На сцене темно.
 
       Бартоло, Дон Базильдержит в руке бумажный фонарик.
 
       Бартоло. То есть как, Базиль, вы его не знаете? Подумайте, что вы говорите!
       Базиль. Спрашивайте меня хоть сто раз, – я вам буду отвечать одно и то же. Если он вам передал письмо Розины, значит, вне всякого сомнения, это кто-нибудь из присных графа. Однако, если принять в соображение щедрость подарка, который он мне сделал, весьма вероятно, что это сам граф.
       Бартоло. Да что вы? А вот кстати о подарке: зачем же вы его приняли?
       Базиль. Мне показалось, что вы ничего не имеете против. Я был сбит с толку, а в затруднительных случаях золото всякий раз представляется мне доводом неопровержимым. Да и потом как говорится: «На чужой каравай…»
       Бартоло. Да, да, это я знаю: «рот…»
       Базиль. «…разевай».
       Бартоло (в изумлении). Вот так-так!
       Базиль. Да, да, я эдаким манером переиначил несколько таких поговорочек. Однако ж к делу. К какому решению вы пришли?
       Бартоло. Будь вы на моем месте, Базиль, разве вы бы не напрягли последних усилий для того, чтобы обладать ею?
       Базиль. По чести, доктор, скажу: нет. Обладание всякого рода благами – это еще не все. Получать наслаждение от обладания ими – вот в чем состоит счастье. Я полагаю, что жениться на женщине, которая тебя не любит, значит подвергнуть себя…
       Бартоло. Вы опасаетесь тяжелых сцен?
       Базиль. Ох, ох, сударь… в этом году их уже было немало. Я бы не стал учинять насилия над ее сердцем.
       Бартоло. Шутить изволите, Базиль. Пусть лучше она плачет от того, что я ее муж, чем мне умереть от того, что она не моя жена.
       Базиль. Речь идет о жизни и смерти? Ну, тогда женитесь, доктор, женитесь.
       Бартоло. Так я и сделаю, и притом нынче же ночью.
       Базиль. Ну, прощайте. Да, в разговорах с вашей возлюбленной непременно старайтесь изобразить всех мужчин чернее самих прислужников ада.
       Бартоло. Это хороший совет.
       Базиль. Побольше клеветы, доктор, клеветы! Первое средство.
       Бартоло. Вот письмо Розины, которое мне передал этот Алонсо. Сам того не желая, он подсказал мне, как я должен себя с ней держать.
       Базиль. Прощайте, мы все будем у вас в четыре часа утра.
       Бартоло. А почему не раньше?
       Базиль. Нельзя. Нотариус занят.
       Бартоло. Бракосочетание?
       Базиль. Да, у цырюльника Фигаро: он выдает замуж племянницу.
       Бартоло. Племянницу? У него нет племянницы.
       Базиль. Так по крайней мере они сказали нотариусу.
       Бартоло. Этот проныра тоже в заговоре! Что за черт!.
       Базиль. Вы, значит, думаете…
       Бартоло. Ах, боже мой, это такой шустрый народ! Послушайте, мой друг, у меня сердце не на месте. Сходите к нотариусу и приведите его сюда немедленно.
       Базиль. На улице дождь, погода отвратительная, но ради вас я готов на все. Куда же вы?
       Бартоло. Я вас провожу – с помощью Фигаро они искалечили всех моих домочадцев! Я совершенно один.
       Базиль. У меня фонарь.
       Бартоло. Вот вам, Базиль, мой ключ от всех дверей. Я вас жду, я буду настороже. Кто бы ни пришел, – нынче ночью, кроме вас и нотариуса, я никого не впущу.
       Базиль. При таких мерах предосторожности вам бояться нечего.
 

       Розинаодна, выходит из своей комнаты.
      Мне послышалось, будто здесь разговаривают. Уж полночь, а Линдора все нет! Ненастная погода для него как раз очень кстати. Он может быть уверен, что никого не встретит… Ах, Линдор, неужели вы меня обманули?… Чьи это шаги?… Боже, это мой опекун! Уйду к себе.
 

       Розина, Бартоло.
 
       Бартоло (входит со свечой). А, Розина, вы еще не ушли к себе, в таком случае…
       Розина. Я иду.
       Бартоло. Эта ужасная погода все равно не даст вам заснуть, а мне нужно сказать вам очень важную вещь.
       Розина. Что вы от меня хотите, сударь? Вам мало дня, чтобы меня мучить?
       Бартоло. Выслушайте меня, Розина.
       Розина. Я выслушаю вас завтра.
       Бартоло. Одну минуту, умоляю вас!
       Розина (в сторону). Что, если он придет?
       Бартоло (показывает ей ее письмо). Вам известно это письмо?
       Розина (узнает его). Боже милосердный!
       Бартоло. Я не собираюсь упрекать вас, Розина: в ваши годы простительно ошибаться, но я вам друг, выслушайте меня.
       Розина. Это выше моих сил.
       Бартоло. Вы написали это письмо графу Альмавиве…
       Розина (с удивлением). Графу Альмавиве?
       Бартоло. Видите, какой ужасный человек этот граф. Как только он получил письмо, так сейчас же начал им хвастаться. Оно попало ко мне от одной женщины, которой он его преподнес.
       Розина. Граф Альмавива!
       Бартоло. Вам тяжело убеждаться в подобной низости. Неопытность – вот, Розина, источник женской доверчивости и легковерия, но теперь вы понимаете, какие вам готовились силки. Эта женщина рассказала мне обо всем, по-видимому, для того, чтобы освободиться от столь опасной соперницы, как вы… Я трепещу! Чудовищный заговор Альмавивы, Фигаро и этого Алонсо, – хотя на самом деле он не Алонсо и не ученик Базиля, а просто-напросто подлый графский прихвостень, – едва не столкнул вас в бездну, откуда уж никакая сила не могла бы вас вызволить.
       Розина (удручена). Какой ужас!… Как! Линдор!… Как этот молодой человек…
       Бартоло (в сторону). Ах, это Линдор!
       Розина. Так это он для графа Альмавивы… Так это для другого…
       Бартоло. Так по крайней мере мне сказали, передавая ваше письмо.
       Розина (вне себя). Ах, какая низость!… Он будет наказан. Сударь, вы хотели на мне жениться?
       Бартоло. Пылкость чувств моих тебе известна.
       Розина. Если они еще не остыли, то я ваша.
       Бартоло. Отлично! Нотариус придет сегодня ночью.
       Розина. Это еще не все. Боже, как меня оскорбили!… Знайте, что некоторое время спустя коварный осмелится проникнуть сюда через окно, – они ухитрились стащить у вас ключ от жалюзи.
       Бартоло (рассматривая связку ключей). Ах, мерзавцы! Дитя мое, я от тебя не отойду.
       Розина (в испуге). Ах, сударь, что, если они вооружены?
       Бартоло. Твоя правда, тогда моя месть не удастся. Пойди к Марселине и как можно лучше запрись. Я схожу за подмогой и буду ждать его возле дома. Когда мы поймаем его, как вора, это будет для нас два удовольствия сразу: мы и за себя отомстим и избавимся от него. A ты уж будь спокойна: моя любовь тебя вознаградит…
       Розина (в отчаянии). Только бы вы забыли мой проступок! (В сторону.)Ах, я достаточно строго себя наказала!
       Бартоло (уходя). Пойду устраивать засаду. Наконец-то она моя! (Уходит.)
 

       Розинаодна.
      Его любовь меня вознаградит!… Несчастная!… (Достает платок и заливается слезами.)Как быть?… Линдор сейчас придет. Останусь и поведу с ним игру: увижу своими глазами, как низко может пасть человек. Гнусность его поступка послужит мне защитой… А я в ней так нуждаюсь! Благородное лицо, ласковый взгляд, такой нежный голос!… А на самом деле это не кто иной, как подлый приспешник соблазнителя! Ах, несчастная, несчастная! Боже!… Открывают жалюзи! (Убегает.)
 

       Граф, Фигаро, закутанный в плащ, появляется в окне.
 
       Фигаро (обращаясь за кулисы). Кто-то убежал. Входить?
       Граф (за сценой). Мужчина?
       Фигаро. Нет.
       Граф. Это Розина – твоя страшная рожа обратила ее в бегство.
       Фигаро (спрыгивает с подоконника в комнату). А ведь пожалуй, что так… Ну, вот мы и у цели, несмотря на дождь, молнию и гром.
       Граф (закутанный в длинный плащ). Дай руку. (Спрыгивает.)Победа за нами!
       Фигаро (сбрасывает плащ). Промокли до нитки. Чудная погода – как раз для того, чтобы искать счастья! Как вам нравится, ваше сиятельство, такая ночка?
       Граф. Для влюбленного она великолепна.
       Фигаро. Хорошо, а для наперсника? Что, если нас с вами здесь накроют?
       Граф. Ведь я же с тобой! Меня беспокоит другое: решится ли Розина немедленно покинуть дом опекуна?
       Фигаро. Вашими сообщниками являются три чувства, имеющие безграничное влияние на прекрасный пол: любовь, ненависть и страх.
       Граф (вглядываясь в темноту). Можно ли ей сразу же объявить, что нотариус ждет ее у тебя для того, чтобы сочетать нас браком? Мой план покажется ей слишком смелым – она назовет меня дерзким.
       Фигаро. Она назовет вас дерзким, а вы назовите ее жестокой. Женщины очень любят, когда их называют жестокими. Кроме того, если она действительно любит вас так, как вам хочется, то вы ей скажете, кто вы такой, и она уже не будет сомневаться в искренности ваших чувств.
 

       Граф, Розина, Фигаро.
 
       Фигаро зажигает на столе все свечи.
       Граф. Вот она. Прелестная Розина!…
       Розина (очень неестественным тоном). Сударь, я уже начала бояться, что вы не придете.
       Граф. Очаровательное беспокойство!… Сударыня, мне не к лицу злоупотреблять обстоятельствами и предлагать вам делить жребий бедняка, но какое бы пристанище вы ни избрали, клянусь честью, я…
       Розина. Сударь, если бы сейчас же после того, как я отдала вам свое сердце, я не должна была бы отдать вам и руку, вас бы здесь не было. Пусть же необходимость оправдает в ваших глазах все неприличие нашего свидания.
       Граф. Как, Розина? Вы – подруга неудачника, неимущего, незнатного!…
       Розина. Знатность, имущество! Не будем говорить об этих прихотях судьбы, и если вы меня уверите в чистоте ваших намерений…
       Граф (у ее ног). Ах, Розина! Я обожаю вас!…
       Розина (с возмущением). Перестаньте, низкий вы человек!. Вы смеете осквернять… Ты меня обожаешь!… Нет, теперь ты мне уже не опасен! Я ждала этого слова, чтобы сказать, что я тебя ненавижу. Но прежде чем тебя начнут мучить угрызения совести (плачет), узнай, что я тебя любила, узнай, что я почитала за счастье разделить горькую твою судьбу. Презренный Линдор! Я готова была бросить все и пойти за тобой, но то недостойное злоупотребление моей любовью, которое ты допустил, а также низость этого ужасного графа Альмавивы, которому ты собирался меня продать, вернули мне вещественное доказательство моей слабости. Тебе известно это письмо?
       Граф (живо). Которое вам передал ваш опекун?
       Розина (гордо). Да, и я ему за это очень признательна.
       Граф. Боже, как я счастлив! Письмо отдал ему я. Вчера я попал в такое отчаянное положение, что мне пришлось воспользоваться этим письмом как средством заслужить его доверие, но я так и не улучил минутки, чтобы вам об этом сказать. Ах, Розина, теперь я вижу, что вы меня любите по-настоящему!
       Фигаро. Ваше сиятельство, вы искали женщину, которая вас полюбила бы ради вас самого…
       Розина. «Ваше сиятельство»?… Что это значит?
       Граф (сбрасывает плащ, под ним оказывается роскошный наряд). О моя любимая! Теперь уже не к чему обманывать вас: счастливец, которого вы видите у своих ног, – не Линдор. Я – Граф Альмавива, который умирал от любви и тщетно разыскивал вас целых полгода.
       Розина (падает в объятия графа). Ах!…
       Граф (в испуге). Фигаро, что с ней?
       Фигаро. Не беспокойтесь, ваше сиятельство: приятное волнение радости никогда не влечет за собой опасных последствий. Вот, вот она уже приходит в себя. Черт побери, до чего же она хороша!
       Розина. Ах, Линдор!… Ах, сударь, как я виновата! Ведь я собиралась сегодня ночью стать женой моего опекуна.
       Граф. И вы могли, Розина…
       Розина. Представляете себе, как бы я была наказана? Я бы вас презирала до конца моих дней. Ах, Линдор, что может быть ужаснее этой пытки – ненавидеть и сознавать в то же время, что ты создана для любви!
       Фигаро (смотрит в окно). Ваше сиятельство, путь отрезан – лестницу убрали.
       Граф. Убрали?
       Розина (в волнении). Да, это моя вина… это доктор… Вот плоды моего легковерия. Он меня обманул. Я во всем созналась, все рассказала. Он знает, что вы здесь, и сейчас придет сюда с подмогой.
       Фигаро (снова заглядывает в окно). Ваше сиятельство, отпирают входную дверь!
       Розина (в испуге бросается в объятия графа). Ах, Линдор!…
       Граф (твердо). Розина, вы меня любите! Я никого не боюсь, и вы будете моей женой. Значит, я могу позволить себе роскошь как следует проучить мерзкого старикашку!…
       Розина. Нет, нет, пощадите его, дорогой Линдор! Мое сердце так полно, что в нем нет места для мщения.
 

       Те же, Нотариуси Дон Базиль.
 
       Фигаро. Ваше сиятельство, это наш нотариус.
       Граф. А с ним наш приятель Базиль.
       Базиль. А! Что я вижу?
       Фигаро. Какими судьбами, приятель?…
       Базиль. Каким образом, господа?…
       Нотариус. Это и есть будущие супруги?…
       Граф. Да, сударь. Вы должны были сочетать браком сеньору Розину и меня сегодня ночью у цырюльника Фигаро, но мы предпочли этот дом, а почему – это вы впоследствии узнаете. Наш свадебный договор при вас?
       Нотариус. Так я имею честь говорить с его сиятельством графом Альмавивой?
       Фигаро. Именно.
       Базиль (в сторону). Если доктор для этого дал мне свой ключ…
       Нотариус. У меня, ваше сиятельство, не один, а два свадебных договора. Как бы нам не спутать… Вот ваш, а это – сеньора Бартоло и сеньоры… тоже Розины? По-видимому, невесты – сестры, и у них одно и то же имя.
       Граф. Давайте подпишем. Дон Базиль, будьте любезны, подпишите в качестве второго свидетеля.
       Начинается церемония подписи.
       Базиль. Но, ваше сиятельство… я не понимаю…
       Граф. Любой пустяк приводит вас в замешательство, маэстро Базиль, и все решительно вас удивляет.
       Базиль. Ваше сиятельство… Но если доктор…
       Граф (бросает ему кошелек). Что за ребячество! Скорее подписывайте!
       Базиль (в изумлении). Вот тебе раз!
       Фигаро. Неужели так трудно подписать?
       Базиль (встряхивая кошелек на ладони). Уже нетрудно. Но дело в том, что если я дал слово другому, то нужны крайне веские доводы… (Подписывает.)
 

       Те же, Бартоло, Алькальд, альгуасилыи слугис факелами.
 
       Бартоло (видя, что граф целует у Розины руку, а Фигаро потехи ради обнимает дона Базиля, хватает нотариуса за горло). Розина в руках у разбойников! Задержите всех! Одного я поймал за шиворот.
       Нотариус. Я – ваш нотариус.
       Базиль. Это наш нотариус. Опомнитесь, что с вами?
       Бартоло. А, дон Базиль! Почему вы здесь?
       Базиль. Вас-то почему здесь нет, вот что удивительно!
       Алькальд (показывая на Фигаро). Одну минутку! Этого я знаю. Зачем ты в непоказанное время явился в этот дом?
       Фигаро. В непоказанное? Сейчас действительно, сударь, ни то ни се: не утро, не вечер. Но ведь я пришел сюда не один, а вместе с его сиятельством графом Альмавивой.
       Бартоло. С Альмавивой?
       Алькальд. Значит, это не воры?
       Бартоло. Погодите!… Везде, где угодно, граф, я – слуга вашего сиятельства, но вы сами понимаете, что здесь разница в общественном положении теряет свою силу. Покорнейше прошу вас удалиться.
       Граф. Да, общественное положение здесь бессильно, но зато огромную силу имеет то обстоятельство, что сеньора Розина вам предпочла меня и добровольно согласилась выйти за меня замуж.
       Бартоло. Розина, что он говорит?
       Розина. Он говорит правду. Что же вас тут удивляет? Вы знаете, что сегодня ночью я должна была отомстить обманщику. Вот я и отомстила.
       Базиль. Не говорил ли я вам, доктор, что это был сам граф?
       Бартоло. Это мне совершенно безразлично. Забавная, однако ж, свадьба! Где же свидетели?
       Нотариус. Свидетели налицо. Вот эти два господина.
       Бартоло. Как, Базиль? Вы тоже подписали?
       Базиль. Что поделаешь! Это дьявол, а не человек: у него всегда полны карманы неопровержимыми доводами.
       Бартоло. Плевать я хотел на его доводы. Я воспользуюсь моими правами.
       Граф. Вы ими злоупотребили и потому утратили их.
       Бартоло. Она несовершеннолетняя.
       Фигаро. Она теперь самостоятельна.
       Бартоло. А с тобой не разговаривают, мошенник ты этакий!
       Граф. Сеньора Розина родовита и хороша собой, я знатен, молод, богат, она – моя жена, что делает честь нам обоим, – кто же после этого осмелится оспаривать ее у меня?
       Бартоло. Я никому ее не отдам.
       Граф. Вы уже не имеете над нею власти. Я укрываю ее под сенью закона, и тот алькальд, которого вы сами сюда привели, защитит ее от насилия, которое вы намерены над ней учинить. Истинные блюстители закона – опора всех утесненных.
       Алькальд. Разумеется, А напрасное сопротивление столь почтенному брачному союзу свидетельствует лишь о том, что он боится ответственности за дурное управление имуществом воспитанницы, отдать же в этом отчет он обязан.
       Граф. А, лишь бы он согласился на наш брак – больше я ничего с него не потребую!
       Фигаро. Кроме моей расписки в получении ста экю, дарить ему эти деньги было бы уже просто глупо.
       Бартоло (рассвирепев). Они все были против меня – я попал в осиное гнездо.
       Базиль. Какое там осиное гнездо! Подумайте, доктор: жены, правда, вам не видать, но деньги-то остались у вас, и притом немалые!
       Бартоло. Aх, Базиль, отстаньте вы от меня! У вас только деньги на уме. Очень они мне нужны! Ну, положим, я их оставлю себе, но неужели вы думаете, что именно это сломило мое упорство? (Подписывает.)
       Фигаро (смеется). Ха-ха-ха! Ваше сиятельство, да это два сапога пара!
       Нотариус. Позвольте, господа, я уже окончательно перестаю понимать. Разве тут не две девицы, носящие одно и то же имя?
       Фигаро. Нет, сударь, их не две, а одна.
       Бартоло (в отчаянии). И я еще своими руками убрал лестницу, чтобы им же было удобнее заключать у меня в доме брачный договор! Ах, меня погубило собственное нерадение!
       Фигаро. Недомыслие, доктор! Впрочем, будем справедливы: когда юность и любовь сговорятся обмануть старика, все его усилия им помешать могут быть с полным основанием названы Тщетною предосторожностью.