Флот! Сассинак не переставала думать об этом, втиснутая в передний отсек грузового тягача вместе с еще двумя недавно купленными рабами. Позже она узнала, что подобное обращение было вызвано не наказанием, а необходимостью: тягач выехал из-под купола в голое безвоздушное пространство маленькой планетки, служившей центром работорговли. Снаружи герметически закупоренных отсека и кабины водителя, где Абе управлял тягачом в сравнительном комфорте, их ожидала немедленная смерть.
      Местом назначения оказались те же самые бараки для рабов — только значительно меньшего размера. Сассинак ожидала прежней рутинной работы, но вместо этого ей пришлось учиться. По шесть часов в день она проводила за компьютером, обучаясь использовать математику, которую уже неплохо знала, в картографии, навигации и геологии, совершенствуя свое произношение на Харише и учась понимать (но не говорить) по-китайски. Другая смена проходила за ручным трудом — выполнением случайной работы под наблюдением надсмотрщика. Регулярных обязанностей у нее не было.
      Больше всего угнетало чувство замкнутого пространства. Раньше Сассинак могла выходить из дома, смотреть на небо, бродить с друзьями по холмам.
      Теперь же она повсюду видела одну и ту же унылую серость. Большинство зданий не имело окон, да и снаружи можно было увидеть только стену другого строения. Устало плетясь по узким улицам с очередным поручением, Сасс старалась не смотреть вверх — она уже усвоила, что это чревато порцией брани или ударом. Да сверху и нельзя было ничего увидеть, кроме сероватой дымки купола. Сассинак не знала, насколько велика эта планета или спутник, как далеко находится космодром, даже сколько зданий в комплексе, где ее обучали. День за Днем перед ее глазами были одни и те же серые стены сборных домов. Она приучилась ни на что не поднимать взгляд и довольствоваться тем, что представляла себе мысленно.
      Но, как ни странно, одна из смен оставалась свободной. Несколько часов в день Сасс могла заниматься чем угодно — проводить время в лингвистической лаборатории, за компьютером, за книгой или — чаще всего — с Абе.
      Сассинак вскоре узнала, что Флот был его мечтой и его жизнью. Абе поступил на службу еще мальчишкой, сразу после окончания школы, и усердно трудился, постепенно повышаясь в звании (впрочем, в результате потасовок случалось и обратное, но крайне редко), как подобает хорошему космонавту.
      Умный, но не с таким ярким интеллектом, чтобы получить место в Академии, сильный, но не жестокий, храбрый, но уже распрощавшийся с бесшабашной юношеской удалью, Абе цеплялся за добродетели флотской службы, как утопающий хватается за соломинку. Даже будучи рабом, он считал себя по-прежнему пребывающим во Флоте.
      — Во Флоте служат крутые ребята, — поделился с девочкой Абе вскоре после приезда. — Не менее крутые, чем работорговцы, а может, и более. — Сасс видела, как блестят его глаза. — Флот никогда не забывает своих. Они придут за мной рано или поздно. Но даже если будет слишком поздно, мое имя навсегда останется в списках Флота и в его памяти.
      И спустя несколько месяцев Сассинак уже не думала о Флоте как о буйной и никому не подчиняющейся орде, о которой рассказывали ей родители. По словам Абе, с ним служили исключительно солидные и надежные люди. Причем на всех кораблях поддерживают одинаковые порядки, звания и все остальное — они отличаются друг от друга только размерами и вооружением.
      Абе не рассказывал о том, как случилось, что он стал рабом, и сколько времени он пробыл в рабстве, но его вера в длинную руку и твердую память Флота мало-помалу заражала и Сасс. Настроение ее надсмотрщиков менялось от приступов гнева до сонного равнодушия, но Абе улыбался и говорил, что хорошие командиры должны быть последовательны в своих поступках и тогда у них в подчинении будут хорошие бойцы. Когда девочка приходила к нему вся в царапинах и синяках от незаслуженных побоев, он велел ей не забывать, что когда-нибудь она станет сильной и сможет за себя постоять.
      Однажды вечером Абе сказал, что она уже и теперь способна на многое.
      — Ты уже готова, и я хочу кое-чему тебя научить.
      — Чему?
      — Физической дисциплине. Это облегчит твою жизнь и здесь, и где бы то ни было. Ты не должна чувствовать боль и голод.
      — Но это невозможно!
      — Чепуха! Сегодня ты работала на компьютере шесть часов подряд — даже не прерывалась, чтобы поесть. Ты была голодна, но не думала об этом.
      Значит, ты можешь научиться не думать о еде, пока сама этого не захочешь.
      — Я же не могу постоянно торчать у компьютера, — усмехнулась Сасс.
      — Конечно не можешь. Но ты можешь сосредоточиться и заставить себя не думать о боли и голоде. Теперь сядь прямо и дыши глубоко — вот отсюда. — Он ткнул ей в живот.
      Все оказалось и труднее, и легче, чем ожидала Сасс. Легче удавалось погружаться в похожее на транс состояние путем сосредоточенности на чем-нибудь — например на уроках, которые она учила дома, пока Лунзи и Джанук играли рядом. Труднее — отключаться от окружающего без этой сосредоточенности.
      — Ты должна концентрировать внимание на том, что внутри тебя, — настаивал Абе. — Если ты будешь думать о чем-нибудь внешнем — например математике, — то у тебя смогут вырвать эти мысли.
      И несколько неудачных сеансов подряд Сасс пыталась отыскать у себя в голове нечто похожее на то, о чем говорил флотский.
      — Это не в голове, а гораздо глубже, — объяснял он.
      Она предложила обозвать это центром тяжести, и Абе утвердительно кивнул:
      — Уже ближе к истине. Думай так, если тебе это помогает.
      Наконец Сасс усвоила первое задание, но следующее оказалось еще труднее. Простого транса было недостаточно, так как он обеспечивал лишь пассивную выносливость. Абе объяснил, что она должна уметь в любой момент собирать все имеющиеся у нее силы — в том числе те их резервы, к которым большинство людей никогда не прибегает. Долгое время у нее ничего не получалось, и она бы с радостью все бросила, но Абе не позволил.
      — Ты очень многому научилась в технических классах, — говорил он, — и сейчас уже практически имеешь квалификацию помощника пилота, а это высоко ценится на рынке.
      Сасс в ужасе уставилась на друга. Девочке и в голову не приходило, что ее могут снова продать и отправить в какое-нибудь другое место — далеко от Абе. Здесь она уже начинала чувствовать себя в безопасности. Космонавт мягко коснулся ее руки.
      — Теперь ты понимаешь, Сасс, почему тебе это необходимо, причем необходимо прямо сейчас. Ты не в безопасности, как и любой из нас. Меня могут продать хоть завтра, и уже продали бы, не будь я так полезен во многих областях техники. Конечно, тебя могут придержать, пока ты не станешь квалифицированным пилотом, но это маловероятно. А на юных учеников пилотов большой спрос — их используют на кораблях, которые занимаются… незаконной торговлей.
      Сасс поняла, что он имеет в виду пиратов, и содрогнулась при одной мысли о возвращении на пиратский корабль.
      — Кроме того, — закончил Абе, — ты должна узнать и еще кое-что, но я не могу об этом рассказывать, пока ты не усвоишь последний урок. Так что за работу.
      В конце концов Сасс добилась нужного результата, однако это почти полностью истощило ее силы. Но Абе лишь одобрительно кивнул и велел практиковаться ежедневно. И продолжая натаскивать девочку, он наконец-то поделился обещанной информацией:
      — Существует нечто вроде организации жертв пиратов, которые не забывают, откуда они, кто обратил их в рабство и убил их близких. Мы считаем, что если сложим воедино все, что нам известно, то можем узнать, кто стоит за этим пиратством. Они действуют отнюдь не сами по себе — хотя я слышал, что корабль, напавший на Мириаду, был независимым или в плохих отношениях со своим хозяином. Существуют и доказательства заговора в самой ФОП. Не знаю какие, иначе сдох бы, но передал бы весточку Флоту, но они действительно существуют. Однако я не могу свести тебя с нашей организацией, пока ты полностью не выработаешь защитные реакции.
      — А кто они такие?
      — Они называют себя «Самиздат» — это старое слово на каком-то языке, о котором я никогда не слышал, и оно означает нечто вроде подполья. Как бы то ни было, такое у них название, и об этом лучше помалкивать.
      Учеба, работа, практика с Абе… Когда Сасс задумывалась о своем положении — а такое бывало нередко, — то ей все это казалось какой-то пародией на жизнь, которую она вела дома, на Мириаде. Школа, домашняя работа, общение с друзьями… Только дома невыполнение задания влекло за собой упреки, а здесь — побои. Когда Джанук по ее недосмотру рассыпал или проливал драгоценный паек, — глаза Сасс наполнились слезами при воспоминании о рассыпанном в тот вечер сахаре, — мать как следует распекала ее. Но если она здесь рассыпала семена из бочонка, который несла в теплицу, надсмотрщик бил ее и даже лишал пищи. А вместо подружек своего возраста, с которыми можно посплетничать об однокашниках или родителях, поделиться своими мечтами, у нее был только Абе. Течение времени Сасс могла заметить только по постепенным изменениям своего тела — она становилась чуть выше ростом, чуть шире в бедрах, чуть более округлой, несмотря на то, что положенный рабам рацион не особенно-то позволял прибавлять в весе.
      Сассинак начало интересовать, почему ей предоставляют столько свободы, когда дружба между другими рабами немедленно пресекалась надсмотрщиками.
      — Я же говорил, что меня ценят, — усмехнулся Абе. — Они считают, что мне необходима для развлечений хорошенькая девчонка.
      Сасс покраснела. На этой планете искусству любви обучали даже более молодых девочек, чем она, но на Мириаде, согласно канонам религии ее семьи, сначала следовало достичь возраста, в котором можно создать свою семью. Хотя молодежь и ворчала втихомолку, жизнь пионеров планеты была слишком занятой, чтобы сожалеть об этом.
      — Я сказал, что сам обучу тебя всему положенному, — продолжил Абе. — Не хочу, чтобы их уроки перемежались с моими. — Сасс свирепо, уставилась на наставника. — Не злись. Я избавил тебя от многих неприятностей.
      Разумеется, такую смышленую и образованную, как ты, никогда не заставят заниматься этим полный рабочий день — уж слишком ты ценный товар, — но все же…
      — Ладно, — угрюмо буркнула Сасс. — Я поняла.
      — Не уверен, но наверняка поймешь со временем. — Рука мужчины коснулась ее щеки; он повернул Сасс лицом к себе. — Когда ты вырвешься на свободу — а я не сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет, — то поймешь, что я делал и почему. Репутация здесь ничего не стоит. Ты становишься красавицей, девочка, и я надеюсь, что сможешь наслаждаться своим телом, когда сама этого захочешь.
      После этого Сасс какое-то время чувствовала себя с Абе несколько неловко. А через несколько дней он сообщил ей ужасную новость.
      — Завтра тебя собираются продать, — сказал Абе, не глядя на нее. — Это наша последняя встреча. Они уведомили меня, так как предложили другую…
      — Но, Абе… — слабым и дрожащим голосом промолвила Сасс.
      — Нет, Сасс. — Он покачал головой. — Я не могу этому помешать.
      Слезы брызнули из глаз девочки.
      — Но… этого не может быть…
      — Перестань, Сасс! — прикрикнул Абе, и слезы на ее щеках сразу же высохли. — Разве я учил тебя при первых же неприятностях плакать, как испорченная девчонка?
      Сасс виновато посмотрела на него и вспомнила о физических упражнениях, которым он ее научил. После нескольких медленных вдохов она перестала дрожать и почувствовала, как отступает всепоглощающий ужас.
      — Так-то лучше. Теперь слушай. — И Абе заговорил быстро и негромко, сам ритм его речи подействовал успокаивающе. Когда он умолк, Сасс помнила лишь то, что его слова были очень важными и что ей следует вернуться к ним позже. Потом Абе первый раз за все это время обнял свою подопечную, и когда за ней пришел надсмотрщик, голова Сасс все еще лежала на его плече.

* * *

      Сассинак прошла через аукционный зал, ничего не замечая кругом. Новый покупатель отвез ее на космодром к потрепанному кораблю, который, по-видимому, не считал нужным обременять себя регистрационным номером.
      Внутри конвоир передал ее цепь худому мужчине с алыми и золотыми нашивками на воротнике. Сасс припомнила соответствующее звание — старший пилот, работающий на консорциум, который осуществляет дальние перелеты. Он окинул приобретение долгим взглядом и покачал головой:
      — Еще один новичок! Неужели им непонятно, что мне нужен кто-то более опытный, чем ученик пилота? Тем более глупая голая девчонка, которая, возможно, даже не говорит на моем языке. — Пилот отвернулся и ткнул пальцем в переборку, откуда со щелчком и шипением выдвинулся ящик. Пошарив внутри, он извлек мятую блузку и залатанные штаны. — Одежда. Понимаешь?
      Пилот знаками изобразил одевание, и девочка быстро натянула на себя эти тряпки. Потом пилот повел ее по коридору к себе «домой» — в маленький тесный отсек с видеоэкранами и панелями управления. К своему облегчению, Сасс смогла разобраться в кажущемся хаосе кнопок, рычагов и мигающих лампочек. Рядом с внутрисистемным компьютером располагался рычаг перехода в сверхсветовой режим со своим компьютером, обслуживающим полет вне нормального пространства. Корабль имел два внутрисистемных двигателя, один из них пригодный для приземления на планете с атмосферой. Пилот дернул цепь и усмехнулся, когда она посмотрела на него.
      — Я еще покажу, как работает большая часть этих устройств. Ты когда-нибудь бывала в космосе? — Казалось, он забыл, что Сасс может не знать его языка. К счастью, это было не так.
      — Нет… С тех пор, как меня привезли сюда.
      — У тебя высокий рейтинг — посмотрим, как ты управишься кое с чем. — Он указал на одно из трех сидений, и Сасс уселась перед терминалом, похожим на учебный, — даже с тем же фабричным ярлыком. Мужчина склонился над ней, дыша прямо в ухо, и ввел в компьютер задание, которое Сасс уже приходилось выполнять.
      — Я делала такое раньше, — сказала она.
      — Ну так сделай снова.
      Пальцы девочки ловко забегали по панели: коды стартового и конечного пунктов, уравнение для расчета самой действенной комбинации времени полета, стоимость топлива для внутрисистемного двигателя, возможность входа в поток ССП и, наконец, трансформированные уравнения, определяющие курс в ССП. Мужчина кивнул:
      — Неплохо. Теперь увеличь до предела время путешествия, используя максимум доступного потока ССП.
      Сасс выполнила приказ и обернулась. Мужчина сердито хмурился.
      — Ты собираешься путешествовать курсом 35-го потока? Откуда же у тебя этот максимум?
      Сасс покраснела: она напутала в десятичной дроби. Добавив недостающий ноль, она получила одобрительный шлепок по затылку.
      — Так-то лучше, девочка. Вы, молодежь, никак не поймете, что такое максимальный поток. Если не будешь соблюдать осторожность, корабль распылится посреди какой-нибудь системы и от тебя не останется ничего, кроме легких помех в чьем-нибудь радио. А теперь — как тебя зовут?
      Сассинак непонимающе уставилась на пилота. Только Абе называл ее по имени. Но пилот смотрел на нее настойчивым взглядом, словно собираясь снова дать ей затрещину.
      — Сасс, — ответила она.
      Он снова усмехнулся и пожал плечами.
      — Подходит. — Пилот сел на свободный стул. — Ну, девочка, за работу.
      Жизнь ученика пилота — старший пилот ясно дал понять, что ему не по душе слово «раб», — оказалась значительно менее напряженной, чем обучение на планете, куда Сасс привезли пираты. Она по-прежнему носила ошейник, но уже без ремня. Никто не сообщал ей ни кому принадлежит корабль — если он вообще кому-то принадлежал, — ни что-либо еще, за исключением их непосредственного места назначения, однако во всем остальном с ней обращались как со вполне равноправным членом экипажа.
      Помимо старшего пилота Креве, на борту находились два младших: крепко сложенная женщина по имени Ферси и долговязый мужчина, которого звали Зорас. Пилоты работали в рубке по трое только во время маневрирования, переключения одной системы двигателей на другую или используя внутрисистемные двигатели. Сасс трудилась обычную шестичасовую смену в качестве третьего пилота под началом остальных. Выходя из рубки, пилоты давали ей подробные указания. Помимо этого, Сасс должна была содержать в порядке свою комнатушку и выполнять случайные мелкие поручения. Все остальное время она слушала и наблюдала, как пилоты разговаривают, спорят или играют друг с другом.
      — Пилоты всегда держатся особняком, — предупредила девочку Ферси, когда она попыталась сблизиться с другими членами экипажа. — Все прочие на корабле — не считая капитана — так же похожи на космонавтов, как гора на рудокопа. Они делают ту же работу, что и на планете, — сражаются, убирают, готовят пищу, обслуживают машины. А вот пилоты — старая гвардия, настоящие космонавты. Тебе крупно повезло с наставниками.
      Даже история с точки зрения пилотов совсем не походила на ту, что Сасс изучала на Мириаде. Никаких грандиозных открытий, встреч с обитателями неизведанных миров, формирований альянсов, а затем и Федерации Обитаемых Планет. Вместо этого она услышала благоговейное повторение имен и историй, уводящих еще к эпохе старушки Земли. Линдберг, Красный Барон, Бадер, Ганн — герои докосмических лет, небесные воины древних битв, с которых никто не возвращался. Хайнлайн, Кларк, Гленн, Олдридж и другие имена начала эры космических полетов вплоть до Анквира, проложившего путь через Галактику…
      Если бы не тоска по Абе, Сасс была бы почти счастлива. Корабельная пища, на которую привычно жаловались остальные, казалась ей сытной и даже изысканной. Девочке предстояло еще многому научиться, и пилоты с удовольствием передавали ей свои знания, так как им надоело пересказывать друг другу одни и те же истории. Но не успела она забыть Абе и барак для рабов, как жизнь ее вновь круто изменилась.
      Сассинак спала на своей койке, когда прозвучал сигнал тревоги. Вскочив, она ощутила, как дрожит пол под ее босыми ногами.
      — Сасс! Иди сюда! — громко выкрикнул Креве, стараясь переорать сирену.
      Девочка поспешила на свое рабочее место. Ферси уже была в рубке и вглядывалась в экран. Увидев Сасс, Креве указал на второе кресло:
      — Это вряд ли поможет, но мы должны попробовать…
      Она включила свой экран и попыталась разобраться в происходящем. Что-то выхватило их из ССП и переместило в обычное пространство между звездными системами. Это «что-то» с массой, куда более значительной, чем их корабль, находилось позади них.
      — Тяжелый крейсер Флота, — пояснил Креве. — Отловил нас и затащил в ловушку.
      — Что?! — Сасс и понятия не имела, что корабль в ССП можно было отыскать, а тем более захватить.
      Креве пожал плечами, не убирая рук с пульта.
      — Очевидно, Флот разработал новый трюк. — Он бросил девочке пластмассовую полоску с выдавленным рельефом. — Когда я скажу, вставишь это в свой компьютер.
      Сасс с любопытством посмотрела на полоску длиной с палец, которая совсем не походила на дискету. Найдя подходящую по размеру щель, она терпеливо ждала команду. Внезапно в селекторе раздался голос капитана:
      — Креве, что там у вас? Они требуют, чтобы мы состыковались…
      — Держитесь. — Креве кивнул Сасс и вставил точно такую же полоску в свой пульт.
      Сасс повторила движение. Корабль накренился, словно налетел на что-то, лампочки на панелях дружно замигали. Сасс почувствовала, как ее прижимает к спинке сиденья. Потом раздался жуткий скрежет, свет погас, и в полном мраке послышалась ругань Креве.

* * *

      Сасс очнулась на койке в ярко освещенном отсеке. Шея была непривычно голой; она подняла руку, не нашла ошейника и огляделась вокруг.
      — Проснулась? — Мужчина в чистом кителе с черными и золотыми полосками на рукавах подошел к ней. — Держу пари, тебе интересно, что произошло и где ты находишься… Ты понимаешь язык, на котором я говорю?
      Сасс кивнула, слишком ошарашенная, чтобы говорить. Это был Флот! Она попыталась вспомнить, что рассказывал ей Абе о полосках на рукавах. Эти полоски имели форму крыльев и означали нечто другое, чем прямые.
      — Отлично, — продолжил мужчина. — Ты была рабыней, верно? Судя по возрасту, тебя захватили в последние годы…
      — Откуда вы знаете мой возраст?
      Он усмехнулся. Усмешка была теплой и дружелюбной.
      — В частности, по зубам. А так — по общему развитию.
      В этот момент Сасс осознала, что ее переодели во что-то чистое и мягкое — совсем не похожее на залатанные штаны и блузку, которые она носила на корабле контрабандистов.
      — Помнишь, с какой ты планеты?
      — Где мой дом? — И когда мужчина кивнул, Сасс ответила:
      — На Мириаде.
      Увидев его непонимающий взгляд, она назвала обозначенные планеты на Стандарте, которому ее так давно научили в школе. Он снова кивнул, и Сассинак стала рассказывать, что произошло в колонии.
      — А потом?
      Она поведала о перелете на неизвестную планету, тренировках в бараках для рабов и службе на корабле. Мужчина вздохнул:
      — Полагаю, ты не имеешь ни малейшего представления, где находится та планета?
      — Разумеется. Я… — Но тут ее взгляд внезапно задержался на эмблеме на левой стороне кителя. Она что-то означала… Откуда-то из глубин памяти выплыло серьезное лицо Абе, так быстро говорившего что-то, что ей ничего не удалось запомнить. Абе потом еще сказал, чтобы она не беспокоилась, так как когда-нибудь… Вот теперь-то и наступило это «когда-нибудь», и Сасс неожиданно для самой себя в точности повторила скороговорку Абе. Мужчина пораженно уставился на нее:
      — Быть не может! Ты слишком молода, чтобы…
      Но Сасс наконец-то уразумела, какие знания Абе вложил в нее — а может, и во многих других рабов, — надеясь, что когда-нибудь она увидит такую эмблему (и как только ему удалось сохранить и спрятать от хозяев пиратской базы свою?) и ее память проснется. Сассинак выложила, где находится планета, курс в ССП, пароли, которые должны обеспечить кораблю Флота пропуск мимо охранных спутников, — всю-всю информацию, которую Абе собирал по крохам за долгие годы рабства, притворяясь покорным слугой.
      Ее сообщение пробудило бешеную деятельность. Сасс уложили на носилки, протащили по сверкающим белизной коридорам и уложили на койку в другой каюте. Это была роскошная каюта — плитки пола прикрывал яркий ковер с геометрическим рисунком, вокруг низкого круглого стола стояло несколько удобных стульев. Сасс слышала вдалеке удары гонга и топот ног, потом дверь закрылась и все смолкло, кроме гудения вентилятора.
      В такой тишине Сассинак снова заснула. Ее разбудило вежливое покашливание. На сей раз белый китель украшали прямые золотые ободки вокруг рукавов. «Четыре кольца», — припомнила Сасс. И шесть маленьких штучек на плечах, похожие на серебряные капельки. «Звездочки носят адмиралы, — говорил ей Абе. — А другие знаки на плечах — офицеры».
      — Доктор сказал, что с тобой все в порядке, — обратился к ней мужчина с золотыми и серебряными значками на мундире. — Можешь повторить мне все, что помнишь?
      Сасс могла бы испугаться этого высокого худощавого человека с седеющими волосами, если бы не его ласковая отеческая улыбка. Она кивнула и повторила свой рассказ уже более спокойно и связно.
      — Кто сообщил тебе все это? — спросил мужчина.
      — Абе. Он говорил, что служил во Флоте.
      — Должно быть. — Мужчина кивнул. — Ладно. Вопрос в том, что нам с тобой делать.
      — Это… это же корабль Флота, не так ли?
      Мужчина снова кивнул:
      — Тяжелый крейсер «Багира». Ну, давай подведем итоги. Ты что-нибудь знаешь о корабле, на котором летала? — Сасс отрицательно покачала головой.
      — Ну конечно! Держу пари, тебя просто запихнули в пилотскую рубку и заставили работать не покладая рук. Так вот, это было независимое грузовое судно. Одновременно оно служило и для перевозки рабов. В последнем рейсе на нем находились двадцать молодых рабов с технической квалификацией и груз компьютерных программ для развлечений — если такие вещи можно назвать развлечениями. — Он не стал вдаваться в объяснения, а Сасс не задавала вопросов. — Мы узнали, что в одной звездной системе поджидают подобный груз, и приготовили ловушку. Тебе незачем знать, как именно она действует, кроме того, что она может выдернуть корабль из гиперпространства. Ловушка сработала, и мы захватили ваше судно. Другие рабы — кстати, среди них были двое с Мириады — отправлены в штаб-квартиру Флота, где они пройдут через судебную процедуру с целью восстановления их личности. Они ни в чем не виноваты — мы просто хотим убедиться, что среди них не скрывается подставное лицо. Такое случалось с освобожденными рабами — одного из них под действием наркотиков превратили в убийцу. Вернувшись домой, он убил четырнадцать человек, прежде чем его смогли обезвредить. — Покачав головой, он закончил:
      — Ты — наш единственный ключ к пиратам, потому что только тебе известно местонахождение планеты, где держат рабов. Ты рассказала нам все, что знаешь, — или думаешь, что знаешь, — но я не уверен, что твой друг из Флота вложил все необходимое в одно-единственное сообщение. Если бы ты согласилась сопровождать нас, когда мы отправимся в рейд…
      Сасс резко выпрямилась:
      — Вы отправитесь туда? Прямо сейчас?
      — Ну, не сию минуту, но скоро — самое большее через несколько корабельных дней. Все дело в том, что ты гражданское лицо, и притом несовершеннолетняя. Я не имею права просить тебя лететь с нами. Но это нам помогло бы.
      Глаза Сасс наполнились слезами. Она постаралась успокоиться с помощью упражнения, которому научил ее Абе, постепенно замедляя дыхание. Офицер внимательно наблюдал за ней: беспокойство на его лице сменилось озадаченностью, а потом выражением, которое Сасс не смогла понять.
      — Я… я хочу отправиться с вами, — решительно заявила она. — Если Абе…
      — Если Абе еще жив, мы его разыщем. А теперь, юная леди, постарайся как следует выспаться.
      Опытная команда корабельных медиков смогла извлечь из Сасс и еще одно сообщение, внушенное девочке Абе. Оно содержало подробные детали внутренних средств обороны, описание рельефа маленькой планеты и названия синдикатов, занимающихся работорговлей, в том числе того, который приобрел и обучал Сассинак. С этой процедуры она вернулась бледной и изможденной, и лишь длительный сон да парочка солидных обедов восстановили ее силы.
      Все время перелета Сасс ничего не делала, только ждала — правда, ожидание скрашивали дружелюбные женщины из экипажа крейсера, которые проявляли к ней искреннее внимание, оказывая многочисленные услуги — мелкие, но достаточные для того, кто провел в рабстве годы. И хотя капитан не позволил Сасс высадиться на планету вместе со своими десантниками, она была рядом с ним, когда Абе прибыл на корабль в своей рваной куртке, покрытый шрамами и не имеющий при себе ничего, кроме гордости. Он вышагивал как на параде. Капитан лично вышел встречать его. Сасс с благоговейным восторгом наблюдала старинный флотский ритуал. А когда все закончилось и Абе подошел к ней, она внезапно оробела и не смогла заставить себя прикоснуться к нему. Но Абе сам крепко обнял ее.
      — Я горжусь тобой, Сасс! — шепнул он.
      — Но я ничего такого не сделала. — Она как будто оправдывалась.
      — Ничего не сделала? Может, по-твоему, это и так, но только не по-моему. Подожди, девочка, сейчас я переоденусь во что-нибудь приличное…
      Он многозначительно глянул на свои тряпки, и на лицах встречающих заиграли дружеские усмешки. Один из бойцов подал ему знак, и Абе последовал за ним.
      «Абе принадлежит этому миру, — подумала Сасс. — А какому миру принадлежу я?» Она вспомнила слова капитана об освобожденных рабах.
      Судебная процедура, допросы — не слишком приятная перспектива.
      — Не беспокойся, — как будто угадав ее мысли, подал голос один из членов экипажа. — У Флота достаточно средств, чтобы дать возможность каждому из вас начать новую жизнь. Особенно тебе — ведь ты привела нас на эту планету.
      Тем не менее Сассинак беспокоилась и поджидая Абе, и после его появления в новой форме с нашивками, соответствующими его званию. Новая жизнь в новом месте и с новыми людьми — ведь она знала, не спрашивая о подробностях, что никого из ее семьи не осталось в живых.
      — Не беспокойся, — вслед за своим товарищем заверил ее Абе. — Ты не пропадешь. Мы ведь с тобой во Флоте — значит, все будет прекрасно.

      К тому времени, как Сассинак вместе с Абе прибыла на Регг, она была готова, так же как и он, безудержно возносить хвалу Флоту и с радостью думала о том, что практически находится у Флота на иждивении. Лучше этого могла быть только служба во Флоте. И вскоре девочка узнала, что Абе планирует для нее именно такое будущее.
      — У тебя достаточно мозгов, — со всей серьезностью заявил он, — чтобы поступить в Академию и стать офицером Флота. И не только мозгов, но и мужества. Ты не была первой, кому я пытался помочь, Сасс, ты одна из трех, которые выдержали, когда их продали снова. Но двое других погибли.
      — Но как я смогу это сделать?
      Самым большим желанием Сасс было войти в сверкающие белизной врата Академии, но это требовало рекомендаций от представителей ФОП. Каким образом сирота из разграбленной колонии может добиться такой рекомендации?
      — Прежде всего, существует флотская подготовительная школа. Если я официально тебя удочерю, ты получишь право поступить туда, как дочь ветерана Флота. Не важно, что я не офицер. Флот есть Флот.