А снег кружился, укутывал в свое блестящее покрывало черную разоренную деревню, залетал в мертвые проемы окон, засыпал коченеющих жильцов, закрывал их от людских глаз. Все спрячем снег. Все та тьма, что накопилась в деревне за последние месяцы, вся исчезнет, пропадет под толстым слоем снега. Пропадет до весны.
      Если конечно весна настанет.
      Сергей двигался к деревне, любовался на снег и мучительно понимал, как ему не хватаем сейчас луны. И даже не луны, а простого звездного неба, чистого и ясного ночью, и пронзительно голубого днем. Вся эта деревня словно под колпаком. Упрятана укрыта, чтобы не дай бог кто ни будь заметил, попытался дознаться. Люди- вообще народ любопытный. Захотели бы узнать, почему посреди жаркого августа в деревушке идет густой холодный снег.
      Сергей снова вздохнул и уверенно направил свои стопы на площадь. Холодало.
      10.
      В двадцати пяти километрах от проклятой деревушки, под знойным, жарким августовским солнцем и безмятежно синим небом, по проселочному тракту проходящему по бережку речки Волги, пыльному и ухабистому, медленно и тягуче полз автомобиль. Старый и потрепанный жигуленок шестой модели с основательно проржавевшими крыльями, и недавно выправленными стойками. Глушитель был поврежден где то позади и теперь машина яростно взревывала на пригорках. Солнце беспечно изливало сверху свой жар на машину, накаляя ее радиатор. Но на горизонте уже виднелась средних размеров дождевая тучка.
      Леонид вздохнул, почесал бороду и опять бросил взгляд на тучку, а также на дальний горизонт, на котором она примостилась. Тракт впереди уходил дальше, сквозь поля и дубравы и мелкие деревушки достигал Черепихова, в котором так неожиданно сгинул сослуживец историка.
      Да Сергей пропал странно. Отъехал, звонил через каждые двести триста километров, и в последнем звонке, сделанном непосредственно из Ярославля сообщал что до села всего один день пути. И исчез, после не слуху не духу, не даже письма, словно до Черепиихова он так и не доехал. Первые дни историк думал, что Серега не смог позвонить, по причине того, что устраивался искал жилье, но время шло и вот с момента последнего звонка минуло почти полтора месяца. Бывают люди исчезают, но чтобы так?
      Леонид снова вздохнул, нога, судорожно нажимавшая временами на сцепление болела. Еще бы, ведь гипс с нее сняли только позавчера, не успел не разработать ее не чего. В Сущности историк решил, что время проведенное в больнице потрачено зря и теперь стремился наверстать упущенное. Впрочем думал он теперь не сколько о кладе, сколько о том, что могло случиться с Сергеем. Надо было ждать и ехать вместе, не пришлось бы сейчас в спешке пылить по грунтовке, стремясь как можно быстрее достигнуть Черепихова.
      Дорога от Ярославля можно назвать идеальной, ведь проходит
      она в основном по брегу волги и позволяет проежающим напрямую любоваться красотами русской природы. Да и погода постаралась, обеспечила оба дня путешествия синим небом без облачка над головой и жаркой температурой не очень то характерной для августа. Да и выехал Леонид с очень даже хорошим настроением, которое однако по приближению к Черепихово стало стремительно скисать. И не помогал прекрасный ясный денек конца лета, не синие, играющие бликами волны великой реки Волги, и не колосящиеся золотые хлеба в стороне от дороги. Что тот гнетущее нависло над этой цветущей местностью, что то огромное и тяжелое, словно накрывающее окрестности темным колпаком. И хотя не видно было из за чего создается такое ощущение, птицы в окрестностях Черепихово что то чувствовали и не пели. Так что над трактом стояло только надрывное гудение автомобильного двигателя не первой свежести.
      И чем ближе Леонид приближался к Черепихово, тем сильнее впадал в ощутимую депрессию. И даже нога, вроде бы отошедшая на выезде из города снова начала неприятно ныть.
      Парой часов спустя, историк попал под дождь. Тяжелые тучи с горизонта подвалили совсем близко и разродились оглушающими потоками тяжелого дождя, который огромными каплями гулко забарабанил по капоту. Дворники не справлялись, их затапливало и окружающий мир выглядел все более мерзостным. А через лобовое стекло, по которому теперь текли полноводные реки, было видно как грунтовка моментом раскисает под тяжелыми струями, пузыриться и неуклонно превращается в глинистую трясину.
      Глинистые дороги на средней Волге, это вообще бедствие. Глина здесь особая -тяжелая и вязкая, имеющая привычку неотвратимо прилипать к каждому опустившемуся в нее предмету. Особенно тяжело по ней ходить, ведь она налипает на сапоги огромными пластами, целыми горами, и тянет вниз, пока не создается впечатление, что на ногах находятся пудовые гири. Стоит очистить сапоги, сделать новый шаг, и вот все сначала и чем больше ступаешь, тем больше прилипает. Особенно тяжело по таким дорогам на велосипедах, у тех вообще перестают крутиться колеса от массы налипшей грязи. Вообще есть способ избавиться от грязюки, для этого надо просто идти по траве, которая сдерживает почву и одновременно счищает уже налипшую грязь с сапогов. К сожалению к середине осени травы почти не остается и спасения от грязи нет никакого.
      -Да что ж такое!!! - заорал Леонид когда передние колеса его машины бултыхнулись в исполинскую только что намытую ужу.
      Он судорожно поддал газу. Колеса бессильно завертелись в жидкой грязи, но затем что то нащупали и толкнули легкий автомобиль вперед, в следующую лужу.
      Историк вздохнул опять. Собственно он как раз дошел до того состояния духа, в котором находился Сергей именно на этом месте, а именно до состояния утомленного раздражения. Дождь лил как из ведра, похолодало, а через невидимые глазу микроскопические дырки в покореженной крыше лениво капали тяжелые водяные шарики.
      Машина буксовала, шла юзом, но упорно пробиралась сквозь грязевое болото, к своей холодной отвлеченной цели, холм которой уже виднелся не так далеко впереди.
      А температура падал на глазах и скоро историк, вынужден был остановится, чтобы натянуть на себя теплую куртку. Дождь, размочив наконец дорогу стал стихать и теперь лениво моросил заляпывая потресканное лобовое стекло.
      Холм, на невидимом склоне которого стояло село, приблизился и машина, надрываясь своим слабеньким двигателем упорно полезла вверх. Периодически колеса на могли ухватить твердую землю, под ними плыло, и тогда водителю казалось, что он вот- вот соскользнет и покатиться вниз, сначала на днище. А потом кувырком. А такое похоже здесь уже случалось, во всяком случае один раз он увидел ржавый корпус какого то автомобиля в кустах, а позже еще один.
      Вообще места были неприятные, особенно в дождь. Кусты и ветви ближайших деревьев были странны голы, словно давно уже засохшие, а на некоторых трепетали грязно-желтые листья, словно уже наступила осень, было грязно сыро и тягостно.
      И еще странность- начинало темнеть. Леонид глянул на свои часы, но те показывали пять часов вечера, а когда он поднес их к уху, оказалось стояли. Значит провозился он уже до позднего вечера. Иначе почему смеркается так рано в середине августа? Тучи закрыли собой остатки чистого неба, налились силой, потемнели, и лениво тянулись так низко, что казалось задевают верхушки деревьев. Справа от машины, Волга тоже меняла цвет своих волн и они становились тускло черными, минуя серо стальной.
      -"Буря?"- подумал Сергеев знакомый- "Опять буря?"
      Но это не буря. Буря было полтора месяца назад, и прошла, а здесь было нечто серьезней. Леонид, сам того не зная, оказался первым пришедшим снаружи человеком за долгие четыре недели и пять дней.
      Он поддал газу, стремясь как можно быстрее оказаться на вершине холма, но тут ему пришлось остановится и включить печку, потому что температура стала критически падать. Он сильно устал и не обратил на это внимание, решив, что и в августе ночами случаются заморозки, а зря, потому что температура в Черепихове уже давно пресекла черту заморозков, прочно установившись на пяти градусах ниже нуля. Не обратил он внимания, и на то, что не при каких заморозках не будет так обильно идти пар изо рта.
      Волга не замерзала, что больше создавало иллюзию тепла. Увы, на самом деле вода в медленно текущей реки становилась такая густая и маслянистая, пронизанная черными токами, с крутого правого берега, что не могла совершено замерзнуть
      Машина наконец заползла на середину холма, и колеса ее проскальзывали уже не по жидкой грязи, а натуральному льду, и ему оставалось проехать еще метров десять, чтобы с вершины открылся вид на заснеженное Черепихово, как вдруг он увидел нечто неожиданное и резко затормозил, чуть не разбив лицо о секло.
      Совсем рядом с замерзшим радиатором машины, не двигаясь, словно, высеченные из черного камня сидели три больших и на редкость мерзко выглядящих создания. Поперву историк даже не понял кто они такие, но затем приглядевшись принял их за три больших черных пантер. Это было невозможно, потому что пантеры у нас не водятся, особенно на таком холоде, но факт был фактом, посреди дороги неподвижно сидели создания довольно напоминающие больших кошек и совершенно черного цвета.
      Леонид некоторое время изумленно пялился на них, а затем встряхнул головой. Мысли разбредались и в мозги лезла всякая дрянь. Но объяснить присутствие троих зверей на дороге он не мог.
      Он еще раз тряхнул головой, а затем включил фары и осторожно погудел. И тут заметил такое, от чего его недоумение стало медленно но верно переходить в страх.
      Все три зверя спокойно сидели с закрытыми глазами, а после гудка медленно и неторопливо открыли глаза. Все три. И все три огромных круглых глаза не имели зрачков и слабо светились багровым светом, что смотрелось чудовищно страшно на фоне угольно черной шерсти. Он пошевелились и как один встали, и перед взором сидящего в машине открылись новые, неприятные подробности. Из черных боков псевдо пантер росли чешуйчатые подергивающиеся конечности, а межу их лапами была натянута полупрозрачная перепонка, которая вибрировала в так движениям.
      -Что...- выдавил из себя Леонид ошарашено сжимая руль, и подумал, что не стоит ли сдать сейчас назад, но решил, что пока не стоит.
      Чудища молча стояли пред машиной и каждый был размером с крупного пса, стояли молча и сверлили взглядом красных диких глаз, а испуганный историк приметил еще и роговые шипы на их спинах. Звери вздрогнули как один и сделали шаг поближе к машине. Леонид вздрогнул и резво подал назад, но от резкости действий мотор заглох и только подребежал напоследок. Настала тишина, только теперь он заметил что вокруг мертвенно тихо. А еще они заметил, что из пастей черных страшных зверей медленно поднимается визгливый нарастающий звук.
      Вообще, причислив тварей к пантерам историк не очень ошибся. Все трое действительно были из породы кошачьих, а именно были не так давно простыми Черепиховскими кошками. Одна из них кстати жила когда то в синеньком доме с совами на крыше, та что справа. Что ж змеиное проклятье отобразилось не только на людях, но и на всех животных проклятого села. Мутировавшие кошки стали уже ни на что не похожи, а в добавок приобрели еще и тотальную ненависть к человеку.
      Он трясущимися руками завел двигатель снова и, нервно поглядывая на воющих тварей подал назад. И тут же резко тормознул, потому что путь вниз перекрывало с десяток серых тел. Волки! Не самые крупные, с торчащими ребрами, а некоторые чешуйчатые и трехглазые. Все они стояли стеной и в ярости рычали на дергающуюся машину.
      -"Прорваться?"- подумал Леонид лихорадочно-"Нет, не дадут дадут!"
      Это он правильно рассудил, хотя и ничего не знал о судьбе трех грузовиков с гуманитарной помощью, хотя и видел силуэт одного из них в ближних к лесу кустах. Волки бы не дали пройти такому маленькому автомобилю.
      Со стороны черных чудищ раздались резкие вопли, и резко обернувшийся историк увидел как одно из них с визгливым рыком летит прямо на стекло. Он отшатнулся, вцепившись руками в руль и тут тяжелое тело ударилось о стекло. Хрустнуло, чудище отлетело прочь, гулко ударилось о землю, а по стеклу расползлась мелкая сетка трещин. И тут же второй удар добавил их еще, это следующий монстр не жалея себя, ударил в прозрачную преграду, что отделяла его от сидящего внутри железной скорлупы человека.
      Первая тварь уже поднялась на лапы и чуть прихрамывая (из лопатке у нее струился поток водянистой крови, сбегая по шерсти) разогналась для новой атаке, но в этот момент третий монстр как раз вспрыгнул на капот, и стекло не выдержало, лопнуло на сотню мелких почти круглых осколочков, а чудовище с ходу вломилось в салон, подле замерзшего Леонида. Бывшая кошка рухнула на сиденье, потеряла равновесие и забилась там словно в судорогах, смазав когтистой лапой (когти у нее были не меньше десяти сантиметров) по серой обивке салона. Та расползлась и мелкой трухой посыпалась на Леонида.
      Именно это пробудило бывшего историка от ступора, в котором он находился. Он взвизгнул от страха, ничуть не хуже черного монстра и лихорадочно принялся открывать дверь, но пальцы дрожали и никак не хотели как следует цепляться за ручку. Наконец он резко толкнул дверь отворилась и смазала по морде засевшему подле нее третьему зверю. Раздался хлюпающий звук и мерзость с вое отлетела на полтора метра.
      Леонид выскочил, и на негнущихся ногах отбежал на три метра к лесу , испуганно огляделся. В салоне стоял визг и гам, там две черные кошки, та что разбила стекло и кинувшаяся следом, бились на сидении пытаясь расплести свои многочисленные конечности, взмахивали хвостами (кстати хвостов у них была по два, есть легенды о том что вампиры превращаются в кошек с двумя хвостами), и брызгали сероватой слюной на испоганенную обивку.
      Неподалеку лежала третья "кошка" и не шевелилась, видать получила дверцей по черепу, а позади пара десятков волков один за другим поворачивались к нему. Их глаза с тупым удивлением уставились на сбежавшего. Сверкнул близкая зарница и четыре десятка глаз синхронно сверкнули сверкнули. Рванув с места в карьер волки кинулись на него. Губы их были задраны, а с оскаленных клыков на мерзлую землю падали тягучие капли слюны.
      Историк попятился от них, по пути споткнулся о тело разбившейся кошки, упал, больно стукнувшись затылком, поднялся и увидел как серые тени стремительно несутся на него. Волки мчались дикими скачками, сталкивались друг с другом в диком желании дорваться поскорее до жертвы, да еще черные недокошки выскользнули наконец из салона и влились в толпу волков.
      -Ай!- крикнул Леонид тонко, и оглянулся на лес, тот был темен и тих, однако чувствовалось, что во тьме скрывается бьющая ключом темная жизнь.
      -Аааааа!!!- заорал он, опять кинулся бежать, споткнулся и упал, раскровянив губы, и в этот момент первый волк достиг его.
      Вонючая мохнатая туша заслонила небо, и последнее что историк мог видеть, был его автомобиль дико и безумно смотрящийся в массе бурливших вокруг него серых тел. Волк налетел на человека, придавил мощными передними лапами и сделал молниеносный выпад челюстями, обильно разбрызгивая вонючую липкую слюну.
      Куснул, и его челюсти мощно сошлись, но сцепили только кусок мерзлой жесткой земли, потому что в последний момент зверя мощно снесло в сторону. Сбоку послышался тяжелый удар и дикий агонизирующий визг, в котором явно выделялась дикая первобытная тоска. Что ж, архивный работник не мог знать что и этот волк когда то был человеком. Звали этого человека Александр Саянцев и у него был весьма крупный дом неподалеку от основной Черепиховской площади, он часто посещал бар "Левый берег", был женат и имел трех детей, а также автомобиль Москвич 2140, с ржавым пятном на левом заднем крыле, сразу под крышкой от бензобака. Одним из любимейших занятий его, было отправится погожим деньком на Волжский пляж и плавать в реке в сове удовольствие. Из любимых блюд у него была говяжья печенка, которую он запивал яблочным соком.
      А теперь он умирал на мерзлой колкой земле, пронзенный ржавыми вилами с крашенной рукояткой, бессильно бил лапами с огромными в царапинах когтями и бессмысленные его глаза пялились в низкое темное небо.
      Леонид неподвиджно лежал, борясь с тошнотой, рядом завывал все тише волк, и никто больше не нападал. Историк видел только небо, на котором при вспышке очередной молнии зарницы было видно как стремительно перемешиваются тяжелые массы туч. Стало совсем темно, а затем неожиданно в воздухе разлился странный беловатый отсвет, словно от лампы дневного света, только чуть по теплей. Примерно такой, чуть другого оттенка можно наблюдать у уличных фонаре с оранжевой лампой. Встанешь под такой и кажется немного теплее и праздничнее.
      -Вставай- произнес усталый голос с хрипотцой, кажется старческий- никто тебя не тронет.
      Леонид лежал не двигаясь, мысли отвлеченно бродили, а часть сознания активно боролась с подкатывающим шоком. Другая же часть натужно пыталась осмыслить и объяснить увиденное. У людей вообще так. Все необычное, раз уж посчастливилось увидеть, надо осмыслить, и переработать так, чтобы могли осмыслить другие. К сожалению осмыслить получается далеко не все, и что не поддается осмыслению может перегрузить мозг и навсегда сломать разум. Вот почему, увидев что то абсолютно инородное нашему порядку вещей, большинство попросту теряет рассудок.
      Историк сейчас как раз был близок к этой опасной грани. Его рассудок был менее крепок чем у Сергея, и потому увиденное выбило его из привычной колеи раз и навсегда. Как то, депрессивно философствуя в образе змеи Серега пришел к выводу, что необычное лучше вообще не осмыслять, а лучше принять его сразу не обдумывая. Как принимают звери птицы и рыбы. Принимающие новое и пару часов спустя не обращающие на него внимание, словно оно находилось рядом всегда. Отсюда- думал Сергей- вероятно и растут корни большинства сегодняшних религий. Ведь для нас так много неисповедимого.
      -Вставай- повторил голос, и откашлялся- тебя заждались уже.
      Историк медленно сел, его била крупная дрожь и он не мог понять от шока это или от холода, потому что с неба начал беззвучно сыпаться снег. Мелкий и колючий. Леонид, покрутил головой и узрел собственный автомобиль, тупо и бессмысленно пронизывающий темноту впереди светом своих четырех фар. На капоте машины кто то сидел, и свет, исходивший от него затмевал свет электрических ламп. Сидящий оказался древним стариком в странной одежде. Лицо, все в морщинах улыбалось, но серые глаза смотрели цепко и серьезно. В них не было не следа тупости и бессмысленности свойственной таким старикам,(а судя по виду, сидящему было не меньше девяноста лет), в них была затаенная тоска и боль, словно повидал на своем веку слишком много всего. Однако свет от него исходил... добрый. Другого определения историк подобрать не мог, не получалось как то. В таком свете голова прочищается, а в душе появляется ощущение праздника. Почему так?
      -К..кто?- выдавил Леонид, заикаясь, так как зубы дробно стучали друг об друга.
      -Это тебе расскажут- негромко сказал старик, ему совсем не было холодно на моментом замерзшем стальном капоте автомобиля.
      -когда доберешься до села. Там тебя ждут.
      -Ждут...Кто?
      -Твой давний знакомец. Он первый сюда приехал.
      -Серега... Сергей? Он там?
      -Там- согласился старец с улыбкой.
      -А почему он... Что с ним сейчас?
      -Сейчас? - старикан сосредоточился, устремив взгляд в темноту леса, где только что заметил Леонид, горели сотни яростных волчьих глаз. - В данный момент его сильно бьют кулаком в левую скулу, и он падает от удара. Вот, упал.
      -Как бьют?! Кто бьет?! Так надо ему помочь!
      -Он сам справиться, я видел что он останется жив и не искалечен. Если хочешь знать, мне пришлось выбирать между спасением его и спасением тебя. Я выбрал тебя, потому что сложно остаться целым после множества волчьих зубов. А он не пропадет, вы увидитесь.
      -Но кто же вы тогда? - изумленно спросил историк, каша у него в голове уже бурлила не преставая и он все пытался понять как у его собеседника получается так светиться.
      -Как я уже говорил об этом тебе расскажут другие. Но перед вступлением в деревню мне придется тебе кое что рассказать. Возможно тебе это покажется бредом, но не очень задумывайся, верь на слово, и тогда сохранишь рассудок и не уподобишься библиотекарю.
      -Какому библиотекарю?
      -Это я так к слову.- сказал старик и огладил свою пышную седую словно идеально расчесанную бороду.
      -Это вы сдерживаете волков? - спросил историк, сам удивляясь безумности своего вопроса- Вы?
      -Я- величественно сказал старец. Он кстати теперь радикально отличался от того типа в ватнике, что встретил Серега месяц и три дня назад. Вместе с изменениями в Черепихово, менялся и он. Изменился и Серега. Правда душевно, по приезду даже Леонид узнает его с трудом.
      -Так значит- начал историк, но тут волки жмущиеся к деревьям издали долгий яростный вой, удивительно слаженный, и как одни исчезли в темноте.
      -Прежде чем ты уедешь, - сказал странный старик, - я хочу тебе кое что рассказать, чтобы мало-мальски подготовить к происходящим здесь событиям. Подойди ближе я тебе расскажу.
      Леонид сделал шаг вперед, а Сивер склонился к нему и начал рассказывать.
      11.
      Спустившись в деревню с холма, на котором так обстоятельно поговорил с Сивером, Сергей первым делом отправился прямиком к бару "Левый берег", что выглядел донельзя странным теперь, с заснеженной, кое где просевшей крышей.
      Снег весело поскрипывал под ногами, вдалеке мерзко нечеловечески орали, но Сергей был спокоен. Он вернулся. И теперь пусть только попробуют его остановить.
      Он быстрым шагом подошел к двери в бар и мощно толкнул ее. Дверь с грохотом отворилась и стукнула о косяк. При этом, народ, что сидел в баре, испуганно привстал и схватил ружья.
      -Я вернулся! - громовым голосом объявил приезжий.
      На него испуганно вылупилось человек семь, все незнакомые, а у столика вскочил на ноги изумленный Лапников. Больше в баре никого не было. Журналист взирал на него с таким же удивлением как и остальные, он то знал, кто такой сергей и что с ним произошло.
      -Ты- сказал он.
      -Я- ответил Сергей- не пугайся ты Лапников, я это действительно. Меня Сивер вытащил... Да опустите вы ружья наконец!- крикнул он, уже остальным селянам- я человек, может единственный, который вас спасать собрался.
      -Спасать- спросил один из селян- да нас уже никто не спасет, а ты небось големов прихвостень. Вон как вырядился, разве нормальные люди так одеваются.
      -Что дали- ответствовал Сергей и прошел через все помещение к Лапникову. Черепиховцы приподняли ружья, но видя, что пришелец не обращает на ни внимания, повременили с выстрелами. Лапников при его приближении, малость отшатнулся, но к ружью даже не притронулся.
      -Но ты не мог! - сказал он - из змей не возвращаются.
      -Не возвращаются- согласился приезжий- но нам с тобой повезло, нам помогают. Сядь ка лучше, наконец за стол и поговорим. Время идет.
      Лапников сел, Серега сел тоже, оглянулся на дверь и произнес.
      -Вот что. Расскажи что произошло здесь за время моего отсутвия?
      Журналист кинул на него быстрый взгляд, он вообще сильно изменился за последний месяц. Стал нервный, глаза так и бегают за очками.
      -Сначала ты!- сказал он.
      Серега вздохнул с натугой:
      -Ладно, я расскажу, может тогда поверишь и перестанешь за голема считать- и обстоятельно, хотя и несколько сжато поведал собеседнику о своей змеиной жизни. Не упустил даже мерзкий момент поедания мыши, от воспоминаний о котором Сергея до сих пор временами тошнило.
      Лапников слушал, временами вытаращивал глаза, поначалу вроде не верил, но когда Сергей начал пересказывать повествование Сивера, и дошел до похорон шамана Урунгула, начал медленно кивать соглашаясь. Похоже принял.
      -Значит- сказал он неуверенно -Сивер тебе все рассказал?
      -Рассказал. Расскажи и ты, где Щербинский, что с деревней за это время случилось?
      -Случилось что? Много чего случилось. По ночам шабаши донимали, холодно было, старые дома на растопку пускали. Народ гиб один за другим, кого то ночные твари задирали, кто то в змею. Видишь этих семерых? Это все кто остался.
      -Как? Это все что осталось от двух тысяч населения деревни?
      -Но ты же сам говорил, что к августу тут никого не останется. По домам уже не живем, ночуем здесь, здесь и от шабаша отбиваемся. Дрова скоро кончатся, пропитанье тоже... хорошо что ты вернулся, посидим здесь напоследок- неожиданно закончил журналист, вперив безнадежный взгляд в искарябанные доски пола.
      Сергей снова осмотрел комнату. Народ сидел по углам, тесными кучками. Люди просто сидели и ничего не делали, смотрели отвлеченно в стены и похоже прибывали в депрессивном ступоре. Спиртного на полках не осталось, но селянам было уже не до него, под стойкой теперь была навалена груда банок с тушенкой. Всем семерым хватило бы на неделю.
      -Дела- сказал Серега, снова поворачиваясь к Лапникову- а почему Щербинского не видно?
      -Так нет его- ответил журналист- исчез неделю назад. Мы с ним весь это месяц вдвоем держались, от шабаша оборонялись, хотя уже не сил не было, не желания. Ты когда обратился вы змеюку, мы вообще еле от пруда ноги унесли. Ты обратился, да сразу и цапнул Щербинского за сапог, хорошо не прокусил. Впрочем теперь то что, нет с нами Щербинского, небось змеей где ни будь шастает.
      -Станно- заметил приезжий- почему Сивер не вернул его, если вернул меня. Или он все таки не смог селянина найти.
      -Какая разница в конце концов- вяло сказал Лапников и понуро уставился в пол.
      -Да ты не раскисай, мне Сивер прямо сказал что вот -вот найдем решение как уничтожить камень. Значит не все еще потерянно. Ружье при тебе? Я останусь пока с вами в баре, пороюсь в архиве еще раз.
      -Вон твой "Дракон"- сказал журналист указывая под стойку- мы еще тогда его от пруда вытащили.
      Раздался царапающий звук и из под стола на слабый свет керосинок выползла Венди. Псина прихрамывала, а шерсть на боку весьма сильно обгорела.
      -Жизнь тяжела- произнес Лапников скорбно- прав был Щербинский.
      За окном шелестел снег. Лапников еще рассказал что ночные шабаши с появлением снегопада стали реже, а периодически вообще пропускали по несколько ночей. Так что в деревне теперь стало безопасней. И непонятно, толи твари ночи мерзнут как люди, толи притомились и не торопятся штурмовать бар, потому что людей осталось так мало, что можно сокрушить одним наскоком, толи, что скорее всего стянули основные силы на дно пруда, где и готовят страховидных монстров. Хорошо еще что Сергей не мог вспомнить облик созданного при нем чудища. Запомнилось только что то черное, а детали, как и кошмары теперь намертво вморожены в подсознание.
      Посидели некоторое время молча. Сергей, медленно отогреваясь и наслаждаясь теплом и покоем. Не сравнить конечно с покоем подле Сивера, но тоже ничего. Как приятно быть среди людей! Пусть даже таких мрачных и запуганных как эти. А Лапников мрачно пялился в столешницу.
      Сергеев мешок сохранился и лежал теперь подле столика, вперемешку с Лапниковскими вещами. Приезжий порылся в нем, вытащил на свет, потрепанную, залитою разноцветной кровью папку. Ту самую, что так невнимательно читал в первую ночь. Положил ее пред собой, раскрыл. Где то здесь. Да, стоит почитать внимательно и найдется отгадка, как уничтожить камень. Надо внимательно прочитать о племени, и об их языческих обрядах. Отгадка должна скрываться под этим толстым картонным корешком с грязными потеками, о чем же тогда предупреждал воевода.
      Он сосредоточенно полистал папку, медленно погружаясь в поток разнообразных сведений, и боясь пропустить нужное. Лапников напротив угрюмо сидел вяло свесив руки. Хотелось бы радоваться, что не один опять, да сил нет. Устал.
      Неожиданно позади народ зашевелился, за ропотал, зашебуршился и этот звук был так знаком, что Серега мигом отодвинул папку и обернулся. Так и есть, опять очередной вскочил от стола, дергается по помещению, обращается в змею. Руки селянин держал прижатыми к лицу и тонко пищал. А между пальцами пробивался косматый бурый мех.
      -АААаааа- вопил Черепиховец, его шатало, он ударился об стену и чуть не опрокинулся, но удержался и сумел таки отнять руки от лица.
      -Да убейте вы его, чтоб не мучился. - сказал кто то.
      Один из селян вытащил из под столика свое потрепанное ружье, нехотя прицелился, а остальные наблюдали за ним хладнокровно и спокойно, будто не убивали на глазах их бывшего земляка.
      Пораженный змеиной болезнью болезненно метался по старым доскам пола, отшатывался в испуге о столиков с людьми, а лицо его было странной смесью гладкой блестящей шерсти и чешуи. На лбу проклюнулся третий глаз желтоватого цвета, который безумно вращался в орбите. Бывший селянин шатнулся к столику за которым сидели Сергей с Лапниковым, слепо оглядел их и неожиданно сделал то, что от него совсем не ожидали. Он рванулся вперед и цепко ухватил, будто когтями папку и с историей Черепихова.
      -Эй!- вскрикнул Сергей в изумлении, а этот монстр отскочил в сторону, и прыгнул головой вперед в окно.
      Громыхнул выстрел, это опомнившийся селянин нажал таки на курок. Но монстра и след простел. Лишь задувал ледяной сквозняк в расколотое стекло. Да изумленно сидел Сергей, уставившись на то место, где только что была папка.
      -Как же так? - сказал он.
      -А никак- произнес один из людей, что сидели у стены- нет теперь твоей папки. И зачем ему она только понадобилась?
      -Но там же..А! Я иду за ним!
      -С ума сошел, хочешь что бы второй раз пришибили?
      Но Серега уже вскочил, взглянул на Лапникова, тот оставался безучастен и выскочил в морозную тьму. Ветер тут же продрал до костей и толстая подаренная рубаха совсем не спасала. В небе мерцали зарницы, а снега не было, лишь лежал он только на земле, толстым, утоптанным неведомыми тварями слоем . Обращенец стоял напротив у стены другого дома, он дрожал, сжимал в лапах папу и дико сверкал глазищами.