- Возможно, мы ошиблись... - услышал Кен свой голос.
      - Нет, мы сами - ошибка, - с горечью проговорил Лоренс. Если здесь обитают аборигены, значит, мы - лишние. Все очень просто. Мы и так уже нарушили главный принцип Колониального департамента.
      - Будь он трижды проклят, этот дурацкий принцип! - забыв всякие приличия, отрезал Гейнор. Он тяжело встал и уставился на Ху Ши. - Мы здесь. Мы работали, как проклятые... надрывались, трудились до седьмого пота...
      - Джентльмены, - резко прервав его глава колонии. Он поднялся и, повернувшись к Гейнору, ждал, пока инженер снова сядет. - Я тоже не прочь поверить в то, что запечатленное на снимках - ошибка, мираж или галлюцинация. Однако, эти дома, - метрополог помахал в воздухе снимком, не могли вырасти за одну ночь! - Он задумчиво поглядел на фотографии, затем продолжил: - Планета явно обитаема. Не представляю, как подобный факт ускользнул не только от автоматических камер первой фазы исследований, но и от глаз опытных разведчиков на второй стадии. Тем не менее, - он глубоко вздохнул, - здесь оказались эти коты, явно разумные, и мы - мы тоже здесь. Принцип Раздельного Существования нарушен.
      - А что мы скажем своим женам, когда они прибудут? - вкрадчиво начал Кен. - Выкатим что-нибудь этакое - "Привет, дорогая, хорошо добралась? Вот и славненько! А сейчас мы развернемся и полетим домой". Домой! - Кен выдохнул последнее слово с горечью и разочарованием.
      Домой, на Землю! В мир настолько перенаселенный, что приходилось жениться в шестнадцать лет, чтобы к тридцати получить разрешение на потомство. Да и то лишь в том случае, если удастся доказать, что родители не имеют наследственных генетических пороков или признаков вырождения. Планета была так густо заселена, что оставалось всего двенадцать заповедных зон - Квадратных Миль первозданной природы. Кену исполнилось восемнадцать лет, когда он впервые коснулся земли, увидел траву и кусты, вдохнул аромат соснового леса. Поездка в местный заповедник являлась наградой за то, что он был лучшим в школе своего квартала. Эти чудесные воспоминания запали ему в душу и на протяжении долгих лет тяжелого труда и разочарования поддерживали тягу к учению. Он потратил годы, чтобы получить право на эмиграцию, которой ведал Колониальный департамент. Если претендент удовлетворял его основным требованиям, то будущего колониста обучали одной из специальностей, которые могли потребоваться при освоении нового мира. В случае сказочного везения, претендент и в самом деле мог очутиться на какой-нибудь из немногих планет, которые Космодеп и департамент Внешних Сношений предназначали для колонизации.
      Планета, переданная Колониальному Департаменту, должна была удовлетворять следующим требованиям:
      1. Гравитация и атмосферные условия - не слишком отличающиеся от земных.
      2. Полное отсутствие разумных обитателей.
      За сотни лет из двух с лишним тысяч исследованных миров только девятнадцать оказались подходящими. Поэтому не удивительно, что Дьюна, пасторальная планета с атмосферой, аналогичной земной, и чуть меньшим тяготением, была для колонистов сущим кладом. Даже то, что период ее обращения вокруг светила оказался в два раза длиннее, чем у Земли - зима и лето длились по десять месяцев, - не было непреодолимым препятствием для заселения. Правда, минеральные ресурсы Дьюны выглядели весьма скромно, зато в диаметре она превосходила Землю на две тысячи миль. К тому же, на двух ее спутниках могли быть залежи металлов, добычу которых стоило бы наладить в дальнейшем. Первым же колонистам предстояло заняться фермерством: обработать землю и посеять как местные злаки, так и привезенные с Земли, приспособить земной скот к условиям жизни на Дьюне, попытаться приручить диких животных, которые целыми стадами бродили в необозримых прериях. Когда колонисты докажут, что род людской сможет обеспечить себя всем необходимым на этой планете, миллионы землян начнут осваивать ее. Учитывая сравнительно небольшое число космических кораблей, находившихся в распоряжении Колониального департамента, этот процесс растянется на годы и десятилетия.
      Постоянным источником жесточайшей борьбы между тремя ведомствами, имевшими отношение к поиску, изучению и освоению внешних миров, являлись незначительные ассигнования, выделяемые им Всемирным Конгрессом. Поскольку почти все скудные земные ресурсы направлялись на то, чтобы улучшить жилищные условия и питание населения, и хоть как-то скрасить жизнь задыхающемуся в тесноте человечеству, Космический и Колониальный департамент вкупе с департаментом Внешних Сношений сидели на голодном пайке. Их руководители тщетно пытались урвать лишний кусок, доказывая очевидную для них истину: чем больше средств будет выделено на создание космических кораблей, на исследования других планет и эмиграцию, тем легче окажется участь остающихся на Земле.
      Правда, лишь немногие жаждали навсегда расстаться с движущими дорожками жилых ярусов, с убогими развлечениями и сонмом бесчисленных машин, которые обеспечивали хлебом, пивом и транквилизаторами, скрашивавшими существование. В мире, однако, еще хватало Кенов Ривов, Сэмов Гейноров и Ху Ши, чтобы пополнять списки Колониального Департамента. Эти люди предпочитали риск и борьбу скучной и полной ограничений жизни. Но пасторальные планеты, подобные Дьюне, не пользовались особой популярностью; все предпочитали миры с богатыми запасами руд и редких минералов. Человек всегда мог просуществовать на гидропонных и синтетических продуктах, разрабатывая месторождения на скалистых планетах типа НЦ-А-43 или водных мирах вроде СЕ-Б-95. К счастью, в Конгрессе существовала медиевальная оппозиция; трудами этого зоологического лобби Дьюна была внесена в список планет, предназначенных для первоочередной колонизации.
      На Земле численность домашних животных - таких, как лошади, коровы, олени, собаки и кошки уменьшилась настолько, что им грозило полное вымирание, несмотря на героические усилия зоологов. Девственные степи и леса Дьюны предназначались для сохранения полезных животных, некогда распространенных на Земле. Через Всемирную телесеть была проведена искусная компания, в ход шли старые детские фильмы про животных, убедительные интервью со специалистами, воздействие на подсознание с помощью рекламы. В результате, когда проект колонизации Дьюны был представлен на суд избирателей, общественное мнение было уже подготовлено; он был принят подавляющим числом голосов.
      "Столько усилий, - горько подумал Ху Ши, - столько несбывшихся надежд..." - Он чувствовал, как на миг сжалось сердце.
      Ожидаемое прибытие семей еще больше усугубляло безысходность положения. Однако из любой сложной ситуации есть выход, продолжал размышлять администратор колонии, решительно отбросив уныние и неуверенность. Правда, найти его не так просто.
      Этот случай был первым нарушением основного закона колонизации Принципа Раздельного Существования. Ху Ши припомнил жуткую трагедию, произошедшую на Сиванне, из-за которой и был введен данный принцип. И с этого времени, с тех пор, как приобщение к земной культуре закончилось массовыми самоубийствами уравновешенных сиванцев, колонии не создавались на планетах, где были обнаружены разумные существа.
      Ху Ши содрогнулся от этих ужасных воспоминаний. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы подобное повторилось на Дьюне! Однако, транспортный корабль с их семьями мог прибыть в любой день, что усугубляло бы ошибку Космодепа. Впрочем, он с удовольствием думал о том, что его Филлис погостит несколько дней на Дьюне, побродит по ее чудесным лесам, вдыхая запахи свежей весенней листвы... Ху Ши покачал головой и решительно поднялся, скользнув взглядом по мрачным лицам колонистов.
      - Боюсь, джентльмены, нам придется отправиться домой. Мы можем спорить до седых волос, но факт остается фактом - мы связаны по рукам и ногам законами своей планеты. Мы не имеем права оставаться в мире, породившем собственную разумную жизнь. Конечно, мы нарушили это правило не по своей вине, но это не меняет сути дела. Люди не могут жить на Дьюне так, словно здесь не существует аборигенов - будь они хоть в другом полушарии. Нам ничего не остается, как упаковать оборудование и покинуть планету, как только сядет корабль четвертой фазы. - Он перевел дух и постучал пальцем по стопке фотографий. - В любой момент кто-то из них может нас обнаружить, так что надо известить колониальный департамент - и срочно! - О существовании на Дьюне аборигенов придется посылать капсулу. Но даже при сверхсветовой скорости она достигнет Земли не раньше, чем через четыре с половиной дня.
      - И, вероятно, еще через четыре с половиной недели департамент примет какое-нибудь решение, - вставил Ли.
      Администратор продолжал, игнорируя эту реплику:
      - Пройдет еще четыре с половиной дня, пока мы не получим ответ. А тем временем приземлится корабль с нашими семьями, - Ху Ши сделал паузу и глубоко вздохнул. - И до того нам нельзя бросить поселок. Все, что мы можем сделать - это начать сборы и воздерживаться от случайного контакта... упаси Бог оказать на них пагубное влияние! Тем не менее, мы вынуждены пока оставаться здесь. И еще одно дело... - Ши задумчиво наморщил лоб. - Нас ждет малоприятный разговор с капитаном. Надо убедить его задержаться на Дьюне до получения приказа об эвакуации.
      - Но, сэр, - с надеждой во взоре перебил его Гейнор, - ведь график движения транспортных кораблей настолько жесткий, что они не могут оставаться ни часом дольше, чем требуется для разгрузки.
      - Я уверен, что в крайних случаях - таких как этот - благоразумие возьмет верх над коммерческими соображениями, - ответил начальник колонии. - Капитан просто обязан нам помочь.
      - А что же будет со скотом? - спросил Бен. - Одного корма нужно запасти столько, чтобы хватило на обратный путь.
      - Вот потому мы и должны ждать указаний. Я полагаю, что еще дней девять мы пробудем здесь, а за это время туземцы, безусловно нас обнаружат.
      - Но как, черт возьми, они умудрились спрятать свою деревню? - спросил Кен. - Где они были зимой?
      - Может быть, кочующее племя? - предположил Лоренс. - Сюда нетрудно добраться из южной части континента, что лежит за горным хребтом.
      - Что гадать, как они сюда попали! Важно, как нам выкрутиться сейчас, мягко заметил Ху Ши. - Давайте ближе к делу. Конечно, если кто-нибудь из департамента Внешних Сношений был бы включен в нашу группу, он точно знал бы, какие шаги мы можем или должны предпринять. К сожалению, они не сочли нужным послать с нами специалиста, имеющего опыт общения с иными расами, он грустно усмехнулся. - К тому же, мы имеем дело с аборигенами, а не с иноземцами, и на сей счет инструкции не говорят ни слова.
      Ли Лоренс разразился ехидным смехом; Гейнор свирепо уставился на него. Это стало уже правилом - какой бы вопрос относительно Дьюны не возник, если он не был связан с добычей полезных ископаемых, искать ответов в справочнике не стоило. В ряде моментов теория весьма сильно расходилась с практикой. Видимо, "специалисты", составлявшие подобные руководства, не обладали колонистским опытом и ориентировались на полные кладовые, неистощимые ресурсы планеты и частые визиты кораблей с Земли.
      - Мне кажется, было бы разумно, - продолжал Ху Ши, - взять на себя инициативу контакта, причем таким образом, чтобы максимально смягчить культурный шок...
      - Культурный шок?
      - Да. От разницы в уровнях развития. Это племя вполне может оказаться кочевым.
      - С такими-то домами? - запротестовал Гейнор, кивнув в сторону груды снимков.
      Ху Ши поднял руку, призывая к тишине.
      - Как я уже сказал, мы не можем игнорировать их; они здесь, прямо за рекой. Мы же - нарушители. Мы нарушили закон собственной планеты, - он подчеркнул последние слова. - Мы должны постараться, чтобы на фоне нашей культуры и технологии их достижения не выглядели ничтожными. Вспомните Сиванну... Как только мы выясним, насколько они разумные, разработаем дальнейший план, - метрополог поднял глаза на Кена. - Ну, раз мистер Рив единственный из нас, кто имеет филологическое образование, ему и устанавливать контакт.
      - Минутку, - запротестовал Сэм. - У них ножи... вот такие! - он развел руками на целый фут. - К тому же, большие кошки обычно бывают плотоядными... не так ли, Дотриш?
      - Во всяком случае - на Земле, - пожал плечами ботаник.
      Эзра Моуди поднял руку.
      - Если судить по отсутствию клыков, я бы предположил, что они прошли первобытный уровень развития. Смотри, Бен, - и Эзра показал ветеринару одну из фотографий, - видишь эту челюсть? Ты согласен со мной?
      Бен неуверенно кивнул.
      - Клыки никак не определяют темперамент, - заметил Лоренс с мрачной ухмылкой.
      - Это верно, - согласился Моуди. - Но они не носят никакого оружия кроме этих ножей за поясом. Ни дубинки, ни копья, ни...
      - Ножом можно запросто перерезать глотку, - сказал Кен. - Я тоже собираюсь взять с собой нож, - воинственно заявил он, поворачиваясь к Ху Ши.
      - И правильно сделаешь, - сказал Лоренс. - Без оружия тебя могут запросто кастрировать... В ритуальных целях, - поспешно добавил он и рассмеялся, поймав испуганный взгляд Кена.
      - Короче, Ху, чего ты от меня хочешь? - спросил Кен.
      - Главное - записи речи... как можно больше. Специалисты по контактам, конечно, захотят проанализировать их язык. Если ты сумеешь освоить его настолько, чтобы общаться с туземцами, это будет великолепно, - Ху Ши вздохнул. - Попробуй объяснить им, что мы здесь ненадолго и не собираемся нарушать...
      - Значит, ты хочешь, чтобы Кен пошел к ним, вооруженный перочинным ножом и магнитофоном? - прервал метрополога Сэм. - Мистер Ши, эти кошечки под два метра ростом!
      - Ладно, Сэм, не пугай, - сказал Кен, хотя в душе был согласен с приятелем. - Не стоит заранее настраиваться на драку.
      - На драку? Нет. Но здравый смысл подсказывает, что эти ребята с хвостами могут быть опасны. И ты пойдешь к ним один? Да их там не меньше двадцати, этих котов!
      - Один невооруженный человек им ничем не угрожает, - твердо сказал Ху Ши.
      - А десять с бластерами будут отсиживаться в лагере, - сказал Сэм.
      Ху Ши взглянул на него с легким укором и заметил:
      - Но зато один человек может записать речь туземцев и заснять их на пленку. Без этих материалов невозможно оценить ущерб, который мы невольно нанесли менее развитым существам.
      - Если они недостаточно развиты, то нам, возможно, удастся с ними существовать? С их разрешения? - вкрадчиво предложил Сэм.
      Ху Ши покачал головой, чтобы рассеять напрасные надежды.
      - Мы связаны Принципом Раздельного Существования, друзья мои. Таков основной закон Земли в отношениях с инопланетными расами.
      - Но это не наша вина, что мы тут очутились! - воскликнул Рамазан. Его темные глаза горели.
      - Куда они только смотрели, эти идиоты во время второй стадии! рявкнул Вик Солинари, хлопнув по столу.
      - Все верно, - согласился Ху Ши. - Но стоит ли тратить, силы на бесполезные упреки? Мы вернемся на Землю. Но нам совершенно не обязательно возвращаться с пустыми руками, - Ху Ши заметил, что его последние слова, привлекли всеобщее внимание, и у него отлегло от сердца. - Дьюна полна сокровищ, которые давным-давно утрачены на Земле: благоухающая кора губчатого дерева и его древесина, которая превосходно полируется, кристаллы горного хрусталя...
      Колонисты зашумели...
      - Он прав!
      - Мы запросто сможем купить себе любую планету за горсть этих камушков!
      - Бен, где это ты видел следы серебра?
      - Эти красные ягоды...
      Подсказка администратора заставила их забыть отчаяние; они начали строить всевозможные планы, споря о том, какие дары девственной планеты будут больше всего оценены на Земле.
      Ху Ши с неохотой покинул их - ему надо было составить донесение на Землю, вложив его в специальную капсулу. На пороге он обернулся, бросив взгляд на возбужденных колонистов. Что ж, пусть попробуют извлечь из случившего хоть какую-то пользу. У них есть еще восемь-девять дней до получения инструкций департамента... Да, у них будет время, чтобы набить мешки сокровищами Дьюны... И эти богатства, возможно, разрешат кое-какие проблемы, связанные с их возвращением на Землю.
      4. КОНТАКТ
      Кен Рив залез на самый верх скалистой гряды, нависшей над долиной, где они с Гейнором обнаружили селение людей-котов. Он остановился, чтобы поправить ремешок магнитофона, сползавший с плеча. Как любая ноша, тот с каждой милей становился все тяжелее и тяжелее. Опустив прибор на землю, Кен перепрыгнул на красноватый валун и уселся в тени величественных губчатых деревьев. "Мне нужно отдохнуть перед тем, как начнется представление", - сказал он себе, снимая широкополую шляпу; лоб его был мокрым, и Кен вытер пот ладонью. Прошел почти год, но он так и не смог привыкнуть ни к шляпе, ни к запаху пота. Прищурившись, он смотрел на теплое весеннее солнце, оранжевое на фоне зеленовато-голубого неба. Затем поглядел назад и, оценив проделанный путь, застонал сквозь зубы - селения котов еще не было видно, а он уже потерял из виду свою колонию, расположенную на опушке леса. Далеко внизу, в долине, за вторым поворотом петлявшей среди зеленых берегов реки в мареве теплого воздуха торчал тонкий металлический стержень сигнальной башни; домов, находившихся чуть ниже по течению, видно не было.
      Скала красного песчаника являлась дополнительной преградой, не позволявшей разглядеть лагерь землян. Дымки оттуда не поднимались - они все еще использовали электропечи для обогрева и приготовления пищи. Кен перевел взгляд на долину туземцев. С минуту он внимательно всматривался в теплый дрожащий воздух, потом уловил едва заметный дымок - тонкую расплывчатую серую струйку на фоне оливковой хвои губчатых деревьев.
      Он промычал нечто непечатное. Поразительно! Каким образом столь очевидный факт, как разумная жизнь, мог остаться незамеченным в период двух предыдущих исследований планеты, проведенных, судя по отчетам, так тщательно. "Может быть, эти туземцы зимой впадают в спячку? - нехотя предположил Кен. - Залегают поздней осенью в свои норы или пещеры..." Но орбитальные роботы проводили картографирование этой местности отнюдь не осенью! Кен принюхался и почувствовал слабый запах дыма. Чуть заметный, но вполне явственный - где-то жгли костер. Он снова чертыхнулся. Неужели разведчики Космодепа не могли учуять этот запах? Судя по отчетам два бездельника проторчали здесь целый месяц... если только факты в их рапортах не подтасованы. Что весьма вероятно! Например, почему они ни словом не обмолвились про этот лес губчатых деревьев?
      "Осенью тут холодно, - размышлял Кен. - Если аборигены пользуются огнем весной, то уж осенью и подавно жгли бы костры".
      Ладно, решил он, хватит пустых сожалений! Как бы все-таки подобраться к ним? Кен беззлобно выругался про себя и глубоко вздохнул. Он должен оценивать только реальные факты - с холодной головой, отбросив в сторону эмоции. К сожалению, чем бы не завершилась его дипломатическая миссия, колонию она не спасет. Ну, удовлетворимся тем, что Пат с детьми скоро будет здесь, пусть ненадолго. Господи, как давно он не видел Пат! А ребятишки... они могли измениться за год! Ильза, хрупкая малышка с серьезным личиком, как она перенесет удар? Наверное, твердо решит не огорчать слезами своего папочку? А Тод, скорее всего расплачется, узнав о возвращении на Землю. Кен мрачно усмехнулся, представив себе эту встречу.
      Его вновь захлестнуло острое ощущение несправедливости случившегося с ним. Вчера он со своими друзьями владел целым миром; сегодня все они остались ни с чем! Кен поднял кусок красного сланца и тоскливо уставился на него. Ни с чем! Он с силой швырнул камень в ближайшую глыбу, словно та была головой незадачливого космодеповского разведчика.
      Ты ждешь и надеешься, даешь взятки, льстишь и подлизываешься - лишь бы получить шанс вырваться из душного земного крольчатника! Ты пытаешься выцарапать этот шанс, изнуряя себя год за годом, специализируясь во всем, что может пригодиться в далеком мире... Ты вверяешь свою судьбу бездушным компьютерам... И после всего - такой конец! Из-за пары тупых вонючих идиотов-разведчиков, которые наверняка не сделали ни шага со своего проклятого корабля в страхе перед красной плесенью! Доложить о том, что планета необитаема, когда туземцы здесь так и кишат!
      В ярости Кен снова швырнул кусок сланца. Он поднял другой обломок белый с лиловыми пятнышками - и уже примеривался запустить им в скалу, когда услышал какой-то отдаленный звук. Кен замер. Однако сейчас до него долетали только птичий щебет да шорох листвы под слабым ветерком. Он медленно наклонился, поднял магнитофон и повесил его на плечо. Оглянувшись на долину, в которой собирался провести жизнь и вырастить детей, Кен горько вздохнул, водворил шляпу на место, сдвинул ее на затылок, и решительно направился к лесу.
      "Я ни за что не откажусь от этого, - твердил он себе, сбегая вниз по горному склону. Видения бетонно-алюминиевых джунглей его квартала - без солнца, без травы и деревьев, - словно наложились на открывшиеся его взору лесные просторы. - Я хочу владеть всем этим - ради своих детей! И - да простит меня Бог! - ради себя самого".
      Лес окутал его прохладой. Насторожившись, Кен вертел головой, выискивая любые признаки жизни. Губчатые деревья достигали семидесяти футов в высоту, разветвляясь где-то на уровне двух-трех человеческих ростов. Их ветви заканчивались пучками трехгранных темно-зеленых иголочек, так похожих на иглы елей, которые он видел в заповеднике на Земле. При ближайшем рассмотрении оказалось, что опавшие иголки становятся коричневато-красными, почти багровыми; они покрывали землю толстым упругим ковром. Трава и подлесок не могли пробиться сквозь этот толстый слой, и поэтому лес походил на пустынный ухоженный парк.
      Дома туземцев (Гейнор насчитал штук пятнадцать, пока Кен лихорадочно щелкал камерой) уже были видны. Они располагались у реки на поляне, подход к которой преграждала красная скала. На карте, обобщившей результаты аэрофотосъемок, здесь был отмечен водопад ярда в полтора высотой. За ним лежало озеро, окруженное со всех сторон огромными отвесными утесами, чуть более пологими со стороны леса.
      "Если эти коты носят одежду, - ухмыльнулся Кен, - то тут прекрасное место для стирки подштанников. И рыбакам есть где поставить сети... Впрочем, знают ли они, что такое сети и подштанники?"
      При мысли о рыбалке Кен облизнулся - сочная красноватая мякоть здешних "лососей", без неприятного привкуса, свойственного искусственной пище, была великолепна. На Земле натуральные продукты были для них недосягаемой роскошью. Пат лишь однажды попробовала настоящее мясо, но ей показалось, что кусок трудно прожевать. "Клянусь, здешняя дичь не будет для нее слишком жесткой", - самодовольно подумал Кен. Он стал настоящим специалистом по заготовке мяса впрок, даже научился его коптить.
      Тревожные крики птиц заставили его поднять голову. Он замер, ожидая, не упадут ли вниз несколько ярких перышек. Можно увести отсюда сотни перьев, крутилось у него в голове, которые ничем не хуже горного хрусталя, но гораздо легче... Усилием воли Кен заставил себя покончить с финансовыми расчетами. Кто спугнул птиц? Туземцы? Может быть, они уже выследили его?
      Впрочем, как бы не сложилась первая встреча, он должен сделать достаточно записей. Эх, если бы можно было потолковать с ними, объяснить, как много значит для него возможность остаться...
      Кен обогнул группу деревьев, когда из-за ближайшего ствола выпрыгнул мячик, подкатившись к самым его ногам. На вид мячик был таким же, каким играли ребятишки на Земле. Инстинктивно Кен нагнулся, чтобы поднять ярко раскрашенный шар, как вдруг два маленьких существа выскочили вприпрыжку вслед за мячом и остановились как вкопанные, с изумлением глядя на него.
      Кен поднял мяч. Два малыша, широко раскрыв глаза, жались друг к другу, явно испуганные встречей с совершенно неизвестным им существом.
      "Поразительное сходство с кошками", - автоматически отметил Кен, в свою очередь рассматривая аборигенов. Огромные зеленые глаза смотрели на него из-под густых широких бровей; темные вертикальные зрачки сузились - лучи оранжевого солнца били им прямо в физиономии. Плоские носы с широкими ноздрями, безгубые большие рты, тупо срезанные подбородки, словно подпирающие массивные челюсти. Уши без мочек заканчивались кисточками. Каждый из детенышей, - а в том, что это были детеныши, сомневаться не приходилось, - носил на талии поясок. На поясах, не скрывавших принадлежность данных особей к мужскому полу, висели короткие ножи в ножнах. Шкура у них была светлая, желтовато-коричневая, как мягкий велюр; голова увенчана копной темно-рыжих волос, свисавших до кончиков ушей. Между широко раздвинутых ног были видны короткие пушистые хвосты, стоявшие торчком - видимо, от изумления.
      Стараясь не улыбнуться - улыбку эти забавные существа могли воспринять как выражение враждебности - Кен несколько раз подбросил мяч в руках. Он медленно показал на того, кто был повыше, давая понять, что хочет возвратить мяч. Затем сделал это - легким броском из-за спины, словно играя. Молча, не глядя на мячик, детеныш поймал его обеими руками; уши его мелко подрагивали. Кен заметил, что длинные гибкие пальцы заканчиваются когтями, сейчас слегка выпущенными, чтобы удержать мяч.
      - Ты молодец, паренек, - спокойно сказал он, стараясь тоном выразить свое восхищение.
      Уши у обоих быстро задвигались. Они посмотрели друг на друга, и снова уставились на Кена. Тот, как бы предлагая им продолжить игру, приготовился ловить мяч - слегка пригнулся и выставил вперед раскрытые ладони.
      Две пары круглых зеленых глаз изумленно таращились на него. Тот, что повыше, заморгал и нерешительно кивнул, продолжая крепко прижимать к себе мяч. Кен понял, что это было проявлением благодарности. Кажется, они не боялись его - просто были удивлены, встретив разумное, но не известное им существо. Все это выглядело так, словно два хорошо воспитанных мальчугана ждут, чтобы первым заговорил взрослый незнакомец. Кен решительно выпрямился и, показывая на деревню, сказал:
      - Ну, ребята, вы можете отвести меня к вашему отцу?
      Более взрослый повернулся к своему приятелю, и Кен торопливо включил магнитофон. Ему удалось захватить только конец фразы - каскад гортанных рычащих звуков. Меньший пожал плечами и состроил гримасу, видимо означавшую: "Ну откуда мне знать, чего хочет этот странный тип?"
      Высокий прорычал еще несколько слов; его широкий рот растянулся почти до ушей. Второй снова пожал плечами и, повернувшись, пошел к берегу реки, к поляне, где стоял поселок. Высокий внимательно посмотрел на Кена, слегка наклонил в его сторону голову и двинулся за приятелем. Кен шагал следом.
      5. ВОЗВРАЩЕНИЕ
      Кен не отказался бы выяснить, почему обратный путь показался ему немного короче - то ли из-за того, что туземец повел его через низкую седловину горной гряды, или же потопу, что он чувствовал восторг и воодушевление от первого контакта. Бог знает по какой причине, но даже осточертевший магнитофон теперь казался легче. Под жаркими лучами полуденного солнца оба они - и человек, и хрубан, - вспотели. Запах туземца, Хрула, был не похож на его собственный, решил Кен, сочтя его не очень приятным, хотя ничего подобного он припомнить не мог.
      Узкие ступни Хрула с едва заметными следами перепонок и чуть выступающими когтями позволяли ему шагать пружинящей походкой; они явно лучше подходили для такой скользкой глины и твердого грунта, чем сапоги Кена. Да и хвост кажется очень полезным приспособлением для лазанья по горам, не очень к месту подумал он, когда, тяжело дыша, поднимался по склону вслед за Хрулом. Гораздо лучшим, чем веревки и крюк, продолжал размышлять Кен, сопротивляясь сильному желанию ухватиться за этот отросток, чтобы облегчить подъем. Пот с него уже катился градом. Хрул, к счастью, остановился на вершине, вопросительно взглянув на спутника. Хвост его стоял торчком, Кен невольно подумал - вдруг хрубаны обладали телепатическими способностями, и Хрул уловил его мысли?
      - Наша колония там, внизу, на другом берегу реки, - бодро начал он, стараясь замаскировать свое смущение. Он показал в нужную сторону, зачарованно наблюдая, как глаза молодого хрубана превратились в узкие щелочки. Дома, скрытые утесом и деревьями, как и в деревне аборигенов, были еще не видны.
      Но с этой точки открывался вид на вспаханные поля, которые уже были засеяны различными земными злаками. За ними находились огороженные пастбища с загонами, ожидавшими прибытия драгоценных домашних животных их должен был доставить корабль четвертой фазы.
      Хрубан оглядел всю долину, его чувствительные уши подергивались. Он повернул голову, темная грива всколыхнулась, напомнив Кену прически, которые носили его молодые соплеменники. Желто-зеленые глаза Хрула сверкали, и в них отражалось то ли волнение, то ли интерес, который вызвало у него распаханное поле. Кен уже заметил, что все хрубаны вели себя с великолепным достоинством и отличались уравновешенностью. Оставалось надеяться, что ему удалось скрыть собственную нервозность, хотя потел он отчаянно. Носы стоявших поблизости хрубанов дергались так часто, что Кен решил - они, вероятно, чувствительны к запахам.
      Хрул кивнул ему, и они продолжили путь. При этом туземец не терял времени даром, продолжая заниматься лингвистическими упражнениями. То и дело он останавливался, чтобы назвать каждый новый куст или дерево, мимо которого проходили путники. Иногда Хрул показывал на уже названный раньше предмет, и вопросительно смотрел на Кена, стараясь понять, запомнил ли тот нужное слово. Это держало человека в постоянном напряжении; он пытался усвоить огромное количество новой информации и одновременно должен был смотреть вперед, соображая, что будет названо следующим номером. Кен, однако, не забывал, что все сказанное остается на ленте его магнитофона.
      Но Хрул желал знать и земной эквивалент туземного названия. Дотриш, ботаник их колонии, уже внес в свой каталог великое множество новых растений. И, наверное, только он смог бы вспомнить их названия. Несмотря на эту мелкую неприятность, Кен чувствовал, как растет его уважение к хрубанам, подогреваемое этой настойчивостью в изучении чужого языка.