К тому же, он рад завладеть любым исполнителем, который способен играть его головоломную музыку. Ни в коем случае не пропускай уроки у мастера Шоганара - ведь ты должна научиться сама как можно лучше исполнять свои песни. Но только, - он погрозил пальцем, - смотри, не поддавайся, если Брудеган начнет докучать тебе идеями о хоре файров. Всему свое время. Это успеется и позже, когда ты прочно усвоишь все основы нашего мастерства. - Я бы хотел, чтобы ты сосредоточилась на игре... как только твоя рука позволит. Кстати, как идут дела? - Он взял ее левую кисть. - Гм, судя по свежим трещинам, ты ее перетруждаешь. Не болит? Я вовсе не хочу, чтобы от излишнего усердия ты стала калекой! Ты меня поняла? Всей душой впитывая его заботу и ласку, Менолли проглотила вставший в горле комок и робко улыбнулась в ответ. - Тем, кто по-настоящему талантлив, дитя мое, всегда живется несладко: приходится чем-то жертвовать. Менолли поразили печаль и безысходность, прозвучавшие в его голосе, а мастер продолжал тихо, почти про себя: - А променяешь высшую цель на звон монет - считай, что жизнь прожита только наполовину. Да, кстати, о монетах... - Лицо его прояснилось. Он наклонился и стал рыться в многочисленных ящичках письменного стола, образующих центральное возвышение. - Ага, нашел, - наконец, произнес он и сунул ей что-то в руку. - Сегодня у нас ярмарка, и ты тоже заслужила отдых. Я подозреваю, что у вас в Полукруглом было не так уж много развлечений. Подыщи себе какую-нибудь обновку... ну, скажем, поясок или что-то в этом роде... и еще обязательно купи пончиков этот проныра Пьемур покажет тебе, где их найти. - Ну, а завтра, - мастер Робинтон погрозил пальцем, - снова за работу. Сибел говорит, что из тебя получится хороший переписчик. Успела вчера вечером поработать над песней Брекки? Думаю, ты со мной согласишься: в четвертой фразе мелодия немножко подкачала, - он напел мотив. - Потом я хочу, чтобы ты переписала балладу, строго соблюдая все правила традиционного канона. Воспринимай мое задание как упражнение по теории музыки. Хотя, повторяю, я придерживаюсь мнения, что твоя сила кроется в более свободном, менее каноническом стиле. Тем не менее, у нас в Цехе существуют ярые приверженцы чистых форм, которых придется ублажать, пока ты находишься на положении ученицы. Заир, который так наелся, что куски проглоченного мяса выпирали под тонкой шкуркой, сонно чирикнул и свернулся в клубочек на руках у Главного арфиста. - Скажи, Менолли, долго еще он будет только есть и спать? - в голосе арфиста сквозило некоторое разочарование. - Всю первую неделю, а может, и подольше, - рассеянно ответила Менолли, стараясь разложить по полочкам умопомрачительные рассуждения и наставления мастера. - Но скоро вы заметите, как в нем начнут проявляться черты личности. - Приятно слышать, - с преувеличенным облегчением вздохнул Робинтон. - А то я уже начал беспокоиться, что малыш повредился умом - ведь еще в яйце ему пришлось не раз путешествовать через Промежуток! Только не подумай, что от этого я бы стал любить его меньше, - ласково улыбаясь, он взглянул на дремлющего файра. - Не понимаю, как тебе удалось выкормить девять обжор сразу? - Теперь его улыбка предназначалась только ей. - Какое счастье, что ты здесь, с нами, и всегда готова прийти на помощь. В этом я - твой ученик. - Робинтон продолжал смотреть на девочку, глаза его по-прежнему лучились улыбкой, но лицо приняло серьезное выражение. - Однако во всем остальном я - учитель, а ты - ученица, прошу не забывать! - А теперь можешь забирать поднос и отправляться на ярмарку. Надеюсь, - с подкупающей улыбкой добавил он, - с моим красавцем ничего не случится. Менолли отнесла поднос с посудой на кухню, где Альбуна с необычной для нее любезностью предложила девочке позавтракать, пока еще кое-что осталось. Скоро начнут убирать со столов, так что пусть опоздавшие лежебоки пеняют на себя. Придется им поискать еды на ярмарке. Тут Менолли вспомнила про монету, которую дал ей Главный арфист. Сначала она подумала, что ошиблась, плохо рассмотрев ее в полумраке коридора, но потом, выйдя в вестибюль, она убедилась окончательно: нет, двойка подчеркнута не сверху, а снизу. значит, это не полмарки, а целых две! Девочка зажала драгоценную монету в кулаке. Главный арфист подарил ей две марки и сказал, чтобы она истратила их на себя! Целых две марки! Можно столько всего накупить... Хотя нет, ведь мастер сказал, чтобы она купила себе обновку. Поясок. Острый глаз арфиста отметил, что своего у нее нет. Все равно тот ремешок, который она отдала Сибелу, совсем истерся. Теперь она может позволить себе новый... и его она выберет себе сама! Какой все-таки мастер Робинтон добрый. И еще он велел ей купить пончиков. Она оглядела столы школяров в поисках кудрявой головы Пьемура. Он, как обычно, увлеченно беседовал с приятелями и, судя по тому, как они сбились в кучку, можно было предположить, что мальчишки замышляют очередную проделку. Стол мастеров был пуст, а за овальным столом несколько подмастерьев обступили Сибела, любуясь спящей у него на руке Кими. - Да не смогла бы она их отдать, даже если бы захотела, - запальчиво воскликнул Пьемур как раз в тот миг, когда Менолли подошла к его столу. Наверное, кто-то ткнул его кулаком в бок - мальчуган оглянулся и, хоть на его мордашке не появилось и тени смущения, по лицам его приятелей Менолли поняла, что предметом их спора была она сама. Скажи, разве ты смогла бы? - напрямик спросил он. - Что смогла бы? - Отдать кому-нибудь одного из своих файров? - Конечно, нет. - Ну, что я говорил? - Пьемур торжествующе ткнул пальцем в Ранли. Значит, и Сибел не мог отдать Робинтону свою королеву. Правда, Менолли? - Все равно, королева должна была достаться Главному арфисту, упорствовал Ранли. - Сибел и сам хотел отдать королеву мастеру Робинтону, когда она только-только вылупилась, - поспешила вставить Менолли, - но было уже слишком поздно. Запечатление произошло, и тут уже ничего не поделаешь. - Ты лучше скажи, как это Сибелу удалось заполучить королевское яйцо, - подозрительно уставился на девочку Ранли. - Уж не собирается ли он уличить ее в сговоре? - По чистой случайности! - отрезала Менолли, стараясь сдержать негодование, вызванное столь возмутительным намеком. - Во-первых, никак нельзя узнать, какое из яиц в кладке - королевское. А во-вторых, это не касается никого, кроме мастера Робинтона и Сибела. - Она решила во что бы то ни стало пресечь вздорный слух в самом зачатке и таким образом хоть немного отплатить обоим арфистам за их доброту. - И в-третьих, я выбрала для мастера Робинтона два самых крупных яйца во всей кладке, - мальчики одобрительно закивали, - но ведь из обоих могли получиться бронзовые! - она рассмеялась. - И потом, все произошло так быстро. Когда яйца стали проклевываться, никто и не подумал, какой горшочек - чей. И мастер Робинтон, и Сибел просто схватили первый попавшийся, иначе они упали бы. Первым родился бронзовый малыш - прямо в руки мастеру Робинтону. Счастье, что тот успел подставить ладони - ведь крошка чуть не свалился на пол! Услышав о едва не приключившейся беде, мальчишки затаили дыхание. - А тут - раз! И Сибел уже держит в руках королеву! Он сразу попытался отдать ее мастеру Робинтону, но запечатление уже произошло - и у Заира, и у крошки Кими. И тут уже ничего нельзя исправить. Поэтому я больше не желаю слышать ни единого слова о том, что кому положено или не положено. По Цеху и без того гуляет достаточно сплетен! - Ей самой хотелось поскорее забыть свои тревоги о том, что же девчонки наболтали лорду Гроху. - Уж как я старался их убедить, - бессильно развел руками Пьемур и уставился на Менолли невинным взглядом, потому что теперь она в упор смотрела прямо на него. На последнем слове голос его сорвался, и проказник в притворном отчаянии схватился за горло; - Так старался, что, как видишь, даже охрип... - Как, разве наше золотое горлышко может охрипнуть? - язвительно осведомился Ранли. Пьемур принялся ощупывать стоящие на столе кувшины с кла, пытаясь найти еще не остывший. Обнаружив один, он налил две кружки и одну из них предложил Менолли, а сам, отхлебнув сразу половину, прополоскал горло, вытер рот рукавом и посоветовал девочке не копаться: вот-вот начнут убирать со стола. - Вернемся к вопросу о деньгах. Это всего лишь вторая ярмарка за нынешний Оборот, так что по моим расчетам Цех кузнецов пришлет сюда кого-то из старших подмастерьев, чтобы он присматривал за теми, кто по-младше, и наблюдал за сделками. Так вот, этот самый подмастерье, скорее всего, будет Пергамол, приятель моего отца. Если это окажется Пергамол, то я вам обещаю: за свою работу вы получите отличную цену. Ну, а если... - увидев, что Ранли уже открыл рот, собираясь что-то возразить, Пьемур сделал ему знак не перебивать, - если это окажется не Пергамол, то наверняка кто-то из его знакомых. - А вдруг это будет просто молодой подмастерье, которому вздумается задать тебе трепку? - язвительно спросил Ранли. - Подумаешь, - с великолепным презрением бывалого пройдохи отмахнулся Пьемур. - В крайнем случае, пущу слезу - он меня и отпустит. Скажу: я ведь еще совсем маленький, откуда у меня деньги... - из глаз у него закапали крупные слезы, весь вид выражал искреннюю, подкупающую невинность. - Разрешите нарушить ваше захватывающее собрание, - произнес чей-то голос. Оглянувшись, мальчишки увидели Сибела с Кими на руке и виновато опустили глаза. - Менолли, можно тебя на пару слов? Девочка встала и вслед за подмастерьем отошла к окну. Он сунул ей в руку скатанный ремешок и поблагодарил за то, что утром она спасла его мужское достоинство. - Ничего, что я везде ношу Кими с собой? - спросил он, тихонько поглаживая сложенные крылья маленькой королевы. Даже во сне она ответила на его ласку нежным вздохом. - Чем больше она будет с тобой, тем крепче к тебе привяжется. Если не можешь все время носить ее на руках, держи где-нибудь поблизости. - Наверное, она еще слишком мала, чтобы научить ее сидеть на плече, как это делает твоя Красотка? Сегодня на ярмарке мне понадобятся обе руки. - Попробуй посадить ее на плечо, когда проснется, - улыбнулась Менолли. - И приготовься к тому, что она будет все время душить тебя хвостом. - А сколько раз ее нужно кормить? - Сам увидишь. - Менолли рассмеялась, увидев испуганное лицо юноши. - Радуйся, что тебе не придется ловить для нее рыбу! На всякий случай можешь носить с собой пару мясных колобков, хотя я уверена, что Камо в любое время готов нарубить сколько угодно мяса для твоей милашки. Сибел тоже засмеялся. - И не забудь каждый день смазывать ей шкурку. - Послушай, от этого снадобья всегда так разит? - недовольно сморщился юноша. Менолли тихонько хихикнула. - Это масло дал мне мастер Олдайв. Он сказал, что делает его для здешних дам, они мажут им лицо... - Нет, только не это... - Я уверена, что для тебя он изготовит что-нибудь более соответствующее твоему... - девочка замялась: а вдруг Сибел сочтет ее слова слишком дерзкими? - Моему мужскому достоинству и званию? - усмехнувшись, подсказал подмастерье. - Пожалуй, я прямо сейчас к нему и зайду, - и юноша пританцовывающей походкой вышел из зала. Менолли была рада, что ей удалось развеять подозрения мальчишек по поводу рождения файров. Сибел такой милый... Да и мастер Робинтон, похоже, ничуть не расстроился, что ему достался бронзовый. С тех пор, как они с Заиром обрели друг друга, остальные файры потеряли для него всякий интерес. А уж если сам мастер Робинтон доволен, остальные и подавно не должны иметь ничего против. Тут она снова вспомнила про козни девчонок: хорошие же слухи должны ходить про нее в холде, если школяры сумели раздуть целую историю из простой случайности! - Слушай, Менолли! - сказал невесть откуда вынырнувший Пьемур. Сейчас у меня есть пара дел, но после обеда, если хочешь, могу показать тебе ярмарку. Тебе ведь это все в новинку... ну вот, я и подумал... Менолли с радостью согласилась - к тому же ей было любопытно взглянуть, как он провернет свои делишки. Мальчуган стрелой вылетел из здания и помчался через двор, остальные - за ним. Несколько подмастерьев еще сидели за овальным столом, потягивая кла, но большинство школяров разбежались. Мастер Моршал, в гордом одиночестве заканчивавший свою трапезу, мрачно поглядывал на нее. Менолли предпочла поскорее удалиться в тишину своей комнаты. Файры разлеглись на широком подоконнике, крылья их радугой переливались на солнце, глаза прикрыты многослойными веками. Красотка пошевелилась, подняла голову и, чуть приоткрыв глаза, тихонько пискнула. Менолли ласково погладила маленькую королеву, и та, вздохнув, снова погрузилась в сон. С высоты второго этажа открывался отличный вид на площадь за Цехом арфистов и широкую подъездную дорогу. Там уже чувствовалось праздничное оживление: со стороны реки двигались повозки, вьючные животные лениво вышагивали под грузом тяжелых тюков. Ремесленники устанавливали прилавки, окаймлявшие площадь широким прямоугольником. Рядом с площадкой для танцев уже расставили столы и скамьи. Сегодня здесь будут играть не меньше сотни арфистов. Вот уж танцы - так танцы! И танцуют здесь, должно быть, совсем не так, как в Полукруглом... Да, судя по всему, ярмарка будет знатная. Ее первая ярмарка здесь, да и вообще первая - с тех пор, как стали падать Нити... Вот из домика появились девочки - на них яркие праздничные наряды, головы покрыты прозрачными шарфами, чтобы легкий ветерок ненароком не растрепал затейливые прически. Ох, с каким удовольствием она сейчас попортила бы эти прически! Как вцепилась бы в аккуратно заплетенные косички Поны!.. Менолли с трудом взяла себя в руки, ее саму испугала сила вспыхнувшей в ней неприязни. В конце концов, девчонки ничего не добились - им так и не удалось настроить против нее лорда Гроха. Зачем же ей обращать на них внимание? У нее есть занятия поинтереснее. Ведь она как-никак будущая арфистка, а не приходящая ученица. Ее учитель сам мастер Робинтон. Хотя, конечно, так может сказать каждый школяр: ведь Робинтон - Главный мастер всего цеха арфистов. И все же она - полноправная ученица и останется ею, несмотря ни на что. Особенно теперь, когда девчонки попытались поставить под угрозу ее пребывание в Цехе! Она останется здесь, несмотря на все их старания, несмотря на неверие собственных родителей! Останется, потому что здесь ее место - так сказал мастер Робинтон. Только здесь она может стать настоящим музыкантом. Здесь она найдет свое истинное место - место, которое принадлежит ей по праву. Она найдет его, как нашла свою пещеру. И ей не помешает никто, а уж маленькие злюки, вся важность которых в том, что они чьи-то там внучки, или трусливая дрянь, вроде Данки, и подавно! Интересно, приняла ли Сильвина какие-нибудь меры, чтобы пресечь сплетни? Впрочем, какая разница?.. - резко одернула себя Менолли. Тем более, что лорду Гроху она явно пришлась по душе - он даже попросил ее помочь в обучении его королевы, Мерги. Менолли от души рассмеялась. То-то удивятся эти гордячки, когда узнают! Мало того, что она будущая арфистка - она еще и наставник по обучению файров, самый опытный на всем Перне! Наставник, который и сам-то знает чуть больше своих учеников! - девочка хихикнула и тут же прикрыла рот руками - развеселилась, как последняя дурочка! Как это она раньше не понимала, что в Цехе арфистов ей тоже придется исполнять несколько мелодий: сочинять музыку, хлопотать с файрами, а еще подсказывать арфистам, как потрошить рыбу и управляться с парусом, если вдруг кому понадобится. А вот зачем это понадобилось знать Сибелу? - Менолли порывисто вздохнула. И все-таки скверная история вышла с девчонками. Жаль, что Аудиве приходится к ними водиться - она гораздо лучше остальных, а потом, хорошо бы все-таки завести здесь подружку... Правда, Пьемур тоже хороший друг. Что же с ним будет, когда он вырастет и распростится со своим неподражаемым голосом - неужели ему придется покинуть Цех арфистов? Хотя почему - наверняка к тому времени он тоже научится играть кое-какие мелодии. Да и вообще, трудно представить его в роли преемника мастера Шоганара... Менолли поднялась с подоконника. Она вспомнила о поручении, которое дал ей мастер Робинтон как своей ученице. Настроив гитару, девочка принялась повторять песню Брекки, вполголоса - на тот случай, если Главный арфист занят у себя в комнатах. Неужели он и вправду считает, что этот пустячок, которым она решила скоротать время в ожидании Сибела, не так уж плох и из него может получиться что-нибудь путное? Пальцы сами стали наигрывать знакомую мелодию. Менолли почувствовала, как ее снова захлестывает острая тоска Брекки, выливающаяся в отчаянный призыв: . Она доиграла песню до конца и согласилась с Главным арфистом - над четвертой фразой действительно придется поработать... постойте-ка, если в конце понизить до квинты, это усилит фразу и прибавит аккорду выразительности. Наконец зазвонил колокол к обеду, и ее сосредоточенную работу нарушили крики и смех. Сначала девочку раздосадовала эта неожиданная помеха. Но потом, придя в себя, она почувствовала, как ноет рука, как затекли от скрюченной позы спина и шея. Как незаметно пролетело время, зато теперь она сыграет песню без запинки, даже разбуди ее кто-нибудь ночью. Остался сущий пустяк - записать слова и музыку; она непременно сделает это, как только под рукой окажутся бумага и чернила. Менолли торопливо переоделась. Пусть наряд у нее не такой роскошный, как у девочек, зато новый. Темные брюки с яркой блузкой и кожаный жилет, оставлявший открытым нарукавный ученический значок, значили для нее гораздо больше, чем изысканные ткани и прозрачные шарфы. Натягивая шлепанцы, она заметила, что от ходьбы по каменным полам подошвы почти проносились. Здесь можно без всякой опаски обратиться к Сильвине. Может быть, мастер Олдайв скоро позволит ей носить обычные башмаки их-то должно хватить надолго.
      Глава 9
      Западный ветер, бродяга хмельной, И приливы, его родня, Проведав о нашей любви с волной, Решили сгубить меня. О, дорогая подруга волна, Не слушай их лживый навет! В гавань родную умчи дотемна, Спаси от коварных бед Песня Восточного морского холда
      В столовой царило небывалое оживление, мальчишки болтали громче, чем обычно, и лишь слегка приутихли, когда подали тяжелые подносы с дымящимся мясом. Менолли сидела рядом с Ранли, Тимини и Пьемуром. Они наперебой уговаривали девочку наесться впрок - хорошо, если на ужин удастся выпросить хоть черствого хлеба. - Сильвина рассчитывает, что мы наедимся на ярмарке, на собственные денежки, - пояснил Пьемур, набивая рот мясом. Увидев, что Менолли накладывает ему на тарелку сладкие клубни, он недовольно скривился. Ты же знаешь, я их терпеть не могу! - Ну и зря. Там, откуда я родом, их считают редким лакомством. - Вот и возьми себе, - с готовностью предложил мальчуган, но Менолли заставила его доесть все до конца. Сегодня никто не ковырялся в тарелках, и всех распустили сразу после того, как Брудеган огласил список назначений. - Уф! Сегодня я не выступаю, - с видом несказанного облегчения произнес Пьемур. - Не выступаешь? - Ну да. Поскольку Цех арфистов под боком, в Форт холде привыкли, чтобы музыка не смолкала до самой ночи. Но это ничего, исполнишь один номер - песню или танец - и все. Знаешь, Менолли, - посоветовал Пьемур, когда они зашагали через двор к арке, ведущей на площадь, - ты бы лучше велела своим файрам остаться здесь. - Его приятели закивали в знак согласия. - Мало ли, что за сброд притащится на ярмарку, - с непонятной опаской добавил он. - Неужели кто-то может обидеть файра? - недоуменно спросила Менолли. - Обидеть-то не обидит, а вот отнять - запросто. Менолли подняла глаза и увидела своих друзей, нежащихся на широком карнизе. Как будто уловив взгляд хозяйки, Красотка и Крепыш, вопросительно чирикая, устремились ей навстречу. - А можно я возьму одну Красотку? Она спрячется у меня в волосах никто и не увидит. Пьемур медленно покачал головой. Остальные с озабоченными лицами повторили его жест. - Мы, - веско сказал Пьемур, явно имея в виду арфистов, - знаем и тебя, и твою стаю. Но сегодня здесь соберется уйма народу, и среди них вполне могут оказаться придурки, с которыми даже спорить бесполезно. Сама посуди: на тебе ученический значок, а учеников никто за людей не считает, им вообще не положено ничего иметь. Мы - последняя спица в колеснице и обязаны подчиняться не только мастеру и подмастерьям, но даже любому старшему ученику из другого цеха. Клянусь Скорлупой, ты же знаешь, как ведет себя Красотка, когда кто-то пытается тебя задеть! Не можешь же ты допустить, чтобы она отделала какого-нибудь почтенного мастера или подмастерья? Или кого-нибудь из холда? - он махнул рукой в сторону скалистой громады и перешел на шепот, словно опасаясь, что кто-то может услышать столь кощунственное предположение. - Ты хочешь сказать, что у мастера Робинтона могут быть неприятности? - Учитывая, что по холду и так гуляют сплетни, Менолли и самой не хотелось бы снова прославиться. - То-то и оно! - Ранли и Тимини важно закивали. - Интересно, Пьемур, а как тебе удается выйти сухим из воды? спросила Менолли. - Просто на ярмарке я всегда держу ухо востро. Одно дело попасться в Цехе, где кругом все свои, и совсем другое... - Эй, Пьемур, - оглянувшись, они увидели, что к ним бегут Бролли и еще какой-то незнакомый Менолли школяр. В руках у Бролли красовался ярко раскрашенный тамбурин, его спутник нес сверкающую свежим лаком дудочку. - Боялись тебя упустить, - задыхаясь, проговорил мальчик. - Вот моя дудочка, мастер Джеринт поставил на нее свое клеймо, и на бубен Бролли - тоже. Отнесешь их меняле? - Ну, конечно. Это Пергамол, приятель моего отца - я ведь вам так и говорил. - Пьемур взял инструменты и, подмигнув Менолли, направился к окаймлявшим площадь прилавкам. Только теперь Менолли в первый раз увидела воочию, сколько народа живет в Форт холде. Девочка помедлила - она бы лучше постояла в сторонке, попривыкла к такому шумному сборищу, но Пьемур схватил ее за руку и увлек в самую гущу. Он так внезапно остановился в закоулке между двумя киосками, что Менолли чуть не наступила ему на пятки. Мальчуган со значением оглянулся на нее, и она заметила, что он спрятал инструменты за спину, изобразив на лице наивное чистосердечие. У прилавка кожевник-подмастерье торговался с хорошо одетым менялой, чья нарукавная нашивка, поблескивающая золотой нитью, указывала на принадлежность к Цеху кузнецов. - Это и есть Пергамол, - шепнул друзьям Пьемур. - Ждите меня у прилавка с кожами. Никто не любит, чтобы вокруг слонялись любопытные, когда договариваются о цене. Ты, Менолли, можешь остаться, - увидев, что девочка послушно тронулась вслед за другими, он поймал ее за рукав. Менолли видела, как шевелятся губы Пергамола, но до нее не долетало ни слова, только изредка слышалось неразборчивое бормотание торгующегося с ним подмастерья. Меняла придирчиво осматривал отлично выделанную кожу, будто надеясь найти какой-нибудь изъян, который позволит ему сбавить цену. Цвет у кожи был нежно-голубой, как летнее небо перед закатом. - Видно, выкрашена по особому заказу, - шепнул Пьемур. - Если продать без посредника, не придется платить торговый сбор. А наши инструменты... понимаешь, раз мастер Джеринт поставил на них свое клеймо, меняла никому не обязан сообщать, что это ученические работы. Так что нам выгоднее продать ему, чем выставлять в киоске арфистов, где обязательно скажут, кто их сделал. Теперь Менолли поняла далеко идущий замысел Пьемура. Наконец участники сделки ударили по рукам, и деньги перешли от покупателя к продавцу. Аккуратно сложенный кусок голубой кожи занял свое место в дорожном сундуке. Пьемур подождал, пока подмастерья, как того требуют правила учтивости, не обменяются новостями, и быстро проскользнул к прилавку, опередив возможных конкурентов. - Уже вернулся, маленький пройдоха! Ну что ж, поглядим, что ты принес. Гм... действительно с клеймом... - Менолли заметила, что Пергамол обратил внимание отнюдь не только на клеймо - он проверил, как натянута кожа на бубне и довольно поднял брови, услышав мелодичное позвякивание нанизанных под ободком тарелочек. - Ну, и сколько же ты рассчитываешь за него получить? - Четыре марки! - скромно, но с достоинством заявил Пьемур. - Четыре марки? - Пергамол сделал вид, что ослышался, и стороны принялись ожесточенно торговаться. Менолли искренне восторгалась ловкостью, с которой Пьемур повел дело: для начала он заметил, что для тамбурина, сработанного подмастерьем, четыре марки - вполне разумная цена: ведь Пергамол не обязан объявлять, кто его сделал на самом деле. Таким образом, он сможет выгадать на обмене тридцать вторую марки. - А кто оплатит стоимость доставки? - парировал Пергамол. На это Пьемур посоветовал ему продать тамбурин прямо на ярмарке, назначив цену выше, чем в киоске арфистов. Пергамол ответил, что должен окупить поездку, затраченное время и аренду прилавка, а это отнюдь не пустячные деньги. Пьемур предложил полюбоваться нарядно сверкающим лаком, еще раз послушать мелодичный перезвон тарелочек, искусно выкованных из лучшего металла... прекрасный инструмент для дамских ручек... А как отлично выдублена кожа - ни пятен, ни шероховатостей. Менолли понимала: несмотря на полную серьезность, с которой торгуются участники сделки, это игра со своими строгими правилами, которые Пьемур, как видно, усвоил с материнским молоком. Наконец, прозвучала окончательная цена - три с половиной марки, и рукопожатие скрепило сделку. Переговоры по поводу продажи дудочки прошли более гладко: Пергамол заметил, что у прилавка молча ждут двое мелких холдеров. Вскоре Пьемур с менялой ударили по рукам, и мальчуган, тяжело вздыхая и покачивая головой в адрес прижимистого Пергамола, спрятал монеты в карман. Он кивнул Менолли, чтобы она следовала за ним туда, где дожидались остальные, при этом вид у него был такой убитый, что девочка не на шутку встревожилась. Отойдя подальше от прилавка, Пьемур с облегчением вздохнул, на лице его расплылась широчайшая улыбка торжества, плечи распрямились, походка обрела обычную развязность. - Разве я не говорил, что сумею поладить с Пергамолом? - Так ты доволен? - изумилась Менолли. - Еще бы! Три с половиной марки за тамбурин! И три за дудочку! Это же первоклассная цена! - Их окружили мальчишки, и Пьемур, довольно ухмыляясь и подмигивая, поведал им о своем успехе. За труды он получил от каждого мальчика по четверти марки, сообщив Менолли, что они все равно остались в выигрыше: в цеховом киоске за продажу берут полмарки за вещь. - Пошли, Менолли, побродим, - Пьемур схватил девочку за руку и потянул в толпу неторопливо прогуливающихся людей. - Я уже отсюда слышу, как пахнет пончиками! - мечтательно сказал он, избавившись от приятелей. - Остается только держать нос по ветру... - Пончики? - Мастер Робинтон тоже упоминал про них. - Тебя я, разумеется, угощу - ведь ты впервые на ярмарке, - поспешно добавил мальчуган, испугавшись, как бы она не обиделась, - но пойми, не могу же я кормить всех этих дармоедов! - Мы только что пообедали... - Торговаться - нелегкая работенка, - он облизнул губы в предчувствии любимого лакомства. - Сейчас самое время отведать сладенького. Знаешь, какая вкуснятина эти пончики - повидло в них так и пузырится! Сама попробуешь, вот только проберемся через толпу... Он ловко прокладывал курс через людскую гущу. Наконец они поравнялись с широким разрывом в шеренге прилавков. Оттуда открывался вид на реку и зеленый луг, где паслись стреноженные скакуны торговцев. По всем дорогам тянулись вереницы гостей, съезжающихся из дальних горных и равнинных холдов. Их разноцветные платья и камзолы яркими пятнами пестрели на фоне свежей весенней зелени. . - Пьемур снова схватил ее за руку, ворча, чтобы она не отставала. - Не могли же они успеть продать все пончики, - засмеялась девочка. - Зато они могут остыть, а я люблю, чтобы были горяченькие, пузырчатые! Именно такими они и оказались - пекарь только что вынул их из печки, и они рядами лежали на подносе, хрусткая румяная корочка аппетитно поблескивала застывающим ягодным соком и сахарным сиропом. - О, Пьемур! Что-то ты сегодня раненько! Только сначала покажи денежки. Изобразив на лице крайнюю степень возмущения, Пьемур извлек из кармана тридцать вторую и предъявил недоверчивому пекарю. - Здесь на шесть пончиков. - Шесть? Так мало? - на рожице мальчугана было написано полное отчаяние. - Ведь это все, что нам с товарищами по комнате удалось наскрести, - жалобно пробормотал он. - Расскажи это своей бабушке, сорванец, - насмешливо фыркнул пекарь. - Я-то знаю, что ты все слопаешь один, а товарищам даже понюхать не оставишь. - Мастер Палим... - Лестью от меня ничего не добьешься. Ты отлично знаешь мое звание, так же, как и я твое. Шесть штук за тридцать вторую - и дело с концом! - Подмастерье - а именно такой значок украшал его камзол - снял с подноса шесть пончиков. - А кто этот долговязый паренек? Один из тех товарищей, которыми ты вечно морочишь мне голову? - Никакой это не паренек, а Менолли. - Менолли? - удивился пекарь. - Та самая девочка, которая написала песенку про файров? - К шести пончикам добавился седьмой. Менолли стала рыться в карманах в поисках своей монеты. - Вот тебе, Менолли, пончик для знакомства, и учти: как только у тебя заведется лишнее яйцо... - он не закончил фразы и, лукаво подмигнув, расплылся в улыбке, показывая, что шутит. - Эй, Менолли, - Пьемур дернул девочку за руку и, вытаращив глаза, уставился на ее монету. - Откуда у тебя такое богатство? - Мастер Робинтон дал утром. Сказал, чтобы я купила себе поясок и пончиков. Так что возьмите, подмастерье, я хочу расплатиться сама. - Ни в коем случае! - бурно вознегодовал Пьемур, отталкивая протянутую руку Менолли. - Я же сказал: угощаю по случаю твоей первой ярмарки. К тому же я знаю, что это твоя первая в жизни монета. Так что не вздумай тратить ее на меня. - Отвернувшись, чтобы пекарь не заметил, мальчуган подмигнул Менолли. - Ох, Пьемур, я не знаю, что бы делала без тебя все эти дни! воскликнула девочка, стараясь обойти его, чтобы отдать Палиму деньги. - Я просто настаиваю... - И слушать не хочу. Мое слово - закон. - Ну так и держи его при себе, Пьемур, - вмешался потерявший терпение Палим, - ты загораживаешь мой прилавок, - и он указал на неуклюже проталкивающегося к ним Камо. - Камо! Куда же ты запропастился? - радостно завопил Пьемур. - Мы тебя везде ищем. Вот, держи пончики. - Пончики? - Дурачок ринулся вперед, протягивая огромные ручищи и облизываясь. На нем была свежая рубаха, лицо блестело чистотой, даже вечно взъерошенная копна волос приглажена. Видимо, дразнящий аромат пончиков притягивал его не меньше Пьемура. - Они самые. Я ведь тебе обещал. - Пьемур передал Камо пару пончиков. - Так, значит, ты не дурил мне голову, когда говорил, что угощаешь товарищей по комнате? Правда, я не совсем понимаю, как Менолли с Камо... - Вот, держи свои деньги, - с некоторой надменностью произнес Пьемур, отдавая деньги Палиму.