– Ещё восемь часов, – еле слышно прошептал Райан. Так сказали ему. Восьмичасовой переход в Норфолк. По собственной просьбе Райан снова занял место за штурвалом и рулями глубины. Это было единственное, что он умел делать на лодке, и ему хотелось заняться чем-то. На «Красном Октябре» по-прежнему катастрофически не хватало людей. Почти все американцы помогали русским в реакторном отсеке и в машинном отделении на корме. В центральном посту находились только Манкузо, Рамиус и он. Бугаев и Джоунз прослушивали морские глубины с помощью акустического оборудования всего в нескольких футах от центрального поста, а медики занимались в медпункте Уилльямзом, состояние которого по-прежнему вызывало тревогу. Кок бегал взад и вперёд, разнося сэндвичи и кофе, причём Райан был разочарован качеством последнего – возможно потому, что был избалован кофе Грира.
      Рамиус полусидел, опираясь на поручни, окружающие основание перископа. Рана больше не кровоточила, но оставалась, по-видимому, куда болезненнее, чем это отражалось на лице капитана, потому что он доверил Манкузо управление ракетоносцем.
      – Прямо руля, – скомандовал Манкузо.
      – Руль прямо, – отрепетовал Райан и повернул штурвал вправо, ставя перо руля вдоль продольной оси подлодки и проверяя указатель его положения. – Руль прямо, курс один-два-ноль.
      Манкузо смотрел хмурясь на карту. Он нервничал – уж очень бесцеремонно ему приходилось обращаться с такой огромной подлодкой.
      – Здесь нужно быть поосторожнее. Южный прибрежный сток постоянно образует в этом районе песчаную отмель, и каждые несколько месяцев тут работают землечерпалки, углубляя канал. Да и шторма за последнее время тоже не помогли делу. – Манкузо снова склонился у перископа.
      – Мне говорили, что это опасный район, – заметил Рамиус.
      – Кладбище Атлантики, – подтвердил Манкузо. – Множество кораблей нашли свою гибель именно здесь, в районе Внешних отмелей. Только погоды и течения хватило на это. Я слышал, немцы здорово натерпелись тут во время войны. На ваших картах этого не видно, но здесь на дне находятся сотни затонувших судов. – Он вернулся к прокладочному столику. – Как бы то ни было, мы постараемся обойти его как можно дальше и не повернём на север, пока не придём примерно вот в эту точку. – Манкузо провёл линию на карте.
      – Это ваши воды, – согласился Рамиус.
      Они шли в составе рассредоточенной группы из трех кораблей. «Даллас» вёл их к морю, «Поги» замыкал процессию. Все три подлодки шли в полупогруженном состоянии – палубы почти на уровне воды, так что волны перекатывались через них. Визуальная навигация велась с помощью перископов. Радары выключили. Ни одна из подлодок не излучала никаких электронных импульсов. Райан мельком взглянул на карту. Они уже вышли из самого пролива, но на карте виднелось ещё несколько миль песчаных отмелей.
      Движительная система «Красного Октября», гусеница, была выключена. Она оказалась почти в точности такой, как описал её Скип Тайлер. На ракетоносце было два комплекта туннельных импеллеров – два импеллера примерно в трети корпуса от носа лодки и ещё три чуть дальше её середины в сторону кормы. Манкузо со своими механиками с большим интересом осмотрели схемы, а потом с жаром обсудили качества водомётного движителя.
      Самому Рамиусу не хотелось верить, что его обнаружили так быстро. В конце концов Манкузо пригласил Джоунза с его личной картой, на которой был нанесён примерный курс «Красного Октября» от берегов Исландии. Хотя курс, проложенный Джоунзом, на несколько миль отличался от курса в корабельном журнале, оба курса проходили слишком близко, чтобы быть простым совпадением.
      – Должно быть, ваш гидролокатор лучше, чем мы предполагали, – проворчал Рамиус.
      – Он действительно превосходный, – согласился Манкузо. – Но ещё важнее, что акустиком у меня служит Джоунзи, это лучший специалист, с которым мне приходилось плавать.
      – Такой молодой и такой способный.
      – У нас немало парней вроде него, – улыбнулся Манкузо. – Меньше, чем нам этого хотелось бы, конечно, зато все они добровольцы. Они понимают, что им предстоит. Мы старательно отбираем их и затем чертовски тщательно готовим.
      – Мостик, это гидропост, – послышался голос Джоунза. – «Даллас» погружается, сэр.
      – Очень хорошо. – Манкузо закурил, направился к телефону внутренней связи и нажал кнопку, вызывая машинное отделение. – Передайте Манньону, что он нужен нам в центральном посту. Погружаемся через несколько минут. Да. – Он положил трубку и вернулся к карте.
      – Значит, эти матросы служат у вас больше трех лет? – спросил Рамиус.
      – Конечно. Иначе нам пришлось бы отпускать их сразу после того, как они приобретут необходимую квалификацию.
      Тогда почему советский военно-морской флот не может набирать и держать у себя людей таким же образом? – подумал Рамиус. Ответ был слишком очевидным. Американцы хорошо кормили своих людей, должным образом размещали, неплохо платили, доверяли им – короче говоря, они делали то, за что он боролся в течение двадцати лет.
      – Я нужен вам, чтобы управлять клапанами погружения? – спросил Манньон, входя в центральный пост.
      – Да, Пэт, погружаемся через пару минут.
      Манньон взглянул на карту и направился к пульту управления клапанами.
      Рамиус проковылял к своему креслу.
      – Нам говорили, что вы набираете своих офицеров из буржуазных слоёв и они командуют рядовыми матросами, представляющими трудящихся.
      Манньон провёл руками по рукояткам управления клапанами. Их здесь было немало. Накануне он битых два часа старался разобраться в сложной системе управления.
      – Совершенно верно, сэр, – кивнул он. – Все наши офицеры действительно принадлежат к правящему классу. Только посмотрите на меня. – Выражение лица лейтенанта было бесстрастным. Кожа Манньона походила цветом на кофейную гущу, а произношение выдавало обитателя южного Бронкса.
      – Но вы – чернокожий, – возразил Рамиус, не заметивший насмешки.
      – Совершенно точно, у нас на корабле настоящее этническое разнообразие. – Манкузо снова посмотрел в перископ. – Шкипер – макаронник, чернокожий штурман и чокнутый акустик.
      – Да, я слышал это, сэр! – выкрикнул Джоунз, не прибегая к помощи системы внутренней связи. – Поступило сообщение с «Далласа» по «гертруде». Все идёт нормально. Нас ждут. Пока связи не будет.
      – Это мостик, понял. Вышли наконец в море. Можем погружаться, когда дадите команду, капитан Рамиус, – произнёс Манкузо.
      – Товарищ Манньон, откройте клапаны балластных цистерн, – сказал Рамиус. «Красный Октябрь» так полностью и не всплывал и был готов к погружению.
      – Слушаюсь, сэр. – Лейтенант повернул верхний ряд главных переключателей гидравлических клапанов.
      Райан вздрогнул. Послышался рёв, напоминающий спуск воды в миллионе туалетов.
      – Опустить на пять градусов рули глубины, Райан, – скомандовал Рамиус.
      – Опустить на пять градусов, слушаюсь, – отрепетовал Райан, толкая вперёд ручку управления. – Рули глубины опущены на пять градусов.
      – Он погружается медленно, – заметил Манньон, глядя на импровизированный циферблат указателя глубины с нанесёнными от руки цифрами. – Здоровенный дядя.
      – Да, – кивнул Манкузо. Стрелка прошла двадцать метров.
      – Рули глубины на ноль, – произнёс Рамиус.
      – Рули на ноль, слушаюсь. – Райан потянул на себя рычаг управления. Понадобилось тридцать секунд, чтобы лодка выровнялась Казалось, она очень медленно реагирует на команды. Раньше Райан думал, что подлодки отзываются на смену направления так же легко, как самолёты.
      – Сделай её чуть полегче, Пэт. Достаточно одного градуса на рулях глубины, чтобы держать её на уровне, – сказал Манкузо.
      – Понял, – отозвался Манньон, нахмурившись и глядя на указатель глубины. Балластные цистерны были сейчас наполнены, и выравнивание придётся вести с помощью гораздо меньших триммерных цистерн. Ему понадобилось пять минут, чтобы достичь полного баланса.
      – Извините, господа, – смущённо заметил лейтенант. – Она слишком велика, чтобы ожидать быстрого повиновения.
      Все происходящее произвело большое впечатление на Рамиуса, но он был слишком раздражён, чтобы показать это. Русский капитан ожидал, что американцам потребуется больше времени, чтобы освоиться с управлением. Такое искусное выравнивание незнакомой подлодки с первой попытки…
      – О'кей, теперь можно повернуть на север, – сказал Манкузо. Они отошли уже на две мили за последнюю отмель, нанесённую на карту. – Советую выбрать курс ноль-ноль-восемь, капитан.
      – Райан, лево руля десять градусов, – скомандовал Рамиус. – Переходим на курс ноль-ноль-восемь.
      – О'кей, лево руля десять градусов, – отозвался Райан, глядя то на указатель поворота руля, то на репитер гирокомпаса. – Новый курс ноль-ноль-восемь.
      – Осторожно, Райан. Она поворачивается медленно, но после поворота вам придётся перевести назад…
      – В противоположную сторону, – вежливо поправил Манкузо.
      – Да, перевести руль в противоположную сторону, чтобы выйти на нужный курс.
      – Понял.
      – Скажите, капитан, у вас не возникали трудности с управлением? – осведомился Манкузо. – Когда мы следили за вами, нам показалось, что радиус поворота несколько великоват.
      – При работающей гусенице это действительно так. Поток воды из туннелей сильно бьёт по перу руля, и он начинает вибрировать, если положить его на борт слишком резко. Во время первых ходовых испытаний мы повредили руль. Так происходит из-за – как это вы говорите? – из-за схождения двух туннелей гусеницы.
      – Это не влияет на управление при работе гребных винтов? – спросил Манньон.
      – Нет, только при движении на гусенице.
      Манкузо это не понравилось, хотя особого значения не имело. То, что им предстояло сделать, выглядело просто. Все три подлодки устремляются прямо к Норфолку. Американские ударные подлодки будут поочерёдно обгонять друг друга на скорости тридцать узлов, осматривая район моря впереди, пока «Красный Октябрь» следует прямым курсом двадцатиузловым ходом.
      Райан начал выравнивать руль, по мере того как нос ракетоносца приближался к заданному курсу. Оказалось, что он ждал слишком долго. Несмотря на то что перо руля было положено на пять градусов вправо, нос прошёл мимо намеченного курса, и корректор гирокомпаса укоризненно щёлкал каждые три градуса, пока не остановился на курсе ноль-ноль-один. Понадобилось ещё две минуты, чтобы вернуть лодку на заданный курс.
      – Извините. Курс ноль-ноль-восемь, – доложил наконец Райан.
      – Вы быстро все схватываете, Райан, – снисходительно улыбнулся Рамиус. – Может быть, придёт время, когда вы станете настоящим моряком.
      – Нет уж, спасибо! За время этого плавания я понял одну важную вещь: вы, парни, честно зарабатываете свои деньги.
      – Не нравятся подводные лодки? – усмехнулся Манньон.
      – Здесь мало места для утренних пробежек.
      – Это верно. Если можете обойтись без меня, капитан, мне лучше вернуться на корму. В машинном отделении отчаянно нужны рабочие руки, – сказал лейтенант.
      Рамиус кивнул. Неужели он из правящего класса? – недоверчиво подумал капитан.

      Туполев снова возвращался на запад. Приказ по флоту гласил, что все корабли – кроме его и ещё одной подводной лодки – направляются домой двадцатиузловым ходом. Туполеву было приказано перемещаться на запад в течение двух с половиной часов. Теперь он плыл тем же курсом на скорости пять узлов, что является примерно максимальным ходом, при котором лодка движется почти бесшумно. Смысл операции заключался в том, что его подлодку в общей суматохе потеряют из виду. Значит, американский «огайо» направляется в Норфолк – или в Чарлстон, что более вероятно. В любом случае Туполев будет неслышно описывать круги и вести наблюдение. «Красный Октябрь» уничтожен. Это было известно ему из оперативного приказа. Туполев покачал головой. Почему Марк пошёл на это? Как бы то ни было, он заплатил за измену своей жизнью.

      – Было бы лучше, если бы мы могли понадёжнее прикрыть их с воздуха, – заметил адмирал Фостер, опершись плечом о стену.
      – Согласен, сэр, но следует ли так явно выдавать себя? – отозвался генерал Харрис.
      Пара патрульных самолётов Р-ЗВ прочёсывала маршрут от мыса Гаттерас до Виргиния-Кейпс под видом обычных учений. Большинство других «орионов» находились далеко в море. Советские корабли отошли уже от американского побережья на четыреста миль. Три боевых группы надводных кораблей теперь соединились и шли под охраной окружающих их подводных лодок. «Кеннеди», «Нимиц» и «Америка» были в пятистах милях к востоку, а «Нью-Джерси» постепенно отставал. За русскими будут следить по всему их пути. Боевые группы авианосцев проследуют за ними до Исландии, удерживаясь на соответствующем расстоянии и постоянно держа находящиеся в воздухе самолёты на границе радиолокационного прикрытия советского флота: пусть русские знают, что Соединённые Штаты продолжают проявлять тревогу. Затем советский флот до самого Кольского полуострова будут сопровождать самолёты с авиабаз в Исландии.
      Британский авианосец «Инвинсибл» больше не участвовал в операции и был на полпути к дому. Американские ударные подлодки возвращались в заданные районы патрулирования. По поступившим донесениям все советские подлодки ушли от американского побережья, хотя эти сведения нуждались в проверке. Они шли разрозненными группами, и их шум затруднял действия патрульных «орионов», у которых недоставало акустических буев. И всё-таки, пришёл к выводу начальник управления J-3, операция подходила к концу.