Внизу, на земле, противник быстро понял это, и в дневное время были сбиты всего три вертушки. Зато когда стемнело, в воздух поднялись десятки вертолетов, и половина их была сбита за первые десять минут. Теперь все резко изменилось. Противник наступал и был вынужден сражаться – ему негде было укрыться, он не мог рассредоточиться. Это облегчало задачу летчиков, сидящих за штурвалами «иглов». Но вскоре последовал приказ с АВАКСов прекратить охоту за вертолетами – к полю боя приближались собственные вертушки, и «иглы» поставили свое вооружение на предохранители.

***

      Меньше половины стрелков-наводчиков на его «брэдли» уже пускали боевые противотанковые ракеты «тоу», и все делали это сотни раз на тренажерах. Разведывательные «совы» выжидали, пока приблизится авангард бронетанковых сил противника. Это было рискованно, потому что разведывательные вражеские бронетранспортеры находились еще ближе. «Брэдли» вступили с ними в бой. На этот раз схватка была более ожесточенной. Два БРМД сумели прорваться в тыл американской разведывательной группы и тут же атаковали ее. Один бронетранспортер противника приблизился к «хаммеру» и успел обстрелять его из крупнокалиберного пулемета, прежде чем находившийся поблизости «брэдли» заметил это и уничтожил вражескую машину очередью из автоматической пушки. Затем он устремился к горящему «хаммеру» и обнаружил там одного уцелевшего члена экипажа. Им занялись пехотинцы. Тем временем «брэдли» вполз на вершину песчаной насыпи, и стрелок поднял пусковое устройство «тоу».
      Передовая группа вражеских танков открыла огонь, целясь на вспышки пушек «брэдли». Снова разгорелся короткий ожесточенный бой в темноте. Один из «брэдли» взорвался, и в нем погибли все члены экипажа. Остальные бронетранспотреты сумели управляемыми ракетами подбить два десятка вражеских танков, прежде чем командир приказал им отойти назад. Едва американская разведгруппа успела отступить, как на эту позицию обрушился огонь из тяжелых орудий, который вызвал из своего танка командир передовой бригады противника. На этот раз «совы» оставили на поле боя один «брэдли», два «хаммера» и нескольких убитых солдат – первые потери американских войск во время второй войны в Персидском заливе. Подполковник доложил об этом Эддингтону.

***

      В Вашингтоне только что закончился ланч. У президента не было аппетита, но он заставил себя немного поесть и сидел, уставясь в тарелку с лежащим на ней недоеденным сандвичем и картофельными чипсами, к которым он так и не притронулся. Сообщение о погибших солдатах почему-то потрясло его куда больше, чем известие о пострадавших матросах на крейсере «Йорктаун» или пропавших шести летчиках – без вести пропавшие еще не погибшие, правда? – пытался он убедить себя. А вот эти солдаты несомненно погибли. Национальные гвардейцы, говорилось в донесении. Гражданские солдаты, временно призванные на воинскую службу, которые обычно оказывают помощь населению при стихийных бедствиях – наводнениях или ураганах…
      – Господин президент, если бы вам отдали приказ, вы отправились бы туда для участия в операции? – спросил генерал Мур, опередив даже Робби Джексона. – Если бы вам снова было лет двадцать с чем-то, вы были бы лейтенантом морской пехоты и вам приказали бы отправляться на войну, вы отправились бы без колебаний, верно?
      – Да, пожалуй. Нет, разумеется, поехал бы. Это мой долг – защищать родину.
      – Вот и они поступили точно так же, – сказал ему Микки Мур.
      – Такова наша работа, Джек, – негромко произнес Робби. – Нам платят за это.
      – Да. – И Райан был вынужден признаться, что и ему платят за то же самое.

***

      Четыре бомбардировщика F-117 «найтхокс» совершили посадку в Эль-Хардже, прокатились по рулежной дорожке и въехали в ангары. Транспортные самолеты со сменными экипажами и наземными командами на борту приземлились сразу после них. Офицеры разведывательной службы из Эр-Рияда встретили вторую группу и отвели в сторону сменные экипажи, чтобы провести первый инструктаж. Война разгоралась по-настоящему.

***

      Генерал– майор, командующий дивизией «бессмертных», сидел в своем командирском бронетранспортере, пытаясь понять, что происходит. До сих пор события развивались вполне успешно. Второй корпус решил свою задачу -прорвав фронт, предоставил возможность главным силам развить успех. Еще час назад картина наступления представлялась четкой и ясной. Да, на юго-запад продвигаются саудовские войска, но они на расстоянии почти суточного перехода. К этому времени он уже войдет в пригороды их столицы, да и к тому же для них есть другие планы. На рассвете Второй корпус сделает рывок со своей позиции, где он прикрывает его фланг, и нанесет отвлекающий удар в сторону нефтяных комплексов. Это поставит саудовцев в тупик, а дивизия «бессмертных» уж наверняка получит еще одни сутки, чтобы захватить хотя бы часть саудовского правительства, если не все целиком. Не исключено, что в плен попадет и королевская семья или же, если она захочет убежать из страны, королевство лишится своего главы, и тогда война закончится победой его страны.
      До сих пор плата за успехи была велика. Чтобы дать возможность Армии Аллаха продвинуться так далеко, Второй корпус потерял в боях половину огневой мощи и личного состава, но победы не даются легко. Да и сейчас приходится расплачиваться дорогой ценой. Внезапно нарушилась связь с его заградительным кордоном. Поступило всего одно радиосообщение о контакте с неизвестными танками, просьба об артиллерийской поддержке – и все. Генерал знал, что саудовские войска находятся где-то впереди, знал, что это остатки Четвертой бригады, которую Второй корпус едва не уничтожил – едва, но не полностью. Он знал, что саудовская бригада отчаянно сражалась к северу от военного городка короля Хал еда и затем отступила…, ей, видно, приказали держаться, чтобы дать возможность эвакуировать население… Не исключено, что она оказалась достаточно мощной и смогла уничтожить его защитный кордон. Генерал не имел представления, где находится американский бронетанковый полк…, наверно, дальше к востоку. Он знал, что у американцев есть где-то еще одна бригада, по-видимому, тоже на востоке. Ему нужны вертолеты, а он только что потерял еще один, сбитый американским истребителем, причем с начальником его разведки на борту. Вот тебе и поддержка с воздуха, которую ему обещали. Единственный истребитель ВВС Объединенной Исламской Республики, который он видел за весь день, догорал на земле к востоку от городка Халеда. Но американская авиация, хотя и способна причинить ему неприятности, не в силах остановить его, а когда он прибудет в Эр-Рияд, то тут же пошлет маневренные группы на большинство аэродромов Саудовской Аравии, и опасность воздушных налетов будет снята. Таким образом, путь к успешному завершению операции, как ему говорило командование корпуса и армии, заключается в максимально быстром продвижении вперед. И генерал отдал приказ своей передовой бригаде продолжить наступление в соответствии с графиком, а ее авангард будет играть роль разведки, выдвинутой перед главными силами. От нее только что поступил доклад о контакте с противником и перестрелке, но о потерях – своих и вражеских – не сообщалось, хотя известно, что противник отступил после непродолжительного боя. Наверно, это и была саудовская группировка, которая осталась после разгрома Четвертой бригады, пытающаяся наносить удары и тут же снова отступать. Генерал решил, что догонит и уничтожит ее после рассвета. Он отдал приказы, сообщил штабу о своих намерениях и покинул командный пункт. Ему хотелось выдвинуться вперед, чтобы лично наблюдать за передовыми частями, как и подобает хорошему генералу. Тем временем из штаба передавались приказы командирам бригад.

***

      Разведывательные вертушки «киова» сообщили, что заметили элементы защитного кордона, правда, не так много. По-видимому, их здорово потрепали во время наступления корпуса на юг, подумал полковник Хэмм. Он отдал приказ одному из своих батальонов сместиться влево, чтобы избежать контакта, приказал командиру авиационных эскадрилий выделить ударный «апач» для ликвидации кордона и выслать его через несколько минут. Второй элемент защитной группировки можно просто обойти, а вот еще один находился прямо перед Третьим батальоном, и тут уж ничего не поделаешь. Расположение вражеских БРМД появилось на экранах системы ИССЭ вместе со многими частями изрядно потрепанного Второго корпуса противника.

***

      Значит, это и есть дивизия «бессмертных», подумал Эддингтон. Он увидел передовые подразделения и главные силы, двигающиеся вплотную за ними. Авангард противника начал входить в зону дальности действия его танковых орудий и приближался со скоростью примерно двадцать километров в час. Он связался по радио с Хэммом.
      – Осталось пять минут. Удачи тебе, Эл.
      – И тебе, Ник, – услышал Эддингтон.

***

      Это называлось синхронными действиями. Несколько батарей самоходных орудий «паладин» подняли свои стволы и нацелили их на точки с координатами, рассчитанными на основании информации, полученной с беспилотных «хищников» и от электронной разведки. Артиллеристы ввели эти координаты в компьютеры, и теперь орудия, находясь на значительном расстоянии друг от друга, поведут огонь по одним и тем же вражеским позициям. Теперь глаза артиллеристов были прикованы к непрерывно меняющимся цифрам на часах, которые приближались к 22.30.00 по местному времени, 19.30.00 по Гринвичу и 14.30.00 по времени Вашингтона.
      То же самое происходило на гусеничных установках ракетных систем залпового огня. Там экипажи убедились, что двери кабин плотно закрыты, замкнули подвеску машин, чтобы стабилизировать их во время перезарядки, а затем опустили металлические заслонки ветровых стекол – выхлопные газы, образующиеся при пуске ракет, могут оказаться смертельными.
      К югу от военного городка короля Халеда танкисты Каролинской бригады следили за приближающимися белыми пятнами на экранах тепловизионных систем наблюдения. Стрелки нажали на кнопки лазерных дальномеров. Передовые заслоны противника находились сейчас на расстоянии 2 500 метров, а в тысяче метров за ними следовали главные силы, состоящие из танков и БМП.
      К югу от городка полк «Черная кавалерия» двигался со скоростью пятнадцать километров в час, приближаясь к позициям противника на возвышенности в четырех тысячах метров к западу.
      Нельзя сказать, что подразделения развертывались без ошибок. Рота "Б" Первого батальона Одиннадцатого полка натолкнулась на скрытую позицию вражеских БРМД и открыла огонь, не ожидая приказа. В ночной темноте возникли огненные шары горящих и взрывающихся машин, в результате чего противник узнал о приближающейся опасности на несколько секунд раньше, но это уже не могло что-либо изменить, поскольку цифры на часах продолжали меняться с прежней скоростью – быстро или медленно, в зависимости от терпения наблюдателей.
      Эддингтон рассчитал все до последней секунды. Не решаясь курить в течение всей ночи из опасения, что огонь сигары заметят на экранах систем ночного видения, он наконец не выдержал и щелкнул своей зажигалкой «Зиппо» в тот самый момент, когда цифры «59» сменились на «ОО». Теперь крохотная вспышка пламени уже не имела значения.

***

      Первой открыла огонь артиллерия, уже получившая приказ действовать самостоятельно в соответствии с графиком, разработанным с точностью до секунды. Наиболее впечатляющим зрелищем были залпы многоствольных ракетных установок, когда с каждой из них одновременно срывалось по двенадцать ракет, за которыми волочились длинные языки пламени, превращавшие ночь в день. Через тридцать секунд, в 23.30.30 по местному времени, в воздухе находились почти двести ракет М-77. К этому моменту артиллерийские самоходные установки уже дали первый залп, их перезарядили, дернули за вытяжные шнуры, прогремел второй залп, и теперь замки открылись, чтобы принять новые снаряды.
      Ночь была ясной, на небе ни облачка, так что вспышки выстрелов и разрывы снарядов и ракет нельзя было не заметить за сотню миль. Высоко в небе летчики-истребители увидели языки пламени, тянущиеся за ракетами, и внимательно наблюдали за направлением их полета. Им совсем не хотелось оказаться рядом с ними.
      Первыми приближающиеся с юга ракеты заметили иракские офицеры наступающей бронетанковой дивизии. Они увидели, что все огненные траектории снижаются к западу от шоссе, ведущего с севера на юг, из военного городка короля Халеда в Эль-Артавийю. Многие видели такое же зрелище, еще будучи лейтенантами и капитанами в прошлой войне, и точно знали, что означают языки пламени в темном небе. Приближался стальной дождь. Одних парализовало страхом. Другие выкрикивали команды, приказывая солдатам закрыть люки и рассредоточить машины.
      Для дивизионной артиллерии это было невозможно. Почти все артиллерийские установки передвигались на механической тяге, большинство артиллеристов находились вне укрытий, грузовики с боезапасом стояли рядом, чтобы облегчить в ходе стрельбы перезарядку орудий. Солдаты, обслуживающие их, увидели, как исчезли языки пламени, оценили направление полета ракет и поняли, что бессильны что-либо предпринять. Оставалось только ждать. Солдаты бросились на землю, прижимая к головам стальные каски и взывая к Аллаху в надежде, что эти смертоносные творения пролетят дальше.
      Достигнув высшей точки, ракеты начали снижаться. На высоте нескольких тысяч футов сработали таймеры, пиропатроны сбросили обтекаемые носовые оболочки и из каждой ракеты вперед устремилось по 644 полфунтовых бомбочки. Один залп многоствольной ракетной установки доставил к цели 7 728 таких бомбочек. Эта артиллерия являлась самым дальнобойным оружием противника, и Эддингтон хотел сразу вывести ее из игры. В соответствии с тактикой, существующей в армии США, ракетные установки залпового огня являлись главным козырем командиров армейских частей. Иракские артиллеристы поднимали головы. Они не видели приближающуюся смерть, однако она была неотвратима.
      Издалека казалось, что местность покрылась множеством маленьких искорок, словно это был фейерверк во время празднования китайского Нового года, однако для тех, кто находились в месте, куда обрушился этот огненный шквал, это была смерть в грохоте и пламени разрывов. Свыше семидесяти тысяч крохотных бомбочек взорвалось на площади примерно в двести акров. Первыми загорелись и взорвались грузовики с боезапасом. Затем вспыхнули метательные заряды, но солдаты уже не видели этого – более восьмидесяти процентов их было убито или ранено первым же залпом. За ним последуют еще два. Пусковые установки, расположенные за центральными позициями «Волчьей стаи», сдали назад к своим грузовикам с боезапасом, цилиндры от выпущенных ракет были сброшены с направляющих, и с помощью подъемного оборудования на пусковые установки поместили новые ракеты. На все это ушло менее пяти минут.
      Самоходные артиллерийские установки «паладин» вели огонь намного быстрее. Они тоже обстреливали артиллерийские позиции противника, и выпущенные 155-миллиметровые снаряды попадали в цель с такой же точностью, как ракеты. Это был самый механизированный из всех видов уничтожения живой силы. Орудия убивали людей, а люди обслуживали орудия. Артиллеристы не видели результатов своего огня, а в этом случае у них даже не было выдвинутых вперед корректировщиков, но они уже знали, что при наводке орудий с помощью Глобальной спутниковой навигационной системы этого и не требовалось, а если все пройдет в соответствии с расчетами, они скоро увидят результаты своей страшной работы.
      Как ни странно, но как раз те, кто были ближе всего к наступающему противнику и находились на расстоянии прямой видимости, открыли огонь последними. Танкисты ждали команды, которой стали выстрелы, произведенные по вражеским машинам из танков ротных командиров.
      Несмотря на всю свою смертоносную силу, системы управления огнем на танках «Эйбрамс» были наиболее простыми из всех, которыми пользовались солдаты, и обходиться с ними на практике было даже легче, чем на тренажерах, которые стоили миллионы долларов. Каждому стрелку выделялся огневой сектор, а первые выстрелы командиров рот были сделаны фугасными противотанковыми снарядами, ФПС, разрывы которых можно было отчетливо различить. Затем остальные танки открывали огонь по вражеским машинам слева и справа от этих разрывов. Тепловизионная система наблюдения реагировала на инфракрасное излучение, исходящее от танков противника. Их температура в ночное время была выше температуры окружающей среды, и потому они выделялись на экранах так же отчетливо, как горящие электрические лампочки. Каждому стрелку-наводчику был выделен участок, по которому вести огонь. Он выбирал приближавшийся танк и, наведя перекрестие прицела на цель, нажимал кнопку лазерного дальномера. Лазерный луч, пробегая расстояние до цели и возвращаясь обратно, сообщал бортовому компьютеру длину этого расстояния, скорость и направление движения. В то же время отдатчиков в компьютер поступали сведения о наружной температуре, температуре снаряда, плотности атмосферы, направлении и скорости ветра, состоянии ствола орудия (нагретые стволы чуть прогибаются) и о том, сколько всего снарядов выпущено из орудия до данного момента. Компьютер обрабатывал всю эту информацию, а затем в поле прицела появлялся белый прямоугольник, свидетельствующий о том, что орудие наведено на цель. Теперь от стрелка требовалось всего лишь потянуть указательным пальцем за двойной спусковой крючок. Танк содрогался, ствол откатывался назад, дульная вспышка на мгновение ослепила танкистов, и подкалиберный снаряд с двойным ведущим пояском устремился к цели со скоростью больше мили в секунду. Снаряды внешне напоминали излишне толстые короткие стрелы длиной меньше человеческой руки, диаметром два дюйма и с коротким хвостовым оперением, которое сгорало за время непродолжительного полета от трения воздуха. За снарядами оставался трассирующий след, который позволял командирам танков следить за траекторией полета своих «серебряных пуль» до самой цели.
      Этими целями были изготовленные в России устаревшие танки Т-80, модификация предыдущих моделей. Они были гораздо меньше американских, главным образом из-за недостаточно мощных двигателей, ввиду чего конструкторам пришлось пойти на ряд компромиссов. Один топливный бак находился у них в передней части танка, и топливопровод шел от него вдоль основания башни. Пушечные снаряды размещались в пазах, углубленных в корпусе заднего топливного бака, так что танковый боезапас находился в окружении дизельного топлива. Наконец, для экономии места внутри башни заряжающего заменили автоматической системой, которая не только действовала медленнее человека, но и при ней в башне на лотке постоянно находился боевой снаряд для подачи внутрь зарядной каморы. Вообще-то недостатки такой конструкции не могли оказать особенного влияния на ход боя, зато делали его более эффектным.
      Второму танку «серебряная пуля» попала в основание башни. Снаряд рассек топливопровод и, пробив броню, послал смертоносные стальные осколки, разлетающиеся со скоростью больше тысячи метров в секунду, в тесное пространство башни, не оставив в живых членов экипажа; тут же взорвался пушечный снаряд, лежащий на лотке перед автоматом заряжания, и от него сдетонировали в своих укладках остальные снаряды. Все члены экипажа были уже мертвы, когда произошел взрыв боезапаса и вспыхнуло топливо. От мощного взрыва танковая башня взлетела на пятьдесят футов – в армии это называлось «катастрофическим подрывом». В течение трех секунд точно так же взорвались еще пятнадцать вражеских танков. Прошло десять секунд, и авангард бронетанковой дивизии «бессмертных» перестал существовать; единственный способ, которым он смог сообщить главным силам о появлении противника, был дым от пылающих танков, застлавший поле боя.
      Американские танки не медля перенесли огонь на главные силы противника – три бронетанковых батальона, выстроившиеся в линию на расстоянии чуть больше трех тысяч метров от них. В общей сложности более ста пятидесяти танков двигались навстречу батальону из пятидесяти четырех «Эйбрамсов».
      Почти все командиры иранских танков продолжали стоять в башнях с открытыми люками, чтобы лучше видеть местность перед собой, хотя и заметили вдалеке взлетающие ракеты. После чего в трех километрах от себя они увидели линию бело-оранжевых вспышек, за которыми почти сразу послышались глухие взрывы впереди. Более сообразительные офицеры и командиры танков с хорошей реакцией приказали своим стрелкам-наводчикам открыть огонь, целясь по языкам пламени, вырывающимся из дульных срезов танковых орудий. Не меньше десяти успели исполнить приказ, но у них не было времени определить расстояние до цели, и все снаряды упали с недолетом Иранские танковые экипажи прошли отличную подготовку, и шок у них еще не успел смениться чувством страха. Одни из них начали перезарядку, другие включили дальномеры, чтобы рассчитать расстояние до цели и должным образом навести орудия, но тут горизонт снова покрылся оранжевыми вспышками и то, что последовало за ними, не оставило иранцам времени что-либо заметить.
      Из пятидесяти четырех танковых орудий было подбито сорок четыре иранских танка После начала боя прошло меньше двадцати секунд.
      – Ищи танк, который все еще движется, – приказал командир своему стрелку-наводчику. Пылающие танки теперь освещали поле боя, и языки пламени мешали тепловизионным прицелам. Вот. Стрелок увидел расстояние до движущейся цели на дисплее лазерного дальномера – 3 тысячи 650 метров – и выстрелил. Изображение на мгновение исчезло с экрана прицела, но тут же появилось снова, и он увидел, как его трассирующий снаряд летит над пустыней по пологой траектории до самой…
      – Цель поражена! – произнес командир. – Следующая!
      – Наводка закончена – Огонь! – прозвучала команда.
      Стрелок нажал на спусковые крючки, посылая свой третий за полминуты снаряд, и еще через три секунды мощный взрыв сорвал башню с третьего Т-80.
      Это был конец танкового сражения.
      Теперь в действие вступили «брэдли», ведя огонь из автоматических «бушмастеров» по наступающим вражеским бронетранспортерам. Унихдело шло медленнее, более легким пушкам труднее было определять расстояние до цели, но исход боя оказался тем же.

***

      Командир дивизии «бессмертных» приближался к замыкающим танкам передовой бригады, когда увидел летящие ракеты. Он приказал механику-водителю своего бронетранспортера остановиться, оглянулся назад и успел увидеть взрывы грузовиков с боезапасом в расположении дивизионной артиллерии. Снова вперед он посмотрел в тот момент, когда раздался второй залп «Эйбрамсов». Сорок процентов огневой мощи его дивизии было уничтожено меньше чем за минуту. Генерал еще не осознал до конца происшедшего, но сообразил, что попал в засаду – но как?

***

      Ракеты установок залпового огня, лишившие дивизию «бессмертных» ее артиллерии, летели не с юга, а с востока. Этим полковник Хэмм помог бригаде Национальной гвардии, потому что «Волчья стая» в соответствии с существующим тактическим планом не могла самостоятельно подавить вражескую артиллерию. Теперь ракетные установки «Черной кавалерии» перенесли огонь, очищая путь для полковой авиации. Штурмовые вертолеты «апач» наносили удары во вражеском тылу, за Вторым корпусом Армии Аллаха, который вел сейчас бой с тремя американскими бронетанковыми батальонами.
      Разделение задач на поле боя в принципе определялось результатами предыдущего дня, и происходящие события не изменили этой тактики. Сначала артиллерия вела борьбу с артиллерией противника, а танки с танками. А вот перед вертолетами была поставлена задача уничтожить вражеских командиров. Штаб дивизии «бессмертных» остановился двадцатью минутами раньше. Через десять минут после первого ракетного залпа пары вертолетов «апач» и «киова», описав дугу, с северной стороны направились туда, откуда исходили радиосигналы. Сначала их целью были штабы дивизий, затем бригад.
      Штаб «бессмертных» только приступил к управлению боем, и вел активные радиопереговоры. Офицерам приходилось запрашивать дополнительную информацию, прежде чем должным образом отреагировать на действия противника. В этом коренилась слабость командных пунктов. Являясь мозгом своих частей, они должны находиться в одном месте.
      Уже за шесть километров было ясно назначение собравшихся вместе машин. Их охраняли четыре пусковые установки с ракетами «земля-воздух», направленными на юг, и кольцо зенитных орудий. Сначала следовало уничтожить противовоздушную оборону. Штурмовые «апачи» Первой эскадрильи "Б", выбрав место, где им ничто не угрожало, зависли на высоте ста футов. Стрелки, сидевшие в носовой части вертолетов, – все это были молодые уоррент-офицеры – оценили обстановку с помощью оптических приборов и выбрали первую группу целей для нанесения удара ракетами «хеллфайр» с лазерным наведением. Первый залп должен был застать противника врасплох, но один иранский солдат заметил вспышки и поднял тревогу. Артиллерийская зенитная установка успела развернуться и открыть огонь, пока ракеты находились в полете. Дальнейшее походило на сумасшедший дом. «Апач», по которому велась стрельба, рванувшись влево, совершил маневр уклонения. Это ему удалось, снаряды пролетели мимо, но стрелок вертолета от неожиданности потерял контроль над ракетой, она миновала цель, и ему пришлось пустить вторую. Остальные АН-64 остались на месте, так что из шести пущенных ракет пять поразили цель, а еще через минуту проблема противоракетной обороны дивизионного штаба была решена и штурмовые вертолеты устремились к месту его расположения. Их пилоты видели, как там люди в панике выскакивают из командирских бронетранспортеров и разбегаются в стороны. Несколько солдат из службы безопасности начали стрелять в небо из винтовок, кто-то открыл огонь из пулеметов, однако фактор неожиданности был в пользу вертолетчиков. Стрелки пустили несколько ракет «хеллфайр», чтобы уничтожить оставшиеся бронированные машины, а затем взялись за тридцатимиллиметровые автоматические пушки. Вертолеты вплотную приблизились к месту расположения штаба и как огромные жужжащие насекомые кружили над пылающими машинами, а их стрелки в ярости охотились за людьми, оставшимися в живых после ракетного обстрела. На ровной поверхности пустыни спрятаться было негде, тепло человеческих тел выдавало их в темноте на экранах тепловизионных прицелов, и стрелки преследовали сначала группы разбегающихся, затем охотились за парами и, наконец, добивали одиночек, пожимая свой кровавый урожай. Во время обсуждения предстоящей задачи было решено, что в отличие от 1991 года вертолеты не будут оставлять в живых тех, кто сдавались, поднимая руки, а тридцатимиллиметровые снаряды несли фугасно-осколочные заряды. Эскадрилья "Б" – они называли себя «бандитами» – вела обстрел не больше десяти минут, пока вертолетчики не убедились, что уничтожены все машины до единой и на поле боя нет ни одной живой души. Тогда «апачи», накренившись вперед, набрали скорость и направились на базу для пополнения боезапаса и дозаправки.

***

      Преждевременная атака на разведгруппу Второго корпуса привела к тому, что бой на одном участке фронта начался чуть раньше запланированного. В результате одна практически уцелевшая танковая рота противника узнала об угрожающей опасности раньше остальных, но вражеские танки по-прежнему оставались белыми пятнами на экранах, так как расстояние до них составляло около четырех тысяч метров.
      – «Боевые звезды» – вперед! – отдал приказ командир роты «Браво» и произвел первый выстрел из танковой пушки, за которым последовали еще восемь. Первым залпом удалось подбить шесть танков противника, что на таком большом, почти предельном расстоянии было совсем неплохо, и атака полка «Черная кавалерия» на Второй корпус Армии Аллаха началась еще до первого залпа многоствольных ракетных установок. Танки роты «Браво» выстрелили снова уже с хода и подбили еще пять танков противника Ответный залп оказался с недолетом. Несмотря на систему стабилизации башенного орудия, вести огонь на ходу было труднее, так что промахи не были неожиданностью, хотя и вызывали неудовольствие у танкистов.
      Танки роты «Браво» шли на расстоянии полукилометра друг от друга, и каждому был выделен огневой сектор такой же ширины. По мере продвижения на экранах тепловизионных систем наблюдения целей появлялось все больше. Бронетранспортеры держались в сотне ярдов позади танков. Их стрелки искали пехотинцев, у которых могли оказаться ручные противотанковые гранатометы. Две дивизии Второго корпуса были рассредоточены на фронте шириной около двадцати миль и глубиной восемь – эти сведения поступили на информационные системы связи ИССЭ. Спустя десять минут рота «Браво» прорвалась через вражеский батальон, уже ранее ослабленный боем с саудовцами и теперь уничтоженный американскими танками. Еще через десять минут она натолкнулась на артиллерийскую батарею противника, которая только начала разворачиваться и готовиться к бою. Огнем из своих двадцатипятимиллиметровых пушек ее уничтожили бронетранспортеры «брэдли». Огненные шары от взорвавшихся грузовиков с боезапасом ярко осветили ночь, превратив ее в день, хотя после заката прошло всего четыре часа.
      – Черт побери. – с удивлением пробормотал Эддингтон. Командиры его батальонов вызвали его вперед, и теперь полковник стоял в своем «хаммере».
      – Не поверите – нам потребовалось меньше пяти минут! – воскликнул командир батальона «Лобо». Его возглас был не единственным, многие сержанты изумлялись: «Неужели все?» Разумеется, это было нарушением радиодисциплины, но сдержать себя люди не могли.
      И все же восхищаться достигнутыми успехами слишком рано, подумал Эддингтон. Он взял рацию и вызвал начальника своей разведки.
      – Что мы получили от «хищников?»
      – Еще две бронетанковые бригады противника продолжают движение на юг, но теперь несколько медленней, сэр. Сейчас они примерно в девяти километрах по прямой от нашего ближайшего батальона и в двенадцати от дальнего.
      – Свяжите меня с «Бафордом», – приказал Эддингтон.

***

      Генерал находился на прежней позиции. Прошло едва десять минут. Три танка и двенадцать БМП отступили назад, остановились во впадине и запросили указаний. С фронта возвращались и пехотинцы, среди них попадались раненые. Он не мог упрекнуть людей в трусости – испытанное потрясение оказалось для него более тяжелым, чем для них. Он уже пытался связаться со своим командным пунктом, но слышал лишь атмосферные помехи. При всем своем опыте командования, законченной академии и курсах, бесчисленных учениях, когда он то одерживал верх, то проигрывал, – такого исхода он не ожидал.