Это была женщина изумительной красоты с такими же каштановыми волосами, как у Лунзи, и с Фиониными глазами и подбородком. Ее уютная материнская фигура с мягкими очертаниями не имела заметных излишков веса на тонких костях. Рядом, обняв ее рукой за талию, стоял очень высокий мужчина с острым, узким ястребиным лицом, казавшимся нелепым под копной мягких светлых волос.
      - Ее муж, Далтон Ингрич. Их третий сын, Дрю, 2827-й. У Дрю два мальчика, которые сейчас учатся в Технологическом Институте на Альфе Центавра. У меня нет их современных голограмм. Старшие мальчики Мелани, Джей и Тед, близнецы, родились в 2821-м. Вот Тед и его дочка Кассия, родилась в 2842-м. А это Джей с супругой и двумя пострелятами - Дерамом, 2842-й, и Лоной, 2847-й.
      Повествование Ларса поглотил шум помехи, и повторно возникло изображение Мелани. Она шагнула вперед, радушно протягивая руки, чтобы сказать несколько слов.
      - Мы были бы счастливы встретиться с тобой, дорогая наша прародительница. Пожалуйста, приезжай.
      Изображение постепенно исчезло. Лунзи сидела, уставясь в пустой экран, когда компьютер зажужжал и вытолкнул кассету.
      Лунзи резко выдохнула:
      - Красота! Мгновение назад я была одна-одинешенька во всей Галактике. А сейчас оказалась у истоков настоящего демографического взрыва! - Она недоверчиво покачала головой. - Ты знаешь, я считала, что лишила себя возможности иметь семью, связанную со мной по крови.
      - Ты должна поехать, - мягко сказал Ти. Он заботливо смотрел на Лунзи, но не прикасался к ней, деликатно дожидаясь, пока она не захочет этого сама.
      - Почему они не сказали мне, где она? - спросила Лунзи.
      Ти не было необходимости спрашивать, какая такая "она".
      - Они не могут. Они не знают. Потому что ее служба связана с болезнями, способными уничтожить каждого десятого на планете; кто знает, что произойдет, если самонаводящийся снаряд любопытства достигнет планеты. Быть может, всего лишь для того, чтобы продать сенсацию объемному видео.
      Лунзи вспомнила репортаж про Феникс:
      - Это действительно так. Охотник за сенсациями может распространить чуму дальше, чем собственную историю. Но все равно, как жаль!
      - Ну, теперь уж ты скоро ее увидишь. Она доберется домой с самого края Галактики не позднее, чем года через два. - Ти казался очень довольным собой. - Ты можешь дождаться Фиону там, празднуя воссоединение со своим семейством и новое ее назначение, о котором было сообщено открыто. Благодаря ему, признаюсь, в конце концов я и нашел ее: когда просматривал перечни этих самых назначений. За долгую и доблестную службу ФОП доктор Фиона направлена в Центр Хирургии в системе Эридана. Это большая честь.
      - Ты заметил? Двое детей - вылитая она, - радовалась Лунзи. - А один или два из этой компании смахивают на меня. Вряд ли стоило воспроизводить такую физиономию.
      - Ты несправедлива к себе, моя Лунзи. Ты красавица. - Улыбающийся Ти тепло смотрел на нее. - У тебя не такое лицо, как у фотомоделей, рекламирующих косметику, а такое, о каком мечтает любая из них.
      Но Лунзи не слушала.
      - Только подумать, что всего этого... всего этого кошмара могло бы не быть, не поступи всего-навсего с Феникса та ложная информация об исчезновении Фионы... Это стояло у меня на пути, мешало выбрать верное направление, что бы я ни делала. И во всем этом повинны пираты, захватившие планету. Мало того, я почти три года жила на грани беды, с вечным мучительным сомнением: а вдруг я иду по следу... тени. Я думаю... Я думаю, если на моем операционном столе окажется некто с пулей возле самого сердца, которую смогу извлечь только я, и мне будет известно, что это пират... Да, я с полным на то правом могу позабыть о клятве Гиппократа. Лунзи яростно скрипнула зубами, представляя себе месть.
      - Ты не сможешь позабыть, - твердо возразил Ти, стискивая ее руку. - Я знаю тебя.
      - Позабыть - не смогу, - безропотно согласилась она, позволяя жаркой картине возмездия померкнуть. - Но насчет этой сволочи я бы еще подумала. И я никогда не забуду ни скорби, ни разочарования. Ни одиночества. - Она посмотрела на Ти с признательностью и любовью. - Хотя теперь я не одинока.
      - Но ты ведь поедешь? На Альфу Центавра? - продолжал настаивать Ти.
      - Это обойдется мне дороже, чем планету прикупить!
      - Что деньги? Ты последние месяцы тратилась только на поиски Фионы. Причем ты женщина далеко не бедная. Да еще чуть ли не каждую кредитку откладываешь. Ради чего это все?
      Лунзи сидела в задумчивости, прикусив губу и глядя отсутствующими глазами в угол комнаты. Она почти боялась встречи с Фионой после всех этих лет, ибо что она могла сказать ей? Все время, пока шел поиск дочери, она часто представляла себе эту встречу: счастье, слезы примирения... Теперь она стояла на пороге реальности: она готовилась увидеть Фиону вновь. Что же скажет ей настоящая Фиона? Ведь она говорила матери, когда та покидала ее, что боится, что Лунзи никогда не вернется обратно. Чувство обиды постепенно стерлось, и, должно быть, она давно уже потеряла надежду, считая, что мать ее погибла. Лунзи терзалась мыслью о том, какую рану нанесла дочери. Она представляла рассерженную Фиону, ее стиснутые челюсти и покрасневший нос в то последнее утро на Тау Кита. Лунзи пыталась оправдаться. Да, ее вины не было в том, что их космический корабль попал в катастрофу, но зачем она вообще оставила дочь? Ведь она могла найти работу не так далеко. И менее опасную, пусть бы даже за нее меньше платили. И тем не менее, несмотря на все ее сомнения и возможность оценить прошлое с позиции сегодняшнего дня, Лунзи должна была признать, что в то время, когда она оставляла Тау Кита, заключение контракта с рудной корпорацией казалось самым удачным вариантом. Она не могла предвидеть, что случится.
      Она бросила Фиону, но для нее это была разлука всего лишь на несколько лет. Она пыталась представить себе, что бы чувствовала, расставайся они почти на всю жизнь, как это и случилось для ее дочери. Возможно, она стала дочери чужой после всех этих лет. Им придется узнавать друг друга заново. Понравится ли ей новая Фиона? Понравится ли она Фионе, имеющей за плечами многолетний жизненный опыт? Ей оставалось только ждать.
      - Лунзи? - Мягкий голос Ти вернул ее на землю. Она мигнула сухими глазами и заметила устремленные на нее темные глаза Ти, полные беспокойства. - О чем ты так задумалась, радость моя? Ты всегда такая сдержанная. По мне, так было бы лучше, если бы ты плакала, смеялась или кричала. Твои сокровенные думы слишком сокровенны. Я никогда не могу сказать, о чем ты думаешь. Разве я не принес тебе хорошие новости?
      Она глубоко вздохнула, не решаясь начать.
      - А что, если она не захочет видеть меня? Она, наверное, ненавидит меня после всех этих лет.
      - Она полюбит и простит тебя. Твоей вины в случившемся не было. Ты начала искать ее сразу же, едва у тебя появилась такая возможность, резонно возразил Ти.
      - Я просто не должна была покидать ее вовсе, - со вздохом ответила Лунзи.
      Ти схватил ее за руки и развернул к себе так, чтобы видеть ее глаза.
      - Ты поступила совершенно правильно. Тебе нужно было обеспечить ребенка. Ты хотела, чтобы она имела не только необходимый для жизни минимум. Уезжая, ты не оставила ее на произвол судьбы. Виноват рок. Виноват кто угодно, только не ты. Ну, ты едешь? Ты встретишься со своей дочерью и внуками?
      Лунзи наконец кивнула:
      - Еду. Я должна.
      - Отлично! Вот теперь по-настоящему отпразднуем! - Он склонился над свертком, который принес с собой, и достал оттуда бутылку редкого Китянского вина и пару бокалов на длинных ножках-стеблях. - Это мой триумф, и твой тоже, и я хочу, чтобы ты выпила за это вместе со мной. Ты должна, по крайней мере, сделать вид, что хочешь попраздновать!
      - Но я и делаю, - запротестовала Лунзи.
      - Тогда смой со своего лица этот недовольный взгляд и иди ко мне. Быстро поставив бокалы рядом с бутылкой вина, Ти нагнулся и единым махом перекинул Лунзи через плечо. Лунзи визжала, как школьница, когда он отнес ее в спальню и сбросил на двухспальную кровать.
      - Я не могу! Меня ждет Рут! - Она неохотно отмахивалась, глянув на часы в изголовье. - О черт, теперь я точно опаздываю! - Она хотела подняться, но Ти опередил ее.
      - Я сам обо всем позабочусь, - поспешно заявил он. Затренькал коммуникатор: Ти набирал код клиники. Лунзи едва сдерживалась, чтобы не захихикать, когда он от ее имени с самым серьезным видом испрашивал у доктора Рута разрешение пропустить эту смену.
      - ...по семейным обстоятельствам, - закончил он скорбным голосом, заставившим ее похоронить взрыв громкого хохота в постельном белье.
      - Ну, теперь ты чиста и невинна, - провозгласил Ти, стаскивая на ходу рубаху и бросая ее в угол комнаты. - Доктор огорчен и передает поклон, добавил он, выпрыгивая из ботинок.
      - Не знаю, почему позволяю тебе так поступать. Я не должна прогуливать, - ворчала Лунзи, чуть-чуть стыдясь себя. - Обычно я отношусь к своим обязанностям более серьезно.
      - А смогла бы ты, скажи по чести, стоять и измерять кровяное давление, когда в твоей голове только и крутится: "Фиона нашлась?!" - скептически поинтересовался Ти.
      - Нет, но...
      - Тогда расслабься, - сказал Ти. - И позволь мне...
      Он опустился перед ней на колени и, легко приподняв ее, стянул с ее бедер брюки. Покончив с этим, Ти стал покрывать ее обнаженные ноги нежными и легкими поцелуями, начиная от кончиков пальцев и едва касаясь ее кожи. Он ласкал ее, сжимая бедра и ягодицы. Поднимаясь все выше, губы его добрались до живота. От ощущения его теплого дыхания на коже у Лунзи захватило дух. Она со вздохом откинулась назад, взъерошила волосы Ти, ласково сжала ему уши. Он поднял голову и придвинулся ближе, нависая над ней. Лунзи приоткрыла глаза, чуть улыбнулась и встретила его озорной взгляд.
      - Ох нет, не надо, - запротестовала она, когда Ти обрушился на нее, лишив возможности даже пошевелиться, и принялся щекотать языком живот. Ай! Так нельзя!
      Ти перехватил ее руки, когда она попыталась отстранить его голову:
      - Не трепыхайся! Все можно в любви, моя Лунзи, а я тебя люблю.
      - Тогда поднимайся и давай по-честному, черт тебя побери!
      Лунзи высвободила руки и потянула его за плечи. Едва он приподнялся, она рванула магнитные застежки его брюк, и они были отправлены в угол вслед за рубашкой.
      Он тоже был уже возбужден до предела. Лунзи осторожно погладила его кончиками пальцев. Вытянувшись, они прижались друг к другу. Их руки соединились, переплелись и разбежались вновь, подсказывая друг другу пути к заветным местам. Ти перевернулся на спину, не переставая ласкать ее. Лунзи уперлась ладонями ему в грудь и, откинувшись назад, оперлась на его крепкие полусогнутые бедра. Она закрыла глаза и отдалась страсти, целиком погрузившись в волны экстаза.
      Наконец Ти притянул ее вниз, и они прильнули друг к другу, переполненные чувствами.
      Лунзи лежала, прижавшись к Ти, пока сердце ее не успокоилось, войдя в обычный ритм. Она потерлась щекой о его подбородок и почувствовала, как в ответ он сжал ее плечи. Радость, охватившая ее со столь счастливым завершением долгих поисков, перемешивалась с тоской предстоящей разлуки с Ти. Дело заключалось не только в физической близости: они на самом деле были созданы друг для друга. У них совпадали пристрастия, желания и чувства, словно у двух людей, которые прожили вместе всю жизнь. Она разрывалась между стремлением завершить свой поиск и желанием остаться с мужчиной, который ее любил. Если бы только он мог поехать вместе с ней... Но он не препятствовал ей, когда она заново строила свою жизнь после трагедии с холодным сном, и она не должна ему помешать. Он так напряженно работал и так много потерял. Лунзи показалась преступной даже мысль о том, чтобы попросить его поехать вместе с ней. Но она так любила его! И знала, сколь многого лишится, расставшись с ним.
      Она перекатилась на бок, выскальзывая из-под тяжести его руки, и наткнулась на что-то твердое, скрытое в складках скомканного покрывала. Она с любопытством откинула край простыни и обнаружила бутылку вина.
      - Ах да. Китянское, 2755. Твоего года рождения, я надеюсь. Вина этой марки становятся годны к употреблению лишь после восьмидесятилетней и более выдержки.
      - А рюмки? - улыбнулась Лунзи. - Столь достопочтенное вино достойно хрусталя.
      - Мы разопьем его прямо из горлышка, - ответил Ти, снова притягивая Лунзи к себе. - С места этого не сойду, пока не придет пора вставать и идти стряпать для тебя изумительный праздничный обед, для которого я по дороге домой закупил все необходимое.
      Развалившись среди подушек, он провел пальцем по ее щеке. Лунзи наслаждалась ощущением в полузабытьи. Вдруг в голову ей пришла новая идея.
      - Ты знаешь, - заявила она, приподнимаясь на локте. - Наверное, мне следует отправиться на Альфу штатным корабельным доктором. Таким образом мне удастся значительно сэкономить на дорожных расходах.
      Ти сделал вид, будто он страшно шокирован.
      - И в такой момент ты можешь думать о деньгах? Женщина, у тебя нет души, возвышенное тебе недоступно.
      Лунзи озорно подмигнула:
      - Ага. - И вздохнула: - Ти, я буду так тосковать без тебя. Может, пройдут годы, прежде чем я вернусь обратно.
      - А я по-прежнему буду здесь, дожидаясь тебя и днем, и ночью, отозвался он. - Я люблю тебя, разве ты этого не знаешь? - Ти раскупорил бутылку и предложил ей сделать первый глоток. Отхлебнув вина вслед за Лунзи, он наклонился, чтобы слиться с ней в поцелуе с привкусом вина.
      И они вновь занялись любовью, теперь более медленно и нежно. Для Лунзи каждый момент был драгоценен и полон особой значимости. Она запечатлевала в памяти малейшие оттенки ощущений нежных прикосновений Ти, нарастающую настойчивость его ласк, жаркую силу его страсти, сходившуюся с ее собственной.
      - Как жалко, но если бы обстоятельства сложились иначе, мы бы никогда не встретились, - грустно прошептала Лунзи чуть позже, когда они тихо лежали, прижавшись друг к другу. Вино уже было выпито.
      - А я ни о чем не жалею. Действительно, если бы тебе не понадобились услуги ИОК, мы могли бы не найти друг друга. Я благословляю Фиону за то, что она отдала тебя в мои руки. Когда ты вернешься, мы можем сделать так, чтобы это было навсегда, - предложил Ти. - Более того. Я буду любить тебя так, чтобы ты смогла родить нам ребенка. Или двух.
      - Ты знаешь, я всегда мечтала иметь много детей. Но теперь эта мысль кажется мне смешной, потому что мой единственный ребенок уже на восьмом десятке. Впрочем, я все еще достаточно молода.
      - У нас на все хватит времени, если ты вернешься ко мне.
      - Я вернусь, - пообещала Лунзи. - Я сразу же вернусь, как только утрясу наши дела с Фионой. Доктор Рут сказал, что поможет мне устроиться на работу, если, конечно, вообще станет со мной разговаривать после того, как всплывет на поверхность моя уловка.
      - Если он и узнает правду, то простит тебя. Давай-ка я сооружу нам чего-нибудь поужинать?
      - Не хочу. Мне слишком хорошо, чтобы даже лишний раз пошевелиться. Обними меня.
      Ти устроил голову Лунзи у себя на груди, и они расслабились. Едва Лунзи начала засыпать, раздалось тихое кудахтанье коммуникатора. Она села, чтобы ответить на вызов.
      - Давай не обращать на него внимания до утра, - недовольно проворчал Ти, снова укладывая ее на кровать. - Не забывай, у тебя непредвиденные семейные обстоятельства. Это я заказал в трансагентстве проспекты с описаниями всех рейсов с Астрис на Альфу Центавра, включая торговые, которые намечены на ближайшие шесть месяцев. Мы можем просмотреть их завтра утром. Нет, я не радуюсь твоему отъезду, но хочу, чтобы ты добралась благополучно. Мы выберем для тебя самый лучший рейс.
      Лунзи поражение глядела на быстро растущую груду пластиковых рекламных брошюр, выскальзывающих из принтера, и с удивлением думала, как же она будет разбираться во всей этой массе.
      - Хочу ближайший по времени отправления. Он будет достаточно хорош для меня.
      Ти покачал головой:
      - Для тебя ничто не может быть достаточно хорошо. Но чем скорее ты уедешь, тем скорее сможешь вернуться. Два то будет года или три, они равно покажутся мне столетиями, пока мы не встретимся снова. Но давай отложим разговор до утра. В эту ночь во всей Галактике нет никого, кроме нас с тобой.
      И с чувством полного удовлетворения Лунзи заснула, слушая, как бьется сердце Ти у нее под щекой.
      А утром они уселись на полу среди разбросанных в беспорядке голографических проспектов всевозможных рейсов, сортируя их по трем категориям: "Неподходящие", "Дешевые" и "Короткий путь".
      "Неподходящие" Ти сразу же заталкивал в щель возврата принтера, где эмульсионный слой удалялся, а пластик переплавлялся для того, чтобы его можно было использовать повторно. Эффектные голограммы, изображавшие главным образом ресторанные залы, увеселительные комплексы или торговые палубы всех судов на линии, были развешаны по всем стенам: Ти и Лунзи сопоставляли цены, удобства, даты отправления и время нахождения в пути. Лунзи особенно внимательно рассматривала те, которые они обозначили как "Дешевые", в то время как Ти пролистывал те, что обещали "Короткий путь".
      Из шестидесяти с лишним вариантов, принятых к рассмотрению, Ти отдал предпочтение комплексному лайнеру "Зов Судьбы" компании "Фатум-Круиз".
      - Он самый быстроходный: в пути всего пять месяцев. Между Астрис и Альфой Центавра заявлено только три остановки.
      Однако Лунзи отказалась, едва взглянув на набранный мелким шрифтом текст на пластиковой карточке под голограммой.
      - Это слишком дорого! Ты только посмотри на эти цены: самая дешевая каюта на борту обойдется в мой годовой оклад.
      - Но тебе будет обеспечено жилье, еда и развлечения в течение пяти месяцев, - разумно заметил Ти. - Оно того стоит.
      - Нет, это не то. А что ты думаешь о "Симбилайне" от "Караван-Вояжа"? Это много дешевле. - Лунзи указала на другую брошюру, украшенную более современными фотографиями. - Мне не нужны все эти удовольствия, которые обещает "Зов Судьбы". Глянь-ка, они предлагают бесплатные консультации персонального психотерапевта и оставляют за клиентом выбор между массажным тюфяком и специально обученной массажисткой. Умора!
      - Но остальные еле плетутся, - возразил недовольный Ти. - Ты же не захочешь отправиться с каким-нибудь торговцем из-за того, что он будет останавливаться возле каждого столба. Это тебя тоже не устраивает. Но если ты хочешь сказать, что деньги не влияют на длительность поездки, твоя рациональная душа будет повергнута в шок, когда ты узнаешь, сколько времени у тебя отнимет "Симбилайн" - тринадцать месяцев! А "Зов Судьбы" домчится за пять. Не говоря уж о комфортабельности. Ну сама подумай, уговаривал он. - А что, если тебе действительно наняться работать на корабль на время твоего путешествия? Тогда вопрос о стоимости поездки отпадет сам собой.
      Лунзи действительно привлекала перспектива отправиться в путешествие на комплексном лайнере, который наряду с обычными, азотно-кислородными каютами, предусматривал номера для водных обитателей и дышащих метаном существ.
      - Ну ладно, посмотрим...
      По ее лицу Ти мог догадаться, что она уже почти согласна.
      - Раз уж ты позволяешь себе эту роскошную поездку на Альфу Центавра гулять, так с музыкой! Ты встретишь много интересной публики, перепробуешь кучу деликатесов и вообще замечательно проведешь время. Даже и не вспомнишь о том, как я скучаю по тебе.
      Она уныло улыбнулась:
      - Ну, если так, то ладно. Давай позвоним и узнаем, найдется ли у них место.
      Ти набрал код "Фатум"-линии, чтобы навести справки об условиях заключения соглашения. Непринужденно болтая с клерком, он как бы невзначай поинтересовался, не требуется ли кораблю врач для пассажиров человеческого рода-племени.
      И к восторгу и облегчению Лунзи, им с готовностью ответили, что требуется. Служивший на судне врач списался на берег в предыдущем порту назначения, и ему еще не успели найти замену. Ти тотчас же отправил копии документов и рекомендации Лунзи, которые были пересланы в отдел кадров. Ее попросили зайти в тот же день в офис для собеседования с капитаном корабля и с начальником медицинской службы линий ССП, которое, как чувствовала Лунзи, должно было пройти успешно.
      Ее зачислили в штат. Корабль должен был выйти на орбиту менее, чем через месяц, прихватив Лунзи с собой.
      6
      - Господа и дамы, попрошу вашего внимания! Быть может, эта информация когда-нибудь спасет вам жизнь.
      По роскошному залу ресторана пробежал дружный тяжелый вздох, когда на эстраде появился человек в форме стюарда, чтобы в очередной раз оттарабанить лекцию по технике безопасности в космосе и изложить план эвакуации. Первым делом он показал расположение аварийных выходов, которые вели к спасательным шлюпкам, пришвартованным внутри вакуумных шлюзовых камер по левому и правому борту великолепного космического лайнера "Зов Судьбы". Голографические дисплеи справа и слева от стюарда показывали многочисленным существам гуманоидных и негуманоидных рас, находящимся на борту, как пользоваться вспомогательным атмосферным оборудованием.
      Казалось, никто из разодетых в пух и прах едоков утренней смены воздуходышащих не слушал лектора, за исключением разве что выводка двуногих гуманоидов с громадными глазами и тусклой серой кожей, которые выглядели несколько перепуганными. Из служебных инструкций Лунзи знала, что это - стрибаны. Остальных куда больше занимали подвижные голографические картинки на столах, устраивавшие настоящие представления, как, например, стебли, усыпанные нераскрытыми бутонами, на глазах у зрителей за одну минуту распускались, превращаясь в прекрасные букеты цветов; или некое облаченное в черное с серебром существо вытворяло волшебные фокусы; или, как на столе Лунзи, скульптор при помощи молотка и резца обтесывал алебастровую статую. Стюард повысил голос, чтобы перекричать общий гул, но тот лишь становился все громче и громче. Как заметила Лунзи, молодой человек хорошо излагал план, и голос у него был приятен, но говорил он то же самое, слово в слово, что говорится на каждом поднимающемся в небо корабле, и всякий, кому часто приходилось путешествовать, мог бы по памяти продекламировать инструкции вместе с лектором.
      Он завершил инструктаж ироническим: "Благодарю за внимание".
      - Благодарю звезды, что эта канитель наконец-то кончилась! - выдал адмирал в отставке Коромель достаточно громко для того, чтобы услышал стюард. За соседними столами захихикали. - Так или иначе, никто эту чушь не слушает. Единственное время, когда можно захватить всех вместе - это время еды. Только здесь и возьмешь эту публику в плен. Те, кто знают, что им делать, и так выживут. А дураки, которые дожидаются, когда их спасут, и так покойники. - Он повернулся к оставленным без внимания закускам и зачерпнул полную ложку нарезанных ломтиками фруктов и подслащенных злаков.
      Молодой человек упаковал свой демонстрационный прибор и отошел к столу в дальнем конце зала. У него был измученный вид.
      - Так о чем я говорил? - спросил старик.
      Лунзи отложила свою ложку, наклонилась к его уху и прокричала:
      - Вы побывали в самой гуще сражения в рядах Зеленых в гражданскую войну на Антаресе.
      - Да, так вот... Но вам нет необходимости повышать голос.
      И адмирал долго и многословно рассказывал о своих приключениях семи пассажирам, сидевшим с ним за одним столом. Коромель был крупным мужчиной и, должно быть, в молодости обладал недюжинной силой. Кудри его все еще оставались густыми, хотя совсем поседели. Он имел склонность педантично повторять статистические данные о каждой боевой операции по два, а то и по три раза, чтобы быть уверенным, что остальные поняли его, причем независимо от того, интересовало ли кого-нибудь его повествование или нет. Он торжественно увенчал историю описанием своей блестящей победы, чтобы спокойно заняться супом, поданным как раз в этот момент.
      Лунзи была изрядно удивлена, когда впервые узнала, насколько огромен штат обслуживающего персонала лайнера, не говоря уж об обслуживающих механизмах и синтезаторах пищи, стоявших на каждом столе. Очевидно, организаторы круиза хотели подчеркнуть особенный подход к каждой мельчайшей детали, вплоть до продуктов, из которых приготовлены блюда. Даже если ингредиенты и были синтезированы вне поля зрения пассажиров на кухне, наличие персонального официанта заставляло клиента подумать, что все эти яства им готовили из редких продуктов и специй, закупленных в самых экзотических местах Галактики. Лунзи же, едва оказалась на борту, не поленилась заглянуть в кладовую, и ее куда менее, чем ее соседей по столу, потрясали украшающие салат сморчки, поскольку она знала, что они собой представляют на самом деле.
      Всевозможные разукрашенные меню являлись олицетворением корабля в целом. В распоряжении пассажиров этого громадного судна были обширные площади, от маленьких кают экономического класса, тянувшихся вдоль узких коридоров глубоко внутри корабля, до шикарных номеров люкс с широченными иллюминаторами, выходящими в открытый космос, оборудованными усовершенствованной аппаратурой объемного видео, настроенной на волну развлекательных программ, и имеющими свой собственный штат прислуги.
      Декор персональной каюты самой Лунзи показался ей просто фантастическим, тем более что она была всего лишь членом экипажа, одним из терапевтов на борту "Зова Судьбы". Она объяснила это себе тем, что кому-то из гостей корабля могла потребоваться ее помощь не только в рабочие часы. Иллюзия неисчерпаемого изобилия должна была наглядно засвидетельствовать, что израсходованная на поездку сумма оправдывает себя. Даже медперсоналу предоставлялись воистину роскошные условия существования, чтобы у богатых пассажиров не возникло и мысли об экономии. Это было дешевле, чем иметь дело с последствиями их потенциального недомогания. Лунзи просто поразилась, обнаружив, что в ее каюте установлена увеселительная система столь же высокого качества, как и в номерах первого класса, и бар, снабженный не только синтезатором напитков, но и самым настоящим дистиллятором.
      Лазарет располагался в непосредственном соседстве от ее каюты. Установленный там компьютер позволял постоянно следить за состоянием здоровья всех членов экипажа и пассажиров. И хотя Лунзи не любила обслуживать негуманоидных пациентов, она была обеспечена полным комплектом защитных костюмов ее размера, предназначенных для работы в самых разных условиях, например для лечения представителей сверххладо- и сверхжаролюбивых видов, существ, дышащих метаном, или тех, кто обитает в воде, а также механическими переводчиками языка каждого из видов.
      Доктор Рут остался бы доволен лазаретом. Здесь имелось все, что ей приходилось видеть в каталогах медицинского оборудования. Личная ее "вещая птица" и хитроумные приспособления собственного изобретения выглядели среди этого изобилия лишними, поэтому она убрала их в сумку с вещами, стоявшую в рундуке ее каюты. В распоряжении Лунзи имелась и превосходная химическая лаборатория, которой она могла пользоваться вместе с остальными восемью медицинскими служащими. "Зов Судьбы" находился на орбите близ Астрис в течение шести дней после того, как Лунзи и еще пятнадцать членов судовой команды были взяты на борт, поэтому у нее было предостаточно времени, чтобы ознакомиться с краткими медицинскими досье своих новых коллег и пассажиров судна. Читать их было сплошное удовольствие. Маршрут круиза исключал возможность незапланированной транзитной посадки, поэтому анкеты, касавшиеся состояния здоровья, были исчерпывающими. Едва новый пассажир оказывался на борту, полная характеристика сразу же поступала в память персонального компьютера каждого из врачей.
      Поэтому Лунзи и обратилась к Бараки Дону, сопровождавшему адмирала, статному для своих семидесяти или восьмидесяти лет мужчине с серебряными вьющимися волосами и неожиданно яркими голубыми глазами под черными бровями.
      - Не утверждаю, что я взялась бы за лечение, но почему бы адмиралу не восстановить среднее ухо? Повышение голоса в беседе - обычный признак того, что говорящий туговат на ухо. Не сомневаюсь, что файл адмирала подскажет нам, что ему перевалило за сто стандартных лет.
      Дон только отмахнулся с многострадальным видом:
      - Возраст тут ни при чем. Он всегда так орет. Его голос с капитанского мостика можно было прекрасно расслышать и без селекторной связи, даже находясь в машинном отделении.
      - Вот старый зануда! - буркнула одна из их соседок по столу в тот редкий момент, когда адмирал был занят поглощением пищи. То была женщина человеческой расы с полосатой черно-зеленой шевелюрой, всклокоченной по последнему слову моды так, будто ее растрепало ветром, облаченная в немыслимое серебряное платье, не пойми чем прицепленное к ее костям.
      Лунзи только улыбнулась:
      - Просто потрясающе, чего только адмирал не повидал за время своей службы.
      - И если хоть что-то из этого правда, - фыркнув, отозвалась женщина. Она взяла дольку какого-то фрукта и состроила гримасу. - Ух какой ужас.
      - А вы обратите внимание на медали у него на кителе. Я уверена, он получил их не за хорошее поведение и поддержание в порядке вверенного ему имущества, - усмехнулась Лунзи и дала выход порыву озорства. - Адмирал, а за что вас наградили вон той медалью из зеленого металла с двумя звездами?
      Адмирал нацелил пристальный взгляд на Лунзи, которая была воплощением почтительного внимания. Зеленоволосая недоверчиво простонала. Коромель улыбнулся, притронувшись к крошечному украшению в тройном ряду на его груди.
      - Как раз вам-то, юная леди, это действительно может показаться интересным, поскольку вы специалист по части медицины. Я тогда командовал отрядом разведчиков, которому было предписано доставить сыворотку на Денби-11. Кажется, геологоразведчики что-то отрыли именно там. И вот они один за другим начали валиться с ног от одной и той же хвори, которая начисто выводила их из строя. Когда мы добрались туда, большинство из них были настолько слабы, что не могли и пошевелиться. Наши ученые установили, что они на своих скафандрах занесли в свое жилье пыль со следами элементов, которые и вызвали воспаление соединительных тканей. Сначала у них начиналась лихорадка, потом они опухали. И наверняка поумирали бы. Частицы были столь малы, что преспокойно проникали сквозь поры на коже. Среди наших тоже отметили два случая кожного зуда, пока не разобрались, что к чему. В общем, отделались легким испугом. Но они все равно выдали всем нам по медали. Это, кстати, напомнило мне об одной операции на Каспере...