– Да, – услышала Лесса свой напряженный голос, – Перн, конечно, вертится… И времена – времена меняются!
      Манора озадаченно посмотрела на девушку.
      – Даже Р'гул должен понять, что иного выхода у нас нет, – торопливо сказала она, стараясь не отвлекаться от рассказа о прекрасном прошлом. – Иного выхода? Какого же? Снова начать охотиться на Плоскогорье?
      – О, нет. На сей счет Р'гул непреклонен. Нет. Нам придется вести меновую торговлю в Форте или Телгаре.
      Румянец негодования выступил на щеках Лессы.
      – В день, когда Вейру придется платить за то, что он должен получать… – начала она и внезапно замерла на середине фразы, потрясенная как ужасным смыслом произнесенного ею, так и отзвуком всплывших в памяти похожих слов, сказанных другим человеком. "В тот день, когда один из моих холдов не сможет прокормиться или достойным образом принять своего законного господина. " – так сказал Фэкс. Неужели эти слова вновь предвещают несчастье? Кому? За что?
      – Я знаю, знаю, – продолжала Манора, не заметив, как побледнела ее собеседница. – Это не всем по душе. Но если Р'гул не разрешит охотиться, другого выхода не останется. Вряд ли ему захочется терпеть голодное урчание собственного желудка.
      Лесса попыталась пересилить охвативший ее ужас. Она глубоко вздохнула.
      – Тогда, чтобы отключить желудок, Р'гул, наверно, перережет себе горло, – с иронией процедила она. Насмешка вернула ее к реальности. Не обращая внимания на испуг и смятение Маноры, она продолжила – Я полагаю, ты, как управляющая Нижними Пещерами, обязана выносить такие вопросы на рассмотрение Госпожи Вейра?
      Озадаченная быстрой сменой настроения Лессы, Манора кивнула.
      – А затем я, очевидно, выношу их на рассмотрение Предводителя Вейра, который, надо надеяться, – Лесса даже не попыталась скрыть издевку в голосе, – должен принять соответствующие меры?
      Ошеломленно глядя на нее, Манора снова кивнула.
      – Отлично, – беззаботно сказала Лесса, – будем считать, что ты выполнила свою традиционную обязанность. Теперь я должна выполнить свою, верно?
      Манора вновь посмотрела на девушку с опаской.
      Лесса ободряюще улыбнулась.
      – Предоставь это дело мне.
      Управляющая медленно поднялась. Не отводя глаз от Лессы, она начала собирать свои записи.
      – Говорят, в Форте и Телгаре необычно богатый урожай, – пытаясь скрыть озабоченность, небрежно произнесла она. – В Керуне тоже… Несмотря на наводнение.
      – Вот как? – живо поинтересовалась Лесса.
      – Да, – с готовностью подтвердила Манора. – И стада в Керуне и в Тиллеке дали хороший приплод.
      – Я рада за них.
      Манора опять скользнула взглядом по хрупкой фигурке Лессы – основания для такой неожиданной доброжелательности Повелительницы Вейра показались женщине весьма сомнительными. Она собрала записи, затем аккуратно сложила их в стопку.
      – Ты слышала, что К'нет и его всадники ропщут по поводу запретов Р'гула? – спросила управляющая, пристально глядя на Лессу.
      – К'нет?
      – Да. И старый К'ган. Нога у него совсем высохла, а его Тегат скорее седой от старости, чем голубой. Кстати, Тегат из выводка Лидиты. А в ее последнем помете были прекрасные звери – К'ган помнит иные дни…
      – До того, как Перн повернулся и времена изменились?
      Мягкий голос Лессы на сей раз не обманул Манору.
      – Ты – не только Госпожа Вейра, ты – женщина, Лесса Пернская, и мужчины давно заметили это. – Управляющая резко выпрямилась, ее лицо стало серьезным. – Кое-кто из коричневых всадников, например…
      – Ф'нор? – с усмешкой спросила Лесса.
      Глаза Маноры сверкнули гордостью.
      – Он – взрослый человек, госпожа, а мы в Нижних Пещерах научились не обращать внимания на кровные узы, Я говорю о нем как о коричневом всаднике – не как о сыне, которого я выносила.. И так же, как я сказала бы о Т'саме и Л'раде.
      – Ты рекомендуешь людей из Крыла Ф'лара, потому что они воспитаны в истинных традициях Вейра? Мужчины, не склонные считаться с моими капризами…
      – Я говорю о них потому, что они верят в древние законы. Они считают, что холды должны снабжать и поддерживать Вейр.
      – Хорошо. – Лесса усмехнулась – упоминание о Ф'ларе не вызвало у Маноры никакой реакции. – Я приму твои слова к сведению, так как в мои намерения не входит… – Она резко оборвала фразу и важно кивнула головой: – Спасибо, что ты ввела меня в курс наших продовольственных дел. Значит, больше всего мы нуждаемся в свежем мясе? – спросила она, поднимаясь.
      – Еще требуется зерно и было бы желательно получить кое-какие овощи с юга, – официальным тоном ответила Манора.
      – Хорошо, – кивнула Лесса.
      Манора, озадаченная, удалилась.
      Лесса, словно изваяние, поджав ноги, замерла в огромном каменном кресле – нужно было обдумать все услышанное.
      Во-первых, она огорчилась, поняв, что ее отсутствие в Вейре, по любой причине и на любой срок, может вызвать беспокойство – искренние опасения Маноры подтверждали это лучше поучительных сентенций Р'гула. Но ведь ничего определенного Манора так и не сказала! Хорошо, Лесса откажется от попыток использовать другого дракона – все равно с всадником или без – хотя она считает, что могла бы себе это позволить. Что же касается припасов, то этим она займется немедленно. Тем более, что Р'гул не будет возражать – в хозяйственные дела он попросту никогда не вмешивался. Она привлечет и К'нета, и Ф'нора, и других – столько всадников, сколько понадобится, чтобы обеспечить пристойное снабжение Вейра. Хорошая еда стала привычкой, с которой не хотелось расставаться. Небольшая, в пределах разумного подать с действительно обильных урожаев вряд ли скажется на жизни холдов. К'нет, впрочем, молод и излишне горяч… Пожалуй, разумнее остановиться на Ф'норе. Но располагает ли он такой же свободой перемещения, как К'нет, который, все-таки, бронзовый всадник? А может, выбрать К'гана? Отсутствия удалившегося на покой голубого всадника, имеющего в распоряжении массу времени, наверное, вообще никто не заметит…
      Лесса улыбнулась про себя, но хорошее настроение быстро испарилось.
      "В день, когда Вейру придется платить за то, что он должен получать.." Она отогнала прочь недобрые предчувствия и подумала о том, что мечты порой не совпадают с реальностью.
      Почему она считала, что жизнь в Вейре будет так уж отличаться от жизни в холде Руат? Неужели воспитание, полученное в раннем детстве, внушило ей подобную почтительность – и надежду? Может ли измениться образ жизни лишь потому, что она, Лесса Руатская, прошла обряд Запечатления? Как могла она оказаться такой наивной маленькой дурочкой?
      Посмотри вокруг, Лесса Пернская, взгляни на Вейр открытыми глазами. Вейр – древний и священный? Да, но ветхий, нищий и лишенный былого уважения. Ты с восторгом уселась в громадное кресло Госпожи Вейра у стола Совета, но разве ты не заметила, что ткань его обивки давно протерлась и насквозь пропылилась? Твои ладони с почтением касаются подлокотников, на которых лежали руки Мориты и Торины – но в камень въелась грязь и он нуждается в хорошей чистке. Да, седалище твое покоится на том же месте, которое занимали они – но это не прибавит тебе разума!
      Нищета Вейра отражала падение его роли в жизни Перна. Все эти пригожие всадники, гордо восседавшие на шеях громадных драконов, такие мужественные в своей кожаной амуниции – все они всего лишь люди, с обычными человеческими слабостями и недостатками. И они не желают менять привычный комфорт на тяжкие усилия, которые необходимы, чтобы восстановить былое величие Вейра. Всадники даже не представляют, как мало думают о них в холдах Перна. И достойного вождя у них тоже нет… Ф'лар! Чего он ждет? Чтобы Лесса убедилась в неспособности Р'гула править Вейром? Нет, подумала она, он хочет, чтобы выросла Рамота… чтобы Мнемент догнал ее в брачном полете… И тогда всадник бронзового гиганта по закону станет Предводителем Вейра! Он, Ф'лар! Какая приверженность древним традициям, какой щепетильный подход к смене власти…
      Что ж, Ф'лар может обнаружить, что события развиваются не так, как он бы того желал.
      "Меня ослепили глаза Рамоты, но теперь я вижу и кое-что еще, кроме этого радужного сияния, – решила Лесса, и вопреки нежности, сопровождающей любую мысль о маленьком золотом звере, ожесточение охватило ее. – Да, сейчас я способна различать серые и черные тени и понять, где и как может пригодиться опыт, полученный в Руате… Конечно, тут придется управлять чем-то значительно большим, чем один маленький холд, и влиять на более проницательные умы. Проницательные, острые – но по-своему ограниченные. И риск поражения велик.. Но разве я могу потерпеть поражение? – Лесса широко улыбнулась и с вызовом сжала кулаки. – Без меня они ничего не смогут сделать с Рамотой, а Рамота им нужна. И никто не смеет диктовать свою волю Лессе Руатской: они зависят от меня, а не я от них. И я не безвольная Йора!"
      Лесса представила эту кипящую, наполненную событиями жизнь и в возбуждении соскочила с кресла – сейчас она была сильнее всех!
      Время, время, время. Время Р'гула. Что ж, Лесса больше не собирается жить в его времени. Она была просто глупышкой. Теперь она превратится в Повелительницу Вейра – такую, какой мечтала стать, увлеченная уговорами Ф'лара.
      Ф'лар… Ее мысль постоянно возвращалась к бронзовому всаднику. Придется остерегаться его. Особенно когда она начнет действовать по-своему. Но у нее есть преимущество, о котором Ф'лар пока не подозревает – она умеет разговаривать не только с Рамотой. Она может общаться с любым драконом Вейра. Даже с его Мнементом.
      Лесса запрокинула голову и рассмеялась: в огромной пустой комнате Совета звуки раскатились гулким эхом. Она снова громко и с наслаждением расхохоталась. Переполнявшее ее веселье разбудило Рамоту. И радость, порожденная принятым решением, сменилась другой радостью – ее золотой дракон проснулся!
      Рамота вздрогнула и потянулась: голод делал ее сон беспокойным. Лесса легко пробежала по коридору, с детским нетерпением торопясь окунуться в глубину восхитительных глаз и раствориться в этом океане любви и нежности.
      Громадная золотистая голова поворачивалась из стороны в сторону: Рамота, еще не совсем проснувшись, уже искала свою подругу. Лесса коснулась рукой огромного подбородка. Животное замерло, веки, прикрывавшие фасеточные глаза, медленно поднялись… Лесса вряд ли смогла бы словами передать радость, охватывавшую ее всякий раз в миг пробуждения Рамоты.
      "Мне снова привиделись те сны, – вздрагивая, передала золотая королева, – там так холодно!"
      Лесса ласково гладила ее теплую гибкую шею, пытаясь успокоить и ободрить. Ее связь с Рамотой была настолько тесной, что она остро ощущала тревогу, вызванную странными видениями.
      Рамота пожаловалась на зуд возле левого спинного гребня.
      – Снова треснула кожа, – сказала ей Лесса, втирая целительное масло в поврежденное место. – Ты так быстро растешь! – с притворным испугом добавила она.
      Рамота повторила, что место по-прежнему ужасно чешется.
      – Меньше ешь, тогда будешь не так много спать и прекратишь во время сна вырастать из собственной шкуры.
      Лесса размазывала густую ароматную жидкость, монотонно декламируя:
      – Молодых драконов необходимо ежедневно натирать маслом, так как быстрый рост в юном возрасте чрезмерно растягивает их кожу. "Чешется, чешется!" – извиваясь, раздраженно бубнила Рамота.
      – Помолчи. Я лишь повторяю то, чему меня учили.
      Рамота фыркнула, и поток теплого воздуха плотно прижал одежду Лессы к телу.
      – Тише. Необходимо также ежедневное купание, после чего следует тщательно втирать масло. При плохом уходе шкура взрослого дракона будет недостаточно прочной. Это приводит к многочисленным разрывам кожного покрова, что может оказаться для летающего зверя смертельным. "Три, не останавливайся!" – настаивала Рамота, как маленький капризный ребенок.
      – Вот уж, действительно, зверь!
      Рамота пожаловалась, что ужасно голодна. Нельзя ли отложить купание и натирание?
      – Как только эта пещера, которую ты называешь желудком, наполняется, ты становишься такой сонной, что едва можешь ползти. И ты уже слишком большая, чтобы таскать тебя на руках…
      Возражения Рамоты прервал негромкий мужской смех Едва сдерживая раздражение, девушка резко обернулась. Под высокой аркой ведущего к карнизу коридора стоял Ф'лар.
      Очевидно, бронзовый всадник только что вернулся с патрулирования и еще не успел снять кожаный плащ, подчеркивающий его широкие плечи и могучий торс. Красивое лицо с широкими скулами раскраснелось, обожженное мгновенным леденящим дыханием Промежутка. Его удивительные янтарные глаза излучали веселье. "И самодовольство", – добавила про себя Лесса.
      – Какая она холеная, – заметил Ф'лар, приближаясь к ложу Рамоты и учтиво склоняя голову перед молодой королевой.
      Лесса услышала, как усевшийся на карнизе Мнемент послал приветствие Рамоте. Та, кокетничая, скосила огромный сверкающий глаз на бронзового всадника. Его улыбка, в которой, как показалось Лессе, промелькнула тщеславная гордыня, удвоила раздражение девушки.
      – Итак, подданные прибыли, чтобы пожелать королеве доброго дня, – насмешливо сказала она.
      – Добрый день, Рамота, – послушно поприветствовал юную королеву Ф'лар. Он выпрямился и, стоя теперь в небрежной позе, похлопывал себя по бедру толстыми перчатками.
      – Ты так спешил с приветствием, что не успел переодеться и отдохнуть после полета? – спросила Лесса мягким извиняющимся голосом.
      – Ничего, я не устал. Обычный патрульный вылет, – миролюбиво ответил Ф'лар. Всадник отступил назад и внимательно посмотрел на Рамоту. – Она уже крупнее, чем большинство коричневых самцов. – Он повернулся к Лессе и сообщил новости: – Море в Телгаре поднялось, там наводнение. А на болотах Айгена, которые питает прилив, вода стоит по шею дракону. Он усмехнулся, словно бедствие чем-то обрадовало его.
      Лесса постаралась запомнить его слова, чтобы обдумать их позже, По собственному опыту она знала, что Ф'лар ничего не говорит зря. Временами Ф'лар сильно задевал ее самолюбие, однако она предпочитала его компанию обществу других всадников. Рамота прервала размышления девушки, язвительно напомнив: если драконам необходимо купаться перед едой, то не могли бы они приступить к этому – прежде, чем она, Рамота, умрет от голода? Лесса услышала, как снаружи, на карнизе, Мнемент одобрительно фыркнул.
      – Мнемент говорит, что нам лучше не спорить с ней, – снисходительно заметил Ф'лар.
      Лесса прекрасно слышала, что передал Мнемент, и с трудом подавила желание сообщить об этом Ф'лару. Когда-нибудь всадник узнает, что она может свободно общаться с любым драконом в Вейре, и вот тогда будет интересно взглянуть на его ошеломленную физиономию. Теперь же она пробормотала с притворным раскаянием в голосе:
      – Я так мало забочусь о ней…
      Ей показалось, что Ф'лар хочет что-то сказать. Он помедлил, его янтарные глаза на мгновение сощурились. Потом, вежливо улыбнувшись, он жестом предложил ей первой войти в коридор.
      С упорством, достойным лучшего применения, Лесса не упускала возможности подразнить Ф'лара. Когда-нибудь она пробьется через его невозмутимое спокойствие и заденет за живое. Но это потребует усилий – всадник обладал острым умом и завидным терпением.
      Они взобрались на Мнемента, который поджидал их на карнизе. Бронзовый дракон парил над Рамотой, прикрывая королеву, пока та неуклюже планировала вниз, к дальнему краю вытянутой овальной чаши Вейра. Туман, поднимавшийся над теплой водой небольшого озерца, колыхался под судорожными взмахами крыльев Рамоты. Она росла слишком быстро и никак не могла правильно скоординировать мышечные усилия со своим весом. Лесса с шеи Мнемента с волнением наблюдала за неуверенным полетом своей подопечной.
      "Королевы не летают, потому что не могут", – подумала Лесса с горечью, сравнивая неуклюжие движения Рамоты с плавным скольжением Мнемента.
      – Мнемент говорит, что она будет летать увереннее, когда повзрослеет, – раздался над ее ухом веселый голос Ф'лара.
      – Молодые самцы растут почти так же быстро, но они совсем не… – Лесса резко оборвала фразу. Да, полет самцов не походил на неуклюжие движения Рамоты, но она никогда не признается в этом Ф'лару.
      – Самцы не вырастают такими большими… И к тому же, они постоянно тренируются.
      – В полетах! – Лесса даже подпрыгнула на шее Мнемента, но, заметив, как у Ф'лара блеснули глаза, крепко сжала губы. Бронзовый всадник тоже был скор на насмешки.
      Рамота плюхнулась в воду и теперь нетерпеливо ждала, когда ее потрут песком. Левый спинной гребень ужасно чесался. Лесса зачерпнула горсть песка и добросовестно принялась за работу.
      Нет, ее жизнь в Вейре не отличалась от той, которую она вела в Руате. Она по-прежнему скребла и чистила. "И с каждым днем мне придется скрести все больше и больше", – подумала Лесса, посылая золотистого зверя ополоснуться. Рамота погрузилась в воду до кончика носа; ее глаза, прикрытые прозрачным внутренним веком, светились под поверхностью воды, словно огромные драгоценные камни. Рамота перевернулась, и у ног Лессы заплескались маленькие волны.
      Когда королева покинула озеро, все дела в Вейре приостановились. У входа в Нижние Пещеры Лесса заметила женщин, их глаза были широко раскрыты от восхищения. Драконы восседали на своих карнизах или лениво кружили в небе. Со стороны тренировочной площадки, где располагались помещения для молодняка, приближались мальчики со своими зверями. Неожиданно дракон, сидящий на возвышенности у Звездной Скалы, издал глубокий трубный звук. В следующий момент голубой зверь уже мчался вниз по широкой спирали.
      – Десятина, Ф'лар! Караван уже на подходе! – широко улыбаясь, объявил всадник. Но затем лицо его вытянулось от разочарования: Ф'лар воспринял добрую весть с ледяным спокойствием. Сухо кивнув, бронзовый всадник произнес:
      – Пусть караваном займется Ф'нор.
      Он отвернулся от вестника, который уже возносился к пещере Канта.
      – Кто бы это мог быть? – задумчиво спросила Лесса. – Три холда, которые остались верны нам, уже все прислали.
      Ф'лар поднял голову, наблюдая, как его помощник, вместе с несколькими зелеными всадниками, взмыл вверх и перевалил через край гигантской чаши.
      – Скоро узнаем, – заметил он, повернув лицо на восток. Жесткая улыбка скользнула по его губам. Лесса тоже взглянула на восток, где искушенный взор мог различить слабую искорку Алой Звезды, почти незаметную в свете полуденного солнца.
      – Когда Алая Звезда пройдет над нами, мы защитим всех, кто остался верен, – еле слышно пробормотал Ф'лар.
      Лесса не знала, почему они оба придавали такое значение этой крохотной точке, мерцавшей на восточном небосклоне. Но, как и Ф'лар, она инстинктивно чувствовала связанную с ней угрозу. Ведь Алая Звезда, зловещий символ неведомой опасности, была главным аргументом Ф'лара – в основном из-за звезды Лесса оставила Руат и оказалась здесь. Почему бронзовый всадник не поддался пагубному равнодушию, охватившему остальных обитателей Вейра? Она не могла догадаться, но сама никогда не спрашивала об этом. Не потому, что стеснялась Ф'лара. Просто ей было ясно, что его вера не допускает сомнений. Он просто знал. И она знала тоже.
      Временами это тревожное знание просыпалось и в драконах. Перед рассветом они беспокойно ворочались во сне, а те из них, что уже бодрствовали – тревожно били крыльями и судорожно свивали в кольца огромные хвосты. И Манора, хозяйка Нижних Пещер, верила в надвигающуюся угрозу, и… Возможно, уверенность Ф'лара частично передалась и людям его Крыла. Во всяком случае, он всегда настаивал на безоговорочном выполнении древних законов, и всадники не только подчинялись его требованиям, но и искренне любили его.
      Рамота выбралась из воды и, полураскрыв крылья, чтобы удержать равновесие, направилась и площадке для кормления. Мнемент пристроился сбоку. Он позволил Лессе сесть на его переднюю лапу – почва становилась холоднее при удалении от края каменной чаши.
      Рамота поела и принялась горько сетовать на то, что ей достались одни жилистые самцы и что Лесса ограничила ее обед всего шестью птицами.
      – Но ты же знаешь – другим драконам тоже нужна еда, – заметила девушка.
      Рамота возразила в том смысле, что, как королева, она должна иметь приоритет.
      – Тогда завтра ты опять будешь чесаться.
      Мнемент вмешался в их перепалку, предложив уступить Рамоте свою долю. Два дня назад, в Керуне, он неплохо перекусил упитанным быком из местного стада. Лесса с интересом взглянула на бронзового. Не потому ли все драконы Крыла Ф'лара были такими упитанными, даже лоснились? Ей стоит присмотреться к тому, кто и как часто посещает площадку для кормления.
      Рамота снова устроилась на каменном ложе в своей просторной пещере и успела уже задремать, когда Ф'лар привел к Лессе начальника прибывшего в Вейр каравана.
      – Госпожа, – сказал Ф'лар, – это посланец Лайтола с поручением к тебе.
      Глаза человека заслезились от света, отражавшегося от золотистого тела королевы. Он низко поклонился Лессе.
      – Тиларек, госпожа, от Лайтола, управляющего Руата.
      Его тон и плавные жесты были полны уважения, но двусмысленный взгляд, как бы невзначай брошенный на Лессу, сверкнул откровенным мужским восторгом, граничащим с дерзостью. Тиларек достал из-за пояса свернутое в трубку послание и неуверенно сжал его в кулаке. Казалось, он разрывается между приказом вручить его Повелительнице Вейра и убежденностью в том, что женщины не умеют читать. Поймав веселый подбадривающий взгляд Ф'лара, Лесса властно протянула руку и приняла свиток.
      – Королева уже спит, – предупредил Ф'лар, и, коснувшись ладонью плеча посланца, подтолкнул его к коридору, ведущему в комнату Совета. Ловкий ход, подумала Лесса. Он дал Тилареку возможность наглядеться на Рамоту. На обратном пути руатец станет рассказывать о необычайной величине и превосходном состоянии молодой королевы, и каждый раз его история будет обрастать все новыми подробностями. Несомненно, Тиларек не обойдет вниманием и Госпожу Вейра.
      Лесса подождала, пока Ф'лар предложит посланцу вино, затем развернула свиток из тонкой кожи. Радость захлестнула ее – наконец-то она узнает новости из Руата! Она разобрала первые строки, написанные Лайтолом:
      "Ребенок растет крепким и здоровым…"
      Дальше! Ее не особенно интересовало здоровье младенца.
      "Холд очищен от зелени – от вершин скал до стен мастерских. Урожай был очень богатый, преумножаются стада. Посылаю десятину, что причитается от холда Руат. Пусть процветает Вейр, защищающий нас". Лесса тихонько фыркнула. Да, Руат знает свой долг. Три других холда, отдавших положенную десятину, не прислали и строчки полагающегося приветствия. Далее послание Лайтола звучало тревожно:
      "Весть для осторожных и умудренных. После смерти Фэкса во главе недовольных стал Телгар. Мерон, правитель Набола, тоже очень силен. Я думаю, он стремится стать первым, и в Телгаре его опасаются. С тех пор, как я говорил с бронзовым всадником Ф'ларом, раздор среди правителей холдов стал еще сильнее. Вейр должен быть настороже. Если Руат может послужить вам, пришлите слово".
      Прочитав последнюю фразу, Лесса нахмурилась. Сообщение Лайтола подтвердило ее опасения, что лишь некоторые холды готовы оказать Вейру какую-либо помощь. Она подняла голову.
      – …и над нами смеялись, мой господин, – продолжил Тиларек, промочив горло добрым глотком вина из Нижних Пещер Вейра, – когда мы делали то, что велит долг и законы. Но забавно – чем ближе мы подходили к хребту Бенден, тем меньше насмешек слышали. – Он снова глотнул из кубка и задумчиво покачал головой. – Порой трудно принимать всерьез вещи, о которых знаешь лишь понаслышке. Разве можно рубить себе руку, которой держишь меч? – Он энергично взмахнул правой рукой, словно сжимал в ней тяжелый клинок. – Без руки я не смогу защитить себя в бою… Странно все это… – Тиларек опять покачал головой. – Некоторые люди, мой господин, искренне верят болтовне разных крикунов… Другие верят потому, что боятся не верить…
      Тиларек посмотрел на свою большую ладонь и резко стиснул пальцы в кулак, затем снова повернул ж Ф'лару раскрасневшееся лицо:
      – Отец мой был воин, и сам я воин, и мне не пристало молча сносить насмешки ремесленников и простых фермеров. Нам, правда, велели держать мечи в ножнах – мы так и поступали. И говорили с людьми спокойно. – Он криво усмехнулся и отвел глаза в сторону. – Правители холдов вооружили всех своих людей… с тех пор, как в последнем Поиске…
      Тиларек неожиданно замолк и уставился на свой кубок. "Интересно, что он хотел сказать", – подумала Лесса. Губы руатца твердо сжались; потом он промолвил почти угрожающе:
      – Кому-то придется туго, когда Нити вновь упадут на зелень, что выросла у его порога…
      Ф'лар, любезно улыбаясь, вновь наполнил кубок посланца и принялся небрежно расспрашивать об урожае в холдах, которые тот посетил по пути к Бендену.
      – Превосходный – обильный и полновесный, – заверил Тиларек. От волнения и вина его речь стала менее внятной. – Старики говорят, урожай этого Оборота – самый богатый на их памяти. Виноградники в Кроме дали вот такие грозди! – Огромные ладони посланца описали большой круг, и слушатели, чтобы не обмануть ожиданий рассказчика, восхищенно подняли брови. – И я никогда не видел, чтобы колосья телгарской пшеницы были такие налитые и тяжелые. Никогда.
      – Перн процветает, – сухо заметил Ф'лар.
      – Прошу извинить меня. – Тиларек взял с подноса сморщенный плод. – На дорогах, по которым в холды свозят урожай, валяются плоды лучше, чем этот. – Он в два приема покончил с плодом и вытер пальцы об одежду. Затем, внезапно сообразив, что он сказал, торопливо добавил: – Но холд Руат послал вам все лучшее. Самые лучшие плоды, как и положено. Никаких падальцев – будьте уверены!
      – Приятно, что Руат хранит верность Вейру, и к тому же подтверждает ее доброй десятиной, – успокоил посланца Ф'лар. – В хорошем ли состоянии дороги?
      – О, да. Но с погодой творятся странные вещи. Холодно, потом вдруг тепло – словно мир забыл, какое время года. Снега нет, дождей мало. Но ветер! Вы не поверите! Говорят, на побережье сильные наводнения. – Посланец округлил глаза, а затем, склонившись к слушателям, многозначительно добавил: – Говорят, что дымящаяся гора Исты, которая появляется, а потом… пфф – вдруг исчезает… появилась снова.
      Ф'лар выглядел спокойным, но Лесса заметила, как заблестели его глаза. Слова Тиларека походили на строфы баллад, которые Р'гул заставлял ее заучивать. И смысл их был столь же темен.
      – Ты должен на несколько дней остаться и вместе со своими людьми хорошенько отдохнуть. Дорога неблизкая, – громко сказал Ф'лар, провожая Тиларека к выходу. Они прошли в пещеру, где дремала Рамота.
      – О, благодарю! Это большая честь для меня – ведь в Вейр можно попасть только раз-другой за всю жизнь, – рассеянно ответил Тиларек. Он не мог оторвать взгляд от сияющего дракона, а на выходе из пещеры замедлил шаги и вытянул шею, лишь бы подольше насладиться сказочным зрелищем. Затем он восхищенно проговорил: – Никогда бы не подумал, что королевы вырастают такими огромными!
      – Она уже сейчас гораздо крупнее и сильней, чем Неморта, – заметил Ф'лар, перепоручая руатца подростку, который должен был проводить гостя в отведенные ему покои.
      – Прочти, – Лесса протянула свиток бронзовому всаднику. В просторной комнате Совета они были одни.
      Ф'лар пробежал письмо, потом, опершись локтями о край большого каменного стола, кивнул головой:
      – Я и не ожидал ничего иного.
      – Ну, и..? – Лесса уставилась на него, глаза ее возбужденно сверкали.
      – Время покажет, – невозмутимо ответил Ф'лар, рассматривая сочный плод.
      – Тиларек дал понять, что некоторые холды не разделяют мятежных настроений правителей, – заметила Лесса.
      Ф'лар фыркнул.
      – Тиларек говорит то, что приятно его слушателям, – передразнил он речь руатца.
      Неожиданно в дверях появился Ф'нор:
      – Тебе будет полезно узнать, – заявил он прямо с порога, – что далеко не все люди Тиларека разделяют его убеждения. В конвое немало недовольных. – Ф'нор учтиво, хотя и слегка рассеянно, поклонился Лессе. – Они считают, что Руат бедствовал слишком долго, чтобы отдавать Вейру такую большую долю в первый же урожайный Оборот. И, должен сказать, мне кажется, что Лайтол проявил, пожалуй, излишнюю щедрость. Какое-то время, конечно, мы будем хорошо питаться…
      Ф'лар бросил брату пергаментный свиток.
      – Как будто мы этого не знаем, – быстро просмотрев послание, пробормотал коричневый всадник.
      – Но если вам все известно, что же вы намерены делать? Уважение к Вейру упало так низко, что скоро наступит день, когда нам нечего будет есть! – Лесса швырнула эту фразу, словно камень из пращи, и с удовольствием заметила, что попала в цель. Слова будто обожгли братьев – они резко повернулись к ней с искаженными яростью лицами. Это длилось мгновение. Затем Ф'лар улыбнулся. Ф'нор тоже скривил губы в ухмылке.
      – Так что же? – потребовала ответа Лесса.
      – Р'гулу и С'лелу, наверное, придется поголодать, – уже спокойно сказал Ф'нор и пожал плечами.
      – Ну, а вам?..
      Ф'лар повторил жест брата и, поднявшись, отвесил Лессе церемонный поклон:
      – Так как королева уже крепко спит, прошу у Госпожи Вейра разрешения удалиться.
      – Убирайтесь вон! – с яростью крикнула Лесса.
      Братья повернулись к выходу, усмехнувшись друг другу, словно заговорщики, и в этот момент в комнату ворвался Р'гул. По пятам за ним поспевали С'лел, Д'нол, Т'бор и К'нет.
      – Что я слышу?! – Р'гул был разъярен. – Со всего Плоскогорья только Руат доставил десятину?
      – К сожалению, именно так, – спокойно подтвердил Ф'лар, протягивая свиток Предводителю Вейра.
      Р'гул, хмурясь и шевеля губами, прочитал послание. Затем с отвращением швырнул его С'лелу. Тот развернул письмо и начал читать. Остальные, заглядывая через плечо, столпились за его спиной.
      – Весь прошлый Оборот мы кормили Вейр на десятину от трех холдов, – надменно провозгласил Р'гул.
      – В прошлый Оборот в Нижних Пещерах оставались кое-какие запасы, – вставила Лесса – Но Манора сообщила мне, что теперь они израсходованы.
      – Руат оказался очень щедрым, – быстро возразил Ф'лар. – Полагаю, теперь у нас ни в чем не будет недостатка.