—  Merci. —Связь снова прервалась.
      — Толково придумано, — заметил Нунэн. — Они будут держать две камеры наблюдения на автобусе, чтобы мы не воспользовались им для прикрытия группы спасения. Наверно, прибегнут к технике альпинистов при посадке заложников в автобус. — Несчастные ублюдки,подумал он, но промолчал.
      — Медведь, это Шесть, — вызвал Кларк.
      — Медведь слушает, Шесть, конец.
      — Начинаем через пять минут.
      — Понял, вечеринка через пять.

* * *

      Мэллой повернулся в кресле. Чавез услышал разговор и поднял руку с раздвинутыми пальцами.
      — Радуга, это Шесть. Приготовиться, повторяю, приготовиться. Начинаем операцию через пять минут.
      Под землей Ковингтон вел троих своих людей на восток, к лестнице замка. Тем временем инженер отключил камеры наблюдения. Подрывник группы прикрепил небольшой заряд к нижней части пожарной двери и кивнул боссу.
      — Группа-1 готова.
      — Винтовка Два-Один готова и на цели, — сказал Джон-стон.
      — Винтовка Два-Два готова, но цели пока нет, — сообщил Вебер Кларку.
      — Третий, это Первый, — донеслось из сканера в командном центре.
      — Слушаю, Первый, — ответил часовой на крыше замка.
      — Что-нибудь происходит?
      — Нет, Первый, полиция остается на прежнем месте. Вертолет где-то летает, но ничего не делает.
      — Автобус подъедет через пятнадцать минут. Смотри повнимательнее.
      — Буду смотреть, — обещал Третий.
      — О'кей, — произнес Нунэн в командном центре. — Это отметка времени. Мистер Первый вызывает мистера Третьего примерно каждые пятнадцать минут. Никогда не больше восемнадцати и не меньше двенадцати. Итак...
      — Да, — кивнул Кларк. — Приступаем?
      — Почему бы нет, — сказал Стэнли.
      — Радуга, это Шесть. Вперед и действуйте. Повторяю, действуйте сейчас!
       * * *
      На борту «Ночного ястреба» сержант Нэнс двигался налево и направо, отодвигая боковые двери. Он показал стрелкам большой палец, и они вернули знак, показывая, что понимают. Каждый стрелок прицепил конец троса к кольцу на своем поясе. Затем все повернулись лицами внутрь, опираясь на носки башмаков, так что тела висели снаружи вертолета.
      — Сержант Нэнс, я дам знак, когда мы будем на месте.
      — Понял, сэр, — ответил механик, присев на корточки в пустой теперь середине пассажирского отсека, с руками, распростертыми к людям на обеих сторонах.

* * *

      — Андре, спустись вниз и посмотри на дворе, — приказал Рене. Андре сразу пошел вниз, держа свой «узи» в обеих руках.
      — Кто-то только что вышел из комнаты, — сказал Нунэн.
      — Радуга, это Шесть, один объект вышел из командного центра.

* * *

      Восемь, подумал Чавез. Нужно убить восемь объектов. Остальные двое будут добычей снайперов.

* * *

      Последние двести метров самые трудные, подумал Мэллой. Он ощущал покалывание в руках, сжимающих рычаг управления, и сколько бы раз он ни проделывал это, сейчас не учение. О'кей...Он опустил нос вертолета, направляясь к замку, и теперь, без ходовых огней, машина будет всего лишь тенью, немного темнее ночи — еще лучше то, что четырехлопастный несущий винт издавал ненаправленный шум. Кто-то может услышать его, но определить источник шума нереально — и ему требовалось всего несколько секунд.

* * *

      — Винтовка Два-Один, приготовиться.
      — Винтовка Два-Один на цели, Шесть, — доложил Джонстон. Его дыхание успокоилось, и локти слегка сдвинулись, так что теперь только кость, а не мышцы, находились в контакте с ковриком, на котором он лежал. Даже прохождение крови по артериям могло помешать прицеливанию. Перекрестие телескопического прицела застыло чуть впереди уха часового. — На цели, — повторил он.
      — Огонь, — донеслось из крошечного наушника. Скажи спокойной ночи, Грейси,пронеслось у него в мозгу.
      Указательный палец легонько потянул за спусковой крючок, который внезапно двинулся назад, и струя белого пламени выплеснулась из дула винтовки. Вспышка на мгновение закрыла изображение, затем исчезла в тот момент, когда он увидел попадание пули. Легкое облачко сероватого пара вылетело из дальней стороны головы, и тело опустилось прямо вниз, словно это была марионетка с перерезанными нитями. Никто внутри здания не услышит выстрела сквозь окна с толстыми стеклами и каменные стены, с расстояния больше трехсот метров.
      — Винтовка Два-Один. Цель поражена. Цель поражена. Центр головы, — доложил Джонстон.
      — Это смерть, — выдохнул лейтенант в интерком. Из вертолета уничтожение головы часового выглядело очень впечатляюще. Это была первая смерть, которую он видел, и она показалась ему как что-то из фильма, не из реальной жизни. Цель не была для него живым существом и не будет теперь никогда.
      — Да, — согласился Мэллой, потянув на себя ручку управления. — Сержант Нэнс — время!
      В хвостовом отделении руки сержанта двинулись к бортам. Вертолет замедлил полет, Мэллой идеально выполнял свой маневр кресла-качалки.
      Чавез оттолкнулся ногами от борта вертолета и соскользнул по тросу. Прошло меньше двух секунд не совсем свободного падения, прежде чем он сжал руки, чтобы замедлить спуск, и его черные сапоги с резиновыми подошвами легко коснулись плоской крыши замка. Он немедленно отпустил трос и увидел, что остальные стрелки сделали то же самое. Эдди Прайс подбежал к телу часового, пнул сапогом его голову и повернулся, показывая командиру поднятый большой палец.
      — Шесть, это старший Группы-2. Мы на крыше. Часовой мертв, — произнес он в микрофон. — Приступаем. — Сказав это, Чавез посмотрел на своих людей и указал на периферию крыши. «Ночной ястреб» исчез в темноте, словно совсем не останавливался над крышей.
      Крыша замка была окружена низкой стеной с амбразурами, обычной для таких строений. За каждым бойцом был закреплен один такой выступ, и они сосчитали их на пальцах, так что каждый прошел к своему выступу. Этой ночью каждый стрелок надел петли альпинистских веревок на выступ, затем ступил в амбразуру. Когда все были готовы, они подняли руки. Чавез сделал то же самое, потом опустил руку, оттолкнулся от крыши и соскользнул вниз по веревке, остановившись в метре, справа от окна, встав ногами на стене. Пэдди Конноли опустился с другой стороны окна и начал прикреплять центритовый детонирующий шнур вокруг краев, и на одном крае вставил радиодетонатор. Затем Пэдди перешел на левую сторону, раскачиваясь на веревке, словно это была лиана в джунглях, и сделал то же самое на другом окне. Остальные солдаты достали шумовые и ослепляющие гранаты и подняли их в руках.
      — Старший Два-Шесть. Свет!
      В командном центре инженер снова отключил питание от замка.
      Солдаты Группы-2, находящиеся снаружи окон, увидели, как окна потемнели, затем, через одну-две секунды загорелись аварийные лампы, закрепленные на стене. Они походили на автомобильные фары, их света было недостаточно, чтобы осветить комнату. Телевизионные мониторы тоже потемнели.
      —  Merde,— выругался Рене, сел и протянул руку к телефону. Если они хотят продолжать свои игры, то он... Рене показалось, что видит какое-то движение за окном, и он повернулся, чтобы рассмотреть повнимательнее.
      — Группа-2, это старший. Пять секунд... четыре... три — На счет «три» солдаты, которые держали ослепляющие гранаты, выдернули чеки, положили гранаты к окнам и отвернулись. — Два... один... огонь!
      Сержант Конноли нажал на кнопку, и два окна оторвались от стены силой взрыва.
      Через долю секунды еще три окна влетели внутрь под напором стены шума и ослепляющего огня. Они пролетели через комнату ливнем стеклянных и свинцовых осколков, тремя метрами миновав детей в углу.
      Рядом с Чавезом главный сержант Прайс бросил внутрь еще одну гранату, которая взорвалась, ударившись об пол. Затем Чавез оттолкнулся от стены и влетел в комнату через окно, его «МР-10», нацеленный в комнату обеими руками. Он неудачно ударился об пол, упал на спину не в состоянии удержать равновесие и почувствовал, как сапоги Прайса приземлились ему на левую руку. Чавез перекатился, вскочил на ноги и бросился к детям. Они кричали от испуга, закрыв глаза и уши от грохота и вспышки гранат. Но сейчас не было времени беспокоиться об этом.
      Прайс приземлился лучше, сделал шаг направо, но повернулся, чтобы осмотреть комнату. Вот он, бородатый, с «узи» в руках. Прайс до предела выдвинул вперед свой «МР-10» и выпустил короткую очередь из трех выстрелов прямо ему в лицо с трех метров. Бесшумные звуки выстрелов скрыли силу ударов пуль.
      Осо Вега выбил окно одними ногами и, к удивлению обоих, приземлился прямо на субъекта, но Вега был готов к неожиданностям, а террорист — нет. Левая рука Осо ударила его в лицо, будто сама по себе с такой силой, что превратила его в кровавую кашу, а очередь из трех десятимиллиметровых выстрелов докончила дело.
      Рене сидел за столом, держа в руке телефонную трубку. Он протянул руку к лежащему рядом пистолету, но Пирс выстрелил ему в висок с шести футов.
      В дальнем углу Чавез и Прайс остановились, их тела закрывали теперь детей от террористов. Динг опустился на колено, подняв свой автомат, и осматривал комнату в поисках целей. Полутьма комнаты теперь ожила из-за движущихся теней. Луазель оказался за спиной объекта, причем настолько близко, что мог коснуться его головы дулом автомата, что он и сделал. Из-за близости выстрел был простым, но кровь и мозг разлетелись по всей комнате.
      Террорист в углу поднял свой «узи» и нажал на спусковой крючок, выпустив длинную очередь в сторону детей, но Чавез и Прайс уже стреляли в него, затем к ним присоединился МакТайлер, и террорист рухнул на пол изуродованной массой.
      Другой террорист открыл дверь и пробежал через нее, преследуемый пулями стрелка, который промахнулся и попал в металлическую дверь, осыпав убегающего террориста тучей осколков. Он побежал вниз, спасаясь от выстрелов, повернул за один угол, затем за другой и попытался остановиться, когда увидел перед собой черную фигуру.
      Это был Питер Ковингтон, ведущий вверх свою группу. Он услышал шум его шагов, остановился и прицелился. Когда удивленное лицо появилось в его прицеле, он выстрелил, затем продолжил подъем.
      В комнате оставались еще три террориста. Два спрятались за письменными столами, причем один поднял свой «узи» над головой и открыл беспорядочную стрельбу. Майк Пирс перепрыгнул через стол, вывернулся в воздухе и выстрелил три раза, в бок и в спину. Затем Пирс приземлился и выпустил короткую очередь в затылок. Другого, прячущегося под столом, застрелил в спину Пэдди Конноли. Последний, оставшийся в живых, встал и начал стрелять из своего автомата. Его прикончили очереди не меньше чем четырех стрелков.
      Тут открылась дверь, и вошел Ковингтон. Вега ходил по комнате, отбрасывая ногой оружие от тел убитых террористов, и через пять секунд закричал:
      — Все чисто!
      — Чисто! — согласился с ним Пирс.
      Андре находился снаружи замка, на открытом месте и совсем один. Он повернулся, чтобы посмотреть на замок.
      — Дитер! — позвал снайпера по радио Гомер Джонстон.
      — Слушаю.
      — Ты можешь выбить оружие из его рук?
      Ответом был поразительно точный выстрел — пуля попала в автомат Андре чуть выше спусковой скобы. От мощного удара пули, выпущенной из «винчестера магнум» калибра 0,300, автомат «узи» едва не переломился пополам. Со своей позиции в четырехстах метрах Джонстон тщательно прицелился и сделал свой второй выстрел за время операции. Он навсегда будет рассматриваться как его худший выстрел. Через половину секунды семимиллиметровая пуля попала в объекта на шесть дюймов ниже грудины.
      Андре показалось, что ему нанесли убийственно мощный удар. Пуля с глубокой впадиной в головной части, распалась на осколки, разорвала селезенку и печень, и, продолжая двигаться дальше, вышла из тела чуть выше левой почки. Затем, после первоначального шока попадания пули, пришла волна боли. И через мгновение его ужасный крик огласил все сто акров Worldpark.

* * *

      — Проверь это, — сказал Чавез в командном центре.
      Его защитное снаряжение из кевлара имело два пулевых отверстия на груди. Они не были опасными, но весьма болезненными.
      — Время пить пиво «Миллер», — с широкой улыбкой пошутил Вега.
      — Командир, — докладывает Чавез. — Операция закончена. Дети — ах да, один ребенок пострадал, у него царапина на руке, — остальные в порядке. Все объекты в нокауте. Мистер К., можете снова включать свет.
      На глазах у Чавеза Осо Вега наклонился и поднял на руки маленькую девочку.
      — Привет, сеньорита! Пойдем искать твою mamacita ,а?
      —  Радуга!—  воскликнул Майк Пирс, полный восторга.—  Пусть все знают, что в городе появился новый шериф!
       — Ты чертовски прав, Майк! — Эдди Прайс сунул руку в карман, достал оттуда свою трубку и кисет хорошего кавендишского табака.
      Предстояло сделать еще кое-что. Вега, Пирс и Луазель собрали оружие, поставили на предохранитель и сложили на письменном столе. МакТайлер и Конноли проверили туалеты и другие соседние комнаты в поисках скрывшихся террористов, но не нашли никого. Скотти показал на дверь.
      — О'кей, давайте выводить детей, — сказал своим людям Чавез. — Питер, веди нас из замка!
      Ковингтон поручил своей группе открыть пожарную дверь и стоять на лестнице — по человеку на каждой площадке. Первым пошел Вега, неся в левой руке пятилетнюю девочку, а в правой продолжая держать свой «МР-10». Через минуту они вышли во двор.
      Чавез остался сзади, вместе с Эдди Прайсом глядя на стену. В том месте, где сидели дети, на стене виднелось семь пулевых отверстий, но все были высоко в сухой штукатурке.
      — Повезло, — сказал Чавез.
      — До некоторой степени, — согласился главный сержант Прайс. — Это стрелял тот, которого мы с тобой застрелили. Он просто стрелял и не целился — думаю, может быть, в нас, а не в детей.
      — Хорошая работа, Эдди.
      — Это верно, — согласился Прайс. После этого оба вышли из замка, оставив уборку тел полиции.

* * *

      — Командир, это Медведь, что происходит? Конец.
      — Операция закончена, среди наших потерь нет. Ты справился превосходно, Медведь, — сказал ему Кларк.
      — Понял и спасибо, сэр. Медведь на отдыхе. Конец. Мне нужно помочиться, — сказал офицер морской пехоты своему второму пилоту, ведя «Ночного ястреба» на восток в ангар.
      Гомер Джонстон почти бежал по ступенькам «пикирующего бомбардировщика», держа свою винтовку. Три раза он едва не упал. Затем он пробежал несколько сотен метров к замку. Там был врач в халате. Он смотрел на человека, в которого стрелял Джонстон.
      — Как он? — спросил сержант, когда подошел поближе. Ситуация выглядела достаточно ясной. Андре сжимал обеими руками живот, и руки были покрыты кровью, которая казалась черной при тусклом освещении.
      — Он не выживет, — сказал доктор Вейлер. Может быть, если бы они были в операционной палате госпиталя прямо сейчас, у него был бы крохотный шанс, но он истекал кровью из растерзанной селезенки, и его печень была, наверное, разорвана тоже... И таким образом, в отсутствие печени для пересадки у него не было ни малейшей надежды. Единственное, что мог сделать для него Вейлер, это укол морфия, который бы ослабил боль. Он опустил руку в медицинскую сумку за шприцем.
      — Это тот, который застрелил маленькую девочку, — сказал доктору Джонстон. — Думаю, что мой прицел немного сбился, — продолжал он, глядя в открытые глаза террориста и на его лицо, искаженное гримасой нечеловеческой боли. Послышался мучительный стон. Если бы это был олень или лось, Джонстон положил бы конец его страданиям пистолетным выстрелом в голову или шею, но так не полагается делать с человеческими целями. Умирай медленно, ублюдок,подумал он. Сержант был разочарован тем, что доктор сделал ему инъекцию против боли, но врач давал клятву выполнять свой долг, подобно тому, как он выполнял свой.
      — Очень низко попал, — сказал Чавез, подходя к последнему, еще живому террористу.
      — Наверное, я слишком резко дернул за спусковой крючок, — произнес снайпер.
      Чавез посмотрел прямо в его глаза.
      — Да, наверное. Собирай свое снаряжение.
      — Через минуту. — Глаза террориста сделались мягкими, когда морфий начал действовать, однако руки по-прежнему стискивали живот, и под спиной растекалась лужа крови. Наконец, его глаза посмотрели на Джонстона в последний раз.
      — Доброй ночи, Грейси, — тихо сказал стрелок. Через десять секунд он смог повернуться и направиться обратно к «пикирующему бомбардировщику», чтобы собрать оставшееся снаряжение.
      В медицинском пункте лежала куча испачканных трусиков и сидело немало детей, все еще с широкими глазами от пережитого шока. Они прошли через кошмар, который будут переживать еще много лет. Солдаты «Радуги» старались успокоить их. Забинтованной была только одна рана, скорее царапина, у маленького мальчика.
      Центурион де ла Круз все еще оставался здесь, отказавшись от эвакуации. Солдаты в черном сняли с себя защитное снаряжение, поставили его у стены, и он увидел на их форменных куртках крылья парашютистов, американские, британские и германские, французские, а на их лицах удовлетворенное выражение солдат, которые хорошо выполнили свою работу.
      — Кто вы? — спросил он по-испански.
      — Извините, но я не могу сказать, — ответил Чавез. — Зато я видел на видеозаписи, что вы сделали. Вы поступили смело, сержант.
      — Вы тоже, как...
      — Меня зовут Чавез. Доминго Чавез.
      — Американец?
      —  Si.
      — Дети, кто-нибудь из них пострадал?
      — Только вот этот мальчик.
      — А преступники?
      — Они больше не будут нарушать законы, amigo.Никаких законов, — тихо сказал ему командир Группы-2.
      —  Виепо.— Де ла Круз протянул ему руку. — Было трудно?
      — Это всегда трудно, но мы готовимся к трудностям, и мои люди.
      — У них такой взгляд, — согласился де ла Круз.
      — У вас тоже. — Чавез повернулся. — Эй, парни, вот тот самый, кто выступил против них с мечом.
      — Вот как? — подошел Майк Пирс. — Я прикончил его за вас. Смелый поступок, парень.
      Пирс пожал ему руку. Следом подошли остальные солдаты и сделали то же самое.
      — Я был должен. Я был должен. — Де ла Круз встал и, хромая, вышел за дверь. Через пять минут он вернулся обратно за Джоном Кларком, держа в руках римское знамя.
      — Что это такое, черт побери? — спросил Чавез.
      — Орел легиона, VI Legio Victrix, — сказал ему центурион, держа его в одной руке. — Победоносный легион. Сеньор Деннис, con permiso?
      — Да, Франциско, — ответил менеджер парка с серьезным кивком.
      — С уважением от моего легиона, сеньор Чавез. Храните его в почетном месте.
      Динг взял его. Проклятая штука весила не меньше двадцати фунтов, покрытая золотом.
      — Это будет отличный трофей для клуба в Герефорде. Я обещаю тебе это, друг, — сказал он бывшему сержанту, посмотрев на Джона Кларка.
      Стресс теперь покидал их, на смену приходила радость и приподнятое настроение, которое скоро уступит место усталости. Солдаты смотрели на детей, которых они спасли, все еще тихих и напуганных ночью, но скоро их ждала встреча с родителями.
      Они услышали шум автобуса снаружи. Стив Линкольн открыл дверь и наблюдал, как взрослые выпрыгивали из нее. Он махнул рукой, указывая на медицинский пункт, и крики радости наполнили комнату.
      — Пора уезжать, — сказал Джон. Он тоже подошел и пожал руку де ла Крузу, пока солдаты выходили наружу.
      Выйдя на воздух, Эдди Прайс выполнил свою традицию. Его трубка была теперь набита, он достал кухонную спичку из кармана, провел ею по каменной стене медицинского пункта и зажег изогнутую трубку, сделанную из корня верескового дерева. Затем он сделал длинную победную затяжку, наблюдая за тем, как родители проталкиваются внутрь и другие проталкиваются наружу, обнимая своих детей, многие в слезах.
      Полковник Гамелен стоял около автобуса, но сейчас он подошел к солдатам.
      — Вы из Легиона? — спросил он.
      Луи Луазель взял на себя ответ на этот вопрос.
      — До некоторой степени, месье, — сказал он по-французски. Подняв голову, он увидел камеру наблюдения, направленную прямо на дверь, вероятно для того, чтобы запечатлеть такое событие, — родители, выходящие со своими детьми, многие останавливаются, чтобы пожать руки солдатам «Радуги». Затем Кларк увел их обратно в замок, где они спустились под землю. По пути полицейские Guardia Civil салютовали им, и солдаты специальных операций отвечали им тем же.

Глава 16
Открытие