ожидая, что последует дальше. Затем в углу экрана показался охранник. В его вытянутой руке был пистолет. С расстояния в два метра он выстрелил прямо в лицо преступника. Странно было видеть выстрел, но не слышать его. Тело рухнуло на кафельный пол, оставив на серой стене черные капли крови. Стоявший рядом санитар ткнул пальцем в сторону одного из преступников, тот быстро нагнулся, подобрал упавшее ведро и вошел в палату. Дальнейших дисциплинарных мер не потребовалось. Моуди переключился на другой экран.
      Здесь изображение было цветным, да и понятно почему. Кроме того, с помощью дистанционного управления камеру в палате можно было поворачивать, увеличивать изображение. Моуди направил ее на койку в углу - пациент номер один. Только что вошедший новый "санитар" с цифрой один на спине замер у койки, держа в руке ведро и глядя на пациента, не понимая, что перед ним. В палате имелся и микрофон, но он был ненаправленного действия, и служба безопасности давно выключила его, потому что доносящиеся звуки были слишком ужасными для тех, кто могли слышать их. Как и следовало ожидать, в худшем состоянии находился приговоренный за религиозные преступления. Однако он молился, пытаясь утешить тех, кто находились рядом. Он даже попробовал убедить остальных присоединиться к нему в молитве, но эти люди не относились к числу ждущих милости от Всевышнего, даже при самых благоприятных обстоятельствах, да и молитвы, которые он читал, были им непонятны.
      "Санитар" с минуту стоял у койки, глядя на пациента, приговоренного к смерти за убийство и прикованного за ногу к кровати.
      Моуди еще больше увеличил изображение и навел камеру на кандалы, чтобы проверить, протерли ли они кожу больного. На матрасе рядом с кандалами виднелось пятно крови. Человек на койке - приговоренный к смерти преступник, напомнил себе Моуди - медленно корчился, и "санитар" вспомнил, наконец, зачем его прислали сюда. Он надел пластмассовые перчатки, окунул губку в ведро и протер ею лоб умирающего. Пришедшие один за другим последовали его примеру, и армейские медики покинули палату.
      В уходе за больными сложности не было, да его и не требовалось, так как они уже выполнили свою часть эксперимента. Не нужно было делать внутривенных вливаний, вводить иглы, заниматься уколами, так что не приходилось заботиться об острых предметах. Заболев лихорадкой Эбола, они подтвердили предположение, что вирусы штамма Маинги способны распространяться по воздуху, и теперь оставалось лишь убедиться, что эти вирусы не ослабли и способны к дальнейшему размножению.., путем того же воздушного переноса, которым были заражены пациенты из первой экспериментальной группы преступников. Большинство "санитаров" исполняли свою работу, но делали это неумело и грубо, протирая тела умирающих быстрыми и резкими движениями. Только один или два преступника жалели пациентов и старались не причинять им боли. Может быть, Аллах заметит это сострадание и через десять дней, когда наступит их время умирать, проявит к ним милосердие.
      ***
      - Школьные табели, - сказала Кэти, когда Джек вошел в спальню.
      - Хорошие или плохие? - спросил ее муж.
      - Сам посмотри, - предложила она.
      Ага, подумал президент, забирая табели детей из протянутой к нему руки. В приложенных к учебным табелям кратких комментариях - каждый учитель написал несколько фраз, чтобы объяснить выставленную оценку, - говорилось, что за последние недели качество домашней работы заметно улучшилось. Значит, агенты Секретной службы действительно помогают детям с домашними заданиями, понял Джек. С одной стороны, это показалось ему забавным. С другой - посторонние люди выполняли работу отца, и при этой мысли его сердце болезненно сжалось. Преданность агентов всего лишь показывала, что он сам не выполняет отцовских обязанностей и недостаточно заботится о своих детях.
      - Если Салли действительно хочет поступить в Университет Хопкинса, ей нужно уделить больше внимания естественным дисциплинам, - заметила Кэти.
      - Она еще ребенок. - Для своего отца Салли навсегда останется маленькой девочкой, которая...
      - Она растет... И знаешь что? Салли проявляет интерес к одному футболисту. Его зовут Кенни, за ним бегают все девчонки, - сообщила Кэти. - Длинноволосый. Прическа длинней моей.
      - Проклятье, - недовольно пробормотал Джек.
      - Меня удивляет, что ей потребовалось столько времени. Я начала встречаться с мальчишками, когда мне было...
      - Я не хочу слышать об этом.
      - Но вышла-то я замуж за тебя, правда? - Она многозначительно посмотрела на Джека. - Господин президент...
      - С тех пор прошло немало времени, - повернулся к ней Джек.
      - ., а не перебраться ли нам в спальню Линкольна? - предложила Кэти. Джек посмотрел на ее ночной столик. Там стоял стакан. Перед его приходом она успела выпить пару коктейлей. Значит, завтра у нее не будет операций.
      - Он никогда не спал там, детка. Спальню называют так, потому что...
      - Из-за картины. Я знаю. Но мне нравится кровать, - улыбнулась она. Кэти положила свои записки и сняла очки, которыми пользовалась при чтении, затем протянула руку - совсем как маленький ребенок, который просит, чтобы его взяли на ручки и приласкали. - Знаешь, я по крайней мере уже неделю не занималась любовью с самым могущественным мужчиной в мире.
      - А как твой месячный цикл? - Кэти никогда не пользовалась противозачаточными таблетками.
      - Причем тут цикл? - спросила она. Странно, пронеслось в голове Джека, раньше у нее все происходило как по часам.
      - Неужели ты хочешь еще одного...
      - А что, если это не имеет никакого значения?
      - Но тебе только сорок, - возразил президент.
      - Подумать, как мило с твоей стороны напоминать мне об этом! К тому же мне далеко до этого юбилея. Что тебя беспокоит?
      - Да ничего, пожалуй. - Джек задумался на минуту. - Я ведь так и не нашел времени для стерилизации, верно?
      - Нет, ты даже не говорил с Пэт по этому поводу, хотя и собирался, а если сделаешь это сейчас, - на лице первой леди появилась лукавая улыбка, сообщение об этом появится во всех газетах. Может быть, даже захотят вести прямую передачу по телевидению о каждом этапе. Арни одобрит это как хороший пример решения проблемы нулевого прироста населения. Вот только осложнится ситуация с национальной безопасностью...
      - Это почему?
      - Президента Соединенных Штатов просто кастрируют, и потому уважение к Америке резко упадет.
      Джек с трудом удержался от смеха. А вдруг охранники в коридоре услышат?
      - Почему это ты воспылала такой страстью?
      - Может быть, я сумела, наконец, почувствовать себя здесь как дома - а то и просто хочу тебя, - добавила она.
      И в это мгновение на ее ночном столике зазвонил телефон. Лицо Кэти исказилось в молчаливой ярости.
      - Алло? Слушаю, доктор Сабо. Миссис Эмори? Нет, не думаю... Ни в коем случае... Меня не интересует, беспокоится она или нет. По крайней мере до завтрашнего утра. Дайте ей что-нибудь, чтобы заснула... Не снимайте бинты, пока я не осмотрю ее. И запишите все это в историю болезни, она слишком любит жаловаться. Совершенно верно. Спокойной ночи, доктор. - Кэти положила трубку и проворчала:
      - Речь идет об операции на хрусталике глаза, которую я недавно сделала, но если мы снимем бинты слишком рано...
      - Одну минуту, он позвонил тебе ..
      - В Уилмере есть номер нашего телефона.
      - Прямая линия к нам домой? - Этот канал связи даже не проходил через коммутатор, хотя, как и на всех телефонных линиях Белого дома, на нем стояла аппаратура прослушивания. Впрочем, может быть, и нет. Райан не спрашивал об этом и не особенно интересовался.
      - У них был телефонный номер нашего дома, правда? - спросила Кэти. - Я хирург, лечу больных, всегда нахожусь в пределах досягаемости, когда нужна пациентам - особенно таким, которые доставляют немало неприятностей.
      - Нас все время будут прерывать. - Джек лег рядом с женой. - Ты действительно хочешь еще одного ребенка?
      - Чего я действительно хочу, так это заняться любовью со своим мужем. Я теперь не могу быть такой разборчивой при выборе времени, верно?
      - Неужели все было так плохо? - Джек нежно поцеловал ее.
      - Да но я не сержусь на тебя. Ты делаешь все, что в твоих силах Напоминаешь наших новых профессоров - впрочем, они старше тебя. - Она погладила его по щеке и улыбнулась. - Если это случится, то пусть случится. Мне нравится быть женщиной.
      - А мне нравится, что у меня такая жена.
      Глава 27
      Результаты
      Некоторые из них имели дипломы психологов - широко распространенная и удобная специальность для служителей правопорядка. У нескольких были даже ученые степени бакалавров и магистров, а один агент личной охраны президента имел степень доктора философии, защитив диссертацию по специальности "разработка профилей преступников". Все отлично умели читать мысли; Андреа Прайс была одной из них. "Хирург" пошла к вертолету танцующей походкой. "Фехтовальщик" проводил ее до двери на первом этаже и поцеловал - поцелуй был традицией, а вот то, что они шли рядом и держались за руки - нет, по крайней мере, не последнее время. Прайс переглянулась с двумя агентами, и они прочитали мысли друг друга, как это часто делают полицейские. Они решили, что это благоприятный знак, - все, кроме Рамана, ничем не уступающего остальным в искусстве читать мысли, но настроенного пуритански. Он посвящал свободное время спорту, и Прайс представляла себе, как он каждый вечер сидит перед телевизором, наблюдая за баскетбольными матчами. Она подумала, что он, наверно, даже записывает на свой видеомагнитофон те матчи, которые почему-либо не может посмотреть. Ну что ж, в Секретной службе есть самые разные люди.
      - Что мне предстоит сегодня? - спросил президент, когда "Блэк хоук" оторвался от взлетной площадки.
      - "Хирург" в полете, - услышала Прайс в наушнике. - Все чисто, - доложили охранники, разместившиеся на крышах и балконах правительственных зданий вокруг Белого дома. С помощью биноклей они в течение часа осматривали периметр, как это делалось каждый день. За оградой были и обычные "постоянные зрители", как называли их агенты. Агенты знали всех в лицо. Это были люди, которые любили смотреть на происходящее вокруг Белого дома. Жизнь первой семьи страны, из кого бы она ни состояла, интриговала некоторых. Для них Белый дом был подлинной "мыльной оперой" Америки, чем-то вроде сериала "Даллас", только в гораздо большем масштабе, и обстоятельства, механизм жизни этого самого знаменитого жилого дома в мире привлекали их по причине, которую безуспешно пытались разгадать психологи Секретной службы, потому что для вооруженных агентов личной президентской охраны "постоянные зрители" представляли опасность одним своим существованием. Таким образом, снайперы на старом здании исполнительной власти и на Министерстве финансов знали всех в лицо, ежедневно разглядывая их в мощные объективы своих прицелов, знали и по именам, потому что среди них находились и агенты президентской охраны, иногда в облике бродяг, а иногда под видом простых прохожих. Время от времени "постоянных зрителей" провожали до мест, где они жили, проводили опознание и незаметное расследование. Те, у кого были замечены отклонения от нормы, подвергались более глубокому изучению, потому что у многих имелись странности и причуды, а потом агенты президентской охраны, посты которых находились за пределами Белого дома, осматривали их, стараясь обнаружить, есть ли у них оружие. Одним из методов негласного осмотра было столкновение с любителем "бега трусцой" сторонник здорового образа жизни, сбивший подозрительного прохожего с ног, бережно поднимал его и смущенно приносил извинения, сумев за несколько коротких секунд умело ощупать его одежду. Но на сегодня этой опасности тоже не было.
      - Вы разве не ознакомились с расписанием вчера вечером? - задала глупый вопрос Прайс, отвлеченная от выполнения своих обязанностей.
      - Нет, решил посмотреть телевизор, - соврал "Фехтовальщик", не подозревая, что агенты догадывались о том, что произошло в президентской спальне. Прайс увидела, что он даже не покраснел. Она тоже сохранила бесстрастное выражение. Даже президент должен иметь право на личную жизнь, подумала она, или по крайней мере на иллюзию личной жизни.
      - О'кей, вот мой экземпляр, - сказала она, вручая ему расписание предстоящего дня. Райан прочитал первую страницу, которая кончалась ланчем. Министр финансов приедет на завтрак сразу после вашей встречи с "Шулером", добавила Прайс.
      - Какую кличку вы дали министру финансов? - поинтересовался Райан, входя в Западное крыло.
      - "Торговец". Это не вызвало у него возражений, - сообщила Андреа.
      - Только не назовите его "Спекулянтом", а то он может обидеться, - пошутил Райан. А ведь совсем неплохо для раннего утра. Впрочем, трудно сказать. Агентам Секретной службы нравились почти все его шутки. Может быть, они просто старались быть вежливыми?
      - Доброе утро, господин президент. - Как всегда, когда Джек входил в Овальный кабинет, Гудли уже стоял в коридоре.
      - Привет, Бен. - Райан бросил расписание, быстро окинул стол взглядом в поисках важных документов, которые могли принести в его отсутствие, и опустился в кресло. - Давай.
      - Вы расстроили мой сегодняшний доклад тем, что говорили вечером со своими советниками. Мне прикатили отличную "телегу" на мистера Чанга. Я мог бы дать вам его подробное описание, но, думаю, вчера вы его уже слышали. - Президент кивнул, приглашая доктора Гудли продолжать.
      - О'кей, переходим к событиям в Тайваньском проливе. У Китайской Народной Республики там пятнадцать надводных кораблей, разбитых на две группы - в одной их шесть, в другой - девять. Если хотите, могу перечислить их состав, но это все фрегаты и эсминцы. Пентагон сообщает, что корабли развернуты в составе обычных соединений. Над районом маневров барражирует ЕС-135, ведущий электронную разведку. Кроме него, там у нас подводная лодка "Пасадена", она находится между двумя китайскими эскадрами, и еще две подлодки направляются туда из центральной части Тихого океана, их прибытие в район учений ожидается соответственно через тридцать шесть и пятьдесят часов. Главнокомандующий Тихоокеанским флотом адмирал Ситон намеревается использовать китайские маневры для своих целей, подробности сейчас уже на столе министра обороны Бретано. Я обсудил это по телефону, и у меня создалось впечатление, что адмирал Ситон хорошо знает свое дело.
      Что касается политических аспектов учений, китайское правительство в Тайбэе не принимает никаких официальных мер. Они изложили свою позицию в пресс-релизе, однако их военные поддерживают контакт с нашими через главнокомандующего Тихоокеанским флотом. Наши люди приедут на их посты наблюдения, - Гудли посмотрел на часы, - наверно, уже приехали. Госдепартамент не придает этому особого значения, но следит за развитием событий.
      - Какова общая картина? - спросил Райан.
      - Вероятно, обычные учения, но время их начала наводит на размышления. Впрочем, они не проявляют особой агрессивности.
      - И до тех пор пока не проявят, мы не примем ответных мер. Ну хорошо, сделаем вид, что не замечаем эти учения. При развертывании сил постараемся не привлекать внимания. Никаких пресс-релизов, никаких брифингов для средств массовой информации. Если будут задавать вопросы, отвечайте, что не придаем этому особого значения.
      - Ваши указания будут исполнены, господин президент, - кивнул Гудли и посмотрел в свои записи.
      - Теперь Ирак. И здесь у нас мало надежной информации. Местное телевидение ведет главным образом религиозные передачи, причем исключительно шиитского толка. Иранские священники, которых мы видели по телевидению около мечети, выступают один за другим. Новости, транслируемые по телевидению, носят почти исключительно религиозный характер. Ведущие телепрограмм заливаются как соловьи. С казнями покончено. У нас еще нет сведений о числе казненных, но можно предположить, что расстреляно не меньше сотни. Больше никого вроде бы не расстреливают. Руководство баасистской партии уничтожено. Среднее звено арестовано. Передаются сообщения о том, какое милосердие проявляет временное правительство к "менее важным преступникам" - это прямая цитата. Подчеркивается, что "милосердие" основано на религиозных принципах. Создается впечатление, что некоторые "менее важные преступники" вернулись к учению Иисуса Христа - извините, я хотел сказать Аллаха - слишком поспешно. То и дело показывают сцены, как они, сидя с имамом, осуждают свои проступки.
      Но есть и другие интересные сведения. Иранские военные активизировались. Армия усилила боевую подготовку. Мы перехватываем передачи по тактическим радиоканалам. Их содержание мало отличается от обычного, но объем резко вырос. В "Туманной долине" всю ночь сотрудники Госдепа изучали полученную информацию. Этим занимается заместитель госсекретаря по политическим вопросам Ратледж. Судя по всему, он заставляет УРИ из кожи вон лезть. - Управление разведки и исследований Государственного департамента являлось небольшим и бедным родственником спецслужб разведывательного сообщества, но в нем работала горстка отлично подготовленных и прекрасно знающих свое дело аналитиков, которые время от времени замечали кое-что, упущенное разведслужбами.
      - Они пришли к каким-нибудь выводам? - спросил Джек. - Я имею в виду аналитиков из ночной смены.
      - Нет. - "Конечно", мог бы добавить Гудли, но вовремя удержался. - Я буду говорить с ними примерно через час.
      - Там у них опытные специалисты, Бен, имей в виду. И обращай особое внимание на то, что скажет...
      - .. Берт Васко. Я знаю, - согласился Гудли. - Он действительно превосходно разбирается в этой проблеме, но чиновники с седьмого этажа Госдепа постоянно ставят ему палки в колеса. Я говорил с ним двадцать минут назад. Он считает, что нужно ожидать неожиданного поворота событий в ближайшие сорок восемь часов. И никто с ним не согласен. Никто, - подчеркнул "Шулер".
      - Но... - Райан откинулся на спинку кресла.
      - Но я не стал бы так уж решительно возражать против его оценки ситуации, босс. Наши аналитики из ЦРУ не согласны с ним. Госдеп отказывается поддержать его точку зрения - они даже не захотели сообщить мне его мнение, - я узнал это непосредственно от Васко, понимаете? Дело, однако, в том, что я не решился бы утверждать, что он ошибается. - Гудли сделал паузу, почувствовав, что тон его брифинга не походит на тот, которым надлежит пользоваться офицеру аналитической службы. - Нам следовало бы принять во внимание его точку зрения, босс. У Васко отличная интуиция. Кроме того, он не боится выражать свое мнение.
      - Скоро мы узнаем об этом. Прав он или нет, но я согласен с тобой, что он в Госдепе лучший специалист по Ираку. Позаботься о том, чтобы Адлер поговорил с ним, и передай Скотту: я не хочу, чтобы Васко мешали, независимо от того, как повернутся события.
      Бен выразительно кивнул и сделал пометку у себя в блокноте.
      - Итак, мы обеспечиваем Васко поддержку на высоком уровне. Я согласен с вами, сэр. Это может воодушевить остальных, и они захотят время от времени смелее выражать свои мнения, даже если те основаны только на инстинктивном толковании ситуации.
      - Какова позиция Саудовской Аравии?
      - От них ничего не поступило. Создается впечатление, будто они потрясены происшедшим и не знают, что предпринять. Мне кажется, что они боятся обратиться за помощью, пока у них не будет на это весомой причины.
      - В течение ближайшего часа свяжись с Али, - распорядился президент. - Мне хочется узнать его точку зрения.
      - Слушаюсь, сэр.
      - Передай ему, если он захочет поговорить со мной, - я готов в любое время дня и ночи, он мой друг, и я всегда найду для него минуту.
      - На этом я исчерпал все утренние новости, сэр. - Бен встал и посмотрел на президента. - Между прочим, кто выбрал для меня эту кличку "Шулер"?
      - Мы, - донесся голос Прайс из дальнего угла комнаты. - Это из вашего досье. Насколько нам известно, будучи студентом, вы неплохо играли в покер.
      - Тогда я не буду говорить вам, как называла меня подруга, - ответил исполняющий обязанности советника по национальной безопасности, направляясь к двери.
      - Я не знал этого, Андреа, - заметил Райан.
      - Он даже выигрывал немалые деньги в Атлантик-сити. Все недооценивают его из-за возраста. Сэр, приехал "Торговец".
      Райан посмотрел на расписание. Ясно, Уинстон будет говорить о предстоящем выступлении перед Сенатом. Президент еще раз прочитал расписание своих утренних встреч, а тем временем стюард поставил на стол поднос с легким завтраком.
      - Господин президент, к вам министр финансов, - объявила Прайс у боковой двери, ведущей в коридор.
      - Спасибо. Можете идти. - Райан встал из-за стола навстречу Джорджу Уинстону.
      - Доброе утро, сэр, - произнес министр финансов. Он был в сшитом на заказ костюме, а в руке держал папку. В отличие от президента министр финансов привык носить костюм. Джек снял пиджак и положил его на письменный стол. Они сели на диванчики по обе стороны кофейного столика.
      - Ну как дела в доме напротив? - спросил Райан, наливая себе кофе. Этим утром кофе был обычным, с кофеином.
      - Работай моя брокерская фирма, как Министерство финансов, Комиссия по биржевым операциям и ценным бумагам прибила бы мою шкуру к двери амбара, голову поставила бы на каминную доску, а задницу упрятала в Ливенуортскую тюрьму на неопределенный срок. Я собираюсь.., черт побери, уже вызвал парней из своей фирмы в Нью-Йорке. В министерстве слишком много чиновников, работа которых в том только и заключается, что они смотрят друг на друга и убеждают себя, каким важным делом заняты. Я так и не смог найти хотя бы одного человека, который отвечал бы за что-то. Черт побери, в "Коламбус групп" мы часто принимаем решения после коллективного обсуждения, но, клянусь Господом, мы все-таки принимаем решения вовремя, они играют свою роль на рынке ценных бумаг. В министерстве слишком много чиновников, спихивающих дела друг на друга, господин прези....
      - Зови меня Джеком, Джордж, по крайней мере, в этом кабинете. Я... - Дверь из секретарской комнаты открылась и вошел фотограф с "никоном" в руках. Он не произнес ни слова, да и вообще редко говорил. Фотограф принялся за работу. Райан уже знал, что нужно просто делать вид, будто его здесь нет. Чертовски удобная крыша для шпиона, подумал он.
      - Хорошо. Итак, Джек, насколько крутые меры можно принять? - спросил "Торговец".
      - Я ведь уже говорил тебе. Ты возглавляешь министерство и сам распоряжаешься там. Только предупреждай меня о своих намерениях.
      - Тогда я так и сделаю. Я намерен сократить штат министерства и сделать его похожим на деловое предприятие. - Наступило молчание. - И намерен переделать Налоговый кодекс. Боже мой, еще два дня назад я даже не подозревал, насколько он запутан. Я пригласил юристов...
      - Налоговый кодекс должен приносить достаточно денег государству, чтобы доходы покрывали расходы. Мы не можем позволить себе игр с бюджетом. Ни у кого из нас нет еще достаточного опыта, и пока не будет заново создана палата представителей... - Фотограф сделал последний снимок, поймав президента в выразительной позе - обе руки вытянуты над кофейным столиком - и ушел.
      - Тебе гарантировано место на обложках журналов, как героя самой привлекательной фотографии месяца, - засмеялся Уинстон. Он взял с подноса булочку и начал намазывать ее маслом. - Так вот, мы построили статистические модели. Результат в отношении доходной части бюджета не изменится, Джек, зато наверняка увеличится объем средств, которые можно использовать.
      - Ты уверен? Разве тебе не нужно изучить все...
      - Нет, Джек. Мне не нужно заниматься изучением материалов. Я назначил Марка Ганта своим помощником. Он знает методы компьютерного моделирования лучше всех, с кем мне доводилось встречаться. Всю прошлую неделю он потратил на то, что пережевывал информацию за последние.., разве тебе не говорили об этом? В министерстве непрерывно велась работа по поиску наиболее оптимального варианта Налогового кодекса. Ты говоришь об изучении. Стоит мне поднять телефонную трубку, и через полчаса у меня на столе отчет в тысячу страниц о налоговой системе в 52-м году, о влиянии ее на все отрасли экономики, вместе со сравнительным анализом аналогичных исследований в 60-м. - Министр финансов задумался. - Так каков же результат? Работа на Уолл-стрите намного сложнее, но там применяются более простые модели, и они решают все проблемы. Почему? Да потому, что они проще. И я собираюсь сказать об этом Сенату через полтора часа - с твоего разрешения.
      - Ты уверен, что дело обстоит именно так, Джордж? - спросил президент. Это один из самых трудных моментов в его работе, может быть, самый трудный. Президент не в состоянии проверить все, что делается от его имени, - проверить даже сотую долю этого было бы героизмом. Тем не менее ему приходится нести за все ответственность. Именно сознание этого сводило деятельность многих президентов к попыткам проверять как можно больше и к последующему провалу.
      - Джек, я настолько уверен в этом, что готов рискнуть деньгами моих вкладчиков.
      Их взгляды встретились над столиком. Каждый понимал ответственность друг друга. Президент мог ответить, что благополучие нации гораздо важнее, чем те несколько миллиардов долларов, которыми распоряжается "Коламбус групп", но удержался. Уинстон создал свою инвестиционную компанию с нуля. Подобно Райану, он родился в простой семье и сумел добиться огромных успехов в условиях жесточайшей конкуренции, пользуясь только незаурядным умом и кристальной честностью. Деньги, доверенные ему вкладчиками, являлись для него большей ценностью, чем собственные, и поскольку это неизменно было нерушимым законом в его компании, Уинстон стал владельцем колоссального состояния и приобрел громадное влияние в финансовых кругах, но все время помнил, как и почему добился этого. Первое важное заявление, с которым Райан собирался обратиться к народу, будет основываться на здравом смысле и честности Уинстона. Президент задумался и затем кивнул.
      - Тогда действуй, "Торговец", - сказал он.
      И тут у Уинстона возникли сомнения. На Райана произвело большое впечатление, что даже такой влиятельный государственный деятель, как министр финансов, на момент заколебался и его следующая фраза не была столь уверенной, как предыдущая.
      - Ты знаешь, Джек, с политической точки зрения это вызовет...
      - Скажи, Джордж, то, с чем ты собираешься обратиться к Сенату, принесет пользу стране в целом? - прервал его президент.
      - Да, сэр! - уверенно воскликнул Уинстон.
      - Тогда ты не должен колебаться.
      Министр финансов вытер губы салфеткой с монограммой Белого дома и снова опустил взгляд.
      - После того как все это закончится и мы вернемся к нормальной жизни, нам нужно найти способ работать вместе. Таких людей, как мы с тобой, не так уж много, Джек.
      - Вообще-то их гораздо больше, чем ты думаешь, - задумчиво заметил президент. - Дело всего лишь в том, что они остаются в стороне. Знаешь, от кого я узнал это? От Кэти, - признался Джек. - Стоит ей допустить промах, и человек навсегда ослепнет, но она не может отказаться от помощи больным, верно? Только представь себе - ты допускаешь ошибку, и кто-то теряет зрение или умирает.