Райан проснулся на рассвете, пытаясь понять, что его разбудило. Может быть, тишина. Почти как в его доме на Чесапикском заливе. Он напряг слух, пытаясь услышать шум транспорта или другие звуки, но тщетно. Встать с постели оказалось непростым делом. Вчера Кэти решила уложить Кэтлин вместе с ними. В своей розовой пижамке спящая девочка походила на ангелочка и была особенно крохотной и беззащитной. Джек улыбнулся и пошел в ванную. В гардеробной для него была приготовлена повседневная одежда. Райан надел слаксы, кроссовки, свитер и вышел наружу.
      Воздух был холодным и свежим, на кустах самшита виднелись следы инея. На прозрачном небе – ни облачка. А ведь здесь действительно неплохо. Робби прав. Сюда приятно приезжать. Оказываешься отрешенным от всего остального мира, а это сейчас ему требовалось больше всего.
      – Доброе утро, сэр, – послышался голос капитана Овертона.
      – Здесь неплохо служить, а? Молодой офицер кивнул.
      – Мы занимаемся охраной, а на военно-морской флот возложено хозяйственное обеспечение. Справедливое разделение труда, господин президент. Здесь могут выспаться даже агенты Секретной службы, сэр.
      Райан оглянулся вокруг и понял почему. Возле коттеджа стояли два вооруженных морских пехотинца, а ярдах в пятидесяти – еще трое. И это только те, кто были на виду.
      – Принести вам что-нибудь, господин президент?
      – Для начала было бы неплохо выпить кофе.
      – Следуйте за мной, сэр.
      – Внимание на палубе! – послышалась команда матроса через несколько секунд, когда Райан вошел в камбуз – или как тут называлась кухня.
      – Вольно, – махнул рукой Райан. – Мне казалось, что здесь уединенный дом президента, а не военный лагерь. – Он уселся за стол, вокруг которого сидели матросы. Кофе появился как по мановению волшебной палочки. Затем случилось еще большее волшебство.
      – Доброе утро, господин президент.
      – Привет, Андреа. Как вы оказались здесь?
      – Прилетела в два утра, на вертолете, – объяснила начальник личной охраны президента.
      – Успели поспать?
      – Часа четыре.
      Райан отпил из кружки. Флотский кофе был и здесь флотским.
      – Есть новости?
      – Расследование началось. Собрана команда, которая займется работой. В нее включены все лучшие следователи. – Прайс передала ему папку, которую президент прочтет еще до утренних газет. Полиция графства Энн-Арундел и штата Мэриленд, Секретная служба, ФБР, агентство по борьбе с терроризмом и все спецслужбы будут заниматься расследованием. Сейчас они пытались опознать террористов, однако те двое, документы которых успели проверить, оказались несуществующими личностями. Документы были фальшивыми, по-видимому, изготовленными в Европе. Ничего не скажешь, поразительный сюрприз. Всякий сведущий европейский преступник, не говоря уже о террористической организации, мог достать поддельный паспорт. Райан поднял голову.
      – Как относительно агентов, которые погибли в перестрелке?
      – У всех были семьи, – вздохнула Прайс.
      – Сделайте так, чтобы я мог встретиться с семьями погибших… Как лучше, со всеми сразу или с каждой семьей отдельно?
      – Вы сами примете решение, сэр, – сказала Андреа.
      – Нет, мы должны сделать для них все, что в наших силах. Это были ваши люди, Андреа. Подготовьте мне свои рекомендации, ладно? Я в долгу перед ними, ведь они защищали мою дочь. – В голосе президента звучала печаль – он вспомнил, почему оказался в этом тихом и мирном месте. – Я полагаю, что их семьи будут должным образом обеспечены. Представьте мне все подробности этого – пенсии, страховки и тому подобное. Я хочу лично все проверить.
      – Хорошо, сэр.
      – У нас есть что-нибудь важное?
      – Нет, пока ничего особенного. У тех террористов, вскрытие которых уже проведено, лечение зубов проводилось не в Америке. Больше ничего определенного.
      Райан перелистнул страницы в папке, и одно предварительное заключение сразу привлекло его внимание.
      – Одиннадцать лет?
      – Да, сэр.
      – Значит, это очень крупная операция для кого-то, готовить ее могла только какая-то страна.
      – Это весьма вероятно.
      – У кого еще могут быть такие огромные возможности? – спросил он, и Прайс напомнила себе, что президент в течение длительного времени был офицером разведки.
      Подошел агент Раман и сел поблизости. Он услышал замечание Райана, посмотрел на Андреа, и они обменялись утвердительными кивками.
      Зазвонил телефон на стене. К нему подошел капитан Овертон.
      – Слушаю. – Несколько минут он молча слушал, а затем повернулся к президенту. – Господин президент, это миссис Фоули из ЦРУ.
      Райан подошел и взял трубку.
      – Слушаю, Мэри-Пэт.
      – Сэр, нам только что позвонили из Москвы. Наш друг Головко спрашивает, не может ли он оказать помощь. Советую дать утвердительный ответ.
      – Согласен. Что еще?
      – С вами хочет поговорить Ави бен Якоб. Лично с вами, – сообщила заместитель директора ЦРУ.
      – Соедините меня с ним через час. Дайте мне сначала проснуться.
      – Хорошо, сэр… Джек?
      – Да, МП?
      – Я благодарю Бога, что с Кэтлин ничего не случилось, – сказала она, обращаясь к Райану, как мать к отцу ребенка, и затем снова перешла к делу:
      – Как только нам удастся напасть на след, мы займемся виновными в этом покушении.

***

      – Я знаю, что могу положиться на вас, – услышала миссис Фоули. – Сейчас с нами все в порядке.
      – Отлично. Мы с Эдом все время будем у себя. – Мэри-Пэт положила трубку.
      – Какой у него голос? – спросил Кларк.
      – Он справится и с этим, Джон.
      Чавез провел рукой по щетине, выросшей за ночь. Они трое вместе со многими другими сотрудниками провели здесь ночь, изучая все, что имелось в ЦРУ по террористическим группам.
      – Необходимо что-то предпринять. Это похоже на объявление войны. – Сейчас в голосе Чавеза отсутствовал акцент. Так случалось всякий раз, когда он мобилизовывал себя в серьезной обстановке и образование брало верх над навыками, приобретенными в трущобах Лос-Анджелеса.
      – Нам мало что известно, черт побери, – выругалась заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, – нам вообще ничего не известно.
      – Жаль, что не удалось захватить хотя бы одного из них живым. – К удивлению остальных, это замечание принадлежало Кларку.
      – Не иначе, не хватило времени защелкнуть наручники на руках парня, – съязвил Динг.
      – Это верно. – Кларк сгреб со стола комплект фотографий, доставленных курьером из ФБР перед самой полуночью. Ему довелось работать на Среднем Востоке, и он надеялся, что сумеет опознать кого-нибудь из убитых террористов, но надежда не оправдалась. Он понял главным образом то, что сотрудник ФБР, который случайно оказался внутри детского сада, умел стрелять не хуже его. Парню повезло, он был на месте преступления, получил возможность застрелить террористов и воспользовался ею.
      – Кто-то пошел на чертовски большой риск, – заметил Джон.
      – Это верно, – автоматически согласилась Мэри-Пэт, и тут же все поняли, что прозвучало нечто очень важное.
      Вопрос заключался не в том, насколько велик риск, а в том, как понимал этот риск тот, кто бросил на стол игральные кости. Эти девять террористов были предназначены для одноразового применения, они были обречены на смерть точно так же, как те фанатики из «Хезболлах», которые отправлялись гулять по Иерусалиму в одежде, сшитой в мастерских Дюпона, – такую шутку можно было услышать в коридорах ЦРУ, хотя в действительности пластиковая взрывчатка – «семтекс» – скорее всего производилась на заводах фирмы «Шкода» в бывшей Чехословакии. Еще шутники присвоили исламским самоубийцам мрачную кличку «глупые бомбы». Неужели террористы действительно могли надеяться на успех? Проблема борьбы с фанатиками заключалась в том, что те редко задумывались над исходом своих операций…, может быть, исход даже не интересовал их.
      То же самое относилось и к тем, кто послал их в Америку. Однако эта операция резко отличалась от остальных актов терроризма. Обычно террористы громогласно заявляли о своей причастности к преступлению, каким бы отвратительным оно ни было, вот почему ЦРУ и другие правоохранительные агентства в течение пятнадцати часов ждали появления пресс-релиза какой-нибудь террористической организации. Однако никто не взял на себя ответственности за нападение на детский сад, а уж раз этого не сделали сразу после террористического акта, этого не сделают никогда. Поскольку никто не заявил о своей причастности к нападению, значит, организаторы не хотели, чтобы о них узнали. Но это было всего лишь их иллюзией. Не заявляя о своих «подвигах», террористы далеко не всегда понимали, что полицейские агентства все равно способны выяснить, кто скрывается за преступлениями.
      Государства, несущие ответственность за акты терроризма, понимали это или должны были понимать. Хорошо, у преступников не было ничего, что помогло бы опознать их самих и ту страну, из которой они приехали. Можно было думать и так. Однако это не устраивало Мэри-Пэт. ФБР обладало огромными возможностями, его агенты были настолько опытными, а специалисты настолько высокой квалификации, что Секретная служба доверила ФБР провести все судебно-медицинские и технические исследования. Так что можно было предположить, что тот, кто скрывался за этим нападением, рано или поздно станет известен и тогда удастся распутать весь клубок. Выходит, организаторы террористического акта знали это – наверно, знали – и все-таки не отказались от него. Если такие рассуждения правильны, то…
      – Может быть, это составная часть чего-то более крупного? – задал вопрос Кларк. – Не одиночный акт терроризма. Нападение на детский сад связано с чем-то еще.
      – Пожалуй, ты прав, – согласилась Мэри-Пэт.
      – Тогда вся операция задумана с размахом, – задумчиво произнес Чавез. – Может быть, именно поэтому русские предложили нам свою помощь.
      – Но если это так, то задуманная операция является настолько крупной…, таких масштабов, что даже в случае успешного завершения расследования это уже ничего не изменит.
      – Да, крупномасштабной, Мэри-Пэт, – негромко заметил Кларк. – Но что же это может быть?
      – Пожалуй, это что-то такое, на что мы не сможем повлиять после того, как оно совершится, – предположил Доминго. Он явно не тратил времени даром в университете Джорджа Мейсона.
      Миссис Фоули пожалела, что с ними нет ее мужа, но Эд сейчас совещался с Директором ФБР Мюрреем.

***

      Весной субботние дни обычно наполнены скучной, но многообещающей работой, однако сегодня более чем в двух сотнях домов жизнь замерла. В садах и на лужайках не занимались посадками. Никто не мыл автомобили. На местные распродажи пришло меньше покупателей, чем ожидалось. Банки с краской для освежения домов остались закупоренными. Более того, к числу тех, кто слегли, не причисляли государственных служащих и сотрудников средств массовой информации, так как, занятые самой крупной сенсацией недели, они не могли позволить себе остаться дома. От гриппа страдали главным образом мужчины. Добрых три десятка больных лежали в гостиничных номерах. Кое-кто все же встали, превозмогая себя, чтобы принять участие в торговых выставках, проводимых уже в других городах. Вытирая потные лица и сморкаясь, они надеялись, что принятые ими таблетки аспирина или тайленола наконец подействуют. И все-таки многие из них вернулись обратно в отели, чтобы лечь, – зачем же заражать посетителей, не правда ли? Никто из больных не обратился за медицинской помощью. Это обычный весенний вирус, полагали они, и скоро все пройдет. Разве грипп так уж страшен?

***

      Можно было заранее предположить, как будут освещаться события в «Гигантских шагах» средствами массовой информации. Передачи новостей начались с демонстрации видеозаписей, сделанных с пятидесяти ярдов, затем последовали одинаковые фразы, произнесенные всеми корреспондентами и одинаковые комментарии «экспертов» по терроризму и (или) другим преступлениям. Одна из телевизионных компаний даже совершила экскурс в историю, упомянув про убийство Авраама Линкольна, и то только потому, что в этот день не было других новостей. Все указывали на Средний Восток, как на гнездо терроризма, хотя правоохранительные органы отказались от комментариев, сообщив только о героическом поступке сотрудника ФБР и о том, что агенты Секретной службы защищали детей – в том числе и Кэтлин Райан – до последнего. То и дело повторялись такие слова, как «героический», «преданный своему долгу», «решимость», в результате чего произошла «драматическая развязка».
      Бадрейн не сомневался, что объяснение неудачи окажется очень простым, но он не мог заявить об этом с уверенностью до тех пор, пока его соучастник не вернется в Тегеран по маршруту Лондон – Брюссель – Вена, пользуясь на каждом этапе новым комплектом поддельных документов.
      – В настоящее время президент с семьей находятся в уединенном президентском убежище в Кэмп-Дэвиде, – сообщил телевизионный комментатор, – где приходят в себя после испытанного ими ужасного потрясения, нападения группы террористов на детский сад, расположенный в мирном Аннаполисе в Мэриленде. Это…
      – Что значит «убежище»? – спросил Дарейи.
      – Это слово имеет несколько значений, но происходит от слова «бежать», – ответил Бадрейн, исходя из того, что его повелитель захочет услышать именно это.
      – Если он считает, что сможет убежать от меня, то ошибается, – мрачно улыбнулся аятолла, на мгновение утратив осторожность.
      Бадрейн никак не отреагировал на это откровение. Ему удалось сохранить бесстрастное выражение лица, поскольку в этот момент он смотрел на экран телевизора, но теперь многое для него прояснилось. Значит, он практически ничем не рискует? Махмуд Хаджи способен убить американского президента, возможно, в любой момент, и все это было подготовлено заранее. Неужели аятолла действительно так дальновиден? Разумеется, он видит далеко.

***

      Система связи между экипажами намного усложнила действия силам противника. Впрочем, даже из этого положения можно найти выход. Полковник Хэмм вместе со своей «черной кавалерией» на этот раз сумел одержать победу, но всего лишь годом раньше они потерпели бы сокрушительную неудачу. Правда, победа досталась с немалым трудом. Все очень просто: главное на войне – это вовремя получить информацию. Урок Национального центра боевой подготовки всегда был одним: обнаружить противника и не дать противнику обнаружить вас. Разведка, разведка и еще раз разведка. Система связи между экипажами, даже в руках плохо подготовленных танкистов, снабжала их информацией так быстро, что солдаты направляли свои боевые машины в нужную сторону еще до того, как получали приказы от командиров. Это едва не окончилось неудачей для сил противника, что могло бы быть достойным гения Эрвина Роммеля, и когда полковник Хэмм в комнате «звездных войн» прокручивал запись «боевых действий» на большом экране, он увидел, как близко к поражению были его войска. Если бы один из танковых батальонов «синих» выдвинулся вперед всего на пять минут раньше, полковник проиграл бы и эту битву. НЦБП несомненно утратил бы свою эффективность, если бы части «красных» смогли регулярно одерживать верх над силами противника.
      – Вы совершили отличный маневр, Хэмм, – признался полковник бригады национальных гвардейцев Каролины, доставая из кармана сигару и вручая ее командиру «красных». – Но мы непременно побьем вас завтра.
      При обычных обстоятельствах Хэмм просто улыбнулся бы и насмешливо сказал: «А как же, непременно побьете». Но этот сукин сын действительно мог сделать, что обещал, и таким образом лишить чувства удовлетворения жизнь Хэмма. Полковник 11-го мотомеханизированного полка был обязан придумать способ, как нарушить эффективность системы связи между экипажами боевых машин. Он постоянно думал об этом и уже не раз за кружкой пива обсуждал проблему с начальником своего оперативного отдела. Но пока они не смогли ничего придумать и всего лишь признали, что это будет нелегкой задачей. Возможно, придется прибегнуть к бутафории…, как это сделал однажды Роммель. Но на это нужно найти деньги. Хэмм вышел наружу и закурил сигару, которую выиграл заслуженно. Там уже стоял полковник бригады национальной гвардии.
      – Для национальных гвардейцев вы здорово сражаетесь, – был вынужден признать Хэмм. Еще никогда ему не приходилось так отзываться о частях Национальной гвардии. Да и вообще он редко признавал высокую боевую подготовку противника. Если бы не одна допущенная ошибка, план бригады «синих» был блестящим.
      – Спасибо за эту похвалу, полковник. Вас действительно застигло врасплох, что мои парни владеют системой связи, а?
      – Пожалуй.
      – Парням это так понравилось, что многие приходили в свободное время и часами просиживали на тренажерах. Знаете, меня удивило, что вы все равно сумели победить нас.
      – Вы слишком близко подтянули резервные подразделения, – заметил Хэмм. – Вам казалось, что вы застали нас врасплох, и решили развить успех. А я успел нанести ответный контратакующий удар. – Это не было каким-то откровением. Старший контролер-наблюдатель ясно дал понять опешившему командиру танковой бригады, в чем заключалась его ошибка.
      – Постараюсь запомнить и впредь не повторить такого промаха. Вы слышали новости?
      – Да. Какая подлость! – проворчал Хэмм.
      – Напасть на маленьких детей. Интересно, награждают ли агентов Секретной службы за проявленное мужество?
      – Думаю, да. Во всяком случае они совершили подвиг, защищая детей. – На том обсуждение этой темы закончилось. Пять агентов Секретной службы выполнили свой долг и погибли во время перестрелки. Должно быть, они допустили ошибки, но иногда просто не остается выбора. Это известно всем солдатам.
      – Да благославит Господь их храбрые души. – Полковник повторил слова Роберта Эдуарда Ли, и его голос пробудил у Хэмма давно забытые воспоминания.
      – Что у вас за солдаты в бригаде? Вот вы, полковник Эддингтон, вы ведь не должны… Я хочу сказать, какова ваша настоящая профессия? – Хэмм задал этот вопрос, потому что полковнику было за пятьдесят, слишком много для командира бригады, даже в Национальной гвардии.
      – Я профессор военной истории в университете Северной Каролины. Вы спрашиваете о моих солдатах? Бригада должна была влиться в 24-ю механизированную дивизию в 1991 году, мы прибыли сюда, в Форт-Ирвин, для совершенствования боевой подготовки и потерпели сокрушительное поражение. Даже не успели как следует развернуться. Я был тогда заместителем командира батальона, Хэмм. Но мы хотели восстановить нашу былую славу. Полк получил знамена во время революции, и поражение ущемило нашу гордость. Мы ждали нашей очереди, чтобы вернуться сюда почти через десять лет, молодой человек, и применение системы связи между экипажами танков предоставило нам благоприятную возможность. – Полковник был высоким худощавым мужчиной и смотрел на кадрового офицера сверху вниз. – Мы собираемся воспользоваться этой возможностью, сынок. Я хорошо знаком с военной теорией. Более тридцати лет я занимался ею и преподавал ее своим студентам, так что мои парни не намерены лечь кверху лапками и сдаться, слышите? – Николае Эддингтон волновался и потому говорил с акцентом жителя южных штатов.
      – Особенно перед янки?
      – Совершенно верно! – Оба рассмеялись. Ник Эддингтон был преподавателем и потому имел склонность говорить без подготовки, с драматическим артистизмом. Затем его голос смягчился:
      – Знаете, если бы у нас не было этой связи, вы уничтожили бы нас…
      – Значит, высокие технологии приносят свою пользу?
      – Да, благодаря этому мы почти ни в чем не уступаем вам, хотя ваши парни превосходят нас в боевой подготовке. Все знают это, – признался Эддингтон, сделав, таким образом, великодушный шаг к примирению.
      – Принимая во внимание, что мы проводим весь день, занимаясь учениями, у нас не остается времени зайти в офицерский клуб, чтобы выпить пива. Вы позволите предложить мне угостить вас у себя дома, сэр?
      – Только покажите дорогу, полковник Хэмм.
      – Какова ваша специализация, профессор? – спросил командир Шестого полка «Черной кавалерии», направляясь к своей машине.
      – Темой моей диссертации было оперативное искусство Нейтана Бедфорда Форреста.
      – Вот как? Я всегда восхищался Бафордом.
      – У него была всего пара дней, но это были блестящие дни. Он помог Линкольну одержать победу при Геттисберге.
      – Его солдаты пользовались карабинами Спенсера, что давало им немалое техническое преимущество, – заметил Хэмм. – Это обстоятельство часто упускают из виду.
      – Действительно, он выбрал удачную позицию, а карабины Спенсера тоже способствовали его успеху, но главным было то, что Бафорд четко следовал разработанному плану, – ответил Эддингтон.