Для достижения этой цели, для объединения мусульман, для того, чтобы выполнить волю Аллаха и заветы пророка Мухаммеда, он сделает все необходимое, и если для этого нужно быстро двигаться вперед, он так и поступит. В конце концов, процесс был достаточно простым, состоящим всего из трех простых шагов, причем третий, самый трудный, был уже начат, и ничто не могло остановить его, даже если все планы Бадрейна потерпели бы неудачу.
      Но не спешит ли он? – в последний раз спросил себя Дарейи. Нет, он двигается к своей цели решительно и смело, пользуясь фактором неожиданности, рассчитав каждый шаг. Именно так будет говориться о нем в истории.

***

      – Ночные полеты – это действительно сложное дело? – спросил Джек.
      – Да, конечно, по крайней мере, для них, – ответил Робби. Ему нравилось вот так информировать президента, сидя поздним вечером в Овальном кабинете, со стаканом виски в руке. – Они всегда беспокоятся о технике больше, чем о людях. Вертолеты – в данном случае французские, у нас такими же снабжена береговая охрана – стоят немалых денег, и мы раньше не замечали, чтобы они проводили летные операции по ночам. Ночные учения, которые они проводят, ориентированы главным образом на борьбу с подводными лодками. Возможно, они намереваются покончить со всеми голландскими подлодками, которые закупил Тайбэй в прошлом году. Кроме того, мы были свидетелями ряда операций, проведенных китайским военно-морским флотом совместно с военно-воздушными силами.
      – Выводы?
      – Они к чему-то готовятся. – Начальник оперативного управления Пентагона закрыл тетрадь с записями, куда время от времени заглядывал. – Сэр, мы…
      – Робби, – прервал его Райан, глядя на адмирала поверх новых очков для чтения, которые ему только что прописала Кэти, – если ты не начнешь звать меня Джеком, когда мы беседуем с глазу на глаз, я президентским указом разжалую тебя в младшие лейтенанты.
      – Но мы не одни, – возразил адмирал Джексон, делая жест в сторону агента Прайс.
      – Не обращай внимания на Андреа – черт возьми, я совсем не хотел сказать… – Райан покраснел.
      – Он совершенно прав, адмирал, вы действительно не должны обращать на меня внимания, – сказала она, с трудом удерживаясь от смеха. – Господин президент, этих слов я ждала от вас несколько недель.
      Джек посмотрел на поверхность стола и покачал головой.
      – Ну разве это жизнь для нормального человека? Мой лучший друг зовет меня «сэр», и я не проявляю должной вежливости по отношению к даме.
      – Джек, ты мой верховный главнокомандующий, – с улыбкой напомнил Робби, глядя на расстроенное лицо друга. – А я всего лишь рядовой морской летчик.
      Начинать лучше всего с самого начала, подумал президент, и произнес:
      – Агент Прайс?
      – Да, господин президент?
      – Налейте себе виски и сядьте.
      – Сэр, я нахожусь при исполнении служебных обязанностей и согласно действующим правилам…
      – Тогда добавьте в свой стакан побольше воды, но вы обязаны выполнить приказ президента. Исполняйте!
      Она заколебалась, затем пришла к выводу, что президент Соединенных Штатов делает это не просто так. Прайс налила в стакан для коктейля с наперсток виски и щедро добавила в него лед и минеральную воду, затем села рядом с начальником J-3. Сисси, жена адмирала, находилась на втором этаже Белого дома с семьей Райана.
      – Я могу обосновать свой приказ тем, что президенту после трудного дня нужно снять напряжение, а я не могу сделать этого, если рядом, когда я сижу, стоит дама, а мой друг отказывается называть меня по имени даже в неслужебное время. Ясно?
      – Так точно, – ответил Робби, продолжая улыбаться, но понимая логику Джека и грусть его одиночества. – Итак, Джек, мы расслабились и сможем беседовать в дружеской обстановке. – Он посмотрел на Прайс. – Вы находитесь здесь, чтобы застрелить меня, если сочтете мое поведение угрожающим, верно?
      – Выстрелю прямо в голову, – подтвердила Андреа.
      – Вообще-то я предпочитаю ракеты. Это надежнее, – добавил адмирал.
      – Однажды ночью вы неплохо проявили себя и с ружьем в руках – во всяком случае так считает босс. Между прочим, позвольте поблагодарить вас.
      – За что?
      – За то, что вы помогли ему выжить. Наша обязанность заключается в том, чтобы защищать жизнь президента, даже если он проявляет излишнюю фамильярность по отношению к наемному персоналу.
      Джек добавил себе бурбона и снова опустился в кресло, глядя на своих гостей, которые сидели на диване напротив. Поразительно, подумал он. Впервые в этом кабинете царила спокойная и дружеская атмосфера. Гости сидели и шутливо говорили о нем, словно он был обычным человеком, а не президентом Соединенных Штатов.
      – Вот теперь я чувствую себя намного лучше. – Райан поднял голову. – Знаешь, Робби, эта девушка провела столько времени в Овальном кабинете и услышала больше секретов, чем мы оба вместе взятые. У нее степень магистра, но считается, что я обязан обращаться с ней, как с рядовой подчиненной.
      – Черт побери, Джек, я ведь тоже всего лишь бывший летчик с больными коленями.
      – А вот я до сих пор не понимаю, чем должен заниматься. Как ваше мнение, Андреа?
      – Да, господин президент? – откликнулась Прайс. Джек знал, что никогда не сможет заставить ее обращаться к нему по имени.
      – Может быть, Китаем?
      – Мне кажется, что я не эксперт в этой области, но раз вы спрашиваете, то отвечу – не знаю.
      – Вы эксперт ничуть не хуже всех нас, – мрачно буркнул Робби. – Вся королевская рать тоже мало разбирается в этом. В тот район прибывают дополнительные субмарины, – сказал он, обращаясь к президенту. – Манкузо хочет разместить их вдоль линии, ведущей с севера на юг и разделяющей эскадры обеих флотов. Я дал согласие, и министр обороны подписал соответствующее распоряжение.
      – Как дела у Бретано?
      – Он понимает, что пока его знания явно недостаточны для эффективного управления Пентагоном, Джек, и потому интересуется оперативными проблемами, задает разумные вопросы и выслушивает наши ответы. На следующей неделе собирается в поездку по военным базам, осмотреться вокруг и увидеть, чем занимается личный состав. С другой стороны, его опыт менеджера просто потрясающий. Правда, Бретано намерен резко сократить
      некоторые управления, а некоторые перестроить, он размахивает топором, как лесоруб в лесу, но у него просто нет другого выхода, если он собирается наладить работу министерства в соответствии с современными требованиями. Я видел его план сокращения бюрократического аппарата – это да! – Адмирал Джексон посмотрел в потолок и восхищенно покачал головой.
      – Это не отразится на практической деятельности Пентагона? – спросил Джек.
      – Если и отразится, то лишь в лучшую сторону. Мероприятия, которые он собирается провести, следовало воплотить в жизнь лет пятьдесят тому назад. Понимаете, мисс Прайс, – повернулся он к Андреа, – я привык действовать своими руками. Я люблю промасленные летные комбинезоны, запах топлива и чувство тяжести, когда резкое ускорение вдавливает тебя в кресло. Но нас, парней на передней линии, всегда окружает множество бюрократов, бегающих и гавкающих вокруг, как свора собачонок. Бретано нравится заниматься технической работой, он любит людей, делающих что-то полезное, но в то же время ненавидит канцелярских крыс и бухгалтеров, постоянно вмешивающихся в его работу с напоминаниями о том, что надо экономить деньги. Мне нравятся такие люди, как Бретано.
      – Вернемся к Китаю, – напомнил Райан.
      – Мы продолжаем вести электронное наблюдение с самолетов, вылетающих с Кадены. Пока все походит на обычные морские учения. Нам неизвестно, каковы намерения коммунистического Китая. Сведения, поступающие от ЦРУ, тоже скудные. Данные радиоперехватов самые обычные. Госдеп утверждает, что на все запросы китайское правительство отвечает: «А почему это вас беспокоит?» Вот все, что нам известно. Тайваньский военно-морской флот достаточно силен, чтобы справиться с любой опасностью, – если только его не застигнут врасплох. Но этого не случится. Сейчас они настороже, следят за маневрами противника и проводят собственные учения. Короче говоря, масса шума и ярости, но смысл происходящего мне не понятен.
      – Персидский залив?
      – Наши люди в Израиле сообщают, что там пристально следят за развитием событий, но, насколько я понимаю, у них недостаточно надежной разведывательной информации. Если у них и были источники в Ираке, то эти парни сбежали вместе с генералами в Судан – скорее всего это адъютанты и прочие приспешники. Я получил факс от Шона Магрудера…
      – Кто это? – спросил Райан.
      – Магрудер – полковник армии США, он командует Десятым мотомеханизированным полком в пустыне Негев. Я встречался с ним в прошлом году – это парень, к мнению которого следует прислушиваться. Наш хороший друг Ави бен Якоб назвал Дарейи самым опасным человеком в мире. Магрудер решил, что следует проинформировать нас об этом.
      – И каковы выводы?
      – Мы продолжаем следить за развитием событий. Возможно, это слишком сильно сказано, но у Дарейи имперские амбиции. А вот саудовцы ведут себя не правильно. Нам следовало бы перебросить туда несколько воинских частей, не так уж много, но просто для того, чтобы показать Дарейи, что у нас серьезные намерения.
      – Я говорил об этом с Али. Он сказал, что его правительство не хочет разжигать страсти.
      – Дарейи истолкует это совсем по-другому, – заметил Джексон.
      – Согласен, – кивнул президент. – Мы займемся этой проблемой.
      – Каково состояние вооруженных сил Саудовской Аравии? – спросила Прайс.
      – Их боеготовность ниже, чем хотелось бы. После войны в Персидском заливе там стало модным поступать на службу в Национальную гвардию Саудовской Аравии. Саудовцы закупили массу военного снаряжения, будто «мерседесы», оптом. Некоторые время там царила эйфория, они наслаждались игрой в солдатики, но вскоре выяснилось, что за снаряжением надо ухаживать и заниматься его техническим обслуживанием. Тогда они наняли специалистов для черновой работы – словно средневековые рыцари оруженосцев. А ведь это совсем не одно и то же, – покачал головой Джексон. – Кроме того, саудовцы перестали заниматься учениями. Да, конечно, они гоняют в своих танках по пустыне и проводят артиллерийские стрельбы, но только потому, что обожают палить из танков М-1. Но никаких там совместных учений – все в точности как у рыцарей с оруженосцами. В их военных традициях гоняться на горячих скакунах – один отряд преследует другой, схватка ведется один на один, как в кино. А современная война совсем не такая. Сейчас успех в сражении приносит умелое взаимодействие огромных воинских частей. Прошлая история и традиции арабов восстают против совместных действий, и научить их невозможно. Короче говоря, они совсем не так сильны, как это им кажется. Если вооруженные силы Объединенной Исламской Республики когда-нибудь решат предпринять военный марш на юг, саудовцы окажутся в плачевной ситуации – северные соседи намного превосходят их огневой мощью и тем более численностью.
      – Как исправить такое положение? – спросил Райан.
      – Начать с того, что туда следовало бы направить группу наших военных и пригласить группу саудовских военных приехать сюда. В Национальном центре боевой подготовки они по ускоренной программе ознакомятся с реальным положением вещей. Я уже обсуждал эту проблему в Национальном центре с Мэри Диггзом…
      – Мэри?
      – Генерал Мэрион Диггз. Его называют «Мэри» еще с академии, с Уэст-Пойнта. Полагаю, было бы разумным, чтобы на полигон Центра прибыл саудовский батальон тяжелой пехоты, и за несколько недель наша оперативная группа преподаст этим ребятам жестокий урок, познакомив с боевой действительностью. Именно так мы учили израильтян. И так придется научиться саудовцам, что намного легче, чем в настоящей войне Диггз полностью поддерживает меня. Будь в нашем распоряжении два или три года, может быть, чуть меньше, если бы нам удалось создать в Саудовской Аравии соответствующий центр боевой подготовки, мы сделали бы из них настоящих солдат, но, если бы не политика, – добавил он.
      Президент кивнул.
      – Да, это заставит нервничать израильтян, да и саудовцы по внутренним причинам всегда опасались иметь слишком сильную армию.
      – А ты рассказал бы им историю о трех маленьких поросятах. Может быть, это будет противоречить их культурным традициям, но совсем рядом с ними сейчас поселился большой злой волк, и окажется намного лучше, если они возьмутся за дело прежде, чем он заворчит и станет щелкать зубами.
      – Я понял тебя, Робби, и дам поручение Адлеру и Васко обдумать эту проблему. – Райан посмотрел на часы. Подходил к концу очередной пятнадцатичасовой рабочий день. Было бы неплохо выпить еще стаканчик бурбона, но в этом случае у него останется на сон не больше шести часов, а ему не хотелось просыпаться с еще большей головной болью, чем обычно. Джек поставил стакан на стол, встал и жестом пригласил гостей следовать за ним.
      – «Фехтовальщик» направляется в свою резиденцию, – произнесла Андреа в микрофон на плече. Через минуту они вошли в лифт и начали подниматься на второй этаж.
      – Постарайтесь, чтобы никто не заметил запаха спиртного, – заметил Джек, обращаясь к своему главному телохранителю.
      – Ну что нам делать с вами? – спросила Прайс, подняв глаза кверху, и в этот момент двери лифта открылись.
      Джек вышел из лифта первым и по дороге снял пиджак. Он уставал от его постоянного ощущения на плечах.
      – Ну вот, теперь вы знаете, – сказал Робби агенту Секретной службы. Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
      – Да. – Вообще-то она знала уже давно, но с каждым днем узнавала о «Фехтовальщике» все больше и больше.
      – Охраняйте его получше, Прайс. Когда ему удастся улизнуть из этого здания, я хочу получить обратно своего друга целым и невредимым.

***

      Из– за капризов ветра самолет «Люфтганзы» первым совершил посадку в международном аэропорту Франкфурта. Перед глазами посланцев Бадрейна аэропорт предстал в виде опрокинутой воронки. Ее горлышком был коридор, за которым раскинулся огромный зал. Оказавшись там, они разошлись в разные стороны, по большей части к экранам видеомониторов, чтобы уточнить место посадки и время вылета своих рейсов. Здесь им придется провести от часа до трех, а их багаж как транзитных пассажиров автоматически перегрузят с одного самолета на другой -несмотря на вечные жалобы относительно потерянного багажа, девяносто девять и девять десятых процента всех операций с ним осуществляются гладко и безошибочно, а германские аэропорты отличаются особой аккуратностью. Посланцам Бадрейна не понадобилось проходить таможенный контроль, потому что никто из них не намеревался оставаться в Европе дольше, чем этого требовало расписание авиарейсов. Они старательно избегали взглядов друг друга, и когда трое из них вошли в бар, каждый, подумав, решил заказать кофе без кофеина. Остальные двое по вполне очевидной надобности отправились в туалет. Все они побрились перед самым вылетом из Тегерана, но один из них, отличавшийся особенно густой растительностью на лице, посмотрев на себя в зеркало, заметил, что на щеках уже выступила щетина. Может, стоило бы побриться – подумал он, но тут же, улыбаясь своему отражению, решил, что не стоит. Взяв свою ручную кладь, он отправился в зал ожидания первого класса, чтобы не пропустить объявления о посадке на рейс в Даллас – Форт-Уэрт.

***

      – Тяжкий день? – спросил Джек, когда все разошлись по домам и только обычная группа охранников осталась в коридоре.
      – Да. Завтра с утра обход вместе с Берни. Правда, операции назначены на послезавтра. – Кэти надела ночную рубашку, чувствуя, что устала не меньше мужа.
      – Есть какие-нибудь новости?
      – Не в моем отделении. Я обедала сегодня с Пьером Александером. Это новый адъюнкт-профессор, который работает вместе с Ральфом Фостером. Недавно пришел из армии, отличный специалист.
      – Занимается инфекционными заболеваниями? – Джек смутно помнил, что где-то встречался с ним. – СПИД и тому подобное?
      – Да.
      – Опасная штука, – заметил Райан, ложась в постель.
      – Им только что повезло. В Заире произошла вспышка лихорадки Эбола, – ответила Кэти, ложась со своей стороны. – Двое умерли. Затем было еще два случая заболевания в Судане, но, похоже, на этом все кончилось.
      – Это действительно такая опасная болезнь? – Джек выключил лампу.
      – Смертность восемьдесят процентов – очень высокая. – Она поправила одеяло и придвинулась к мужу. – Хватит об этом. Сисси говорит, что через две недели у нее будет концерт в Центре Кеннеди. Пятая симфония Бетховена, дирижирует Фриц Байер-лейн, представляешь? Думаешь, нам удастся достать билеты? – Джек скорее почувствовал, чем увидел в темноте улыбку жены.
      – По-моему, я знаком с владельцем театра. Попробую договориться. – Последний поцелуй. День закончился.

***

      – До утра, Джеф. – Прайс пошла направо к своему автомобилю, Раман налево, к своему.
      От такой работы тупеешь, подумал Ареф Раман. Долгие часы пребывания настороже, необходимость постоянно быть наготове, но…, при этом ничего не делать.
      Гм… Стоит ли жаловаться? Такова история его жизни. Он сел в машину, направился к северным воротам, подождал, когда они откроются, и поехал на северо-запад. Улицы города были пустынны, и можно было ехать быстро. К тому времени, когда он подъехал к дому, рабочее напряжение исчезло, и ему захотелось спать, но оставалось сделать еще кое-что.
      Отперев дверь, он тут же отключил охранную систему, подобрал почту, брошенную через прорезь в двери, и быстро просмотрел ее. Один счет, все остальное – ненужный хлам: предложения, гарантирующие единственный в жизни шанс приобрести вещи, в которых он не нуждается. Раман повесил пиджак, отстегнул от пояса кобуру с пистолетом, и прошел в кухню. На автоответчике мигала лампочка. Там была записана одна фраза.
      – Мистер Слоун, – произнес цифровой автоответчик знакомым голосом, несмотря на то что он слышал его всего один раз, – это говорит мистер Алахад. Ваш ковер только что прибыл, и его могут доставить в любое удобное для вас время.

Глава 37 Разряды