Барт Манкузо дежурил в центре управления огнём уже больше двадцати часов. Всего несколько часов сна отделяло эту вахту от предыдущей. За это время он съел сандвичи, выпил кофе и коки для разнообразия заставили своего командира выпить две чашки бульона из сублимированных кубиков. Сейчас Манкузо без особого энтузиазма в раздумье уставился на третью.
      – Командир? – вывел его из задумчивости голос Роджера Томпсона, начальника гидроакустической службы.
      – Да. В чём дело? – Манкузо оторвался от тактического дисплея, занимавшего все его внимание на протяжении нескольких суток. За Томпсоном, который стоял у входа в помещение, виднелась фигура Джоунза с блокнотом и чем-то, похожим на магнитофон.
      – Сэр, Джоунзи обнаружил что-то. Мне кажется вам следует с этим ознакомиться.
      Манкузо не любил, когда его беспокоили во время вахты, – его терпение и без того за долгие часы подвергалось испытанию. Однако Джоунз выглядел более чем взволнованным.
      – Хорошо, подойдите к прокладочному столику.
      Прокладочный столик «Далласа» был новым прибором, подключённым к компьютеру ВС-10, и выдавал изображение на дисплей размером четыре на четыре фута. По мере движения подлодки двигалось и изображение. Это делало лишними бумажные карты, хотя их по-прежнему держали на борту благодаря единственному преимуществу – они не бьются.
      – Спасибо, шкипер, – произнёс Джоунз мягче обычного. – Я знаю, вы чертовски заняты, но мне, кажется, удалось кое-что выяснить. Меня всё время беспокоил тот аномальный контакт, который мы обнаружили несколько дней назад. Пришлось бросить его, пока мы занимались шумом, поднятым русскими лодками, но мне удалось ещё трижды вернуться к нему, чтобы убедиться, что этот контакт никуда не исчез. В четвёртый раз он исчез, словно угас. Я хочу показать вам, что мне удалось придумать. Вы не могли бы переключить это устройство на тот курс, по которому мы шли в то время, сэр?
      Прокладочный столик совмещался через компьютер ВС-10 с инерциальной навигационной системой корабля. Манкузо сам ввёл необходимую команду. Дошло уже до того, что скоро без помощи компьютера и дерьмо в гальюне не смоешь, подумал он. Курс «Далласа» на экране имел вид извилистой красной линии, пересечённой через каждые пятнадцать минут временными знаками.
      – Отлично! – отозвался Джоунз. – Такого я ещё не видел. Все в порядке. О'кей. – Акустик извлёк из заднего кармана пригоршню карандашей. – Так вот, впервые я обнаружил контакт примерно в 9.15 на пеленге два-шесть-девять. – Джоунз положил карандаш таким образом, что ластик на его конце указывал на позицию «Далласа», а острие было направлено на запад, в сторону цели. – Затем в 9.30 пеленг был два-шесть-ноль. В 9.48 пеленг изменился на два-пять-ноль. Здесь, разумеется, нужно принимать во внимание определённую ошибку, капитан. Замкнуться на контакт было непросто, он прослушивался с трудом, однако в итоге ошибки усредняются. Примерно в этот момент начался весь шум, и мне пришлось отвлечься от контакта, однако около 10.00 я вернулся к нему, и пеленг был два-четыре-два. – Джоунз положил ещё один карандаш на линию на восток, проведённую в то время, когда «Даллас» удалялся от побережья Исландии. – В 10.15 пеленг стал два-три-четыре, а в 10.30 – два-два-семь. Два последних пеленга не слишком точные, сэр. Сигнал стал тогда совсем слабым, и мне не удалось надёжно замкнуться на него. – Джоунз поднял голову и посмотрел на Манкузо, он явно нервничал.
      – Пока все в порядке. Успокойся, Джоунзи. Кури, если хочешь.
      – Спасибо, капитан. – Джоунз извлёк сигарету и прикурил от бутановой зажигалки. Ещё никогда ему не доводилось обращаться к шкиперу вот так, запросто. Акустик знал, что капитан пользуется репутацией терпимого и спокойного командира – если у тебя есть что сказать, он всегда готов выслушать. Однако он не любил понапрасну тратить время, а уж сейчас тем более. – Так вот, капитан, похоже, что контакт поблизости от нас, верно? Я хочу сказать, что он где-то между нами и побережьем Исландии. Предположим, что он на полпути. Тогда его курс должен быть вот таким. – Джоунз положил на прокладочный столик ещё несколько карандашей.
      – Одну минуту, Джоунзи. Откуда ты взял этот курс?
      – Ах, да. – Акустик раскрыл блокнот. – Вчера утром – или ночью, когда я сменился с вахты, – у меня все это не шло из головы. Тогда я принял расстояние, пройденное нами у берега, в качестве исходной базы, и проложил небольшой отрезок курса, поставив себя на место контакта. Я знаю, как это делается, шкипер, прочитал в наставлении. Все очень просто, мы проделывали такие штуки в Калифорнийском технологическом, когда рассчитывали движение звёзд. На втором курсе я посещал лекции по астрономии.
      Манкузо с трудом удержался от стона. Впервые в жизни он слышал, чтобы кто-то назвал подобные расчёты простыми, но капитан, глядя на цифры и диаграммы Джоунза, видел, что матрос проделал все правильно.
      – Продолжай, Джоунзи, – попросил он.
      Акустик достал из кармана калькулятор «Хьюлетт Паккард» и что-то похожее на карту из журнала «Нэшнл джиогрэфик», обильно испещрённую карандашными пометками.
      – Вы не хотите проверить мои расчёты, сэр? – спросил он.
      – Проверим позже, пока я полагаюсь на твои. Что это за карта?
      – Шкипер, я знаю, что это противоречит правилам и все такое, но я храню эту карту вроде как для регистрации манёвров, сделанных лодками противника. Честное слово, сэр, она не покинет корабль, обещаю. Может быть, я немного ошибаюсь, но напрашивается вывод, что этот контакт движется курсом примерно два-два-ноль со скоростью десять узлов. И направляется прямо ко входу в Первую красную дорогу.
      – Продолжай. – Манкузо уже понял, что Джоунз до чего-то додумался.
      – Так вот, после этого я не мог уснуть, вернулся в гидропост и записал на магнитофон звуки, издаваемые контактом. Пришлось несколько раз пропустить запись через компьютер, чтобы отфильтровать все посторонние шумы – звуки моря, других подлодок, ну, вы меня понимаете, – а затем я сделал запись, ускоренную в десять раз. – Акустик поставил свой кассетник на прокладочный столик. – Вот, шкипер, послушайте.
      Запись оказалась плохой, скрипучей, но было слышно, как каждые несколько секунд раздавался какой-то странный звук, похожий на вздох. Через две минуты тщательного прослушивания Манкузо пришёл к выводу, что «вздохи» раздаются примерно через пять секунд. Теперь уже лейтенант Манньон из-за спины Томпсона прислушивался к магнитофонной записи, задумчиво кивая головой.
      – Шкипер, это искусственный звук. Другого объяснения быть не может. Он раздаётся через слишком равные промежутки времени. При нормальной скорости протяжки ничего понять невозможно, но после того как я ускорил её в десять раз, сразу всё стало ясно. Мне удалось накрыть этого сукиного сына!
      – О'кей, Джоунзи, вывод, – поторопил Манкузо.
      – Капитан, вы только что слышали акустический почерк русской подлодки. Она направляется ко входу в Первую дорогу, двигаясь вдоль исландского берега. Готов биться об заклад, шкипер.
      – Как твоё мнение, Роджер?
      – Он убедил меня, шкипер, – ответил Томпсон. Манкузо ещё раз посмотрел на проложенный курс, пытаясь найти альтернативное объяснение. Его не было.
      – И меня тоже. Роджер, с сегодняшнего дня Джоунзи становится акустиком первого класса. Прими меры, чтобы оформление было закончено к началу следующей вахты, а также подготовь мне на подпись приказ с благодарностью. Рон, – он хлопнул акустика по плечу, – ты молодец. Здорово!
      – Спасибо, шкипер. – По лицу матроса расплылась широкая улыбка.
      – Пэт, прошу пригласить сюда лейтенанта Батлера. Манньон подошёл к телефону и вызвал старшего механика подлодки.
      – Скажи, Джоунзи, что это за звуки? – Манкузо снова повернулся к акустику.
      Джоунз покачал головой.
      – Это не шум гребных винтов. Раньше я никогда не слышал ничего подобного. – Он нажал на кнопку возврата плёнки и снова прослушал запись.
      Через две минуты в центр управления огнём вошёл лейтенант Эрл Батлер.
      – Звали, шкипер? – спросил старший механик.
      – Послушай-ка вот это, Эрл. – Манкузо перемотал плёнку и нажал на кнопку воспроизведения звука.
      Батлер был выпускником Техасского университета и прошёл через все учебные заведения ВМС для подводников и специалистов, обслуживающих механизмы на субмаринах.
      – Чем это может быть? – недоуменно спросил стармех.
      – Джоунзи утверждает, что это русская подлодка. По-моему, он прав.
      – Расскажите мне о записи, – Батлер повернулся к акустику.
      – Сэр, эта магнитофонная запись, ускоренная в десять раз по сравнению с нормальной скоростью протяжки. Я пропустил её через ВС-10 пять раз, чтобы отфильтровать посторонние звуки. При нормальной скорости этот шум ни о чём не говорит. – С несвойственной для него скромностью Джоунз ничего не сказал о том, что и тогда сумел распознать шум.
      – Какая-то гармоника? Я хочу сказать, что, если это шум гребного винта, то винт должен быть не меньше сотни футов диаметром, и мы слышали бы каждую лопасть по отдельности. Но судя по регулярности интервалов, это всё-таки гармоническая составляющая. – Батлер задумался, наморщив лоб. – Но гармоническая составляющая чего?
      – Что бы это ни было, оно направляется прямо сюда. – Манкузо постучал карандашом по месту, где были нанесены Близнецы Тора.
      – Тогда это русская подлодка, можно не сомневаться, – согласился Батлер. – Причём какая-то новая. Опять.
      – Мистер Батлер прав, – сказал Джоунз. – Эти звуки и впрямь походят на гармонические колебания. И вот что ещё кажется мне странным: какой-то посторонний шум, что-то вроде воды, переливающейся сквозь трубу. Не знаю, я не смог записать его. Думаю, компьютер просто отфильтровал этот шум. С самого начала он был едва уловим – впрочем, это уже выходит за пределы моей подготовки.
      – Все в порядке, Джоунзи. Для одного дня ты потрудился достаточно. Как себя чувствуешь?
      – Немного устал, шкипер. Я занимался этим довольно долго.
      – Если мы снова приблизимся к той подлодке, думаешь, сможешь выследить её? – Манкузо знал, каким будет ответ.
      – Можете не сомневаться, капитан! Теперь, когда мы знаем, к чему прислушиваться, готов поспорить, что я накрою этого сукиного сына!
      Манкузо посмотрел на прокладочный столик.
      – О'кей, если он направляется к Близнецам и пройдёт маршрут на скорости, скажем, в двадцать восемь или тридцать узлов, а затем перейдёт на основной курс и сбавит ход узлов до десяти.., то окажется примерно вот здесь. Далеко отсюда. Итак, если мы будем идти полным ходом.., через сорок восемь часов окажемся вот тут, а значит, впереди него. Пэт?
      – Да, именно так, сэр, – согласился лейтенант Манньон. – Вы исходите из того, что он пройдёт через хребет полным ходом, а после этого сбавит скорость. Разумное предположение. В этом проклятом лабиринте ему не нужен бесшумный движитель, так что на протяжении четырехсот или пятисот миль он может гнать на полную катушку. А почему бы и нет? По крайней мере я поступил бы именно так.
      – Тогда мы поступим следующим образом. Запросим по радио разрешения покинуть «Таможню» и проследим за этим типом. Джоунзи, если мы пойдём полным ходом, это означает, что ты и твои акустики некоторое время останетесь без работы. Установи сделанную тобой запись на тренажёр и прими меры, чтобы каждый из них познакомился с его акустическим почерком, потом отдыхайте. Все. Когда мы снова установим контакт с этим парнем, вы понадобитесь мне стопроцентно свежими и готовыми действовать. Прими душ – можешь даже голливудский, из свежей воды, ты заслужил это. И отправляйся спать. После того как мы начнём преследование этого парня, нам предстоит длительная, тяжёлая охота.
      – Не беспокойтесь, капитан. Мы отыщем его для вас. Готов поспорить. Вам нужен оригинал моей записи, сэр?
      – Непременно. – Манкузо нажал на кнопку выброса и с удивлением посмотрел на кассету. – Ради этой записи ты пожертвовал Бахом?
      – Это было не лучшее исполнение концерта Баха, сэр. У меня осталась запись оркестра Кристофера Хогвуда, которая намного лучше.
      – Можешь идти, Джоунзи. Молодец. – Манкузо сунул кассету в карман.
      – Да я сам получил немалое удовольствие, капитан. – Джоунз вышел из центра управления огнём, подсчитывая по пути, насколько вырастет его жалованье после столь внезапного повышения через одну ступень.
      – Роджер, прими меры, чтобы твои люди как следует отдохнули в течение двух предстоящих дней. Когда снова установим контакт с этим сукиным сыном, придётся изрядно потрудиться.
      – Слушаюсь, капитан.
      – Пэт, всплывай на перископную глубину. Необходимо немедленно передать в Норфолк полученные сведения. Эрл, а ты начинай думать над тем, что может быть источником такого шума.
      – Будет исполнено, капитан.
      Пока Манкузо готовил радиограмму, лейтенант Манньон поднял «Даллас» на перископную глубину с помощью изменённого угла горизонтальных рулей. Потребовалось пять минут, чтобы всплыть с пятисот футов под самую поверхность бушующего океана. Теперь подлодка раскачивалась от океанских волн, и хотя по меркам надводных кораблей качка была незначительной, команда почувствовала её. Манньон поднял перископ и антенну СЭН (средств электронного наблюдения), которая использовалась для приёмника широкого диапазона, регистрировавшего излучение радиолокаторов. Лейтенант ничего не увидел в объективе перископа, предел видимости которого ограничивался пятью милями, а приборы СЭН не зарегистрировали излучения радиолокаторов, если не считать воздушных, которые в любом случае находились слишком далеко. Далее Манньон приказал поднять ещё две мачты. Одна из них была хлыстообразной приёмной антенной УВЧ, а другая – от лазерного передатчика. Его диск повернулся и принял сигнал несущей волны ССПЛ – спутника связи, используемого исключительно подводными лодками. С помощью лазерного луча можно было посылать радиограммы высокой плотности, исключающие риск обнаружения подводной лодки.
      – Готово, сэр, – доложил вахтенный радист.
      – Начинайте передачу.
      Радист нажал на кнопку. Радиограмму с текстом, сжатым в доли секунды, приняли фотогальванические элементы, считали её для передатчика УВЧ и переслали обратно на параболическую антенну в центр связи штаба Атлантического флота. В Норфолке другой радист принял радиограмму и тоже нажал на кнопку, пославшую этот же текст вверх на спутник и обратно на антенну «Далласа». Это был простой и надёжный способ избежать искажения радиограммы.
      Радист «Далласа» принял радиограмму и сравнил её текст с только что посланным.
      – Текст верен, сэр, – доложил он. Манкузо приказал Манньону опустить все антенны, кроме антенн УВЧ и СЭН.

      Первая строчка донесения, принятого в Норфолке, указывала на страницу и строчку шифра одноразового пользования, который был занесён в память компьютера, находившегося в особо секретном отделении центра связи. Офицер набрал соответствующие цифры на терминале своего компьютера, и через мгновение машина выдала чистый расшифрованный текст. Офицер ещё раз проверил его, чтобы избежать искажений. Убедившись в правильности текста, он отнёс донесение на противоположную половину комнаты старшине, который сидел у телекса, и вручил ему листок.
      Старшина набрал имя адресата и передал полученное донесение по особой наземной линии связи в оперативный центр КОМПОДАНТа, расположенный в полумиле отсюда. Наземная линия связи представляла собой заключённый в стальную оболочку световод, проложенный под мостовой. Из соображений безопасности его проверяли трижды в неделю. Ничто, даже секретные тактико-технические характеристики ядерного оружия, не охранялось так бдительно, как ежедневная связь с подводными лодками.

      В оперативном центре прозвенел звонок, извещающий о том, что по «горячей линии» на принтер прибыло донесение. Перед ним шёл упреждающий знак «Z», что означало высшую категорию срочности – «МОЛНИЯ».
      20904142ДЕК
      СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО ТЕО
      ОТ: ПОДЛОДКИ США «ДАЛЛАС»
      КОМУ: КОМПОДАНТУ
      ИНФОРМ: ГЛАВКОМАТФЛОТУ
      //NOOOOO//
      ОПЕРАЦИИ ПОДВОДНЫХ СИЛ КРАСНОГО ФЛОТА
      1. ДОКЛАДЫВАЕМ ОБ АНОМАЛЬНОМ ЗВУКОВОМ КОНТАКТЕ ПРИМЕРНО 0900 ГРИНВИЧУ 7 ДЕКАБРЯ УТЕРЯННОМ ПОСЛЕ РОСТА АКТИВНОСТИ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК КРАСНОГО ФЛОТА тчк ПОЗДНЕЕ КОНТАКТ ОПРЕДЕЛЁН КАК ПОДВОДНАЯ ЛОДКА КРАСНОГО ФЛОТА ИДУЩАЯ ВБЛИЗИ ПОБЕРЕЖЬЯ ИСЛАНДИИ НАПРАВЛЕНИЕМ К ДОРОГЕ ОДИН тчк КУРС ЮГО-ЗАПАД СКОРОСТЬ ДЕСЯТЬ УЗЛОВ ГЛУБИНА НЕИЗВЕСТНА тчк 2. КОНТАКТ ПРОЯВИЛ НЕОБЫЧНЫЕ ПОВТОРЯЮ НЕОБЫЧНЫЕ АКУСТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ тчк ПОЧЕРК НЕ ПОХОЖ НИ НА ОДНУ ПОДЛОДКУ КРАСНОГО ФЛОТА тчк 3. ПРОСИМ РАЗРЕШЕНИЯ ПОКИНУТЬ РАЙОН «ТАМОЖНИ» ЧТОБЫ ВЕСТИ СЛЕЖЕНИЕ И ВЫЯСНИТЬ СИТУАЦИЮ тчк СЧИТАЕМ ЭТА ПОДЛОДКА ПОЛЬЗУЕТСЯ НОВОЙ ДВИЖИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМОЙ С НЕОБЫЧНЫМИ ЗВУКОВЫМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ тчк ИМЕЕМ ВЫСОКУЮ ВЕРОЯТНОСТЬ ОБНАРУЖЕНИЯ И ОПОЗНАНИЯ тчк
      Младший лейтенант доставил донесение в штаб вице-адмирала Винсента Галлери. КОМПОДАНТ был на службе с момента начала движения советских подводных лодок.
      – Поступила «МОЛНИЯ» с «Далласа», сэр.
      – Давайте. – Галлери взял жёлтый листок и дважды прочитал донесение. – Что, по-вашему, это могло бы значить?
      – Не могу знать, сэр. Похоже, он услышал что-то, не спешил с оценкой и теперь хочет сделать новую попытку. Наверно, считает, что обнаружил что-то необычное.
      – Ну хорошо, что же ему ответить? Давайте, мистер, не тяните. Когда-нибудь вы можете стать адмиралом и вам самому придётся принимать решения. – Маловероятно, судя по всему, подумал Галлери.
      – Сэр, «Даллас» находится в идеальном положении для слежения за русскими надводными кораблями, после того как они подойдут к Исландии. Он нужен нам именно там.
      – Отличный ответ, прямо по учебнику. – Галлери улыбнулся молодому офицеру, готовясь устроить ему хорошую взбучку. – С другой стороны, «Далласом» командует знающий офицер, который не стал бы беспокоить нас, не будучи уверенным в том, что обнаружил что-то необычное. Он не вдаётся в подробности, по-видимому, считая их слишком сложными для тактического донесения по категории «МОЛНИЯ», а также потому что знает, что мы верим ему и поэтому положимся на его суждение. Так что он там говорит? Новая движительная система с необычными звуковыми характеристиками. Скорее всего, какая-то чепуха, но он находится на месте и ему нужен ответ. Пусть действует.
      – Слушаюсь, сэр, – вытянулся лейтенант, будучи уверенным в том, что этот старый тощий сукин сын принимает решения наугад, просто подбрасывая монету.

      Z090432ZДЕК
      СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
      ОТ: КОМПОДАНТА
      КОМУ: ПОДЛОДКЕ США «ДАЛЛАС»
      А.ПОДЛОДКА США «ДАЛЛАС» Z090414ZДЕК
      Б.ИНСТРУКЦЙИ КОМПОДАНТА 2000.5
      ПРЕДПИСАНИЯ ПО ОПЕРАТИВНОМУ РАЙОНУ
      //N04220//
      1. ЗАПРОС ОТНОСИТЕЛЬНО «А» РАЗРЕШЁН 2. РАЙОНЫ «БРАВО», «ЭХО», «ГОЛЬФ» В ОТНОШЕНИИ «В» ВЫДЕЛЕНЫ ДЛЯ НЕОГРАНИЧЕННЫХ ОПЕРАЦИЙ С 090500 ПО ГРИНВИЧУ ДО 140001 ПО ГРИНВИЧУ тчк ДОКЛАДЫВАЙТЕ ПО МЕРЕ НЕОБХОДИМОСТИ тчк АДМ ГАЛЛЕРИ
      – Черт побери! – усмехнулся Манкузо. Что ни говори, приятно работать с Галлери. Стоит задать ему вопрос, и, можно поклясться Господом, сразу получишь ответ – да или нет, ещё до того как успеешь поднять антенну. Разумеется, подумал капитан, если окажется, что Джоунзи напутал и все это поиски ветра в поле, ему придётся немало потрудиться, чтобы выпутаться. Галлери имел репутацию адмирала, который не одному провинившемуся командиру подлодки снял голову, отправив его на берег.
      Впрочем, Манкузо знал, что все равно рано или поздно туда попадёт. После первого курса в Аннаполисе его мечтой было командовать собственной ударной подлодкой. Теперь его мечта осуществилась, и отныне карьера покатится под гору. На военно-морском флоте твой первый корабль всегда остаётся первым, даже если ты продвинешься по служебной лестнице и в конце концов станешь командующим флотом – если, конечно, повезёт и ты наделён нужными способностями. Но все это не относится к подводникам. Отличным ли, плохим ли командиром проявит он себя на «Далласе», все равно скоро его переведут отсюда. Ему выпал один-единственный шанс. А что потом? Лучшее, на что мог рассчитывать Манкузо, – это стать командиром подводного ракетоносца. Ему довелось служить на них и раньше, и капитан не сомневался, что командовать одним из этих кораблей, даже новым «огайо», столь же увлекательное занятие, как и наблюдать за тем, как сохнет краска на стене. Задача ракетоносца заключалась в том, чтобы его никто не видел, тогда как Манкузо привлекало быть охотником. Вот что, по его мнению, было самым интересным. А после командования ракетоносцем? Он может получить «высокую должность на поверхности» – ну, дадут ему хороший танкер. Это же все равно что пересесть со знаменитой скаковой лошади Секретариат на корову Элзи. А то станет командиром соединения и будет восседать в кабинете за письменным столом, перекладывая бумаги с одного места на другое. На такой должности он станет выходить в море в лучшем случае раз в месяц, причиняя неприятности шкиперам подлодок, у которых будет одно желание – как можно скорее избавиться от него. Или его переведут в Пентагон – это уже просто веселуха! Манкузо понимал, почему у некоторых астронавтов поехала крыша после возвращения с Луны. Столько лет подготовки, прежде чем получил свою подводную лодку, а через год её отберут. Придётся передать «Даллас» кому-то другому. Но пока лодка принадлежит ему.
      – Пэт, опусти мачты и скомандуй погружение на тысячу двести футов.
      – Слушаюсь, сэр. Опустить мачты, – приказал Манньон. Старшина потянул за рычаги гидравлики.
      – Мачты УВЧ и СЭН опущены, сэр, – доложил вахтенный электрик.
      – Отлично. Боцман, погружение на тысячу двести футов.
      – Погружение на тысячу двести футов, слушаюсь, сэр, – отрепетовал боцман, стоящий у горизонтальных рулей. – Плоскости рулей вниз на пятнадцать градусов.
      – Плоскости на пятнадцать градусов вниз.
      – Действуй, Пэт.
      – Слушаюсь, шкипер. Полный вперёд!
      – Есть полный вперёд. – Рулевой протянул руку к машинному телеграфу.
      Манкузо наблюдал за работой команды. Все исполняли свои обязанности с точностью отлаженных механизмов. Но они не были машинами, нет. Это были люди. Его люди.
      В кормовом реакторном отсеке лейтенант Батлер приказал механикам отрепетовать команду и дал необходимые распоряжения. Охладительные насосы реактора заработали быстрее. Возросший объём горячей воды, находящейся под давлением, начал поступать в теплообменник, превращая в пар воду внешнего контура. Когда охлаждающая жидкость возвращалась в реактор, её температура заметно снижалась, и потому плотность возрастала. Благодаря возросшей плотности она поглощала большее количество нейтронов в реакторе, увеличивая интенсивность ядерной реакции и производя ещё больше тепла. Дальше в стороне кормы перегретый пар в «наружном», или нерадиоактивном, цикле теплообменной системы через несколько клапанов попадал на лопасти паротурбины. Огромный бронзовый винт «Далласа» стал вращаться быстрее, погнав подлодку вперёд и вниз.
      Механики выполняли свои обязанности спокойно и уверенно. По мере того как возрастала мощность, шум внутри машинного отделения увеличивался, и механики, следившие за этим, не отрывали глаз от приборов. Привычная работа шла гладко и без заминок. Никаких лишних разговоров, ничего, что могло бы отвлечь от дела. Рядом с реакторным отсеком подлодки больничная операционная показалась бы олицетворением хаоса.
      В передней части лодки Манньон, наблюдавший за указателем глубины, увидел, что стрелка перевалила за шестьсот футов. Боцман, самый опытный специалист на борту лодки, подождёт, пока она достигнет глубины девятьсот футов, прежде чем приступить к выравниванию подводного корабля. Цель манёвра заключалась в том, чтобы погружение полностью прекратилось в тот момент, когда датчик глубины покажет тысячу двести футов. Капитан третьего ранга Манкузо хотел, чтобы «Даллас» оказался под термоклином, границей между слоями воды различной температуры. Вода в море делится на изотермальные слои, где температура примерно одинакова. Относительно плоская граница, проходящая там, где более тёплая вода поверхностного слоя встречается с холодной водой морских глубин, представляет собой полупроницаемый барьер, отражающий звуковые волны. Те волны, которые всё-таки проникают через него, оказываются по большей части в ловушке под слоем термоклина. Таким образом, хотя «Даллас» и двигался сейчас ниже этого слоя со скоростью свыше тридцати узлов, производя немалый шум, поверхностные гидроакустические датчики не могли обнаружить подлодку. С другой стороны, сейчас она двигалась почти вслепую, но на такой глубине вряд ли есть препятствия, на которые можно натолкнуться.
      Манкузо снял микрофон внутренней корабельной радиотрансляции.
      – Говорит капитан. Мы только что начали скоростной переход, который будет продолжаться сорок восемь часов.