— Вот этот мощный холодный фронт придет сюда из Канады через двадцать — двадцать четыре часа. Он принесет с собой массу облаков, осадков может выпасть около дюйма, но весь сегодняшний день у нас будет ясная, безоблачная погода — меньше двух десятых высокой облачности — и никаких осадков. Ветер у поверхности земли от западного до юго-западного, скорость пятнадцать — двадцать узлов. И будет светить солнце, — заключил он с улыбкой. Солнце в последний раз встало над горизонтом почти пять недель назад и больше не зайдет на протяжении еще пяти. Здесь, в Исландии, они находились так близко к Северному полюсу, что летом солнце блуждало ленивыми кругами по лазурному небу, чуть касаясь горизонта на северо-западе, но не исчезая за ним. К этому нужно было привыкнуть.

— Летная погода, — согласился полковник Билл Джефферс, командир 57-й эскадрильи истребителей-перехватчиков, «Черных рыцарей», большинство истребителей которой — «иглов» F-15 — стояло сейчас на открытом аэродроме всего в пятистах ярдах от командира. В них сидели летчики, готовые мгновенно подняться в воздух. Они ждали уже девяносто минут. Два часа назад их предупредили о вылете большого количества советских самолетов, взлетевших со своих авиабаз на Кольском полуострове. Цель вылета была неизвестна.

Кефлавик всегда был оживленным аэропортом, но за последнюю неделю авиабаза превратилась в сумасшедший дом. Местный аэропорт представлял собой одновременно авиабазу самолетов ВМС и ВВС, а также обслуживал международные авиалинии, где приземлялись для дозаправки многие лайнеры.

На прошлой неделе ко всем этим самолетам прибавились мрачные тактические истребители, совершающие перелет из Соединенных Штатов и Канады в Европу, транспортные самолеты, перевозящие огромное количество особо важного военного снаряжения, и авиалайнеры, возвращающиеся в Америку, переполненные бледными туристами и членами семей военнослужащих, переброшенных на фронт. То же самое происходило сейчас и в Кефлавике. Отсюда эвакуировали три тысячи женщин и детей. Теперь авиабаза была готова к боевым действиям. Если Советам пришло в голову развязать войну, неожиданно возникшую как из-под земли, словно новый вулкан, Кефлавик был готов к обороне.

— С вашего разрешения, полковник, мне бы хотелось кое-что уточнить на башне управления полетами. Метеопрогноз выглядит очень обнадеживающе, по крайней мере на ближайшие двенадцать часов.

— Струйное течение? — Полковник Джефферс поднял голову от огромной карты, испещренной линиями изобар и направлений ветров.

— То же самое, что и всю неделю, сэр, никаких признаков перемен.

— О'кей, можете идти.

Эдварде надел фуражку и вышел из помещения. Поверх комбинезона морского пехотинца на нем был офицерский китель из тонкой синей ткани. Ему нравилось, что в военно-воздушных силах по-прежнему не обращали излишнего внимания на соблюдение формы одежды. В его джипе находилось остальное боевое снаряжение — револьвер тридцать восьмого калибра и пояс с патронами, а также маскировочная куртка, являющаяся частью камуфляжного обмундирования, выданного всем три дня назад. При этом подумали обо всем, сказал себе Эдварде, направляя джип к вышке управления полетами, которая находилась в четверти мили. Он получил даже жилет из кевлара, предохраняющий от осколков.

По Кефлавику должны нанести удар, напомнил себе Эдварде. Все знали это, все готовились к этому и потому пытались не думать о такой возможности. Этот самый удаленный из всех аванпостов НАТО на западном побережье Исландии представлял собой ворота в северную часть Атлантики. Если Иван захочет ввязаться в морскую войну, первым делом ему понадобится нейтрализовать Исландию. С четырех взлетно-посадочных полос Кефлавика взлетали восемнадцать перехватчиков, «иглов», девять противолодочных «орионов» Р-ЗС и самое опасное — три самолета раннего радиолокационного обнаружения Е-ЗА АВАКС, глаза истребителей. Два из них находились сейчас в воздухе: один описывал круги в двадцати милях к северо-востоку от мыса Фонтур, другой — прямо над Ритстейном, в ста пятидесяти милях к северу от Кефлавика. Это было в высшей степени необычно. Когда в распоряжении командира авиабазы находилось всего три самолета АВАКС, трудно было постоянно держать в воздухе даже один. Командующий силами обороны Исландии относился, по-видимому, к создавшейся ситуации крайне серьезно. Эдварде пожал плечами. Если сейчас к ним действительно летят советские бомбардировщики «бэкфайер», ничего другого ему не оставалось. Он занимал должность — точнее, только что занял ее — метеоролога эскадрильи и только что доложил очередной прогноз погоды.

Эдварде поставил свой джип в месте, отведенном для офицеров, рядом с вышкой управления, и решил забрать револьвер с собой.

Стоянка не была огорожена, и кто-нибудь вполне мог «позаимствовать» его. На базе размещалась рота морской пехоты и рота военно-воздушной полиции. Все они выглядели весьма угрожающе со своими винтовками М-16 и поясами, увешанными ручными гранатами. Эдварде надеялся, что они будут осторожно обращаться с ними. Вечером следующего дня на базу для укрепления ее обороны ожидалось прибытие целого десантного подразделения морской пехоты. Вообще-то это следовало сделать еще неделю назад, но переброску войск пришлось задержать отчасти из-за чувствительности исландцев, не одобряющих присутствия большого контингента иностранных войск на своей территории, но главным образом из-за поразительной быстроты, с которой развивался этот кризис. Лейтенант поднялся по наружной лестнице и увидел, что вышка управления переполнена — здесь находилось восемь человек вместо обычных пяти.

— Привет, Джерри, — поздоровался он с боссом, лейтенантом ВМС Джерри Саймоном. Тут он заметил, что в помещении нет исландских гражданских диспетчеров. Впрочем, это понятно — управлять нечем, гражданские авиалайнеры перестали летать.

— Доброе утро, Майк, — услышал он в ответ. Местная шутка в Кефлавике. Сейчас было 03.15 по местному времени. Утро. Однако солнце уже давно поднялось над горизонтом, заливая их светом с северо-востока — через опущенные шторы вместо приподнятых оконных рам.

— Приятно видеть, что у всех вас хорошее настроение, — заметил Эдварде, направляясь к своим метеорологическим инструментам. Маленький худощавый офицер сразу завоевал популярность среди местных военнослужащих после своего прибытия в Кефлавик два месяца назад. Он родился и вырос в Истпойнте, штат Мэн, и закончил военно-воздушную академию, но очки преградили ему дорогу в летчики. Из-за небольших размеров — рост пять футов шесть дюймов и вес сто двадцать фунтов — он не вызывал мгновенного уважения, но заразительная улыбка, бесконечный запас шуток и признанный опыт в сложном деле предсказания погоды, что особенно ценно для запутанной метеорологической ситуации Северной Атлантики, завоевали ему многих друзей. Все считали, что недолог час и он превратится в знаменитого телевизионного метеоролога.

— Рейс пять-два-ноль, принял вас. Отправляйся, жирняга, нам нужно как можно больше места, — устало произнес военный диспетчер. В нескольких сотнях ярдов от них самолет военно-транспортной авиации США С-5А «гэлекси» начал разгоняться по взлетной полосе один-восемь. Эдварде поднес к глазам бинокль. Он никак не мог привыкнуть к тому, что нечто столь гигантское действительно может летать.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил Саймон Эдвардса.

— Никаких, ни единого писка с момента сообщения из Норвежского моря. Впрочем, на Кольском полуострове лихорадочная активность. Знаешь, я выбрал крайне неудачное время для приезда сюда на службу, — ответил Майк. Он продолжил калибровку своего цифрового барометра.

Все началось шесть недель назад. Части советской морской и бомбардировочной авиации дальнего действия, базирующиеся на полудюжине аэродромов вокруг Североморска, начали вдруг проводить частые учебные вылеты, имитирующие воздушные нападения, которые могли быть направлены против кого угодно. Затем, две недели назад, все вылеты прекратились. В этом было что-то зловещее: сначала они подготовили экипажи своих самолетов для выполнения боевых вылетов, причем с максимальной эффективностью, а затем принялись за техническое обслуживание «птичек», стремясь добиться того, чтобы каждый самолет и каждый прибор у него на борту находились в полной готовности… Чем они занимаются теперь? Готовят налет на Боде в Норвегии? Или на Исландию? Может быть, снова примутся за учения? Никто этого не знал.

Эдварде взял журнал, чтобы расписаться в нем за проверку метеорологических инструментов на вышке управления. Он мог, конечно, доверить это своим сержантам, но они сейчас помогали технической службе истребительной эскадрильи, отчего он решил заняться этим сам. К тому же это давало ему повод побывать на вышке управления и…

— Мистер Саймон! — поспешно произнес старший сержант, один из военных диспетчеров на вышке. — Я только что получил радиограмму с «Сентри-1» — Боевая тревога! Приближается множество «бандитов», сэр. С северного и северо-восточного направления. «Сентри-2» сейчас проверяет…, там тоже заметили противника. Боже милосердный! Похоже, приближается авиагруппа в составе от сорока до пятидесяти «бандитов», сэр. — Эдварде обратил внимание, что сержант называл самолеты противника «бандитами» вместо обычного «зомби».

— Как относительно направляющихся к нам своих самолетов?

— Сэр, в двадцати минутах лета от нас С-141, затем еще восемь транспортных самолетов с пятиминутными интервалами. Все вылетели с Довера.

— Передайте приказ немедленно повернуть назад, и пусть обязательно подтвердят получение приказа! Кефлавик закрыт для посадки всех союзных самолетов до особого сообщения. — Саймон повернулся к радисту. — Свяжитесь с оперативным центром ВВС — пусть дадут радиограмму в штаб верховного главнокомандующего вооруженными силами, что на нас совершается воздушный налет. Я…

В это мгновение взревели сирены. Внизу, в ранней утренней тени, наземные команды поспешно выдергивали из-под колес истребителей тормозные колодки. Эдварде увидел, как пилот в ближайшем перехватчике допил кофе из пластмассового стаканчика, выбросил его и начал пристегивать ремни. Стартовые установки рядом с каждым истребителем выплюнули облака черного дыма, начав вращать генераторы, подающие энергию к двигателям самолетов.

— Вышка, говорит Главный Охотник. Мы взлетаем. Очистить взлетные полосы!

Саймон взял микрофон.

— Понял, Главный Охотник. Взлетные полосы открыты. Начинайте план «Альфа». Задайте им жару! Конец связи.

Внизу, на аэродроме, на истребителях опускались фонари кабин, и каждый сержант, руководивший наземной командой, поднимал руку в знак готовности. Визг реактивных двигателей перерос в рев, и самолеты неуклюже покатились по рулежным дорожкам к взлетным, полосам.

— Где твое место по боевому расписанию, Майк? — спросил Саймон.

. — В метеорологической обсерватории. — Эдварде кивнул и направился к выходу. — Желаю удачи, парни.

На борту самолета раннего радиолокационного обнаружения «Сентри-2» операторы следили за тем, как к ним приближался широкий полукруг ярких точек. Около каждой точки виднелись три буквы «BGR», а также данные о курсе, высоте и скорости. Каждая точка представляла собой бомбардировщик советской морской авиации Ту-16 «бэджер». Всего их было двадцать четыре, они приближались к Кефлавику со скоростью шестьсот узлов. Сначала они летели на малой высоте ниже уровня горизонта самолета радиолокационного обнаружения Е-ЗА, но как только их обнаружили, начали быстро набирать высоту на расстоянии в двести миль. Такое поведение сразу позволило операторам заключить, что это вражеские самолеты. В этот момент в воздухе патрулировали четыре «игла», два из них рядом с самолетами АВАКС, но они находились недалеко от точки разворота, и у истребителей было слишком мало горючего, чтобы включить форсаж и устремиться на «бэджеров», поэтому они получили приказ атаковать приближающиеся русские бомбардировщики на скорости в шестьсот узлов, пока не обнаружили их на своих радиолокаторах.

«Сентри— 1», барражирующий у мыса Фонтур, доложил о чем-то более угрожающем. Сигналы, появившиеся на экранах его радиолокаторов, принадлежали сверхзвуковым бомбардировщикам Ту-22М «бэкфайер». Они приближались достаточно медленно, и операторы сделали вывод, что под крыльями у них максимальный груз ракет «воздух-земля». «Иглы», охраняющие «Сентри-1», тоже получили команду перехватить бомбардировщики. В сотне миль от них два F-15, находившиеся над Рейкьявиком, только что дозаправились от воздушного танкера и устремились на северо-восток со скоростью тысяча узлов. Тем временем остальные истребители эскадрильи продолжали взлетать. Радиолокационное изображение с обоих самолетов АВАКС передавалось по дискретному каналу в центр управления боевыми действиями Кефлавика, и потому наземный персонал мог следить за происходящим в воздухе. Теперь, когда истребители взлетали с аэродрома, обслуживающий персонал остальных самолетов, все еще находившихся на авиабазе, лихорадочно готовил к взлету свои «птички».

За последний месяц они провели восемь таких учений. Некоторые экипажи спали в своих самолетах. Некоторые — были вызваны из общежитии, которые находились в четырехстах ярдах от стоянки. Самолеты, только что вернувшиеся после патрулирования, были заправлены и подготовлены к взлету наземными командами. Морские пехотинцы и солдаты роты охраны ВВС, отсутствовавшие на своих постах, немедленно прибыли на аэродром. То, что налет произошел именно в это время суток, оказалось очень удачным. На базе находилась всего горстка гражданского персонала, и движение гражданских авиалайнеров практически прекратилось. С другой стороны, военный персонал, обслуживающий базу в Кефлавике, нес удвоенные по продолжительности смены в течение целой недели, и все смертельно устали. Все, что можно было сделать при обычных обстоятельствах за пять минут, теперь делалось за семь или восемь.

Эдварде вернулся в свою метеорологическую обсерваторию и надел маскировочную куртку, кевларовый жилет и шлем, как у «фрицев». Место его пребывания во время тревоги — он никак не мог заставить себя называть обсерваторию боевым постом — находилось здесь. Какой это боевой пост, подумал он, будто кому-то во время боя даже смертоносный прогноз погоды может помочь против бомбардировщиков! Эдварде знал, что в морской службе должен быть план для чего угодно. План должен быть, хотя он вовсе может не быть разумным. Он спустился в центр управления воздушными операциями.

— Вижу запуск ракет с «бандита-8» — отделилась одна — нет, две «птички». Компьютер определил, что это АС-4 — «воздух-земля», — глядя на экран монитора, доложил диспетчер на борту «сентри». Старший офицер тут же связался по радио с Кефлавиком.

В двадцати милях к юго-востоку от Кефлавика на мнимом «Докторе Лайксе» тоже кипела лихорадочная деятельность. Как только эскадрилья советских бомбардировщиков выпускала свои ракеты «воздух-земля», ее командир тут же передавал заранее согласованный сигнал, который принимали на «Фучике». Его время пришло.

— Лево руля, — скомандовал капитан Харин. — Развернуться носом к ветру.

Целый полк солдат воздушно-десантной дивизии, большинство из которых в течение двух недель страдали от морской болезни на борту огромного океанского лихтеровоза, чистили, проверяли и заряжали свое оружие. Увеличенная команда «Юлиуса Фучика» спешно снимала прикрытие с находившихся на корме «барж» — оно скрывало четыре десантных корабля на воздушной подушке типа «лебедь». Экипаж каждого из них, состоящий из шести человек, снял чехлы с впускных труб, подающих воздух к двигателям, за которыми матросы особенно заботливо ухаживали почти целый месяц. Проверив готовность каждого десантного корабля, они дали сигнал своим командирам. На двух кораблях, расположенных ближе к корме, запустили двигатели.

По команде старпома, который стоял у щита управления кормового подъемника, в каждом из десантных кораблей разместилась пехотная рота в составе восьмидесяти пяти человек, усиленная минометным взводом. Рев двигателей десантных кораблей усилился, они приподнялись на воздушных подушках над палубой, и лебедки переместили их на площадку грузового лифта, используемого для подъема и спуска барж и образующего кормовую часть «Юлиуса Фучика». На все это ушло всего четыре минуты.

— Спускайте, — распорядился старпом. Механики, управлявшие лебедками, опустили лифт к поверхности моря. Четырехфутовые волны разбивались о корму корабля. Когда подъемник сравнялся с поверхностью моря, командиры сначала первого, а затем второго «лебедя» увеличили обороты двигателей, и десантные корабли соскользнули на воду. Тут же лифт поднялся к верхней палубе за следующей парой десантных кораблей, а первая пара пока описывала круги вокруг своего корабля-матки. Еще через пять минут четыре десантных корабля по два в ряд устремились к полуострову Кефлавик.

«Фучик» продолжил поворот и лег курсом на север, чтобы сделать переправу остальных десантных кораблей более короткой. По периметру его верхней открытой палубы стояли солдаты, вооруженные переносными ракетными установками «земля-воздух» и пулеметами. Генерал Андреев оставался на мостике, понимая, что именно отсюда следует руководить своими солдатами, хотя он испытывал желание лично вести десант в атаку на американскую базу.

— … Центр управления Кефлавика, «бандиты» поворачивают обратно после запуска своих ракет «воздух-земля». По нашим оценкам, каждый самолет выпустил по две «птички». К вам приближаются пятьдесят — точнее, пятьдесят шесть — ракетных снарядов, и готовится запуск других. Правда, за второй волной бомбардировщиков уже никого нет. Повторяю, за бомбардировщиками никого нет. Во всяком случае парашютистов мы не видим. Соберитесь с мужеством, парни, к вам приближаются пятьдесят шесть ракет, — услышал Эдварде, входя в центр управления воздушными операциями.

— По крайней мере на них нет ядерных боеголовок, — произнес капитан.

— Едва ли не сотня ракет — их хватит и без ядерных боеголовок! — проворчал другой офицер.

Через плечо одного из операторов Эдварде посмотрел на экран радиолокатора. Изображение удивительно напоминало видеоигру. Большие медленно движущиеся точки представляли собой бомбардировщики. Точки поменьше, мчащиеся с огромной скоростью, были ракетами. Скорость их составляла два Маха.

— Попал! — торжествующе воскликнул оператор. «Игл», находившийся ближе других к бомбардировщикам, оказался наконец в пределах радиуса действия и взорвал ракетой «спэрроу» один из «бэджеров», но это произошло через десять секунд после того, как советский бомбардировщик успел запустить свои ракеты класса «воздух-земля». Ведомый первого истребителя выпустил ракеты в другой бомбардировщик. Воздушная атака хорошо продумана, заметил про себя Эдварде. Советские бомбардировщики совершили налет по всему северному побережью на большом расстоянии один от другого, поэтому каждый американский истребитель мог атаковать лишь один, максимум два самолета. Это походило почти на…

— Кому-нибудь пришло в голову проверить цель этого налета? — спросил он.

— Что вы хотите этим сказать? — обернулся капитан. — Почему вы не на своем боевом посту?

Эдварде не обратил внимания на вопрос, как не относящийся к делу.

— Вам не кажется, что они пытаются как бы отвлечь на себя наши истребители?

— Слишком дорогая приманка. — Капитан отмахнулся от такой мысли. — Вы имеете в виду, что они запустили свои ракеты с излишне большого расстояния? Может быть, у них просто недостаточно топлива, чтобы подлететь поближе. Дело в том, что ракеты — первые из них — на расстоянии десяти минут лета от цели, а последний залп достигнет нас через пять-семь минут. И мы бессильны что-либо предпринять.

— Это верно, — кивнул Эдварде. Метеорологическая обсерватория и центр управления воздушными операциями размещались в хлипком каркасном двухэтажном здании, которое сотрясал всякий сильный порыв ветра. Лейтенант достал из кармана пластинку жевательной резинки и сунул ее в рот. Через десять минут сотня ракетных снарядов, каждый с зарядом в тонну взрывчатого вещества — а может, и ядерной боеголовкой, — обрушится на авиабазу. Наибольшей опасности подвергнется персонал, находящийся на аэродроме — это техники и наземные команды, готовящие свои самолеты к немедленному взлету. Эдварде сознавал, что ему оставалось только одно — никому не мешать. Это внушало чувство какого-то стыда. Страх, ощущаемый вместе со вкусом мяты, заставлял стыдиться еще больше.

Теперь все «иглы» были в воздухе и мчались на север. Последние «бэкфайеры» только что осуществили запуск ракет и на полной скорости разворачивались обратно, на северо-восток. Преследующие их со скоростью тысяча двести узлов «иглы» пытались догнать уходящие бомбардировщики. Три перехватчика сумели выпустить ракеты, они сбили два «бэкфайера» «"Бэкфайер" (обратная вспышка, встречный огонь — англ.) — советский сверхзвуковой бомбардировщик Ту-22М с изменяемой геометрией крыла.» Ту-22М и повредили третий. Командир экипажа «Сентри-1» заметил, что истребители, только что взлетевшие с аэродрома, не смогут уже догнать их, и выругал себя за то, что не послал «иглы» за устаревшими, менее скоростными «бэджерами». Некоторых из них истребители наверняка сумели бы перехватить. Теперь, поняв свою ошибку, он отдал приказ истребителям сбавить скорость до шестисот узлов, и диспетчеры на борту самолета раннего обнаружения начали направлять их к стремительно приближающимся к авиабазе сверхзвуковым ракетам.

«Пингвин— 8», первый из находившихся на аэродроме самолетов противолодочной обороны Р-ЗС, начал набирать скорость, разгоняясь для взлета по полосе два-два. Всего пять часов назад он вернулся с патрулирования, и теперь его экипаж старался стряхнуть с себя остатки сна, направляя турбореактивный самолет по взлетной бетонной дорожке.

— Снижаются, — послышался голос оператора, следившего за полетом ракет «воздух-земля» на радиолокационном экране. Первая русская ракета летела уже почти над головой и перешла в завершающее пикирование. «Иглам» удалось сбить две ракеты, но курс и высота, на которых летели истребители, были против них, и пущенные ими «спэрроу» миновали цель и не смогли догнать русские ракеты, развившие скорость в два Маха. Перехватчики F-15 барражировали сейчас над центральной Исландией, и каждый пилот думал об одном — что останется от аэродрома, на который им предстоит совершить посадку.

Эдварде съежился, когда приземлилась первая ракета — или, вернее сказать, не приземлилась. У ракеты «воздух-земля» был дистанционный радиолокационный взрыватель, и ракета детонировала на высоте двадцати метров от земли. Результаты оказались ужасающими. Взрыв произошел прямо над международным шоссе, в двух сотнях ярдов от центра управления воздушными операциями, и осколки поразили несколько близлежащих зданий. Больше всех пострадало пожарное депо авиабазы. Эдварде упал на пол, когда осколки пробили деревянную стену здания. Воздушной волной дверь сорвало с петель, и помещение наполнилось пылью. Через мгновение взорвался заправщик, стоящий на заправочной станции компании «Эссо», в воздух взвился столб пламени, и струи горящего топлива хлестнули по соседним кварталам. Мгновенно отключилось электричество. Радиолокаторы, радио и освещение обесточились, а аварийные лампочки, питающиеся от аккумуляторных батарей, почему-то не загорелись. На секунду Эдвардса охватил ужас — ему показалось, что первая ракета оказалась ядерной. Ударная волна сжала грудь, и он почувствовал приступ внезапной тошноты — его тело пыталось приспособиться к внезапно обрушившимся новым ощущениям. Эдварде оглянулся вокруг и увидел лежащего рядом человека, который потерял сознание от свалившейся ему на голову лампы. Эдварде никак не мог решить, застегивать ли ему ремешок каски, и почему-то вопрос этот казался ему невероятно важным, хотя он никак не мог вспомнить почему именно.

Следующая ракета взорвалась чуть дальше, и затем с минуту грохот взрывов сливался в сплошную канонаду. Эдварде задыхался от пыли. Ему казалось, что у него лопнут легкие, и лейтенант инстинктивно устремился к выходу, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Там его встретила стена обжигающего жара. Заправочная станция «Эссо» превратилась в огромный сноп ревущего пламени, охватившего и соседнюю фотолабораторию и магазин авиабазы. Над казармами рядового состава на востоке поднимались клубы дыма. Полдюжины самолетов все еще стоявших на взлетных полосах, уже никогда больше не смогут покинуть их — крылья у всех были разбиты взрывом ракеты над местом, где пересекались полосы. Самолет Е-ЗА «сентри» взорвался прямо у него на глазах. Эдварде повернулся и увидел, что вышка управления воздушными операциями тоже сильно пострадала и лишилась всех стекол в окнах. Забыв о своем джипе, он побежал к ней.

Через две минуты, задыхаясь от бега, он влетел в диспетчерскую и увидел, что все, кто находились там, погибли от осколков. Пол был залит кровью. Радиоприемники все еще издавали какие-то звуки, доносившиеся из динамиков на столах, но Эдварде не увидел ни одного исправного передатчика.

— Что это, черт побери?! — внезапно воскликнул пилот «Ориона». Он резко повернул самолет влево и подал ручку управления тягой двигателя вперед, увеличив подачу топлива. Самолет барражировал в десяти милях от Кефлавика, и члены экипажа увидели над своим аэродромом языки пламени и клубы дыма, как вдруг внизу под ними промелькнули четыре массивных предмета.

— Но ведь это… — выдохнул второй пилот. — Где… Четыре «лебедя» мчались вперед со скоростью свыше сорока узлов, подбрасываемые четырех— или пятифутовыми волнами. Десантные корабли на воздушной подушке были футов восьмидесяти в длину и тридцати пяти в ширину, с двумя толкающими винтами в кормовой части, закрытыми кожухами, они располагались чуть впереди высокого руля направления самолетного типа с красным серпом и молотом над синей полосой. Суда уже настолько приблизились к берегу, что «Орион» не мог применить против них свое оружие.

Не веря собственным глазам, летчик наблюдал за мчащимися десантными кораблями, и последние сомнения рассеялись, когда с одного из них противолодочный самолет обстреляла автоматическая тридцатимиллиметровая пушка. Снаряды пролетели стороной, но летчик все-таки отвернул на запад.

— Такко, сообщите в Кефлавик, что к ним приближаются гости — четыре вооруженных корабля на воздушной подушке неизвестного типа, несомненно русские — и наверняка с десантом на борту.

— Флайт, — послышался полминуты спустя голос руководителя оперативной группы — Кефлавик не отвечает. Центр противолодочной обороны молчит, как и вышка управления полетами. Пытаюсь связаться с АВАКСами. Может, удастся вызвать сюда пару истребителей.

— О'кей, но все-таки продолжайте вызывать Кефлавик. Включаем бортовую радиолокационную установку — попытаемся выяснить, откуда взялись эти четыре корабля на воздушной подушке. И приготовим к запуску «гарпуны».

Эдварде осматривал разрушения в бинокль, когда услышал вызов по одному из приемников. Услышал — но не мог ответить. Что же делать? — подумал он. Лейтенант огляделся по сторонам и нашел наконец рацию «Хэммер эйс». Он схватил ее, накинул лямки на плечо и побежал вниз по ступенькам. Нужно найти офицеров морской пехоты и предостеречь их.

Десантные корабли ворвались в бухту Дьюпивогур-Коув и минуту спустя подошли к берегу меньше чем в миле от авиабизы. Солдаты с облегчением ощутили уменьшившуюся качку, когда их корабли выстроились в одну линию на расстоянии трехсот ярдов друг от друга и помчались вперед по плоской каменистой равнине, поросшей утесником, к виднеющимся вдали зданиям базы НАТО.

— Какого черта… — воскликнул капрал морской пехоты, когда на горизонте появился массивный объект, который быстро двигался по суше, словно динозавр, отправившийся на пикник.

— Эй, солдаты! Быстро ко мне! — изо всех сил выкрикнул Эдварде. Джип с тремя морскими пехотинцами остановился, развернулся и приблизился к нему. — Отвезите меня к командиру вашей роты!

— Капитан убит, сэр, — ответил сержант. — Ракета попала прямо в командный пункт — все погибли!

— Где запасной КП?

— В здании начальной школы.

— Поехали, я должен сообщить им о высадке противника с моря. — Черт побери! У вас ведь есть радио!

— Я пытался связаться с ними, сэр, но не получил ответа. — Сержант выехал на международное шоссе и повернул на юг. Судя по поднимающимся клубам дыма, здесь взорвались по меньшей мере три ракеты. Маленький городок, где еще недавно была авиабаза Кефлавика, пылал, к небу поднимались клубы дыма. Люди в военной форме метались между зданиями с непонятной для Эдвардса целью. Неужели никто не командовал ими?

Здание начальной школы тоже пострадало от взрыва — его уцелевшая часть была объята пламенем.

— Сержант, ваше радио действует?

— Да, сэр, но оно не настроено на связь с постами охраны.

— Тогда займитесь этим!

— Слушаюсь. — Сержант переключился на другую длину волны. «Лебеди» остановились попарно, каждая пара в четверти мили от наружных постов охраны авиабазы. Из люков в их носовых частях выкатились по два бронетранспортера. Следом за ними высыпали минометчики. Семидесятитрехмиллиметровые орудия и ракетные установки бронетранспортеров немедля принялись обстреливать оборонительные позиции морских пехотинцев, а усиленные роты десантников принялись под прикрытием огневой завесы медленно и неуклонно продвигаться вперед, используя складки каменистой местности. Солдаты знали свое дело — их отобрали из тех, кто прошел боевое крещение в Афганистане и не раз побывал под огнем. «Лебеди», не теряя времени, повернулись на месте, словно крабы, и устремились к морю за новыми пехотинцами. Уже сейчас подразделения двух отборных воздушно-десантных батальонов вели наступление на одну роту морской пехоты.

Испуганные возгласы по ротной связи свидетельствовали о растерянности во взводах. Электроснабжение базы было нарушено, и вместе с ним вышли из строя основные приемопередатчики. Офицеры морской пехоты погибли, и никто не взял на себя руководство обороной. Эдварде сомневался, понимал ли кто-нибудь, что происходит на самом деле. Наконец он пришел к выводу, что это скорее всего не имеет значения.

— Сержант, нужно убираться отсюда к чертовой матери!