— И все-таки следует подумать об этом, адмирал, — задумчиво произнес президент. — Как сказал Джефф, речь идет об исключительно ценном корабле, который юридически является собственностью русских, и они будут знать, что корабль находится у нас. Думаю, мы едины во мнении, что в происходящем замешаны не все члены команды. Если это так, то те из них, кто не принимали участия в мятеже — или баратрии, как вы называете это, — захотят вернуться домой, когда все кончится. Нам ведь придется отпустить их, правда?
— Придется? — Генерал Максуэлл рисовал что-то в своем блокноте. — Неужели придется?
— Генерал, — в голосе президент звучала сталь, — мы не пойдем на то, повторяю, не пойдем на то, чтобы заключить в тюрьму или ликвидировать людей, единственное желание которых состоит в том, чтобы вернуться домой к своим семьям. Это понятно? — Он обвел взглядом сидящих за столом. — Если русским станет известно, что подводная лодка у нас, они потребуют ее возвращения. А они узнают об этом от членов команды, которые изъявят желание вернуться домой. Да и в любом случае, как спрятать такой огромный корабль?
— Не исключено, что это возможно, — осторожно заметил Фостер. — Но команда действительно осложняет дело. Полагаю, нам представится возможность осмотреть подводную лодку?
— Вы имеете в виду карантинную инспекцию, проверку пригодности судна к плаванию в открытом море, может быть, таможенный контроль на отсутствие наркотиков, контрабанды?.. — Президент усмехнулся. — Думаю, это можно устроить. Но мы слишком забегаем вперед. Прежде следует решить массу вопросов. Как относительно наших союзников?
— Здесь только что был английский авианосец. Мы сможем им воспользоваться, Дэн? — спросил генерал Хилтон.
— Почему бы и нет, если они согласятся. Совсем недавно закончились совместные противолодочные учения к югу от Бермуд, и англичане проявили себя с наилучшей стороны. Мы могли бы привлечь «Инвинсибл», четыре эскортных корабля и три ударные подлодки. Сейчас соединение полным ходом движется домой.
— Им известно о происходящем, судья? — спросил президент.
— Если только англичане сами догадались. Информация поступила к нам всего несколько часов назад. — Мур ничего не сказал о том, что у сэра Базила есть свой агент в Кремле. Райан тоже не знал об этом, до него доходили только отрывочные слухи. — С вашего разрешения, сэр, я попросил адмирала Грира приготовиться к вылету в Англию, чтобы проинформировать британского премьер-министра о развитии событий.
— А почему не послать ему...
Судья Мур отрицательно покачал головой.
— Господин президент, эти сведения.., ну, скажем, их можно передавать только через доверенное лицо.
На лицах присутствующих отразилось удивление.
— Когда он вылетает?
— Сегодня вечером, если вы не против. Вечером с базы Эндрюз отправляется пара рейсов с высокопоставленными пассажирами на борту. Делегации конгрессменов. — Заседания Конгресса закончились, и, как принято, конгрессмены отправляются в увеселительные поездки за казенный счет. Ознакомительные командировки, Рождество в Европе.
— Генерал, нельзя ли побыстрее? — президент посмотрел на Хилтона.
— Можно послать VC-141, «Локхид-джетстар», он почти такой же скоростной, как и 135-й, будет готов через полчаса.
— Действуйте.
— Слушаюсь, сэр, отдам приказ прямо сейчас. — Хилтон встал и направился к телефону в углу зала.
— Судья, сообщите Гриру, чтобы он подготовился. На самолете его будет ждать сопроводительное письмо для передачи премьер-министру. Я сейчас напишу его. Адмирал, вам нужен авианосец «Инвинсибл»?
— Да, сэр.
— Я попрошу предоставить его вам. Далее, что мы скажем нашим людям, находящимся в море?
— Если «Красный Октябрь» просто войдет в гавань — ничего, но если нам понадобится установить с ним связь...
— Извините, судья, — заметил Райан, — по-видимому, мы будем вынуждены сделать это. Русские ударные подлодки, наверно, достигнут нашего побережья раньше «Красного Октября». В такой ситуации придется предупредить Рамиуса — хотя бы ради того, чтобы спасти мятежных офицеров. Русские попытаются найти и потопить беглецов.
— Пока даже мы не обнаружили «Красный Октябрь». Почему вы считаете, что русским это удастся? — недовольно спросил Фостер.
— Они сами построили лодку и знакомы с ее особенностями, адмирал. Не исключено, что им легче будет это сделать.
— Разумное предположение, — согласился президент. — Это означает, что кто-то должен отправиться и проинструктировать командиров кораблей. Мы ведь не можем передать такие сведения по радио, как вы считаете, судья?
— Господин президент, источник информации настолько ценен, что мы должны принять все меры, чтобы не допустить его раскрытия. Это все, что я могу сказать здесь, сэр.
— Хорошо. Кто-нибудь вылетит для инструктажа. Далее, нам придется поговорить о случившемся с Советами. Пока они могут настаивать, что действуют в своих территориальных водах. Когда их корабли минуют Исландию?
— Если не изменят курс, завтра вечером, — ответил Фостер.
— Ладно, подождем еще день. Может быть, они отзовут свои корабли, и мы сумеем проверить это. Судья, я настаиваю на том, чтобы получить подтверждение этой фантастической истории в течение двадцати четырех часов. Если завтра к полуночи они не повернут обратно, в пятницу утром я приглашу к себе в кабинет советского посла Арбатова. — Президент повернулся к начальникам штабов. — Господа, не позже второй половины завтрашнего дня представьте мне планы, предусматривающие все возможные варианты развития событий. Снова встретимся здесь завтра в два. И еще одно: происходящее хранить в полной тайне, всякая утечка информации недопустима. Без моего ведома все сказанное здесь не должно выйти за пределы этого зала. Если прессе что-либо станет известно, покатятся головы виновных. Что у вас, генерал?
— Господин президент, чтобы разработать такие планы, — произнес Хилтон, опускаясь в кресло, — нам придется привлечь некоторых старших командиров и часть оперативного персонала. И уж, несомненно, не обойтись без адмирала Блэкборна.
Адмирал Блэкборн занимал должность главнокомандующего морским флотом в Атлантике.
— Мне надо подумать об этом. Я сообщу вам свое решение через час. Кто из сотрудников ЦРУ знает о происходящем?
— Четыре человека, сэр. Риттер, Грир, Райан и я. Это все.
— Пусть так и останется. — В течение нескольких последних месяцев президента преследовали скандалы, связанные с утечкой информации.
— Слушаюсь, господин президент.
— Совещание окончено.
Президент встал. Мур обошел стол, рассчитывая задержать его на пару минут. В зале остался также доктор Пелт. Остальные вышли. Райан остановился у двери снаружи.
— Все прекрасно. — Генерал Максуэлл схватил его за руку и подождал, пока отойдут остальные. — По-моему, у тебя поехала крыша, но ты определенно разбередил душу Дэну Фостеру, — проговорил он тихо. — Нет, больше того: он теперь просто горит желанием заполучить эту подводную лодку. — Низенький генерал усмехнулся. — А если нам удастся добиться этого, думаю, мы сумеем переубедить президента и организовать дело так, что ее команда исчезнет. Ты ведь помнишь, что судье однажды это уже удалось. — Генерал кивнул Райану и удалился. От одной мысли об исчезновении команды по спине Райана пробежали мурашки.
— Джек, зайди к нам на минуту, — послышался голос Мура.
— Вы ведь историк, Райан? — спросил президент, проглядывая сделанные им записи. Джек даже не заметил, что президент все время совещания не выпускал из рук карандаша.
— Да, господин президент. По крайней мере согласно диплому. — Райан пожал протянутую президентом руку.
— Вы хорошо чувствуете аудиторию, Джек. Могли бы стать неплохим адвокатом и выступать в суде. — Президент завоевал отличную репутацию в бытность прокурором штата. В начале карьеры мафия даже пыталась убить его. Покушение оказалось неудачным, но в дальнейшем принесло ему немалые политические дивиденды. — Вы блестяще провели брифинг.
— Спасибо, господин президент. — Райана явно смутила похвала.
— Судья говорит, что вы знакомы с командующим британским соединением, что недавно вышло в море.
Такой поворот в разговоре оказался для Райана полной неожиданностью.
— Да, сэр. Это адмирал Уайт. Мы вместе охотились, и наши жены приятельствуют. Он близок к королевской семье.
— Отлично. Нам нужен человек, который мог бы проинструктировать нашего командующего флотом и затем встретиться с британским адмиралом — если мы хотим получить поддержку их авианосца. Судья считает, что с вами следует послать адмирала Давенпорта. Так вот, сегодня вечером вы полетите на «Кеннеди», а затем на «Инвинсибл».
— Господин президент, но я...
— Перестаньте, доктор Райан. — На лице Пелта появилась кислая улыбка. — Вы идеально подходите для такого поручения. Имеете доступ к секретной информации, знакомы с британским адмиралом, командующим их эскадрой, и сами специалист по морской разведке. Лучшей кандидатуры не подобрать. Скажите, как по-вашему, флот действительно очень хочет получить этот «Красный Октябрь»?
— Да, конечно. И не только посмотреть на русский ракетоносец, а изучить всю его механику, разобрать на части. Да это будет неслыханным успехом разведки — крупнее не бывает.
— Это верно. А не слишком рьяно они стремятся к этому?
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — заметил Райан, хотя отлично понял, что хотел сказать Пелт. Советник по национальной безопасности был любимцем президента, но в Пентагоне его недолюбливали.
— Они способны предпринять шаги, которые могут иметь нежелательные последствия.
— Доктор Пелт, если вы полагаете, что кадровый офицер способен...
— Он не говорит этого, — перебил президент. — По крайней мере не так прямо. Доктор Пелт хочет сказать, что было бы полезно, чтобы в проведении этой операции принял участие штатский человек, способный снабжать меня независимой информацией.
— Сэр, но вы не знаете меня.
— Мне довелось читать ваши аналитические доклады. — Глава исполнительной власти улыбнулся. О президенте говорили, что он способен по желанию включать и выключать свое обаяние, словно ослепительный прожектор. Райан почувствовал, что ослеплен, он сознавал это, но сопротивляться не мог. — Мне нравится, как вы работаете. У вас чутье на факты, вы реально оцениваете обстановку, судите о происходящем, — продолжал президент. — Одна из причин, почему я счел для себя возможным занять должность президента, заключается в том, что я тоже способен на трезвый анализ происходящего, потому-то я и считаю, что вы справитесь с заданием, которое собираюсь поручить вам. Вопрос в том, согласны вы или нет?
— На что именно?
— Прибыв на место, вы останетесь там в течение нескольких дней и будете докладывать обо всем непосредственно мне, минуя официальные каналы. Обещаю, вам будет оказана всяческая поддержка. Я приму меры.
Райан молчал. По распоряжению президента ему предстояло стать шпионом. И что того хуже — шпионить за своими.
— Вам не по душе докладывать о поведении своих, верно? Но этого от вас и не требуется. Мне всего лишь нужна независимая точка зрения штатского эксперта. Мы предпочли бы послать вместо вас опытного разведчика, но необходимо максимально ограничить число людей, вовлеченных в операцию. Назначь я Риттера или Грира, это будет выглядеть слишком очевидным, тогда как вы являетесь относительным...
— Дилетантом? — спросил Джек.
— С их точки зрения — да, — ответил Мур. — У Советов на тебя заведено досье. Мне довелось видеть выдержки из него. Тебя считают великосветским дилетантом, Джек.
Значит, я дилетант, подумал Райан, однако не почувствовал себя уязвленным. В такой компании я на самом деле дилетант.
— Согласен, господин президент. Извините, что заколебался, прежде чем дать ответ. Мне еще не приходилось выступать в роли агента-оперативника.
— Понимаю. — Одержав победу, президент мог проявить великодушие. — И еще одно. Насколько я могу судить о действиях подводных лодок, Рамиус мог бы просто уйти, не сказав никому ни слова о своих намерениях. Почему он этого не сделал? Почему сообщил, написал письмо? Тем самым он ведь усложнил себе задачу.
Теперь уже улыбнулся Райан.
— Вам приходилось встречаться с командирами подлодок, сэр? Нет? А с астронавтами?
— Да, с группой пилотов космического шаттла.
— Это люди одной породы, господин президент. А вот письмо он мог написать по двум причинам. Во-первых, Рамиус, скорее всего, отчего-то испытывает чувство ярости. От чего именно, мы узнаем при встрече. Во-вторых, он убежден, что сумеет уйти, невзирая ни на какие попытки остановить его, — и ему хочется, чтобы они знали об этом. Господин президент, командиры подлодок — настойчивые, уверенные в себе и исключительно умные люди. Для них высшее удовольствие заставить других — тех же командиров надводных кораблей — выглядеть идиотами.
— Ты только что заработал еще одно очко, Джек. Астронавты, с которыми мне довелось встречаться, обычно ведут себя тихо и скромно, но пока речь не заходит о полетах. Тут они ощущают себя богами. Я запомню, что ты мне сказал. Джефф, принимайся за работу. А ты, Джек, держи меня в курсе событий.
Райан еще раз пожал руку президенту.
После того как президент и его старший советник покинули зал, Райан повернулся к Муру.
— Что это вы наговорили ему обо мне, судья?
— Ничего, кроме правды. — На самом деле Мур предпочел бы назначить для участия в операции одного из старших сотрудников ЦРУ. Назначение Райана совсем не входило в его планы, но президенты на то и президенты, что способны нарушать даже самые тщательно разработанные планы. Впрочем, судья отнесся к случившемуся философски. — В случае успеха, Джек, ты сделаешь большой шаг вперед в этом мире. Черт побери, тебе это даже может понравиться.
Райан не сомневался, что участие в операции ему не понравится, и оказался прав.
Штаб-квартира ЦРУ
По пути в Лэнгли он молчал. Автомобиль директора ЦРУ въехал в подземный гараж, они вышли из машины и поднялись прямо в кабинет Мура в его личном лифте. Двери лифта, словно тайник, сливались с деревянными панелями, которыми был обшит кабинет — удобно, но, по мнению Райана, слишком театрально. Директор подошел к столу и поднял трубку.
— Боб, заходи ко мне прямо сейчас. — Мур посмотрел на Райана, который остановился посреди кабинета. — Предвкушаешь удовольствие, Джек?
— Конечно, судья. — В голосе Райана не прозвучало энтузиазма.
— Мне понятно твое отношение к этой затее со шпионажем, однако ситуация может стать крайне опасной. Тебе следовало бы гордиться столь высоким доверием.
Райан едва успел постичь скрытый смысл фразы, когда в кабинет вошел Риттер.
— В чем дело, судья?
— Принимаемся за операцию. Райан вылетает на «Кеннеди» с Чарли Давенпортом. Они проинструктируют командование флота по поводу «Красного Октября». Президент согласился с нами.
— Я так и думал. Грир уехал на базу Эндрюз незадолго до вашего возвращения в Лэнгли. Значит, Райан вылетает?
— Да. Джек, вот в чем суть: посвятить в подробности операции можешь только командующего флотом и Давенпорта, больше никого. То же самое относится к англичанам — говоришь исключительно с командующим британской эскадрой и все. Если Бобу удастся подтвердить сведения, полученные от «ИВЫ», число людей, допущенных к информации, слегка расширим, однако лишь в тех случаях, когда это будет абсолютно необходимо. Тебе все ясно?
— Да, сэр. Полагаю, кто-то должен объяснить президенту, что трудно добиться решения поставленной задачи, если никто не имеет представления о том, что происходит в действительности. Особенно это относится к парням, непосредственно занятым этим решением.
— Совершенно согласен, Джек. Нам предстоит изменить его точку зрения в этом вопросе. Мы займемся этим, но пока не забывай — только он принимает решения. Боб, нужно срочно достать что-то для Райана, чтобы своим внешним видом он не выделялся среди моряков.
— Мундир морского офицера? Ладно, сделаем его капитаном третьего ранга — три полосы на рукаве, обычные нашивки. — Риттер смерил Райана взглядом. — Размер, скажем, понятно... Через час будет готово. У операции есть кодовое название?
— Сейчас займемся этим. — Мур снова поднял телефонную трубку и нажал пять кнопок. — Мне нужно два слова, — произнес он. — Ага.., спасибо. — Он положил трубку и что-то записал. — Господа, название операции — «МАНДОЛИНА». Твоя кодовая кличка, Джек, — «Маг». Запомнить нетрудно, особенно учитывая время года. На основе этих названий, пока тебя одевают, отработаем серию кодовых слов. Боб, займись этим лично. А я позвоню Давенпорту и поручу ему позаботиться о самолете.
Райан последовал к лифту за Риттером. События развивались слишком быстро, все казалось излишне усложненным. Операция «МАНДОЛИНА» уже начала разворачиваться, в то время как они еще не поняли, что им предстоит сделать, черт побери, и тем более как. А выбор кодовой клички для него самого показался Райану в высшей степени неудачным. И кому только пришло в голову сделать его магом? Уж лучше подошло бы «Хэллоуин».
День седьмой
Четверг, 9 декабря
Северная Атлантика
Когда английский писатель прошлого века Самьюэл Джонсон сравнивал плаванье на корабле с «пребыванием в тюрьме, где еще и рискуешь утонуть», по крайней мере у него было утешение, что до этого самого корабля он доберется в безопасной карете, думал Райан. Ему же мало того что пришлось отправиться в море, так еще до прибытия на корабль он мог насмерть разбиться в авиакатастрофе. Джек сидел, согнувшись в кресле, на левой стороне транспортного самолета «грумман грейхаунд», который на флоте пренебрежительно называли «треской»
.
Этот летающий аппарат больше всего походил на грузовик с крыльями. Сиденья, обращенные в сторону хвоста, были установлены так тесно, что Райану пришлось упереться коленями в подбородок. Самолет был куда более приспособлен для перевозки грузов, чем людей. В его хвостовой части лежало в ящиках три тонны запчастей для разного рода приборов и электронного оборудования — место в хвосте было выбрано, без сомнения, потому, что в случае авиакатастрофы тела четырех пассажиров, сидящих в кабине, смягчив удар, помогут ценному оборудованию уцелеть. Кабина не обогревалась. Иллюминаторов не было. Тонкая алюминиевая обшивка отделяла Райана от ледяного ветра, который со свистом проносился за бортом самолета, завывая в унисон реву турбовинтовых двигателей. Хуже всего было то, что они летели на высоте пять тысяч футов сквозь бушующий шторм, и «треску» без конца то подбрасывало вверх, то швыряло вниз, в стофутовые воздушные ямы, словно на обезумевших американских горках. Единственное, что утешало, так это отсутствие освещения в кабине. По крайней мере никто не видит, думал Райан, какого зеленого цвета мое лицо. Прямо за спиной сидели два летчика, они разговаривали так громко, что их голоса перекрывали рев двигателей. Подумать только, эти мерзавцы еще и получают удовольствие от полета!
Шум чуть стих, или по крайней мере так показалось Райану. Перед вылетом ему дали наушники из пенопласта, желтый надувной жилет, а также прочли лекцию, как вести себя в случае катастрофы. Лекция была прочитана так небрежно, что не требовалось особого ума, чтобы понять, насколько ничтожны шансы на спасение, если самолет ухнет среди ночи в бушующее море. Райан ненавидел полеты. Он был когда-то лейтенантом морской пехоты, и его офицерская карьера не продлилась и трех месяцев, — его вертолет со взводом пехотинцев разбился на Крите во время учений НАТО. Райан получил серьезную травму позвоночника и едва не остался инвалидом на всю жизнь. С тех пор он всячески старался избегать полетов. «Треску», показалось Райану, стало бросать вниз больше, чем вверх. Возможно, это означало, что они приближаются к «Кеннеди». Альтернатива была слишком пугающей, и ему не хотелось думать о ней. Самолет вылетел с воздушной базы ВМС Оушеана под Виргиния-Бич всего девяносто минут назад, а ему казалось, что прошел целый месяц. Райан поклялся себе, что впредь никогда не станет бояться полетов на гражданских авиалайнерах — там куда больше шансов уцелеть.
Нос опустился на двадцать градусов, было такое впечатление, что самолет устремился прямо на что-то. Они заходили на посадку — самый опасный момент при операциях на авианосцах. Райан вспомнил исследование, проведенное в период вьетнамской войны: морских летчиков, базирующихся на авианосцах, снабдили портативными электрокардиографами для контроля за стрессами, и медики были поражены тем, что наибольший стресс пилоты испытывают не во время вражеского обстрела, а при посадке на палубу авианосца, особенно ночью.
Господи, что за веселые мысли приходят в голову! — подумал Райан. Он закрыл глаза. При любом исходе все кончится через несколько секунд.
Палубу авианосца, скользкую от дождя, бросало вверх-вниз. Она казалась черной дырой, окруженной по периметру огнями. Посадка самолета на авианосец по существу была управляемой аварией. Ломающий кости удар смягчали мощные амортизаторы и массивные посадочные шасси. Самолет коснулся палубы, устремился вперед и тут же замер, захваченный тросом аэрофинишера. Посадка совершилась. Они в безопасности. Наверно, в безопасности. Через несколько мгновений «треска» покатилась дальше. Райан услышал какой-то странный шум и понял, что это складываются крылья. Он, оказывается, даже и не подозревал, что летит на самолете, крылья которого могут сложиться в любую минуту. Ну что ж, ничего не поделаешь, подумал Райан. Наконец самолет встал и открылся задний люк.
Райан отстегнул пристежные ремни и поспешно поднялся, ударившись головой о низкий потолок кабины. Он не стал дожидаться Давенпорта, а, прижав к груди брезентовую сумку, выскочил через задний люк. Оказавшись на палубе, он огляделся по сторонам, и стоящий рядом матрос палубной команды в желтой рубашке показал ему, как пройти к надстройке авианосца. Шел проливной дождь, и Райан скорее почувствовал, чем увидел, как «Кеннеди» действительно подбрасывает на пятнадцатифутовых волнах. Он побежал к освещенному люку в надстройке и там подождал, когда подойдет Давенпорт. Адмирал не спешил. Он шел размеренным шагом, полный достоинства, как и подобает адмиралу, и Райан подумал, что Давенпорт испытывает, наверно, раздражение из-за того, что секретность их прибытия лишает его положенной церемонии встречи — со звуками боцманской дудки и выстроившимся почетным эскортом. В надстройке, за открытым люком, их приветствовал морской пехотинец, капрал в ослепительной парадной форме: в рубашке цвета хаки, при галстуке и в синих в полоску брюках, фигуру его перечеркивал ослепительно белый пояс с пистолетной кобурой. Капрал вытянулся и отсалютовал, приветствуя их на борту авианосца.
— Капрал, я хочу видеть адмирала Пойнтера.
— Адмирал у себя в каюте, сэр. Вам нужен сопровождающий?
— Нет, сынок. Когда-то я командовал этим кораблем. Пошли, Джек.
Райану пришлось нести обе сумки.
— Господи, сэр, вы действительно зарабатывали этим себе на жизнь? — спросил Райан.
— Чем? Ночными посадками на авианосец? Разумеется, садился раз двести. А что в том особенного? — Казалось, Давенпорт не заметил благоговейного изумления Райана, но Джек решил, что адмирал не совсем искренен.
Изнутри «Кеннеди» почти ничем не отличался от «Гуама», десантного вертолетоносца, на котором Райан плавал во время своей недолгой службы в корпусе морской пехоты. Обычный для военного корабля лабиринт стальных переборок и труб, окрашенных в стандартный пещерно-серый цвет. На трубах виднелись разноцветные полосы и буквы, нанесенные по трафарету, и какие-то еще обозначения, по-видимому, для обслуживающего персонала. Райану все это говорило не больше, чем наскальные рисунки эпохи неолита. Давенпорт провел его по коридору, они повернули за угол, спустились по стальному трапу, такому крутому, что Райан едва не свалился, миновали еще один коридор, снова свернули. К этому времени Райан почувствовал, что уже заблудился окончательно. Наконец они подошли к двери, у которой стоял морской пехотинец. Сержант щегольски отсалютовал и распахнул перед ними дверь.
Райан последовал за адмиралом и.., замер от удивления. Адмиральская каюта командира авианосца «Кеннеди», казалось, перенеслась сюда из роскошного особняка на Бикон-Хилл
.
Всю ее правую стену скрывала огромная шпалера, которая могла бы украсить большую гостиную. На остальных стенах, обшитых панелями, висели картины маслом, судя по всему дорогие, в том числе портрет человека, в честь которого был назван авианосец, — президента Джона Фитцджералда Кеннеди. На палубе лежал толстый малиновый ковер, а мебель была сугубо гражданской, во французском провинциальном стиле — дуб, обитый парчой. Если бы не низкий потолок с обычным многообразием окрашенных в казенный серый цвет труб, резко контрастирующий со всем этим великолепием, можно было подумать, что это совсем не корабельная каюта.
— Привет, Чарли! — Контр-адмирал Джошуа Пейнтер вышел из соседней комнаты, вытирая руки полотенцем. — Как перелет?
— Чуть побросало, — признался Давенпорт, пожимая руку командиру авианосца. — Познакомься, это Джек Райан.
Райан никогда раньше не встречал Пойнтера и знал его только по рассказам. Много лет назад адмирал служил во Вьетнаме, летал на «фантомах» и написал книгу «Полеты над рисовыми полями», описав в ней ход воздушной войны. Это была правдивая книга, а потому не добавила ему друзей. Подвижный и задиристый Пейнтер был небольшого роста и весил не больше ста тридцати фунтов. Адмирал славился как талантливый тактик и обладал поистине пуританской честностью.
— Один из твоих парней, Чарли?
— Нет, адмирал, я служу у Джеймса Грира. Я не морской офицер и не любитель маскарадов. Примите мои извинения за офицерскую форму. Мундир — идея ЦРУ.
Адмирал нахмурился.
— Вот как? Полагаю, это означает, что вы расскажете мне о намерениях русских. Надеюсь, черт побери, кому-то известно об этом. Вы впервые на авианосце? Посадка понравилась?
— Как метод допроса военнопленных, — ответил Райан как можно небрежнее. Адмиралы дружно посмеялись над страхами новичка, и Пейнтер распорядился принести еду.
Через несколько минут двойные двери из коридора распахнулись и два стюарда — «спеца по питанию» — вошли в каюту. У одного в руках был поднос с едой, другой нес два кофейника. Обслуживание соответствовало высокому рангу офицеров. Пища, поданная на тарелках с серебряной каймой, была простой, но вкусной, по крайней мере для Райана, который не ел двенадцать часов. Он положил на тарелку щедрую порцию капусты, картофельного салата и выбрал пару ломтей солонины на гренках.
— Спасибо. Можете идти, — сказал Пейнтер. Стюарды вытянулись, перед тем как выйти из каюты, и закрыли за собой дверь.
— А теперь перейдем к делу. — Командир авианосца посмотрел на Райана.
Тот поспешно проглотил кусок мяса.
— Адмирал, эта информация получена всего двадцать часов назад. — Он достал папки, роздал их адмиралам и начал говорить. Рассказ занял двадцать минут. За это время Райан ухитрился съесть два куска мяса, порцию капусты и пролить чашку кофе на свои записи. Адмиралы оказались идеальными слушателями. Они молча, ни разу не прервав, выслушали Райана, и только время от времени обменивались недоверчивыми взглядами.
— Боже милостивый, — произнес Пейнтер, когда Райан кончил говорить. Давенпорт сидел с непроницаемым лицом игрока в покер, молча глядя перед собой, словно решал, с чего начать осмотр советского подводного ракетоносца. Джек заключил, что он, должно быть, очень опасный противник и не только при игре в покер.
— Вы действительно верите в это? — спросил Пейнтер.
— Да, сэр, верю. — Райан налил себе еще чашку кофе. Он предпочел бы бутылку пива. Солонина здесь была отличной, а за время пребывания в Лондоне ему так и не удалось отыскать магазин, где бы можно было купить приличную говяжью солонину.
Пейнтер откинулся на спинку кресла и посмотрел на Давенпорта.
— Чарли, скажи Гриру, чтобы старик преподал парню несколько уроков осторожности — в частности, что хороший чиновник не должен с таким риском подставлять свою шею. Тебе не кажется, что кое-что в этой истории несколько надуманно?
— Джош, прошлым летом Райан составил доклад о том, как проходит патрулирование советских ракетоносцев.
— Так это был он? Отличная работа. Там подтверждается кое-что из того, о чем я твержу уже не первый год. — Пейнтер встал, подошел к иллюминатору в углу каюты и посмотрел на бушующее море. — Так что же нам нужно предпринять в связи с этим?
— В деталях операция еще не разработана. Думаю, вы получите приказ обнаружить «Красный Октябрь» и попытаться установить контакт с его шкипером. Что будет дальше? Следует придумать способ доставить подлодку в безопасное место. Видите ли, по мнению президента, мы не сможем удерживать ее у себя длительное время после того, как она окажется у нас, — если такое вообще произойдет.
— Что? — стремительно повернулся Пейнтер. Оба адмирала не скрывали негодования. Дав им высказаться, Райан в считанные минуты объяснил ситуацию.
— Господи! Сначала вы ставите передо мной неразрешимую задачу, а потом говорите, что, если все-таки нам удастся добиться своего, придется вернуть русским их проклятую подлодку!
— Адмирал, когда президент поинтересовался моим мнением, я посоветовал оставить «Красный Октябрь» у нас, не возвращать его русским. Члены Объединенного комитета начальников штабов тоже на нашей стороне, вместе с ЦРУ — если это может послужить каким-то утешением. Но возникнет ситуация, при которой нам придется вернуть домой тех членов команды, которые захотят этого, и тогда Советы узнают, что подлодка у нас, в этом можно не сомневаться. Впрочем, я понимаю и практические трудности, заставившие тех, кто возражает против нашей точки зрения, отстаивать свою позицию. Лодка стоит колоссальных денег и принадлежит Советам. Да и как спрятать ракетоносец водоизмещением в тридцать тысяч тонн?
