Худ медленно пил кофе. Каждое утро он удобно устраивался на диване и размышлял о своей жизни. Худ пытался создать вокруг себя островок спокойствия. Между тем всегда оставалась тревожная лагуна. Неожиданно для него самого она оказалась заполнена страстью. На этот раз к Нэнси, с которой он встретился в Гамбурге спустя двадцать лет после их бурного романа. Страсть превратилась в костер на берегу его маленького острова - ночью он не давал ему спать, а днем отвлекал от дел.
      Изменить, однако, Худ ничего не мог. Если, конечно, не разрушить жизнь близких ему людей. Детей, для которых он давно являлся постоянным и надежным источником силы и эмоциональной стабильности. Жены, которая уважала его, верила ему и говорила, что любит. Может, так оно и было.
      Худ осушил чашку, сожалея о том, что последний глоток никогда не имеет такого великолепного вкуса, как первый. Ни в кофе, ни в жизни. Он поднялся, поставил чашку в раковину, вытащил из шкафа пиджак и вышел на яркий солнечный свет.
      Худ поехал на юго-восток, через Вашингтон, в штаб-квартиру Операционного центра, расположенную на военно-воздушной базе Эндрюс. Он продирался сквозь заторы, начиная мало-помалу раздражаться из-за обилия грузовиков и фургонов, спешащих развезти продукты к утренней распродаже. Худ подумал, что многие водители, как и он, проклинают дорожные пробки, хотя есть и такие, кто с удовольствием крутит руль и слушает хорошую музыку.
      Он включил кассету с песнями испанских цыган, любовь к которым перенял от родившегося на Кубе деда. Машина наполнилась романскими лирическими страданиями. Слов Худ не понимал, но страстность исполнения ему импонировала. Купаясь в пленительных звуках, он в очередной раз попытался заполнить брешь в своем спокойствии.
      Глава 4
      Понедельник, семь часов восемнадцать минут утра Вашингтон, округ Колумбия
      Мэт Столл отвергал традиционные ярлыки, которыми награждали людей "его типа". Он ненавидел их наравне с хроническими оптимистами, необъяснимо высокими ценами на программное обеспечение и блюда, приправленные кэрри. С самого раннего детства, когда его считали вундеркиндом, - против чего" он, кстати, не возражал, - Мэт объяснял своим друзьям, что он не компьютерный червь, не очкарик и не яйцеголовый.
      Университет он окончил с лучшими показателями, и его тут же заманила к себе компания "Корпоративная Америка". Как бы то ни было, ему быстро надоело разрабатывать легко управляемые бытовые видеомагнитофоны или мониторы сердечной мышцы для домашних тренажеров. Столл мечтал работать с самыми современными компьютерами и спутниками и заниматься исследованиями, на которые у частной компании никогда не хватило бы денег.
      И еще он хотел работать со своим лучшим другом и бывшим одноклассником Стивеном Вайензом, возглавлявшим Национальное бюро аэрофотосъемки. Именно Вайенз и организовал для Столла встречу с людьми из Оп-центра. Он также обеспечил Столлу и его сотрудникам бесперебойный доступ к материалам НБА, чем вызвал раздражение и недовольство со стороны своих коллег из ЦРУ, ФБР и министерства обороны. Если бы им удалось доказать, что Оп-центр забирает львиную долю спутникового времени, гнев бюрократов был бы неописуем.
      В данный момент Вайенз поддерживал связь со Стол-лом в Оп-центре и Мэри Роуз в Турции и следил за тем, чтобы поступающие из белого трейлера данные проходили без искажений. Фотографии, сделанные с разведывательных спутников, заметно уступали изображениям НБА, поскольку разрешающая способность их мониторов была едва ли не в два раза ниже. Между тем информация поступала быстро и четко, а перехваченные НБА и РОЦем факсы и разговоры по сотовым телефонам практически не отличались по качеству.
      Закончив последний тест, Столл поблагодарил Мэри Роуз. Молодая женщина улыбнулась ему, Вайензу и отключилась. Вайенз остался на линии.
      Столл откусил пирожное и запил его травяным чаем.
      - Боже, как я люблю утро по понедельникам! Снова чувствуешь себя человеком.
      - Неплохо получилось, - сказал Вайенз. Прожевывая пропитанный кремом кусок, Столл произнес:
      - Сделаем пять или шесть таких штуковин, упрячем их в самолеты и корабли, и на всем земном шаре не останется места, которым мы не могли бы полюбоваться.
      - А меня тут же попрут с работы, - проворчал Вайенз.
      Столл посмотрел на лицо друга. Работал центральный из трех расположенных перед его столом экранов.
      - Охота на ведьм закончилась, - сказал Столл. - Никто никого не собирается выгонять.
      - Плохо ты знаешь сенатора Лэндвера, - откликнулся Вайенз. - Это маленькая собака с большой костью. Он объявил личный крестовый поход против прогрессивного финансирования.
      Прогрессивное финансирование... Надо признать, это была самая удачная уловка правительства. Если деньги выделяются на конкретные цели, а программа неожиданно меняется, средства положено возвращать. Три года назад Национальное бюро аэрофотосъемки получило два миллиарда долларов для разработки, строительства и запуска серии разведывательных спутников. Впоследствии проект закрыли. А деньги, вместо того чтобы возвратиться в бюджет, оказались расписаны по другим счетам НБА и исчезли. Оп-центр, ЦРУ и прочие правительственные агентства всеми силами пытались скрыть источники финансирования. Создавались небольшие, спрятанные от посторонних глаз "черные бюджеты". Эти деньги шли на оплату секретных разведывательных и военных операций. Они же использовались для проведения избирательных кампаний в конгресс США, благодаря чему конгресс не возражал против их существования. Но НБА зашло слишком далеко.
      Как только недавно попавший в сенат бывший бухгалтер Фредерик Лэндвер просмотрел счета Национального бюро аэрофотосъемки, он тут же доложил о своих подозрениях председателю государственного комитета по контролю за деятельностью разведки, Конгресс незамедлительно потребовал выдать ему оставшиеся деньги... с процентами, Под процентами подразумевались головы отвечающих за это дело людей.
      - Газетам нужна очередная сенсация, - сказал Столл. - Думаю, когда заголовки станут помельче, страсти быстро утихнут,
      - Заместитель министра обороны Хоукинс не разделяет твоего оптимизма, проворчал Вайенз.
      - О чем ты говоришь? Я видел Хоукинса вчера в новостях. Все, кто посмел намекнуть на перерасход денег, получили от него по носу.
      - А сам он подыскивает работу в частном секторе.
      - Что? - опешил Столл.
      - Прошло всего две недели после того, как прогрессивное финансирование всплыло на поверхность. Грядут большие неожиданности. - Вайенз обреченно поднял брови. - Мы действительно сели в лужу, Мэт. Я наконец получил своего "Конрада" и ничуть этому не рад.
      "Конрадом" назывался кинжал - неофициальная награда, вручаемая ежегодно на частных обедах наиболее отличившимся офицерам американской разведки. Оружие получило название в честь Джозефа Конрада, написавшего в 1907 году лучший шпионский роман "Секретный агент". Вайенз уже много лет добивался этой чести.
      - Думаю, тебе стоит переждать неприятности. Настоящего расследования не будет. Иначе им придется обнародовать слишком много секретов.
      - Мэт, - произнес Вайенз. - Это не все. Они хотят затребовать в суд наши дискеты.
      Последнее сообщение насторожило Столла. Его круглые, мясистые плечи медленно поднялись. Все дискеты были закодированы по времени и месту. Сразу же станет ясно, что Оп-центр получал непропорционально большую долю спутникового времени.
      - Информация достоверная?
      - Вполне, - пробурчал Вайенз.
      У Столла неожиданно заурчало в животе.
      - Ты же... ты же не сам это выяснил?
      "Не дай Бог он решил проследить за Лэндвером", - в ужасе подумал Столл.
      - Пожалуйста, Мэт, - взмолился Вайенз.
      - Просто хотел убедиться. Под давлением обстоятельств люди совершают неожиданные поступки.
      - Только не я, - огрызнулся Вайенз. - Дело в том, что, когда заварится эта каша, я не смогу тебе помогать. Придется обеспечивать другие отделы.
      - Я понимаю, - сказал Столл. - Не переживай. Вайенз улыбнулся.
      - У меня в досье написано, что я никогда не переживаю. В самом худшем случае перейду на другую работу.
      - Ладно, - сказал Столл и взглянул на часы в углу экрана. - В семь тридцать я должен докладывать боссу, как работают наши филиалы. Может, пообедаем сегодня? За счет Оп-центра?
      - Я пообещал своей, что мы куда-нибудь сходим.
      - Отлично, - откликнулся Столл. - Тогда я заберу вас обоих. Во сколько?
      - Как насчет семи?
      - Договорились.
      - Учти, жена собиралась ужинать при свечах и при этом держаться за руки. Если мероприятие не удастся, она меня убьет.
      - Чем обрадует Лэндвера. Увидимся в семь. Столл отключился. На душе у него скребли кошки. Да, Вайенз обеспечил им доступ к Национальному бюро аэрофотосъемки, но Оп-центр мог оправдать этот доступ, только сославшись на какой-нибудь кризис.
      Столл позвонил помощнику Худа Багзу Бенету и узнал, что шеф только что прибыл. Толстеющий руководитель технического отдела торопливо проглотил пирожное и вышел из кабинета.
      Глава 5
      Понедельник, два часа тридцать минут дня Камышлы, Сирия
      Ибрагим проспал момент, когда машина плавно остановилась. Проснулся он, как всегда, неожиданно.
      - Имши! Имши! - крикнул он, испуганно оглядываясь по сторонам.
      Юсеф и Али по-прежнему играли в карты на заднем сиденье. Взгляд Ибрагима остановился на круглом, темном лице брата, по которому струились ручьи пота.
      - Доброе утро, - неприветливо проворчал Махмуд. Ибрагим снял темные очки и протер глаза.
      - Махмуд... - произнес он с видимым облегчением.
      - Ну да, - насмешливо улыбнулся брат. - А ты кого ожидал увидеть?
      Ибрагим бросил очки на приборную доску.
      - Не знаю. Я не мог разглядеть лицо. Знаешь, как бывает во сне. Мы были на рынке, и меня куда-то послали.
      - Наверное, за новой машиной или самолетом, - предположил Махмуд. Ибрагим нахмурился.
      - Нигде не написано, что человек не должен радоваться быстрым машинам.
      - Нигде, братишка. - Махмуд посмотрел в зеркало заднего вида.
      - Я люблю женщин, - продолжал Ибрагим. - Но женщины любят детей, а я нет. Патовая ситуация. Ты понимаешь?
      - Прекрасно понимаю, - откликнулся Махмуд. - Хотя ты тоже ошибаешься. У меня есть жена. Я вижу ее один раз в неделю, и мы проводим огненную ночь. Утром я целую детей и отправляюсь на работу с Валидом. Меня устраивает.
      - Так это тебя, - сказал Ибрагим, - Когда придет время, я хочу стать настоящим отцом и мужем! - Ибрагим зевнул и яростно потер глаза ладонями.
      - На здоровье, - отозвался Махмуд. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он открыл дверь. - Надеюсь, ты окончательно проснулся. Приехали наши братья.
      Ибрагим увидел, как у обочины притормозили две огромные старые машины "кадиллак" и "додж". Вдали виднелись первые низкие каменные постройки Камышлы. В раскаленном полуденном мареве они казались расплывчатыми серыми тенями.
      Ибрагим, Махмуд и двое их спутников выбрались из машины. Тяжелый "Боинг-707" заходил на посадку в аэропорт города. По пустыне пронесся надрывный рев моторов.
      Навстречу Ибрагиму и его компании вышли люди. Трое вылезли из "кадиллака", четверо - из "доджа". За исключением одного человека, все были чисто выбриты и одеты в джинсы и наглухо застегнутые рубашки,
      Исключением был Валид-аль-Насри. Поскольку пророк носил бороду, так же поступал и Валид. Все семеро прибыли из Ракки, юго-западного городка Эль-Гезиры, расположенного на берегу реки Евфрат. На решение Валида присоединиться к движению во многом повлияло бедственное состояние его некогда процветающего края. Сила и убежденность командира Кайахана Сиринера, который снова возглавил движение, не позволяли Валиду и его людям расслабиться ни на минуту.
      Семеро курдов приветствовали подошедших традиционной фразой "Ал салям алейкум", что означало "Да пребудет с вами мир". Соратники обменялись теплыми объятиями и перешли к делу.
      Человек в свободной накидке обратился к Махмуду:
      - Все готово?
      - Да, Валид.
      Валид покосился на "форд".
      Ибрагим внимательно изучал лидера группы. Густая борода скрывала нижнюю часть почерневшего от солнца продолговатого лица. От левого угла рта к подбородку тянулся длинный шрам. Он напоминал о событиях июня 1982 года, когда Израиль вторгся на территорию Ливана. Одним из восьмидесяти сбитых над долиной Бекаа сирийских самолетов управлял Валид. Ибрагим гордился тем, что оказался под командованием такого человека.
      - Похоже, багажник пустой, - сказал Валид.
      - Да, - кивнул Махмуд. - Мы переложили большую часть оружия под сиденья. Не хотели перегружать зад.
      - Почему?
      - Из-за американских спутников, - объяснил Махмуд. - Наш человек в Дамаске передает, что они просматривают весь Ближний Восток. Видят даже отпечатки протекторов. Мы ездим по песку, и они могут замерить глубину следа,
      - Они осмеливаются вести себя, как Великий и Могущественный! - воскликнул Валид и поднял к небу испепеленное страданиями и солнцем лицо. - Только глаза Аллаха могут узреть невидимое!.. Но мы должны быть начеку, - добавил он, поворачиваясь к Махмуду. - Вы поступили правильно.
      - Спасибо, - ответил Махмуд. - Кроме того, на просевший багажник обязательно обратят внимание полицейские. Я не хотел бы их тревожить.
      Валид посмотрел на Махмуда и его спутников.
      - Конечно, нет. Мы люди мирные, как велит Коран. Убийство запрещено. Валид простер руки к небесам. - Но убийство в целях самозащиты - уже не убийство. Если агрессор хватает тебя за горло, следует отрубить ему руки. Если он плохо о нас пишет, надо срезать ему подушки пальцев.
      - Такова воля Бога, - сказал Махмуд.
      - Такова воля Бога, - повторил Валид, - Аллаху оскорбительно видеть, как обращаются с нами турки! - Голос Валида загремел, обретая неожиданную силу. Разве не мы избраны стать орудием Господа?
      - Воистину, - выдохнули Махмуд и другие.
      - Помолимся, - возвестил Валид. Взяв на себя роль муэдзина, он закрыл глаза и провозгласил "Адхан" - предисловие к молитве "Аллах Акбар": - Бог велик. Бог бесконечно велик. Я свидетельствую, что нет Бога, кроме Бога, и Магомет пророк его. Поднимайтесь на молитву. Поднимайтесь к радости. Бог велик. Нет Бога, кроме Бога.
      Мужчины вытащили из автомобилей молитвенные коврики и уложили их на землю, Важно было правильно выбрать "гиблу" - направление молитвы. Все обратились лицом на юг, к западной части Саудовской Аравии, где расположен святой город Мекка, Упираясь лбами в землю, курды принялись молиться. Это было третье из пяти положенных в течение дня поклонений. Первое совершалось на рассвете, второе в полдень, третье вечером, четвертое на закате и пятое после наступления темноты.
      Молящиеся несколько минут пересказывали Коран, после чего погрузились в медитацию. Затем мужчины разошлись по автомобилям. Спустя некоторое время они тронулись на северо-восток, по направлению к маленькому старому городу.
      Ибрагим подумал о бесчисленных караванах, прошедших этим путем с момента зарождения цивилизации. Каждый имел свои средства передвижения, своих лидеров и свою цель. Эта мысль заставила Ибрагима почувствовать преемственность, равно как и ничтожность собственной миссии. Ибо ничьи следы не задерживались надолго в вечных и бескрайних песках Эль-Гезиры.
      Камышлы проехали почти мгновенно. Ибрагим даже не успел разглядеть древние минареты и шумный городской рынок. Он не обращал внимания на снующих по улицам пограничного города сирийцев и турок, а размышлял о том, как трактует Коран Судный день. Он представлял, как люди, живущие согласно Святому учению, присоединятся к другим верующим, которые уже обрели мир и покой в раю, а все вероотступники отправятся на вечные муки в ад. Вера и только вера определяла поступки и действия Ибрагима.
      Машины мчались в сторону турецкой границы. Ибрагим опустил боковое стекло.
      Пограничный пункт состоял из расположенных один за другим сирийского и турецкого постов.
      Возле каждой будки имелся шлагбаум, расстояние между постами составляло тридцать ярдов. С сирийской стороны дорога поросла дикой колючкой, с турецкой все было чисто.
      Впереди шла машина Валида, замыкал караван автомобиль Ибрагима. Валид протянул пограничнику визы и паспорта. Просмотрев документы, часовой махнул напарнику - поднимай, мол, шлагбаум.
      Ибрагим почувствовал, как на его плечи опустился груз ответственности. У него была особая цель, которую назначил ему Валид. Но он мечтал исполнить и свою личную миссию.
      Он был курдом, представителем одной из традиционно кочевых народностей, населяющих горные районы восточной Турции, северной Сирии, северо-восточного Ирака и северо-западного Ирана. С середины восьмидесятых годов турки обрушили невиданные репрессии на многочисленные вооруженные формирования курдов опасались образования нового, враждебного Турции Курдистана. Речь шла уже не о религиозных разногласиях. Это был культурный, лингвистический и политический вопрос.
      В 1996 году в необъявленной войне погибло около двадцати тысяч человек. До того времени Ибрагим не принимал участия в событиях, и лишь после того как турки перекрыли воду и скот начал вымирать от жажды, он решил взяться за оружие.
      Ибрагиму довелось служить в сирийских ВВС в качестве механика, но он не считал себя воинственным человеком. Он свято верил, что Коран учит миру и гармонии. При этом Ибрагим понимал, что Турция душит его народ, и хотел отомстить за геноцид.
      За два года, которые Ибрагим провел в отряде из одиннадцати человек, теракты и саботаж на территории Турции перестали казаться актами мести. Как сказал Валид, Аллах сам решит, быть или не быть новому Курдистану. Пока же борьба должна продемонстрировать туркам, что курды намерены жить свободными независимо от того, будет у них родина или нет.
      Обычно небольшие группы из двух, трех или четырех человек пересекали границу под покровом ночи, взрывали электростанцию или трубопровод и открывали снайперский огонь по солдатам. Сегодня перед ними стояла другая цель. Два месяца назад турецкие войска, пользуясь весенним таянием снегов и односторонним перемирием с турецкими курдами, предприняли массированное наступление на лагеря повстанцев. За три дня ожесточенных боев было убито более ста борцов за свободу. Атака преследовала цель усмирить западные районы и дать Турции возможность серьезно заняться проблемами на востоке. У мусульманской Анкары назревали серьезные противоречия с христианскими Афинами.
      Рабочая партия Курдистана решила нанести ответный удар. Речь уже не шла о незаметном проникновении на территорию Турции небольшой террористической группы. Курды ворвутся открыто, дерзко и продемонстрируют всему миру, что акты предательства и насилия не останутся безнаказанными.
      Караван проехал мимо черного деревянного столба, вкопанного у обочины дороги. Вот они и в Турции,
      Машина остановилась у шлагбаума; пограничник ткнул в окно стволом автомата, его напарник направился к автомобилю Валида.
      - Паспорта, пожалуйста, - сказал пограничник.
      - Конечно, - откликнулся Валид и с улыбкой просунул в щель пачку оранжевых документов.
      Невысокий усатый солдат внимательно сличал фотографии на паспортах с лицами сидящих в машине.
      - Что за дела у вас в Турции?
      - Мы едем на похороны, - ответил Валид и махнул в сторону стоящих сзади машин, - Мы все.
      - Куда?
      - В Харран.
      Пограничник взглянул на два других автомобиля.
      - У покойного не было родственниц?
      - Наши жены остались с детьми, - объяснил Валид.
      - Они не захотели с ним проститься?
      - Жены его не знали. Мы продавали этому человеку Овес.
      - И как же его зовут?
      - Тансу Озал, - ответил Валид. - Он погиб в субботу в результате автомобильной аварии. Сорвался в глубокий ров.
      Пограничник лениво одернул полы зеленого кителя и вернулся в будку. Второй по-прежнему держал переднюю машину на прицеле.
      Ибрагим внимательно прислушивался к разговору. Он знал, что Валид сказал правду. Тансу Озал действительно разбился на своей машине. Между тем Валид умолчал о том, что Озал был курдом, предавшим свой народ. Он выдал туркам тайник с оружием под старым римским мостом в каньоне Корпулу. За это его убили люди Кенана.
      Ибрагим смахнул заливающий глаза пот. Он всегда потел в нервной обстановке. Документы Валида, как, впрочем, и его собственные, были получены по фальшивому свидетельству о рождении. В отличие от внешности имя Валида было хорошо известно туркам. Если бы пограничник знал, с кем имеет дело, то немедленно арестовал бы знаменитого подпольщика.
      Турок, очевидно, получил подтверждение о смерти Озала и теперь неторопливо диктовал по телефону имена с паспортов. Ибрагим его ненавидел. Мелкая сошка, а держит себя, как настоящий начальник. До чего же беспардонная нация!
      Внимание Ибрагима переключилось на второго солдата. Он знал, что пограничники немедленно простреливают шины подозрительных машин. Если хоть один из сирийцев достанет оружие, турки откроют огонь на поражение. Второй пограничник тут же нажмет кнопку тревоги, и в пяти милях отсюда в воздух поднимется штурмовой вертолет.
      Сирийские пограничники не станут стрелять, пока на них не нападут. Они не имеют права вмешиваться в события, происходящие на турецкой территории.
      Маленький турок захлопнул дверцу ненавистной будки и вернулся к машине.
      - Вам разрешен въезд на двадцать четыре часа. По истечении суток вы обязаны выехать через этот же пограничный пункт.
      - Хорошо, - сказал Валид. - Спасибо. Пограничник вернул паспорта и жестом приказал подъехать "доджу". Шлагбаум поднялся и сразу же опустился, едва под ним проехал автомобиль Валида. Валид затормозил.
      - Проезжай! - крикнул турок. - Они догонят! Валид высунул в окно левую руку и покачал ей из стороны в сторону.
      - Ладно! - сказал он, и рука резко опустилась. В ту же секунду Ибрагим и пассажиры двух передних машин сорвали головки с небольших, размером с кулак, цилиндров и швырнули их в сторону будки, Низкорослый турок попытался выхватить пистолет, в то время как второй открыл пальбу через густой оранжевый дым.
      Валид включил заднюю скорость, проломил шлагбаум и протаранил будку. Пограничное сооружение содрогнулось, стрельба на мгновение стихла. В следующую секунду водитель среднего автомобиля высунул в окно пистолет Макарова и принялся палить в пограничников, перемежая выстрелы проклятиями.
      Ибрагим видел, как укутанный облаком дыма турок повалился на землю. Засевший в будке возобновил стрельбу, хотя само сооружение изрядно покосилось. Валид проехал несколько футов вперед, разогнался и снова врезался в будку. На этот раз она перевернулась.
      Из второго автомобиля выскочили двое мужчин в противогазах. Они исчезли в густом оранжевом облаке. Раздалось несколько выстрелов, и все затихло.
      Ибрагим посмотрел на сирийских пограничников. Они залегли в своей будке, но огня не открывали.
      Убедившись, что оба турка убиты, Валид вернулся к машине, и караван устремился в глубь Турции.
      Ибрагим испытал странное чувство. Все его тело горело от восторга, события принимали необратимый характер.
      - Возблагодарим Аллаха, - неожиданно тихо произнес он. Затем голос его окреп, и он закричал: - Слава пророку! Да пребудет с ним мир!
      Махмуд не ответил. Пот стекал по его черным щекам к перекошенному рту. Сидящие на заднем сиденье притихли.
      Ибрагим следил за машиной Валида. Спустя две минуты "кадиллак" свернул с дороги в золотую пустыню. Следом за ним устремились "додж" и "форд". Песок полетел из-под колес, автомобили медленно теряли скорость. Через сотню ярдов они окончательно увязли в песке. Мужчины вылезли наружу.
      Пока Ибрагим и Махмуд выносили из машин сиденья и вытаскивали из багажника фальшивую дверь, остальные быстро и уверенно приступили к выполнению задания.
      Глава 6
      Понедельник, два часа сорок семь минут после полудня Мардин, Турция
      Благодаря стоящим на двигателях глушителям вертолет "Хьюз-50(Ю" считается одной из самых тихих машин этого типа. Небольшой хвост Т-образной конструкции обеспечивает высокую устойчивость и невероятную маневренность на любых скоростях. В носовой части размещаются пилот и два пассажира, еще четверо могут поместиться сзади. Двадцатимиллиметровая пушка и крупнокалиберный пулемет делают вертолет идеальным средством для патрулирования границ.
      Когда поступил сигнал тревоги с пограничного поста севернее Камышлы, пилот и штурман обедали. Они только что завершили долгий облет границы. До четырех часов вылетов не предвиделось, и летчики обрадовались вызову. Последнее время все шло слишком спокойно. Настолько спокойно, что они успели затосковать по настоящему делу. Улыбнувшись и показав друг другу большие пальцы, турки побежали к машине. Спустя пять минут боевой вертолет поднялся в воздух.
      Полет проходил на небольшой высоте. Пилоты осматривали одинокие деревушки и затерявшиеся в предгорьях фермы. Приближался пограничный пост. Не сумев вызвать постовых по радио, летчики встревожились по-настоящему. Пилот старался вести машину таким образом, чтобы солнце оставалось у него за спиной. Это значительно осложняло задачу стреляющим по нему с земли.
      Вначале летчики заметили исковерканный кузов автомобиля, затем разрушенную пограничную будку. Описав круг над местом происшествия, они доложили в штаб, что видят внизу тела двух убитых пограничников и троих нарушителей.
      - Машина повреждена, - произнес пилот в закрепленный на шлеме микрофон и приник к янтарному окуляру. - Кажется, один нарушитель шевелится.
      - Высылаю вертолет с врачом, - отозвался диспетчер.
      - Похоже, раненый долго не протянет, - доложил пилот. - Я хочу спуститься и допросить его, прежде чем он подохнет.
      На другом конце посовещались.
      - Капитан Галата разрешает вам действовать по собственному усмотрению, сказал диспетчер. - Где сирийские пограничники?
      - Сидят в своей будке, - доложил пилот. - Похоже, они не пострадали. Войти с ними в связь?
      - Не надо, - отозвался диспетчер. - Их опросят по официальным каналам.
      Пилот кивнул. Если убитые - сирийцы, то пограничники ни слова не скажут туркам; если это турки, то сирийцам все равно не поверят. Разрешение на пересечение границы и допрос сирийских пограничников можно было получить только на самом верху. Весь процесс превращался в длительную и бессмысленную процедуру.
      Летчик опустил вертолет на высоту сорок метров и описал еще один круг. Лопасти поднимали тучи песка, мешающего разглядеть происходящее. Командир сообщил штурману, что они садятся.
      Вертолет опустился на землю в пятидесяти ярдах от трех автомобилей. Турки выдернули из креплений старые автоматы образца 1968 года и надели защитные очки от поднимаемого двигателем песка.
      Первым из машины выпрыгнул штурман. Он захлопнул за собой дверь и обошел вертолет. Затем из кабины выбрался пилот. Двигатель не выключали - на случай, если придется поспешно ретироваться. Летчики медленно пошли в сторону "кадиллака", водитель которого был еще жив. Рука бессильно свисала из открытого окна машины, из рукава сочилась кровь. Она попадала вначале на пальцы, потом струйкой стекала в песок. Раненый с трудом поднял голову.
      - Помогите...
      Штурман поднял автомат и огляделся. Командир шел впереди, подняв ствол кверху.
      - Прикрой меня, - бросил он через плечо. Штурман остановился, упер приклад в плечо и наставил оружие на раненого. Пилот сделал еще несколько шагов и остановился возле машины. Потом осторожно обошел ее кругом, чтобы убедиться, что никто за ней не прячется. Шины были пробиты,
      - Кто ты? - спросил летчик окровавленного бородача.
      Раненый что-то пробормотал.
      - Громче! - приказал летчик, наклоняясь. Водитель сглотнул и попытался пошевелить рукой. Затем стремительным и мощным движением ухватил турка за воротник и рванул его на себя. Летчик ударился лицом о крышу машины.
      Штурман не мог стрелять, ибо командир находился на линии огня. Он перебежал на другое место, но из песка за его спиной уже поднялся человек с автоматом. Турок не услышал, как прогремели оборвавшие его жизнь выстрелы.
      Когда он рухнул на песок, Валид отпустил пилота. Тот попятился и свалился на землю. Махмуд дал еще одну очередь. С его штанов и рубашки по-прежнему струйками сыпался песок.
      Ибрагим выбрался из укрытия. Он залег с другой стороны на случай, если вертолет приземлится именно там. Остальные участники операции выбирались из багажников.
      Валид вышел из машины и оторвал привязанный к руке целлофановый мешок с козлиной кровью.
      - Мы не потеряли ни одного человека, - гордо провозгласил Валид, направляясь в сторону вертолета. - Даже лишние люди не понадобились. Ты хорошо все спланировал, Махмуд.
      - Спасибо, - откликнулся Махмуд.
      Ибрагим торопливо зашагал к вертолету. За исключением бывшего летчика сирийских ВВС Махмуд был единственным человеком, разбиравшимся в технике.
      - Я боялся, что двигатель сметет с нас весь песок, - сказал Ибрагим.
      - Тогда бы я расстрелял их еще в воздухе, - откликнулся Валид и открыл дверцу кабины. Прежде чем забраться внутрь, он протянул руку и выключил радио,
      Ибрагим устроился на месте штурмана. Дождавшись, когда к вертолету подтянулась вся группа, он отключил опознавательный радиомаяк. В Мардине решат, что вертолет неожиданно потерял управление и рухнул вниз. По маршруту его движения будут немедленно высланы спасательные экипажи.
      Пришло время прощаться. Мужчины крепко обнялись, после чего трое развернулись и направились к машине. С боевым вертолетом за спиной, они могли не опасаться неприятностей со стороны сирийских пограничников. Последние, кстати, из страха возмездия не станут отвечать на вопросы следователей из Дамаска и Анкары.