- Так нечестно, Менолли! - Неужели? - девушку явно забавляло его беспокойство. - Тебе осталось ждать совсем недолго. Могу сказать одно: если Домис недоволен, что у тебя ломается голос, то мастер Робинтон, напротив, рад. - Ну, Менолли, намекни хоть одним словечком. Что тебе стоит? Ведь ты мне тоже кое-чем обязана! - Вот как? - Менолли явно наслаждалась своим преимуществом. - Вот так! И ты сама это отлично знаешь. Так почему бы тебе не оказать мне ответную услугу? - разозлился Пьемур. Ну зачем она именно сегодня такая вредная! - Не понимаю, почему ты просишь меня об услуге? Немножко терпения и ты сам все узнаешь. - Они поднялись на второй этаж и пошли по коридору к кабинету Главного арфиста - Тебе, дружок, надо бы поучиться терпению! Пьемур даже остановился от возмущения. - Пойдем, пойдем, - махнув рукой, засмеялась девушка. - Ведь ты уже не маленький, чтобы выпытывать новости. И потом, разве не ты учил меня, что не годится заставлять мастера ждать? - Просто я уже устал от сюрпризов, - надувшись, сказал мальчик, догнав ее у самой двери. Главный арфист Перна сидел за письменным столом; его седеющие волосы серебрились в лучах струящегося в окно солнца. Перед ним стоял поднос с завтраком, но Робинтон, не обращая внимания на остывающий кла, угощал кусочками мяса цепляющегося за его левую руку файра. - Обжора! Ненасытная утроба! Да поосторожнее ты - оцарапаешь мне руку! Я и так пичкаю тебя без перерыва. Заир, имей же совесть! Видишь, я не прикоснулся к своему завтраку - спешил тебя накормить. Доброе утро, Пьемур. У тебя большой опыт в обращении с файрами. Займись пока Заиром, чтобы я тоже смог перекусить! - он бросил на мальчика умоляющий взгляд. Пьемур обогнул длинный стол и, схватив несколько кусочков мяса, помахал ими перед носом Заира. - Так-то лучше! - воскликнул мастер Робинтон, отхлебнув большой глоток кла. Поглощенный своим делом, Пьемур сначала и не заметил, что Главный арфист, отдавая должное завтраку, в то же время не спускает с него внимательных глаз. Наконец, поймав пристальный взгляд мастера, мальчик всмотрелся в его лицо, но оно было непроницаемо - глаза чуть припухли от сна, морщинки, сбегающие от подвижного рта, выдают скорее возраст и накопившуюся усталость, нежели недовольство. - Мне будет не хватать твоего юного голоса, - проговорил Главный арфист, слегка выделяя слово <юный>. - Но пока мы будем ожидать твоего возмужания, я попросил Шоганара, чтобы он на время уступил тебя мне. Надеюсь, ты не будешь очень возражать, если тебе иногда придется оказать кое-какие услуги мне, Менолли и нашему милейшему Сибелу? - Менолли и Сибелу? - вытаращил глаза Пьемур. - Вовсе не обязательно это так подчеркивать! - притворно возмутилась девушка и тут же примолкла, встретив успокаивающий взгляд Главного арфиста. - И вы возьмете меня в ученики? - спросил Пьемур и затаил дыхание, ожидая ответа. - Делать нечего, придется, - шутливо вздохнул мастер Робинтон. - О, мой господин! - Пьемур с трудом верил своему счастью. Заир требовательно чирикнул: Пьемур от избытка чувств забыл вовремя сунуть ему очередной кусочек. - Извини, Заир! - мальчик поспешно возобновил процесс кормежки. - Однако, - мастер сделал красноречивую паузу, во время которой Пьемур терзался вопросом: о каком недостатке столь выгодного положения ему собираются сообщить (он уже знал наперед что хоть один, да обязательно найдется), - тебе предстоит поработать над почерком... - Ведь нам придется разбирать твои каракули, - строго вставила Менолли. - ...научиться быстро и точно отправлять и получать сообщение по барабанной связи... - Робинтон взглянул на свою помощницу. - Я знаю, мастер Фандарел спит и видит то время, когда он установит свой новый аппарат для передачи новостей в каждом холде и цехе, но я не могу ждать так долго. К тому же есть сообщения, предназначенные только для арфистов! - Он замолчал, пристально разглядывая Пьемура. - Ведь ты, кажется, вырос в холде, где разводят скакунов? - Да, мой господин. Я отлично езжу верхом! Менолли недоверчиво покосилась на него. - Я - тоже! - Боюсь, Пьемур, тебе скоро представится масса возможностей, чтобы это доказать, - проговорил Главный арфист, посмеиваясь хвастливому заявлению своего нового ученика. - И еще, мой юный друг, тебе придется доказать, что ты умеешь держать язык за зубами. - Теперь мастер говорил совершенно серьезно, и Пьемур так же серьезно кивнул в знак согласия. - От Менолли мне известно, что ты, будучи отъявленным озорником, тем не менее, не склонен болтать без разбора. Или, Главный арфист поднял руку, приказывая Пьемуру, который уже открыл было рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, помолчать, - ...или, скорее, что ты умеешь хранить добытые сведения, пока не представится случай использовать их с выгодой для себя. - Я, мой господин? Мастер Робинтон усмехнулся, глядя в его широко распахнутые простодушные глаза. - Вы, мой господин, вы, юный Пьемур. Просто поразительно, до чего твое лукавство... - он не закончил фразы, предоставив мальчишке мучиться от любопытства, и продолжал уже более серьезно: - Что ж, посмотрим, как ты справишься. Боюсь, что твоя новая роль покажется тебе совсем не такой заманчивой, как ты предполагаешь. Но помни: ты сослужишь важную службу своему Цеху и мне лично.
      - Тебе когда-нибудь приходилось плавать? - спросила Менолли, окинув его таким подозрительным взглядом, что Пьемуру подумалось: уж не прочитала ли она его мысли? - Ты имеешь в виду - на лодке? - А как еще? Только, боюсь, что мне, как всегда, не повезет и у тебя обнаружится морская болезнь. - Ты хочешь сказать, что мне тоже придется отправиться на Южный материк? - молниеносно сложив накопленные обрывки сведений и придя к единственно вероятному выводу, осведомился Пьемур и сразу же пожалел о своей поспешности. Главный арфист, разом утратив всю свою вальяжность, резко выпрямился в кресле, вызвав у файра бурный протест. Менолли громко расхохоталась. - Ну, что я вам говорила, учитель? - всплеснув руками, спросила она. - При чем тут Южный материк? - поинтересовался Главный арфист. Пьемур проклинал свою неосмотрительность. - Да, так, мой господин, можно сказать не причем, - неуверенно начал мальчик. - Просто Сибел в середине зимы вдруг куда-то исчезает недели на две, а потом появляется с дочерна загорелым лицом. А я-то знаю, что он не был ни в Нерате, ни в Южном Болле, ни в Исте. Еще я слышал, на ярмарках болтали: всадникам с севера не положено появляться на Южном, а вот кое-кого из Древних видели на севере. Так вот, я бы на месте Ф'лара поинтересовался: что нужно Древним у нас на севере? И постарался бы удержать их на юге, где им и положено находиться. К тому же у нас столько безземельных людей, у которых нет ни кола и двора, и похоже, никто из них даже не подозревает, какие просторы там, на Южном! Вот если бы... - Пьемур заметил пристальный взгляд Главного арфиста и осекся. - Что <если бы>? - мастер Робинтон сделал ему знак продолжать. - Видите ли, мне довелось скопировать карту, которую Ф'нор составил для окрестностей Южного холда и Вейра. Но она совсем маленькая, на ней кусок материка, не больше Крома или Набола. Только от всадников с Плоскогорья, которые жили на Южном, пока Ф'лар не изгнал туда самых закоренелых Древних, я слышал, что они точно знают: Южный материк большой-пребольшой, - Пьемур развел руками. - Ну и что дальше? - настаивал Главный арфист. - А то, мой господин, что я бы все разузнал. Ведь ясно, как то, что дракон Рождается из яйца: от Древних, - он ткнул пальцем в южном направлении, - надо ждать беды. И от безземельных с севера, - палец указал в противоположную сторону, - тоже. Поэтому, когда Менолли завела речь о плавании, я сразу понял, как Сибел попал на Южный. Он не мог полететь туда на драконе: ведь Вейр Бенден ни за что не дал бы на то разрешения, потому что они обещали, что северные всадники не появятся на Южном. Не мог же Сибел добраться туда вплавь... Если он вообще умеет плавать. Мастер Робинтон негромко рассмеялся, покачивая головой. - Ну и как ты думаешь, Менолли, многие у нас пришли к такому же выводу? - хмурясь, спросил он. Его помощница пожала плечами, и мастер снова повернулся к Пьемуру: - Надеюсь, юноша, ты свои выводы держишь при себе? Пьемур обиженно фыркнул, но, спохватившись, что к цеховому мастеру следует проявлять большее почтение, поспешно добавил: - Кто обращает внимание на слова и мысли школяров? - И все же, ты с кем-нибудь делился своими догадками? - настаивал Главный арфист. - Разумеется, нет, мой господин. - Пьемур постарался, чтобы в его голосе не прозвучало и тени обиды. - Это дела Бендена, дела холдов, дела арфистов, а вовсе не мои. - Иногда случайное слово, даже оброненное простым школяром, может так запасть человеку в память, что он забудет, от кого его услышал, а суть запомнит, да еще начнет по недомыслию повторять. - Я знаю свой долг перед Цехом, мастер Робинтон, - заверил учителя Пьемур. - В этом я не сомневаюсь, - медленно кивнув, произнес Главный арфист, пристально глядя Пьемуру в глаза. - Но я хотел бы быть уверен в твоем умении хранить секреты. - Менолли вам уже сказала: я не болтун, - мальчик взглянул на подругу, ища у нее поддержки. - В обычных условиях - нет, в этом я уверен. Но ты можешь поддаться искушению и выболтать секрет, если тебя начнут подначивать. - Я, мой господин? - с неподдельным возмущением воскликнул Пьемур. Да никогда! Может, я и мал, да не глуп! - Никто тебя не винит, мой юный друг, но ты и сам знаешь, мы живем в неспокойное время. Я полагаю... Главный арфист замолк и рассеянно прищурился, глядя в окно. Внезапно, видимо, приняв решение, он внимательно посмотрел на Пьемура. - Менолли говорила мне, что ты отличаешься сообразительностью. Посмотрим, поймешь ли ты причину, побудившую меня прийти к такому решению: никто не должен знать, что ты мой ученик... - Пьемур судорожно вздохнул, и мастер понимающе улыбнулся, а потом одобрительно кивнул, увидев, что мальчик, овладев собой, изобразил на лице учтивое послушание. - Официально ты будешь считаться учеником Олодки, барабанного мастера, который будет знать, что ты выполняешь мои особые распоряжения. На этом и порешим. - По оживленному голосу Робинтона Пьемур понял, что мастер доволен своим замыслом, и ему, Пьемуру, остается последовать его примеру. - Само собой, у барабанщиков нет твердого расписания. Так что никто не заметит твоего отсутствия и ни в чем тебя не заподозрит, если время от времени ты будешь доставлять извещения. Мастер Робинтон взял мальчика за плечо и, ласково улыбнувшись, легонько встряхнул. - Никто не будет скучать по твоему мальчишескому дисканту больше, чем я, - разве что Домис. Но у нас в Цехе арфистов кое-кому приходится прислушиваться к другим мелодиям и отбивать другие ритмы. - Он еще раз встряхнул Пьемура и ободряюще похлопал его по плечу. - И я хочу, чтобы ты и впредь держал ухо востро, особенно, если сумеешь с таким же успехом сопоставлять разрозненные факты, делая столь же любопытные выводы. И еще я хочу, чтобы ты примечал то, как люди говорят, - каким тоном, с каким выражением, с какой интонацией. Пьемур уже смог пошутить: - Арфист всегда услышит, кто чем живет и дышит, так, мой господин? - Молодчина! - рассмеялся мастер Робинтон. - А теперь отнеси поднос Сильвине и скажи, чтобы она выдала тебе кожаное обмундирование. Ведь барабанщик должен быть на посту в любую погоду. - На барабанной вышке кожаное обмундирование ни к чему! - выпалил Пьемур. Потом склонил голову к плечу и понимающе взглянул на мастера. - А вот для полетов на драконе оно в самый раз. - Я же вам говорила: он у нас маленький да удаленький, - прыснула Менолли, увидев замешательство Главного арфиста. - Нахал! Негодник! Дерзкий пройдоха! - крикнул Робинтон, энергичным взмахом руки, от которого Заир пронзительно заверещал, указывая пареньку на дверь. - Делай, что велено, и держи свои догадки при себе! - Значит, я все-таки буду ездить на драконе! - подытожил Пьемур, но, увидев, как мастер Робинтон приподнимается со своего места, проворно выскочил из комнаты. - Ну, что я вам говорила, учитель? - засмеялась Менолли. - Его смышленность может нам очень пригодиться. В глазах Главного арфиста еще светились смешливые искорки, но взгляд, устремленный на дверь, стал задумчивым, пальцы рассеянно барабанили по столу. - Смышлен-то он смышлен, да слишком юн... - Юн? Это Пьемур-то? Да он отродясь не был юным. И пусть его круглые невинные глаза вас не обманут. К тому же ему уже четырнадцать Оборотов, почти сколько же, сколько было мне, когда я сбежала из родного холда и поселилась в пещере у Драконьих камней со своими файрами. А что еще ему делать с его энергией и неугомонностью? Он просто не вписывается ни в одно из подразделений: нашего Цеха. Мастер Шоганар - единственный человек, которому. хоть как-то удавалось держать его в руках. С ним не справится ни старик Арнор, ни Джеринт. Остается только Олодки со своими барабанами. - Я почти готов признать, что в позиции Древних что-то есть, тяжело вздохнув, промолвил Главный арфист. - Не поняла, учитель... - Менолли вскинула на него глаза, удивленная не только резкой сменой темы разговора, но и смыслом сказанного. - Мне жаль, что за этот последний долгий Интервал мы так изменились. - Почему, мой господин? Ведь вы поддерживали все новшества, которые вводили Ф'лар с Лессой. И Бенден не зря настаивал на этих переменах. Они помогли сплотить цеха и холды вокруг Вейров. И еще... - Менолли набрала побольше воздуха, - Сибел не так давно сказал мне, что перед тем, как началось это Прохождение Алой Звезды, арфисты находились почти в таком же загоне, как и всадники. Вам удалось превратить наш Цех в самый влиятельный на всем Перне. Все уважают мастера Робинтона. Даже Пьемур, - добавила она с грудным смехом, стараясь вывести учителя из меланхолии. - Поистине небывалое достижение! - Вот именно, - подтвердила девушка, пропуская мимо ушей его насмешку. - Уверяю вас, произвести на него впечатление, ой, как нелегко. И поверьте, он с готовностью будет делать для вас то, что и так делает для себя. Он вечно подслушивал сплетни на ярмарках, а потом пересказывал мне в расчете на то, что я передам вам. Арфист всегда услышит, кто чем живет и дышит, - с улыбкой повторила она шутку Пьемура. - Во время Интервала все было проще... - снова вздохнув, проговорил Робинтон. Заир, чистивший коготки у него на плече, вопросительно чирикнул и, склонив головку, устремил взор вращающихся глаз на своего друга. Главный арфист улыбнулся и погладил файра. - Но, с другой стороны, если быть совершенно честным, куда скучнее. Я думаю, Пьемур не так уж надолго задержится у Олодки, - за Оборот его голос должен установиться, и он сможет снова занять свое место солиста. Если новый голос будет хотя бы вполовину так же хорош, как его детский дискант, он станет лучшим певцом, чем сам Тагетарл! Менолли увидела, что такая перспектива несколько повысила настроение Главного арфиста, и с облегчением улыбнулась. - Из холда Иста пришла барабанная весть. Сибел возвращается с запасом лекарственных трав, которые заказывал мастер Олдайв. Он будет в морском холде Форта завтра к вечеру, если ветер удержится. - Вот как? Что ж, интересно будет послушать рассказы нашего милейшего Сибела о том, кто чем живет и дышит...
      Глава 2
      Только поднос с посудой, который Пьемур держал в руках, помешал мальчику запрыгать от радости. Работать на мастера Робинтона, пусть даже негласно, быть учеником мастера Олодки - это не только не уронит его репутации, это гораздо больше, чем то, на что он смел надеяться! А ведь он не раз обдумывал свою будущую судьбу. Конечно, мастер Олодки - не очень заметный человек в Цехе, поскольку редко спускается с барабанной вышки. Худой, чуть сутулый, с большой головой, поросшей жесткими темными волосами, он, по меткому выражению шутников, сам напоминал палочку для басового барабана. Поговаривали, что он давно оглох от грохота сигнальных барабанов, и, тем не менее, все признавали, что он отлично улавливает барабанную дробь: слух ему для этого не нужен - он чувствует вибрации воздуха. Пьемур обдумал перспективы своего нового назначения и решил, что они отнюдь не плохи. У мастера Олодки всего четверо учеников, причем все старшие, и пятеро подмастерьев. Правда, у мастера Шоганара Пьемур был личным учеником, но зато Шоганар отвечает за всех певцов Цеха, а за мастером Олодки числится не больше десятка арфистов. Так что Пьемур снова попал в группу избранных. Конечно, он ощущал бы себя еще более избранным, если бы мог открыть всю правду... Не чуя под собой ног, мальчик слетел вниз по лестнице, ловко балансируя подносом. Может быть, все-таки, если он докажет Главному арфисту, что умеет держать язык за зубами... Напрасно мастер Робинтон думает, что из него можно вытянуть сведения, которые он не желает разглашать. Пьемура ничто так не тешило, как собственная осведомленность. Ему даже было не обязательно демонстрировать ее другим. Мальчуган вполне удовлетворялся сознанием: он, Пьемур, сын никому неведомого кромского скотовода, причастен к важным секретам. Зря он, конечно, ляпнул про Южный, но зато реакция мастера Робинтона показала, что его догадка верна. Они бывали на Южном - Сибел-то уж точно, а может быть, и Менолли. С такими помощниками самому Главному арфисту не нужно пускаться в столь рискованные путешествия. Пьемуру не часто приходилось сталкиваться с Древними раньше, пока Ф'лар не отправил их в изгнание на Южный материк. И он ничуть о том не жалел - и так достаточно наслушался рассказов об их алчности и спеси. Но если бы его, Пьемура, попробовали сослать, он и не подумал бы сидеть сложа руки. Непонятно все-таки, почему Древние так безропотно смирились с унизительным изгнанием. Пьемур подсчитал, что на Южный материк отправились двести сорок восемь Древних со своими женами и среди них два непокорных Предводителя Вейров - Т'рон из Форта и Т'кул из Плоскогорья. Семнадцать Древних вернулись на север, признав главенство Бендена - так, во всяком случае, Пьемур слышал. Большинство изгнанников и их драконы были уже в возрасте, поэтому боевая мощь Перна, можно сказать, не пострадала. Старость и болезни в первый же Оборот унесли сорок драконов; почти столько же отправились в Промежуток за этот Оборот. Пьемур решительно не одобрял такой поспешности, даже со стороны драконов Древних. Внезапно он застыл на месте, уловив дразнящий аромат, доносящийся с кухни. Никак пончики с вареньем? Очень кстати. У мальчугана даже слюнки потекли. Должно быть, пончики только что вынули из печки иначе он наверняка почуял бы их благоухание раньше. Он услышал голос Сильвины, отчетливо слышный даже на фоне кухонной суеты, и досадливо поморщился. У Альбуны он бы без всякого труда вытянул пару пончиков, а вот Сильвина... Ее не часто удавалось провести. И все же стоит попробовать... Пьемур ссутулил плечи, повесил голову и, тяжело шаркая, одолел последние ступеньки ведущей на кухонный уровень лестницы. - Пьемур? Тебе что здесь понадобилось в такое время? Откуда у тебя поднос Главного арфиста? Ты же должен быть на репетиции... - Сильвина забрала у мальчика поднос и укоризненно взглянула на него. - Разве ты еще не слышала? - убито спросил Пьемур. - А что я должна была слышать? Да и что можно услышать в таком гомоне? - Она поставила поднос на ближайший стол и, взяв мальчугана за подбородок, заставила его поднять голову. Пьемур был очень доволен собой: ему удалось выдавить пару слезинок. Он быстро зажмурился - Сильвину не так-то легко одурачить. - Неужели это случилось - у тебя начал ломаться голос? В приглушенном вопросе Сильвины Пьемур расслышал сочувствие и тревогу. У женщин-то голоса никогда не ломаются, - подумал он. - Разве может она представить то сокрушительное разочарование и острое чувство потери, которые он ощущает?! Слезы хлынули ручьем. - Ну-ну, малыш! Это еще не конец света. Не пройдет и половины Оборота или того меньше, и голос у тебя установится. - Но музыка мастера Домиса была как раз по мне... - Пьемуру уже не нужно было изображать всхлипывания. - Еще бы - ведь он писал ее в расчете на твой голос, бездельник! Неужто ты не знал? И все же не могу поверить, чтобы ты ухитрился так подгадать потерю голоса, чтобы специально насолить Домису! - Насолить мастеру Домису? - Пьемур вытаращил глаза от возмущения. Да ты что, Сильвина! Разве я посмел бы... - Но только потому, что не сумел бы, негодник ты этакий! Я-то знаю, как ты ненавидишь петь женские партии! - голос женщины звучал строго, но прикосновение руки было ласковым, успокаивающим. Чистым концом передника она утерла слезы с его лица. - Тебе повезло - у меня есть кое-что такое, что поможет облегчить твои страдания. - Сильвина подтолкнула его вперед, прямо к противню с остывающими пончиками. Пьемур быстро прикинул, стоит ли ломаться. - Можешь взять парочку - по одному в каждую руку, а потом ступай. Ты уже был у мастера Шоганара? Поосторожнее с пончиками! Они только что из духовки. - Ага! - промычал он, несмотря на предупреждение, вгрызаясь в обжигающее тесто. - Их только так и едят, - во рту было так горячо, что приходилось втягивать холодный воздух, чтобы унять жжение. Только мне еще нужно получить кожаное обмундирование. - Кожаное - тебе? Это еще зачем? - Сильвина подозрительно прищурилась. - Я буду изучать барабанную грамоту у мастера Олодки. Менолли спрашивала, умею ли я ездить верхом, а мастер Робинтон велел, чтобы я взял у тебя кожаный костюм. - Значит, все трое в курсе? Гм... И ты будешь учеником мастера Олодки? - Сильвина обдумала услышанное и окинула мальчугана проницательным взглядом. Может быть, стоит сказать Менолли, что Сильвину ничуть не обманул их замысел представить его учеником барабанщика? - Что ж, может, так оно и лучше - меньше будешь озорничать, хотя лично я в этом очень сомневаюсь. Ладно, пошли. Есть у меня одна куртка, которая должна прийтись тебе впору. - Женщина окинула Пьемура оценивающим взглядом. - Будем надеяться, что она тебе какое-то время прослужит. Ведь ясно как то, что драконы Рождаются из яйца: после тебя она уже никому не сгодится - на тебе все просто горит! Пьемуру нравилось бывать в кладовых - там так славно пахло выделанной кожей, свежевыкрашенной тканью. Глаза разбегались от разноцветных рулонов материй, связок башмаков, ремней, от сундуков, таящих неведомые сокровища. Ему не раз доставалось по рукам от Сильвины за то, что он открывал крышки и заглядывал внутрь. Куртка и правда пришлась впору, хотя новая жестковатая кожа слегка топорщилась. Пьемур гордо прошелся взад-вперед, разводя руки, чтобы проверить, не жмет ли в плечах. Она оказалась чуть длинновата, но Сильвина была довольна: мальчишка быстро растет. Подбирая ему новые башмаки, она заметила, как обтрепались его штаны, и выдала сразу две пары - одни синие, другие из темно-серой кожи. За ними последовали две рубашки, рукава у которых пока были слишком длинны, но к зиме наверняка окажутся в самый раз, шляпа, которая защитит уши от холода, а глаза от солнца, и толстые перчатки на пуху - для верховой езды. Когда он покидал кладовые, ворох новой одежды едва умещался в руках, башмаки, связанные за шнурки и переброшенные через плечо, поочередно стукали его то по заду, то по животу, а в ушах звенели угрозы Сильвины, сулившей ему немыслимые кары, если он попробует порвать или испачкать свои новые наряды, не проносив хотя бы неделю. Остаток утра Пьемур провел, примеряя новую экипировку и вертясь перед зеркалом, украшавшим спальню школяров. Услышав взрыв смеха и криков, ознаменовавший конец урока у хоровой группы, он осторожно выглянул в окно. Большинство мальчишек и юношей потянулись через двор к главному корпусу. Вот Домис, с нотами в руках, решительным шагом направился к владениям мастера Шоганара. Последним вышел Тильгин - голова опущена, плечи сгорблены, весь вид выражает изнеможение после утомительной репетиции. Пьемур ухмыльнулся: разве он не предупреждал Тильгина, чтобы тот заранее выучил роль? Никто не знает, когда мастеру Домису может понадобиться дублер. Всегда может случиться, что солист схватит насморк или охрипнет. Правда, еще никогда не бывало, чтобы Пьемур вышел из строя перед концертом... до сих пор не случалось. Мальчик тихонько застонал от бессилия. Ему так хотелось спеть партию Лессы в Домисовой балладе! Он даже рассчитывал, что благодаря этому Госпожа Вейра его отметит и запомнит. Вовсе не лишнее, чтобы тебя знали Предводители Бендена, - а тут представился такой удобный случай... Ну да ладно, это не единственный-способ выбиться в люди. Он аккуратно сложил новенькую одежду и убрал в сундучок, любовно погладив пушистый мех. Потом снова выглянул в окно. Пожалуй, пока мастер Домис занят беседой с мастером Шоганаром, самое время незаметно пробраться в столовую. Надо держаться от Домиса подальше, и скоро мастер о нем и думать забудет. Правда, Пьемур ни в чем не виноват... во всяком случае, на этот раз. Какая жалость! Ария Лессы - самое дивное из того, что Домис до сих пор написал. Она так точно подходит к его диапазону... В горле у паренька снова застрял ком при воспоминании об утерянной возможности. Теперь ему разрешат петь не раньше, чем через Оборот. И то нет никакой гарантии, что новый голос хотя бы приблизится к тому, что у него было раньше. Совершенно никакой. Возможно, он никогда больше не сможет изумлять слушателей чистотой тона, неподражаемой гибкостью, замечательным слухом и чувством ритма, не говоря уже о феноменальной способности спеть любую вещь прямо с листа. Эти раздумья снова привели Пьемура в уныние, и, когда он медленно брел по двору мимо резвящихся школяров, они замолкали, провожая его сочувственными взглядами, да и как иначе - весь вид его являл картину неутешного горя: глаза потуплены, руки безвольно свисают, ноги заплетаются. В его душе боролись голод и жадность, так что, когда столовая начала заполняться, никто не смог бы заподозрить подвоха в застывшем у него на лице выражении печальной задумчивости. Погруженный в свои планы, Пьемур, тем не менее, отлично осознавал, что рядом с ним молчаливо присутствуют товарищи. Вот тот пухлый кулак слева принадлежит Бролли. А грязная рука, вся в пятнах и царапинах, с обкусанными ногтями - Тимини. В эту трудную минуту его окружают верные друзья. Он протяжно вздохнул и услышал, как Бролли неловко зашаркал ногами, заметил, как Тимини нерешительно протянул руку, а потом медленно убрал, не зная, как будет воспринято его проявление сочувствия. , удовлетворенно подумал Пьемур. Вдруг все задвигались и, незаметно покосившись в сторону круглого стола, Пьемур увидел, что мастер Робинтон занял свое место. Мимо промелькнуло что-то серо-голубое - наверное, это Менолли пробирается к столу подмастерьев. Ранли и Бонц сидели напротив Пьемура, не спуская с него встревоженных глаз. Он ответил вымученной улыбкой. Когда перед ним появилось блюдо с жарким, он снова вздохнул и рассеянно нашарил ломтик мяса. Вместо того, чтобы сразу наброситься на еду, как бывало раньше, он долго с отсутствующим видом смотрел в тарелку. Потом стал медленно, словно через силу жевать - может быть, так удастся обмануть голодный желудок. Урчание в животе может погубить его план добычи пончиков. Никто из товарищей не разговаривал - ни с ним, ни между собой, и над их концом стола повисло угрюмое молчание. Наконец, подали горячие пончики. Несмотря на оживленный шумок, прокатившийся по залу, Пьемур сохранял отрешенный вид. Он слышал веселые возгласы, видел мгновенный интерес, вспыхнувший на лицах друзей при виде содержимого подноса со сладким. - Пьемур, ты только взгляни - пончики! - потянул его за рукав Тимини. - Пончики? - равнодушно переспросил Пьемур, как будто даже они не могли вернуть его к жизни. - Ну да, твои любимые, - подтвердил Бонц. - Вот, возьми один мой, добавил он и с едва заметным сожалением положил столь желанное лакомство на тарелку Пьемура. - А, пончики, - прерывисто вздохнул страдалец и взял один с таким видом, будто исключительно из вежливости заставляет себя проявить интерес к еде. - Сегодня они удались как никогда. - Ранли с преувеличенным удовольствием откусил от своего пончика. - Попробуй, Пьемур, - сам увидишь. Съешь парочку, сразу почувствуешь себя человеком. Кто поверит? Пьемур отказывается от пончиков! - Ранли обвел взглядом приятелей, ища у них поддержки. С трудом сдерживаясь, Пьемур медленно дожевал первый пончик, от всей души желая, чтобы остальные подольше не остывали. - И правда, вкусный, - чуть ожив, произнес он, после чего его немедленно заставили съесть еще один. К тому времени, когда он проглотил уже восемь штук, - еще три пожертвовали сидящие на другом конце стола - Пьемур слегка умерил выражение отчаяния на лице: десять пончиков вместо двух - совсем неплохая добыча! Можно сказать, что день прожит не зря. Со своего места поднялся дежурный подмастерье и стал объявлять назначения на вторую половину дня. Пьемур раздумывал, как ему среагировать на весть о своем новом положении. Изобразить потрясение? Пожалуй... Восторг? Может быть - ведь это почетное назначение, - но только не чрезмерный: иначе приятели, могут заподозрить, что он специально изображал печаль, чтобы выманить у них пончики. - Шеррис - в распоряжение мастера Шоганара. - Шеррис? - Тут уж изумление, потрясение и возмущение, которые охватили Пьемура, заставив его вскочить со скамьи, оказались самыми что ни на есть неподдельными. Соседи поймали его за руки и заставили сесть на место. - Шеррис? Этот слюнявый, сопливый, смазливый... Тимини проворно зажал приятелю рот, и в пылу борьбы несколько следующих объявлений ускользнуло от слуха школяров. Негодование окончательно вернуло Пьемура к жизни, но он не мог тягаться силой с Тимини и Бролли, которые решили ни за что не допустить, чтобы их друг испытал еще одно унижение - получил нагоняй за то, что перебил подмастерье. - Ты слышал, Пьемур? - спросил его Бонц, перегнувшись через стол. Слышал? - Я слышал, что Шерриса назначили... - мальчуган так и клокотал от ярости. Ему было известно о Шеррисе кое-что такое, что не мешало бы знать и мастеру Шоганару! - Да нет, про тебя! - Про меня? - Пьемур прекратил сопротивление, внезапно ему пришла в голову страшная мысль: а вдруг мастер Робинтон передумал, вдруг он, поразмыслив, решил, что Пьемур не подходит для его замыслов, - тогда придется распроститься со всеми лучезарными мечтами, которые он, Пьемур, успел взлелеять сегодня утром! - Про тебя! Ты поступаешь в распоряжение... - Бонц выдержал паузу, чтобы его слова прозвучали еще более веско, - мастера Олодки! - Мастера Олодки? - Пьемур почувствовал такой прилив облегчения, что ему даже не пришлось притворяться. Он стал озираться, ища глазами барабанного мастера. Кулак Бонца уперся ему в ребро, и Пьемур, подняв глаза, увидел Дирцана, старшего подмастерья мастера Олодки. Тот стоял рядом, подбоченясь, и подозрительно разглядывал Пьемура. На его обветренном лице было написано неодобрение. - Только тебя, Пьемур, нам и не хватало! Заруби у себя на носу: не вздумай шутить с нашим мастером. Он как никто управляется с палочками и умеет бить ими не только по барабану! - Выразительно взглянув на Пьемура, подмастерье сделал ему знак следовать за собой.