— Двое, но мне их отсюда не разглядеть.
      — Выводок большой, — сказал Робинтон. — Есть из чего выбрать.
      Джексом пристально наблюдал за шестью мальчиками, окружившими большое, в зеленых пятнах яйцо. Он затаил дыхание, когда коричневый малыш вылез наружу и завертел головой, присматриваясь к мальчикам и стряхивая остатки скорлупы.
      — Выводок большой, но многие все равно останутся ни с чем, — пробормотал Джексом, когда коричневый миновал всех пятерых и выбрался на песок, оглядываясь и жалобно вереща. «А если бы я не понравился Руту? — подумал Джексом, и в животе вновь стало холодно. — Правда, в тот момент, когда я помог ему разбить слишком твердую скорлупу, на площадке почти никого уже не было…»
      Тем временем дракончик споткнулся, упал и зарылся носом в теплый песок. Поднявшись, он чихнул и снова заплакал. Рамота предостерегающе заворчала, и мальчики, стоявшие рядом с ней, шарахнулись прочь. Один из них, темноволосый длинноногий парнишка с исцарапанными коленками, чуть не наступил на коричневого малыша. Он замахал руками, пытаясь удержать равновесие, начал пятиться — и вдруг замер, глядя на дракончика. Запечатление совершилось!
      «Я был там. И ты был там. А теперь мы вместе», — сказал Рут, прекрасно понимая чувства, овладевшие Джексомом при виде этой сцены. Джексом почувствовал на ресницах какую-то сырость и торопливо сморгнул.
      — Как быстро все кончилось! — с сожалением, почти обиженно сказала Менолли. — Я бы не возражала, если бы это продолжалось подольше…
      — Отменный был вечер! — заявил Робинтон, кивнув в сторону Рамоты. Королева сердито смотрела вслед удаляющимся парам и переминалась с лапы на лапу.
      — Как ты думаешь, — спросила Менолли, — теперь, когда все благополучно вылупились и прошли Запечатление, она перестанет гневаться?
      — А с нею и Лесса? — Робинтон скривил губы, пряча смешок. — Вне всякого сомнения, как только Рамоту уговорят подкрепиться, обе придут в гораздо более милостивое расположение духа…
      — Будем надеяться, — тихо, как заклинание, прошептала Менолли, и Джексом понял, что это не предназначалось для ушей Робинтона, — Мастер арфистов как раз отвернулся, высматривая кого-то в задних рядах. Однако Робинтон услыхал и тепло улыбнулся девушке:
      — Увы, мы не можем отложить собрание до тех пор, пока ко всем возвратится доброе настроение.
      — Возьми меня с собой, — попросила Менолли.
      — Собралась защищать меня, а? — Мастер арфистов ласково сжал ладонями ее плечи. — Нет, девочка. Там будут немногие. Если я приведу тебя с собой, меня не поймут.
      — Ему небось можно! — Менолли негодующе ткнула в Джексома пальцем. Тот изумился:
      — Это куда еще мне можно?..
      — Разве Лайтол не предупредил тебя, что после Запечатлений будет собрание? — спросил Робинтон. — Руат должен присутствовать!
      — Они не могли обойти тебя, ведь ты Мастер арфистов, — сдавленным голосом выговорила Менолли.
      — С какой стати им обходить Робинтона? — удивился Джексом.
      Менолли в самом деле готова была броситься на защиту учителя.
      — Потому, бестолковый, что… — начала девушка, но Робинтон перебил:
      — Хватит, Менолли. Спасибо тебе за заботу, но, знаешь ли, всему свое время. Моя голова еще при мне, и я ее не склонил. А как только Рамота поест, я перестану опасаться, что меня скормят драконам. — И Робинтон ободряюще похлопал ее по плечу.
      Королева между тем покинула площадку рождений, выбралась наружу и взлетела.
      — Ну вот и отлично. Отправилась подкормиться, — сказал арфист. — Значит, мне нечего больше бояться, Менолли ответила ему долгим насмешливым взглядом:
      — Просто я хотела побыть рядом с тобой.
      — Я знаю. Эгей, Фандарел! — возвысил голос Робинтон и замахал рукой, привлекая внимание Мастера кузнецов. — Пошли, владетель Джексом: нас ждут в комнате советов. Вот что, наверное, имел в виду Лайтол, когда говорил, что Джексому необходимо присутствовать при Рождении. Но если собрание в самом деле было столь важным, как намекала Менолли, не стоило ли Лайтолу приехать самому?.. Джексом ощутил прилив гордости: ему льстило доверие опекуна.
      Встретившись на ступеньках на полпути вниз, двое Мастеров постепенно собрали вокруг себя остальных представителей ремесел, и Джексом обратил внимание, что те, приветствуя их, кивали головами с гораздо большей серьезностью, чем было принято во время Рождений. Менолли, похоже, недаром намекала на необычайную важность предстоявшего собрания. И вновь Джексом задумался: почему не приехал Лайтол? Ведь он поддерживал Робинтона…
      — Я уже думал, Рамота так и не допустит Запечатления, — кивнув Джексому, сказал Фандарел. — Что, бросил меня ради любимой игры?
      — Мы только тренируемся, Мастер Фандарел. Каждый дракон должен уметь жевать огненный камень.
      — Ну и дела! — воскликнул Никат, Мастер рудокопов. — Кто бы мог подумать, что дракончик до этого доживет!
      Джексом готов был запальчиво ответить, но поймал взгляд Робинтона и передумал, — Спасибо на добром слове, Мастер, — сказал он. — У Рута покамест все хорошо.
      — Время летит незаметно, дружище Никат, — мягко подхватил Робинтон. — Не успеешь оглянуться, и дети становятся взрослыми. О, Андемон, как поживаешь? — поклонился арфист Мастеру земледельцев. — Значит, учим беленького жевать огненный камень? — хмыкнул Мастер Никат, шагая рядом с Джексомом через горячие пески. — Не поэтому ли, случаем, у нас по утрам куда-то девается добытый камень?
      — Я обучаюсь в Форт Вейре, Мастер Никат. Там Рут получает столько огненного камня, сколько ему требуется.
      — В Форт Вейре? — улыбка Никата стала еще шире, а взгляд скользнул по щеке Джексома и задержался на ней. — Вместе со всадниками, владетель Джексом? — Никат слегка подчеркнул его титул, вступая на лестницу к королевскому вейру и карнизу, где обычно помещался Мнемент. Сейчас бронзового там не было — он полетел на луг присмотреть за тем, как будет кормиться его королева. Джексом различил у озера белую шкурку Рута и ощутил его мысленное присутствие.
      — Неплохое Рождение, — продолжил разговор Мастер рудокопов. — А что поволновались для затравки, так это даже и к лучшему.
      Джексом вежливо спросил:
      — Там был сегодня кто-нибудь из ваших?
      — Сегодня — только один. И еще двое ездили на последнее Рождение в Телгар, так что жаловаться грех. Кстати, если у тебя есть кладка огненной ящерицы, которую совершенно некуда деть, я бы не отказался от яичка-другого…
      Никат глядел простодушно, как бы желая сказать, что не держит обиды, даже если это и в самом деле Джексом поживился у него огненным камнем, — Сейчас кладок нет, — ответил Джексом, — но ведь заранее неизвестно, когда она попадется, — Да я это так, к слову, — отмахнулся Мастер рудокопов. — Дело просто в том, что файры — сущая погибель для этих мерзопакостных пещерных змей, гнездящихся в шахтах. Не говоря уж о том, что они необычайно чувствительны к рудничному газу, который мы, люди, замечаем порой слишком поздно. Да, кроме этого газа, мы нынче мало что добываем, — подавленно, с нескрываемым беспокойством добавил Никат.
      «Что-то носится в воздухе, — подумалось Джексому. — Что-то нехорошее. Все такие встревоженные и грустные…» Ему нравился Мастер Никат: Джексом бывал у него в шахтах во время занятий и с тех пор уважал невысокого, коренастого рудокопа, у которого на лице еще можно было заметить пятнышки черной пыли, въевшейся, когда он подмастерьем работал под землей.
      Поднимаясь по каменным ступеням в королевский вейр, Джексом еще раз пожалел о своем обещании Н'тону — не прыгать во времени. Без этого путешествие на Южный континент окажется слишком долгим, даже если предположить, что Рут сумеет быстро обнаружить кладку. Джексом с удовольствием порадовал бы Мастера Никата и раздобыл яйцо для Кораны. Не помешало бы также утешить недовольного Теггера — как знать, может, у него на сей раз получится? Увы, без прыжков во времени о полете на Южный оставалось только мечтать…
      Когда они были уже у входа в вейр, над Звездной скалой возник бронзовый дракон. Он протрубил что-то сторожевому дракону, тот ответил. Джексом обратил внимание, что все так и замерли, слушая их перекличку. «Битая скорлупа! — мелькнуло у него в голове. — Ну и нервные они все тут в Бендене! Кто хоть прилетел?»
      «Предводитель Вейра Иста», — сообщил ему Рут.
      Д'рам?.. Предводители вовсе не обязаны были присутствовать при Рождениях, другое дело, они охотно слетались взглянуть, особенно в Вейр Бенден, — если, разумеется, на их территориях не ожидалось выпадения Нитей. Джексом уже заметил среди присутствующих Н'тона, Р'марта из Телгара, Г'нериша из Айгена и Г'бора из Вейра Плоскогорье… Тут он вспомнил, что говорил Мастер арфистов о Фанне, подруге Д'рама, Госпоже Исты. Не стало ли ей хуже?
      В комнате советов Никат отошел от Джексома. Тот бросил один взгляд на Лессу, хмуро сидевшую в большом каменном кресле, и быстренько забился в самый дальний угол, где даже ее зоркие глаза не смогли бы различить полосу у него на щеке.
      Арфист не зря предупреждал, что собрание было предназначено для узкого круга. Джексом видел, как в комнату входили Мастера ремесленников, Предводители Вейров и главные владетели. Госпожи Вейров и помощники Предводителей отсутствовали — за исключением Брекки и Ф'нора.
      Наконец Ф'лар привел Д'рама и с ним незнакомого Джексому молодого человека, судя по одежде — помощника Предводителя. И как ни расстроил Джек-сома вид постаревшего Мастера арфистов — перемена, происшедшая с Д'рамом, его попросту потрясла. В течение какого-то Оборота Предводитель Исты исхудал и высох до хрупкости. Плечи его были ссутулены, шаг неверен.
      Лесса мигом вскочила и с протянутыми руками пошла навстречу Д'раму, Сочувствие, написанное на ее лице, несколько удивило Джексома: ему уже казалось, что Лесса, погруженная в мрачные раздумья, вовсе ничего не замечает вокруг. Теперь, однако, все ее внимание было посвящено Д'раму.
      — Мы собрались, как ты просил, — сказала она, пододвигая ему кресло и наливая вина.
      Д'рам поблагодарил за гостеприимство и отведал вина, но садиться не стал. Джексом ясно видел на его лице морщины, проложенные возрастом и безмерной усталостью. Д'рам обратился к собравшимся:
      — Большинство из вас знает о моем положении и о… болезни Фанны, — начал он тихо и неуверенно. Кашлянул, прочищая горло, глубоко вздохнул и продолжал: — Я хочу сложить с себя звание Предводителя Вейра Иста. Ни одна из наших королев не собирается в ближайшее время подниматься в брачный полет, но у меня нет сил продолжать. Мой Вейр дал согласие… Г'денед, — и Д'рам указал на сопровождавшего его молодого мужчину, — десять последних выпадений Нитей возглавлял бой на своем Барнате. Я бы уже давно сложил с себя полномочия, — Д'рам тряхнул головой и невесело улыбнулся, — но мы так надеялись, что болезнь пройдет… — Сделав над собой усилие, он расправил плечи. — Нашей старшей королевой остается Кайлит, и Козира, ее всадница, обещает стать хорошей Госпожой. Барнату случалось уже догонять Кайлит. Выводок получился отменным… — И тут Д'рам не без некоторой опаски покосился на Лессу. — В наше Время существовало правило — когда Вейр оставался без Предводителя, первый брачный полет королевы объявляли открытым для всех молодых бронзовых. Таким образом, новый Предводитель избирался по всей справедливости. Я хотел бы возобновить старый обычай.
      Он глядел на Лессу почти воинственно и вместе с тем просяще.
      — Похоже, ты крепко уверен в Г'денедовом Барнате, — перекрыл начавшийся гул голосов Р'март, Предводитель Вейра Телгар.
      Г'денед широко улыбнулся, не глядя ни на кого.
      — Я хочу, чтобы Предводителем Исты стал самый достойный, — чопорно ответил Д'рам, возмущенный поиском скрытого смысла в своем предложении. — Лично мне Г'денед уже доказал свою компетентность. Но я хочу, чтобы все в ней убедились.
      — Справедливые слова. — И Ф'лар, поднявшись, воздел руки, утихомиривая собравшихся. — Я не сомневаюсь, Р'март, что у Г'денеда отличные шансы, но Д'рама следует только поблагодарить: в наше неспокойное время его предложение поистине великодушно. Я сообщу о нем всем моим бронзовым, но, что касается Бендена, от нас будут только молодые драконы, ни разу еще не гонявшиеся за королевой. Мне кажется, было бы несправедливо заранее обрекать Барната на неудачу. А вы как считаете?
      — Разве Кайлит не из бенденских королев? — спросил Корман, владетель холда Керун.
      — Нет, она — дочь Мират. В Бендене вылупилась Пирит, младшая королева.
      — Значит, Кайлит — королева Древних?
      — Она — королева Исты, — ответил Ф'лар быстро, но твердо.
      — А Г'денед? Он тоже из Древних?
      — Я родился в том Времени, — ответил Корману молодой всадник. Судя по его спокойному тону, он и не думал этого стесняться.
      — К тому же Г'денед — сын Д'рама, — сказал Варбрет, владетель холда Иста. Он обращался непосредственно к Корману, как будто эта характеристика должна была развеять невысказанные сомнения керунца.
      — Славный парень и из хорошего рода, — ответил Корман невозмутимо.
      — Мы обсуждаем не его род, а то, станет или нет он Предводителем, — сказал Ф'лар. — По-моему, Д'рам, это хороший обычай…
      Джексом явственно расслышал чье-то замечание — мол, и единственный приличный, привнесенный Древними, — и всей душой понадеялся, что тихий шепот сумеют расслышать немногие.
      — Д'рам имел бы полное право просто поставить вместо себя кого-нибудь из всадников своего Вейра, — продолжал Ф'лар, обращаясь к владетелям и Мастерам. — Что до меня, я высоко ценю его предложение объявить открытым брачный полет королевы.
      — Я просто хочу, чтобы мой Вейр возглавил самый достойный, — повторил Д'рам, — и открытый полет — единственный способ добиться, чтобы так оно и получилось. Единственный способ, верный и справедливый…
      Джексом поборол желание захлопать в ладоши и оглядел комнату, очень желая увидеть на лицах одобрение. Все Предводители, казалось, были согласны. Еще бы — вдруг да повезет кому-нибудь из их всадников? Джексом, впрочем, надеялся, что именно Барнат сумеет догнать королеву. Тем самым будет доказано, что молодежь у Древних была отличной закалки. Кто посмеет отрицать право Г'денеда возглавить Исту, если это право будет им завоевано в честной борьбе?
      — Я выразил пожелания Исты, — сказал Д'рам, устало возвышая голос, чтобы быть услышанным, — в комнате начались разговоры. — Такова воля моего Вейра. А теперь простите меня — я должен лететь домой. Мое почтение, владетели. Мастера, Предводители… — Он поспешно отвесил общий поклон, отдельно поклонился поднявшейся Лессе — та сочувственно тронула его за руку — и пошел к выходу.
      К удивлению и восторгу Джексома, присутствовавшие почтили Д'рама вставанием. Предводитель Исты так и не поднял головы, и Джексом вообще сомневался, заметил ли он этот знак уважения. Юноша почувствовал, как к горлу подкатил теплый комок.
      — Прошу отпустить и меня — я, верно, нужен дома, — сказал Г'денед, почтительно склоняясь перед бенденскими Предводителями.
      — Г'денед, — начала было Лесса, но молодой всадник покачал головой:
      — Я сообщу во все Вейры, когда Кайлит будет готова подняться.
      И быстро вышел вслед за отцом.
      Когда его шаги стихли за поворотом коридора, в комнате советов началось бурное обсуждение. Владетели были не вполне уверены в благотворности новшества. Мастера разделились во мнениях. Джексому показалось, что Робинтон заранее знал о намерении Д'рама; во всяком случае, арфист не высказывался ни за, ни против. Зато Предводителей перспектива открытого полета устраивала как нельзя лучше.
      — Только бы Фанна не умерла прямо сегодня, — расслышал Джексом негромкое замечание какого-то Мастера, обращавшегося к соседу, — Смерть в день Рождения — плохая примета!
      — Не говоря уж о том, что пир будет испорчен, — долетело в ответ. — Я вот думаю: насколько силен дракон Г'денеда? Если там окажется кто-нибудь из этих бенденских бронзовых…
      При упоминании о пире у Джексома заурчало в животе. Он рано поднялся утром и сразу полетел в Форт Вейр, а потом, по возвращении в холд, у него было времени только-только переодеться. Джексом начал потихоньку пробираться к выходу, надеясь выпросить у женщин в Нижних Пещерах пряник или мясную колбаску и заморить червячка.
      — И только ради этого нас здесь собрали?.. — В наступившей тишине скрипучий голос владетеля Бегамона из холда Нерат прозвучал неожиданно громко. — Неужели Вейры по сей день не дознались, кто украл яйцо? — продолжал он сварливо. — Или хотя бы кто его возвратил? Я думал, именно это мы сегодня услышим!
      — Яйцо было возвращено, владетель Бегамон, — сказал Ф'лар, подавая руку Лессе.
      — Это-то я давно знаю, — продолжал брюзжать Бегамон. — Я был здесь, когда это случилось. Я приезжал и на Рождение королевы.
      Ф'лар невозмутимо вел Лессу к выходу.
      — Нынче — совсем другое Рождение, добрый владетель. Сегодня мы празднуем счастливое событие. Внизу ждет вино… — И двое Предводителей вышли из комнаты.
      — Ничего не понимаю, — растерянно оглядывался Бегамон. — Я-то думал, сегодня нам сообщат нечто новенькое…
      — Так ведь и сообщили, — сказал Ф'нор, проходя мимо него об руку с Брекки. — Д'рам слагает с себя полномочия Предводителя Исты.
      — Это меня не касается! — ответы, достававшиеся владетелю, все более его раздражали.
      — Это касается тебя куда больше, чем история с яйцом, — сообщил ему Ф'нор, вместе с Брекки покидая комнату совещаний.
      — Я думаю, другого ответа сегодня ты не получишь, — улыбаясь уголком губ, сказал владетелю Робинтон.
      — Но… неужели они ничего не предпринимают по этому поводу? Неужели они просто так спустят Древним подобное оскорбление?..
      — В отличие от господ владетелей, — вступил в разговор подошедший Н’тон, — мы, всадники, не имеем возможности нянчиться с оскорбленной гордостью в ущерб своему основному делу — защите Перна от Нитей. Именно это — главное для нас, владетель Бегамон.
      — Оставь, Бегамон. — И Грох, владетель Форт холда, взял нератца под руку и увлек за собой. — Это, в конце концов, дело Вейров, а не наше с тобой. Нам незачем и соваться. Они сами знают, что делают. Вернули яйцо — и славненько… А верно, жалко женщину Д'рама? Скверно, что он ушел: до чего понимающий мужик! Кстати, Ф'лар не сказал, но я думаю, что подадут бенденского… — Джексом видел, как Грох взглядом искал кого-то среди гостей: — Ага, арфист! Ведь правда, там будет бенденское?
      Мастер арфистов ответил утвердительно и вместе с двоими владетелями вышел наружу, причем Бегамон все еще ворчал, что-де его держат в неведении. Джексом покинул комнату следом за ними, в числе последних, Едва он спустился по лестнице, как к нему подлетела Менолли:
      — Что там было? Они хоть с ним разговаривали?
      — Кто с кем должен был разговаривать?..
      — Обращались ли к Робинтону Лесса или Ф'лар?
      — Ну… как-то повода не было, — замялся Джексом.
      — Зато была масса поводов не обращаться. Так что там все-таки было?
      Джексом запасся терпением и начал рассказывать:
      — Д'рам прибыл попросить… то есть нет, сообщить, что слагает с себя звание Предводителя Исты. — Менолли кивнула с таким видом, словно для нее это не было новостью. — Он сказал, что хочет возродить старый обычай и объявить первый брачный полет королевы открытым для всех бронзовых.
      Глаза и рот Менолли округлились от изумления:
      — Ну и как они — не попадали с ног? Кто-нибудь возражал?
      — Только владетели, — Джексом усмехнулся. — Из Предводителей — никто. Разве что Р'март выразился в том духе, что, дескать, Г'денед слишком силен и состязаться с ним бесполезно.
      — Я не знакома с Г'денедом, — сказала Менолли. — Знаю только, что Д'рам — его отец.
      — Это ничего не значит.
      — Верно.
      — Д'рам все повторял, что, мол, хочет для Исты самого достойного Предводителя, и наилучший способ добиться этого — открытый полет.
      — Бедный Д'рам…
      — Бедная Фанна, ты хочешь сказать?
      — Нет, бедный Д'рам. Бедные мы все: он был отличным вожаком. А что, Мастер Робинтон вообще ничего не говорил? — спросила Менолли, отбросив свои рассуждения о Д'раме ради более важного вопроса.
      — Он говорил с Бегамоном.
      — А с Предводителями?
      — Я же сказал, повода не было. А что?
      — Они так долго были близкими друзьями… они очень несправедливо обошлись с ним. Но он сказал им то, что был обязан сказать: драконы не должны биться с драконами!
      Джексом с нею полностью согласился, но в животе у него тотчас громко запело, к немалому возмущению Менолли. Джексому было и смешно, и неловко; смех в конце концов пересилил. Извиняясь перед девушкой, Джексом тем не менее заметил, что чувство юмора у нее не пропало.
      — Ладно, иди, — отмахнулась она. — Видно, толку от тебя не добьешься, пока ты голодный.
      Тот пир не был ни самым примечательным из всех, какими отмечали Рождения, ни самым веселым. На лицах всадников лежала некая тень, и Джексом даже не пытался гадать, в какой степени она была вызвана отставкой Д'рама и в какой — событиями вокруг яйца. Честно говоря, он не хотел больше ничего слышать об этом. Где же сесть? В обществе Менолли ему было не по себе, ибо он не мог отделаться от ощущения — она догадалась, что это он притащил яйцо назад. Еще хуже было то, что она молчала о своих подозрениях. Он чувствовал: она, специально мучила его, заставляя поволноваться. Не хотелось Джексому и угодить за один стол с Ф'лессаном и Миррим, которые, чего доброго, заметят следы ожога. С Бенелеком же он попросту никогда не водился…
      Словом, Джексом изрядно помучился, выбирая местечко за одним из верхних столов, где, согласно званию, ему следовало сидеть. Так или иначе его разлучили даже с Менолли: ее тотчас утащил Охаран, арфист Вейра — Джексом слышал, как они пели вдвоем. Будь это какая-нибудь новая музыка, Джексом остался бы около них — хотя бы для того, чтобы не торчать одному, — но владетели и с ними гордые родители мальчишек, прошедших Запечатление, то и дело заказывали свои любимые песни.
      Рут, сидя снаружи, нарадоваться не мог, любуясь только что вылупившимися дракончиками; для полного счастья ему не хватало разве что привычного внимания файров. «Им не нравится сидеть взаперти в вейре у Брекки, — сообщил Рут своему всаднику. — Почему им нельзя выбраться наружу? Рамота плотно пообедала и теперь спит. Она не узнает».
      — А я в этом почему-то не уверен, — сказал Джексом, бросив взгляд на Мнемента, свернувшегося клубком на широком карнизе королевского вейра. Светящиеся глаза дракона мерцали, как две звезды, на другой стороне бенденской чаши, медленно погружавшейся в вечернюю темноту.
      В результате они с Рутом убрались с пира, как только позволило приличие. Уже кружась над Руатом, Джексом забеспокоился насчет Лайтола: каково-то будет его опекуну, когда Фанна умрет, а ее королева покончит с собой в Промежутке? И потом, эта новость об уходе Д'рама! Джексом знал, что Лайтол уважал Древнего. Как он отнесется кобъявлению брачного полета открытым?
      Лайтол только хмыкнул, резко кивнул головой и спросил Джексома, не слышно ли чего нового о расследовании кражи яйца. Когда Джексом рассказал ему о недовольстве Бегамона, Лайтол снова хмыкнул, на сей раз с глубоким презрением. А затем спросил, нельзя ли будет в ближайшее время достать яиц файров: еще несколько фермеров обратились к нему с просьбой. Джексом пообещал разузнать у Н'тона.
      — У огненных ящериц теперь такая скверная репутация — остается лишь удивляться, что кому-то еще охота их заводить, — заметил молодой Предводитель, когда Джексом изложил ему поручение Лайтола. — С другой стороны, быть может, именно поэтому все их и просят. Небось думают: раз, мол, они теперь никому не нужны, вот тут-то мы и словчим… Нет, сейчас у меня нет ни одной. И вот еще какое дело, Джексом. Завтра Форт Вейр вместе с Вейром Плоскогорье летят против Нитей — на севере ожидается выпадение. Если бы это было над Руатом, я просил бы тебя присоединиться к Крылу молодых. Но при нынешних обстоятельствах я бы тебе не советовал. Понимаешь?
      — Понимаю, — ответил Джексом. — Но… уж не хочешь ли ты сказать, что в следующий раз, когда Нити будут падать на Руат, я смогу полететь?
      — Надо обсудить это с Лайтолом, — поблескивая глазами, улыбнулся Н’тон. — Лайтол уверяет меня: ты, мол, будешь так высоко над землей, что ни одному руатцу и в голову не придет, что молодой владетель рискует жизнью там, в небесах. А значит, и в Бендене ничего не узнают.
      — Я гораздо больше рискую в наземной команде, с огнеметом на горбу, — проворчал Джексом.
      — Вполне согласен с тобой, но тем не менее Ф'лару и Лессе об этом лучше не знать. Кстати, К'небел очень хорошо отзывается о тебе. И Рут именно таков, как ты говоришь, — быстрый, умный и удивительно поворотливый в воздухе. — Н’тон вновь улыбнулся. — Между нами, К'небел утверждает, что беленький в самом деле разворачивается вокруг кончика хвоста. Он даже боится, что другие начнут требовать от своих драконов того же и в результате полетят с них кувырком!
      Итак, на следующее утро, когда Вейр двинулся в бой, Джексом отправился с Рутом на охоту, а потом к озеру — вымыться и поплавать.
      Огненные ящерицы чистили Руту шейные гребни, а Джексом осторожно разглаживал шрам на ноге, когда Рут неожиданно всхлипнул. Джексом решил, что причинил ему боль, и оглянулся попросить прощения, но вдруг заметил, что файры оставили свою работу. Подняв головки, они как будто прислушивались к чему-то недоступному для человеческого слуха.
      — Что случилось, Рут? — спросил Джексом встревоженно.
      «Женщина умирает», — ответил дракон.
      — Скорее домой, Рут! Скорее!
      …Джексом крепко стиснул челюсти, когда холод Промежутка охватил его и вымокшая одежда заледенела на теле. Стуча зубами, он пригляделся к сторожевому дракону на скалах: странное дело, тот спокойно грелся на солнышке вместо того, чтобы горевать об умершей.
      «Сейчас она еще не умирает», — сказал Рут.
      Джексом не сразу понял, что его дракон по собственной инициативе вернулся во времени немного назад.
      — Мы же обещали не делать этого, Рут! — Джексом вполне понимал исключительность обстоятельств, но нарушать данное слово все же не следовало.
      «Ты обещал. Я — не обещал. Когда это случится, ты будешь нужен Лайтолу».
      Рут ссадил его во дворе, и молодой владетель, перепрыгивая через ступени, опрометью кинулся по лестнице в главный зал.
      — Где Лайтол?.. — набросился он на служанку, вытиравшую пол. Та испуганно ответила, что господин Лайтол, кажется, пошел к эконому. Джексом знал, что у Бранда в рабочей комнате стояло несколько бутылок вина, но все-таки заскочил в кладовую, сцапал за ушко бурдючок, подхватил несколько чаш и ринулся дальше знакомыми переходами. Тяжелая внутренняя дверь почти не задержала его: упершись плечом, он локтем отодвинул щеколду и побежал по коридору к рабочей комнате Бранда.
      Как раз когда он отворил дверь и ворвался в комнату, маленький голубой файр Бранда вскинул головку и замер, встревоженно прислушиваясь к чему-то.
      — Что случилось, владетель Джексом? — воскликнул Бранд и вскочил на ноги от неожиданности. Лайтол, сидевший рядом, неодобрительно нахмурился и как раз собирался призвать Джексома к порядку, когда тот указал на файра.
      Голубой файр присел на задние лапки, развернул крылья и зашелся пронзительным плачущим криком — так голосили по умершим огненные ящерицы.
      Восковая бледность начала заливать лицо Лайтола, и тут до слуха донесся более низкий, но столь же пронзительный, хватающий за душу крик Рута и рев сторожевого дракона — реквием королеве, навсегда умчавшейся в Промежуток.
      Трясущимися руками Джексом налил вина и протянул чашу Лайтолу:
      — Я знаю, что это не утолит боли, — выговорил он хрипло. — Но, по крайней мере, ты сможешь забыться… не слышать, не вспоминать…

Глава 9