В том, что тогда стрелял, не раскаиваюсь. Бандиты к нам ворвались, товарищей на наших глазах убили, что ж, по головке их гладить?
      А. ГАРДАПХАДЗЕ:
      - После той трагедии меня с летной работы по здоровью списали. А ведь вся моя жизнь в авиации прошла. У нас, когда летать перестают, там же, в аэропорту, остаются работать. А я не могу. Больно. Потому и ушел.
      Что сейчас журналисты пишут: "Шеварднадзе, КГБ и экипаж были в сговоре, знали обо всем заранее, устроили бойню правозащитников". Какие же они правозащитники? На суде им сказали: "Вы же все дети высокопоставленных родителей. Взяли бы туристические путевки в Турцию и остались там, попросили политического убежища".
      Знаете, что они ответили: "Если бы мы таким путем сбежали в Турцию, нас бы приняли за простых эмигрантов. Вот Бразаускасы улетели с шумом, со стрельбой, Надю Курченко убили, так их там в почетные академики приняли".
      Сколько было угонов в разных странах, повсюду бандиты сначала предъявляют свои требования, один из членов экипажа выходит из кабины на переговоры. А наши? Пять пуль в лицо Шабартяну, три пули в спину Плотко, рукоятками пистолетов по голове бортпроводницам.
      Мне говорят, выполнил бы их требования, отвез в Турцию, и жертв не было бы. Зачем, мол, Гасоян и я стреляли? Ко мне в дом врываются бандиты, убивают моих близких, а я должен молча смотреть, начинать "переговоры". Чедия пытался начать переговоры - они его тут же убили.
      Один из них сказал на следствии, что Шабартяна они в ногу ранили, а экипаж его пристрелил. Какие сволочи! У них погиб один, другой сам застрелился, а наших пятерых положили. Ужасно.
      Суд был закрытым, а жаль. Пусть бы народ все увидел и услышал. А то, мол, Героев дали еще до окончания следствия, подозрительно. При чем тут следствие? Нас, что ли, судили?
      Комиссию назначили по расследованию этого дела. Говорят о "невинно убиенных детях". Хороши "детки": стольких перестреляли, инвалидами сделали. Нет, наша совесть чиста. Мы защищали жизнь пассажиров.
      Надо ли добавлять что-либо к сказанному?..
      Особая папка КГБ. Совершенно секретно. Экз. ед.
      "20 сентября 1986 года в 3.40 по местному времени дежурному по КГБ Башкирской АССР поступил доклад о том, что двое военнослужащих срочной службы, вооруженные ручным пулеметом и автоматом с большим запасом боеприпасов, захватив такси, направились в сторону аэропорта. Не доехав до аэропорта около километра, они скрылись в прилегающих к дороге лесопосадках.
      Как было выяснено, в ночь на 20 сентября трое военнослужащих в/ч 6520 внутренних войск МВД СССР Н. Р. Мацнев, А. Б. Коновал, С. В.Ягмурджи, находившиеся в наряде, самовольно покинули часть, похитили ручной пулемет и автомат Калашникова, снайперскую винтовку Драгунова и 220 патронов к ним.
      В пути преступники заметили идущую за ними патрульную машину милиции и решили, что их преследуют. Они остановили такси и открыли огонь по патрульной машине, убив при этом двух сотрудников милиции - сержанта Зульфира Ахтямова и младшего сержанта Айрата Галеева.
      Один из преступников, вооруженный снайперской винтовкой, скрылся. Двое других продолжали движение в такси в аэропорт.
      По получении информации, по сигналу тревоги были подняты сотрудники, участвующие в мероприятиях по плану операции "Набат".
      В 4.40 преступники ворвались в производивший посадку самолет Ту-134 А, следовавший по маршруту Львов-Киев-Уфа-Нижневартовск. На борту самолета находился экипаж - 5 человек и 76 пассажиров."
      Младший сержант Николай Мацнев до армии учился в архангельской мореходке и слыл среди товарищей человеком бывалым. Еще бы, просоленный штормовыми ветрами морской волк! Николай, конечно, не признавался, что в плаванье выходил всего несколько раз, да и то учебное, у морских берегов. Рассказывал товарищам по роте заманчивые сказки о богатых странах, красивой жизни. Он, конечно, знал: работа на судне тяжела и далека от красивой жизни. Близился "дембель", возвращаться в Архангельск не хотелось, не тянуло "морского волка" заново драить палубу, потеть в машинном отделении. Хотелось чего-то другого...
      Выход, казалось бы, подсказала сама жизнь. Их взвод был назначен в так называемую "нештатку" - нештатную группу захвата и освобождения самолета от террористов. Они изучали типы самолетов, которые садились в Уфе - от АН-12 до Ту-134, их устройство, расположение салонов, выходы и входы, люки, лючки и многое другое. В иное время Мацнев попросту плюнул бы на плакаты, карты, схемы, которыми был увешан их учебный класс, но только не теперь. На удивление дружкам Николай зубрил "летные уроки", словно собирался сменить морские просторы на воздушный океан.
      Еще "веселее" стало, когда выехали в аэропорт для практических занятий на самолете. Их учили очень нужным приемам: проникновению в самолет, использованию спецсредств при борьбе с террористами.
      Через несколько месяцев упорных тренировок Мацнев откроет близким друзьям, готовым идти за ним в огонь и в воду, свой "гениальный" план. Поскольку самолет они теперь знают как свои пять пальцев, смогут захватить его, блокировать группу захвата, да еще для обороны возьмут не какой-нибудь дедовский обрез, а современное стрелковое оружие, - успех им обеспечен. Ну а там отлет за рубеж - и здравствуй, красивая жизнь!
      Осталось проработать план: продумать пути бегства из подразделения, захватить оружие, узнать расписание движения самолетов, на очередной тренировке поинтересоваться у работников аэропорта, охраняются ли воздушные лайнеры.
      Кто-то предложил взять из парка бронетранспортер: быстроходная машина, и на случай погони - это тебе не "Жигули". Дал пару очередей из крупнокалиберного пулемета, сразу отпадет охота догонять. На том и порешили.
      В преступную группу под руководством младшего сержанта Николая Мацнева вошли рядовые Александр Коновал, Сергей Ягмурджи и Игорь Федоткин.
      С 19-го на 20 сентября все вместе заступили в наряд по роте. У Мацнева ключи от оружейной комнаты. Он вскрывает "оружейку" и забирает ручной пулемет, автомат, снайперскую винтовку, боеприпасы к ним. Через окно столовой солдаты покидают расположение части, на улице останавливают такси. В затылок водителя упирается ствол автомата: "Гони, быстро!.." Указывают адрес. За городом, в одном из караулов стоит Игорь Федоткин, который должен вывести из парка бронетранспортер.
      Проскочили ночными улицами Уфы, выехали за город. В поселке Затон приказали остановиться, почему-то решили сменить машину.
      Ждать пришлось недолго. За поворотом мелькнули фары автомобиля. Но что это? Покачиваясь на ухабах дороги, навстречу им мчал милицейский УАЗ. Их выследили! Мацнев вскинул автомат. Очередь... И желто-голубой автомобиль кувыркнулся с обочины. Коновал испуганно прижал к себе винтовку и прыгнул в кусты.
      - Сука, предатель, - прошипел Мацнев, но Ягмурджи упрямо тянул его за рукав.
      - Некогда, Коля! Хрен с ним...
      Они упали на заднее сиденье такси, Ягмурджи прокричал:
      - Хочешь жить, шеф, жми, что есть мочи.
      Было уже не до Федоткина. В ту ночь он так и не дождется своих сообщников. Машина мчалась в аэропорт.
      Не доезжая до аэропорта, беглецы бросили такси на дороге и скрылись в лесопосадках. Пробрались к взлетно-посадочной полосе и залегли в канаве. Ближайшим к ним оказался Ту-134 с бортовым номером 65877.
      Самолет Бориспольского авиаотряда принимал пассажиров. Была уже глубокая ночь, дежурная по встрече Людмила Софронова проверяла билеты, бортпроводницы Елена Жуковская и Сусанна Жабинец рассаживали уставших людей. Наконец, все утряслось, пассажиры в салоне, опоздавших не было, и дежурная протянула загрузочную ведомость на подпись второму пилоту Вячеславу Луценко.
      И тут под чьими-то тяжелыми шагами загрохотали ступени трапа и Людмила увидела направленный на нее ствол автомата. "Бандиты!" - успела крикнуть она, и Луценко мгновенно втащил ее в кабину, захлопнув дверь.
      На крик оглянулась бортпроводница Елена Жуковская, перед ней стоял растрепанный, запыхавшийся парень в солдатской форме.
      - Вы почему не в кресле?
      - Что-о! - заорал тот. - Быстро взлетайте, даю двадцать минут. Впереди, у входа в салон, появился другой, в таком же солдатском бушлате, со вскинутым автоматом.
      - Хорошо, - сказала Лена, - успокойтесь. Я сейчас доложу командиру ваши условия.
      А условия были таковы: взлетать и следовать в Пакистан. Лена еще не раз ходила к пилотам и возвращалась назад - передавала, уточняла, разъясняла. Наземные службы после шока приходили в себя, тянули время.
      Прошло двадцать минут. Мацнев нервничал. Он схватил Сусанну за шиворот, приставил к затылку автомат и громко стал отсчитывать секунды. "Один... два... три..."
      - Лена, - прохрипела, задыхаясь, Сусанна, - он меня убьет! Жуковская бросилась к кабине, забарабанила в дверь. В это время в салоне прозвучал выстрел. Лена похолодела: убил!
      Но Сусанна была жива, стрелял другой бандит - Ягмурджи - и убил пассажира, монтажника управления Запсибнефтегеофизика Александра Ермоленко. Он что-то не так сказал террористу, и тот нажал на спусковой крючок пулемета.
      Мацнев оглянулся и, решив, что кто-то из пассажиров убил его напарника, дал очередь по салону. Пули прошли рядом с головой Лены, обожгли плечо женщины, закрывавшей собой ребенка, ранили в живот электрика из управления буровых работ Укрнефть Ярослава Тиханского и вновь поразили Ермоленко.
      Лена видела разъяренных бандитов: они готовы расстрелять пассажиров. Надо было что-то срочно делать. Как можно спокойнее она сообщила Мацневу и Ягмурджи: "Земля" полностью приняла их требования, но взлет невозможен нарушена герметичность машины, им предлагают другой самолет. Террористы не поверили. Дали двенадцать часов на ремонт. Иначе перебьют всех заложников.
      Пошли первые минуты двенадцати часов ультиматума.
      ...Группа "А" совершила посадку утром 20 сентября в уфимском аэропорту. Все, что стало известно еще в полете, потом на земле, не вселяло оптимизма. Придется иметь дело если и не с профессионалами, то уж с полупрофессионалами точно. Им известны пути проникновения в самолет, и они вероятнее всего уже заблокированы. Работать можно только по двум направлениям - с хвоста и из кабины. Но опять-таки это знают и террористы. Они готовы встретить мощным огнем всякого, кто сунется в самолет. Пулемет и автомат - сокрушающее оружие. Ни один бронежилет в ту пору не способен был выдержать удар автоматной пули.
      Чтобы уничтожить террористов, пришлось бы стрелять в салон, но там находились люди. Стало быть, выход один: поразить бандитов сразу и наповал. В ином случае они могли открыть огонь по пассажирам.
      Легко сказать, наповал. Такое предложение скорее из области фантастики. Террористы постоянно передвигаются по самолету. Где они окажутся в тот момент, когда нужно будет открывать огонь? Не ускользнут ли в другой салон, не прикроются ли заложником?
      Решение искали в штабе по чрезвычайной ситуации, в группе "Альфа", пилоты самолета и две хрупкие девушки - бортпроводницы.
      Это они уговорили террористов разрешить вынести убитого Ермоленко. Потом выпустить раненых. Потом - четырех женщин с детьми.
      Тянулись часы. Устали пассажиры. Устали бандиты - Ягмурджи впадал в оцепенение. Мацнев, наоборот, начинал метаться по самолету, как затравленный зверь, матерился, кричал. Девушки мучительно искали выход.
      - Знаешь что, - Лена Жуковская подсела к Мацневу. - Есть один вариант...
      - Какой еще вариант? - недовольно пробурчал бандит.
      - Чтобы быстрее взлететь, надо улучшить центровку.
      - Ну и что?
      - Убрать лишних пассажиров. Тебе не все ли равно, двадцать их или семьдесят?
      - Оно, конечно, меньше мышей - меньше писку. Лена уже собиралась вскочить, но он опустил свою ладонь на ее плечо.
      - Не спеши. Надо подумать...
      Думал долго. Смотрел в иллюминатор, потом зачем-то мерил шагами самолет, наконец, согласился:
      - Ладно, давай...
      Лена шла по проходу между креслами. Теперь от ее решения зависела судьба этих людей. Останутся ли они вновь под дулами автоматов или через минуту вздохнут облегченно.
      Сколько будет жить бортпроводница Лена Жуковская на свете, столько будет помнить эти глаза. Хотелось забрать всех, но двадцать пассажиров предстояло оставить.
      Выбирала тех, кто был на самом надломе, в нервном возбуждении, которое грозило взрывом, кто выглядел больным и особенно уставшим. А остальные? Что станется с ними? Она отводила глаза.
      Лене удалось выпустить сорок шесть заложников, когда Мацнев остановил ее окриком и ткнул автоматом в бок, отгоняя от дверей.
      ..."Альфа" отрабатывала вариант за вариантом. И отбрасывала. Ни один из них не годился. Группа захвата уже дежурила в кабине лайнера, снайперы припали к окулярам оптических прицелов и докладывали о перемещениях террористов внутри самолета. Готовность - высшая, но возможность действовать нулевая.
      И все-таки забрезжил света конце тоннеля. На соседнем самолете, стоящем невдалеке, бойцы "Альфы" отрабатывали новый, не применяемый никогда прежде, даже на тренировках, вариант.
      Сняв каски, бронежилеты и, оставшись, считай, в нательном белье, без оружия, репетировали скоростной штурм самолета. Оставив своих ребят в роли заложников, группа захвата врывалась в салон.
      Да, действительно, налегке можно сделать несколько бесшумных шагов и даже нанести неожиданный удар. И все-таки риск был огромен.
      Где в этот момент окажутся террористы? Будут ли стоять, сидеть? Удастся ли разглядеть их среди пассажиров, застать в расслабленном состоянии? А если наоборот? Нападавшим, безоружным, не защищенным ничем парням грозила смерть.
      Тем не менее, этот вариант был принят. Опасный, но единственно возможный. Да, жертвовать собой ради спасения заложников стало жизненным правилом каждого бойца группы.
      Но вскоре события получили самое неожиданное развитие: Мацнев и Ягмурджи потребовали наркотиков. Оказывается, еще на "гражданке", а потом и на службе, в роте, они покуривали запретную травку. "Можно организовать! " - согласилась Лена.
      - Значит, так, - с видом знатока сказал Мацнев, - передай, пусть готовят двадцать ампул, иглы, ну и все остальное - спирт, жгут, вату... И еще гитару. Серега классно поет.
      Лена бросилась к кабине пилотов, но Мацнев ее остановил:
      - Скажи, чтоб ампулы и гитару принес наш ротный, другого к самолету не подпустим...
      "Земля" прислала ампулы. Вместе с наркотиками дали сильнодействующее снотворное. Ягмурджи, выпив три ампулы, скис на глазах. Мацнев к наркотикам не притронулся, но, поглядев на спящего, тоже присел рядом, прикемарил.
      Убедившись, что оба уснули, Лена предложила пассажирам обезоружить преступников. Однако никто на такой шаг не решился. Тогда она сама осторожно сняла с колен Ягмурджи пулемет. Надо отдать должное мужеству Лены, но, забрав пулемет, она подвергла себя страшной опасности, по существу, подписала себе смертный приговор. Очнувшись, террористы просто убили бы ее. И это действительно чуть не стоило ей жизни.
      Уснув, Ягмурджи свалился с кресла, при этом разбудил Мацнева. Тот вскочил, еще секунда-другая, и он бы вспомнил о пулемете. Но Лена нашлась, схватив ампулы, протянула их Мацневу:
      - Смотри, он и тебе оставил!
      Мацнев обрадовался. Сусанна подсунула чашку. Он слил все ампулы вместе и залпом выпил. Дико застонал, закружился по салону. Пока не опомнился, Лена вцепилась в него: "Коля, Коленька, выпусти пассажиров, ты же обещал..."
      "Черт его знает, обещал - не обещал", - отмахнулся он от Лены, как от назойливой мухи: "Подгоняй трап и к ядрене-фене, пока я добрый!"
      Подогнали трап. Выбежали пассажиры, следом бортпроводницы. Дверь захлопнулась. И тут Мацнев очнулся: где пулемет? Стал трясти Ягмурджи. Но тот ничего не помнил.
      В ярости они колотили прикладом автомата в дверь пилотской кабины, орали, матерились, обещали перебить всех. А ведь если бы исполнили свое обещание, дали очередь по кабине, крови было бы много. Слава Богу, выстрелов не прозвучало.
      "Альфе" же предстояло решить, что делать с террористами. Они по-прежнему вооружены, опасны, на совести Мацнева и Ягмурджи убийства, ранения заложников. И как бы это жестоко ни звучало, их могла остановить только пуля. Но в данной ситуации на применение оружия должен дать добро... прокурор. Однако он долго не мог принять решение.
      Затяжка грозила смертью всем, кто находился в кабине - и пилотам, и группе захвата. Не было сомнения, что окончательно придя в себя, преступники откроют стрельбу по кабине.
      Прокурор по-прежнему вилял, а потом принял "соломоново решение": брать живыми, но если применят оружие, уничтожить. "Альфа" резонно возразила, что у террористов не берданка, а автомат Калашникова. Это значит: они должны уложить кого-нибудь из группы и тогда только можно открывать огонь. Получается, трупов пока мало. Уже известно, что умер раненный в живот пассажир. Опять молчание штаба. Опять прокурор думает. Наконец, решение есть.
      Группа захвата открывает дверь пилотской кабины. Мацнев сидит с автоматом на коленях. Он еще успевает сделать несколько выстрелов в атакующих, но ответная очередь бросает его навзничь. Ягмурджи пытается схватить выпавший из рук сообщника автомат, но ему не дают этого сделать. Мацнев убит наповал, Ягмурджи ранен. Поединок окончен.
      Бортпроводниц Елену Жуковскую и Сусанну Жабинец наградили орденами Красного Знамени. Но главная награда, как до сих пор считает Лена, - ее ребенок. Когда все это случилось, она была беременна.
      Невероятно, но факт: против бойца "Альфы", применившего оружие, возбудили уголовное дело. Но, к счастью, в ходе следствия было доказано, что сотрудник действовал в соответствии с законом. Ибо он сам воплощал в себе закон, а террористы стояли вне закона. Ягмурджи не признал свою вину и не раскаялся. Просто сожалел, что не до конца продумал террористическую акцию. Что же касается людей, которые погибли от его руки, о них он не думал вовсе.
      О бандитском захвате автобуса с детьми в Орджоникидзе 1 декабря 1988 года, о том, как освобождали ребятишек наша пресса писала много. Операция прошла успешно. Израиль выдал преступников. Сотрудники КГБ, экипаж самолета проявили мужество и были по достоинству награждены. Высокие награды в Кремле вручали первые лица государства: Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета М. С. Горбачев и его первый заместитель А. И. Лукьянов.
      Смелая учительница Наталья Ефимова, которая более суток находилась вместе с детьми под боевыми стволами террористов, была удостоена ордена "За личное мужество" N 1.
      На экраны страны вышло два фильма: документальный - "Заложники из 4-го "Г" и художественный - "Взбесившийся автобус".
      Кажется, в этой истории нет белых пятен, все ясно и понятно, расписано и снято по минутам. АН нет. Через три года в "Досье" "Литературной газеты" появляется статья "Международный терроризм - кто "за"? Автор ее - достаточно известный журналист Игорь Беляев, в некотором роде даже "специалист по терроризму". К этой теме он обращался неоднократно. Тем удивительнее было прочесть его откровение.
      "Помните декабрь 1988 года? - спрашивает Беляев. - Да, когда террористы захватили автобус с ребятишками во Владикавказе (на момент захвата г. Орджоникидзе) и выпустили их и учительницу только тогда, когда получили в свое распоряжение огромные деньги (3,5 миллиона американских долларов) и самолет для отлета в Израиль. И там они были схвачены и выданы советским представителям.
      Так вот, все то, что связано с реагированием на этот террористический акт, как мне известно, формировалось уже в ходе самих событий, что было явно ненормальным. И когда представители "Аэрофлота", уполномоченные соответствующих компетентных органов делали максимум возможного, чтобы нейтрализовать террористов, то многое ведь базировалось на их интуиции, а не на профессионализме и опыте".
      Странно, не правда ли? Автор прекрасно знает, что удалось освободить всех до единого заложников - 30 детей, учительницу и водителя автобуса. И террористы не мальчики - матерые преступники, готовились долго и тщательно. Как признавался сам главарь банды, они перечитали десятки публикаций, просмотрели не один зарубежный фильм о нападениях на самолеты и выбрали самый бесчеловечный и изощренный способ - захват детей.
      Кстати, детей и учительницу они отдали раньше, чем получили деньги, на которых автор статьи заостряет внимание. Да и не деньги определили исход борьбы, а оружие. Впервые в мировой практике его вручили бандитам. Но даже после этого удалось переиграть террористов.
      И все благодаря интуиции? Ни опыта тебе, ни знаний, ни профессионализма. "Формировались в ходе самих событий", "базировались на интуиции" и поди ж ты, сумели выиграть труднейший бой с хитрыми, жестокими бандитами. Вот так любители!
      Не думаю, что автор статьи столь наивен и не может отличить работу профессионалов от любительских упражнений. Но тогда в чем же дело? Видимо, даже многочисленные публикации, фильмы по причинам ли секретности или по каким-то другим обстоятельствам не смогли по-настоящему раскрыть деятельность профессионалов. Их сложная психологическая борьба за жизни заложников прошла как бы мимо повествования.
      Хотелось бы восполнить этот пробел. Ведь захват автобуса с детьми в Орджоникидзе и их освобождение - без сомнения, одна из сложнейших операций такого рода, проведенных когда-либо в мире. И мы должны знать о ней все.
      2 декабря 1988 года. 3.10. Аэропорт Минеральные Воды. Пять минут назад полковник Геннадий Зайцев начал переговоры по рации с главарем вооруженной банды, захватившей автобус с детьми, Павлом Якшиянцем. Главное, что волновало штаб по чрезвычайному происшествию, - состояние детей. С этого и начал полковник.
      Зайцев: Алло, Павел, ты слышишь меня?
      Якшиянц: Не беспокойтесь.
      Зайцев: Павел, учительницу можешь пригласить?
      Якшиянц: Пожалуйста. - Обращается к учительнице: - С тобой будут разговаривать. Говори, что хочешь.
      Учительница: Здравствуйте, говорит учительница Наталья Владимировна.
      Зайцев: Очень приятно, Наталья Владимировна. Я - Геннадий Николаевич.
      Учительница: Вы не скажете, когда нас отсюда выпустят? Зайцев: Наталья Владимировна, я обращаюсь к вам как к главной защитнице детей. Как они чувствуют себя?
      Учительница: Дети сейчас спят. Конечно, все хотят домой. Проснутся, опять начнут плакать.
      Зайцев: Нужно ли кому-то из детей оказать медицинскую помощь? Или иную помощь, по вашему мнению?
      Учительница: Нет. Они чувствуют себя хорошо. Помощи медицинской не надо. Только есть хотят и домой бы поскорее.
      Зайцев: Я очень прошу вас: держитесь изо всех сил. Что бы ни произошло, знайте - все о вас беспокоятся. Подчеркиваю, вашей жизни, если все пойдет нормально, ничто не угрожает.'
      ...Ах, дети, дети. Просто представить трудно, что родился, ходит по земле человек, который пошел на такое чудовищное преступление - в заложники взял детей.
      Что знал полковник, что знали в штабе на этот час о главаре банды? К их прилету в Минводы местные комитетчики уже получили кое-какую информацию.
      Павел Якшиянц, 38 лет, уроженец Ташкента. Работал водителем в Орджоникидзе. Трижды судим. Хитер, изощрен, жесток.
      Н-да... Десять с лишним лет руководил Зайцев группой "А", всякого навидался, но такое - держать под ружьем автобус с одиннадцати-двенадцатилетними детишками - встречает впервые.
      Он сам отец и дед. Представляет сейчас испуганные глазенки мальчишек и девчонок. Эх, кабы не дети, "Альфе" на все про все хватило бы считаных секунд, и лежать бы сволочам мордой на грязном полу.
      Но нет, он должен быть спокоен и мудр. Ему вести дуэль с главарем бандитов.
      Якшиянц: Мы поступили очень грубо, сапогами в морду, можно сказать. Но мы себя оправдаем. В дальнейшем я вам говорю: одна секунда, как вы сделали добро, вторая секунда будет наше добро. Не принимайте нас за дуралеев. Я интересовался всеми этими акциями, и по-моему, неплохо продумал операцию.
      Зайцев: Павел, готовы удовлетворить все ваши требования. Но нами руководит беспокойство за детей. Могли бы вы тоже ответить гуманностью и освободить детей?
      Якшиянц: Да, освободим детей. Но только в случае, если руководитель государства официально объявит во всеуслышание и подпишет документы о нашем беспрепятственном выезде... Зайцев: Куда вы хотите вылететь?
      Якшиянц: В любое иностранное государство, которое нас не выдаст. Уверены в лояльности Пакистана, Израиля, ЮАР.
      Заместитель председателя КГБ генерал Пономарев выжидающе смотрел на Зайцева. Полковник опустил микрофон.
      - Пакистан...
      - Добро, - ответил Пономарев и направился в противоположный конец комнаты, в которой располагался штаб, к телефону правительственной связи.
      2 декабря 1988 года. 0.45. Москва. Аэропорт Шереметьево. Экипаж Александра Божкова готовится к полету в Дели. Они недавно вернулись оттуда, увозили после гастролей цирк. Веселые пассажиры попались: медведи, лошади, орлы. В полете вели себя смирно, только орлы все помахивали крыльями, беспокоились.
      Однако очередной рейс в Индию был неожиданно отменен. Самолет полетел в Минеральные Воды. Когда приземлились, поразило безлюдье в аэропорту. Пока выруливали на дальнюю стоянку, "Земля" ввела в обстановку. У трапа их встречал сотрудник КГБ, рассказал подробнее о случившемся, уточнил: "Дело добровольное. Кто чувствует себя неуверенно, может отказаться". Ни один из пилотов не дрогнул. С этой минуты они уже знали: им лететь за границу по требованию террористов, им быть заложниками.
      Зайцев нажал тангенту микрофона: "Мы готовы предоставить вам возможность вылететь в Пакистан. Как вы относитесь к этому?"
      Якшиянц: Хорошо. Значит, куда мы улетим отсюда?
      Зайцев: Самолет без дозаправки дотянуть до Пакистана не сможет. Поэтому требуется промежуточная посадка в Ташкенте. Именно Ташкент ближе всего к Пакистану. Поняли меня?
      Якшиянц: Душанбе вас не устраивает?
      Зайцев: Душанбе ближе к нам и дальше от пакистанской границы.
      Якшиянц: Там разве нет прямой границы с Советским Союзом?
      Зайцев: Нет. Да и Ташкент географически ближе к Пакистану.
      2 декабря 1988 года. 1.20 московского времени. Совпосольства в Исламабаде, Кабуле, генконсульство СССР в Карачи.
      Советские полномочные представители в Афганистане и Пакистане получили срочное сообщение о захвате детей в Минеральных Водах, о требованиях террористов предоставить им самолет до Пакистана.
      Несмотря на глубокую ночь, послы СССР настойчиво выходили на связь с местными властями.
      2 декабря 1988 года. 1.25 московского времени. Аэропорт Минеральные Воды.
      Произвел взлет самолет, следующий рейсом по маршруту Минводы-Ташкент с 15 сотрудниками антитеррористической группы "Альфа" на борту. Возглавил группу Сергей Гончаров.
      Вскоре в штаб пришло сообщение: Ташкент готов принять террористов. Однако к тому часу бандиты уже изменили свое решение.
      Якшиянц: Значит, я вам говорю: иностранный самолет из Пакистана прилетает в Ташкент. Что мы делаем? Грузимся в самолет. Там присутствует посол этого государства. Вы подписываете с нами договор, что не применяете силу, мы детей оставляем и летим.
      Зайцев: Хочу пояснить: вопрос весьма сложный. Сейчас ночь. Посла Пакистана требуется из Москвы доставить в Ташкент. Значит, надо провести переговоры на самом высоком уровне.
      Якшиянц: Непонятно мне, разве посол Пакистана не может сразу вылететь?
      Зайцев: Может. Но, подчеркиваю, он находится в Москве. Его надо найти, поднять, обеспечить вылет...
      Якшиянц: Вы меня не поняли, что ли? Я спрашиваю: посол или временный поверенный?
      Зайцев: Полномочный представитель Пакистана в Советском Союзе. Его резиденция в Москве.
      Якшиянц: Как, вы поддерживаете дипломатические отношения с государством, которое с нами воюет?
      Зайцев: Что вы имеете в виду?
      Якшиянц: С территории Пакистана уничтожаются наши парни. Там базы. Ну, если у вас пакистанский посол, нам Пакистан не нужен. С этим послом можно о чем угодно договориться. Да-а, значит, они тоже засранцы приличные, простите за выражение. Наших бьют, а сами в Москве сидят. Ладно. Как насчет Израиля?
      Зайцев: У нас с Израилем нет дипломатических отношений. Павел, а если Финляндия, вас устроит?
      Якшиянц: Я даже улыбнулся Финляндия! Боже мой! Это ж наши шлепанцы в Балтике. Летим только в Израиль!
      Участники операции по освобождению заложников в Минводах во главе с командиром "Альфы" Г. Зайцевым.
      2 декабря 1988 года. 2.47 московского времени. Тель-Авив. Консульская группа Советского Союза.
      Руководитель консульской группы Г. И. Мартиросов был поднят с постели ночным телефонным звонком из Москвы. Сообщив о происшествии, его предупредили, что самолет скорее всего направится в Израиль.
      Заместитель министра иностранных дел СССР попросил выйти на руководство страны. Он намеренно воспользовался открытой связью в надежде, что Тель-Авив "услышит" беседу МИДа со своим посланником и как-то отреагирует. Так, по существу, и случилось.
      Через час после разговора с Москвой Мартиросову позвонил исполняющий обязанности генерального директора МИД Израиля Анут и дал понять, что им известно о захвате самолета.
      Израильтяне практически сразу выразили согласие принять самолет. А в Минводах продолжалась борьба. Теперь бандиты требовали денег.
      Зайцев: Вы уже несколько раз говорили о деньгах. Что вы имеете в виду, какие деньги?
      Якшиянц: Нам нужны доллары, стерлинги...
      Зайцев: О какой сумме идет речь?
      Якшиянц: Ну тысяч по пятьсот на брата.
      Зайцев: А сколько вас братьев? Сколько человек? Вы слышите меня, вы не ответили.
      Якшиянц: Я сказал еще в Орджоникидзе - нам нужно миллион в долларах, миллион в фунтах стерлингов и миллион золотом. Золотом с пробами. Мы все это проверим.
      Зайцев: Миллион золотом и миллион фунтов стерлингов. Я вас правильно понял?
      Якшиянц: И миллион долларов. И золотом. Русским золотом. Самым дешевым и самым дорогим.
      Зайцев: Я вас так понял: либо миллион долларов, либо миллион фунтов стерлингов, либо миллион золотом?