Он задумал овладеть Дамиеттой; 18 апреля он распространил воззвание, в котором сообщал, что султан Кебир убит под Сен-Жан д'Акром, а его армия уничтожена; он ожидал, что воззвание будет иметь большой успех, но оно почти не возымело действия. Только три деревни выступили на его стороне; одно из племен бедуинов прислало ему вспомогательный отряд в 200 всадников. Генерал Ланюсс во главе своей подвижной колонны выступил из дельты, перешел Нил, вступил в Шаркию и после ряда маршей и контрмаршей окружил эмира, предал смерти всех его приспешников и сжег три восставшие деревни; эмир-хаджи бежал в Иерусалим, куда прибыл всего с четырнадцатью спутниками.
      Один из имамов пустыни Дерны, пользовавшийся репутацией великого святого среди арабов своего племени, вообразил или пожелал верить в то, что он - ангел Аль-Мохди. Этот человек обладал всеми качествами, способными возбуждать фанатизм толпы; он был красноречив, прекрасно знал Коран; он проводил все свое время в молитве; по его словам, он жил без пищи. Каждое утро, при восходе солнца, в момент, когда правоверные заполняли мечеть, ему торжественно приносили крынку молока; он столь же торжественно обмакивал в нее пальцы и проводил ими по губам; это была его единственная пища. Он увлек за собой 120 человек из своего племени, направился во главе их в малый оазис, встретил там караван из 300 магрибинцев, шедший из Феццана; он стал им проповедовать, был ими признан, и все они встали под его знамена. После этого он двинулся на Даманхур, напал врасплох и перерезал 60 французов из морского легиона, захватил их ружья и одну 4-фунтовую пушку. Слухи преувеличили значение этого небольшого успеха, и число его последователей намного увеличилось; феллахи изо всех районов провинции сходились в мечеть Даманхура, где он проповедовал и убедительно доказывал божественный характер своей миссии: "Пророк сказал, что он пошлет ангела Аль-Мохди на помощь правоверным, когда они окажутся в самом критическом положении. Между тем Аравия никогда не подвергалась большим опасностям, чем ныне; она стала добычей бесчисленного войска идолопоклонников с Запада. Те, кто сражаются в защиту ислама, будут неуязвимы; ни ядра, ни пули, ни копья, ни сабли ничего не смогут сделать с ними".
      Полковник Лефевр, комендант небольшого порта Рахмания, будучи встревожен успехами этого обманщика, двинулся на Даманхур с 400 солдатами; ангел Аль-Мохди пошел навстречу ему с тысячью человек, вооруженных ружьями и тремя или четырьмя тысячами, вооруженными копьями и вилами. Французский полковник, будучи окружен со всех сторон, построил батальонное каре и, выдержав довольно неравный бой, длившийся несколько часов, отошел в порядке и вернулся в свой форт. Вдовы и дети убитых, а также те, кто был ранен, разразились жалобами и принялись горько упрекать ангела Аль-Мохди. Пули французов не должны были разить правоверных; почему же тогда столько убитых и раненых? Ангел Аль-Мохди прекратил этот ропот, сославшись на некоторые стихи Корана; никто из тех, кто по-настоящему верил в него, не пострадал; те же, в кого попали пули, наказаны за недостаток веры. В результате его репутация упрочилась. Приходилось опасаться, что восстанет вся Бахейра. Это несчастье было предотвращено воззванием каирских шейхов, что дало генералу Ланюссу время, необходимое для того, чтобы выступить из Шаркии и атаковать 8 мая Даманхур. Он перебил всех, кто пытался оказывать сопротивление; среди убитых был найден труп самого ангела Аль-Мохди, хотя его последователи еще долго утверждали, что он жив и появится, когда для этого придет время. На египтян во все века легко было воздействовать именем божества, будь то бык Апис, Озирис или Магомет.
      Командующий артиллерией генерал Доммартен получил приказ произвести инспектирование крепости Александрии и побережья, чтобы ускорить фортификационные работы. Он отплыл 17 июля из Каира на джерме... ружейные выстрелы, продолжал плавание. Он потерял убитыми и ранеными половину своего экипажа, получил четыре огнестрельные раны, от которых и умер в Розетте. Это был офицер, исполненный мужества. Генерал Сонжис заменил его на посту командующего артиллерией армии.
      Перед Суэцом бросили якорь английский 50-пушечный линейный корабль и фрегат; они прибыли из Калькутты. Было похоже, что они хотят овладеть городом. Но, найдя его готовым к обороне, они 5 мая снялись с якоря, исчезли из виду и возвратились в Индостан.
      II. Брестская эскадра в составе двадцати пяти линейных кораблей, в том числе четырех трехпалубных и восьми фрегатов, под командою адмирала Брюи, вышла из Бреста 26 апреля. Адмирал Бриджпорт, который блокировал этот порт с шестнадцатью линейными кораблями, заметил ее уход только через 36 часов. Он счел, что она предназначена идти в Ирландию, и отправился на высоту мыса Клир. Как только лондонское адмиралтейство узнало об этом событии, резервные корабли, стоявшие в портах Ламанша, были посланы на пополнение эскадр мыса Клир и Текселя. К концу мая эскадра Бриджпорта насчитывала 30 линейных кораблей, тексельская эскадра адмирала Дункана - 22. Эти две эскадры, насчитывавшие в общей сложности 52 линейных корабля, продолжали нести наблюдательную службу для обороны Ирландии. Французский флот направился в Египет и 4 мая прошел Гибралтарский пролив; но затем он изменил маршрут и 9 мая бросил якорь в Тулоне. Если бы он продолжал следовать по первоначальному маршруту, то еще до 16 мая прибыл бы к берегам Сирии; одного его присутствия было бы достаточно, чтобы обеспечить падение Акры, и в его распоряжение поступили бы конвои транспортных судов, которые Порта собрала на Родосе. Чтобы оправдать следование по ложному пути, адмирал сослался, как это в обычае у моряков, - на дурную погоду и необходимость ремонта. Он сказал также, что считал нужным соединиться с испанской эскадрой, как будто его собственная эскадра не была достаточно многочисленной, чтобы справиться с крейсировавшей в египетских водах, в которой было всего два - три линейных корабля. Одни приписывали это прискорбное поведение нерешительности и отсутствию твердости в характере адмирала, который потратил всю энергию, какою обладал, на переход от Бреста к проливу; другие объясняли это приказаниями, которые он получил в Кадиксе через курьера, прибывшего из Парижа. Они утверждают, что Директория отменила поход эскадры в Египет из опасения, чтобы Наполеон, узнав о происходящем в Европе, не вернулся в Париж и не воспользовался критическим положением правительства, потерявшего популярность в результате поражений, - в целях захвата власти. 20 мая Массаредо присоединился вТулоне к французской эскадре с 21 испанским линейным кораблем. 27 мая 'Брюи вышел в море со своими 46 кораблями и крейсировал между Генуей и Ливорно, где выгрузил продовольствие и войска; 9 июня он, возвращаясь, прошел мимо Тулона, зашел в Картахену и Кадикс, а 8 августа бросил якорь в Бресте. Англичане, продолжавшие опасаться за Ирландию, не решились воспользоваться эскадрами адмирала Бриджпорта и адмирала Дункана: они ограничились тем, что поручили наблюдение за адмиралом Брюи эскадре лорда Сен-Винцента, состоявшей из 18 линейных кораблей. Брюи господствовал в Средиземном море на протяжении всего мая, июня и июля. Если бы 27 мая - в день выхода из Тулона - он взял курс на Александрию, то прибыл бы туда в середине июня; он покончил бы со всякой подготовкой к абукирской экспедиции, деблокировал бы и снабдил всем необходимым Мальту. Он не предпринял ни одной из этих операций. Между тем, крейсируя у берегов Италии, он поставил свою эскадру под большую угрозу, чем если бы направился на Мальту и в Египет. А это доказывает, что его поведение обусловливалось политическими мотивами, ибо он не выслал даже легкую эскадру из 5 - 6 быстроходных кораблей, которая освободила бы от блокады Мальту, доставила бы Восточной армии известия и оказала ей некоторую поддержку. Он не соизволил послать хотя бы один фрегат армии из 30000 французов, находившейся в этих отдаленных странах. Брюи был хороший моряк и не глуп, но в характере его не было твердости, и он всегда вел себя по-лакейски. Придется вечно сожалеть о том, что был упущен столь блестящий случай упрочить владение Мальтой и Египтом.
      III. Снятие осады Сен-Жан д'Акра и отступление армии вскружили голову и без того легкомысленному английскому коммодору сэру Сиднею Смиту; он уверил себя в том, что Александрию можно взять с налета, а это принудит армию непобедимых капитулировать. Он сообщил о своем решении Патрона-бею - турецкому вице-адмиралу - и сераскеру родосской армии - везирю Мустафе, который имел еще 18000 человек (остатки войск из его родосского лагеря) и 7000 отборных янычар, находившихся в его распоряжении в Дарданеллах. "С этими 25 тысячами человек он может покрыть себя бессмертной славой, ибо французская армия наполовину уничтожена, очень недовольна, обескуражена и готова взбунтоваться; она понесла огромные потери от огня верхних и нижних батарей английских линейных кораблей и фрегатов, выпустивших более 10000 ядер; потери ее от перехода через пустыню в июньскую жару были не менее значительны". Принимая на веру эти утверждения, турецкие полководцы не хотели все же втягиваться в операции на равнине, не имея конницы и артиллерийских упряжек. Но мамлюкам и бедуинам пустыни было приказано сосредоточиться: Ибрагим-бею и Эльфи-бею, с арабами трех пустынь (Фиваиды. Отшельников и Суэцкой) - у вади Тумилат; Мурад-бею с арабами сирийской пустыни - у озера Натрон. Эти два отряда кавалерии обеспечивали Мустафа-паше 6000-7000 всадников; таким образом, он мог высадить на Абукирском полуострове армию численностью не менее 30 000 человек.
      В действительности Эльфи-бей и Осман-бей с 300 всадниками из их дружин спустились по правому берегу Нила и 7 июля стали лагерем у колодцев Бир-Саба. Бригадный генерал Лагранж преследовал их и в ночь с 9 на 10 июля окружил их лагерь, захватил обоз, верблюдов, все продовольствие и взял в плен тридцать из числа наиболее смелых мамлюков. Оба бея после множества злоключений в самом плачевном состоянии вернулись в Нубийскую пустыню. Когда Ибрагим-бей узнал об этом конфузе, он находился уже всего в двух переходах от Газы; он вернулся в Сирию. В то же время Мурад-бей показался на границе Файюма, собрал несколько сот бедуинов и занял позицию у озера Натрон. Генерал Мюрат преследовал его с несколькими эскадронами всадников на конях и дромадерах, догнал, атаковал, захватил в плен 15 киашифов и 15 мамлюков, нескольких истребил, а остальных рассеял по пустыне. Мурад-бей совершил контрмарш, направился к пирамидам, поднялся на самую высокую из них и оттуда в течение всего дня 13-го объяснялся знаками со своей женой Сидэм, которая вышла на террасу своего дома. За этим князем, вождем прекрасного и отважного ополчения, следовало теперь всего несколько сот человек, павших духом и лишенных всего. Господин всей этой плодородной равнины не имел больше ничего. Несколько дней спустя жена его, встревоженная распространившимися в городе слухами о том, что она преступно передавала сведения противнику, явилась к главнокомандующему, чтобы устранить ущерб, который могли причинить ей эти слухи. Она была принята благожелательно и поняла, что у цивилизованных народов подобные доносы не принимаются в расчет. "Если бы вы пожелали видеть вашего мужа, - сказал ей главнокомандующий, - я бы согласился на 24-часовое перемирие, чтобы предоставить ему и вам эту радость".
      Однако чего же хотел бей? К чему столько маршей по этим безводным пустыням в самое жаркое время года? К чему было приближаться к Каиру с востока и с запада, невзирая на столько засад и опасностей? Это указывало на наличие у него определенных планов. Наполеон счел целесообразным выехать из Каира и 14 июля стал лагерем у подножья пирамид с комиссией наук и искусств. В течение нескольких дней ученые рассматривали, измеряли, изучали эти памятники, которые вот уже сорок веков вызывают восхищение народов. Мурад-бей скрылся в пустыне и нашел убежище в Малом оазисе, не будучи настигнут.
      IV. В лагере у пирамид 15 июля в 2 часа пополудни Наполеон получил известие о том, что тринадцать 80-пушечных и 74-пушечных линейных кораблей, девять фрегатов, тридцать канонерок и девяносто транспортов с турецкими войсками бросили 12-го вечером якорь на абукирском рейде. Таким образом, форт Абукир был уже обложен. Полагали, что он сможет обороняться две недели. Нужно было, не теряя времени, идти ему на выручку, ибо положение османов на полуострове оставалось критическим до тех пор, пока они не овладели этим фортом. Главная квартира направилась в Газу, и в 10 часов вечера Бертье разослал приказы, необходимые для того, чтобы вся армия пришла в движение - от Асуана до Дамиетты, от Аль-Ариша до Александрии. Вперед были посланы интенданты для заготовки припасов на пути. Главная квартира двинулась до рассвета, не возвращаясь в Каир.
      Было несомненно, что это остатки родосской армии осуществляют план, от которого отказались в результате событий в Сирии; ибо разве это осторожно имея в своем распоряжении 20000-30000 турок, - вступать в бой с Восточной армией? Тут стало понятно, что передвижения беев имели целью соединение с этой армией, которая, прибыв морем, была лишена кавалерии. Однако, чтобы обнаружить сколько-нибудь смысла в этой военной комбинации, необходимо было предполагать участие в ней английской дивизии. Главнокомандующий отдавал приказы таким образом, как если бы был уверен, что дело обстоит именно так. Дезэ получил приказ эвакуировать весь Верхний Египет и направиться в Каир; Ренье, находившемуся в Бельбейсе, было приказано оставить в Салихии 300 человек для наблюдения и идти форсированным маршем по кратчайшему пути на Рахманию; Клебер, находившийся в Дамиетте, получил такой же приказ, его запасной части и нескольких старослужащих солдат было достаточно для охраны Лесбэ. Дивизия Ланна - бывшая дивизия Бона - и конница, находившаяся в Каире, выступили в час ночи, взяв направление на Рахманию. Генерал Дюгуа остался в Каире, в качестве коменданта, с несколькими ротами греков. Старослужащие солдаты и запасные части образовали гарнизоны цитадели и Газы; таким образом, вся армия должна была сосредоточиться в одном лагере у Рахмании. После осуществления этой операции численность ее должна была составить 20000 человек пехоты, 3000 человек кавалерии и 60 орудий с упряжками. Эти войска были лучшими в мире, они могли сделать все, что только в силах человека. 19 июля главная квартира прибыла в Рахманию, сделав 36 лье за три дня. Из Рахмании главнокомандующий написал шейхам мечети Аль-Азхар, что османо-английский флот встал на якорь у Абукира; высадил там армию, состоящую из арнаутов и русских, которую он намерен атаковать, окружить и целиком взять в плен; что пройдет немного дней, и они увидят, как в Каир, через ворота Побед, доставят знамена, орудия, пленников. Он рекомендовал им позаботиться о сохранении общественного спокойствия.
      Эти последние выпустили воззвания с целью просветить народ и предостеречь его против козней злоумышленников. Французы не эвакуируют Египет, а сосредоточиваются, чтобы атаковать и пленить армию из русских, арнаутов и англичан, высадившуюся в Абукире; они приказали молиться за того, кого охранял пророк и кто сражался за то, чтобы оградить страну от опустошений, приносимых войной. Египтяне сохранили спокойствие.
      V. По прибытии в Рахманию узнали, что Мустафа высадился 14 июля и 16-го овладел фортом Абукир. Это неожиданное событие не сулило ничего хорошего. Абукирский полуостров заключен между морем и озером Мадия; сторона, обращенная к морю, - от Римского лагеря до Абукира, имеет протяжение в 8000 туазов, сторона, обращенная к озеру Мадия, - от форта Абукир до моста через Нильский канал, - 9000 туазов (она омывается водами абукирского рейда и озера Мадия). Перешеек от Римского лагеря до озера Мадия имеет протяжение в 1150 туазов; этот полуостров имеет форму треугольника; угол, вершиной которого является форт Абукир, - острый; он песчаный и покрыт пальмами, посредине его имеется колодезь, в изобилии дающий пресную воду, нередко можно также найти воду, пригодную для питья, если рыть колодцы на берегу моря. Между Александрией и Абукиром существует бухточка, куда могут заходить шлюпы. Взморье защищено от северо-западных ветров, которые дуют почти непрерывно в это время года. На этом полуострове находится большое число высоких дюн; с форта Абукир простреливается внутренний рейд и якорная стоянка; он окружен рифами, которые чрезвычайно затрудняют подход к нему судов. В 500 туазах, если следовать линии, продолжающей береговую, находится остров, пушки которого могут охранять стоянку нескольких линейных кораблей. Со стороны суши, приблизительно в 500 туазах от форта, в направлении Александрии, находится красивая деревня (у подножья холма Везира). В 100 туазах впереди этого форта находится несколько больших домов, которые носят название предместья Абукира. В 700 туазах к югу от холма Везира расположен большой утес, именуемый холмом Колодезь и находящийся примерно на равном расстоянии от форта и входа в озеро Мадия; он господствует над всем взморьем со стороны внутреннего рейда. В 800 туазах к юго-западу от холма Везира находится второй утес, именуемый горой Шейх, который господствует над берегом открытого моря. Эти три холма образуют треугольник; в середине его находится голая равнина, на которой там и сям попадаются пальмы.
      В феврале, прежде чем отправиться в Сирию, генерал дю Фальга приказал полковнику Кретэну снести деревню и предместье Абукира, дабы обнажить подступы к форту, и использовать материалы, оставшиеся от разрушенных построек, чтобы построить перед фортом хороший кирпичный равелин со рвами и контрэскарпом, это позволило бы форту сопротивляться в течение двух недель после заложения траншеи. Но бригадный генерал Мармон, комендант этой провинции, воспользовавшись отдаленностью главной квартиры, приостановил выполнение приказа под предлогом, что дома деревни удобны для размещения его войск. Он полагал, что равелин можно заменить земляным редутом, который он и приказал полковнику возвести на холме Везира, расположенном между деревней и предместьем и господствующим над ними обоими.
      Мустафа-паша высадился 14 июля, не встретив сопротивления; он стал лагерем на холмах Колодезь и Шейх и атаковал редут на холме Везир. Комендант форта... заперся в редуте с 300 человек, а в самом форту оставил капитана Винаша с 60 человеками. Редут был вооружен пятью пушками и успешно отражал атаки весь день. Но в 5 часов турецкие стрелки проникли в деревню, угрожая отрезать редут от форта. Редут был окружен и гарнизон его изрублен. 17-го в полдень форт, доведенный до... капитулировал. С этого момента Мустафа не трогался с места. Он занял позиции на двух холмах - Колодезь и Шейх. Он дождался подхода своей кавалерии, упряжек и дарданелльской дивизии янычар. Он использовал 200 офицерских лошадей для своей охраны, а также для разведки. Авангард французской армии направился в Бирку, где предполагалось устроить лагерь для сбора всей армии. Отсюда она имела возможность ударить по левому флангу турецкой армии, если последняя двинется на Александрию, или по правому флангу, если она пойдет к Нилу. Работы по укреплению Александрии находились в таком удовлетворительном состоянии, какого только можно было желать; энергия и хорошие директивы, данные полковником Кретэном, принесли последнему похвалу главнокомандующего.
      Несколько дней спустя, когда в Бирке собралось 8000 человек, этот лагерь был снят и перенесен на холм Колодезь, посреди полуострова.
      Мустафа не имел никаких связей с внутренней частью Египта. Кавалерия александрийского гарнизона заняла все выходы с перешейка и держала их закрытыми. При таком положении можно было рассчитывать захватить его врасплох в лагере, Но один капитан инженерных войск, вышедший довольно поздно из Александрии, с ротой саперов и обозом, везшим инструмент, заблудился, не попал во французский лагерь, укрытый за утесами, и пошел на огни костров турецкой армии; десять саперов были взяты в плен. Турки с удивлением узнали, что французская армия находится в одном лье от них; они провели всю ночь под ружьем и подготовились к отражению атаки, которая казалась им неминуемой.
      VI. 25 июля, до рассвета, армия двинулась в путь. Генерал Мюрат командовал авангардом, состоявшим из кавалерии, бригады Дестэна и четырех орудий (всего 2300 человек); Ланн командовал правым флангом численностью в 2700 человек с пятью пушками; Ланюсс командовал резервом численностью в 2400 человек, с шестью пушками; генерал Даву, прибывший в Каир в тот момент, когда армия принимала боевой порядок, получил приказ вести во главе 300 всадников наблюдение, с целью охраны коммуникаций между армией и Александрией и недопущения бедуинов на полуостров. Патрона-бей ввел в озеро Мадия двенадцать канонерок, которые тревожили правый фланг армии. Генерал артиллерии Сонжис выдвинул вперед две 24-фунтовые пушки, три 12-фунтовые и три гаубицы. Канонерки удалились, получив довольно значительные повреждения. Генерал Мену прибыл в 9 часов утра на побережье со стороны Розетты с двумя пушками и батальоном пехоты. Вражеские суда, опасаясь оказаться запертыми в озере, эвакуировали его, армию никто больше не тревожил на марше. Она остановилась на виду армии противника, которая была построена следующим образом: первая линия в 8000 человек была разделена на три отряда; правый занимал холм Шейх, левый холм Колодезь, третий примыкал к домам предместья; вторая линия, численностью в 7000-8000 человек, оседлавшая холм Везир, правым и левым флангами примыкала к морю; резерв в 4000-5000 человек занимал деревню Абукир и форт; там находились обоз, парк и лагерь везира. Несколько канонерок стояли на шпринге в открытом море, поддерживая правый фланг линии противника; другие находились на внутреннем рейде, поддерживая левый фланг; тридцать полевых орудий были распределены между первой и второй линиями. Генерал Сонжис приказал выдвинуть вперед батареи тяжелой артиллерии, завязал дуэль с канонерками, прикрывавшими противника справа и слева, принудив их отойти. Одна из находившихся на рейде была потоплена, всем остальным были нанесены более или менее серьезные повреждения. После этого дивизии развернулись, кавалерия, построившись в три линии, стала в центре, бригада Дестэна - слева, дивизия Ланна - справа; Ланюсс с гидами стал во второй линии. На двух холмах - Шейх и Колодезь - можно было видеть недавно произведенные земляные работы. Янычары выглядели хорошо. Паша со своими тремя бунчуками находился на холме Везира; несколько английских офицеров гарцевали на расстоянии выстрела от французских линий. Со своим обычным любопытством они скоро приблизились к французской кавалерии на расстояние в десять шагов и вступили в разговор с ее офицерами, к великому негодованию и великому удивлению турок. В море, на расстоянии полутора лье от берега, виднелся лес мачт; это были военные корабли и транспорты, а также несколько катеров с турецкими и английскими морскими офицерами, среди которых можно было различить катер сэра Сиднея Смита. Последний находился на суше и исполнял свои функции заместителя паши, являясь его советником, хотя не имел никаких тактических знаний и никакого опыта ведения войны на суше. Сераскером армии был везир Мустафа - трехбунчужный паша, занимавший должность паши Румелии; последний пост является одним из самых важных в империи.
      VII. Армии в течение двух часов стояли друг против друга в молчании, являющемся предвестником бури. Наконец, началась артиллерийская дуэль между турецкими батареями, расположенными на двух холмах, и батареями полевых орудий дивизии Ланна и Дестэна. Генерал Мюрат выслал вперед две кавалерийские колонны, по четыре эскадрона и три легких орудия в каждой; первая колонна направилась в промежуток между холмами Колодезь и Везир; турецкая пехота держалась стойко; огонь стрелков был очень силен с обеих сторон, но когда снаряды и ядра легких орудий, сопровождавших кавалерийские колонны, стали поражать противника сзади, он встревожился за свою линию отступления и потерял выдержку. Генералы Ланн и Дестэн, вовремя заметив это, беглым шагом взобрались на обе высоты; турки скатились вниз в долину, где их ожидала кавалерия; не имея возможности отступить, они были прижаты к морю - одни на берегу внутреннего рейда, другие - на берегу открытого моря. Преследуемые картечью и ружейным огнем, атакуемые кавалерией, эти беглецы бросились в волны. Они пытались достичь своих судов вплавь; но девять десятых были поглощены морем. Тогда центр первой линии турок двинулся вперед, чтобы прийти на помощь крыльям; этот маневр был неосторожным. Мюрат скомандовал развернуться поэскадронно направо и налево и охватил противника. Пехота Ланюсса, оставшаяся без прикрытия в результате этого маневра нашей кавалерии, беглым шагом двинулась вперед батальонными колоннами, на дистанции развертывания. Смятение охватило центр, зажатый между кавалерией и пехотой. Лишенные возможности отступить, турки не имеют другого выхода, как броситься в море, ища спасения в направлении налево и направо. Их постигает та же участь, что и первых, - они исчезают, поглощенные морем. Вскоре в волнах можно было заметить только несколько тысяч тюрбанов и шалей, которые море выбросило потом на берег; это все, что осталось от этих храбрых янычар, ибо они заслужили название "храбрых"!! Но что может сделать пехота без порядка, без дисциплины, без тактики? Сражение продолжалось всего час, а 8000 человек уже погибли: 5400 утонули, 1400 были убиты или ранены на поле сражения, 1200 сдались в плен; в руки победителя попали 18 пушек, 30 зарядных ящиков, 50 знамен.
      После этого была произведена рекогносцировка второй линии вражеской армии; она занимала грозную позицию. Справа и слева она примыкала к морю и прикрывалась фланкирующим огнем канонерок и семнадцати полевых орудий. Центр занимал редут холма Везир. Казалось невозможным атаковать ее - даже после только что достигнутого успеха. Главнокомандующий собрался было занять позиции на двух захваченных возвышенностях, но он установил, что у подножья утеса Колодезь берег вдается в рейд в виде мыса; батарея, установленная у входа на этот мыс, смогла бы обстреливать с тыла весь правый фланг противника; действительно, она принудила его сосредоточиться между редутом и деревней, переменив фронт и отведя левый фланг назад. Этот маневр оставлял на левом фланге линии промежуток в 200 туазов, через который можно было совершить прорыв, что и было осуществлено. Ведомый полковником Кретэном, который стремился со славою вернуться в свой редут первым, Мюрат с 600 всадниками проник в этот промежуток. Между тем Ланюсс и Дестэн вели сильный артиллерийский огонь по центру и правому флангу противника. 18-й линейный, не вовремя брошенный в атаку, дрогнул в момент, когда редут был уже почти захвачен им, и оставил на гласисе 50 раненых. Турки, следуя своему обычаю, высыпали на гласис, чтобы отрубить головы этим несчастным и заслужить серебряный плюмаж. 69-я, возмущенная этой жестокостью, беглым шагом ринулась на редут и проникла в него. Кавалерия, пройдя между холмом Везира и деревней, ударила во фланг второй линии и прижала ее к морю, Ланн пошел прямо на деревню и закрепился в ней; оттуда он направился к лагерю паши, где находился резерв; вся эта оконечность полуострова превращается в поле резни, беспорядка и смятения. Паша, с ханджаром в руке, окруженный самыми отважными воинами, совершает чудеса храбрости; он получает тяжелую рану в руку от генерала Мюрата, которого в свою очередь ранит в голову выстрелом из пистолета. Наконец, он уступает необходимости и сдается в плен с тысячью своих воинов. Остальные, охваченные ужасом, бегут от смерти, ищут спасение в волнах, предпочитая морскую пучину милости победителя. Сэр Сидней Смит едва не был захвачен в плен и с трудом добрался до своей шлюпки. Три бунчука паши, 100 знамен, 32 полевых орудия, 120 зарядных ящиков, все палатки, обозы, 400 лошадей остались на поле сражения. От трех до четырех тысяч беглецов направились к форту, расположились в лежащей перед ним деревне и закрепились в ней. Все попытки выбить их оттуда не имели успеха.
      Победа была полной. Главнокомандующий находился в редуте холма Шейх, когда неожиданным взрывом было уничтожено несколько пушек. Раздались тревожные крики - редут минирован; этот панический страх прошел через какую-нибудь минуту.
      Полковник инженерных войск Кретэн был убит ружейным выстрелом; он был одним из лучших офицеров этого рода оружия. Командир 14-го драгунского полковник Дювивье был убит одним из офицеров паши, нанесшим ему удар ханджаром. Он покрыл себя славой; он был одновременно неустрашим, дерзок и осторожен; это был один из лучших кавалерийских офицеров Франции. Генерал Мюрат, получивший тяжелое ранение, больше всех способствовал славному исходу этого сражения. Главнокомандующий сказал ему на поле сражения: "Разве кавалерия поклялась сделать сегодня решительно все?" Адъютанту Жюиберу пробило грудь картечной пулей; тем, кто ободрял его, этот храбрый юноша ответил: "Мужества мне хватает, но я слишком страдаю". Командиру 18-го линейного полковнику Фюжьеру пушечным ядром оторвало обе руки. "Вы теряете одного из своих наиболее преданных солдат, - сказал он главнокомандующему, когда-нибудь вы пожалеете, что не умерли, подобно мне, на поле сражения смертью храбрых".
      Везира Мустафу доставили в лагерь у пристани и обращались с ним чрезвычайно любезно. На следующее утро главнокомандующий нанес ему визит, в результате которого паша направил в Константинополь тартану. Он посоветовал своему сыну и своему кахья, которые заперлись в форте, сдаться на капитуляцию, выговорив право вернуться с гарнизоном на эскадру. Это предложение было передано в форт; но османы единодушно отвергли его. Они поклялись оборонять эту позицию до последней крайности; пришлось заложить траншею. Дивизионному генералу Ланну было поручено руководить осадой, командиру саперного батальона Бертрану - ведать инженерной частью, а полковнику Фотрие - командовать артиллерией. Главнокомандующий отправился в Александрию.
      Потери французов в этом сражении составили 200 убитыми и 550 ранеными. Турки потеряли в нем почти всю свою армию, 2000 убитыми, 3000 пленными, 10000-11000 утонувшими; из ее состава спаслось самое большее 1200 человек (считая и гарнизон форта). Две небольшие английские пушки, подаренные королем Англии султану Селиму, были переданы кавалерийской бригаде; на них выгравировали слова главнокомандующего, имена Мюрата... Дювивье и номера кавалерийских полков.
      VIII. Паша Мустафа осудил упрямство своего сына. Он снова написал ему, чтобы довести до его сознания, что тот неправ, не желая предотвратить пролитие драгоценной крови и воспользоваться своим положением, чтобы спасти храбрецов, которыми командовал.