Сам тростник вырубили под самый корешок и сплели из него циновки. Часам к девяти циновки постелили на жерди, подпертые кривыми столбами, и получились навесы. Под одним дымили очаги и булькало варево в котлах, под другим отдыхали свободные от дежурства – чистили оружие, точили мечи, починяли щиты. А под третьим Неферит и девушки Кадешим устроили госпиталь, причем лечили всех – и своих, и буколов. Под конец добровольцы напряглись и соорудили наблюдательную вышку – кривоватую и косоватую, но зато с ней было далеко видать. Те из буколов, что посмелее были, даже в очередь выстраивались, чтобы слазить на вышку и впервые глянуть на свою вотчину под новым углом зрения – сверху. Патрули добровольцев бродили вокруг «столицы», по межам вкруг полей, отыскивали тайные тропки и вообще – знакомились с местностью.
      Так, в хлопотах и заботах, прошел день. Стемнело разом, будто солнце задули, как лампу. Ярко разгорелись костры, высвечивая провисшие плетеные потолки и лица сидевших воинов. Сергий, сказав: «А ну его все к Орку!», бросил изображать из себя коменданта крепости, и подсел к костру. Подошла Неферит, присела рядом.
      – Все знал, пока до Буколии добирались, – пробурчал Роксолан, – все понимал… А теперь что? Сидеть и ждать? А почему здесь? Почему не устроить засаду там, где нет скопления буколов?
      – Не получится, – вздохнула Неферит, и погладила свои руки, – слишком много дорог. Ты можешь засесть, перекрыв одну протоку, а Зухос проплывет по соседней, в двух локтях от тебя, и вы даже не заметите друг друга. Здесь – конечный пункт. И он один. Буколы рассеяны по всем этим болотам и зарослям, их шалаши даже местные могут не обнаружить, а пришлому вовек не собрать «волопасов» – жизни не хватит, чтобы все обойти…
      – Так у них тут как бы центр? – поинтересовался Сергий. – И правители есть?
      – Буколами правят старейшины. Изредка они собираются на совет. Так было в месяце паопи, когда они выбрали Зухоса военным вождем, и мне пришлось бежать…
      – Тогда они могут и предупредить Того-Кто-Велит… – задумался Сергий.
      От «стены» из примкнутых сехери к костру подошел часовой Кратер, и сказал, почтительно обращаясь к Лобанову:
      – Там… этот… букол. Хочет видеть самого главного…
      – Давай его сюда! – оживился Сергий.
      Кратер подвел к костру худого и жилистого молодчика в замызганной схенти и в куртке-безрукавке из коровьей шкуры.
      – Слушаю тебя, – сказал Сергий.
      Молодчик поклонился, и заговорил на корявой латыни:
      – Про то, что… что заплатят… ну, если мы поможем… это как – правда?
      Лобанов молча запустил руку в мешок, и показал буколу горсть серебряных монет.
      – А что… – букол сглотнул всухую, не отрывая взгляда от динариев. – Что делать-то?
      – А ничего! – усмехнулся Сергий. –Просто смотреть, слушать, а потом тайно докладывать, что видел и что слышал. О чем говорят буколы, как к нам относятся, что думают о Зухосе. Если старейшин подслушаешь – вдвое больше получишь. А главное – надо следить, когда появится Зухос. Я должен знать заранее, где он, откуда направляется, когда прибудет, сколько с ним людей, как вооружены. Понял?
      – Понял, – кивнул букол. – Я согласен!
      – Держи тогда, – и Сергий положил буколу на ладонь серебряную монету с профилем кого-то из императоров. Монета моментально исчезла, зажатая потными пальцами – даже четыре грамма серебра для букола были великим сокровищем.
      – Как звать хоть? – спросил Сергий.
      – Меня? – отвлекся букол от сладких грез. – Имтоур.
      – Ступай, Имтоур, и гляди в оба. Да, и помни – кто первым донесет мне о появлении Зухоса, получит двадцать пять динариев.
      Имтоур вытаращил глаза, не в силах вместить в воображении такую гору серебра.
      – О-о… – только и смог он выдохнуть. – О-о…
      И ушел. А потом… Еще луна не успела взойти на небосклон, а Сергий уже выплатил аванс тридцати с чем-то «агентам», поклявшимся верой и правдой служить за серебряные кружочки…
 
      Ночью Лобанов внезапно проснулся – ему почудился крик Неферит. Он открыл глаза и долго прислушивался, однако вокруг стояла тишина – едва слышно потрескивали веточки в костре, хлопали крыльями ночные птицы, бубнили дежурные за корпусами сехери, и шуршал камыш. Сергий успокоился и заснул опять. Разбудил его шум и гневные голоса девушек Кадешим.
      Лобанов нахмурился и сел, думая спросонья – не обидели ли девушек нахалы-добровольцы? Но тут к нему пробился Имтоур и громко оповестил:
      – Старейшина Мерион украл Неферит!
      – Как украл?! – подхватился Сергий, и налапал калиги. Обулся, вскочил, потянулся за перевязью с мечом. – Говори толком!
      – Ну, я… это… – заговорил Имтоур, волнуясь. – Ты ж говорил, чтоб старейшин подслушать… Я и подслушал… Филопатр встретился с Неферит – там, на развалинах старого храма, его люди набросились на нее, скрутили и бросили в лодку!
      – Ладно! – сказал Сергий раздраженно, поняв, что толкового рассказа не добиться. – По дороге расскажешь! Искандер! Эдик! Гефестай!
      Контуберний ухватился за борта сехери и сволок его в воду.
      – Полезай! – коротко обронил Сергий, хватая весло, – и рассказывай по порядку.
      – А куда плыть-то? – сердито осведомился Эдик, устроившийся на корме.
      – Вот так! – показал Имтоур на протоку, скрывавшуюся в камышах.
      – Филотас! – крикнул Лобанов, оборачиваясь к берегу. – Шли за нами еще пару сехери!
      Филотас, недавно сменившийся с дежурства, понятливо кивнул.
      – Утреннюю зарядку, – пробурчал Роксолан, усаживаясь, – начнем с гребли. Взялись!
      Сехери скользнуло по мутной воде, и вышло в озерко, полное черной воды. Впрочем, разглядеть цвет воды было нелегко – всю поверхность озера покрывали белые лотосы.
      – Ну, вечером я спать лег, – повел свой рассказ Имтоур, – а поздно ночью проснулся, смотрю, а в доме у Филопатра лампа горит, и тени ходят. Я туда…
      – Филопатр – это кто? – перебил «агента» Сергий.
      – А это старейшина наш! Его Зухос своим сделал… этим… как его…
      – Заместителем?
      – Во-во! Заместителем! Сказал, чтобы Филопатр, пока его не будет, следил тут за всем… Ну, вот. Подошел я поближе, и слышу голоса. Вроде как Филопатр сговаривается с кем-то, встречу назначает у старого храма. Выходит, и в лодку – шасть! И погреб! Я за ним… Старый-то храм далеко, сами увидите, я и думаю, чего это Филопатру приспичило ночами в такую даль шляться? А потом гляжу – батюшки! Этот то, ну, кто к Филопатру приходил, сам Торнай! Первый человек у Зухоса!
      – Что ж ты сразу нас не разбудил? – рассердился Искандер.
      – Так, а о чем говорить-то? – растерялся Имтоур. – Может, Торнай вообще теперь сам по себе! Мало ли…
      – Ладно, – отмахнулся Сергий, – дальше давай.
      – Ну, вот… – подуспокоился Имтоур. – Плывем мы дальше. Филопатр с Торнаем впереди гребут, я сзади. Приплываем мы к старому храму, а там уже кто-то есть. Я присмотрелся – Неферит! Стоит, поджидает. Увидела Торная, дернулась и спрашивает Филопатра: «Что это значит? Мы, говорит, договаривались один на один встретиться!» А Филопатр хихикает, руки потирает, и говорит: «Планы, говорит, изменились. Наш вождь возвращается, и хочет видеть кого-нибудь из друзей Сергия Роксолана! Я, говорит, сразу о тебе подумал. Кого ж, говорит, я еще сюда бы вызвал? Я ж их не знаю никого!» Неферит кричит: «Подлая скотина!» и хлещет Филопатра по щекам, но тут из-за развалин выскакивают трое мужиков и хватают ее. И тащат в лодку. И Торнай с ними. И уплыли… А я за вами сразу! Вот… Все.
      Имтоур боязливо посмотрел на Сергия. Лобанов молча сунул руку в мешочек, отсчитал двадцать пять динариев и протянул Имтоуру. Букол, не веря своему счастью, принял награду в подставленные ладони.
      – Держи! – сказал Сергий. – Ты их заработал. Показывай путь!
      Сехери заскользило из протоки в протоку, выписывая причудливый зигзаг, и вышло к широкому плоскому мысу, на котором выделялись очень старые стены святилища, поднимавшиеся до высоты человеческого роста, и три колонны, упиравшие в розовое небо резные капители.
      – Вот здесь они встретились! – возбужденно крикнул Имтоур, в десятый раз перепрятывая монеты.
      Сергий глянул на примятую траву, и еще сильнее погреб, толкая сехери по гладкой воде, в которой отражалась розовая заря и темнеющее небо на западе. И стена камышей по обе стороны протоки. Внезапно поднялся ветер, задувая с севера, и водную гладь зашершавило, зеркало стало кривым и размазало изображение, рассыпало его на отдельные паззлы. Молчавшие камыши зашелестели, зашуршали, закачали метелками.
      – А этот Торнай, – спросил внезапно Гефестай, – он кто, вообще?
      – А он вместе с Зухосом пришел, – охотно поведал Имтоур, любовно поглаживая пояс, утяжеленный серебром. – Его зовут Торнай сын Герая, он из далекой страны Индии!
      Сергий обернулся на изумленного и огорченного Гефестая.
      – Думаешь, земляк? – спросил он.
      – Думаю… – хмыкнул тот. – Уверен! Только у кушан была такая привычка – эллинских богов по-своему переиначивать, и давать их имена детям. Гефестай – это в честь Гефеста, а Герай…
      – В честь богини Геры, – договорил Искандер.
      – Вот именно… Встретились, называется! Нашел земляка…
      – Да он, может, и не виноват, – заговорил Кадмар, тягая весло. – Может, на него, как и на меня, Зухос проклятье наложил…
      – А мы это проверим! – осклабился Сергий, ощущая, как под туникой перекатывается по груди висящий на шнурке флакончик со «средством Тота».
      Солнце медленно поднималось, протягивая тени и будя птиц, а протока все вилась и вилась, втягивая сехери в зеленый лабиринт.
      – А мы правильно плывем? – нахмурился Сергий. – Не разминемся?
      Имтоур, таявший от прикосновения к динариям, вздрогнул, и поспешно ответил:
      – Нет-нет! Тут одна дорога на три схена, а то или на мель сядешь, или в болоте завязнешь. Еще пара стадий, и выйдем к Комариной плеши.
      – Это еще что за диво? – задрал брови Искандер.
      – А это остров такой, плоский совершенно, и сухой. Увидите!
      – Вижу! – вскинулся Эдик.
      – Нет, – покачал головой Имтоур, – далеко еще…
      – Лодки вижу! Две!
      – Напряглись! – процедил Сергий.
      Контуберний погреб так, что иная сборная позавидовать могла. А вот лодки, замеченные Эдиком, плелись потихоньку, словно на прогулке. Камыши вокруг зашуршали как-то по-особенному. Сергий краем глаза заметил их желто-бурый цвет – заросли донакса стояли сухие. Молодая поросль зеленела, пробиваясь к свету, но старые растения не пускали ее, затеняя мертвыми листьями.
      – Заметили! – пропыхтел Гефестай.
      Сергий пригляделся – на лодках впереди зашевелились, весла пошли работать быстрее.
      – Там Неферит! – возбужденно сказал Эдик. – Я ее вижу!
      Лодки похитителей внезапно развернулись носами к острову, показавшемуся слева.
      – Комариная плешь! – воскликнул Имтоур.
      – Вперед! – выдохнул Сергий, откидываясь в мощном гребке.
      Похитители поспешно покидали лодки и выбирались на берег. Среди их схенти Сергий с радостью заметил тунику Неферит.
      – Ага! – воскликнул Эдик. – Попались! Ну, щас вам будет…
      Сехери с размаху въехала носом на глинистый берег Комариной плеши, и контуберний запрыгал на сушу, хватаясь за рукоятки мечей. Земля под ногами была удивительно сухой и пыльной, что для этого времени года было удивительно – в Дельте привычней слякоть, топь и хлябь. Сергий припустился бежать, с удовольствием напрягая ноги, утомленные неподвижностью сидения в сехери. Похитители мелькали впереди, шарахаясь из стороны в сторону – видать, опасались стрелы в спину.
      – А ну, стоять! – заорал Эдик.
      Один из похитителей обернулся, и показал меч.
      – Ах ты, гад! – возмутился Чанба.
      Впереди замаячили кустики, но бежавшие от контуберния и тащившие с собой упиравшуюся Неферит не скрылись за редкой порослью. Они вдруг остановились и развернулись, блистая обнаженными мечами и белозубыми улыбками. В улыбках угадывалось злобное торжество. «Наверное, до своих доскакали!» – заподозрил Сергий, но скорости не сбавил.
      Добежав до похитителя, топтавшегося на полусогнутых и разведшего руки, сжимавшие кинжал и меч, Роксолан качнулся вправо, а меч перекинул в левую руку. Похититель, рослый парень со смуглой кожей и полными губами – мулат? – растерялся на долю секунды, не зная, какой линии атаки держаться. Сергий сделал выпад, мулат тут же отбил удар, и раскрылся, полагая, что под нож противник не полезет. Зря надеялся! Сергий ударил правой, стягивая пальцы на руке в наконечник копья, и вонзил их кончики мулату в горло. Кинжал блеснул, отбивая смертельный удар, но рука убралась мгновенно, а второго взмаха уже и быть не могло – мулат падал замертво.
      На мгновенье Лобанов обернулся, и обрадовался – в полустадии от него бежали девушки Кадешим, а на берег высаживались добровольцы с двух сехери.
      – Сергий! – крикнула Неферит, и Лобанов резко обернулся.
      Паллакида почти освободилась, врезав одному из похитителей в пах, но другой крепко держал ее за руку. Сергий разогнался, оттолкнулся и совершил тройной «прыжок кота», махом одолевая дистанцию в двадцать шагов. Бородатый похититель, выкручивавший Неферит руки, так и не понял, кто его убил – он умер сразу.
      Роксолан выдернул меч, застрявший в теле бородача, и подхватил другой рукой оступившуюся Неферит. Чмокнув растерянную и разгневанную жрицу в щечку, Сергий подтолкнул ее к берегу.
      – Беги! И жди нас! Мы скоро!
      – Там Зухос! – крикнула Неферит.
      – Тем лучше! – осклабился Сергий.
      Неферит убежала, а на Роксолана выбежал сразу десяток человек, вооруженных мечами, со шкурами львов и леопардов на плечах. В их глазах не было страха и опасения за свою жизнь, а лишь одно желание – убивать по приказу хозяина. О, это были опытные, весьма опытные бойцы! Мигом окружили они Сергия, заходя ему за спину. Лобанов завертелся, кроя мечом воздух во всех направлениях, помогая себе свободной рукой и обеими ногами. Его клинок рассек бок одному из напавших, но тут двое повисли у него на руках. Сергий располосовал одному ногу от бедра, другого звезданул локтем так, что сломал пару ребер но это слуг Зухоса не остановило. А тут подпрыгнул третий, занося кривой кинжал…
      Роксолан увидел, как мчавшаяся к нему Саджах выбросила вперед обе руки, словно насылая колдовской морок. Два метательных ножа блеснули и вошли по рукояточки в борцовские шеи схвативших Сергия. Из-за спины Саджах выскочила Сара, и метнула нож, воткнувшийся в глаз третьему слуге, так и умершему – со вскинутым кинжалом в руке.
      – Спасибо! – крикнул Сергий, стряхивая с себя цепкие руки трупов.
      Подхватив меч, он кинулся за кусты и увидел большие папирусные лодки с бортиками из тонких вязок тростника, загруженные сверкающим на солнце оружием. Часть доставленного груза валялась на берегу – щиты, мечи, шлемы, копья, – все роскошно отделанное, в золоте и каменьях. А одна лодка удалялась. На ней был виден лишь один гребец, с бешеной скоростью орудовавший веслом. Лодка рыскала, и быстро уплывала, скрываясь за желто-серой стеной иссохших камышей.
      – Это Зухос! – провопил Имтоур, выскакивая следом. – Он уходит!
      – Врешь, – прохрипел Сергий, – кидаясь к папирусной лодке, – не уйдешь! Искандер! Эдик! Кто здесь – сюда!
      На зов его подбежали Эдик, Акун и Регебал. Без долгих разговоров они расхватали весла и оттолкнулись от берега, загребли. Пятым на лодку вскочил Имтоур. С криком: «Я покажу дорогу!», он схватился за рулевое весло.
      Папирусная лодка была велика, массивна, разогнать ее было делом невозможным. Она плыла со скоростью плоскодонки, плавно раздвигая волны.
      – Упустим! – запереживал Эдик, наваливаясь на шест и сгибая его в дугу.
      – Смотрите! – закричал Имтоур, вытягивая руку. – Там горит!
      Сергий бросил взгляд вперед. Над стеной камышей стелился черный дым, разрывистой стеной клонившейся к югу. Он прислушался – ветер донес до него гул пламени.
      – Поворачивай! – закричал Лобанов, тормозя лодку.
      – Упустим! – завопил Эдик.
      – Зато не поджаримся! Поворачивай, кому сказал!
      Гудение и треск огня становилось все слышнее, сотни перепуганных птиц метались в воздухе, а на воде уже видны были отблески пожара.
      – Ходу! – проорал быстро перестроившийся Эдик.
      Папирусная лодка медленно поплыла обратно.
      – Если догонит огонь, – крикнул Сергий, – ныряем!
      Нырять не пришлось, но лодка вырвалась обратно к Комариной плеши в последний момент – стена ревущего огня уже калилась у самого борта, опаляя лица, и лакая воду пламенными языками. Все небо на западе затянуло черной клубящейся завесой.
      – Ушел, гад! – яростно сказал Эдик.
      – Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… – пробормотал Акун.
      – От нас не уйдет! – процедил Сергий, и спрыгнул на берег.
      Из-за кустов выбежал Искандер.
      – Как ты? – спросил он, отпыхиваясь.
      – Нормально, – буркнул Лобанов и присел на выпуклый бок папирусной лодки, чей загнутый нос был вытащен на берег.
      – Зухос ушел! – сообщил Чанба. – Камыш поджег, гад, и скрылся! Представляешь?!
      – Ничего! – махнул рукой Тиндарид. – Найдем!
      – Куда он от нас денется! – прогудел Гефестай, и хмыкнул: – А тот Торнай и в самом деле кушан! Земляк мой! В этом-то он признался, но насчет Зухоса – глухо! Молчит, зараза!
      – Разговорится, – пообещал Сергий. – Где он?
      – А вона, где щиты свалены. Ты поглянь, какое оружие Зухос приволок. Такое только в Эрмитаже показывать, за большие деньги.
      – Выберите себе, – решил Роксолан, – а остальное раздайте добровольцам! А то, не дай бог, решат добычу с буколов стребовать.
      Подбежала Неферит и кинулась к Сергию, обняла так, что у обоих дыхание перехватило.
      – Задушишь! – просипел Сергий.
      – Задушишь тебя, как же…
      – Слушай, а где старейшина? Этот… как его… Филопатр?
      – Утонул, – равнодушно сказала Неферит. – Я воткнула ему нож в печень и столкнула в реку.
      – Правильно, – оценил Лобанов. – Ну, где тут Торнай? Показывай!
      Неферит провела его к связанному кушану, свирепо зыркавшему исподлобья.
      – Куда мог податься Зухос? – спокойно спросил его Роксолан. Торнай только улыбнулся, с оттенком презрения к врагу.
      – Не хочешь говорить? – произнес Сергий как бы в задумчивости. – Ладно…
      Вынув из-за пазухи флакончик со средством Тота, он поглядел сквозь него на свет, и сказал Торнаю:
      – Открой рот и закрой глаза!
      – Отравить врага, – усмехнулся Торнай, – для воина позор!
      – На хрен ты мне сдался, – проворчал Лобанов, – травить тебя… Это лекарство! Ты мне нужен живым. Глотай!
      – Я… – открыл рот Торнай, но не договорил, чего хотел. Сергий сунул флакончик ему в рот, опрокинул и выдернул, а челюсть плотно прижал, чтобы Торнай не выплюнул драгоценное питье. Кушан сглотнул и чуть не подавился.
      – Что это за гадость? – скривился он.
      – Скоро узнаешь… – устало выговорил Роксолан. – Когда выздоровеешь…
      Подошел Искандер и протянул ему красивый кинжал.
      – Держи! – сказал он. – Это большая редкость даже в этом времени, и великая драгоценность!
      Сергий хмыкнул, разглядывая узкий клинок из твердейшей черной бронзы, отделанный параллельными золотыми бороздками. Рукоятка была выполнена из азема – верхняя перекладинка, с головами клекочущих орлов на обеих концах, была слегка выгнута и отлита заодно с ручкой, украшенной тремя черными агатами, а у клинка рукоятка разветвлялась, охватывая утолщенное основание когтистыми орлиными лапами.
      – Недурно! – заценил он.
      – Тут еще пациент! – крикнул Эдик, сияя. – У него тоже… этот… «зухосит»!
      Он махнул рукой, и двое добровольцев вывели скрученного Ахми.
      – Привет, Ахми! – ухмыльнулся Роксолан. – Угощайся! – и протянул ливийцу флакончик. – Пей до дна!
      Вдруг послышался душераздирающий стон. Это Торнай корчился, морща лицо, поджимая колени и соединяя локти связанных рук, будто пытаясь спрятаться.
      – Пошел на поправку, – серьезно, без тени улыбки, сказал Эдик.
      Когда руки Торная бессильно упали на выпрямленные ноги, а глаза, полные ужаса и отчаяния, устремились в небо, Сергий спросил:
      – Как самочувствие?
      Торнай безразлично пожал плечами.
      – Мне теперь все равно, – прошептал он, – с этим я жить не смогу…
      – Не сможешь, – кивнул Лобанов, – если ты слабый и мямля! Но если в тебе сохранились хоть капля гордости, ты перетерпишь и отомстишь тому, кто когда-то лишил тебя воли!
      В глазах Торная что-то блеснуло.
      – Зухос бежал в Александрию, – глухо сказал он. – Я подскажу адрес.
      – Наш человек! – заулыбался Гефестай и вскричал: – Земеля…

Глава 14