21. ПОБЕДА И ПРЕДАТЕЛЬСТВО

— Неужели так быстро? — растерянно, не веря своим глазам, произнес Хани. — Не может быть… Раз — и никого не осталось.

Радужное ущелье теперь было трудно узнать. Оно все покрылось многочисленными черно-зелеными лужами. Над ними клубились облачка грязного пара, отчего казалось, что окружающее колеблется и дрожат даже скалы. Но под жарким солнцем лужи быстро испарялись, пар улетучивался, и на камнях оставалась лишь тонкая, тускло поблескивающая зеленоватая пленка, похожая на мох. А сверху в ущелье, с восточной стороны, спустились Рюби, Чани и Ториль. Галера подоспела вовремя.

— К сожалению, еще не кончилось, — вздохнула принцесса. — Остались еще Жемчужники.

Действительно, в дальнем конце ущелья, там, где еще недавно был спуск, невольно разрушенный Грифоном, прижавшись к скалам, стоял отряд воинов, ощетинившийся копьями. Над ним развевалось синее знамя Ледяной Звезды, хотя и не Ледяные стояли там, подняв щиты. Рядом с этим знаменем был поднят маленький флажок красного цвета с желтой ракушкой.

— Да, Жемчужники остались, — сказал подошедший Дайамонд. — И с ними придется повозиться, они просто так не сдадутся. Но и они живыми не уйдут.

— Но ведь это ваши братья, — нерешительно возразил Чани.

— Это изменники, — последовал быстрый ответ.

Ториль, смертельно уставшая, еле ступая, подошла к нему и протянула руку.

— Меч.

— Какой? — спросил Дайамонд.

— Отдай меч, — потребовала принцесса.

Дайамонд усмехнулся.

— А если нет?

Ториль растерянно посмотрела на бесполезную золотую палочку, которую она продолжала сжимать в кулаке, — все, что осталось от Золотого Факела. Не выдержав страшного напряжения, он расплавился.

— Ты еще пожалеешь об этом, — хрипло выдавила она. — Меч!

Дайамонд снова усмехнулся и протянул ей рукоять, на которой опять мирным зеленым светом поблескивали глаза дракона.

— Возьми, возьми…

Принцесса дрожащими от волнения руками вцепилась в рукоять с явным намерением больше не выпускать Черный Меч из рук.

А Дайамонд, уже отвернувшись от нее, что-то сказал подбежавшему гонцу, и вскоре фаланга Рубинов, выставив вперед тяжелые копья, медленно двинулась в атаку. Но прозвучал протяжный выкрик, щиты Жемчужников сомкнулись, над ними сверкнули длинные, слегка изогнутые мечи, и серо-серебристый строй покатился, набирая скорость, навстречу фаланге.

— Останови их, — потребовал Чани у Дайамонда. — Останови, попробуйте договориться по-хорошему. Мы и так уже победили, зачем лишние жертвы.

Князь отрицательно качнул головой.

— Сделай тогда ты что-нибудь, — обратился Чани к Ториль.

— Нет, — отрезала она и плотно сжала губы.

Армии столкнулись, раздался лязг стали, отчаянные вопли, полетели куски разбитых щитов, осколки шлемов, поднялась туча пыли, взбитая сотнями ног. Затем все смолкло. Когда пыль медленно разошлась, стала видна остановившаяся фаланга. Жемчужники, выстроившись тесным треугольником, опять прижались к скале, защищавшей их с тыла. Только на вытоптанном пространстве между армиями остались лежать несколько распростертых тел — в простых красных панцирях и в узорчатых серебристо-серых.

Дайамонд повелительно поднял руку, и вперед медленным шагом, от которого затряслась земля, двинулись закованные в синюю броню всадники на огромных конях. Вот они разгонятся, и чудовищный таран ударит по строю Жемчужников…

— Прекратите! — выкрикнул Чани. — Если не хотите вы, то позвольте мне договориться с ними. Я уверен, что у меня получится.

Дайамонд сделал знак, и труба приказала Сапфирам остановиться.

Подняв вверх белый платок, Чани подошел к настороженно замершим Жемчужникам. Их роскошные доспехи потускнели от пыли, были иссечены и изрублены мечами и копьями Рубинов, но никакого колебания, никакого страха не было заметно в глазах воинов. Они были готовы продолжать битву.

— Позовите вашего командира! — крикнул Чани.

Строй раздвинулся, и вышел высокий воин в доспехах, украшенных золотой насечкой.

— Чего тебе?

— Я хочу говорить с Королем.

— Говори.

— Я хочу говорить с Королем, — настаивал Чани.

Воин откинул стальную маску, но лицо его показалось Чани не менее уродливым и свирепым, хотя, может быть, это выражение ему придавал широкий шрам.

— Говори со мной!

Чани, немного подумав, предложил:

— Отдайте нам Короля и уходите.

— Нет, — отрезал Тэннэн.

— Иначе вы все погибнете. Вы проиграли битву.

— Мы это понимаем.

— Тогда зачем лишнее кровопролитие? Сдавайтесь.

Тэннэн хрипло захохотал.

— Вас ждет гибель, — неуверенно повторил Чани.

— Но это вам дорого обойдется. Мы умеем хорошо драться.

— Если вас это утешит.

Тэннэн хмуро посмотрел на Чани.

— Мы присягали на верность, и мы не изменим присяге. Если мы были верны Королю, когда он был силен, то не должны и думать об измене, когда удача отвернулась от него.

— Тогда позвольте мне поговорить с ним самим.

— Нет, — категорически отрубил Тэннэн. — Он слаб и может изменить сам себе.

— Ну почему вы так упорствуете? — с отчаянием спросил Чани.

— Мы выполняем присягу, — как бы не слыша его, упрямо произнес Тэннэн.

Где-то позади него в рядах воинов послышалась возня, раздались удары, невнятные возгласы, потом воины расступились, и вперед продрался всклокоченный и помятый Морской Король. Вид у него был немного безумный, а под правым глазом медленно набухал и наливался синевой хороший фонарь. Да, сейчас он был не тот, что раньше.

Король ошалело повертел головой, как бы пробуя, прочно ли она еще держится на шее, и с достоинством оправил изодранную мантию.

Отдышавшись, король сразу начал надуваться спесью и вскоре стал почти похож на себя.

Растянув губы в улыбке, Тэннэн почтительно поклонился и отступил.

— Вы тут о чем-то говорили? — подозрительно осведомился Король. И не дождавшись ответа, заторопился: — Я хотел бы с тобой побеседовать об условиях, на которых вы пропустите меня с моей гвардией, милый мальчик.

Чани, изумленно приподняв одну бровь, сказал:

— Я полагаю, что об условиях могу говорить только я. А ты должен их внимательно выслушать.

Король хмыкнул.

— Ты забыл, что у меня в руках твой брат. И это хороший заложник. Я могу в любой момент отрубить ему голову.

Чани презрительно рассмеялся.

— Это будет значить, что ты отрубил и свою собственную. Она тебе не дорога?

Король почесал шею и кивнул.

— Дорога, именно поэтому я и разговариваю с тобой.

— Тогда давай поговорим разумно.

— Давай, — заметно обрадовался Король.

— И что же ты хотел мне сообщить?

Король машинально прикрыл синяк.

— Это не имеет никакого значения. У нас есть заложник, — упрямо повторил он.

Тогда Чани поманил его пальцем. Король опасливо оглянулся на хмуро молчавшего Тэннэна, но подошел. Чани прошептал ему на ухо:

— Смотри, как бы не вышло наоборот. По-моему, не у тебя есть заложник, а ты сам являешься заложником. Они могут откупиться твоей головой.

— Да? — переспросил Король. — Вообще-то очень даже может быть, хотя и совершенно не обязательно.

— Так что подумай, — сказал Чани. — Но не слишком долго, а то у Дайамонда может лопнуть терпение. Он горит желанием рассчитаться с изменниками.

Он повернулся и хотел было уйти, но Король схватил его за рукав.

— Я хотел тебе сказать, что если твой брат, мой милый, еще и жив, то это лишь моя заслуга, и ничья больше. Тэннэн давно хочет его убить, но я пока не даю. Ты это понимаешь?

— Понимаю.

— И вы пропустите нас, если я освобожу его?

— А ты рискнешь и дальше идти вместе со своей гвардией?

Король замялся и пожал плечами. Тогда Чани добавил:

— Ты пойдешь беспрепятственно. Но с Жемчужниками у нас свои счеты. С ними будет отдельный разговор. И даже если я дам сейчас свое согласие, то я не уверен, что Дайамонд будет выполнять наш договор. На тебя ему наплевать, но Тэннэна он считает предателем и намерен казнить его.

— Что ж, он не так уж и неправ в своем намерении, — согласился Король.

— И что же ты решаешь?

Король пожевал губами, внимательно посмотрел в глаза Чани, прикидывая, имеет ли смысл торговаться дальше, но, поняв, что ничего не получится, сказал:

— Получишь ты своего братца. Но обещайте, что не будете меня преследовать, что я уйду куда захочу. А этих забирайте, если хотите.

Чани на минуту задумался и согласился.

— Вот и отлично, — возликовал Король. — Я сейчас вернусь.

Он подбежал к стоявшему поодаль Тэннэну и что-то зашептал ему. Чани почувствовал вдруг, что кто-то дергает его за ногу. Он нагнулся и увидел Крысюка.

— Старый знакомый! Сейчас как наподдам тебе, закувыркаешься.

— Ну вот еще, — обиделся Крысюк. — Так всегда, хочешь помочь, а тебя бить собираются. Я ведь знаю наверняка, что этот мерзкий старикашка хочет вас обмануть. Я все слышал. Ведь я всегда был против этого злобного и жестокого тирана. Я ведь в меру моих скромных сил всегда расстраивал его мерзкие и опасные козни.

— Это точно.

Но Крысюк сделал вид, что не замечает иронии.

— Я всегда считал жителей Акантона самыми достойными, самыми честными в мире людьми. Самыми справедливыми и великодушными. Но у меня не было возможности доказать свою преданность вам. Сейчас она появилась, и я хочу вас предупредить. Король потерял значительную часть своей волшебной силы, но не всю. У него еще остался Золотой Талисман.

— Что-что?

— Золотой Талисман, — с готовностью повторил Крысюк. — Вы думаете, почему Десятикрылый подчинялся ему, по доброй воле? Как бы не так! Есть у него такой перстень, с его помощью можно подчинить себе всех, кто хоть немного подвержен власти золота, у кого в душе маленькая червоточинка. Недаром он воткнул дракону золотые крылья, это только чтобы власть над ним иметь. Там на перстне вырезан золотой паук, который своими сетями оплетет любого, на кого укажет король. И шевельнуться не успеешь. Вот он и задумал с помощью талисмана вырваться отсюда.

— Вот как…

— Да. Только не забудьте, я первый это сказал. Самый честный в мире Водяной Крысюк.

— И почему ты решил сказать мне об этом?

Крысюк раскрыл было рот, чтобы снова завести речь, но потом махнул на все лапкой и признался:

— Жить-то хочется…

Чани отпихнул его ногой, Крысюк скатился прямо в лужу. Выбрался он оттуда мокрый, но донельзя обрадованный, что на него никто больше не обращает внимания, и сразу же юркнул в какую-то щель, показавшуюся ему подходящим убежищем.

Морской Король тем временем яростно спорил с Тэннэном. Предводитель Жемчужников не соглашался, но Король в конце концов убедил его. Хитро поглядывая на молчаливо ждавшего Чани, Король повернул надетый на средний палец левой руки перстень и произнес заклинание.

Чани показалось, что в воздухе зашелестели тончайшие нить, чем-то похожие на ловушку Хватайлы. Нити тянулись от перстня к армии Радужников. Но подлетая к ним, нити свивались в клубки и бессильно падали на землю.

Лицо Короля перекосили испуг и злоба. Плюясь от злости, он еще раз повторил заклинание, но и это не возымело никакого результата. Король в ярости затряс кулаками, но тихо подкравшийся сзади Тэннэн неожиданно ударил его по голове щитом. Король мешком рухнул на землю.

Постаравшись приятно улыбнуться, от чего его лицо приобрело выражение совсем зверское, Тэннэн подошел к Чани.

— Он хотел вас обмануть.

— Знаю.

— Но я помешал этому.

— После того, как убедился, что у него ничего не вышло.

Щека Тэннэна дернулась.

— Неважно. Так или иначе, я предлагаю пропустить нас.

— Это ради чего?

— Хотя бы для того, чтобы оставить в живых вашего сопляка.

— А если мы…

— Мне надоел этот разговор, — перебил его Тэннэн. — Да или нет? Мне нужно только одно слово.

— Хорошо, мы согласны.

Тэннэн повернулся к своим воинам и махнул рукой. Напряженно ждавший треугольник строя мгновенно рассыпался, Жемчужники перестроились в колонну. Чани махнул Дайамонду, и, повинуясь команде князя, фаланга расступилась, пропуская своих недавних противников.

— А этого тоже можете забрать, он нам не нужен. — Тэннэн указал на валявшегося без сознания Морского Короля.

Жемчужники скрылись, оставив связанного Хани лежать у скалы.

22. БЕГСТВО МОРСКОГО КОРОЛЯ

Король, злобно оскалившись, смотрел на Ториль. Было заметно, что он пытается держаться достойно, показать, что не боится, но голова сама втягивалась в плечи, и он то и дело начинал трясущимися руками запахивать обрывки мантии, хотя солнце светило по-прежнему жарко. Но в глазах его неугасимым огнем пылала ненависть.

Принцесса медленно и внимательно, оценивающе осмотрела его с головы до ног. Король невольно лязгнул зубами. Принцесса протянула руку.

— Что вам нужно? — прошипел Король.

— Жемчужина.

Он вскинул голову, скривился, раздувая ноздри.

— Ну, нет. Пока я Король, эта коронная драгоценность нашего рода останется у меня.

— Пока ты жив, — скучно пояснила Ториль.

— Это что, намек?

— Нет, совет.

— Вы не посмеете.

— Интересно, кто сможет мне помешать? — поинтересовалась принцесса, демонстративно показывая ему рукоять Черного Меча, висевшего у нее на поясе. — К тому же кто-то не так давно обещал кому-то самых лучших палачей. Самых лучших у меня нет, но кое-каких найдем.

— Но ведь я его и пальцем не тронул! — возопил Король.

— А меня это волнует очень мало. И вообще, я не расположена вдаваться в споры.

Король со свистом втянул в себя воздух, но взглянул на Ториль с явным любопытством. Она нетерпеливо щелкнула пальцами. Король, путаясь в цепочке, когда она задевала то за ухо, то за нос, дрожащими руками снял голубую жемчужину, легонько погладил ее и протянул принцессе.

— Нате, подавитесь! Но не рассчитывайте, что она принесет вам счастье! У моря был и останется только один владыка!

— Вот именно!

— Хотите заменить меня?! Не выйдет! — отчаянно выкрикнул он.

А Ториль недовольно потребовала:

— И кольцо тоже!

Король закашлялся, потом неприятно рассмеялся.

— А вот это нет. Нет, нет и нет! Кольцо не снимается, — он потряс рукой. — Сорвите его, если сможете! Я получил власть над теми, кто готов преклоняться перед золотом, но и сам стал его рабом. Оно останется со мной до самой моей смерти. Да-с!

Золотой паук торжествующе сверкнул.

— До смерти? — переспросила Ториль. — Это идея!

Король пожелтел, потом позеленел.

— Мне надоели ваши шутки.

— Уж какие там шутки. Я потеряла свой Факел, должна же я хоть чем-то заменить его. Вот я и заберу кольцо. С пальцем ли, с рукой ли…

Губы Короля затряслись. Он, выкатив глаза, уставился на Черный Меч, начав понимать, что произойдет.

— Нет, ты не посмеешь, — еле сумел проговорить он.

— Еще как посмею.

— Дайамонд не позволит.

— Да? Ты полагаешь, ему есть до тебя дело?

Король с отчаянием посмотрел на князя Радужников, но тот не обращал никакого внимания. Вообще, до него никому не было дела, его словно не замечали. Он огляделся, снова собираясь заплакать, но потом страх победил окончательно. Король шарахнулся назад, повернулся и побежал, побежал, не видя дороги, не разбирая ничего перед собой. Он неуклюже раскачивался и подпрыгивал, спотыкался, падал, вставал и снова бежал, хотя бежать было некуда.

— Зачем ты так? — спросил у принцессы подошедший Чани.

— Это враг без стыда и совести, его нужно обезоружить окончательно.

— Ты что, всерьез собираешься отрубить ему руку?

— Руку — нет, но вот голову… Это война, я не собираюсь поддаваться глупой, никчемной жалости.

— Я тебе не позволю.

— Ты?! — Ториль усмехнулась. — Ты мне больше не нужен. Можешь убираться в свой городишко и прозябать там хоть до конца мира. Повторю лишь: не суйся в дела великих, это слишком опасно.

Она все сильнее сжимала рукоять Черного Меча, глаза ее начали лихорадочно блестеть, волосы растрепались, она дрожала, как в ознобе.

— А ты ведь была другой, — с сожалением произнес Чани.

Смех был ему ответом, но в нем проскальзывали те же визгливые, скрипучие нотки, которые слышались раньше в голосе Морского Короля.

— Мало ли что было раньше… Важно, что будет дальше. Наконец устранены все препятствия с пути Повелителей Огня.

— Оставь ее, — шепнул брату Хани, уже успевший прийти в себя. — Разве ты не видишь, что это говорит не она, а Меч.

Чани с жалостью взглянул на Ториль и молча отвернулся. Хани же с интересом следил за удаляющимися фигурками — принцесса, фыркнув, как кошка, отмахнулась от всех увещеваний и не спеша направилась за Королем. Тот, оглядываясь через плечо, подбежал к отвесной стене и, совсем потеряв рассудок, начал лупить в нее кулаками. Потом прижался спиной к холодному камню и побелевшими от страха глазами впился в Ториль, шествовавшую к нему. Снова не выдержал и бросился бежать дальше, выкрикивая что-то невнятное.

— Что с ним? — спросил брата Хани, с недоумением следивший за этой сценой.

— Наверное, рехнулся, — предположил Чани.

Однако в выкриках Короля улавливался какой-то смысл, не вполне понятный, но зловещий. Они напомнили Хани унылое завывание Ледяных, хотя они и произносились на человеческом языке. Слышались невыразимая тоска и отчаяние, но в то же время и почти безнадежный призыв. Чувствовалось, что Король еще на что-то надеется, на какое-то чудо.

Первым заметил клубящийся на вершинах туман Дайамонд. Высокие пики начали стремительно окутываться курчавыми белесыми шапками. Усиливавшийся пронизывающий ветер пытался сорвать их, но не мог. Облака держались, словно приклеенные, только длинные лохматые хвосты метались на ветру, распухая буквально на глазах. И вскоре с западной стороны над ущельем нависла сплошная стена нетерпеливо дрожащего тумана. Солнце снова начало тускнеть, с трудом пробиваясь сквозь белесую муть.

— Мне это напоминает… — нерешительно начал Хани.

— Что? — вскинулся заметно нервничавший Дайамонд.

— Тот день, когда мы впервые попали в твое ущелье.

— Да, — подтвердил Чани. — И того, из-за кого именно мы сюда попали.

— Ты имеешь в виду туманного нетопыря? — уточнил Хани.

— Да.

— Ну, это не страшно, — успокоил Дайамонд. — Они никогда не залетали к нам раньше.

— Мало ли чего не было раньше, — резонно возразил Чани.

— Хорошо, — согласился Дайамонд. — Мы примем нужные меры.

Он хлопнул в ладоши и приказал появившемуся десятку лучников-Изумрудов следить за горами.

Нелепая погоня тем временем подошла к концу. Принцесса загнала Короля в узкую расселину, заканчивавшуюся каменистой осыпью. С отчаяния он попытался взобраться по ней, но и раз, и другой в облаке пыли, увлекая за собой ворох щебня, съезжал вниз. И теперь, пыльный, встрепанный, едва не всхлипывающий, он протягивал трясущиеся руки навстречу принцессе, как будто пытаясь остановить ее.

Ториль медленно, лениво даже обнажила Меч, и Король совсем по-заячьи взвизгнул. И в это же мгновение…

В это мгновение события понеслись со стремительностью горного потока. Сильнейший порыв ветра едва не опрокинул братьев навзничь, запорошил пылью глаза всем. Клубки тумана, разбрасывая в стороны пухлые кляксы и брызги, невиданной лавиной с неимоверной скоростью покатились в ущелье, грозя отрезать принцессу от Короля. Король, оскалившись, как попавший в западню тигр, поднял левую ладонь над головой. Послышался мелодичный звон, и в воздухе мелькнули золотисто-медовые сети. Отчаянно вскрикнула Ториль, пытаясь вырваться.

— Почему?! — закричал Чани, бросаясь на выручку.

— Потому что она такая, она целиком во власти Золотого Талисмана, — холодно пояснила безмолвная до того Рюби. — Достойный конец.

В тумане послышалось хлопанье множества мощных кожистых крыльев, свистнули, уходя в неизвестность, стрелы Изумрудов, глаза Рюби вспыхнули гневом, и она мощным движением швырнула на звук пурпурное копье. Донесся противный визг, что-то звучно шлепнулось на камни, мелькнули налитые злобой желто-зеленые глаза.

И тотчас туманный столб начал, крутясь, втягиваться в разлегшуюся на вершинах гор тучу, снова открывая ущелье. Хани увидел лежавшую на камнях неподвижную Ториль, по-прежнему сжимавшую в руке Черный Меч, согнувшегося рядом брата. Поодаль на камнях билось, пища, противное существо, покрытое шерстью пыльного, серого цвета. Оно пыталось взлететь, но, пронизанное копьем, лишь подскакивало невысоко и падало обратно. Короля нигде не было… Только сверху донеслось такое же хлопанье крыльев и издевательский хохот.

— Мы еще встретимся! — послышался торжествующий выкрик.

— Встретимся, — согласилась Рюби, сжимая в руке новое копье.

Но тут до них донеслось истошное, жалобное мяуканье. Грифон долго терпел, но поняв, что сам не сможет вырваться из-под засыпавших его камней, решил немного поторопить помощь.