Когда настанет день Судьбы, кто знает?
      Пройдет зима, и снег в горах растает,
      Дни теплые в пучине моря канут
      И осень месяцы уныло отсчитает…
      Когда настанет день Судьбы, кто знает?
      Хранитель бронзовый небес,
      С ним – спутница златая,
      Взмывайте к солнцу высоко,
      Тела переплетая.
      Вершите таинство любви,
      Мощь Перна умножая…
      В небе – блеск серебра.
      Зреет быстро семя.
      Перн опаляет жара.
      Стрелой пролетает время.
      – Не понимаю, зачем ты велел Ф'нору привезти из Исты эту рухлядь, – раздраженно воскликнула Лесса. – Здесь же нет ничего, кроме скучных записей о количестве мер зерна, израсходованного на выпечку хлеба за день.
      Ф'лар оторвался от старой летописи и посмотрел на нее. Затем, глубоко вздохнув, откинулся в кресле и потянулся так, что захрустели кости.
      – А я-то думала, – уныло сказала Лесса, – что священные хроники – кладезь человеческой мудрости, вершина знаний о драконах. Во всяком случае, меня учили в это верить, – ядовито добавила она.
      – Правильно, – усмехнулся Ф'лар. – Только нужные знания нам предстоит откопать.
      Лесса сморщила нос.
      – Фу… Они пахнут так, словно кожа выделана в наши времена… полсотни Оборотов назад… Думаю, лучше всего закопать их поглубже и никогда не доставать.
      – А это еще один вопрос, который я надеюсь выяснить.. старый метод предохранения пергамента от тления.
      – Глупо использовать пергамент для записей. Должно же быть что-то получше… Мы становимся, мой дорогой Предводитель Вейра… слишком привязанными к кожам и шкурам.
      Ф'лар расхохотался, но девушка смотрела на него серьезно. Вдруг она вскочила, озаренная новой идеей.
      – Знаешь, ты ничего тут не найдешь. Ты зря тратишь время. Я ведь догадываюсь, что ты хочешь найти… но этого в записях просто нет!
      – Пожалуйста, объясни.
      – Лучше смириться с неприятной правдой!
      – С какой же?
      Она отмахнулась от его вопроса и возбужденно продолжала:
      – Мы оба решили, что Алая Звезда предвещает угрозу и вскоре появятся Нити. Но на чем держится такое предположение? На нашем тщеславии и жажде власти! Потом мы отправились в более ранние времена, в самые критические моменты твоей жизни и моей… и невольно убедили в этом самих себя. Ты, например, внушил подростку Ф'лару, что ему судьбой назначено стать Предводителем Вейра, – в словах Лессы прозвучала явная насмешка. – Возможно, – после паузы продолжала она, – наш осторожный Р'гул прав в своих сомнениях, и никаких Нитей больше не существует. Вот почему драконов осталось так мало.. они просто чувствуют, что больше не нужны Перну. Как и мы – они пережиток древности… паразиты. Ф'лар не мог сказать, сколько времени длилось молчание, пока он собирался с мыслями и размышлял над ответом.
      – Все возможно, Госпожа Вейра, – раздался, наконец, его спокойный голос. – Даже то, что маленькая, напуганная до смерти девочка сумела составить план мести убийце, уничтожившему ее семью, и в конце концов осуществить такой план. Хотя надежды на это не было никакой…
      Лесса, пораженная его словами, невольно подалась вперед.
      – Мне хотелось бы верить, – твердо продолжал всадник, – что в жизни есть более важные вещи, чем выращивание драконов и участие в весенних играх. Мне этого мало. И я заставил других взглянуть дальше… дальше сегодняшнего дня, сиюминутных интересов и мелких проблем. Я дал людям цель, дело. Надеюсь, это пошло им на пользу – и всадникам, и жителям холдов. Ф'лар положил ладонь на кипу громоздившихся на столе старых пергаментов. Лицо его было спокойно и задумчиво.
      – Я не ищу в летописях оправдания своим действиям. Мне нужны факты. Там написано, что были длинные Интервалы, во время которых Вейры приходили в упадок… что Алая Звезда подойдет близко и Перну и сбросит Нити, если в день зимнего солнцестояния ее будет видно сквозь отверстие в Глаз-камне… Эти факты – наше древнее знание, и я верю в них… верю, что Перн действительно в опасности. Это моя уверенность.. моя, а не того юнца, которым я был пятнадцать Оборотов назад. Я, Ф'лар, бронзовый всадник, Предводитель Вейра, уверен в этом!
      Он почувствовал, что Лесса еще сомневается, но мало-помалу его доводы начинают убеждать Повелительницу Вейра.
      – Однажды ты поверила мне, – мягко произнес он, – когда я пообещал, что ты станешь Госпожой Вейра. Ты поверила – и теперь… – он жестом обвел зал летописей.
      На губах Лессы мелькнула слабая улыбка.
      – Я пошла за тобой потому, что не знала, как жить дальше… не знала, что мне делать после того, как я увижу Фэкса, лежащего мертвым у моих ног. Быть госпожой Вейра – прекрасно. Но этого мало. Потому-то я и стала учиться летать.
      Ф'лар отодвинул в сторону толстую летопись и, облокотившись о стол, подался к девушке. Глаза его сверкнули.
      – Верь мне, Лесса, – пока действительность не подтвердила моих опасений, я могу взывать только к вере. Я понимаю твои сомнения, и в них нет ничего плохого. Сомнения иногда ведут к еще большей вере. Подожди до весны. И если до тех пор не упадут Нити… – Он пожал плечами.
      Лесса долго смотрела на всадника, потом, в знак согласия, медленно склонила голову. Ф'лар постарался скрыть вздох облегчения. Лесса была безжалостным противником. Но она могла стать и мудрым союзником.
      – А теперь вернемся к нашим скучным записям. – Он улыбнулся девушке. – Они, знаешь ли, многое говорят мне – о месте, времени и длительности атак Нитей.
      – Но ты же искал записи о сроках, когда начнется их падение…
      – Во всяком случае, это произойдет не сейчас. Когда стоит такой холод, Нити становятся ломкими и превращаются в пыль, которую разносит ветер. Пыль безвредна. Однако в теплом воздухе они жизнеспособны и смертельно опасны. Посмотри. – Ф'лар, сжав кулаки, развел их в стороны. – Моя правая рука – Алая Звезда, левая – Перн. Алая Звезда вращается не как Перн – в обратную сторону и значительно быстрее… – Покрутив кулаком, он приподнял его, изображая движение планеты.
      – Откуда ты это знаешь?
      – Из схемы, вырубленной на скалах Форт Вейра. Вспомни, Форт – самый первый Вейр.
      Лесса кивнула.
      – Итак, Звезда проходит около Перна, и Нити срываются вниз волнами, которые длятся шесть часов и следуют друг за другом через четырнадцать часов. – Атаки продолжаются по шесть часов?
      – Да, – кивнул Ф'лар, – когда Алая Звезда ближе всего к нам.
      Он порылся в пергаментах, и какой-то предмет с металлическим звоном упал со стола на каменный пол.
      Лесса с любопытством потянулась за ним и увидела, что это – тонкая блестящая пластинка.
      – Что это? – Она провела пальцем по четкому рисунку на одной стороне пластины.
      – Не знаю. Ф'нор привез это из Форта. Пластинка была прибита к крышке сундука с летописями. Ф'нор подумал, что на ней может оказаться что-то важное, и прихватил с собой. Он сказал, что такая же пластинка врезана в каменную стену под изображением Алой Звезды.
      Лесса некоторое время вертела пластинку в руках, пытаясь разобрать древние письмена.
      – Начало тут вполне понятное: "Отец отца матери, который навечно отбыл в Промежуток, сказал, что знает ключ к тайне. Мысль явилась к нему в час сьесты – и он произнес то, что произнес: АРРЕНИУС? ЭВРИКА! МИКОРИЗА…" Да тут – полная бессмыслица, – фыркнула Лесса. – Сьеста и эти три последних слова… таких ведь нет в перинитском языке!
      – Я думал над этим текстом, – сказал Ф'лар и посмотрел на пластинку, словно пытался еще раз убедиться в правильности своих выводов. – Навечно отбыть в Промежуток – значит, умереть, так? Люди не улетают туда навсегда по своей воле. Значит, перед нами предсмертные слова, послушно записанные правнуком… который, к тому же, плохо владел стилом. Написать "в час сьесты" вместо "в час смерти"… – Он снисходительно улыбнулся. – Что касается остальной части надписи, которая идет после этой нелепицы, то она, как всякий предсмертный бред, раскрывает тайны, нам хорошо известные. Читай дальше.
      – "Извергающие пламя огненные ящерицы способны уничтожать споры. Итак – quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать!" Что это? – Трудно сказать. Возможно, наивная радость древнего человека, впервые открывшего для себя способности драконов. Но он даже не знает названия для Нитей. – Ф'лар пожал плечами.
      Лесса внимательно рассматривала пластинку. Блестящий гладкий металл, если бы его не покрывали строки текста и нанесенные ниже рисунки, вполне мог заменить зеркало. Смочив кончик пальца, она попыталась стереть надпись. Однако буквы оставались четкими.
      – Возможно, они были наивными, но их способ записи превосходит все, что я видела. Текст отлично сохранился, – пробормотала девушка.
      – Отлично сохранившийся бред, – прокомментировал Ф'лар, возвращаясь к своим пергаментам.
      – Может быть, это отрывки старой баллады, – предположила Лесса и, отложив пластинку, вздохнула. – Тут еще какой-то рисунок… непонятный и не очень четкий.
      Ф'лар расстелил на столе карту, изображавшую северный континент Перна, исчерканный горизонтальными стрелками.
      – Посмотри, – сказал он, – здесь нанесены направления атак, а на этой карте, – он вытащил второй лист, на котором континент пересекали вертикальные линии, – нарисованы часовые пояса. Ты можешь убедиться, что только определенные районы Перна подвергаются нападениям с четырнадцатичасовым перерывом. На основе этой схемы были размещены Вейры.
      – Шесть Вейров, – пробормотала Лесса, – две-три тысячи драконов…
      – Я знаю, – подтвердил Ф'лар бесстрастно. – И любой из Вейров мог отбить самую свирепую атаку. Но это не значит, что нам не справиться без двух тысяч зверей. Имея эти графики, мы сможем продержаться, пока не повзрослеют первые выводки Рамоты.
      Лесса недоуменно взглянула на него.
      – Не слишком ли ты рассчитываешь на ее возможности?
      – Я больше рассчитываю на факты, которые нашел в этих летописях! – нетерпеливо отмахнулся Ф'лар, – Речь, разумеется, не о количестве мер зерна, пошедшего на выпечку хлеба. Тут есть и другое. Время, когда Крылья вылетали на патрулирование, длительность полетов, количество раненых всадников… Скорость размножения животных в период Прохождения, который длится почти пятьдесят Оборотов, и темпы их воспроизводства в Интервалах… Да, здесь все сказано. Из того, что я вычитал, – всадник с силой хлопнул ладонью по стопке пыльных пергаментов, – следует, что Неморта в течение последних десяти Оборотов должна была спариваться в два раза чаще. И даже если бы она приносила каждый раз свою дюжину яиц, к настоящему времени мы имели бы на двести сорок животных больше… Однако Госпожой Вейра у нас была Йора, а Предводителем – Р'гул, и за время долгого Интервала мы впали в немилость у всей планеты… – Ф'лар сделал паузу, затем махнул в сторону коридора, что вел в королевский вейр. – Но теперь есть Рамота – и она принесет не какую-нибудь жалкую дюжину, она отложит Золотое Яйцо, попомни мои слова! Она будет часто подниматься в брачный полет и давать обильное потомство. Когда Алая Звезда подойдет к нам так близко, что с нее хлынет поток Нитей, мы будем готовы!
      Лесса уставилась на всадника, ее глаза недоверчиво сузились.
      – Благодаря Рамоте?
      – Рамоте и королевам из ее выводков. Не веришь? Тогда прочитай в летописях о Фарант, приносившей по шестьдесят яиц за раз, и среди них – несколько королевских!
      Изумленная Лесса медленно покачала головой.
      – Вспомни: "В небе блеск серебра, зреет быстро семя, Перн опаляет жара, стрелой пролетает время", – нараспев продекламировал Ф'лар.
      – Но до кладки еще много недель, а потом яйца должны созреть.
      – Ты навещала в последние дни площадку рождений? Советую надеть сапоги. Сквозь подошву сандалий песок обожжет тебе ноги.
      Всадник откинулся в кресло, забавляясь ее озадаченным видом. Лесса покачала головой.
      – Но тебе еще нужно провести Запечатление и подождать, пока подрастут всадники…
      – А как ты думаешь, почему я стараюсь найти мальчиков постарше? Драконы взрослеют намного раньше своих всадников. – Но ты нарушаешь традиции…
      Ф'лар, играя стилом, прищурил глаза.
      – Эти традиции возникли много поколений назад… Но приходит время, когда человек становится слишком привержен к традициям, слишком – как ты сказала? – слишком привязан к шкурам. Да, древние законы велят использовать детей Вейра – потому, что это удобнее. Способности к общению с драконами усиливаются, если отец и мать выросли в Вейре. Но не всегда воспитанник Вейра – лучший. Ты, например…
      – В жилах властителей Руата течет вейрская кровь, – гордо сказала Лесса.
      – Разумеется. Но посмотри на молодого Натона – он вырос в мастерских Набола и все же, как говорил мне Ф'нор, понимает Канта.
      – О, это совсем нетрудно, – перебила Лесса и тут же прикусила язык.
      – Что ты имеешь в виду? – Ф'лар удивленно поднял брови. – Неужели… Его перебил пронзительный трубный рев. Всадник напряженно прислушался, затем улыбнулся и пожал плечами.
      – Опять гоняются за какой-то зеленой…
      – Еще один вопрос, на который твои летописи не дают ответа. Почему только золотой дракон способен к размножению?
      – Ну, во-первых, огненный камень подавляет у самок способность к воспроизводству, – ответил Ф'лар. – Если бы зеленые не жевали камень, они тоже могли бы откладывать яйца. Но их приплод слишком мелкий, а нам нужны крупные животные. А во-вторых, – продолжил всадник с озорной улыбкой, – если бы зеленые могли размножаться, то, учитывая их количество и любвеобильность, мы мигом бы оказались по уши в драконах. К трубному реву первого дракона присоединился другой, затем – третий, четвертый, пока голоса не слились в громоподобный гул, который, казалось, порождали сами скалы Вейра. Удивление на лице Ф'лара сменилось торжеством. Он вскочил и бросился к проходу на карниз.
      – В чем дело? – закричала Лесса, подбирая длинный подол накидки и устремляясь следом за ним. – Что происходит?
      В вейре королевы гул, многократно отраженный от стен, был оглушающим. Лесса увидела, что каменное ложе Рамоты пусто. Рев превращался в вой – высокий, почти на грани слышимости. У Лессы заломило в висках. Обеспокоенная и испуганная, она побежала искать Ф'лара.
      Когда она очутилась на карнизе, вся чаша гудела от шума крыльев драконов, устремившихся к верхнему входу в Пещеру Запечатления. К украшенному аркой нижнему входу сбегались возбужденные, галдящие обитатели Вейра – всадники, женщины, дети. Лесса заметила, как Ф'лар пробирается сквозь толпу, и крикнула, чтобы он подождал ее, но голос ее потонул в наполнявшем пещеру хаосе звуков. Лесса торопливо направилась к лестнице. Она была в ярости: ей пришлось спуститься вниз, к площадке для кормления, а затем снова подняться по каменным ступеням, что вели к коридору в Пещеру Запечатления. Взбираясь по лестнице, Лесса сообразила, что она, Госпожа Вейра, прибудет в пещеру одной из последних. Почему же Рамота не сообщила, что ее время подошло? Неужели она не хотела видеть Лессу в такой момент?
      "Дракон знает, что надо делать", – достигла ее сознания спокойная мысль Рамоты. "Ты могла хотя бы сказать мне!" – чуть не крикнула Лесса; она чувствовала себя обиженной. Ф'лар рассказывает ей сказки о легендарных королевах древности и их огромном потомстве – а в это время ее Рамота откладывает первое яйцо!
      Тут Лесса вспомнила замечание Ф'лара о песчаной площадке в Пещере Запечатления. Она вступила в огромный каменный зал и сквозь подошвы сандалий сразу же почувствовала жар. Люди, переминаясь с ноги на ногу, широким полукругом толпились в дальнем конце пещеры. Лесса испугалась, что она вообще ничего не увидит – шеренги рослых всадников отгораживали от нее Рамоту.
      – Пропустите меня! – громко закричала она, колотя маленькими кулачками в широкие спины мужчин.
      Всадники расступились, и Лесса добралась, наконец, до площадки рождений. Сердитая и взъерошенная, она даже не смотрела по сторонам. Горячий песок заставлял торопливо переступать, и Лессе казалось, что в такой важный момент она выглядит ужасно нелепо.
      Внезапно, пораженная, Лесса забыла про горячий песок и остановилась, как вкопанная: Рамота – милая, чудесная Рамота – лежала на площадке, свернувшись золотистым кольцом вокруг блестящих яиц.
      Она выглядела довольной и, одновременно, встревоженной. Ее огромное крыло непрерывно двигалось, то открывая, то снова прикрывая яйца, так, что их было трудно сосчитать.
      "Никто их не тронет, глупышка! Не беспокойся", – передала Лесса. Рамота послушно сложила крылья, шумный вздох, словно порыв ветра, пронесся под сводами каменного зала. Однако ее материнское беспокойство, по-видимому, требовало выхода: вытянув шею, она оглядывала пещеру и время от времени выбрасывала длинный, раздвоенный язык. Среди множества пестрых лиц лежало одно – огромное, сияющее ярким золотом королевское Яйцо!
      Кто-то от избытка чувств схватил Лессу за плечи, горячие губы прижались к ее щеке и, не успела она коснуться земли, как опять попала в чьи-то объятия – как ей показалось, Маноры. Лессу поздравляли, подбрасывали на руках, обнимали, толкали – пока она, измученная этим гамом, суетой и горячим песком, не начала энергично пробираться вперед, к Рамоте.
      Наконец Лесса вырвалась из ликующей толпы. Она перебежала через площадку и, радостная, склонилась над яйцами. У нее перехватило дыхание – скорлупа яиц, казалось, была мягкой! Полные невидимой еще жизни, они еле заметно пульсировали. Лесса могла поклясться, что в день Запечатления Рамоты скорлупа яиц была твердой. Ей хотелось коснуться их, убедиться, что глаза ее не обманывают, но она не осмеливалась.
      "Можешь потрогать", – снисходительно разрешила Рамота и ласково коснулась языком плеча девушки.
      На ощупь яйцо действительно было мягким и, опасаясь его повредить, Лесса отдернула руку.
      "От тепла они скоро затвердеют", – сообщила Рамота.
      – Я так горжусь тобой, – полушепотом выдохнула Лесса и, восхищенно вглядываясь в огромные, сияющие глаза своей подруги, добавила: – Ты самая замечательная из всех королев! Ты сможешь опять населить драконами пустые Вейры – я уверена!
      Рамота царственно склонила голову, затем, изогнув гибкую шею, удовлетворенно оглядела свои сокровища. Вдруг она громко зашипела, приподнялась, захлопала крыльями, и к сверкающей груде добавилось еще одно яйцо.
      Песок жег ноги, и обитатели Вейра, выразив почтение королеве, начали расходиться. Рамоте требовалось несколько дней, чтобы закончить кладку, и ждать не было смысла, Рядом с золотым уже лежали семь яиц, что предвещало солидный итог. Пока всадники заключали пари, Рамота отложила девятое пестрое яйцо.
      – Как я и предполагал, королевское Яйцо! – услышала Лесса над ухом голос Ф'лара. – Готов спорить, что будет не меньше десятка бронзовых! Лесса заглянула в сверкающие торжеством глаза всадника. Сейчас ее наполнял такой же восторг. Она повернула голову и увидела Мнемента, гордо восседавшего на скальном уступе. Почти машинально Лесса накрыла своей ладонью большую руку Ф'лара.
      – Я верю в тебя, верю, – шепнула девушка.
      – Только теперь? – насмешливо спросил Ф'лар, но глаза его вспыхнули, и широкая мальчишеская улыбка расплылась на лице.

      Всадник, истину ищи,
      Не сворачивая вспять.
      С каждым новым Оборотом
      Новое стремись познать.
      В течение последующих нескольких месяцев распоряжения Ф'лара вызывали среди обитателей Вейра бесконечные споры и кривотолки. Однако Лессе эти распоряжения казались логичным продолжением их разговора, состоявшегося в тот день, когда Рамота начала кладку. Королева принесла сорок одно яйцо.
      Ф'лар ломал старые порядки – и это было не по душе многим, не только консервативному Р'гулу.
      Лесса, питавшая стойкое отвращение к избитым истинам, неизменно поддерживала нового Предводителя. По мере того, как его предсказания сбывались одно за другим, она все больше верила Ф'лару. Теперь Лесса знала, что в основе этих предсказаний лежат не смутные предчувствия – ее отношение к подобным вещам изменилось после памятного полета в Руат, – а знание древней истории.
      Как только скорлупа яиц затвердела, Ф'лар привел будущих всадников на площадку рождений. Очень немногие из этих шестидесяти с лишним ребят были воспитаны в Вейре. Большинству из них было по пятнадцать-шестнадцать Оборотов. Подросткам следовало привыкнуть к виду яиц и к мысли, что скоро из-под их скорлупы появятся на свет молодые драконы, жаждущие обрести друга. Раньше, согласно обычаю, мальчики впервые видели яйца в день Запечатления. Взволнованные и слишком перепуганные, они часто получали ранения лишь из-за того, что не могли вовремя уступить дорогу неуклюжим новорожденным.
      На Лессу же была возложена особая задача. Ей удалось уговорить Рамоту, чтобы та подпускала Килару к драгоценному Золотому Яйцу. Что касается самой Килары, то ее не пришлось долго упрашивать. Отняв своего сына от груди, она часами пропадала в Пещере Запечатления вместе с Лессой. Несмотря на привязанность, которую молодая женщина питала к Т'бору, ей явно доставляло удовольствие общество Ф'лара. Поэтому в отношении Килары Лесса полностью поддерживала планы Предводителя Вейра. Если Запечатление пройдет успешно, соперница перейдет вместе с молодой королевой в Форт Вейр.
      Поиски будущих всадников, что велись по указанию Ф'лара во всех холдах, нередко вызывали недовольство местных жителей. Незадолго перед обрядом Запечатления, Лайтол, управляющий Руата, прислал еще одно письмо.
      – Кажется, ему доставляет удовольствие сообщать плохие новости, – сказала Лесса, когда Ф'лар вручил ей пергамент с посланием.
      – Он мрачный человек, – согласился Ф'нор, с которым Лайтол и отправил это письмо. – Жаль малыша, ему приходится расти под присмотром такого законченного пессимиста!
      Лесса хмуро взглянула на коричневого всадника. Ей по-прежнему было неприятно любое упоминание о сыне Геммы, который владел теперь ее родовым холдом. Но все же… все же… Она чувствовала себя отчасти виновной в смерти его матери, и кому же тогда, как не ему, Джексому, править в Руате? Кроме того, одновременно владеть холдом и оставаться Госпожой Вейра она не могла.
      – Думаю, нам следует поблагодарить Лайтола за предостережение, – сказал Ф'лар. – Я подозревал, что Мерон еще доставит нам массу неприятностей.
      – У него алчный глаз, как у Фэкса, – заметила Лесса.
      – С алчным глазом или без, – ответил Ф'лар, – но он опасен. Я не могу позволить ему распространять лживые слухи – что мы, якобы, забираем в Бенден юношей благородного происхождения специально, чтобы ослабить древние роды.
      Ф'нор фыркнул.
      – Среди них гораздо больше сыновей ремесленников, чем отпрысков благородных семейств!
      – Он постоянно болтает о том, что Нити никогда не появятся, – сказала Лесса, раздраженно швырнув пергамент на стол.
      – Появятся – в свое время, – спокойно произнес Ф'лар. – Благодаря холодной погоде мы получили отсрочку. Вот если они не появятся весной, тогда будут причины для беспокойства. А пока… – Он пожал плечами и, на мгновение задумавшись, сказал: – Однако, мы можем кое-что предпринять, чтобы заткнуть рот Мерону…
      Когда приблизился срок Запечатления, Ф'лар нарушил еще одну традицию, разослав всадников за отцами тех юношей, которым в скором времени предстояло пройти обряд.
      Громадная пещера едва вместила зрителей. Гости и жители Вейра расселись на каменных скамьях, амфитеатром поднимавшихся над горячим песком арены. Лесса заметила, что на этот раз подростки, как будто, не испытывали страха. Конечно, все были взволнованы, но смертельного ужаса не было и в помине. Когда молодые драконы неуклюже заковыляли по площадке, Лессе почудилась в их движениях странная целенаправленность – словно подлинное Запечатление уже состоялось прежде. Юноши либо отходили в сторону, либо с готовностью выступали вперед, когда удовлетворенно урчащий новорожденный делал свой выбор. Обряд прошел быстро и без единого несчастного случая. Вскоре торжественная процессия из спотыкающихся молодых драконов и охваченных гордостью юных всадников потянулась с площадки рождений к помещениям молодняка. Затем из своей скорлупы выбралась королева и под одобрительный свист драконов безошибочно двинулась к Киларе.
      – Все закончилось как-то слишком быстро, – разочарованно сказала Лесса вечером Ф'лару.
      Он довольно рассмеялся, пользуясь редкой возможностью отдохнуть после напряженного дня. Все прошло так, как было запланировано. Людей из холдов уже развезли по домам. Гости были восхищены – как честью, оказанной им Вейром и его Предводителем, так и самим зрелищем Запечатления.
      – Потому что на этот раз все проходило под твоим присмотром, – ответил Ф'лар, пытаясь уложить на место прядь пышных волос, упавшую на ее лицо. Он вновь засмеялся. – А ты заметила, что Натон…
      – Н'тон, – поправила она.
      – Да, Н'тон – получил бронзового!
      – Как ты и предсказывал, – кивнула Лесса.
      – А Килара со своей Придитой станет теперь Повелительницей Вейра… Приложив героические усилия, Лесса заставила себя пропустить его слова мимо ушей.
      – Интересно, кто из бронзовых догонит новую королеву, – продолжал рассуждать всадник.
      – Будем надеяться, что Орт Т'бора, – сдерживая гнев, сухо сказала Лесса.
      Его ответ был таким, каким и следовало быть ответу благоразумного мужчины в подобной ситуации.

      Черную пыль ветер несет,
      Бросая на снег и льды
      Мертвую пыль холодных пустот
      С бесплодной Алой Звезды.
      Лесса проснулась внезапно. В глазах у нее стоял туман, голова болела, во рту пересохло, Она безуспешно попыталась восстановить череду кошмарных видений, стремительно улетучивающихся из памяти. Отбросив со лба прядь волос, она с удивлением ощутила на лице холодную испарину.
      – Ф'лар, – неуверенно позвала она. Наверное, он уже встал.
      – Ф'лар! – крикнула она громче.
      "Сейчас идет", – сообщил Мнемент. Лесса почувствовала, как дракон садится на карниз. Она коснулась сонного сознания Рамоты – королеву тоже беспокоили неясные, путаные кошмары. Рамота на мгновение проснулась, но тут же опять провалилась в тревожный сон.
      Обеспокоенная своими смутными страхами, Лесса встала и, впервые пожертвовав утренним купанием, оделась. Крикнув в шахту подъемника, чтобы прислали завтрак, она принялась заплетать волосы.
      Поднос на подъемнике и вошедший Ф'лар появились одновременно. Оглянувшись через плечо, всадник посмотрел на Рамоту.
      – Что с ней?
      – Отголоски моего кошмара… я проснулась в холодном поту.
      – Когда я уходил рассылать патрули, ты спала спокойно. – Ф'лар недоуменно пожал плечами. Потом его лицо оживилось. – Знаешь, молодые драконы растут так быстро, что некоторые уже могут летать. Они только едят да спят, а от этого…
      – Как раз и растут драконы, – закончила Лесса, задумчиво глотая горячий, дымящийся кла. – А обучать их ты будешь очень осторожно, не так ли?
      – Имеешь в виду тот случай… с полетом в прошлое? – Ф'лар усмехнулся. – Да уж, конечно, постараюсь, чтобы такое не повторилось. Мне совсем не хочется, чтобы всадники от скуки прыгали туда-сюда во времени. – Он смерил ее пристальным взглядом.
      – Ну, я была не виновата в том, что никто не научил меня летать раньше, – бросила Лесса. – С другой стороны, если бы меня учили как положено, с самого дня Запечатления, мы никогда бы не узнали об этой возможности.
      – Верно, – согласился он.
      – Но я думаю, что сделанное однажды всегда кто-то может повторить… может быть, уже повторил.
      Ф'лар отхлебнул и сморщился – горячий кла обжег губы.
      – Не представляю, как уследить за этим. – Он нахмурился. – Смешно думать, что мы оказались первыми… в конце концов, речь идет о способности, присущей драконам издавна, – иначе мы не попали бы в прошлое…
      Лесса вздохнула и, подперев подбородок кулачком, уставилась в свою кружку. Казалось, она хочет что-то добавить, но не решается.
      – Ну, что же ты, – улыбнулся Ф'лар.
      – Знаешь… – медленно произнесла Лесса, – наша уверенность в том, что Нити упадут на Перн, может быть связана с полетом в прошлое… в те времена, когда Нити действительно падали… Один из нас мог… – Она растерянно посмотрела на Ф'лара. – Наверно, я говорю глупости?
      – Милая моя девочка, теперь нам надо обдумывать каждую новую мысль… каждую случайную деталь – даже твой беспокойный сон, который, мне кажется, вызван лишним стаканом вина, выпитым за ужином… Мы должны предчувствовать опасность… и не пропустить ее.
      – Мне не дает покоя мысль, что способность летать в Промежутке между временами… имеет какое-то особое значение, – задумчиво сказала Лесса.
      – Вот это, возможно, и есть настоящее предчувствие, дорогая моя Госпожа Вейра.
      – Почему?
      – Не почему, – загадочно поправил Ф'лар, – а когда.
      Что-то смутно зашевелилось в его голове, в глубине его сознания. Он пытался нащупать, уловить это ощущение… еще немного – и ему удастся…
      Но мысль Мнемента прервала его размышления. Бронзовый сообщил о прибытии Ф'нора.
      – Что с тобой? – спросил Ф'лар брата, когда тот, кашляя и отплевываясь, перешагнул порог королевского вейра.
      – Пыль, – коротко ответил коричневый всадник, хлопая себя по рукавам и груди кожаными перчатками. – Облака пыли в воздухе. Но Нитей нет, – добавил он, отряхивая штаны. Облачко тонкой черной пыли медленно оседало на пол.
      Внезапно Ф'лар почувствовал, как помимо воли напряглись все его мышцы. Прищурившись, он следил за клубящейся в воздухе пылью, потом перевел взгляд на лицо Ф'нора и требовательно спросил, кивнув в сторону темного облачка:
      – Где это ты так запылился?
      – Над Тиллеком, – удивленно ответил Ф'нор. – Пыльные бури прошли по всему северу. Но я пришел, чтобы… – Он осекся, почувствовав непривычную взволнованность Ф'лара.
      – Да что там такое, с этой пылью? – Коричневый всадник смотрел на брата с недоумением.
      Ф'лар повернулся и бросился к лестнице, ведущей в зал летописей. Его сапоги гулко загрохотали по каменному полу. Лесса и Ф'нор, встревоженные, кинулись следом.