- Вы в этом уверены? - флегматично спросила Мармион. - Мэтт, дорогой, мне иногда кажется, что мы уж слишком цивилизованны. Мы утратили связь с простыми людьми...
      - И слава богу! - воскликнул Мэттью.
      - ., что позволяло нам оценить по достоинству борьбу с суровым климатом и природными условиями. А мне действительно нравится то, что среди всего этого снега и грязи они уже разбивают сады!
      - Сады? - фыркнул Мэттью. - Даже для того, чтобы прокормить этих бездельников, нужно кое-что побольше, чем эти жалкие клочки земли! Не может ведь Интергал продолжать поддерживать их дорогостоящими поставками.
      Мармион просительно подняла руку:
      - Я вовсе не думаю, что на Сурс поставляется пища, Мэттью. Пусть кто-нибудь из вас проверит это, - махнула она ассистентам, - потому что у меня странное ощущение, что они уже перешли на самообеспечение.
      - Не в отношении горючего...
      - Горючее - для машин, а не для людей, Мэттью. Вы еще не нашли для меня нужные цифры? - Она казалась по-прежнему спокойной, но что-то в ее голосе заставило одного из сикофантов Мэттью, тощего костлявого парня, быстрее застучать по клавишам.
      - Нет, сэр, мэм, туземцам не поставляются продукты...
      Он тяжело сглотнул; кадык дернулся вверх, потом вниз.
      Мармион вынуждена была отвести взгляд. Бедняга, когда Мэттью будет не в духе, он наверняка припомнит ему это. Остальные молодые люди - Мэттью брал в ассистенты только молодых мужчин, и это кое о чем говорило Мармион, - были достаточно привлекательны и выглядели сильными физически. Мэттью умел извлечь максимум пользы из сопоставлений.
      - Благодарю, дорогой, - проговорила Мармион, обращаясь к тощему парню. Да, назовите мне, пожалуйста, еще раз свое имя.., знаете, память подводит...
      Честно говоря, Мэттью не позаботился представить ей своих ассистентов, хотя она намеренно представила Салли Пойнт-Джефферсон, своего личного секретаря, Милларда Эффиазоса, своего ассистента-исследователя; и Фабера Ника, чье положение в своей "свите" она не стала уточнять. Слишком многие полагали, что крупный мускулистый Фабер с его скромными, почтительными манерами, не слишком умен. И эти "слишком многие" ошибались; в особенности же те, кто полагал, что Фабер был любовником Мармион. Она привыкла брать на работу людей ловких и одаренных во многих областях: это сберегало массу денег и воспитывало в людях верность и уважение.
      - Мое имя Брэддок Макем, мадам, - костлявый парень выговорил эти слова почти шепотом.
      - Благодарю вас, мистер Макем.
      Она улыбнулась. Никакого труда - зато, возможно, она приобретет искреннего союзника в окружении Мэттью.
      - Не пытайтесь очаровывать мой персонал, - сухо проговорил Мэттью, одарив Макема пронизывающим взглядом, отчего кадык снова задергался на шее молодого человека.
      - Я от этого давным-давно отказалась, Мэттью, - бессовестно соврала она. Вы и вправду знаете, как добиться преданности от ваших служащих. Мне бы ваш гений.
      Но тут, поскольку она уже готова была расхохотаться при виде всех этих ошеломленных честных лиц, ей пришлось поспешно перевести взгляд на иллюминатор, за которым проплывал неброский северный пейзаж.
      - О, на реке внезапный ледоход... Боже, там настоящий потоп! Она выходит из берегов и вся бурлит... Здешним жителям явно недостает умения контролировать разливы рек - это" очевидно. Но вы только посмотрите на эти поля, Мэттью! Кто-то там что-то делает с землей.., пашет? Кажется, это так называется? Господи, а как называют тех зверей, которых они привязали к той странной штуковине?
      Теперь уже все собрались с ее стороны "шаттла", чтобы посмотреть на эту архаическую деятельность.
      - Ну, разве это не мило, Мэттью? Они услышали вас.
      Мэттью одарил ее кислым взглядом, плотно сжав губы; фраза "они прекрасно меня слышали" ясно читалась в его глазах.
      За спиной у Мармион раздалось тихое покашливание. Скорее всего это Фабер, подумала она. Хотя он, разумеется, никогда не говорил об этом, она знала, что Фабер презирает Мэттью Лузона. Почти так же, как она сама, или Салли, или Миллард. У Мармион действительно была прекрасно подобранная команда.
      Вскоре "шаттл" оказался вблизи от космобазы и ее забавно раскрашенных построек. Кто же здесь страдает таким отсутствием вкуса, чтобы использовать подобные цвета? - невольно подумала Мармион. Возможно, краска всех тех цветов, которые отвергали другие клиенты Интергала, заканчивала свой путь здесь...
      Она не стала высказываться на тему качества взлетно-посадочной полосы, которое немедленно откомментировал Мэттью, хотя качество это явно оставляло желать лучшего: изрытая трещинами и кратерами, кое-где плиты пласткрита топорщились, приподнятые землетрясением... Пока они опускались, Мармион думала о разумной планете, которая сумела использовать свою сейсмическую активность для того, чтобы создать максимум неудобств именно тем, чье пребывание здесь ее не устраивало. Вдумчивый друг и достойный враг - вот кем была бы такая планета.
      А кто сказал, что это не так? Мармион пожала плечами. Она обожала тайны, которых было так мало в высокотехнологичном мире, в котором она жила. Тайны привлекали ее, дразнили любопытство; разрешая их, она тренировала свой ум, полностью используя его резервы. Если это действительно окажется такой огромной и сложной головоломкой, как сулил отчет, это будет просто восхитительно!
      Обстоит ли дело так, как уверяют местные жители, или нет, но все равно за всем этим кроется нечто большее, чем прозаические объяснения, или официальные версии, или заурядные события. И неважно, что "логические" объяснения выглядят убедительно. Неважно, что в них все разложено по полочкам. Мармион была счастлива, что прилетела сюда, а если эта планета действительно окажется разумной сущностью, что ж, она еще более будет рада познакомиться с ней! Она надеялась также, что планета не будет судить о ней по тем, кто ее окружал сейчас.
      Разумеется, едва "шаттл" приземлился на одном из немногих ровных участков летного поля, немедленно появился комитет по встрече. Хотя ковровой дорожки и не было, но пласткритовые плиты явно были отчищены от грязи, которая покрывала все вокруг, а машины глянцевито блестели в солнечном свете.
      Мармион полной грудью вдыхала холодный весенний воздух, пьянея от его свежести.
      - Богом клянусь, воздух!.. Пусть везде, где бы я ни была, он будет таким же! - драматически воскликнула Мармион, положив руку на вздымающуюся грудь.
      Мэттью бросил на нее возмущенный взгляд:
      - Мармион, воздух кажется чистым, однако - почем знать? - в нем могут быть сонмы бактерий и микробов, которые способны оказать разрушительное воздействие на ваше здоровье. Которое мы должны оберегать! - прибавил он с той ужасной улыбкой, которая всегда появлялась на его лице, когда он хотел казаться заботливым, в то время как на самом деле от души желал собеседнику скорой смерти.
      Быстро взяв под руку Фабера, Мармион избежала прикосновения Мэттью, который было собирался помочь ей спуститься по вычищенной до блеска лестнице трапа. Фабер бережно повел ее вниз, однако Салли и Милларду пришлось подождать, пока не спустятся Мэттью со своими приспешниками. Возможно, Салли сумеет произвести впечатление на одного из красивых и кажущихся весьма сильными молодых людей? Обычно ей это удавалось. Ей придется вести себя очень умно с ребятами Мэттью, однако именно у Салли это и должно было получиться: такой она и была - умной, проницательной, Ловкой и чрезвычайно изобретательной.
      Ну что ж, снова в драку, друзья мои, подумала Мармион, заметив капитана Торкеля Фиске в полной парадной форме, стоявшего чуть впереди отца - что было не слишком вежливо со стороны Торкеля. Виттэйкер был одет гораздо менее строго, однако Мармион никогда еще не видела, чтобы он выглядел таким подтянутым и счастливым. Счастливым?.. Мармион удивилась пришедшему ей в голову слову. У кого в Интергалактической Компании, частью которой являлись Виттэйкер, Мэттью и она сама, хватало времени на то, чтобы быть счастливым? Как бы то ни было, она приветливо улыбнулась Виттэйкеру, в то время как тот незаметно отодвинул в сторонку сына, чтобы первым приветствовать ее.
      - Что, твоя рука уже зажила? И рана на ноге? - сердечно спросила она, когда они обнялись в знак приветствия. От Мармион не укрылась ни легкая повязка на руке, ни еле заметная хромота.
      - Разумеется, Марми. Не дело такому старому псу, как я, валяться на месте. Надо мной работали не только медики Интергала: я получил также и самую лучшую помощь и уход, какие только доступны здесь. Я бы сказал в защиту этой планеты, что она весьма полезна для здоровья. - Виттэйкер, выпустив из объятий Мармион (с некоторой неохотой, как она заметила), повернулся к Мэттью, чтобы пожать ему руку, продемонстрировав именно те уважение и энтузиазм, какие и были нужны.
      - Рад видеть вас, Мэттью. Ваш вклад в общее дело станет поистине неоценимым.
      "Какой лжец!" - подумала про себя Мармион, старательно изображая улыбку.
      Мэттью представил Виттэйкеру стадо своих гусаков, поясняя, откуда они и чем каждый из них занимается. Вернее, представил он всех, кроме злосчастного Адамова Яблока.
      - А это Брэддок Макем, - одарив лучезарной улыбкой сперва Мэттью, затем Вита, а после ошеломленного беднягу Макема, проговорила Мармион. - Салли, я уверена, вы помните. А это Миллард и Фабер, мои верные оруженосцы.
      Доктор Фиске пожал руки ассистентам Мармион, а затем жестом предложил им рассаживаться по машинам. Все вещи уже были выгружены и отправлены туда, где должны были размещаться люди такого высокого положения, как она и Мэттью.
      - Мы приготовили тебе славную трапезу, Марми, - сказал Вит, устраиваясь на сиденье рядом с ней. Жесткие сиденья были застелены мягким пушистым мехом.
      - Как это мило с твоей стороны, - ответила Мармион; ощупав тонко выделанные чехлы, она поинтересовалась:
      - А это все местная работа?
      Ей вовсе не нужно было изображать восхищение: она действительно нечасто встречала настолько хорошо и умело обработанные шкуры.
      - Да, - ответил Торкель с заднего сиденья. - Единственное, что здесь умеют делать по-настоящему хорошо.
      - В самом деле? - Ей удалось сказать это без тени иронии. - Как интересно! Вы должны мне показать еще что-нибудь, - легкомысленным тоном прибавила она. Меха могут мне пригодиться: может, сделаю пару муфт на тот случай, если придется стоять в ледяном шлюзе или на станциях пересадки.
      - Пусть лучше молодой Фиске купит вам то, что нужно, Мармион, - вмешался в разговор Мэттью. - Как только здесь услышат ваш инопланетный акцент, с вас станут драть три шкуры.
      - Нет, мы сами будем делать покупки, - ответил Фиске-старший на эту попытку пошутить.
      Мармион прижалась к нему плечом, слегка пожав его руку:
      - Я так рада видеть тебя. Вит! Что бы тут ни происходило, это пошло тебе на пользу. Я думаю, ты слишком много времени проводил в своем офисе.
      Фиске рассмеялся и кивком указал на сидевшего впереди Мэттью Лузона. Тот сидел очень прямо, казалось, спиной выражая неодобрение.
      Мармион снова пожала руку Вита:
      - Нам всем нужно прогуляться, чтобы разогнать кровь и наполнить легкие чистым воздухом. - Лузон передернул плечами; Мармион почувствовала, что Вит сотрясается от беззвучного смеха. - Мы все обдумаем эту маленькую проблему и очень быстро разберемся с ней, верно, Мэттью?
      Сухой ответ Лузона потонул в скрежете старых тормозов: их машина остановилась перед зданием, явно недавно покрашенным в ярко-желтый цвет.
      - Извини за цвет, Мармион, - увидев, как она поморщилась, проговорил Виттэйкер. - Это все, что осталось на складах; по крайней мере, ярко и чисто.
      На этот раз Мэттью фыркнул достаточно громко, не скрывая своего презрения и отвращения. Он зашагал к дверям, выражая неудовольствие, неприятие и раздражение.
      - Ах, дорогой, ну и ввязались же мы в дельце! - тихо проговорила Мармион, так, что услышал ее только Виттэйкер.
      - И не говори, - так же тихо ответил он.
      - Что ж, кто предупрежден, тот вооружен, - прибавила Мармион и пошла вперед так же легко и грациозно, как и всегда, - по дорожке, по ступеням, внутрь невероятно желтого здания.
      Глава 6
      Длинный, похожий на гусеницу караван разделился, потом от него отделилась одна группа, другая... Первыми ушли Шинид и Эйслинг, направившиеся в Шэннонмут, ближайшее из трех поселений. Хотя Шинид могла проскакать весь день, Эйслинг не способна была путешествовать так же, как она, в особенности в седле. Она предпочитала идти пешком, ведя свою кудрявую лошадку в поводу, с которой говорила не меньше, чем с Шинид, Шоном, Яной, Банни или Диего. Ее кобыла не обращала внимания на поклажу - тюки с одеялами, семена и рассаду, материалы для рукоделия и груду тонко выделанных шкур, добытых Шинид зимой.
      Банни подумала, что с этой группой путешествуют настоящие асы. За последнее время она так привыкла к Диего, что чувствовала бы себя совершенно потерянной, если бы его не было рядом; Яну Мэддок она любила со дня знакомства и с нетерпением ждала, когда та станет ее тетушкой, выйдя за Шона. И Шинид, и Шон знали множество особых мест, где можно было спать под крышей - или ее подобием. С людьми пошли Элис Би, собака Шинид и Эйслинг, Нанук, один из котов-охотников, живший при лаборатории Шона, и Дина, сука-вожак упряжки семьи Малони, которая так привязалась к Диего, что предпочитала его общество обществу Лайэма.
      Она любила и Банни: когда Банни ее гладила, девушке даже удавалось частично установить с ней мысленную связь.
      Оставив Шинид и Эйслинг в Шэннонмуте, группа продолжила двигаться вперед вдоль реки, вившейся вдоль Прохода Мак-Ги. Здесь в нее впадала Неопределенная - река, которая звалась так, потому что нельзя было сказать наверняка, будет она течь или нет, вне зависимости от сезона, от того, замерзала ли река, был ли сезон сухим или нет. Сейчас Неопределенная текла мощным потоком, и чистые ее воды, несущие белые осколки льда, вливались в поток Шэннон, и дальше обе реки текли вместе к Фьорду Гаррисона.
      Когда Банни и Диего собрались покинуть Шона и Яну, Шон проговорил:
      - Послушайте, вы оба. В любом случае вы должны посетить семью Коннелли и, если удастся, выяснить, что происходит в поселке. Но если настроения в пользу Компании там очень сильны, уходите. Ищите нас, будем работать вместе. Я хочу, чтобы через три дня вы отправились в Фьорд Гаррисона; до Фьорда всего день пути. На то, чтобы выяснить ситуацию, у вас два дня. Договорились? Конечно, лучше бы иметь побольше времени, но ребята из Интергала прилетают совсем скоро, и нам с Яной нужно будет побыстрее закончить свои дела и успеть на ту сторону, как только освободятся Джонни и Рик.
      - А нам можно с вами? - спросила Банни.
      - Я не уверена, что в вертолете поместятся четыре пассажира, - сказала Яна. - Было бы мудрее использовать небольшой вертолет. А теперь - в путь! Вы доберетесь до Коннелли как раз вовремя, чтобы быть приглашенными к ужину. Да и нам с Шоном пора в дорогу.
      Позже, когда взрослые исчезли из вида, обогнув подножие горы, а Банни и Диего направили своих кудряшей к дороге, Банни сказала:
      - Ты слышал? Они не сказали - нет! Мы тоже можем отправиться на ту сторону, Диего!
      - А как оно там? - спросил юноша.
      - Не знаю. Никогда там не была. Думаю, на той стороне все совсем не так, как здесь. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь добирался сюда с южного материка. Для этого нужно пересечь целый океан, а пытаться сделать это на наших маленьких лодочках просто неумно. Думаю, у них суда тоже не больше, иначе они уже добрались бы сюда. Когда мои родители пропали, они как раз пытались доказать теорию о том, что от пещер у Фьорда Гаррисона под океаном идет ход... Эй, послушай! А что, если они прошли по этому ходу, а потом с ходом что-то случилось, потому они и не смогли вернуться домой? Что, если мы их найдем на той стороне?
      - Я бы не стал слишком уж надеяться на это, - сказал Диего. - Сколько лет прошло с тех пор?
      - Не знаю, может, лет десять или больше.., я была совсем маленькой, когда они отправились в путь.
      - Думаю, за все это время они могли найти хотя бы кого-нибудь, чтобы передать нам вести - ведь они же знали, что здесь все будут за них волноваться... Конечно, если бы речь шла о моей маме, - кисло прибавил он, то она, увлекшись своей работой, могла бы и позабыть, что не взяла меня с собой, но ведь твои родители не такие...
      - Ну, спасибо тебе! Все равно я предпочитаю надеяться, если ты не против. Или я не права? Ведь твой отец вернулся, а это, как мне кажется, самое главное.
      - Я не хотел тебя обидеть, Банни. Если бы не ты и не Клодах, если бы не вы все, я никогда больше не увидел бы своего отца, и - конечно, я надеюсь, что найдутся люди, которые помогут твоим родителям там... Просто я не хочу, чтобы ты лелеяла надежду, а потом разочаровалась.
      - А я хочу надеяться, - упрямо возразила девушка. - И я уже разочаровывалась раньше!
      Диего больше ничего не сказал, и Банни немедленно начала жалеть о том, что так жестко говорила с ним. Наверно, сказала бы Эйслинг, он просто хотел показать, что она ему дорога. Но он всего на два года старше ее - нечего ему обращаться с ней как с ребенком!..
      Они ехали в молчании, пока не миновали поворот; но здесь ветер, вырывавшийся из узкого ущелья, ударил им в лицо с такой силой, что едва не отшвырнул назад к Шэннону.
      Прижимаясь к спинам своих мохнатых лошадок, молодые люди с трудом двинулись по тропе, на которой грязи было заметно меньше, чем в долинах. Воздух также был намного холоднее. Дина поотстала, прячась от пронзительного ветра за низенькими плотными лошадками.
      Поселение, именуемое Проходом Мак-Ги, было не слишком велико; когда молодые люди проезжали первую пару домов, Банни с удивлением отметила про себя, что оно было даже меньше Килкула. Здесь стояло не более восьми домов друг напротив друга, так что между ними оставался широкий проход, вполне могущий сойти за дорогу. Дорога была изрезана рытвинами и колдобинами, слегка припорошенными легким снежком; идти было скользко и тяжело.
      Дома были сделаны в Компании, но, как видно, давно; ремонтируя их, жители использовали все, что под руку попадалось: деревянные балки, булыжники, глиняные кирпичи, пласткрит, шкуры... Как и в Килкуле, земля была покрыта грязью - ой, что остается после долгой зимы, когда сходит снег. Только здесь даже в теплое время снег не всегда успевал стаять.
      - Должно быть, все сейчас сидят по домам и ужинают, - оглядев пустую улицу, предположила Банни.
      Однако это не могло до конца объяснить царившей на улице тишины. Вокруг не было видно ни собак, ни мохнатых лошадок - никого; только одна мармеладного цвета кошка растянулась на пласткритовой крыше, пытаясь согреться в лучах неяркого солнца.
      Дина перебегала от дома к дому, от предмета к предмету, обнюхивая все на своем пути и поскуливая, раза два она даже гавкнула, потом продолжила свой путь, по-прежнему поскуливая. У одной двери она присела и налила лужицу.
      Кошка посмотрела на нее сверху вниз, раздумывая, казалось: а не прыгнуть ли вниз, на спину собаке, не прокатиться ли? Дина прыгнула вверх, заскребла когтями по стене дома и резко залаяла. Кошка на крыше поднялась, потянулась и легко спрыгнула на бочку, а уже с нее - на землю.
      После взаимного обнюхивания кошка направилась вверх по улице, подняв хвост; кончик хвоста подергивался, выписывая в воздухе замысловатые фигуры. Дина последовала за ней, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
      Банни и Диего зашагали следом за собакой. Кошка вышла из поселка (что, впрочем, не заняло много времени), направилась вверх по дороге - и вдруг внезапно исчезла в кустах.
      Молодые люди спешились. Из-за кустов донесся чей-то голос - голоса, потом кусты раздвинулись, открывая вход в пещеру. Стоявший в проеме человек, немного похожий на Абака, дядю Банни, смотрел на молодых людей с явным удивлением.
      - Кто вы? Что вы здесь делаете? Чего вы хотите? - спросил он, загораживая вход.
      - Slainte, - сказала Банни, постаравшись, чтобы ее голос звучал как обычно. В конце концов, если эти люди поддерживали Компанию, а не планету, нет ничего удивительного в том, что они сразу уходят в оборону. - Я разыскиваю семью Коннелли. Мне казалось, они где-то здесь живут...
      - Кто здесь спрашивает о семье Коннелли? - раздался из-за спины мужчины женский голос. - Крилернег О'Малли, может, подвинешь задницу, чтобы и другие могли выйти?
      - Это вы. Ива? - спросила Банни. Как только О'Малли исполнил требуемое, девушка увидела, что говорившей действительно была Ива Коннелли - или, по крайней мере, кто-то очень похожий на нее.
      В отличие от дурно воспитанного О'Малли, Ива, выйдя на солнце, немедленно отошла в сторону, туда, где стояли лошади, а из пещеры валом повалили мужчины, женщины и дети.
      - Что тут такое, ма? - спросил высокий паренек, светловолосый и голубоглазый, в отличие от большинства людей, которых знала Банни.
      - Slainte, дама, - повторила девушка. - Не знаю, помните ли вы меня. - Я Баника Рурк, водитель снегохода из Килкула. А это мой друг, Диего Метаксос.
      - По имени не похоже, чтобы он был из Килкула, - заметила женщина. - Ты проделала долгий путь, Баника. Должно быть, ты устала и голодна.
      Стоявшие вокруг люди расступились, пропуская еще одного мужчину. Тот был одет в меха и кожу, покрытую вышивкой - Эйслинг так вышивала блузы для лэтчки. Однако внешность мужчины поражала гораздо больше, чем его облачение. Он был очень высок и очень красив; волосы его ниспадали на плечи густой черной гривой, бородка была аккуратно подстрижена, как и густые усы.
      Жители Прохода Мак-Ги не только дали ему пройти - они отшатывались от него. В руках у черноволосого был посох, увенчанный черепом какого-то маленького зверька - может быть, белки, хотя гораздо больше было похоже, что... Нет, это просто не мог быть череп кошки! Никто не додумался бы до столь ужасной вещи!
      Однако Банни заметила, что мармеладного цвета кошка, еще минуту назад бывшая здесь, таинственно и бесшумно исчезла.
      - Ива, дитя мое, разумеется, это прелестное существо и ее друг устали и голодны. Ты должна отвести их в мой дом, где они смогут поесть и отдохнуть. Черноволосый повернулся к Банни, одарив ее улыбкой, которая словно бы приглашала восхищаться им, и протянул руку - не для рукопожатия, а скорее чтобы благословить девушку. - Я Саток, шаначи. Добро пожаловать в мое поселение.
      - Slainte, Саток, - ответила Банни. - И благодарю за приглашение. Я здесь для того, чтобы передать привет семье Коннелли от нашей целительницы, Клодах Сенунгатук; она слышала о вас и, мне кажется, будет рада узнать о том, что я встречалась с вами.
      Ива Коннелли заговорила с шаначи, и Банни невольно подумала о том, что ее голос звучит слишком опасливо. Странно - ведь она обращалась к хранителю памяти, главному певцу и рассказчику этого поселения...
      - Баника - важный человек в Килкуле, шаначи. Кроме нее есть только один человек, которому позволено водить снегоходы Компании. По линии матери она происходит от ученых Шонгили; ее дядя - сам Шон, а росла она в доме Клодах, целительницы Килкула.
      В обычной ситуации Банни смутила бы эта речь, однако сейчас у нее возникло странное ощущение, что Ива дает ей такие рекомендации для того, чтобы подчеркнуть: Банни - важная персона, достойная уважения, и находится под защитой тех, кто наделен властью. Однако же Саток воспринял это скорее как перечисление достоинств девушки: он смотрел на нее как мужчина, собирающийся приударить за женщиной, но более смело и явно будучи уверен в победе.
      - Воистину прекрасные рекомендации, - взяв ее руку в свои, проговорил он. - Я польщен тем, что вы решили посетить мое поселение.
      - Мы.., мы принесли Коннелли песню от их друзей в Килкуле, - резковато сказал Диего. - Идем, Банни. Думаю, мы посетим шаначи позже, если у нас найдется на это время. У нас достаточно жесткое расписание. Нас вскоре будут ждать в другом месте.
      На этот раз Банни, смущенная горящим взглядом шаначи, устремленным на нее, вовсе не возражала против подобного вмешательства Диего. Ива Коннелли взглянула на них с явным облегчением, потом виновато посмотрела на шаначи и повела обоих гостей, а также все свое семейство в дом, который был немного больше, чем дом Клодах.
      Под этой крышей жили все - Ива, ее муж Миук, их взрослые дети и внуки, включая светловолосого мальчугана. В доме царил мускусный запах - запах жилого дома и тесноты. Помимо шести кроватей и стола, здесь практически не было мебели; судя по всему, и еды тут было не слишком много.
      - Мы привезли с собой еду, - сказала Банни Иве. - А еще немного рассады от Клодах. Они с Шоном полагают, что в этом году лето будет необыкновенно долгим.
      Ива ответила не сразу.
      - Найамб, - окликнула она одну из своих внучек, - поставь котелок на огонь.
      Она села на одну из кроватей и жестом предложила Диего и Банни сесть на другую. Остальные члены семьи Коннелли тесно обступили их; младших даже оторвали от вьючных тюков, что немало заинтриговало их.
      - Со стороны Клодах это было очень любезно, но я не уверен, что в этом году мы будем много сажать и сеять, - сказал Миук. - Мы будем слишком заняты ведь нам придется помогать Интергалу с новыми шахтами...
      Банни постаралась ничем не выдать своего удивления. Информация, принесенная кошками, оказалась абсолютно верной. Мармеладная мошенница, приведшая их к пещере, была, без сомнения, весьма полезным информатором.
      Но тут девушку удивил Диего. Обычно при обсуждениях он предпочитал молчать, однако сейчас нарушил это правило; подавшись вперед, он пристально и проницательно посмотрел на Иву:
      - А что говорит ваш шаначи о возможном открытии новых шахт?
      - Конечно, он полагает, что время для этого уже настало! Он говорит, что планета оскорблена тем, что мы отказываемся принимать ее дары. Потому планета и не говорит с нами больше - за исключением Сатока.
      - Что?! - вскрикнула Банни.
      - Все именно так, как она сказала. Разве вы не слышали? - заговорил Миук. - Теперь мы общаемся с планетой только через Сатока: он говорит ей о том, что нужно нам, а нам - о том, что нужно ей.
      - Но почему? Разве на него планета не злится? - спросил Диего, изо всех сил подавляя желание презрительно усмехнуться.
      - Вы не понимаете, - снова вступила в разговор Ива. - У вас есть Клодах, которая направляет вас и хранит память Килкула. Мак-Коначи был стар, у него давно уже не все было в порядке с головой, а больше у нас никого не было, и мы.., мы потеряли контакт. Мы многое понимали неверно, мы поступали неверно, оскорбляя планету. Пока не появился Саток, нам становилось все тяжелее и тяжелее. Звери не шли в места смерти, река не разливалась целых три года.., мы не могли растить сады. Только когда появился Саток, мы узнали, в чем наша проблема. Мы разгневали планету тем, что не помогли Компании, когда той нужна была помощь в ее исследованиях.
      - В каких исследованиях? - спросила Банни; она не знала о том, что Компания искала содействия в селениях, расположенных дальше от космобазы, чем Килкул.
      - Они проводились в прошлом году. Какие-то ребята пришли к нам искать проводников. Они прилетели в "шаттле". Не думаю, что они появлялись на космобазе. Они сказали, что у нас есть какие-то особые минералы, которые они ищут.
      - Были и другие, - прибавил Миук. - Спросите у Клодах. Когда то, что было нужно Компании, находилось неподалеку от Шэннонмута, Килкул просто отсылал или провожал людей Компании сюда - и не дальше. Мой брат Юпик стал проводником у одной из таких групп; больше мы его никогда не видели.
      - Я шел с группой; со мной были мой отец и Лавилла Малони, - тихо и напряженно проговорил Диего. - Мы попали в буран, но нашли укрытие в пещерах планеты. Мой отец.., некоторое время ему было очень плохо, он едва не скончался от шока, но Клодах, Банни и остальные помогли ему, теперь он чувствует себя лучше. Похоже, такое случалось с большинством экспедиций Компании.
      Ива покачала головой:
      - Значит, они не спрашивали позволения. Как говорит Саток, мы все делали неверно. Он говорит, что брат Миука и другие жители нашего поселения убивали людей Компании, из-за этого планета наказала их - и нас.
      - Но ведь это ложь! Почему он лжет вам? - спросила Банни. Она и без того уже слишком долго сдерживалась и теперь была в ярости.
      - Он не лжет. С тех пор, как мы поступаем так, как он говорит и платим ему, нам стало легче жить.
      - Платите? - переспросил Диего; кажется, он не верил своим ушам.
      - О, это мелочи! Пища, меха.., мы немного шьем для него.., отдаем ему лучших щенков и лучшую добычу...
      - Ах, вот что это за плата... - Банни никогда не слышала, чтобы Диего говорил таким тоном, но тотчас поняла, к чему он клонит. - И с его помощью все ваши несчастья закончились?
      Ответом ему служили серьезные кивки.
      - И планета не против того, чтобы вы рылись в ее недрах, - Диего сопроводил эти слова резким жестом, словно бы вонзал инструмент в землю, - и наносили ей глубокие раны?
      Его жесткие слова вызвали удивленный шум.
      - Ты, молодой Диего, чужой этой планете, ты не рожден на ней. Откуда тебе знать о ее желаниях? Откуда тебе знать о том, что нужно нам? Ты не понимаешь ни планету, ни нас, ни того, как обстоят дела здесь, в Проходе Мак-Ги, сурово проговорил Миук, приняв некоторое подобие боевой стойки.
      - Возможно, это и так. - Диего смотрел на говорящего без страха; Банни одновременно и гордилась им, и боялась за него. - Но у меня есть песня, которую я хотел спеть вам...
      Банни тихонечко облегченно вздохнула. Несомненно, Диего быстро учится. Напряжение ослабело - ровно настолько, чтобы дать понять: люди готовы воспринять песню, но не слова, обращенные против их шаначи. Банни оглядела собравшихся. Только на одном лице она не увидела выражения готовности к защите, перемешанной со страхом. Светловолосый парнишка, Крисак, поначалу показался ей попросту замкнутым и угрюмым, но, пока он слушал Диего, на лице парнишки все отчетливее проступал гнев, обращенный явно не на Диего и не на Банику...