Остаток дня пролетел, как в тумане. Райан чувствовал, что время идет, а он запоминает лишь отрывки происходящего. Впервые он познакомился с компьютерами, когда учился в Бостонском колледже. До наступления эры персональных компьютеров он пользовался самым худшим из терминалов – телетайпом, чтобы общаться с электронно-вычислительной машиной, расположенной где-то в другом месте. То же самое были вынуждены делать остальные студенты колледжа, а также многие ученики местных школ. Это носило название «работы в режиме разделения машинного времени» – еще один термин, оставшийся в прошлом, когда компьютеры стоили порядка миллиона долларов, причем их производительность соответствовала той, которую сейчас может достичь устройство размером с обычные наручные часы. Однако этот термин, узнал Джек, все еще был применим к деятельности американского президента, потому что способность заниматься одной проблемой с самого начала и доводить ее до конца была редкостной роскошью, и его работа состояла в том, чтобы следить за решением отдельных проблем, обсуждающихся во время встреч, непрерывно следующих одна за другой. Это смахивало на попытку понять, что происходит в телевизионных сериалах после кратковременного ознакомления с отдельными их эпизодами, во время которых он не должен перепутать один сериал с другим, постоянно понимая, что избежать такой ошибки совершенно невозможно. Отпустив Мюррея и Прайс, Райан занялся делом всерьез. Сначала он выслушал брифинг по национальной безопасности, проведенный одним из офицеров группы объединенных спецслужб, в обязанность которых входило информировать президента обо всем, происходящем в мире и имеющем хотя бы косвенное отношение к безопасности страны. В течение брифинга, продолжавшегося двадцать шесть минут, Райан познакомился с тем, что было ему и без того известно благодаря той должности, которую он занимал до вчерашнего дня. Тем не менее ему пришлось внимательно выслушать доклад офицера, хотя бы по той причине, чтобы понять человека, который входит в состав группы, ежедневно проводящей подобные брифинги. Все офицеры этой группы отличаются друг от друга. У каждого свой взгляд на проблемы, и Райану было необходимо научиться понимать нюансы, характерные для разных голосов, которые ему придется слушать.
      – Значит, в настоящий момент ничего опасного на горизонте? – спросил Джек.
      – Такого мнения придерживается персонал Совета национальной безопасности, господин президент. Вы знакомы с потенциальными очагами опасности не хуже меня, разумеется, а они меняются ежедневно. – Офицер уклонился от прямого ответа с ловкостью человека, привыкшего поступать таким образом на протяжении нескольких лет.
      Выражение лица Райана не изменилось, потому что он сталкивался с этим и раньше. Офицер разведывательной службы не боится смерти, не боится обнаружить жену в постели со своим лучшим другом, ему не страшны обычные превратности жизни, но больше всего на свете его страшит допустить ошибку в том, что он говорит при выполнении своих официальных обязанностей. Впрочем, избежать этого нетрудно: требуется всего лишь не занимать определенной позиции ни по одному вопросу. В конце концов, такая болезнь не ограничивается лишь избираемыми чиновниками. Одному президенту приходится занимать четкую позицию, чтобы принимать окончательные решения, и потому ему требуются хорошо подготовленные специалисты, способные снабжать его информацией, в которой он нуждается, не правда ли?
      – Позвольте мне дать вам совет, – произнес Райан после непродолжительного молчания.
      – Какой, сэр? – неуверенно спросил офицер.
      – Я не хочу слышать от вас только то, что вы знаете. Мне нужно также услышать, что думают по всем этим вопросам вы и ваши коллеги. Вы несете ответственность за то, что вам известно, но я готов отвечать за то, что буду принимать решения на основании того, что вы думаете. Вы забыли, что я тоже занимался подобными проблемами?
      – Конечно, господин президент. – Офицер заставил себя улыбнуться, скрывая за этой улыбкой ужас перед подобной перспективой. – Я передам ваше указание.
      – Спасибо. – Райан отпустил офицера, окончательно поняв, что ему нужен советник по национальной безопасности, на которого он сможет положиться, и не зная, где найти такого человека.
      Дверь открылась перед уходящим офицером словно по мановению волшебной палочки – ее открыл агент Секретной службы, наблюдавший за ходом брифинга через потайной глазок.
      Через пару минут в кабинет для очередного брифинга вошла группа офицеров из Министерства обороны. Старшим в ней был генерал-майор с двумя звездами на погонах, который вручил Райану пластиковую карточку.
      – Господин президент, эта карточка должна всегда находиться в вашем бумажнике, – сказал он.
      Джек кивнул, догадавшись о назначении карточки еще до того, как его пальцы коснулись оранжевого пластика. Она походила на обычную кредитную карточку, но содержала только несколько цифровых групп…
      – Какая? – спросил Райан.
      – Вам предстоит решить это, сэр.
      Райан так и поступил, дважды прочитав третью группу цифр. Генерала сопровождали два офицера – полковник и майор, которые записали выбранную президентом группу цифр и дважды повторили ее вслух, чтобы избежать ошибки. Отныне президент Райан получил возможность отдать приказ об использовании стратегического ядерного оружия.
      – Разве это вызвано необходимостью? – спросил Райан. – Мы избавились от последних баллистических ракет еще в прошлом году.
      – Господин президент, у нас по-прежнему состоят на вооружении крылатые ракеты, на которые можно установить ядерные боеголовки W-80, а также атомные бомбы В-61 для бомбардировочной авиации. Нам как можно скорее требуется ваше разрешение на подготовку к возможному использованию этого оружия, просто на случай, если…
      – …если я тоже погибну, – закончил за него Райан. Теперь ты занимаешь по-настоящему важную должность, Джек, прозвучал у него в сознании неприятный тихий голос. Теперь ты можешь отдать приказ о нападении с применением ядерного оружия.
      – Я ненавижу эти отвратительные штуки, генерал. Всегда ненавидел.
      – От вас не требуется любить их, сэр. – В голосе генерала прозвучало сочувствие. – Далее, как вы знаете, у морской пехоты стоят наготове вертолеты VMH-1 вертолетной эскадрильи, готовые в любой момент увезти вас отсюда в безопасное место, и…
      Райан слушал инструктаж генерала, а в голове у него крутилась мысль – а не попробовать ли поступить подобно Джимми Картеру, который, услышав это, сказал: «О'кей, давайте проверим. Передайте им, чтобы меня забрали отсюда прямо сейчас». Этот приказ нового президента обернулся в то время крупной неприятностью для многих летчиков корпуса морской пехоты. Но он так не сделает, не правда ли? Может создаться впечатление, что у Райана мания преследования, а это никак не будет способствовать имиджу человека, поставившего перед собой цель восстановить систему управления страной, как он обещал в своем обращении к народу. К тому же вертолеты VMH-1 сегодня наверняка находятся в состоянии полной готовности, верно?
      Четвертым членом группы Министерства обороны был армейский уоррент-офицер в штатском, держащий в руках внешне самый обыкновенный чемоданчик, известный под названием «футбольный мяч», внутри которого находилась папка, а в папке лежал план ядерного удара – вообще-то не один план, а множество, рассчитанных на различные ситуации…
      – Покажите, что там у вас. – Райан сделал жест в сторону чемоданчика. Уоррент-офицер заколебался, затем открыл чемоданчик и вручил президенту папку в синей обложке.
      – Сэр, эти планы не менялись с того момента, как… Райан открыл папку. Первый раздел, увидел он, озаглавлен «Основные варианты ядерных ударов». Раздел начинался с карты Японии, на которой многие города были помечены точками разного цвета. Примечание внизу гласило, что точки означают мощность нанесенного удара в мегатоннах; на следующей странице, подумал он, приводится расчет вероятного количества погибших в результате этого удара. Райан щелкнул кольцами скоросшивателя и вынул из папки весь раздел, касающийся Японии.
      – Я хочу, чтобы все эти страницы были сожжены и этот раздел плана уничтожен немедленно.
      Это всего лишь означало, что раздел наверняка будет спрятан в каком-нибудь сейфе в управлении планирования военных операций Пентагона, а также в Омахе. Подобные документы не исчезали никогда.
      – Сэр, мы еще не получили подтверждения того, что японцы уничтожили все пусковые устройства, а также не уверены, что у них не осталось ядерного оружия. Видите ли…
      – Генерал, это приказ, – спокойно прервал его Райан. – Как вы знаете, я имею на это право.
      Генерал тут же вытянулся по стойке смирно.
      – Слушаюсь, господин президент.
      Райан перелистал остальные страницы папки. Несмотря на занимаемую им раньше должность, то, что он увидел сейчас, стало для него откровением. Джек всегда старался избегать слишком близкого знакомства с подробностями возможного ядерного удара. Он исходил из того, что ядерное оружие никогда не понадобится. После террористического акта в Денвере и ужаса, охватившего после этого весь мир, государственные деятели различных политических убеждений на всех континентах задумались о назначении оружия, находящегося в их распоряжении. Даже во время кратковременной войны с Японией, которая только что закончилась, Райан знал, что где-то есть группы экспертов, готовящих план ответного ядерного удара. Однако он направил все свои усилия на то, чтобы этого не произошло. И вот теперь новый президент с гордостью отметил про себя, что ему даже в голову не приходило тогда подумать о вероятности осуществления плана, который он сейчас держал в руке. Его кодовое название, увидел Райан, было «Дальнобойная винтовка». Почему таким операциям присваивают столь звучные и волнующие названия, словно ими нужно гордиться?
      – А это что? «Выключатель света»?
      – Господин президент, – ответил генерал, – это метод электромагнитного нападения. Если взорвать ядерную бомбу на очень большой высоте, там, в безвоздушном пространстве, нет фактически ничего, что могло бы поглотить энергию взрыва и превратить ее в механическую энергию – ударную волну, например. В результате энергия атомного взрыва остается в своей первоначальной электромагнитной форме – образуется мощный электромагнитный импульс, самым убийственным образом действующий на линии электропередач и телефонную связь. Мы всегда держали наготове такое оружие для использования против Советского Союза. Их телефонная система настолько примитивна, что ее легко полностью вывести из строя. Осуществление подобной операции стоит недорого и не причиняет вреда никому на поверхности земли.
      – Понятно. – Райан закрыл полегчавшую теперь папку и вернул уоррент-офицеру, который немедленно запер ее в чемоданчик. – Значит, сейчас в мире не происходит ничего, что потребовало бы применения ядерного оружия в любой форме?
      – Совершенно верно, господин президент.
      – В таком случае зачем этот офицер сидит все время у дверей моего кабинета?
      – Вы ведь не можете заранее предсказать дальнейшее развитие событий, сэр? – спросил генерал. Ему, должно быть, было нелегко произнести такую фразу с бесстрастным лицом, держа себя в руках и сохраняя спокойствие, понял Райан, как только прошел первоначальный шок.
      – Пожалуй, вы правы, – признался президент.

***

      Во главе протокольного отдела Белого дома стояла дама по имени Джуди Симмонс, которую перевели из Государственного департамента четырьмя месяцами раньше. Ее отдел в подвальном этаже здания не знал ни минуты покоя с того самого момента чуть позже полуночи, когда она приехала сюда из своего дома в Берке, штат Виргиния. Неблагодарная задача, выпавшая на долю миссис Симмонс, заключалась в том, чтобы подготовиться к проведению самых крупномасштабных государственных похорон в американской истории. В эту работу – в той или иной мере – уже вмешивались и давали советы больше сотни служащих Белого дома, а ведь еще не наступило время ланча.
      Все еще не был окончательно составлен список жертв, но после внимательного просмотра видеопленок удалось установить имена почти всех, кто находились в тот страшный момент в зале заседаний, и в распоряжении протокольного отдела имелись биографические данные на каждого из них – семейное положение, религиозная принадлежность и тому подобное, так что полным ходом шла необходимая, хотя и предварительная, разработка плана похорон. Каким бы ни было окончательное решение, главную роль в этой печальной церемонии предстояло играть президенту, и потому его постоянно информировали о каждом этапе подготовки. Похороны тысяч погибших, подумал Райан, со многими он не был даже знаком, причем тела большинства еще не извлечены из развалин, а ведь их ждали жены, мужья, дети.
      – Национальный кафедральный собор, – произнес он, переворачивая страницу. Уже было установлено приблизительное количество религиозных конфессий, к которым принадлежали погибшие, так что стали известны представители духовенства, которым предстояло принять участие в экуменической религиозной церемонии, которая была бы приемлема для всех вероисповеданий.
      – Именно там обычно проводятся такие церемонии, господин президент, – подтвердила вконец задерганная женщина. – Он слишком мал для останков всех усопших. – Она умолчала о том, что один из служащих Белого дома предложил провести заупокойную службу на открытом воздухе, использовав для этой цели стадион Роберта Кеннеди, где могли бы поместиться все жертвы террористического акта. – Но там хватит места для погибшего президента и миссис Дарлинг, а также для гробов с телами членов Конгресса и Сената. Мы связались с одиннадцатью иностранными правительствами и запросили их о том, как поступить с телами дипломатов, присутствовавших в зале Конгресса. Кроме того, составлен предварительный список представителей иностранных государств, которые прибудут для участия в церемонии.
      Она передала Райану и этот список.
      Джек пробежал по нему взглядом. Приезд представителей иностранных государств означал, что после заупокойной службы ему придется «неофициально» встретиться с многими главами правительств для проведения «неофициальных» переговоров. Нужно дать указание подготовить по странице информации для встречи с каждым из них. Вдобавок к тому, что каждый может попросить о чем-то или что-то выяснить, все не упустят случая оценить нового американского президента. Джек понимал, что ему предстоит. Во всем мире президенты, премьер-министры и несколько еще оставшихся диктаторов сейчас знакомятся со своей информацией – кто этот Джон Патрик Райан и чего можно ждать от него? Интересно, подумал он, может быть, у них есть более четкий вариант ответа на этот вопрос, чем у него самого? Вряд ли. Сотрудники разведывательных служб в их странах, проводящие такие брифинги, надо думать, заметно отличаются от его офицеров информации по национальной безопасности. Так что почти все прибудут сюда на правительственных реактивных самолетах отчасти в знак уважения к президенту Дарлингу и американскому правительству, отчасти чтобы лично посмотреть на нового американского президента, отчасти чтобы поднять собственный имидж в своих странах, и отчасти, наконец, потому что этого от них ждут. И в таком случае, каким бы отвратительным это не казалось для бесчисленных жителей земли, похороны превратятся в еще одно чисто формальное
      мероприятие политического характера. Джеку хотелось закричать от гнева, но чего этим добьешься? Мертвые останутся мертвыми, его горе не оживит их, а его страна и другие страны должны продолжать жить дальше.
      – Найдите Скотта Адлера и попросите его приехать, – распорядился Райан. Кто-то должен определить, сколько времени ему надлежит провести с официальными гостями, а сам он не мог сделать этого.
      – Будет исполнено, господин президент.
      – Какие речи мне нужно произнести? – спросил Джек.
      – Наши сотрудники сейчас занимаются этим. Предварительные проекты вы получите завтра к концу дня, – пообещала миссис Симмонс.
      Президент Райан кивнул и сложил документы в свою корзинку для исходящих бумаг.
      Когда начальник протокольного отдела покинула кабинет, в него вошла его секретарь – Джек еще не знал имени этой дамы – и принесла кипу телеграмм, оставшихся непрочтенными после утренней работы в доме начальника корпуса морской пехоты на углу Восьмой улицы и Ай-авеню, а также еще один лист бумаги с расписанием того, что ему предстояло сделать сегодня, составленным без его ведома или помощи. Он собрался недовольно проворчать, но она еще не кончила.
      – Мы получили больше десяти тысяч телеграмм и писем, посланных по электронной почте – от граждан, – сказала секретарь.
      – Что в них говорится?
      – Главным образом они желают вам успеха и молятся за вас.
      – О-о. – Его охватило странное чувство удивления и смирения. Но прислушается ли Бог к этим молитвам?
      Джек вернулся к чтению официальных телеграмм соболезнования. Его первый рабочий день в Овальном кабинете продолжался.

***

      По сути дела в стране все замерло, пока новый президент старался овладеть своими обязанностями. Банки и финансовые рынки были закрыты, равно как школы и многие предприятия. Все телевизионные компании передали руководство передачами своим бюро в Вашингтоне. Эти бюро объединились и работали теперь вместе. Телевизионные камеры, установленные вокруг Капитолийского холма, непрерывно следили за тем, как из развалин продолжают извлекать трупы погибших, а репортеры тем временем не замолкали ни на минуту, опасаясь, что эфир наполнится тишиной. Примерно в одиннадцать утра краны подняли хвостовую часть разбившегося «боинга», которую поместили на трейлер и повезли в ангар на авиабазу Эндрюз. Это будет местом проведения того, что за неимением лучшего термина называлось «изучением причин авиационной катастрофы», и телевизионные камеры следовали за трейлером, пока он пробирался по городским улицам. Вскоре после этого туда же отправили два реактивных двигателя, извлеченных из развалин Капитолия.
      Заполнить тишину в эфире помогали различные «эксперты», со знанием дела рассуждающие о том, что произошло и каким образом. Это было трудно для всех, принимавших участие в передачах, поскольку пока почти ничего не было известно – те, кто пытались выяснить, как все случилось, были слишком заняты, чтобы беседовать с репортерами, даже получив согласие на то, что их имена не будут упоминаться, и хотя телерепортеры не говорили об этом, единственным источником информации были для них развалины, распростершиеся перед тридцатью четырьмя камерами. Все, что можно было сказать, было уже сказано, и репортеры прибегали к самым разным методам, чтобы заполнить эфир. У очевидцев катастрофы брали интервью, и они рассказывали о том, что видели в тот вечер. Ко всеобщему изумлению, ни у кого не оказалось видеозаписи авиалайнера, мчащегося вдоль Пенсильвания-авеню к своей цели. Номер самолета был известен – его трудно было не заметить, так как он был отчетливо виден на разрушенной хвостовой части, – и его сразу проверили как репортеры, так и федеральные агентства. Немедленно пришло подтверждение, что самолет действительно принадлежал японской авиакомпании, а также выяснился день, когда его вывезли из ворот авиационного завода, расположенного неподалеку от Сиэттла. Представители завода согласились дать интервью, в ходе которого выяснилось, что авиалайнер «Боинг 747-400 (PIP)» весит «сухим» чуть больше двухсот тонн и эта цифра увеличивается вдвое после заправки горючим, погрузки багажа и пассажиров перед взлетом самолета. Пилот из компании «Юнайтед эйрлайнз», который был зна ком с этим типом самолета, рассказал во время телеинтервью, каким образом японский пилот сумел приблизиться к Вашингтону и затем совершить свое смертельное пике, а его коллега из «Дельты» сделал то же самое для других телевизионных компаний. Хотя оба пилота допустили незначительные ошибки при описании деталей, в общем их объяснение было близким к действительности.
      – Но разве агенты Секретной службы не имеют на вооружении зенитных ракет? – спросил один из телевизионных ведущих.
      – Если прямо на вас мчится по шоссе огромный грузовик с прицепом со скоростью шестьдесят миль в час и вы прострелите одну из шин трейлера, разве вам удастся его остановить? – спросил в ответил пилот, глядя, какой наивный интерес выразился на интеллигентном лице высокооплачиваемого ведущего, вряд ли понимающего что-то помимо текста, который появлялся перед ним на экране «телесуфлера». – «Стингер», даже при точном попадании, не сможет остановить полет трехсоттонного авиалайнера.
      – Значит, сбить его было невозможно? – недоуменно спросил ведущий.
      – Абсолютно невозможно. – Пилот увидел, что репортер не понял его, но объяснить столь простую для летчика ситуацию более доступным образом он не мог.
      Режиссер в аппаратной студии рядом с Небраска-авеню переключил камеры, и теперь на экране появилось изображение двух гвардейцев, несущих вниз по широким ступеням тело еще одной жертвы. Помощник режиссера не отрывал взгляда от этих камер, стараясь подсчитать число трупов, извлеченных из развалин Капитолия.
      Уже стало известно, что тела президента Дарлинга и его жены найдены и перевезены в медицинский центр Уолтера Рида для вскрытия – этого в случае насильственной смерти требовал закон – и последующей подготовки к похоронам. В нью-йоркской штаб-квартире телевизионной компании собирали каждый фут видеопленки, заснятой при жизни Дарлинга. Все эти обрывки будут затем склеены и использованы для показа в течение дня. Репортеры искали и расспрашивали политических коллег погибшего президента. Психологи объясняли, как смогут перенести дети Дарлинга полученную от смерти родителей моральную травму, и затем расширили тему, говоря о воздействии происшедших событий на всю страну и о том, как справится с их последствиями ее население. Пожалуй, единственное, чего не затронули в телевизионных новостях, это духовный аспект; то обстоятельство, что многие жертвы верили в Бога и время от времени посещали церковь, не заслуживало внимания, и руководство телевизионных компаний не пожелало тратить на него драгоценное эфирное время, и это несмотря на то, что присутствие в храмах большого числа прихожан сочли, наоборот, заслуживающим внимания и одна из компаний посвятила этой теме целых три минуты. Затем, поскольку каждая из телевизионных компаний непрерывно следила за другими в поисках новых идей, это включили в показ новостей и остальные компании.

***

      Джек знал, что, по сути дела, ничего не менялось с течением времени. Число жертв всего лишь увеличивало горе отдельных потерь, похожих на эту по причиненному ужасу. Он старался по мере возможности избегать этого в течение дня, но в конце концов его трусость истощилась.
      Чувства, испытываемые детьми Дарлинга, колебались между неприятием смерти родителей и ужасом при виде того, как мир рухнул на их глазах, когда они наблюдали по телевидению за выступлением своего отца. Они никогда больше не увидят маму и папу. Их тела были слишком изуродованы и потому находились в закрытых гробах. Не будет последнего «прости», никаких прощальных слов, под ними рухнуло основание, на котором зиждились их юные жизни. А как дети смогут понять, что их мама и папа не были просто мамой и папой, а представляли собой нечто иное для других людей, и по этой причине их смерть станет предметом заботы для кого-то, кто не знал детей и не думал о них?
      Члены семьи прибыли в Вашингтон – в большинстве своем прилетели из Калифорнии на самолетах ВВС. Они тоже испытали потрясение, но в присутствии детей должны были находить в себе силы, чтобы как-то облегчить горе малышей. Это стало их заботой. Сильнее всего горе детей подействовало на агентов Секретной службы, которые охраняли «Можжевельник» и «Малышку». Обязанные по долгу службы ценой своей жизни защищать тех, кто отданы на их попечение, агенты, выделенные в группу охраны детей президента – больше половины из них были женщинами, – страдали также от обычного для нормальных людей чувства жалости к детям. Каждый агент ни на мгновение не колебался бы заслонить их своим телом от опасности, ни минуты не сомневаясь, что остальные агенты, входящие в состав группы, тут же выхватят пистолеты и откроют огонь по нападающим. Мужчины и женщины, входившие в состав этой группы, играли с детьми, покупали им подарки ко дню рождения и на Рождество, помогали с домашними заданиями, полученными в школе. И теперь им придется навсегда попрощаться с детьми и с их родителями. Райан обратил внимание на выражение их лиц и решил напомнить Андреа Прайс, чтобы для оказания помощи этой группе агентов был выделен психолог.
      – Нет, им не было больно. – Джек присел, так что глаза детей находились на одном уровне с его глазами. – Совсем не было больно.
      – О'кей, – сказал Марк Дарлинг. Дети были безукоризненно одеты. Одному из членов их семьи показалось важным, чтобы они хорошо выглядели при встрече с преемником их отца. Внезапно Джек услышал сдавленный всхлип и уголком глаза увидел лицо агента – это был мужчина, с трудом удерживающийся от рыданий. Прайс схватила его за плечо и вывела в коридор, прежде чем дети что-либо заметили.
      – Мы останемся здесь?
      – Да, – заверил их Джек. Это было не правдой, но она никому не причинит вреда. – А если вам что-нибудь понадобится – что угодно, – обращайтесь прямо ко мне.
      Мальчик кивнул, изо всех сил стараясь казаться храбрым. Настало время оставить детей на попечение семьи. Райан подал ему руку, обращаясь с ним, как с мужчиной. При иных обстоятельствах мальчику понадобилось бы еще много лет, чтобы стать взрослым, но теперь обязанности мужчины опускались ему на плечи слишком рано. Мальчику хотелось плакать, и Райан решил, что будет лучше, если он поплачет в одиночестве.
      Джек вышел в широкий коридор жилого этажа. Агент, которого Прайс вывела из комнаты, высокий, плечистый темнокожий мужчина, плакал, стоя у стены в десяти футах от него. Райан подошел к нему.
      – С вами все в порядке?
      – Черт побери, извините, сэр, проклятье! – Агент покачал головой, стыдясь того, что потерял самообладание. Райан знал, что его отец погиб в результате несчастного случая при армейских маневрах в Форт-Раккере, когда мальчику было двенадцать лет, и специальный агент Тони Уиллс, который, прежде чем его приняли в Секретную службу, играл центровым защитником в Гремблинге, испытывал к детям Дарлинга особую привязанность. В такие моменты достоинства часто превращаются в недостатки.
      – Не надо извиняться за то, что проявляете человеческие чувства. У меня тоже погибли мать и отец, – произнес Райан тихим усталым голосом. – Это произошло в аэропорту Мидуэя – пилот 737-го не разглядел посадочной дорожки при сильном снегопаде и слишком рано посадил самолет. Но когда это случилось, я был уже взрослым.
      – Я знаю, сэр. – Агент вытер слезы и выпрямился. – Со мной все в порядке.
      Райан ободряюще похлопал его по плечу и направился к лифту.
      – Заберите меня отсюда как можно быстрей, – произнес он, обращаясь к Андреа Прайс.